Kitabı oku: «Дневники дьявола», sayfa 15
– Понятно, – ответила я, – наших мужичков надо беречь.
– Мы с милицией прихватили каждый свой трофей. Найдя в сейфе и изъяв приличную сумму в баксах и рублях, прихватив арсенал оружия Максюты, сотрудники милиции, производившие обыск, по моему мнению , утратили всякий интерес к дальнейшим поискам и, торопясь поделить найденное, удалились вполне удовлетворённые результатами. Тасю в день убийства почти не допрашивали. Я втолковала подруге, что говорить и была все время рядом, как ее адвокат. Она всё сказала правильно, и я с готовностью показала следователю на своём телефоне время и продолжительность разговора с Тасей и пообещала, что она возьмёт у сотового оператора распечатку, чтобы приобщить её к материалам дела. Время и длительность нашего разговора подтвердил оператор, смывы с её рук ничего не дали и мою подругу оставили в покое, переведя в ранг свидетеля. После обыска, сдав Таисию на попечение Златы, я поехала домой и улики гостили у меня в квартире до конца недели, пока мы в выходные не поехали на дачу, куда ездим каждую неделю и, если бы за мной и следили, то ничего необычного бы не обнаружили. Эти несколько дней были самым ужасными в моей жизни. Слишком многие не только в нашем городе, но и в области, с удовольствием свели бы со мной и моим мужем счёты, если бы Тася сорвалась, и в моей квартире нашли бы трофеи из квартиры Максюты. Дневники я оставила в городе в гараже и забрала только тогда, когда решила отправить их тебе. Пакет с халатом и полотенцем спалила здесь, в печке. Пистолет в разборе и глушитель я утопила, где-то по пути на «Комете» от Хомска до Обласка, где вела дело, так что его при всём желании не найти. Через несколько месяцев часть долларов из сейфа, будучи в отпуске на Украине, я обменяла на рубли и по возвращении вложила в строительство квартиры, где живёт теперь Таисия. Ну, вот вроде и всё. На дневники у меня сил уже не хватило, прости. Прости, что подставила тебя!
Голос Насти начал набирать высоту, и я потянулась к ней бокалом, желая сбросить нарастающее напряжение. Мы выпили и несколько минут молчали. Потом я собралась с духом и спросила:
– Настя, а Степан знает, что стреляла Таисия?
– Думаю, что да. Взгляд у него был весьма красноречивый. Он дал нам с Таисией достаточно времени на подготовку к допросу и обыску, заняв подчиненных поиском оружия, следов и свидетелей вне квартиры. Но мы никогда с ним об этом не говорили и тебе он ничего не скажет, сама понимаешь.
–Ты читала дневники?
–Нет, ничего кроме записи, адресованной тебе. Записи в дневниках частично мне пересказала Таисия , она успела их местами пролистать, и я поняла, что Максюта, любуясь собой, скрупулёзно фиксировал события всей своей жизни и в дневниках содержатся ответы на многие вопросы. Пока я искала повод для знакомства, ты умудрилась кому-то круто наступить на горло и тебя чуть не убили. Пришлось дождаться, пока тебя заштопают и приведут в норму, прости за цинизм, это я от неловкости.
–Значит ты отправила посылочку, что бы мне жизнь медом не казалась? Я тогда только месяц как выбралась с того света. Объясни особо одаренным, зачем , Настя?
– Прости, Маша, но и сейчас я еще не знаю, зачем. Похоже, не во мне дело. Тебя уже выбрал, кто-то много умнее меня. Сама посуди. Все сошлось на тебе. Чудесным образом восстали из пепла сожженные Таисией документы и попали именно к тебе. Только ты смогла так использовать эти бумажки, что не только наш город ожил, но и в нем, и в области стало легче дышать. Только ты так рассказала Сурмину правду о гибели его сестры, что он не бросился вырывать из могилы труп убийцы и ровнять с землей его шикарное надгробье, а создал столько хорошего в память о ней.
– Настя, то, что ты меня на божницу взгромоздила, я уже поняла, тормози. Кончай размазывать патоку. Ты мне еще не все сказала.
– Конечно не все! А с божницы сейчас слетишь мигом, так что и не примащивайся! Ты думаешь, я не знаю, с чьей легкой руки я теперь неделями не вижу мужа, а дети отца?
– Не принимается! Ведь теперь он просто неприкасаем, работает на своем месте и труд его оплачивается весьма достойно!
– Да я смеюсь, конечно все просто замечательно. Но больше ты меня не пытай, я тебе ничем помочь не могу, кроме одного. Завтра переговорю с Таисией и, если она согласится, ты все узнаешь из первоисточника. Ведь ты и за этим прилетела, а, Мань?
– Да.
– Так может ты у себя должна спросить, зачем тебе всё это, или меня пытать проще?
– Понимаешь, Настя, вертится у меня в голове какая-то незавершенка, покоя не дает. Вот только что это, понять не могу никак.
– Не суетись, Маша, всему свое время. Ты обязательно поймешь, не сомневайся и не беги впереди паровоза. Давай лучше сейчас включим музычку, допьем бутылёк, доедим шоколад и пирожные. Устроим так сказать праздник тела и пойдем баиньки. Утро вечера мудренее.
Глава двадцать седьмая.
Мы сидели в небольшой, но стильной и отлично обставленной уютной гостиной двухкомнатной квартиры. Все еще очень привлекательная , хоть и немолодая женщина, добрыми, но очень усталыми глазами спокойно смотрела на меня и ровным голосом, словно читая книгу, рассказывала о ее жизни с Антоном Максютой. Меня же по ходу ее неторопливого повествования, то начинало морозить, то бросало в жар, но я сидела неподвижно, как завороженная.
Я уже многое знала о нелегкой жизни Таисии, больше десяти лет терпевшей все отвратительные выходки сожителя, не утруждавшего себя соблюдением приличий даже на людях. Но она все эти годы просто самозабвенно любила Антона и прощала ему все.
Давно перестав осуждать то, чего не в состоянии понять, я научилась принимать с уважением выбор людей и их слабости, поэтому сразу и бесспорно признала право Таисии на такую растрату лучших бабьих лет. Эта женщина не жалела себя, значит и я на это право не имела. Она не нуждалась ни в чьем сочувствии, и я не встревала с выражением его в её монолог.
Я понимала, что этот человек выбрал меня, как слушателя, вполне осознанно. Пока я, по ее мнению, поступила правильно, уничтожив дневники Антона. Но как она воспримет мое утреннее озарение, воплотившееся в намерение написать повесть или роман обо всем, что я узнала из дневников Максюты, о людях, с которыми по его милости пересеклась моя жизнь, а значит и о ее жизни тоже?
Решение это. как-то само собой пришло после бессонной ночи на даче Насти и Алексея, после наших посиделок в баньке. Я так и не смогла уснуть, после разговора с Настей и до утра просидела за столом у открытого балкона. Когда солнце показалось над лесом и стало быстро взбираться к верхушкам деревьев, я поняла, что именно хочу сделать. Все сразу встало на свои места, события нанизались одно за другим, образовав стройную композицию, появилось чувство завершенности и осмысленности всего уже происшедшего и происходящего теперь.
Я внимательно слушала Таисию и, почему-то была абсолютно уверена, что она поймет и признает за мной право на такой итог моего частного расследования. Пока же я, как автор, скрупулезно вносила в портрет отрицательного «героя» последние штрихи.
****
Последние пару месяцев жизни Антон стал просто невыносим. Он был зол и не воздержан не только на словах, ежедневно грозил вышвырнуть ее на улицу и уволить с работы. Последние надежды на оформление отношений рухнули и Таисия, никогда не интересовавшаяся делами мужа, стала очень осторожно собирать документы, которыми, по ее разумению, могла защитить интересы свои и дочери.
Так она нашла и скопировала все документы из папки, которую Антон хранил в оружейной кладовке. Таисия отдала копии Кириллу, ведь отчаянная и горячая Настя, тут же кинулась бы ее спасать, несмотря на свою беременность и смертельную опасность. Но когда она наткнулась на дневники Максюты, прочитала записи в последнем из них и частично в остальных, сопоставила с известными ей фактами, датами и слухами, последние иллюзии разбились в дребезги. Никакие документы ее не спасут. Антон избавится от нее так же спокойно и расчетливо, как от всех, кто хоть чем-то посмел досадить или помешать ему когда-либо. Никто не сможет ей помочь. Сбежать было некуда, да и не возможно. Всю жизнь только сам бросавший или убивавший его женщин Антон никогда не позволит ей уйти от него. Отчаяние захлестнуло, но проревевшись Таисия решила все-таки защищаться.
Женщина стала внимательно слушать все разговоры в управлении, а в обеденный перерыв, когда остальные сотрудницы бухгалтерии удалялись в столовую, просматривала всю информацию о сделках и движении денег предприятия и копировала теневые проводки. Дома она прислушивалась к разговорам Антона по телефону и скоро узнала, что у него большие неприятности не только с партнерами из нефтяной компании, чиновниками администрации, но и с криминалитетом города. А потом Таисия подслушала его разговор с самим собой, когда всегда осторожный Антон «слетел с катушек».
Это было 2 января 2001 года. Антон с утра отправился на зимнюю рыбалку со своей привычной компанией и до рождества Таисия его не ждала. Она сидела в домашнем кабинете и просматривала документы из стола, когда вдруг услышала пьяный крик:
– Тасюлька, бегом сюды, барин разуться желают !
Не поверив своим ушам она осторожно посмотрела в щелку двери и обомлела. Антон, привалившись к входной двери и натужно матерясь, пытался стащить с ног унты.
Выйти на его глазах из кабинета, было равнозначно подписи на собственном смертном приговоре. Антон еще на старой квартире запретил ей и дочери без него входить «в его берлогу». Уборку и то всегда делали только в его присутствии.
– Таська, проститутка облезлая, уперлась куда-то! Никто не ждет хозяина! Ладно, нарисуешься, паскуда, огребёшься, падла !– зло пообещал Максюта и прямо в унтах забухал по коридору.
Таисия надеялась, что Антон пойдет в кухню или гостиную и тогда она сможет тихонько шмыгнуть в ванную, но он, пьяно шатаясь, зашёл именно в кабинет. Она едва успела юркнуть в оружейную кладовку и, опустившись в безнадежности на пол, прикрыла голову руками. Если он сейчас заглянет сюда, то просто убьет ее на месте, а потом Сарик запихнет ее в мешок и утопит в первой попавшейся проруби.
Замерев от ужаса и почти перестав дышать, Таисия ловила каждый шорох в кабинете. Вот он тяжело плюхнулся в кресло, вот достал из стола стакан и бутылку самогонки Кузьмича, которую предпочитал всем остальным напиткам, когда бухал один и не надо было выпендриваться перед дружками или прихлебаями. Горючее пойло на кедровых орехах забулькало в стакан. Антон, грохнув бутылкой о стол, вдруг затих и у Таисии почти остановилось сердце. Сейчас он найдет ее!
– Чёрт, и выпить не с кем! Одни скоты и быдло! Светка-шлюха малолетняя, у-у-убью!!!
Антон так саданул кулаком по столешнице, что Таисия чуть не вскрикнула. Громко сопя и матерясь он вылез из –за стола и вышел за дверь.
«Вот он что-то уронил в ванной… а теперь возвращается…» – Женщина, замерев, ловила каждый шорох.
Антон снова тяжело рухнул в кресло и, чем-то стукнув по столу, неожиданно умиротворенным голосом произнес:
– Ну вот, теперь можно и поговорить. А чо не поговорить с умным человеком!
Звякнув стаканом о какое-то стекло, Антон с хрюканьем влил в себя самогон и тут же снова наполнил стакан. Потом встал и дернул балконную дверь. Вернувшись через пару минут, он зашуршал бумагой и предложил непонятно кому:
–Угощайся, Антон Васильевич! Это строганинка и сальцо, а не магазинная колбаса из кошки с добавлением крысятнины! – и, довольный своей шуткой, раскатисто загоготал.
«Батюшки, с ума, что ли спятил, с собой разговаривает, не иначе!» – пронеслось в голове женщины и давящий со всех сторон ужас заполнил собой уже всю кладовку.
– А и правда, какие деликатесы , Антон, ты всегда понимал толк в еде, выпивке, охоте, бабах и делах! В бабах ты просто гений! За что и уважаю! Давай выпьем, дружище!
Снова раздался звук удара стекла о стекло, хрюканье и бульканье следующей опрокинутой внутрь порции. Антон продолжал говорить сам с собою, наливаясь самогоном. То, что узнала Таисия из этой «беседы с умным человеком» пробилось через сковавший её страх и повергло в шок.
****
Антон передумал с самого утра ехать на рыбалку и, дав команду Канурину организовать выезд после обеда, направился к Светке. Не застав ее дома, он поинтересовался у соседки и получил такой исчерпывающий отчет о том, когда и с кем она изволила уехать еще вчера, что у него не осталось и тени сомнения, что эта малолетняя шалава ему изменяет с каким-то сосунком.
– Мне? Ах, мать твою, б…ща сопливая! И с кем? Ну, погоди, вернешься! – словно кувалдой шарахнуло по голове и Таисия , одуревшая от боли в висках, страха и собственной слепоты и глупости, руками зажала себе рот, что бы не взвыть во весь голос. Этот старый козел спал с ее дочерью и, похоже, уже давно, а она, дура влюбленная, ничего не видела и не понимала. Намекали же на работе, что шмотки у дочки не по доходам и неспроста Антон Светке квартиру подарил, а она ему верила, что отселил, что бы самостоятельно жить приучалась.
Теперь клокочущий от злобы рогатый любовник решил наказать Светку. Таисия не сомневалась, что ждет ее дочь. Светка до десятого января будет в Тайланде со своим другом, но потом она вернется. Мысли лихорадочно скакали в голове, но страх за ребенка пересилил и подсказал единственный выход.
Женщина осторожно поднялась и стала неторопливо ощупывать стены. В оружейной кладовке Антон хранил все свои охотничьи ружья, но все пять стволов оказались в запертых шкафчиках.
«Надо будет поискать ключи», – наметила задачу Таисия. Как ни странно, поиск оружия успокоил ее и дрожь в теле постепенно унялась. Она прижалась к двери кладовки и заглянула в щелку. На столе перед Антоном стояло ее настольное косметическое зеркало с увеличивающим стеклом. Он ласково смотрел на свое отражение и продолжал «разговор». Таисия, затаив дыхание, слушала.
Антон собирался в бега, при чем он, оказывается, давно готовил себе место под солнцем в городе, название которого Таисии мало что говорило. Там уже год назад была через подставных лиц куплена недвижимость и в нескольких банках открыты солидные счета на новый паспорт гражданина Украины Максима Антонюка и оставалось уладить всего пару дел, до того, как Антон Максюта «утонет на рыбалке». Он продумал все.
Все магазины, кафе и бары после новогодних каникул забирает сынок Холмского мэра за весьма символическую в рублях для предприятия и более чем приличную в наличных баксах для Максюты сумму. Почти все акции предприятия забирает зятек, давно в мечтах мостивший задницу на его место. У него тоже в далеком банке счетец есть на предъявителя, и он готов передать его тестю. Остальное наследство придется оставить, чтобы не вызвать подозрений, но ничего не поделаешь, пусть дочурка некудышная владеет и с зятьком на его фиктивную могилку потратятся! Хотя, это вряд ли, все за счет предприятия справят, а и хрен с ними!
Таисия только горько усмехнулась, что о ней он и не вспомнил. Не было даже обиды, все заслонила тревога за жизнь дочери. Но тут она услышала нечто непонятное. Антон вдруг потеплевшим от нежности голосом стал объясняться в любви какой-то женщине, да так, что у Таисии захватило дух.
Антон собирался взять ее с собой, но мешал муж дамы сердца. Споря с самим собой о ее чувствах к некому Даниилу и равнодушии к Антону, Максюта доверил отражению свой чудовищный план. Он припас «железный аргумент» для Данилы-мастера, как он назвал его. Таисия увидела, как с этими словами муж из ящика стола извлек пистолет и толстую трубку, которую Антон быстро накрутил на ствол. «Глушитель» – догадалась женщина.
Неизвестная возлюбленная по имени Мария похоже его чувств не разделяла. Максюта собирался вывезти ее за рубеж по медицинским документам, как тяжело больную, наколов наркотиками до бесчувствия. Антон, печально констатировал самому себе, что иначе она с ним не поедет, так как не понимает собственного счастья. Он признался, что ее придется все время держать на наркотиках, иначе не сломать. То, что эта Мария долго не проживет Максюту вовсе не волновало. Он давно хотел эту женщину, а она его просто игнорировала и теперь настал ее черед платить по выставленным ей его счетам.
****
У меня перехватило горло и пришлось задержать дыхание, чтобы не закашляться. Вспомнилась запись в дневнике , и я поняла, что, если бы не смерть Антона, неизвестно где бы ты сейчас находилась, Мария Смирнова, да и находилась бы вообще…
Таисия замолчала и опустила взгляд с потолка на мое лицо. Мы несколько секунд смотрели в глаза друг другу. Потом хозяйка предложила мне выпить кофе с коньяком или коньяк с кофе на выбор. Я предпочла последнее.
Примерно через пол часа, Таисия завершила свой рассказ. Тогда, несколько лет назад, на ксюхиной кухне, я была в шаге от истины. Теперь я знала все, вот только слишком страшной и не нужной оказалась она никому, эта истина.
****
Докончив литровую бутылку самогона Антон еле добрел до спальни и, судя по всему, прямо в одежде и унтах рухнул на кровать. Таисия, дождавшись ровного храпа, выбралась из кабинета и, наскоро собравшись, уехала с ночевкой к подруге, где ее утром и нашел Антон. Домой Таисия вернулась на удивление спокойной, да и муж был настроен миролюбиво по причине жуткой головной боли. Следующие три дня до рождества были рабочими, и они виделись только утром да вечером.
В рождество Максюта тоже остался дома и предложил съездить в ресторан.
– Давай и Светку позовем, мать, когда она себе ресторан позволить сможет.
«Прощупывает, когда дочка вернется с поездки, не передумал, гад!»– ёкнуло сердце у Таисии, но внешне она ничем не выдала волнения и спокойным голосом сообщила, что Светочка с мальчиком уехала в Тайланд.
– Да ты что! А я и не знал, что Светка олигарха подцепила, все тайны у вас, девочки, папочка всегда последним узнает! – тоже хорошо сыграл веселое удивление Антон и, как бы между прочим, поинтересовался: – Хоть к Старому Новому году вернутся?
– Должна. Так мы идем в ресторан или передумал без Светки?
– Что ты, мать, непременно, и в самый лучший.
Антон вызвал такси и через час они уже были в загородном элитном клубе, о котором Таисия и не слышала раньше. Антон был щедр и предупредителен, но женщину это уже не могло обмануть. По возвращении у них был страстный и удивительно продолжительный секс.
– Как в последний раз! – грустно улыбнулась Таисия и завершила рассказ.
Утром, пока Антон плескался и брился в ванной, Таисия взяла кухонное полотенце, достала, замотав им руку, из стола в кабинете пистолет, накрутила снятый глушитель и положила оружие в сумку, висевшую на вешалке. За минуту до выхода Антона она в спальне накинула на рабочее платье домашний халат и набрала номер подруги. Она несколько фраз кинула в трубку и попросила Настю подождать у телефона, пока она найдет рецепт, что бы уточнить записи. Настя недоуменно спросила, какой еще рецепт, но обещала подождать. Положив трубку у аппарата и оставив открытой дверь спальни, когда Антон крикнул, что ушёл , она кинулась следом, достала пистолет в полотенце, поправила ткань на руке, что бы полностью закрыть кисть и тихонько открыла входную дверь. Тася окликнула Антона и он, успевший уже спуститься на пролет, недовольно остановился на площадке и, не поднимая головы, грубо спросил, что стряслось.
Выйдя из двери, Таисия подняла руки с пистолетом на уровень головы Антона в меховой пилотке, прицелилась в висок и плавно нажала на курок. В период их знакомства и первые годы совместной жизни, он сам учил её стрелять, и Таисия его не разочаровала, оказавшись хорошей ученицей, а уж с трёх шагов она бы никогда не промахнулась. Антон резко отшатнулся, ударился боком о стенку и стал медленно сползать на пол. Не увидев крови, в мягких домашних тапочках Таисия быстро и неслышно сбежала по лестнице и приложила руку к сонной артерии на шее мужа. Пульса не было. Больше стрелять не пришлось.
Сразу, с осознанием смерти рядом, навалилась неимоверная тяжесть, сердце бешено застучало в висках, и Таисия не помнила, как вернулась в квартиру и закрыла дверь. Она задела обувную полку и с неё упал железный ящичек со щеками и кремом для обуви. Резкий звук немного привёл Таисию в чувство и она, замотав пистолет в полотенце, сняла халат, запихнула всё в целлофановый пакет, валявшийся на комоде в спальне и скинула его в верхний ящик комода. Потом что-то промямлила в кричавшую настиным голосом трубку сотового телефона и в этот момент в дверь квартиры страшно заколотили. Тася снова положила сотовый на комод и пошла открывать дверь. На пороге стоял водитель Антона и кричал ей в лицо:
– Скорую вызывай, милицию, Антона Васильевича убили!
– Как убили? – спросила она одними губами, потом что голос вдруг куда-то пропал.
– Не знаю! – орал мужик, иди, вызывай, чего стоишь столбом!
Таисия вернулась в спальню, взяла сотовый и сообщила Насте, что Антону плохо и ей надо вызвать скорую помощь. А ещё она попросила подругу срочно приехать, потому что почувствовала, что её начинает накрывать паника.
Через какое-то время приехала Настя, и Таисия дальнейшее помнит, как в тумане. Она слышала, что говорила ей подруга и старалась следовать её советам неукоснительно, понимая, что не имеет права даже на неточность, ведь тогда пострадает и Настя. Подруга донашивала последние месяцы близнецов и ей явно лишними были волнения, связанные с поступком Таисии. Но, ведь и она защищала своего ребенка, и так случилось, что именно сейчас у неё не было другого выхода. Главное, что Светлане теперь уже ничего не грозило.
Потом приехали медики, вслед за ними милиция, потом они с Настей ждали обыск и прятали в наматрасник дневники Антона, не рискуя что-либо сейчас выносить из квартиры. Таисия до сих пор не понимает, как Настя выдержала все волнения этого дня, пряча улики и пачки долларов в своём портфеле. Потом, почти через полгода, на всякий случай, они оформили расписку о том, что Таисия яко бы заняла у Насти деньги, и она купила себе эту двушку. В городе, конечно, ходили сплетни и догадки о деньгах, но все они были с явным одобрением в ее адрес и вскоре совсем утихли.
Таисия закончила свой нелегкий монолог и устало посмотрела на меня, как бы спрашивая, ну и что теперь? Я улыбнулась и ответила на ее немой вопрос искренней благодарностью:
– Спасибо, Таисия, Вы спасли не только вашу дочь, меня и моего мужа, но, наверное, еще многих.
Женщина только прикрыла глаза и все так же спокойно поинтересовалась, есть ли у меня еще к ней вопросы.
Я рассказала о своем намерении написать роман обо всем, что узнала со дня смерти Антона и объяснила, почему решила это сделать.
Таисия недолго подумала и сказала, что посоветуется с подругой и ответит мне, смогу ли я использовать ее рассказ. Через несколько дней, уже дома я получила ее согласие и села за компьютер.
Эпилог.
Я вытряхнула из банки пепел от сожжённых мною дневников дьявола прямо на его могилу у памятника, на землю, на которой росли редкие кустики сорной травы и чахлые цветочки, и взглянула на портрет. Мертвый взгляд из глубины гранита не ожил, и я облегченно вздохнула. Бросив банку в стоящую неподалеку урну, я вернулась в поджидавшее меня такси и через два часа уже летела домой, придаваясь размышлениям о душе и смысле ее земного воплощения.
Если перефразировать слова известных стихов, никто по Земле не проходит бесследно, а дальше о памяти строго по тексту. Но и память бывает разная и каждый оставляет после себя весьма специфичный след в делах, поступках, а главное в душах людей, с которыми сводит его судьба.
Одному хватает тепла только на себя любимого. Рядом с таким очень неуютно и холодно. Его забывают, едва предав бренные останки земле или огню.
Другие способны обогреть только самых близких и дай им Бог, до последних своих дней, не выпасть из этого узкого круга, потому что на второй близкий круг их тепла уже не хватит. Таких помнят недолго их немногочисленные обогретые и их могилы зарастают травой и заносятся опавшими листьями довольно скоро.
Третьи, подобно Прометею или Данко, щедро раздают дарованный им при зачатье Божественный огонь. Они гораздо болезненнее переживают беду ближнего, чем свою собственную, потому что для них нет чужой беды, их убивает равнодушие и жестокость. Многие считают их ненормальными, юродивыми, выразительно крутят у виска, глядя им вслед. А они снова и снова бросаются на помощь, не щадя себя. Часто такие люди погибают от людского цинизма и несправедливости. И вот когда это происходит мы вдруг ощущаем пустоту и холод там, где было их тепло, согревавшее нас. Мы каждый раз дружно спохватываемся. Нет, в нас редко просыпается совесть, ведь мы не считаем себя виноватыми в их гибели, но мы искренне сожалеем, запоздало признавая их исключительность и талант делать нашу жизнь лучше , помогая нам и согревая нас своим теплом, ничего не прося взамен. Просто нам становится неуютно без их привычного тепла и поддержки в жестоком и холодном мире, таких же как мы, нормальных людей. В надежде заполнить пустоту и достать их энергетику с того света, обращаемся мы к памяти, ставим свечи в Божьем храме, а то и несем цветы на их могилу. А ведь они уже где-то рядом, в новом земном воплощении и все так же щедры и самоотверженны, но мы их опятьих не замечаем или крутим пальцем у виска ,глядя таким «ненормальным» вслед, вместо того, что бы научиться у них дарить себя людям. Только из-за них, таких наивных и бесконечно добрых, кто-то там наверху, все еще терпеливо ждет и надеется на наше прозрение, не прекращая пока эксперимент на Земле.
А есть и четвертые. Они тоже щедро наделены энергией и так же могут влиять на судьбы людей, но оставляют за собой искореженные, обугленные души тех,кто не смог им противостоять, кто сдался и прогнулся под них, согласившись с их главенствующей ролью в жизни. Чаще всего такие «хозяева жизни» живут в свое удовольствие и имеют все, что считается атрибутами социального успех. Но даже в элитной упаковке по индивидуальному заказу, следы их смердят. По моему мнению душа таких людей, как и их тело, тоже превращается в тлен, ведь она так и не научилась созиданию и состраданию, без которых душа мертва. Вот только помнят их, пожалуй, дольше остальных. Может в назидание?
******
Теплым осенним вечером, слушая забавный рассказ пражского гида пани Дианы об удивительных часах на Староместской площади, наша туристическая группа заворожено следила за движениями фигурок. Скелет перевернул песочные часы и прозвонил в колокольчик, напоминая о бренности мира и неизбежной смерти, турок вертел перекошенной физиономией, символизируя неистребимое зло, высохший скряга тряс мошной, призывая следовать его примеру, а расфуфыренный эгоист любовался собой в зеркале, забыв в праздности обо всем на свете. Но начинался бой часов, и вся эта суета прекращалась. В двух верхних оконцах, напоминая о Божьем суде, величаво проплывали двенадцать апостолов и все представление завершалось звонким пением золотого петушка, извещавшего о начале нового часа. Жизнь всегда берет верх над смертью, злом, жадностью и бессердечием, горланила птица и на заполненной народом площади стало светлее от тысячи улыбок. А может мне это и показалось, но то что все вокруг меня облегченно вздохнули и улыбнулись, это было трудно не услышать и не заметить.
*******
Решение написать эту книгу так же пришло не сразу и от кого-то явно менее отягощенного земными условностями и общепринятым постулатом не поминать плохим словом усопшего. Нет, я не оправдываю себя. Мотив у меня был, нет смысла его скрывать. Мое журналистское расследование завершилось, несмотря на его информативность и полноту, безрезультатно, ведь я ничего не могла опубликовать в официальном формате и уже смирилась с этим. Но одно утро я встретила с уже вызревшей идеей как рассказать о том, что уже не помещалось внутри меня. Ведь никто не может мне запретить написать о людях, в том числе и обо мне, волею судьбы столкнувшихся с этим дьяволом в человеческом облике. Многих он сломал или просто воспользовался их гнилым нутром. Но ведь некоторые устояли и оказались ему не по зубам. Кто-то его даже искренне любил до конца прерванной им жизни. Многие, не смотря на пережитые, благодаря этому дьяволу, ужасы и лишения, смогли не просто остаться людьми, но умудрились сохранить в своих сердцах такой запас любви и тепла, что их хватило на то, чтобы сделать счастливой еще не одну жизнь. Я ими искренне восхищаюсь. Обо всем этом мне вдруг так захотелось рассказать, что я немедленно приступила к задуманному.
Конечно, в моем повествовании были не только любовь, доброта и красота одних людей , но куда больше мрак, смерть, мерзость, подлость, грязь и похоть ,ставшие мерилом жизни и успеха других. Я не стала ничего приукрашивать или прикрывать намеками. То, что я узнала из дневников дьявола и пережила за эти годы сняло для меня все запреты.
Совесть, достоинство, честь, умение любить и ненавидеть, не передаются по наследству, это выбор каждого из нас. Что бы не утверждали в своих диссертациях соискатели степеней, я никогда не поверю, что преступниками рождаются. Человека делают не гены и качества, заложенные в нем, а обстоятельства и, главное, его личный осознанный выбор. Антон Максюта и его ближний круг сделали свой выбор и жили, гордясь тем, что человеческое общество отвергает. Или принимает? Пусть теперь не безликий электорат, среднестатистическая единица, а люди, конкретные, живые, составляющие наше общество, прочитав историю нескольких жизней, вынесут свое суждение.
Даже сквозь пепел выжженной земли рано или поздно проклевываются ростки новой жизни и тянутся к солнцу. Так и душа, где живет любовь, в состоянии возродиться и вернуться, что бы снова согревать своим теплом, раздув из дарованной Богом искры яркий костер. Мне очень нравится эта теория, а что думаешь ты, дорогой мой человек, терпеливо прошедший со мной по дороге моей памяти?
