Kitabı oku: «Тбилисские истории», sayfa 2

Кошачья спасительница перевела взгляд на переминавшуюся с ноги на ногу Циру и сказала, уже совсем другим тоном, безразлично – информационно:

– Что касается коронавируса, то через животных он не передается. Наоборот, постоянное общение с животными повышает иммунитет. – и подчеркнула. – Это я вам, как биолог говорю. Со всей ответсвенностью…

Цире расхотелось что-то говорить. Она кивнула странной пенсионерке и пошла дальше.

В спину ей донеслась фраза.

– Мы в ответе за тех, кого приручаем…

Маро и несостоявщаяся «коронация».

Вы уже помните про гурийку из Озургети, ее мацони и несколько чурчхел.

2. В тот исторический день Мераб и Дали тихо и мирно смотрели «Курьер», ведущая как раз объявила последние данные о инфицированных коронавирусом. Статистика не радовала.

Вдруг в дверь позвонили. Дали пошла открывать. Еще не успела задать дежурный вопрос «Кто это?», как ее опередели с той стороны.

– Это я! Сколько мне здесь ждать? Я уже думала, что вас нет дома!!!

Дали сделала глубокий вдох – выдох и слегка дрогнувшей рукой взялась за рукоятку замка. На такую атаку «сто вперед» способен только один человек. Маро, тетя ее мужа Мераби, которой в этом году исполнилось 80.

И это была чистая правда. На пороге стояла Маро собственной персоной.

Дали еле успела поздороваться, как Маро отодвинула ее в сторону и заковыляла прямо на кухню, таща за собой клетчатую огромную сумку.

– Дайте помогу, тетя Маро. Почему вы нам не позвонили? Мераби поехал бы и встретил вас на автовакзале.

– Делать мне нечего звонить вам на этот дурацкий мобильный. К своему племяннику я могу приехать без телеграммы в любое время дня и ночи. – потом громко крикнула. – Мерабииии! Где ты, мой мальчик??? Иди, обними свою тетю Маро.

Мераби появился в дверях. Тетя и племянник обнялись и в воздухи поплыли длительные поцелуи. Потом Маро облобызала и Дали.

Покончив с проявлениями чувств, Маро тут же перешла к делу.

– Дали, что ты стоишь? Выгружай ткемали. Кажется, я плохо завинтила крышку. Умру прямо здесь, на твоих глазах, если я не довезла ткемали для моего Мераби. В детстве, помню, он очень любил его. Помнишь дерево у ворот, Мераби? Оно еще стоит, хотя сосед Бесо не раз предлагал его срубить. Но я сказала, лучше я умру прежде него.

Дали несмело взялась за ручку сумки, колеблясь, насколько это будет в стиле сложных дипломатических отношений связывающих ее с теткой мужа. Но ее опередили.

– Дали, тебе ничего нельзя поручить. Дай, я сама достану ткемали.

Маро нагнулась к багажу, достала пластмассовую бутылку из под «Набеглави» с бордовой жижей, потом головку сулгуни и вдруг вскрикнула.

– Вай, в глазах потемнело. Дали, воды!

Дали метнулась к крану.

– Вам нехорошо?

Через десять минут выяснилось, что у Маро температура. И не сколько- нибудь, а 38.

– Я вызову скорую! – засуетилась Дали.

Мераби, как только услышал про повышенные градусы, тут же, несмотря на немалый вес, рванулся к прихожей, где у него в кармане куртки лежала спасительная маска. Напялил ее на внушительный нос и, встав в дверях кухни, начал отдавать руководящие указания.

– Дали, надень перчатки и срочно найди свою маску! Держи дистанцию.

Тетя прикрикнула на племянника.

– Какая муха тебя укусила? Что за дистанцию ты выдумал?! Я не заразная! Эта корона – марона меня не касается. В Озургети ее нет. Это вы тут, в городе, паникеры, нацепили маски и радуетесь.

Вскоре приехала скорая. Дальше начался театр одного актера. Маро не дала врачам и рот раскрыть, доказала им, что она самая здоровая, а температура это так, ветром в маршрутке надуло. Что же касается группы риска, к которой, якобы Маро относится по биологическому возрасту, то это опять-таки оптический обман зрения. Врачам лучше поискать эту самую группу риска у себя дома. От госпитализации Маро категорически отказалась.

– Я приехала к своему племяннику и не надо смотреть на меня таким плохим глазом! Вам не удастся меня сглазить!

Скорая уехала, занеся вечномолодую пациентку в черный список.

А Дали оказалась лицом к лицу с айсбергом, под названием «капризы -Маро, – когда- она не- в -духе».

Причем Мераб тут же самоликвидировался. У него срочно обнаружилось неотложное дело в гараже, куда он и направился сразу же после не совсем дипломатически выдержанного прощания с работниками скорой помощи. И еще зачем —то прихватил с собой ноутбук, кахетинское вино и «немного закусить», что успел извлечь из холодильника.

Дали вздохнула и поняла, что ближайшие пару дней муж домой может и не подняться. Удар придется держать ей в одиночку.

И началось.

– Дали, я хочу кизиловый компот.

– У нас нет кизила.

– Тогда пойди к соседки и достань полкило. Когда у меня грипп, я всегда пью кизиловый компот.

– У соседей нет кизила, я уверена.

– О, как вы тут живете?!!! … Тогда мне нужен яблочный уксус.

– Подождите, тетя Маро, я схожу в магазин.

– Ты думаешь принести мне эту дрянь из магазина??? Титу-уу. Какая ты хозяйка после этого, если у тебя дома нет своего яблочного уксуса. Бедный Мерабико в твоих руках. Кстати, а где Мерабико? Где бедный мой мальчик? Генацвалос дейда.

– Он в гараже.

– Что он делает в гараже в такой ветер? Весна в этом году холодная. Помню, такая же весна была в 78 году, когда умер мой дед Кукури. Ты помнишь Кукури? Хотя что я говорю, тогда еще Мерабико в школу ходил. Или не ходил еще? … Дали, о чем ты думаешь? Ты понесла Мерабико плед? А вдруг он простудит поясницу? Если я не скажу, пропал бедный мой малыш. Дали, где у тебя спички, я сама поставлю чай. Ты очень медлительная. Рачинцы всегда еле-еле пересталяли ноги. Не то что мы, гурийцы.

Дали поставила чайник на плиту.

Маро не замолкала ни на минуту.

– Говорила я Мерабико: «Не женись на рачинке!» Но кто меня слушал?! Сейчас бедный ребенок сидит в какой —то железной банке с голой поясницей, а его жене наплевать… Дали, мне нужен мед и капустный лист! Срочно!!!! Не скажи, что у тебя нет и этого! Я перестану тебя уважать.

Дали молча выложила на стол банку меда и качан капусты из холодильника.

– О! Слава Богу, в этом доме хоть что-то есть из того, что лежит у меня в подвале на всякий случай. Мне нужен компресс на грудь. Первое средство при гриппе.

– Тетя Маро, вам надо сделать анализы. Это очень опасно.

– Не выдумывай глупости! Это все мировая афера. Китайцы едят все подряд, потом болеют, а в Грузии нет масок. Ты ничего не понимаешь в коммерции. У нас в Озургети сперва исчезли из аптек маски, а потом моя соседка Цицо продавала их по «ларпиисиат».

– Тетя Маро, вам надо полежать. Я уже постелила около телевизора в зале.

– Дали, признайся, что ты ждешь моей смерти! Так вот ты ее не дождешься! Мой дед Кукури умер в 102 года, а мне только 80. И лежать я не собираюсь! Движение – жизнь! Мне надо позвонить… У тебя безлимитный?

– Да! – Дали тут же протянула ей мобильный в надежде, что ее уши хоть немного отдохнут от шквала информации. Но не тут —то было.

Маро завладела телефоном, достала растрепанный блокнот и стала тыкать в экран пальцем – набирать своих соседей.

Дали занялась делами на кухне. Решила затеять срочную уборку. Потому что знала по опыту, когда у Маро исчерпаются темы рецептов, то она переидет к инспекции ее хозяйства и сделает свои неутешительные выводы.

Маро говорила без передышки полторачаса. За это время Дали досконально изучила как зовут соседей Маро в радиусе трех кварталов, кто на ком женат, что любит кушать, кто умер на прошлой недели и чья невестка редкая неряха.

С большим трудом Маро все же удалось уложить спать.

Следующее утро для Дали началось в 7 утра. Маро захотела

– Гранатовый сок.

– Натуральное масло, а не тот мерзкий маргарин, котрый у вас в «Никоре».

– Чай «Гурули» не в пакетиках, а именно в пачке.

– Шерстяные носки из козьей шерсти.

И еще пунктов двадцать мелким почерком отсюда и на три дня вперед без передышки.

Позавтракав, Маро решила повидать племянника в его гараже. Мераб по телефону сообщил жене, что он столько не венесет, и велел отвлекать гостью сколько хватит сил. Если тетка обнаружит его месторасположение, то так просто он от нее больше не убежит. А у него, на минуточку, больное сердце. И до возраста прадеда Кукури ему точно не дожить.

…Так прошло три дня. Дали уже выкинула белый флаг и решила вызвать на помощь трех соседок Маро из Озургети. Чтоб хоть как-то рассредоточить этот точечный массированный удар на мозг до окончания подозрительного гриппа.

Урок он-лайн.

Лия К-дзе, учительница грузинского языка и литературы почти пенсионного возраста, открыла окно и включила свой ноутбук. Настенные часы показывали без десяти одиннадцать. Ее урок должен был начаться через 10 минут. Пятый «А» класс в не совсем полном составе должен был подключиться к он-лайн уроку.

Ответственные родители уже успели сообщить причины отсутствия шести учеников. Циклаури, Зоделава и Чигогидзе уехали в деревню, а там с интернетом туго. Точнее, он есть, но включать его из-за нескольких дней лишняя хатабала. Басилашвили и Цинцадзе написали, что ушли к бабушкам в другой район, а у бабушек, как известно, интернета не наблюдается по причине полной бесполезности. Лурсманишвили опять проспит. Мать не может его поднять вовремя. За время карантина разболтался. Еще у одного за интернет не заплачено, мать еле концы с концами сводит. Но остальные должны быть точно. На экране компьютера стали появляться окна с головами учеников.

– …. Мас, здравствуйте!

– ..Доброе утро, Лия – мас! Как поживаете?

– Лия – мас, я задание не успел отправить. После урока пришлю.

– Лия – мас, я в туалет. Скоро приду.

Лия уверенно перекрыла этот хор и сразу перешла к делу.

– Аба, дети, повторим пройденный материал. Что написал Сулхан – Саба Орбелиани?

Головки на экране тут же пришли в движение.

– Можно, я скажу?

– Мас, я знаю.

Лия проскользила взглядом по знакомым мордашкам и остановила свой выбор на Отико Чихладзе. Он явно был занят чем-то другим.

– Отико, ты скажи!

– Мас, я тут с кнопками запутался. Не могу задание по английскому отправить. Не грузится картинка.

– Отико, не отвлекайся! Отвечай на вопрос.

– А что за вопрос?

– Что написал Орбелиани?

– Он написал…. Написал…. Не помню, мас.

Лия переключилась на остальных, но увидела в верхнем левом углу пустой квадрат вместо Сидамонидзе.

– Эка, я тебя не вижу! Где Эка? – и пустила звонок. Окно вскоре загорелось и на экране появилась голова с кудрями – явно мама Эки. Лия вспомнила, что не раз вызывала ее в школу, но дама так и не соизволила явиться.

– Калбатоно, извините, не знаю, как к вам обратиться.

Кудри с достоинством качнулись и представились.

– Теона.

– Калбатоно Теона, у вашей дочки систематически нет домашнего задания. Примите меры. И почему Эки нет он – лайн? Пусть вернется в кадр.

– Она с младшим братом сидит. Иначе он мне мешает. А у меня срочный заказ.

Лия не нашлась, что ответить и вернулась к теме урока.

– Итак, дети. Орбелиани написал «Мудрость вымысла». Сегодня мы будем разбирать притчу “ Бесполезное богатство». Кто из вас прочел ее заранее?

Опять обвела взглядом экран.

– Молодец, Илико, я и не сомневалась.

– Мас, можно выйти? Меня кто-то со двора зовет.

– Ооо, какое время для пустых разговоров. Аба, Лука, ты скажи.

Лука уверенно и гладко стал излагать прочитанное. Но дослушать и вникнуть Лии не удалось. Из другой комнаты ее позвала дочка Натия.

– Мама, присмотри за Сандро, я на минутку в магазин спущусь.

Лия не растерялась и по ходу перестроила план урока:

– Аба, дети прочитайте под параграфом первый вопрос и найдите в тексте ответ. Напишите в тетрадях. Я сейчас приду.

И во время успела перехватить у годовалого внука ручку, которую он уверенно запихивал себе в рот. Усадила внука на колени и снова вернулась к экрану.

– Поднимите тетради и поднесите к камере, чтоб я видела написанное.

Ребятня зашуршала тетрадями и в окнах вместо лиц появились листки с фразами написанными вкривь и вкось. Лия одной рукой придерживала внука, другой водила мышкой.

– Деме, почему у тебя пусто?

– Я не успел, мас. Потом напишу.

– Лали, я сказала первый вопрос. А ты что написала?

– Саба, почему ты пишешь в тетради по математике?

– У меня тетрадь кончилась. Зачем новую покупать, уже год скоро кончится. Ва, мас, я думал, вы не увидите!

Тут в дверь просунулась голова соседки.

– Лия, умоляю, две головки чеснока дай. Лень в магазин идти. Ой, извини, ты, оказывается, урок ведешь.

Лия оторвалась от экрана.

– Подожди, Кето, через пять минут кончаю конференцию. Как раз вчера полкило чеснока взяла у Анзора. Потом снова повернулась к экрану.

– Дети, запишите задание. Ответьте письменно на вопросы 3, 4, 6, 7, употребив текст. Суммирующий текст по предыдущей главе я пришлю каждому в сообщения.

Тут Лия повысила голос.

– Уважаемые родители, перестаньте помогать детям. Пусть работают самостоятельно.

В одном из окон появилась всклоченная голова папы.

– О, Лия – мас, как поживаете? Я случайно не туда попал… Нельзя ли давать поменьше. Войдите в положение. Три месяца карантина нервы на ноль сошли. Ребенок целый лист вчера исписал. Вот, помню, я в его время… На шатало ходил через день..

Лия оперативно щелкнула мышкой и выключила словоохотливого папу из режима он-лайн. Сандро улучил момент и треснул с размаху пухлой ладошкой по клавиатуре. Экран погас.

– Вай, что ты наделал, противный мальчишка! – воскликнула Лия и стала судорожно нажимать на кнопки, пытаясь вернуться в программу Teams. Не сразу, но ей это удалось. Но на экране уже не было половины учеников – вышли из он-лайн, решив, что урок закончен.

– Лия, где же чеснок? – напомнила о себе Кето.

– Иду, иду. После этих уроков сама себя не помню. – Лия подошла к окну и выглянула во двор. Под раскидистым тутовым деревом двое пенсионеров играли в нарды, даже не удосужившись одеть маски. Оба подняли головы на скрип окна и один из них подвел итог.

– Хорошо, что скоро каникулы, а то от этих уроков вот такая голова у всех. – и показал в воздухе обхват двадцатикилограммового арбуза. – Весь день эта Лия в прямом эфире. Да еще уроки в две смены. Всем вынесла мозг: и бедным детям, и родителям, и нам, соседям.

Глава 2 Мелочи жизни

Дирижерская палочка.

История эта произошла лет тридцать назад, как раз перед началом вихреобразных 90-х. Жили на одной улице в Нахаловке две совершенно разные по статусу семьи: полковника милиции Джумбера и уборщицы Като. У первого был видный издали двухэтажный дом со всеми прилегающими подсобками вполне себе благоустроенными, у второй сырой полуподвал с удобствами в виде азиатского туалета во дворе. У Джумбера были сын Вахо и дочка Теона, воспитанные с претензией взять у жизни самое лучшее и наиболее выигрышное, у Кето тоже был сын Гизо, рано усвоивышивый, что особых перспектив ему на жизненном горизонте увидеть не светит, но все же прилагал к этому немалые усилия. Полагал, что терпение и труд все перетрут.

Но так уже планида распорядилась, что на Вахо и Теону с помощью папиных погон сыпалось все исключительно высшего качества, а на Гизо из того же небесного продолговатого отверстия – только шишки с колкими шипами.

Внешне Гизо нельзя было назвать красавцем, скорее наоборот. Но была в нем какая-то тонкая профессорская косточка, позволявшая ему выглядеть даже в рубашках не первой новизны, человеком из другого мира. Может, потому и не ладилось у парня общение с сверстниками. Девушки тем более для него были существами из другой галактики.

Как только границы после развала Союза раскрылись, Вахо уехал в Европу, Теона осталась под папиным крылышком поджидать завидных женихов, а Гизо – бороться за существование всеми доступными способами, но борьба эта отягщалась еще и болезнью матери.

Так это все и шло без особых резких всплесков, когда неожиданно Джумбер подозвал к себе проходившего мимо Гизо с потухшим взглядом.

– Эй, парень, зайди ко мне вечером поговорить. Дело к тебе есть.

Потом сел в черную Волгу и уехал.

Гизо ломал голову весь оставшийся день, чем он, абсолютно непримечательный человек мог заинтересовать полковника МВД, но все же к 8 часам постучал в массивные ворота своего влиятельного соседа.

Джумбер высунулся из окна и призывно крикнул.

– Заходи, Гизо. Жду тебя.

Потом провел его к себе в кабинет на втором этаже и по деловому взял быка за рога.

– Ты жениться думаешь?

Гизо слегка оторопел от вопроса и промямлил что-то неопределенно положительное.

– Скажу прямо, ты мне нравишься, парень. – продолжал Джумбер, закуривая. Потом кивнул на пачку. – Тебе не предлагаю. Знаю, что ты не куришь… Скажи —ка, чего ты в жизни хочешь больше всего.

– Хочу рисовать. Я для этого родился. Но я вынужден торчать целый день на базробе и продавать какие-то идиотские железки.

– Хм, почему-то так и думал. Либо мазюкать картинки либо пачкать бумагу. А жениться?

– Для меня главное рисовать. Но не на что купить холсты, краски. Кто за меня пойдет, когда у меня ничего нет. Замкнутый круг. И мать болеет.

Джумбер слушал его, несводя с гостя немигающих совиных глаз. Потом достал платок и громко высморкался.

– Как тебе моя Теона? – спросил он, прочистив крупный массивный нос.

Гизо вконец растерялся. Выдавил, что она хорошая девушка.

Джумбер перешел к конкретике, решив, что с Гизо канитель может затянуться на долго. Людям творческим надо задачу ставить ровно в пяти сантиметрах от носа и писать большими буквами. Иначе не поймут.

– Ты меня устраиваешь, как зять. У Теоны тяжелый характер, весь в меня. И внешность – папина копия, спец заказ. Ее мало кто выдержит. Нужен, такой тип как ты. Мог бы подыскать кого-то из своего круга, но я своих, знаю как облупленных. А ты хоть и с придурью, но порядочный. Порядочность тоже вещь в этом готферанском мире. За деньги не купишь. Поухаживай за Теоной и постарайся ей понравиться. На канфеты, букеты, кино и прочую ерунду я тебя профинансирую. Да, и одеться надо поприличней. Тоже беру на себя. Женишься на Теоне и малюй хоть всю оставшуюся жизнь.

Гизо тупо молчал, не зная как реагировать. Ощущал себя как в кабинете рентгена, понимал, что надо быть максимально откровенным.

– Я в картинках твоих ничего не понимаю. Если какой-то дурак нарисовал черный квадрат и полмира этим восхищается, то может и из тебя выйдет какой-то толк со временем. Дело не в этом. Я должен знать, что ты будешь для Теоны хорошим мужем. А я решу твои проблемы. Что скажешь?

Гизо молчал и рассматривал свои ботасы, намотавшие ни одну сотню километров. Давно собирался купить новые, поприличней и все не складывалось.

– Мне надо подумать.

– Думай. Все взвесь.

На том они и расстались.

Через день Гизо снова зашел вечерком к соседу и сказал твердо.

– Я решил попробовать. Но не знаю, что выйдет.

Джумбер указал ему на стул.

– Садись и запоминай. А лучше записывай. Все должно быть четко. Итак, моя дочка любит:…

Дальше пошел список предпочтений пирожные, цветы, любимые актеры и певцы, как именно должен быть одет мужчина, чтоб произвести на Теону впечатления.

– Откуда вы все это знаете? – удивился Гизо, не успевая за диктовкой.

– Аба, думаешь, я просто так свое место занимаю? С участкового начинал. У меня память лошадинная. На слова и факты. Потом в цепочку выстраиваю. И все в мозгах держу. – Джумбер постучал себя по покатому лбу. Потом вернулся к списку. – Теперь записывай, от чего ее тошнит и вот тебе, – он достал из кармана трехцветную ручку. – Подчеркни красным цветом и наизусть заучи. Не любит белые носки, гвоздики, духи Клема. Записывай дальше…

В тот день они засиделись допоздна. Обсуждали детали по завоеванию сердцу разборчивой Теоны.

Потом Джумбер выдал своему протеже пачку на «оперативные мероприятия, антураж и всякое такое».

Через неделю Гизо снова зашел к Джумберу, но был уже совершенно в другой форме. Новенькие джинсы, турецкий свитер и ботасы «Адидас» выгодно подчеркивали его фигуру. Будущий тесть оглядел критическим взглядом своего Пигмалиона и остался доволен.

– Совсем другое дело. Теперь твоя задача заманить ее на первое свидание. Слушая меня внимательно…

На выходе из дома Гизо столкнулся с будущей тещей Назико. Та оглядела его восхищенно и воскликнула.

– Гизуна, а ты у нас красавчик, оказывается. Как там твоя мама?

Джумбер подмигнул. Это означало одно: план начал действовать. Понравиться будущей теще – вещь немаловажная.

…Гизо встречался с Теоной полгода. Не все было гладко, но Джумбер умело дирижировал им же созданным дуэтом.

В итоге они поженились. Гизо оказался отличным семьянином, что не помешало ему полностью отдаться искусству. В Теоне он неожиданно обнаружил много такого, что никак не вязалось с внешне избалованной дурнушки. Джумбер, чувствуя веяние времени, успел выгодно вложить собранные финансы в выпечку хлеба, здраво рассудив, что всему голова независимо от политеческих течений. С приходом Саакашвили он ушел на покой, продолжая дирижировать уже разросшимся семейством. У Гизо и Теоны родилось двое мальчишек.

Сегодня Джумбер уже отошел в лучший из миров. Семейный бизнес у его дочки и зятя процветает. Гизо хоть и не стал вторым Сальвадором Дали или Малевичем, но в своем кругу считается неплохим художником, его семья его проверенный временем тыл.

Иногда совершенно разные люди могут объединиться во вполне себе сносный консенсус при наличии дирижерской палочки в умелых руках.

Сердце, скованное чугунной цепью или Полюбить себя.

На плите кипело чакапули из молодого теленка, распространяя по кухне непередаваемый тонкий аромат свежего тархуна и лука. Тут же рядом доходил до кондиции аджабсандал. Вика ждала мужа с работы с минуты на минуту и деловито резала салат. Готовка была ее страстью. И Вике было совсем не лень вычитывать новые рецепты, экспериментировать, пробовать. Лишь бы понравилось ее Зуре. Как-то ее подруга Катя, видя ее хлопоты перед обычным будничным обедом, удивилась.

– У меня трое детей, но ни с одним я столько не носилась, как ты со своим мужем. Это ненормально.

Тебе полтинник скоро, а ты, как девочка, порхаешь и суетишься. Люди, прожив столько лет в браке, устают друг от друга. И чувства любые угасают. Так сама природа устроила.

– Значит, у нас наоборот. – пошутила тогда Вика.

Теперь этот старый разговор неожиданно пришел на память и встал невидимым вопросом. Действительно, почему у них с Зурой по другому. Против всех правил природы.

В замке крякнул ключ. Уши уловили знакомый звук и все Викино существо с головы до ног накрыло волной радости – вот он, Зура. Наконец-то! Эх, была б ее воля, только сама б работала, никуда б его не пустила. Лишь бы быть рядом с любимым двадцать четыре часа в сутках.

Зура зашел на кухню с бутылкой Кока-колы и виновато улыбнулся.

– Знаю, что это яд, но ты же так любишь.

Вика смутилась.

– Что ты выдумал? Я даже не просила…

Зура сел за обед и улыбнулся.

– Тагуниа (1), я же знаю, как ты обрадуешься. Жизнь слишком коротка, чтоб себя во всем урезать.

Вика улыбнулась в ответ и ее моментально унесло в прошлое. Зура всегда предугадывал ее малейшие желания.

…

…Недаром психоаналитики говорят, что все наши внутренние проблемы из нашего детства. Даже из самого что ни на есть благополучного.

Близнецы – сестрички росли в идеальной семье. Мама любила папу, папа жизни себе не мыслил без мамы и их двоих своих лапочек дочек. И какие бы бури и вихри не крутили снаружи, дома всегда был мир и покой. Брежневское время своим застойным существованием, перестройка, лихие 90-ые все сметали и крушили на своем пути, а их семья оставалась незыблемой твердыней.

Только глубоко внутри грыз сестер маленький червяк – комплекс. Обе считали себя некрасивыми. Вроде никто им такого не внушал, а сидела в обеих тайная неудовлетворенность своей внешностью. И глаза не глаза, и нос не нос, а рост тем более, хуже некуда. Хотя на самом деле были они самыми обыкновенными девчонками, без всяких уродств или физических недостатков. Да, на роль Софи Лорен не тянули и с Мирей Матье не соревновались, но разве в этом проблема? Живут так миллионы женщин и наслаждаются жизнью, а некоторые и за принцев выходят очень даже себе спокойно, нисколько не напрягаясь.

За Викой пытался ухаживать их одноклассник. Все происходило в высшей степени культурно и в рам ках приличий, а Вика в ужасе шарахалась. Мысль, что она ему может нравиться, просто категорически не умещалась в голове и присекалась в самом зародыше. Он высокий, умный, один из лучших учеников класса а она типичная серая мышь ниже среднего роста и опять же черты лица все не так и не этак. Кошмар и ужас!

И не скажешь, что дома сестер очень строго воспитывали. Наоборот, папа с мамой всегда с радостью принимали их одноклассников у себя дома, отмечали на широкую ногу дни рожденья. Папа, полковник МВД, несмотря на все свои регалии и планку орденов, говорил так:

– Зовите весь класс, чтоб никто не обиделся. В жизни со всеми надо быть в хороших отношениях, а не перебирать людей, как зелень на базаре.

Сам, кстати, так и жил. И в убане своем, Крцаниси, пользовался уважением и у простых жильцов и у тех, кто слегка под другим углом смотрел на уголовный кодекс.

Не успели оглянуться, как девочки закончили школу и поступили в институты. Вика – на факультет греческого языка и литературы, Янна – на юридический.

Вика твердо себе в голову вложила программу действий: она ужасно некрасива, замуж никогда не выйдет, ее удел – только интересная работа, любимые ученики и служение своим близким. Все. Точка. Крест. Шаг влево, шаг вправо запрещен по определению.

Вика окончила университет и получила диплом. Через какое-то время бывший преподаватель Наталья Георгиевна Николау предложила ей приехать в Афинский университет и помочь ей с переводом книги, которую она составляла. Вика конечно согласилась, так как это была хорошая стажировка для ее будущей работы. Осмотревшись на месте, она решила совмещать стажировку с работой и устроилась переводчиком в офис. И работала там почти без выходных. Само собой, даже мысли никакой не рождалось, чтоб в кафе пойти или с кем-то познакомиться. Ведь сказала себе – недостойна она ничего хорошего. Ни каплюшечки, ни кусочка, ни огрызочка. Так и жила.

В один день зашел как-то в их офис один парень – грек, хотел нанять для бабушки своей сиделку. Вика стала вести переговоры кто из соискательниц пойдет на эту работу. И при этом была настолько обходительна и мила, что клиент, несмотря на быстрый выбор сиделки, стал захаживать в офис на чашечку кофе. На самом деле цель его заходов была далека от кофейного пристрастия. Потом попытался пригласить прогуляться по Афинам, в музеи заглянуть. Вика на сухой отказ. Какие такие прогулки, если она замуж не собирается? Правильно, не допустимо! Хотя внешне он ей казался неплохим. Но она ж сама себе запретила, потому и нечего время чужое и внимание на себя тратить.

Парень и так и этак. Прямо ей сказал.

– Ты очень хороший человек, и очень красивая и порядочная. Хотел тебя с со своими родителями познакомить, но ты от всего отказываешься. Почему, не понятно. Дай Бог тебе всякого счастья! А я пошел.

Вика только плечами пожала. Странный он какой-то. Где красоту увидел? Слепой что ли? Или поиздеваться над ней захотел?

И вернулась к своим обязанностям. Дело превыше всего.

Через какое-то время Вика вернулась в Тбилиси. По приезде устроилась работать в школе, которую сама же и закончила преподавать греческий язык. Как второй иностранный. Ей также предложили работать в посольстве Греции. Казалось бы, любая другая на ее месте с радостью согласилась. Но только не Вика. Неубиваемые комплексы стучали в мозг барабанной дробью.

– Какое еще посольство? Ни в коем случае! Там много важных, официальных людей будет тебя видеть твою жуткую внешность и они обязательно скажут или подумают: какая бессовестная, заняла чужое место. Фуу!

И Вика подчинилась этому самовыпускаемому приказу – осталась в школе. Каждые три месяца готовила с учениками представления на греческом языке, где они разыгрывали сценки и диалоги. Выходило у нее это с блеском. На представлениях часто присутствовали люди из посольства и восхищались, как за короткое время надо было подготовить детей, чтобы они с таким блеском говорили на неродном языке. Потому один из них подошел к Вике после окончания открытого урока и предложил:

– Ты настолько хорошо владеешь языком, грамотно передаешь свои знания, что имеет смысл защитить кандидатскую и написать книгу по методике преподавания.

Другая бы схватилась двумя руками за такое предложение, но только не наша героиня. Ни радости, ни гордости не испытала от возможного толчка для карьеры. Наоборот, чуть плохо не стало, как представила себе, что в будущем придется стоять у кафедры и защищать свои знания. Опять быть в центре внимания. Нет, нет, ни за что. И сразу же отказалась.

Придя домой, по наивности рассказала родителям о неожиданном предложении, которые с радостью поддерживали любую инциативу детей.

– Ну и? – спросили они с затаенной радостью.

– Я не смогу и потому сразу отказалась.

Папа долго ругал ее за нерешительность, но Вика только сжималась в комок. Нет, нет и нет.

Время катилось дальше. Мама как раз маленький магазинчик открыла. Ей была помощь нужна. На дворе 98-ой год.

И Вика после работы в школе переходила дорогу и забегала в мамин магазинчик. Она с головой окунулась в свою любимую работу и помощь маме. Магазинчик хоть и маленький. Двадцать метров всего, а дел выше крыши. В убане его греческим назвали, хотя из греческого ассортимента в нем ничего не было. Только мама гречанка и чистота, как в Элладе принято, стерильная. Люди перед входом ноги вытирали.

Зачастила к ним в магазин соседка тетя Лили, то одно купит, то другое. А иногда в день два раза зайдет. И настолько своим человеком стала, что варит, к примеру, Вика своим продавщицам кофе, и тете Лили чашечку за компанию. Потому как свой человек она уже в магазине.

Как раз за очередной такой чашечкой кофе тетя Лили неожиданно разговор завела.

– Вижу, сколько прихожу к вам, ты только и бегаешь туда – сюда, работаешь. О будущем не думаешь, деточка?

Вика, как всегда, промолчала.

Тут же последовало предложение.

– Давай, я тебя со своим сыном познакомлю, которому, кстати, ты нравишься.

Вика аж в лице переменилась.

– Я замуж не собираюсь, какие могут быть разговоры. Ни к чему это.

Тетя Лили все равно продолжала тактично делать намеки о своем…

– Что случится, если хоть по телефону с тобой поговорит. Давно за тобой наблюдает. Еще со школы. Вы ведь с сестрой в этой школе учились? Даже помнит во что ты одета была.

Вика еще больше испугалась. Зачем разговоры пустые с незнакомым человеком вести. Надежду подавать. Нет, ни в коем случае нельзя.

Даже мама ее вступилась.

– Вика, что с тобой. Поговорить с человеком разве это сложно?