Kitabı oku: «Отцы и деды», sayfa 3

И опять она меня разозлила! Так и оттаскал бы за уши эти кошачьи и пинка дал, чтобы знала свое место, а не по столу гарцевала!

– Да будет вам известно, ваше высочество, что Повелитель Порталов хранит память о последнем открытом портале.

– И что? – насмешливо осведомилась Иоханна.

– И то! Кошка ты драная! Я открыл портал наугад, не задавая точных координат, а это значит, что с вероятностью девяносто девять процентов мной был создан путь в тот мир, в который артефакт открывал его в последний раз! А куда, по-твоему, был открыт последний портал? Я думаю, что именно туда, куда дед сгинул! Наверно, от этих психов бежать ему пришлось.

– И он был так добр, что перед побегом вручил артефакт Таурисару? – в голосе Иоханны все та же насмешка и скепсис.

– Не знаю я, как было дело. Вот сама подумай – где все эти годы Таурисар пропадал? Каких премудростей в другом мире, где его мать моя бросила, нахватался? Может быть, он теперь сильный маг, сильнее дедушки и… вдруг эта троица деда убила? Я тут водку пью, а дед где-нибудь мертвый лежит!

Тут я к своему ужасу и стыду всхлипнул. Нет, не я это плакал. Это водка виновата. Вот Коля тоже от нее плакал. Немножко. Ну и я чуть-чуть.

– Эх, ребенок! – Николай протянул мне салфетку: – Не реви! И ужасы всякие раньше времени не придумывай! Сам же сказал, что дед твой сильный маг, значит не так просто его убить. И если он в этот мир ушел, то найдем мы его. У меня еще кое-какие связи в милиции остались. Никуда он от нас не денется.

– Спасибо, – промямлил я и шумно высморкался в салфетку.

Понимающий мужик этот Коля. И… ну, адекватный, что ли? Другой бы вышвырнул нас из дома или еще что похуже сделал, а этот вот помощь обещает. Накормил, напоил и… я больше никогда не буду иномирскую водку пить! Никогда в жизни!

– Лин, ты не расстраивайся, – Иоханна даже поближе ко мне пересела и носом в плечо ткнулась. – Жив твой дед, такие, как он, так просто не пропадают. Давай, прекращай слезы лить. Хочешь конфетку?

– Иди ты, блонда дурная! – разозлился я. – Я тебе мальчик что ли? Конфетку! Сама свои конфетки ешь!

– Кошкам нельзя конфеты, для зубов вредно, – поучительно изрек Коля, – а ты, принцесса зря с ним, как с ребенком. Взрослый же мужик, а что слезу пустил, так это все водка. Она такая… и вообще надо завязывать пить!

Коля решительно убрал бутылку с остатками алкоголя в в холодильник. Я был с ним абсолютно согласен – пить надо завязывать. Особенно эту слезоточивую гадость.

Мы вернулись в комнату. Коля присел на диван, Иоханна улеглась рядом, мне пришлось устроиться на жестком неудобном стуле. Коля достал из кармана коробочку с бело-синим рисунком и нерешительно посмотрел на Иоханну.

– Эээ… Ханна, ты не против, если я закурю?

– Курите, Николай. Я привыкла. Вряд ли ваш табак пахнет хуже гномьего, который мать Лина – Дульсинея – курит.

– Дульсинея? – встрепенулся Коля.

– Да, матушку мою Дульсинея зовут, – подтвердил я.

Ну да, это ее мир, но вряд ли он настолько мал, что этот человек может быть знаком с моей матерью. Вероятно, просто имя ему понравилось. Мало ли что?

– Дульсинея Абрамовна Тобосская… тьфу! Тамбовская!

– Ну да, Дульсинея, по батюшке Абрамовна, – подтвердил я. – А что ты там еще говорил, я не понял. Надеюсь, это не ругательства. Все-таки мать она мне.

– Глупец! – тут же встряла в разговор Иоханна. – Он, кажется, мать твою знает, а ты…

– Не знаю я ее, – невежливо перебил Коля.

Так ей и надо, кошке драной.

– Дело двадцатидвухлетней давности, – объяснил он. – В этой квартире жила Дульсинея Тамбовская, девушка одинокая и незамужняя. Я тогда молодым еще был, только после училища. Участковым работал. Я квартиру-о эту и помогал вскрывать. Вонищи было… Жуть! Дульсинеи нет, квартира изнутри закрыта. На паласе труп лежит, ну очень несвежий. Причем явно мужской. А голова отдельно. В углу. Помню, Сашка Звонцев, опер, так блевал! А я ничего. Но ситуация-то какова! Странная, скажу я вам, ситуевина. Никак Дульсинея эта из квартиры уйти не могла. А ушла.

– В наш мир перенеслась, – объяснил я, – да там и осталась. За папу моего замуж вышла.

– Квартирка-то муниципальная, – продолжал Коля, – жилица, считай, из нее выписалась, мож и на тот свет. А слава у жилья дурная. Народ у нас, знаешь, какой суеверный. А я что? Я молодой, дурной. Да и общежитие мне тогда обрыдло уже. И жениться собирался. В общем, предложили занять – я и согласился. Слушай, пацан, а может, ты знаешь, чей труп здесь лежал? А то ж похоронили, как неопознанный.

– Дукус это, мерзкое существо. Папа мой голову ему отрубил, а надо было не только голову, а и еще что-нибудь. – высказалась Иоханна.

И это называется принцесса! Воспитанная типа вся такая! Интересно, что она под «что-нибудь» подразумевала? То, о чем я подумал?

– А ты что молчишь? – продолжает кошка. – По его приказу, между прочим, отцу твоему руки ломали!

– Как ломали? – ужаснулся Коля.

– А вот так! И руки, и пальцы, каждый по отдельности, – посвятила Иоханна в подробности, – чтобы колдовать не мог.

– Варварство какое-то у вас там! Связать нельзя было?

– Можно было, – согласился я, – но это дело давнее, папа сейчас жив-здоров… надеюсь… надеюсь, что Таурисар его врасплох не застал.

– Твой отец значительно умнее тебя.

Утешила, называется. И индюк я, и недоучка и много, кто еще. Откуда такая ненависть ко мне? Что я ей сделал?

– Так получается, мы сейчас в той самой квартире, где Дульсинея отца моего расколдовала, – промурлыкала Иоханна, на меня покосилась и… забралась к Коле на колени. И так мне захотелось стукнуть ее! Что она себе позволяет? А морда у нее при этом такая хитрая и насмешливая. Она надо мной, что ли издевается? Надо было ее в жабу мерзкую превратить. Или в крысу облезлую.

– Коля, ты хотел, чтобы я колданул что-нибудь, – процедил я. – Так вот я сейчас колдану!

Поскольку смотрел я в этот момент не на хозяина нашего гостеприимного, а на принцессу, она поняла, что дело пахнет жареным, и зашипела, вздыбив шерстку.

Нет, ни во что больше я ее превращать не собирался. Что я, сумасшедший? Я просто показал вполне себе невинную телепортацию предметов… то есть кошек, на короткое расстояние. Была кошка у Коли на коленях, оказалась на шкафу. Коля вздрогнул и ошарашено посмотрел вверх, на тот самый шкаф, откуда доносился возмущенный мяв принцессы:

– Лииин! Спусти меня немедленно!

– Высоты что ли боишься, блонда ты моя любимая?

Не знаю, боится она высоты или нет, вроде бы не замечал за ней такого, но глаза у Иоханны в тот момент как две плошки были, большие такие и испуганные. Я себя прямо каким-то последним засранцем почувствовал и быстро телепортировал ее обратно на диван… подальше от Коли и столь милых ее кошачьему сердцу коленок.

– Шутки у тебя дурацкие! – профырчала принцесса, спрыгнула с дивана и ушла, гордо задрав хвост.

– Правильно, кошкам самое место на кухне – мышей ловить! – напутствовал я ее обиженное высочество.

– Девушки, они такие, – утешил меня Коля, хотя я не нуждался в утешении, – обидчивые, одним словом. У меня вот жена была. Развелись мы. Она же, видишь ли, думала, что за будущего генерала замуж выходит, а на деле вон как сложилось – оказалась она женой майора с небогатой пенсией и однокомнатной квартиркой, да и та с сомнительной репутацией. Но, как вижу, все не зря. Вот тебя сюда занесло. Кому расскажи – не поверят же.

– Так ты не рассказывай, – посоветовал я.

Глава 5

Иоханна

День проходит, два проходит. Ничего не происходит.

О, нет! Неужели я у папочки своего подхватила эту дурацкую привычку – стихоплетством заниматься? Это он у нас может послов огорошить чем-нибудь вроде: «я вас любил, чего же боле? Убил, сидел, теперь на воле». А мне и в голову раньше подобное не приходило! Надо лучше себя контролировать.

Коля по вечерам убегает на работу, что-то вроде ночного сторожа. Я не особо вникала в суть. Потом он по полдня отсыпается, готовит нам еду и начинает со знакомыми по телефону общаться. Да-да, я выяснила, что это такое. Надо будет, отдельно поясню.

Так вот, Николай использует телефон для того, чтобы выяснить, не находился ли где-нибудь высокий, странно одетый старик, иными словами, Мерлин-старший.

Мы же с Мерлином-младшим, поскольку больше здесь заняться нечем, большую часть времени переругиваемся или смотрим движущиеся картинки по телевизору. Терина Эрраде эта вещь наверняка бы заинтересовала. Но не в этом суть.

Главное, что прошло уже пять дней, а дело с мертвой точки так и не сдвинулось. Впрочем, я-то уже начинаю к такому времяпровождению привыкать. Только вот Лин с каждым днем становится все несноснее и несноснее. Да и у Николая настроение отчего-то лишь ухудшается.

Апофеоз случается к вечеру шестого дня.

Николай приходит с работы не утром, как обычно, а часов в девять вечера. Уставший, злой и как давай кричать на нас с порога:

– Мерлин, ну что такое?! Ну, неужели нельзя хотя бы шелуху от семечек в одно место сыпать?

Каюсь, мы в том мире очень уж семечки полюбили. Лин, конечно, в первую очередь, но и я тоже, как ни странно. Но только, если он сам их чистит.

Лин отрывает взгляд от телевизора:

– А что случилось? – интересуется он.

– Ничего! – орет Николай. – Засрали всю квартиру. Принцы, блин, недоделанные!

– Коля, – спрашиваю я, – что-то произошло плохое?

– Произошло! – отвечает он опять на повышенных тонах: – Оштрафовали меня на работе, вот, что произошло! И хрен мне теперь, а не зарплата. А вы сидите, квартиру даже не можете убрать!

Мне, мягко говоря, неясна логическая связь между мной и словами «убрать квартиру». Лин, судя по выражению его лица, тоже несколько оторопел.

– Ладно, кошка, – продолжает Коля, – но ты! Взрослый же парень, посмотри, что вокруг тебя творится.

Княжич растерянно оглядывается.

– Что? – шепчет он.

– А ну вас! – с досадой восклицает Николай и уходит на кухню. А мы сидим на диване. Тихо, как мыши под веником. Только переглядываемся.

– Жрать идите! – кричит Коля, и мы с Лином послушно топаем кушать. Не только послушно, но еще и очень радостно. Весь день нас никто не кормил. В конце концов, это весьма эгоистично со стороны Николая – оставлять нас голодными столько времени.

Я грациозно вспрыгиваю на смешную лавочку, стоящую у стола и с предвкушением тянусь лицом к тарелке. Брр! Это что такое!

– И это все? – горестно произносит Лин.

– А что вам еще надо?! – вновь кричит Николай. – Рябчиков с ананасами? Макароны – это единственное, что осталось в доме. Я, между прочим, целую ораву кормить не нанимался. Мало мне неприятностей на работе, еще и эти. Тоже мне, голубая кровь.

Лин вжимает голову в плечи.

– Я что-то сделал не так? – спрашивает он.

Николай достает из холодильника початую бутылку водки, льет алкоголь себе в кружку из-под чая.

– Вы не нашли Мерлина? – спрашиваю я, надеясь этим вопросом немного увести тему в сторону.

– Нет. – отвечает Коля. – Нет здесь никакого Мерлина. А вот мальчик Петя Загоруйко, девятнадцати лет от роду, пропавший две недели назад в поселке Сименуха, есть!

И достает из кармана смятую бумажку с каким-то черно-белым изображением. Гляжу – Мерлин. Вылитый. Только волосы короткие, и, кажется, нос чуть длиннее.

– Это не я, – говорит Лин, – Николай, мне семнадцать, и я не был в поселке Сименуха. Никогда. Я вообще в этом мире только в твоей квартире и был.

– Не знаю я, где ты был в этом мире! Только вот сводку мне сегодня на Петю передали, а не на Мерлина.

Лин нервно сглатывает слюну и глядит на Колю испуганными, круглыми, разноцветными глазами. Пора спасать ситуацию.

– А на говорящих кошек, – интересуюсь я, – тебе сводку не передавали?

Коля некоторое время внимательно меня разглядывает.

– А ты, вообще, глюк, – безапелляционно заявляет он.

– Хорошо, – мурлычу я, – я – глюк. А у мальчика Пети тоже один глаз желтый, а другой голубой?

Коля издает неопределенное кряхтение.

– Нет, – отвечает, – оба голубые. У Лина нашего линз нет. Я смотрел. А может, он цвет одного глаза себе с помощью магии изменил?

И тут у меня свои, голубые, между прочим, глаза, на лоб вылезать начинают.

– Коля…

Гляжу, Мерлин-младший скрючился весь и хрюкает.

Вот и Николай осознает парадокс ситуации, и, пусть невесело, но смеется.

– Ладно, – ворчит он, – дармоеды. Не знаю я пока насчет Загоруйко. Но кормить мне вас, действительно, нечем.

Лин перестает хихикать.

– И продать нечего? – интересуется он.

– Да разве что тебя! – взрывается Николай. – В бордель! Вместо девушки!

Я, не выдержав, прыскаю, но тут Коля добавляет:

– И кошку в придачу. Для зоофилов!

Звучит не очень.

– Я не девушка! – рычит княжич.

– А похож. – ехидничает Николай.

Лин кусает губы, будто думает, дать Коле в глаз или нет, но, к счастью, природная осторожность мага одерживает верх.

– Я могу чем-то помочь? – ледяным тоном осведомляется он.

Ой, я так люблю, когда он на этот тон переключается. Можно подумать, князь собственной персоной.

– На работу ты можешь устроиться. – бодро заявляет Коля.

Гляжу – княжич бледнеет, но снова (молодец, хотя я ему об этом и не скажу) берет себя в руки.

– Что я должен сделать? – сухо спрашивает он.

– А что ты умеешь?

– Помимо магии? Меня много, чему обучали.

– Например?

– Фехтовать.

– Не годится.

– Я знаком с историей, основами оказания помощи при ранениях…

– Диплома у тебя, естественно, нет.

– Я не знаю, что это. Но этот предмет у меня отсутствует.

Ой, прелесть какая. Наш мальчик начинает демонстрировать признаки наличия у него чувства собственного достоинства. Жаль, Николай это не в состоянии оценить.

– Что еще? – спрашивает он. – Может, ты самбо увлекался, карате? Кулачный бой я имею ввиду.

– Это неприлично, – медленно проговаривает маг и продолжает: – Но я изучал психологию, основы управления, право…

– Фуфло! – резюмирует Николай с некоторым, я сказала бы, удовлетворением в голосе. – В общем, парень, ни хрена ты не знаешь, и ни на что, по большому счету, ты не годен, кроме этих твоих фокусов.

– Это не фокусы! – гневно восклицает Лин, и мне кажется, от возмущения у него из глаз искры сейчас полетят. В прямом смысле этого слова. Признаюсь честно, жаль мальчишку. Наверное, его родители виноваты в том, что мажик такой бестолковый. Пора спасать ребенка.

– Николай, – мурлычу я, – мы наверняка что-нибудь придумаем.

– Ага, – соглашается он, – вот говорящая кошка – это прикольно. Хотя и странно. С другой стороны, Ханна, команды же ты выполнять тоже можешь?

Теперь уже моя очередь смотреть на него с изумлением.

– Ага, – немедленно встревает мажонок, – Иоханна, сидеть, стоять, голос!

И я его еще жалела?

– Мяу! – кричу я и тут же поправляюсь. – Я?! Команды?! Вы забыли, с кем разговариваете?!

Шерсть у меня дыбом, когти сами собой вылезли.

А Николай смотрит на меня оценивающе так и заявляет:

– А я, пожалуй, мог бы с управляющим насчет вас поговорить. Чтобы вставил в вечернюю программу. Если вы, конечно, сможете фокусы какие-нибудь интересные разучить. У нас артисты, между прочим, очень так неплохо получают. Лучше охранников. И за разбитые клиентом стеклянные двери зарплату с них тоже не вычитают.

Лин

Кого в бордель? Меня в бордель? Вместо девушки? А не оборзел ли хозяин наш гостеприимный, растудыть его в тудыть? Что?! Иоханну в бордель? Убью. А потом подниму и снова убью.

– Я могу чем-то помочь?

Я был так холоден и спокоен, что аж самому противно! Я даже почти не вздрогнул, когда Коля в ответ предложил мне на работу устроиться. Я продолжал сохранять ледяное спокойствие до тех пор, пока Коля не назвал меня фокусником. Нет, он как-то иначе выразил свою мысль, но это не имеет значения. Все! Терпение мое лопнуло! Не вмешайся Иоханна, не знаю даже, что было бы. Николай переключил внимание на нее и задал такой вопрос, что я чуть не грохнулся от смеха, представив себе это дело наяву.

– Команды ты же выполнять тоже можешь?

Хотел я сдержаться, но это было так сложно. Хорошо хоть не заржал.

– Ага! Иоханна, сидеть, стоять, голос!

Блонда моя в полном апофигее от такого поворота сделалась.

– Мяу! Я?! Команды?! Вы забыли, с кем разговариваете?!

Я не выдержал, хрюкнул от смеха. А Коля оценивающе киску эту престолонаследную оглядел и заявил, что поговорит с управляющим. Это что это получается? Он работу нам нашел? Я? Работать? Дрессировать Иоханну? Ха! Отличная идея пришла нашему Коле в голову!

– Ханна, ты на задних лапах ходить сможешь? – сделав одухотворенную мину, поинтересовался я.

Она бросила на меня ошалелый взгляд. Наверно, решила, что я уже продумываю сценарий нашего с ней выступления.

– Ты серьезно?

– Конечно. И учись говорить в ответ «мяу», – без улыбки посоветовал я.

– Мяу… тьфу! Лиииин! Ты… ты…

– Что, слова закончились? – съехидничал я.

Иоханна с разъяренным шипением прыгнула. Ну нет уж, невестушка моя несостоявшаяся, больше ты меня царапать не будешь! Я поймал ее в прыжке, встряхнул и… звонко чмокнул между ушами. Принцесса удивленно вытаращила глаза. А что она, интересно, ожидала? Что я ей лапы отрывать начну? Нет, мне определенно нравится ее реакция. А если я ее нежно в нос поцелую? Симпатичная кошечка, такую и поцеловать не жалко. Ну, поцеловал я ее в нос. Нежно. И получил когтями по физиономии. Николай, глядя на это дело, жизнерадостно захрюкал. Правда, когда я Иоханну аккуратно на стол поставил и царапины залечил, Николай похрюкивать перестал, одобрительно так хмыкнул и сказал, что теперь знает, к кому в случае чего обращаться. И вообще, может быть, мне не актерствовать, а открыть свое дело – народный целитель, потомственный маг и так далее. Не понимаю, о чем он? В его мире нет магии, кто на такое клюнет? Но, как бы там ни было, все равно не сработает.

– Я, Коля, только себя могу вылечить. Да и то в самых простых случаях. Вот, наподобие царапин от всяких бешеных кошек. Лечить других людей я не сумею.

– А почему так?

– Некроманты работают преимущественно с неживой материей, – объяснил я, – редко кто из нас может других лечить. Отец вот может, если что-то несложное. Мать может даже в сложных случаях помочь, но с тех пор, как она в некромантию углубилась, у нее эти способности – других лечить, стихийно проявляются. А я даже такого не могу.

– Некромант, значит. Выходит, ты мертвых поднимать умеешь?

– Кого тебе поднять?

– Никого!

Николай слегка побледнел или мне показалось?

– Зря вы, Коля, боитесь. Не поднимет он никого, он у нас недоученный, – подала голос Иоханна.

– Недоученный или нет, но вот запретить тебе говорить могу, – намекнул я.

Принцесса обижено замолчала. Без всякой магии.

Через пару часов Николай опять ушел на работу, высказав на прощание странное пожелание:

– Хоть бы порядок навели, дармоеды!

– Мы – дармоеды, – проворчала Иоханна. – Да в Зулкибаре любой был бы рад, если бы у него остановились такие высокопоставленные особы.

– Мы не в Зулкибаре, – напомнил я, окидывая взглядом зал.

Кто бы мог подумать, что я – Мерлин Эрраде, буду заниматься уборкой? Так, а что у нас тут мусором назвать можно? Шелуха от семечек – это мусор. Вот шкурки колбасные – тоже мусор, пыль всякая и шерсть иоханнина. Куда мы в итоге все это денем? А куда подальше! Пара жестов, и все это безобразие собралось в аккуратную кучку. Правда, напутал я что-то, и там же чуть не оказалась принцесса вместе со всей своей шерстью. Ругалась сильно. Но без нецензурщины. Даже не интересно.

– Иоханна, отойдите от мусора, а то я вас зацеплю, – буркнул я.

Принцесса замолчала на полуслове и в два прыжка оказалась на шкафу. Мусор был отправлен… не знаю, куда, но в квартире его больше не было. Надеюсь, это сойдет за уборку. В конце концов, меня не учили на уборщика помещений. Как мог, так и навел порядок.

Я сел на вычищенный от шерсти и шелухи диван и посмотрел на шкаф, где гордо восседала моя «нареченная».

– Ханна, я вот не пойму, ты боишься высоты или нет?

– С чего ты взял, мажонок, что я высоты боюсь?

Настроение у меня было хорошее, поэтому «мажонка» я пропустил мимо ушей и объяснил лохудре этой:

– Когда я тебя на шкаф отправил несколько дней назад, у тебя глаза испуганные сделались.

Иоханна грациозно соскочила со шкафа, запрыгнула на диван, устроилась поудобнее и только тогда ответила:

– А ты бы не испугался, если бы какой-то недоучка стал на тебе магию демонстрировать?

Интересно, она специально меня злит или это у нее случайно получается?

– Ваше высочество, сомневаясь в моей образованности, вы ставите под сомнение способности моего отца как наставника.

– О… хм…

Это было все, что сумела сказать принцесса, прежде чем надолго замолчать. Какое счастье, что она замолчала!

Правда, через полчаса это уже не казалось таким счастьем. Скучно же.

Я включил телевизор. Ящик этот с движущимися картинками. Пощелкал по каналам. Не увидел ничего, что могло меня заинтересовать, и выключил.

– Оставь.

О, голос прорезался у принцессы моей задумчивой!

Я пожал плечами и включил. Показывали какую-то ерунду. Коля называет такое вот действо фильмом. Похоже на наши спектакли, только здесь не живые люди, а картинки эти движущиеся. Иоханна смотрела, а мне было скучно. Какая-то запутанная история про любовь. Как только наступал какой-нибудь особенно душевный момент, персонажи начинали петь и танцевать. Оно, может быть, и красиво, но слишком уж часто они это делали, на мой взгляд. Скука, одним словом.

– И что ты там интересного нашла? – не выдержав, спросил я.

– Да, в общем-то, ничего, – призналась принцесса. – Обычная любовная история. Я просто убиваю время.

Еще немного помолчали, и тут Иоханна задала вопрос. Не иначе как этот фильм ей в голову ударил.

– Лин, ты когда-нибудь любил?

– Вот так? Чтобы песни орать через каждые пять минут? Нет, – ответил я со всей серьезностью, на какую был способен.

Кажется, принцесса обиделась. А какого ответа она от меня ожидала? Любовь, она как привидение – все о ней говорят, но никто ее не видел. Вот и я не видел. У нас при дворе хватает дам с определенной слабостью к наследнику. А в Зулкибаре вот фрейлины (мать моя против фрейлин, поэтому в Эрраде их нет). И где только король Вальдор таких находит? С ними не заскучаешь. Был бы у Вальдора сын, оценил бы. А так вот мне приходится… хм… оценивать. Но это ведь не любовь, правда?

– А ты, Иоханна?

– Так чтобы песни орать? – ехидно отозвалась она. – Нет.

– А без песен?

Мне вдруг, и правда, интересно стало. Мы же хоть и знакомы всю жизнь, я о ней, можно сказать, практически ничего не знаю.

– Отстань, – буркнула Иоханна, – лучше бы семечек мне почистил вместо того чтобы глупые вопросы задавать.

– Сама тему эту подняла, – напомнил я и послушно притянул к себе тарелку с семечками.

Николай ворчит, что кошкам вредно семечки есть. Но она же не настоящая кошка. Пусть ест. Это даже забавно – кормить с рук зулкибарскую принцессу. А язык у нее по-кошачьи шершавый, щекотно, когда семечку с ладошки берет. А как оно было бы, будь она сейчас человеком? Представил я, как кормлю с рук блонду эту, а она языком по ладони мне… Лучше бы не представлял.

– Ты чего? – удивилась Иоханна, когда я резко вскочил с дивана.

– Я? Ничего, – главное физиономию каменную сделать и добежать до ванны быстрее, чем она догадается. Хотя куда ей – догадаться. Впрочем, может удивление выказать. Не каждый день я, ни с того ни с сего, кидаюсь душ принимать. Холодный.

Вот до чего воздержание доводит! Не привык я так долго без девушки. Уже неделя почти. Где в этом мире девушку взять, да такую, чтобы не ломалась особо? Не то у меня настроение, чтобы тратить время на заигрывания и прочие конфетно-букетные глупости. Надо задать Николаю этот вопрос. Когда Иоханны поблизости не будет.

Это я принцессы застеснялся? У меня вообще с головой все в порядке?

Иоханна

В чем дело? И что это наш мажонок вдруг таким прытким оказался? И куда-то он так стремглав полетел? Неужто в уборную? Или в душ? Ох, как нравится мне здешнее изобретение – душ. Не как кошке нравится, а как человеку. Как представлю, вот стоишь так, практически обнаженная, а струи воды стекают по волосам, по телу, такие теплые и нежные, как летний дождь, как… Ох… муррр, как приятно сразу сделалось. Хм, может, Лин под душ пошел? Мыться? С чего бы это? Неужели я своим языком так его запачкала? Так мог бы семечки и на блюдце складывать. Я, что ли виновата в том, что ему показалось, что так удобнее – подставить свою ладонь. Кстати, она у него слегка солоноватая. Или мальчик наш нафантазировал себе что-то? Очень интересно.

Нет, что-то он долго! Пойду, посмотрю, не случилось ли чего?

И дверь, что странно, не заперта. Действительно, мальчик стоит, наслаждается водой. Брызги! Брр! Вода-то холодная! Вот уж не понимаю. Фу, какая гадость, я лапы замочила!

– Лин, ты…

Мамочки! Да он же голый! Совсем! Совсем-совсем голый, и меня не видит, и не слышит. Хм, вот так, со спины, он больше на отца похож. Что-то есть, все-таки, в этом княжиче. Или появится с годами. Ну да он еще молод совсем. Вот подрастет…

Так, он выключает воду. Пора бежать.