Kitabı oku: «Зеркало в магической академии»
Глава 1. Будуар леди
Вначале были тьма и тишина.
Потом эту тишину расколол встревоженный женский голос:
– Леди, что с вами?
Слова прозвучали на нерусском языке. Почему-то я их понимала.
– Где это я? – удивился звонкий девичий голос. – Кажется, голова закружилась. Ты закончила?
– Да. Посмотрите сами.
Появился свет.
На меня в упор уставилась пухлая девушка, почти подросток, одетая в бархатное платье с пышными кружевами на вороте и рукавах.
– Я что, уродина? – застыла она в ужасе.
«Как бы да», – согласилась я.
Лицо у девушки было округлым, с маленьким ртом и узким подбородком. Голубые глаза смотрели наивно. Нос тонкий, с небольшой горбинкой. Пухлые щечки с ямочками делали лицо мягким и приятным. Объективно – личико было вполне симпатичным. Вот только…
С первого взгляда мне показалось, что девушка в маске. Кожа на всем лице, даже веки и уши, была покрыта толстым слоем белил. На щеках сквозь них просвечивали цветом закатного неба два пятна румян. На месте рта теми же румянами нарисованы маленькие губки.
При внимательном взгляде бросилось в глаза, что линия границы волос идет подозрительно ровной дугой от висков почти к макушке. На том месте, где должна находиться челка, волосы то ли выщипаны, то ли выбриты. Из-за этого лоб выглядит непривычно большим и округлым.
Брови выщипаны до почти невидимой тонкой линии, которой попытались придать плавный изгиб. Ресницы не накрашены и почти незаметны.
«Кошмар какой!» – подумала я. Сказать вслух этого я не могла. У меня не было рта.
«Какая досада!» – опечалило меня отсутствие такого важного органа.
* * *
В поле моего зрения появился еще один персонаж. Горничная. Одета в сорочку без застежек, юбка у нее длиной до пола, нормальная такая средневековая юбка, и широкий передник той же длины. Горничная была без косметики, выглядела немолодо и потрепано.
– Гертруда! Почему я такая?! – возмутилась крашеная.
– Леди Фальма, вы прекрасны!
– Правда? – задумалась леди.
– Конечно! Как вы сами и приказали, лучшие свинцовые белила и киноварный румянец. Может, всё же сурьмой подчернить бровки?
– Отстань со своей сурьмой, благородные так уже давно не ходят!
«Сурьма, свинцовые белила, киноварь… всё такое ядовитое?» – удивилась я. Я знала, что красота требует жертв, но жертвовать годами жизни и здоровьем так буквально?
– Настойку паслену закапать в глазки для блеску?
– Нет, – отказалась крашеная. – Это лишнее.
– Вам пора выезжать, леди.
Леди Фальма осмотрела себя еще раз.
– Вы прекрасны, леди, – еще раз повторила служанка.
– Я сама знаю, что прекрасна. Но сегодня я должна быть безупречной. Очень важный день. Первый день в Академии. Я познакомлюсь со студентами и преподавателями. Там будет граф Свирский и другие молодые аристократы. А первое впечатление, как известно, можно произвести лишь однажды.
Леди посмотрела на меня, сделала высокомерное лицо, потом слегка улыбнулась. Повернулась, скосив глаза, одной щекой, другой. Как будто смотрелась в зеркало.
Зеркало?
Я – зеркало?!
Точно. Я – зеркало…
Кошмар.
Как меня угораздило?
* * *
В голове хороводом закружились вопросы.
За что мне это?
Кто виноват?
Что делать?
Где я?
Почему я здесь?
И наконец: «Кто эта «я»?». Этот вопрос зацепился за другие и вызвал настоящий обвал образов в памяти.
Я – Настя. Настенька, Настена, Настасья.
Я молодая девушка, слегка нескладная, немного неловкая и очень несмелая. Поэтому моя личная жизнь находится в еще худшем состоянии, чем карьера. Нет у меня личной жизни уже два года.
И карьера замерла в мертвой точке. Я инженер-конструктор обуви. Специальность редкая, но в ее редкости есть свои плюсы и минусы. Плюс – меня не могут уволить, потому что найти мне замену сложно. Минус – сама я уволиться не могу, потому что других мест для работы по моей специальности в городе нет. Поэтому директор фабрики часто говорил о моей незаменимости, но зарплату повышать не торопился.
Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Где бы я ни находилась, я никогда не увижу ни фабрики, ни коллег, ни денег, оставшихся на моем счете.
Потому что я, похоже, стала жертвой Внезапной Смерти.
* * *
Эпидемия Внезапной Смерти началась незаметно. Просто люди умирали.
Медики искали причину, первые случаи списывали на экзотические нервные болезни, внезапную остановку сердца, шпионские страсти с секретными ядами.
Чем больше становилось смертей, тем яснее было, все эти объяснения – чушь.
Какое-то время власти замалчивали проблему, но она выплеснулась в сеть роликами, на которых были тела умерших, обычно – женщин и девушек, безмятежно лежащих дома или сидящих в транспорте.
Когда набралось достаточно данных, в дело вступила статистика. И вот она указала группы риска, а значит – и вероятную причину. В России первой выявленной группой риска стали девушки и женщины, увлекающиеся романтическими фантазиями и любовными романами. Позже узнали об опасности увлечений мангой, компьютерными играми и длинными сериалами.
Я входила в опасную группу. Очень любила почитать очередную книжицу о приключениях попаданки, которая в конце всегда находит своего принца, ректора или лорда. Каюсь. Знала бы, чем всё закончится, лучше бы на занятия греблей записалась.
Последнее, что я помню, – как ехала в метро, дочитала очередную главу и грезила о счастье героини, у которой, конечно же, всё сложится хорошо.
И вот…
* * *
Меня сунули в футляр. В последнее мгновение перед темнотой я заметила, что футляр этот прямоугольный, на нем вышиты золотой нитью птицы, по швам и горловине он отделан шнуром, плетеным из тончайшей золотой проволоки, и на таком же шнуре подвешен к поясу леди Фальмы.
«Видно, я очень ценное зеркало», – решила я.
Эта мысль немного утешила меня.
Потом была темнота, шаги, разговоры леди со служанкой. Долгий скрип кареты и стук колес по брусчатке. От вибрации мой чехол терся золотыми нитями об одежду хозяйки и постоянно шуршал. Эти звуки ужасно раздражали.
В моей голове стоял полный сумбур. Мысли метались, как бильярдные шары, сталкивались, исчезали и возвращались. Мне было страшно до оцепенения. Каким-то образом я попала в зеркало. У меня нет ни рук, ни ног, ни рта. И что – так теперь будет всегда? Это же ужас!!
Вначале перспектива оказаться надолго заточенной в зеркало так пугала, что я боялась даже думать об этом. Я впала в ступор, побыла в нем, потом выпала. Запихнула панику поглубже в подсознание, собралась с духом и попыталась сосредоточиться на том, что ощущаю. Снаружи моего чехла доносился стук колес и подков, поскрипывание дерева и ремней.
Наконец, карета остановилась. Стукнула откидная лесенка. Скрипнула подвеска. Послышался голос кучера или слуги. Легкие шаги туфелек по камню.
Шаги замерли.
«Страшно-то как! – вдруг пробормотал голос леди Фальмы на русском языке: – Ну, ничего. Дашка сильная, Дашка умная, Дашка справится».
Девушка вздохнула и ехидно продолжила: «Если попробуют меня гнобить, буду вспоминать, что белье тут еще не изобрели, и все эти расфуфыренные леди в роскошных платьях ходят без трусов».
Легкие туфельки уверенно зашуршали кожаными подошвами вперед по мощеной дорожке.
Глава 2. Встреча и прозрение
Когда я услышала, что леди Фальма бормочет на русском, меня бросило в шок.
Получается, она тоже попаданка?!
Причем, в отличие от меня, у нее есть тело, доставшееся от местной леди. Вот почему так? У нее есть и тело, и титул, и красивые шмотки, а я как дура сижу в зеркале!
Я разозлилась. И эта злость помогла вернуть ясность мыслей.
Пусть я сижу в зеркале, не имея рук и ног, но я жива. Или «жива» – это неправильное слово? Я – есть! Я мыслю, значит – я существую, это сказал какой-то древний грек. Интересно, откуда он знал, как это – существовать одними мыслями? Так или иначе, я – есть, это не конец. А раз не конец – можно надеяться на изменения к лучшему.
У меня нет рук и ног? Зато имеются уши. Я могу слушать и собирать информацию об окружающем мире. Совершенно незнакомом мире. Вот я и стала слушать.
– Леди Фальма! – прозвучал приятный баритон.
– Баронет, рада вас видеть, – в голосе девушки слышалась приветливая улыбка. – Как ваш батюшка?
– Барон Ласер здоров и жизнелюбив.
Леди хихикнула.
– Я рада, Арно, что вы здесь.
– Мои советы и мой меч к вашим услугам. Не только потому, что я будущий вассал вашего отца.
– Только меч?
– До вашего прибытия я был старшим по титулу среди людей из графства Блуа, мы тут стараемся держаться вместе. Но если речь зайдет о магии, надо признать – сам я не так уж силен. К тому же я водник, в бою с защищенным противником это не лучшая специализация. Так что лично я могу предложить свой меч, а если возникнет потребность в магической силовой поддержке – вам лучше поможет Вивьен, второй сын барона Флеко, вот он стоит. Он учится на четвертом курсе.
– Здравствуй, джентри Вивьен из Флеко. Кто ты по магии?
– Я довольно сильный огневик, леди.
– Арно, представьте мне остальных людей.
– В большинстве это студенты из графства вашего отца…
Некоторое время баронет называл имена и титулы. Представиться леди Фальме собралось человек десять. Они были с разных курсов и факультетов. Некоторые из них были вторыми-третьими сыновьями баронов, некоторые – из мелкопоместных дворян, даже из крестьян были, видимо, бастарды знати. Девушка оказалась только одна.
– Джентри Ларуса Шопс, – представил ее баронет. – С третьего курса. Ведьма.
– Ты решила связать свою жизнь с магией? – уточнила леди.
– Да, леди. Я не тороплюсь вступать в брак.
– Полагаю, ведьме брак менее необходим, чем другим.
– Именно. Тем более, что поместье моего отца небогато, а дочерей у него много, так что большого приданого за мной не дадут. Вы можете располагать мной.
– У тебя есть покровитель?
– Скорее нет, чем да.
После представления людей леди завела с баронетом разговор о каких-то общих знакомых. Я надолго потеряла нить беседы и встрепенулась только на фразе:
– А что люди из графства Хорн? Сильно досаждают?
– Они еще помнят войну между графствами, но поединки между студентами в Академии запрещены. Тем более, вряд ли кто-то из них станет нападать на леди. Драки между парнями бывают время от времени, но пока обходилось без убийств. Впрочем, отсутствие смертей – это заслуга не столько наша, сколько тех, кто разрабатывал защитные амулеты, и тех, кто лечит студентов после стычек. Кстати, вот, возьмите и носите не снимая.
– У меня уже есть защитный амулет.
– Боюсь, леди, что амулет, сделанный магами вашего отца, недостаточно надежен. Он мог устареть. В Академии каждый год студенты пытаются создать очередную пакость, которая пробьет или обманет защиту. И время от времени это удается. Счастливчик получает «отлично» по профильному предмету и запись в личном свитке достижений. Его жертв обычно долго лечат. Поэтому Академия обеспечивает всех студентов защитными амулетами, а преподаватели каждый год вносят в эту защиту изменения. Обычно атаки бывают не смертельными, скорее оскорбительными, но и позор вам не нужен.
Леди Фальма согласилась заменить свой амулет на новый.
Когда я послушала, как чопорно и с привычным высокомерием разговаривает леди со своей свитой, мне стало казаться, что никакая она не попаданка, а самая настоящая леди Фальма. Но ведь та пара фраз, сказанная ею на русском, не могла мне послышаться?
Похоже, попаданка Даша, которая завладела телом девушки, вместе с телом приобрела и ее память. И что получилось в результате? Даша с Земли, которая помнит жизнь местной леди? Леди Фальма, которая считает себя Дашей? Что-то промежуточное? Может, не так оно и плохо, что я угодила в зеркало, а не в тело девушки? А то сейчас это я вот так же чопорно принимала бы заверения в вассальной верности моему отцу, графу Блуа. И даже не задумывалась бы, сколько во мне осталось от прежней меня.
* * *
Происходящее вокруг было ужасно интересным, но мне быстро наскучило слушать. Я всегда считала, что лучше один раз увидеть, а еще лучше – пощупать, чем составлять свое мнение по рассказам.
Вокруг меня – непроницаемый футляр. Непроницаемый ли?
Я попыталась всмотреться в окружающую тьму. Тьма оставалась темной.
А если попытаться сфокусировать глаза поближе, как будто смотришь на собственный нос? А если попробовать двигать головой, как будто она у меня есть?
Я мысленно взвизгнула от восторга, когда перед глазами проплыло пятно, более темное, чем окружающее пространство. Я продолжила свои эксперименты. Мысленно двигала головой и смотрела, к чему это приводит. Скоро я уверилась – пятно, которое я вижу, это элемент вышивки. Птица, распахнувшая крылья. Когда меня клали внутрь футляра, я успела ее заметить. Вышита она была тончайшими золотыми нитями.
«Золото непрозрачно, – сообразила я. – А ткань – непрозрачна, но меньше».
По краю вышивки видны были крошечные дырочки от иглы, там, где золотая нить натянула ткань. Могу ли я посмотреть сквозь них? Попробовала – ничего не получилось. Слишком они мелкие.
А если расширить их? Проковырять, как будто пальцем? Я сунула «палец» в ткань и… он свободно прошел сквозь нее. От неожиданности я отдернула его обратно. Потом опять осторожно двинула вперед.
«Ух-ты! – подумала я. – Вот если бы у меня на пальце был глаз…».
И вдруг мне в правый глаз ударил яркий свет.
* * *
Проморгавшись, я попыталась осмотреться.
Я, точнее мое зеркало, висело на уровне бедер, меня со всех сторон окружали люди. Они стояли не вплотную, соблюдали дистанцию, но все же перекрывали мне обзор.
Одежда тех, кто выглядел богаче, была пурпурно-красного или ярко-голубого цветов, или смеси из этих двух цветов, которая давала разные оттенки фиолетового. «Мода такая, что ли?» – удивилась я. У остальных, кто победнее, ткани выглядели блекло. Коричневые, серые цвета, темно-синий и темно-зеленый. Тканей с рисунком не было, только ровно окрашенное полотно и вышивка на нем. У некоторых парней на груди вышиты эмблемы.
Скоро я сообразила, что картина, которую я вижу, кажется неестественной. Как будто вокруг меня экран телевизора. У пространства отсутствует глубина. Не сразу я догадалась: «Да я же смотрю одним глазом!». Я попыталась вырастить второй. Представила, что проткнула ткань футляра еще одним пальцем, и на его конце – глаз. Получилось. Теперь смотреть было удобно. Картинка стала трехмерной.
«Ой, а вдруг меня заметят?» – встревожилась я.
Встревожилась, и попыталась посмотреть своими глазами друг на друга. Ощущение было неприятное, как будто я резко окосоглазела. Но зато я увидела тонкий туманный жгутик, торчащий сквозь ткань, с крошечным полупрозрачным глазиком на конце. Каждый глаз смотрел на другой такой же, так что всего их у меня два. Я чуть укоротила жгутики, чтобы мои глаза не торчали над тканью, а лежали на ее поверхности. Так меня заметить вряд ли кто сможет.
Успокоившись, я стала разглядывать окружающих людей. Из моего положения было неудобно смотреть на лица, а вот одежду я видела достаточно хорошо.
В первую очередь мое внимание привлекла девушка. Ларуса Шопс.
Она была одета в длинное, до земли, закрытое платье. Темно-синее. С виду – шерстяное. Верхняя часть платья плотно облегает тело. Рукава ниже локтей расширяются и прикрывают запястья свободными складками. Когда девушка поднимает руку, становится видно, что под верхним платьем на ней надето еще одно, нижнее, облегающее, из более тонкой ткани зеленого цвета. Это же нижнее платье просвечивает через прорези на плечах, разбавляя монотонную синеву верхнего. От высокой талии вниз платье расширяется, скрывая ноги под плотной тканью. При внимательном взгляде я обратила внимание, что грудь девушки выглядит непривычно плоской. Корсетов и прочих средств для поддержки бюста тут не используют. Потом я узнала, что под нижним платьем носят еще и льняную нательную сорочку длиной ниже колен.
Что еще? Джентри Ларуса не была накрашена. На ее лице не было ни белил, ни румян. И прическа у нее оказалась простой – две толстые косы длиной до пояса. Брови и лоб не выщипаны, имеют вполне естественный вид. Несмотря на простоту ее одежды, пуговки на платье находятся сзади, на спине. Значит, у Ларусы имеется служанка, которая ее одевает и раздевает.
Большинство парней оказались одеты в туники длиной до колен. Вверху они были скроены более-менее по телу, но свободно, туловище плотно не облегали и движений не сковывали. А от пояса вниз расширялись короткими, до колен, юбочками с многочисленными разрезами. На ногах надето нечто, похожее на растянутые треники из шерстяной ткани. На самом деле, как позже я узнала, это чулки до пояса, шоссы. Обуты парни в короткие мягкие сапожки или ботиночки. Под подолами туник скрываются широкие труселя из льняного полотна, собранные складками над шоссами. При движениях их края можно заметить через разрезы юбочек, напоказ их не выставляют, но и не особо скрывают. Под туниками имелись рубахи из тонкой шерстяной ткани, у тех, кто одет побогаче, они просвечивают через прорези на плечах. А под рубахами – нижняя сорочка, льняная, нательная. У аристократов ее манжеты и ворот украшены кружевами и торчат из-под края верхних одежек.
Талии парней опоясаны в два витка узкими кожаными ремнями, завязанными спереди на узел. К поясам у некоторых подвешены кинжалы. А у тех, кто одет попроще, кинжалов нет, на поясе только кошели.
Все студенты оказались бритыми, и не просто бритыми – кожа на их подбородках была такой нежной, как будто у них щетина никогда и не росла. Мужские прически были трех типов. У баронета и еще двух – виски и затылок выбриты, а остальные волосы подрезаны до уровня ушей и свободно лежат хохолком. Еще у нескольких – длинные волосы расчесаны на прямой пробор и стянуты на затылке ленточкой. У остальных волосы подрезаны по границе роста, так что получается что-то вроде короткого «каре». Один навертел себе на голову небольшой тюрбан из шарфа, другой – надел шапочку типа капюшона, остальные обошлись без головных уборов.
Некоторые парни в своих туниках выглядели очень даже брутально. Особенно баронет был хорош: плечи широкие, спина и шея прямые, грудь колесом, руки крепкие, подбородок твердый. Красавчик. А что он в чулках и юбочке – так это даже подчеркивает крепкие коленки, жилистые голени и мускулистые бедра.
Прозвучал колокол.
– Леди, это первый звон. Вам пора идти в лекционный зал, скоро преподаватели выступят там перед первым курсом, – объяснил баронет. – Я провожу.
Остальные студенты откланялись.
Леди Фальма и баронет двинулись в сторону здания.
Идти, имея возможность смотреть по сторонам, оказалось гораздо интереснее, чем сидеть в темном футляре.
«А жизнь-то налаживается!» – мысленно улыбнулась я.
Глава 3. Знакомство с Академией
Двор Академии огражден высоким кирпичным забором. Очень высоким. Как у Загорского монастыря, я там была когда-то. Сторожевых башен и галерей для стражи на стенах нет, из этого я сделала вывод, что стена построена не для обороны, а чтобы студенты не бегали в город. Или чтобы из города никто не бегал к студентам.
От ворот идет широкая дорога, мощеная желтым кирпичом.
Идет она к главному зданию, выстроенному в стиле барокко. В его центре из фасада выпячивается полукруглая башня из трех высоких этажей со стрельчатыми окнами. Наверху, под ее крышей, сделано большое круглое окно. В нем висит сигнальный колокол, его начищенная бронза блестит на солнце. Стены здания украшены пилястрами, арками, статуями людей, рядом со многими – фигурки животных. Основное здание длинное, несимметричное. В одном его крыле, судя по окнам, единственный этаж, высокий, как два нормальных. В другом – два ряда окон обычной высоты. Окна поблескивают на солнце разноцветными стеклами. Крыша поднимается несимметричной волной над правым, двухэтажным, крылом, над ним устроена мансарда с большим неостекленным панорамным окном.
– Это ведь чрезвычайно дорого, сделать витражи на всех окнах такого большого здания, – удивилась леди Фальма.
– У Академии есть собственные мастерские на заднем дворе. В том числе – стекольная. Говорят, почти все работы делали студенты, маги земли варили цветные стекла, огневики гнули и паяли свинцовые рамы.
– Красиво, – одобрила девушка.
Сбоку от главного здания, вдоль дороги, стоит кирпичное здание поскромнее. Обычная, по сути, трехэтажка, с крыльцом по центру и ровными рядами окон. Разве что окна сделаны арками, и закрыты массивными рамами, в которые вставлены круглые мутные «лунные» стекла, сделанные из сплющенных пузырей, выдутых стеклодувом. Крыша покрыта толстой красной черепицей. Между дорогой и этим зданием – большой газон, вокруг него – кольцо для разворота карет, чтобы удобно было подъезжать ко входу.
– Это общежитие, – махнул рукой в его сторону баронет Ласер. – Там вам выделили покои.
– У нашей семьи особняк в городе.
– Советую в будни ночевать в общежитии. Все студенты рано или поздно к этому приходят. Покои там скромные, но всё, что требуется – есть. Спальня, гостиная, будуар, комнатка для служанки. Это для аристократов, простолюдины живут попроще, конечно. Вы сами поймете – ни к чему каждый день тратить почти час на то, чтобы добраться сюда из особняка, и столько же – на обратный путь.
– Я подумаю.
С другой стороны дороги ответвляется мощеная дорожка, которая уходит вбок, за главное здание. На дорожке кучки лошадиного навоза.
– Там, за зданием, конюшни, – подтвердил мои предположения баронет. – Если захотите держать здесь верховую лошадь, можно договориться.
– А карету? – уточнила леди Фальма.
– Карету – не знаю. Вроде никто не держит. Да и зачем? При нужде можно из особняка ее вызывать. Или одолжить на время повозку Академии, в каретном сарае стоят несколько.
– А вот там – трапезная, – махнул баронет на одноэтажное строение с высокими потолками и стрельчатыми окнами, пристроившееся за общежитием, напротив торца главного здания. – Кормят без изысков, но неплохо, никто вроде не травится.
Между зданиями группками и по одиночку ходят студенты. В большинстве – молодые парни. Девушек среди них мало. Может, одна на десяток.
* * *
За входной дверью открылся обширный холл с высокими сводчатыми потолками. Потолки расписаны орнаментами и фресками. Выглядели они простовато, да и краски оказались не такими уж яркими. Тем не менее, вся эта роспись придавала залу праздничный вид.
– Нам сюда, – баронет указал рукой в сторону одноэтажного крыла. – Первокурсников собирают в одном из лекционных залов.
Нужный зал легко было узнать по галдящей в коридоре разношерстной толпе студентов перед ним. В отличие от других мест в Академии, здесь количество девушек почти не уступало количеству парней. Тут собралось человек сто, а может и больше. Люди вели себя по-разному. Многие знакомились, чрезмерно громко приветствовали друг друга, болтали группками. В их голосах слышалось возбуждение. А кто-то скромно жался по углам.
При приближении леди Фальмы толпа пришла в движение. Кто-то повернулся в ее сторону, уставившись с любопытством. Две группки двинулись навстречу. Первой подошла девушка в роскошном платье, с набеленным лицом, за которой тянулась небольшая свита.
– Леди Фальма, – с неискренней улыбкой и легким поклоном поприветствовала она.
– Леди Магдена, – кивнула ей Фальма.
Тут же подтянулась еще одна леди со свитой:
– Позвольте представиться, Филона, баронесса Тру.
– Это в графстве Фулуа? – уточнила Фальма.
– Именно.
– Фальма, дочь графа Блуа, Магдена, баронесса Бравери, – представила себя и вторую леди Фальма. – Рада знакомству.
Магдена жестом отогнала свою свиту на шаг назад и вполголоса предложила:
– Нам стоит поговорить без посторонних ушей. Всем будет проще, если мы не станем мешать друг другу в поисках жениха.
– Милая, вы уверены, что мне нужно с кем-то договариваться? – растянула губы в улыбке Фальма. – Вы же понимаете, что вопросы брака решаются не нами, а нашими отцами и географией?
– Именно поэтому вы так тщательно накрашены и празднично одеты?
– Я всегда должна быть безукоризненной, разве нет?
– Но в некоторые периоды жизни вы хотите быть более безукоризненной, чем в другие, – съязвила Магдена.
– Я скучала по вашим колкостям.
– А уж я как скучала по вашим. Так что, поговорим? Нас тут, высокородных, на первом курсе всего трое. На других курсах если кто и есть, они в Академии не ради замужества.
Третья леди, Филона, жестом отогнала свою свиту, но стояла молча, переводя взгляд с одной заклятой подруги на другую.
– Предлагаю обсудить эту тему в спокойной обстановке вечером. У меня в покоях, в общежитии, вечером, – пригласила Фальма.
Леди кивнули головами и разошлись.
Их место ненадолго занял какой-то баронет. Он явного интереса к леди Фальме не проявил, как и она к нему, представился из вежливости и сразу отошел.
* * *
К Фальме потянулись студенты из ее графства, представляться. Среди этих первокурсников нашелся один ненаследный сын барона, еще человек пятнадцать – джентри, горожане, даже слуги и крестьяне, которых легко можно было отличить по простой одежде: у мужчин – штаны, подпоясанные рубахи длиной до середины бедра, скромные кафтаны свободного покроя; у девушек – длинные юбки, сорочки или блузы, жилеты.
Люди представлялись, кому-то из них леди просто кивала, кому-то задавала вопросы, а кому-то легким жестом указывала на место рядом с собой. Не сразу я сообразила, что Фальма прямо на моих глазах формирует из числа первокурсников свою свиту.
Не зная обычаев и условностей, я не могла понять, по каким принципам она это делает. Казалось бы, она должна удержать около себя самых титулованных, но – нет. Среди тех, кто окружил леди, нашлось место и красивой молодой крестьянке, и плечистому парню из слуг, и сухощавому горожанину с хитрым лицом. В то же время некоторых джентри Фальма удостоила только кивком.
* * *
Пока леди знакомилась со своими подданными, я пялилась по сторонам.
И вот – я увидела, что под сводами коридора висит мутное облачко. Присмотрелась – а оно имеет форму пожилого мужчины в длинной, до пят, рубахе. Мужчина этот с любопытством поглядывал вниз, на галдящих студентов.
«Призрак!? Настоящий призрак?» – ошарашило меня.
«Может, я тоже призрак?» – пришло в голову.
Знакомиться с бестелесным духом я не торопилась. Вдруг тут не всяким призракам разрешено быть? Вдруг я могу пострадать? Я затаилась и наблюдала.
Призрак висел в воздухе, лениво вращаясь. Снизу я видела под подолом его хламиды ступни в тапочках и щиколотки, обтянутые чулками. Конечно, всё это выглядело, как полупрозрачная дымка, но детали я рассмотреть могла. Привидение несчастным не выглядело. Даже улыбалось свысока, поглядывая на студентов.
Звякнул сдвоенным ударом колокол.
– Пора в зал, – баронет Ласер прервал беседу леди Фальмы с ее свитой и указал рукой на дверь. – Сейчас я вас покину. После выступлений преподавателей идите в общежитие, там вам покажут ваши комнаты.
– У ворот Академии ждет моя карета. Позовите оттуда служанку, пусть она разведает, что там с покоями, и приведет их в порядок.
«Хорошо иметь служанку», – подумала я.
«Плохо ее не иметь».
«Еще хуже – быть служанкой».
* * *
После удара колокола студенты не ринулись в зал. Нет, они застыли в ожидании. Те, кто титулом не вышел, ждали, пока первыми войдут титулованные. Титулованные ждали, пока зашевелятся аристократы, наследный баронет и леди. А леди…
Леди Магдена подошла к окну, достала из футляра на поясе круглое зеркальце на ручке и пудреницу, стала придирчиво осматривать себя, проверяя, не потрескался ли слой белил на ее личике. Тем же занялась леди Филона.
Леди Фальма чуть отстала от них, но тоже подошла к окну. И достала меня. Мое зеркало. Стала подчеркнуто внимательно осматривать свое лицо. Даже слегка мазнула белилами по щекам.
Окружающие с интересом уставились на нее. Даже не на нее – на меня. На мое зеркало. Что что-то идет не так, я заметила, когда народ стал постепенно придвигаться ближе. Кто-то откровенно пялился на меня, кто-то бросал взгляды исподтишка.
«Меня заметили?» – испугалась я.
– Порвите меня надвое! – раздался веселый девичий голос. – Это что, настоящее дуронское зеркало?
Сказала это рыжеволосая девушка-джентри, которая до сих пор стояла в сторонке.
– Именно! – улыбнулась уголками рта леди Фальма. – А ты?..
– Джентри Травия Либек, с севера.
Сказанные фразы пробили полог молчания, студенты стали шушукаться и восторгаться. Леди Фальма решила, что ее внешность достаточно безукоризненна и опустила зеркало.
– Ой, а можно я погляжусь? – попросила Травия.
– Если тебе интересно, – леди протянула ей зеркало.
– Ой, какое оно ровное! И лицо совсем не искажает!
Девушка открыла свою пудреницу и прошлась пуховкой по щекам. Ее лицо было покрыто слоем пудры, но это была именно пудра, а не жидкие белила, как у аристократок. Видимо, допустимая косметика, как и особенности одежды, четко разделяли разные сословия. Я уже заметила, что горожане, даже богатые, не носили кафтаны с разрезами на плечах, через которые видна нижняя рубаха. А одежда джентри отличалась от аристократов отсутствием золотого шиться, и количество и размер украшений у них явно меньше, чем у баронетов и леди.
Когда Травия Либек налюбовалась на себя, тут же нашлись и другие желающие посмотреться в удивительное ровное зеркало. И даже парни любопытствовали.
В оживленно галдящую толпу вклинилась леди Магдена.
– Позволите?
Ей тут же передали зеркало. Леди придирчиво осмотрела его и посмотрелась сама.
– Действительно не искажает. Хотя обычные зеркала, сделанные из осколков расколотых стеклянных шаров, даже лучше. Они увеличивают.
– Если бы мне захотелось полюбоваться на прыщик, мне бы потребовалось увеличение, – ехидно ответила леди Фальма. – А чтобы понять, как я выгляжу в глазах других людей, зеркало должно быть плоским и ровным.
– И всё же это неразумно, тратить такие деньги на безделицу, – поджала губы леди Магдена.
– Папеньке дали его в подарок на Дуроне, когда он заказывал большое зеркало в зал приемов нашего загородного дворца. Представляете, оно такое большое, что в него видно человека целиком! И при этом – плоское!
– О! Это же безумные деньги.
– Три тысячи.
– На эти деньги можно особняк в городе купить, – опять поджала губы Магдена.
– Особняк у нас уже есть. А теперь есть и дуронское зеркало, – измывалась над более бедной аристократкой Фальма. – Даже два дуронских зеркала – большое и маленькое.
Вся эта сцена заняла несколько минут. Когда леди Фальма решила, что необходимый эффект достигнут, все присутствующие оценили, кто тут леди, а кто просто погулять вышел, она спрятала зеркало и быстрым шагом направилась в зал. За ней рванула свита, следом и другие студенты потянулись к двери.
