Kitabı oku: «Сердце для любимой», sayfa 4

Глава 7. Аня

Мерзко и настойчиво трезвонил будильник. Безумно хотелось шваркнуть его об пол. Я с трудом продрала глаза. В окно глядел любопытный амур и хмурое серое утро. Снова оттепель. Ветер со злостью швырнул в стекло пригоршню тяжелого мокрого снега. Из теплой кровати вылезать не хотелось, но я собрала волю в кулак и нехотя напялила на себя халат.

С утра пораньше я должна была отнести очередную картину клиенту. Почему-то многие очень любят, чтобы я лично принесла им готовую работу. Так сказать, явилась на поклон за заработанными деньгами. Видимо, таким образом они чувствуют свое превосходство над исполнителем их заказа – я заплатил, изволь все сделать в лучшем виде и еще доставить картину в срок и туда, куда я пожелаю. Меня это не раздражает, ведь заказчик всегда прав. Скорее удивляет.

Но сегодняшнего клиента мне откровенно хотелось пришибить чем-нибудь тяжелым – лучше завернуться в плед и пить сладкий чай с печеньками, чем по холоду тащиться на край города. Но долг зовет.

Пошла на кухню, машинально слопала бутерброд. Выходить из дома не хотелось. Я невольно поежилась – добираться до места предстоит часа полтора, не меньше. В дверь позвонили. На пороге стоял Богдан. В одной руке он держал раскладушку, другой прижимал к себе скрученный матрац.

– Доброе утро! Макс на работе?

– Наверное, – пожала я плечами. Откуда мне знать, где он?

– Надеялся, что кого-нибудь застану. А то пришлось бы оставить строителям. Решил помочь другу – принес ему мебель, – усмехнулся он. – Бедняге, похоже, даже спать не на чем.

– Можешь пока бросить в моей комнате. А Макс что, мебель перевозить не будет?

– Предполагаю, у него нет мебели, – доложил мне Богдан. – Он совсем бедный, зато честный.

– Надо же, а деликатесы себе позволяет. Даже странно… – удивилась я. – Неужели у него настолько все плохо?

– Это ты у Макса спроси, – загадочно улыбнулся Богдан, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на широкой груди. – Тяжелая жизнь, полная трудностей и лишений закалила моего друга и сделала его аскетом.

Мне даже жалко стало Макса. Вот не повезло, так не повезло. Но вздыхать над чужими проблемами времени уже не было.

– Предложила бы тебе чая, но надо бежать к заказчику, – намекнула я Богдану, что ему пора уходить.

– Давай лучше я тебя кофе угощу. Тут рядом неплохая кофейня.

– Прости, нет времени. Мне ехать далеко, боюсь опоздать.

– Мы зайдем ненадолго. А потом я отвезу тебя, куда пожелаешь, – продолжал искушать Богдан.

– Тебе что, на работу не надо? – удивилась я.

– Я могу позволить себе появляться там, когда посчитаю нужным. Все-таки должность у меня в концерне не последняя, – с гордостью подчеркнул свой статус Богдан. – Соучредитель и директор.

– Ладно, уговорил, – улыбнулась я в ответ. По холоду тащиться на другой конец города, да еще и с пересадкой мне не хотелось. – Вчера легла очень поздно и кофе мне однозначно не повредит.

После промозглой погоды на улице, кафетерий встретил нас обволакивающим теплом и запахом свежей сдобы с корицей. Богдан заказал мне капучино, себе взял черный без сахара. А еще купил потрясающе вкусные миндальные пирожные.

– У тебя хорошие картины, – Богдан отхлебнул кофе и посмотрел мне в глаза бархатным взглядом темных карих глаз. Загадочным, влекущим и, как мне показалось, немного порочным. – Я подумал, возможно, тебе будет интересно выставить работы в галерее моей знакомой. Я вчера вечером рассказал ей о тебе. Она интересуется современным искусством и помогает молодым художникам пробиться наверх.

– Было бы здорово! – обрадовалась я. – Ты правда думаешь, она согласится? Я пробовала, но мне пока везде отказывали.

– Я предложил ей посмотреть твои работы, и она откликнулась на мою просьбу. Я ее знаю еще со школы. Можем сегодня заехать к ней.

– Было бы замечательно. Значит, и Макс ее знает?

– Разумеется. Кстати, как он обживается на новом месте? – мне показалось, в его словах позвучала ирония.

– Потихоньку.

Мне хотелось расспросить Богдана о его друге, но я подумала, что это будет неправильно и нечестно. Вроде как шпионить за человеком.

Мы еще немного посидели в кофейне, и Богдан отвез меня на встречу с заказчиком. Когда я вышла из роскошного лексуса цвета темного антрацита, у моего клиента челюсть упала на землю. Видимо, решил, что Богдан мой парень или еще что похуже. Так или иначе, деньги я получила и была обеспечена на несколько дней. А учитывая, что на подходе еще и другие заказы, можно считать себя богачкой.

– Сейчас поедем к Дарине. Познакомлю вас, покажешь ей свои картины. У тебя же они выставлены где-то в интернете?

– Да, – кивнула я, и мне стало немного не по себе. Вдруг этой Дарине не понравятся мои работы?

Галерея располагалась на первом этаже современного здания из стекла и бетона где-то в районе Красного Треугольника. Высокое и очень просторное помещение заливал яркий свет софитов.

По стенам висели абстрактные полотна. Цветные кляксы мешались с глазами, губами, руками и еще чем-то, что иногда рисуют на заборах озабоченные подростки.

Посреди зала располагались скульптуры и инсталляции. «Сон вещей собаки» невольно привлек мое внимание. Из горы пивных банок торчала пластиковая рука манекена. Очень глубокий смысл. Я поняла, что мои картины до этого уровня явно не дотягивают. Может, на них тоже какое-нибудь непотребство изобразить?

Дарина оказалась роскошной длинноногой шатенкой, с безукоризненной прической и макияжем. Элегантный темный деловой костюм и белоснежная шелковая блуза подчеркивали ее статус бизнес-вумен. Замшевые черные туфли на высоченной шпильке придавали легкий эротический оттенок.

Она по-свойски чмокнула в щеку Богдана и царственно протянула мне руку:

– Наслышана о ваших картинах. Жажду увидеть что-то свежее, креативное.

Ну, креативом у меня и не пахнет. Я прошла классическую школу, так же и пишу.

– Судя по тому, что я вижу в вашей галерее, мои работы вас вряд ли заинтересуют, – не без сожаления констатировала я и показала ей в смартфоне несколько работ.

– Ну почему же? Вполне пойдет как наивная живопись. Довольно перспективное направление. Моим клиентам нравятся художники-самоучки. Этот непосредственный взгляд, это природная примитивность. Прелестно, прелестно! – защебетала она, скривив губы в снисходительной улыбке.

Я не могла понять, говорит она серьезно или издевается. Видимо, последнее.

– Анна окончила Художественное училище в Златогорске, – вставил свое веское слово Богдан, многозначительно улыбнувшись Дарине.

– Это ты мне уже сообщил, когда позвонил вчера, – кисло улыбнулась хозяйка галереи ему в ответ и снова переключила свое драгоценное внимание на меня: – Я же говорю, меня все устраивает. Попробуем выставить несколько картин. Выбирайте сами, Анна, что вы посчитаете нужным, а мы с Богданом заедем за ними вечером. Заодно навестим нашего одноклассника.

Дарина и Богдан заговорщицки переглянулись. С чего бы? Или мне просто показалось?

Вряд ли мои полотна произведут в этой галерее фурор. Но попробовать стоит. Попытка не пытка. Так или иначе, кто-то их да увидит. Может, захочет сделать заказ.

Дарина походкой модели на подиуме подошла к стойке у входа и взяла у девушки два буклета.

– Приглашаю вас обоих на вечер, посвященный открытию выставки «Тени безумцев». Жду в пятницу и прошу соблюдать дресс-код, – Дарина одарила меня белозубой улыбкой и снисходительным взглядом. – Думаю, вам, Анна, будет интересно приобщиться к богемной жизни Петербурга.

По дороге домой я думала о галерее Дарины и ее приглашении. Предложение было заманчивым и пугающим одновременно. Блестящие перспективы познакомиться с другими художниками и потенциальными заказчиками, окунуться в культурную жизнь Петербурга. Но мои картины однозначно не вписываются в концепцию этой модной галереи.

Я раскрыла пригласительный. Он был напечатан на бумаге с золотыми разводами и содержал что-то вроде программы мероприятия: фуршет, танцы, оркестр балалаечников и ложкарей исполняет Симфонию № 2 Рахманинова, перформанс и показ женского и мужского нижнего белья какого-то, очевидно известного в Питере модельера. Явиться на вечер следовало в вечернем платье и маске. Такого платья, естественно, у меня никогда не было.

– Видишь, все получилось, – ободряюще заметил Богдан. – Дарина выставит твои картины в галерее.

– Не знаю, что получилось, – искренне призналась я. – По-моему, Дарина надо мной посмеялась.

– Ты не права. Это просто ее манера общения. Что ты хочешь от творческой натуры?

– Возможно, я не гений, как Репин или Серов. Но и не самоучка. И училище в Златогорске очень хорошее. После него запросто поступают в Академию художеств, – сердито выпалила я.

– Тебя это задело?

– Задело. И я вот думаю, надо ли принимать приглашение от человека, которому я откровенно не интересна как художник. Тем более что у ее галереи другая стилистическая направленность.

– Так тебя только это смущает? Даже не сомневайся. Уверен, там будут не только поклонники абстракционизма. На вечере сможешь пообщаться с нужными людьми, завяжешь знакомства. Это неплохой шанс для дальнейшего продвижения твоих картин.

– Может, и так. Но у меня все равно нет подходящего платья. Оно стоит шальных денег, жалко выбрасывать их ради одного сомнительного мероприятия.

– Это не проблема. Я куплю тебе платье, какое пожелаешь, – заверил Богдан. – Тебя вообще надо приодеть. Я помогу тебе подобрать все необходимое.

– Еще чего удумал! – возмутилась я. – Я подобных подарков ни от кого не принимаю.

– Почему, позволь спросить? – снисходительный тон Богдана разозлил меня. – Хочу помочь молодой художнице покорить Санкт-Петербург. Буду твоим спонсором и меценатом. Что в этом плохого?

– Не хочу быть никому обязанной, – отрезала в ответ.

– Независимость превыше всего?

– И что? Что в этом плохого? И да, для меня это важно.

– Ладно, не хочешь платье в подарок, возьми его напрокат. Это ты себе позволить можешь? Подумай о перспективах этого вечера. Уверен, твои работы заметят, – Богдан напоминал мне змея-искусителя.

Что ж, возможно, это выход. Хотя тоже не самый дешевый. Жирная жаба в глубине души сказала «Ква», но я заставила ее замолчать. А вдруг, это и правда, мой шанс?

– Позволишь помочь тебе с выбором? – вкрадчиво осведомился Богдан. – Пожалуй, я лучше тебя знаю, что надевают женщины на подобные вечеринки.

На это мне возразить было нечего, и мы направились в ближайший прокат платьев, который я нашла в интернете. Богдан давал дельные советы и меньше через полчаса примерок мне подобрали не слишком пафосное, но изящное платье. Темно-синего матового шелка, на тонких бретелях, со струящейся длинной юбкой и открытой спиной.

Богдан удовлетворенно хмыкнул:

– Ты очень элегантна. Вполне подойдет для выставки.

Его комплимент согрел мне душу, повысил самооценку, и я поняла, что ужасно тщеславна. Из высокого зеркала на меня смотрела почти принцесса. Только короны на голове не хватало. Я покружилась по залу. Легкая юбка красиво развевалась и тонко шуршала.

На мой взгляд, платье вполне могло сойти за какой-нибудь бренд. Хотя, очевидно, это могло обмануть только такую неискушенную провинциалку, как я. Маску я выбрала черную, с синими блестками в тон к платью. И буду если не царицей бала, то, по крайней мере, не хуже других.

Домой я вернулась в приподнятом настроении. Мне уже хотелось на этот светский прием, хотя, возможно, я буду там белой вороной. Ну и пусть. Буду креативной белой вороной, я же художник! На меня накатило вдохновение, и я за полдня дописала своего благородного охотника. Остались мелочи в виде дорогих украшений и кружев.

Ближе к вечеру от строителей приполз Макс. Он был весь в пыли и едва передвигал ноги. Я обрадовала его, доложив, что Богдан принес ему раскладушку и матрас. Макс криво и вымучено ухмыльнулся и поплелся принимать душ.

Вскоре он зашел ко мне, и протянул новое полотенце.

– С белочками, как и просила, – доложил он. – Еле нашел.

Я не удержалась и сразу рассказала ему, что Богдан возил меня в галерею к Дарине. И что мы идем на открытие выставки. Макс настороженно и недовольно уставился на меня:

– Ты там поаккуратнее. Знаю я эти выставки – море виски, разврат, случайные связи и даже наркота.

– Тебе-то откуда об этом известно? Сам говорил, ты не их поля ягода, на такие тусовки не ходишь.

– Раньше ходил, – буркнул Макс. – Не нравится мне эта затея.

– А что, твой Богдан развратник и аферист? Пока я за ним ничего такого не заметила.

– Ты с ним когда познакомилась? Вчера. Нельзя быть такой доверчивой.

– Так вы друзья или нет? – продолжала допытываться я.

– Друзья. Просто будь осторожнее вообще, и на вечере в частности. Хорошо?

Заботливый у меня новый сосед. Блюдет мой моральный облик. Хотя это совсем не плохо.

– Ты уже ужинала? – поинтересовался Макс.

– Нет, некогда.

– Тогда я пожарю нам яичницу. Идет?

– Да, буду очень благодарна, а то мне надо закончить работу.

Как же приятно, когда за тобой ухаживают! Только сейчас поняла, что голодна как волк, давно надо было перекусить.

Я вернулась к портрету – необходимо окупить затраты на этот званый вечер. Платье, маска – все стоит денег. Зато потом, возможно, появятся новые заказы. Работа спорилась. Серый мужичок на глазах превращался в благородного лорда.

Резкий запах гари проник в комнату и вернул меня с заоблачных высот на грешную землю. Пожар?! Я услышала, как Макс извергает проклятья и распахнула дверь. Коридор был задымлен. На вопли Макса выскочили дядя Саша и Валя, из-за двери опасливо выглянул Олежка, но мать сердито загнала его обратно. Мы сломя голову бросились на кухню.

Посреди нее, как шаман с факелом, кружился Макс с горящей сковородой. Черный дым клубами поднимался от нее к потолку и оседал на побелке копотью.

– Только не в раковину! Маслом брызнет! – завопила Валя.

– И не на пол! Плитка лопнет! – заорал дядя Саша.

– Знаю! Сейчас должно прогореть! – заверил Макс, продолжая вертеться по кухне и, очевидно, ища место, куда пристроить сковороду, не причинив еще больше вреда. Горящее масло капало на кафель и оставляло жирные черные пятна.

Пламя начало опадать, и Макс в сердцах шваркнул сковороду на плиту, залитую маслом и заляпанную разбитыми перепелиными яйцами.

– Чудовище, откуда ты на нашу голову взялся? – вопросила Валя, вырывая у Макса из рук подгоревшую прихватку и в сердцах огрев его по спине полотенцем. – Думала, только мой Олежка обормот и бестолочь, а тут еще один такой же выискался. Как остынет, отмоешь плиту! И пол в порядок приведи. Как тебя вообще угораздило сковороду поджечь?

– Масло вспыхнуло, – оправдывался Макс.

– Так какого лешего ты его так нагрел? – не унималась Валя.

– Яичницу хотел пожарить, – вздохнул Макс и развел руками. – Не получилось…

Глава 8. Макс

Ближе к обеду я вошел в офис своего центрального клуба, просмотрел бумаги на столе, пообщался с замом, сделал несколько звонков, и велел подать мне кофе.

Секретарша Влада тихо открыла дверь в кабинет и грациозно проскользнула внутрь. Слегка покачивая бедрами, направилась ко мне, улыбаясь и игриво покусывая полные губы. Она поставила передо мной маленькую фарфоровую чашку. Влада облокотилась на стол, почти обнажив грудь в глубоком вырезе.

– Доброе утро, босс, – низким голосом проворковала она, вспорхнула на край стола и повыше поддернула и без того короткий подол облегающего красного платья. – Что пожелаете еще? Я скучала…

Она раздвинула ноги в чулках и эротично откинула голову, хищно улыбнувшись.

– Пожелаю, чтобы ты объяснила, как я едва не пропустил сегодня утром важную встречу. И не забывайся!

Я сдвинул ее ноги и согнал со стола. Она суетливо одернула юбку и приняла пристойный вид.

– Простите, Максимилиан Дмитриевич, обещаю, это больше не повторится.

Совершенно безответственная особа. Ясно, ей не до того. В голове ветер, в глазах похоть, в сердце жажда денег.

– Иди, работай, – отпустил я Владу.

На пороге она еще раз призывно оглянулась, печально вздохнула и покинула мой кабинет, даже не пытаясь срыть своего разочарования. Ничего, перебьется без внеочередной премии за секс с боссом.

И как только меня угораздило нанять эту девицу в качестве секретарши? Да, она красива, сексуальна, и все. Больше ничего. Работать секретарем она не умеет, да и не хочет. Влада вообще работать не хочет, и не скрывает этого.

Ее вполне устраивает роль одной из моих любовниц. Я использую ее как девочку по вызову, когда мне надо, а Влада не возражает, довольна и счастлива. Прибегает по первому зову, встает на задние лапки и готова выполнить любую прихоть капризного босса. А за это принимает мои деньги и подарки как должное, даже с гордостью.

Мне стало противно. Противно, что я просто покупаю себе женщин, не только Владу, но и других. Владу винить не в чем, она предлагает, я плачу. Все честно. Перестану платить я, найдет себе другого босса. Да, она обычная дорогая содержанка. А я просто мерзавец, живущий в свое удовольствие.

Но я точно знаю, что Аню так не купишь. Зря Богдан обольщается на этот счет.

Вызвал начальницу отдела кадров и велел не продлевать договор с Владой. Пусть доработает срок, и уходит на все четыре стороны.

Подошел к окну. Вдали, через промозглую серость тускло поблескивал купол Исакия. Отхлебнул кофе и окинул взглядом помещение. Над столом отлично будет смотреться Анина картина с туманом. А напротив окна можно повесить парные пейзажи из Златогорска. Они тоже с настроением. Один с осенним лесом, другой с рекой.

Ей бы выставить свои работы в приличной галерее, не у Даши. Надо подумать, с кем еще из этого круга я знаком. Поймал себя на мысли, что часто думаю об Ане. С чего бы это?

Отдал несколько поручений, проверил договора на спортивное оборудование. Работы здесь немерено, а надо помогать отцу, отрабатывать дверь. Да еще и деньги на жизнь в коммуналке зарабатывать. Бред какой-то, кто бы мне сказал, что я буду вести двойную жизнь – не поверил бы. Но опыт однозначно, интересный.

Вызвал уборщицу и велел показать, как она моет пол. Я ничего не обязан ей объяснять, но чтобы она не приняла меня за сумасшедшего, сказал, что сомневаюсь в своей домработнице и хочу знать, как это выглядит.

Пухленькая дама-ягодка-опять мне, естественно, не поверила, и в ее глазах я прочитал неподдельный испуг. Я заплатил уборщице и попросил вымыть пол вручную, раз нет обычной швабры. После такой просьбы она окончательно поняла, что я сексуальный извращенец. Женщина опасливо посмотрела на меня, но показала. Пока она мыла пол, все время косилась в мою сторону, и не поворачивалась спиной. Видимо, надо что-то менять, а то в последнее время меня частенько принимают за маньяка.

Я задал пару конструктивных вопросов и получил на них очень толковые ответы. Мыть пол оказалось сложнее, чем я думал. Тряпку надо было сильно отжимать и полоскать, а воду в ведре периодически менять. Тоскливо. Зато я приобрел бесценный опыт.

Прослушав краткий курс по мытью полов, я отправился к отцу. Тот откровенно издевался надо мной. Заставил составить каталог всех монет. Это напомнило мне поручение мачехи Золушке отделить мак от проса. С таким заданием я и за месяц не справлюсь.

Отец злорадно поглядел на меня, потер руки и поехал на очередной аукцион за столовым серебром для личной коллекции. Как его только мама терпит? Ведь уже столько лет вместе. И интересы у них совершенно разные. Отец помешан на старье, под названием антиквариат, а мама увлечена цветами, флористикой и искусством составления букетов. Но, видимо, это их и сближает. Ведь противоположности притягиваются. Так или иначе, но семья у нас очень хорошая и крепкая.

После обеда меня ждали мешки с мусором, и веселые строители с их шуточками и приколами. Они заботливо осведомились, как мне живется в качестве простого смертного. Честно признался, что пока не понял – прошло всего ничего. Но в целом, говоря их языком, хреново.

Они позвали меня после работы в ближайшую пивную и пообещали поделиться опытом выживания на те крохи, что я зарабатываю у них. Надо будет как-нибудь посидеть с работягами, но не сегодня. Сегодня надо продолжить очаровывать Аню.

После силовых упражнений со строительным мусором на негнущихся ногах я зашел в квартиру. Аня отдала мне раскладушку и матрац, которую так любезно передал Богдан. Просто натуральное издевательство с его стороны. И что, на этом можно спать? Учитывая, что я забыл постельное белье и посуду, ночевать я опять буду дома. С одной стороны, хорошо, но Аню я так завоюю не скоро.

Страшно хотелось есть. Пошел на кухню. Взял сковородку у Ани – ну, забыл я о таких мелочах как посуда! Завтра куплю. Видел, как в Париже шеф-повар ловко разбивал перепелиные яйца и отправлял их на раскаленное масло. Масло разогрелось быстро. С парой яиц я промазал, и они плюхнулись мимо сковороды. Одно повисло на ее краю и тут масло вспыхнуло.

Пламя взметнулось вверх огненным столбом, извергая клубы черного дыма. Задымилось пролитое на плиту масло. Я машинально схватил сковороду и заметался по кухне, не зная, куда ее пристроить и как погасить огонь.

Через мгновение запах гари распространился по помещению. На кухню, как на настоящий пожар, сбежались все обитатели нашей квартиры. От них я узнал о себе много интересного. Дядя Саша тихо матерился. Валя эмоционально орала, Аня молчала и с удивлением смотрела на меня. Как на беспомощного идиота. Если так дальше пойдет, у меня не останется шансов выиграть пари. Вместо того, чтобы очаровывать девушку, я в ее глазах уже выгляжу полным дураком.

Валя приказала мне оттереть загвазданную мною общественную плиту и вымыть заляпанный маслом пол. Урок, взятый утром у уборщицы, очень пригодился. С полом я справился быстро.

Вскоре сковорода остыла, и я начал оттирать плиту. Это оказалось не просто. Аня сидела на подоконнике и внимательно на меня смотрела.

– Макс, ты совершенно не приспособлен к быту, – прозорливо заметила она.

– Да, пожалуй, – надо было срочно сменить тему разговора, а то девушка смогла бы заподозрить неладное. – Не хочешь сходить со мной завтра вечером на каток? Он работает допоздна и там есть прокат коньков.

А куда я ее еще могу пригласить за те копейки, что получаю у строителей? Если только в какое-нибудь дешевое кафе.

– С удовольствием, но завтра не получится. Работы много, – улыбнулась Аня. Какая же у нее удивительная улыбка! – Но можно в выходные.

И у меня работы много. Как никогда. Кто бы мог подумать, что я буду подсобником? Как жить, зарабатывая такие крохи? Как можно ухаживать за девушкой? Как создать семью при таком нищенском заработке? Я уж не говорю о том, как вообще можно элементарно размножаться в таких условиях?

Как ни печально, но, похоже, Богдан прав и без денег завоевать девушку невозможно.

Аня приготовила яичницу из оставшихся перепелиных яиц, и мы сели ужинать.

– Потрясающе вкусно, – девушка изящно макнула ломтик хлеба в масло и с аппетитом съела его. – Если я стану известной художницей, тоже буду жарить перепелиные яйца на оливковом масле.

Вспомнил Владу. Как она обмакивала ореховое печенье в чай и эротично его проглатывала, медленно облизывая пальцы, откровенно и призывно глядя в глаза. И все было сразу понятно.

Если бы Ане кто-то предложил денег за интим, что бы она ответила? Оскорбилась бы, однозначно. А другие рады так заработать – быстро, не пыльно, престижно. Как же, очередная любовница очередного золотого мальчика! Неужели и я такой? Просто золотой мальчик, которому повезло родиться в богатой семье? Баловень судьбы и поэтому любимец женщин.

– Ты вчера сказал, что работал сантехником? – Анин вопрос отвлек меня от философских рассуждений и вернул на кухню в коммунальной квартире.

– Да, да, разумеется. Так и сказал, – задумчиво ответил я, отгоняя мысли о добре и зле.

– Почини унитаз, пожалуйста.

– Что? – не понял я.

– Бачок днем сломался. Течет, прямо ниагарский водопад. А счетчик крутится как бешеный. Дядя Саша что-то там сделал, но сказал, что это вряд ли долго проработает. Он в этом плохо разбирается. Хороший человек, но не мастеровой. Что с него возьмешь – моряк.

Мало того, что я устал, как бобик на работе, отмывал кухню, так теперь еще и с унитазом разбираться? Я вздохнул и пошел смотреть на это чудо сантехники. Бачок пока не тек, но крышка была снята, и поплавок держался за счет капроновых чулок, пристроенных странным образом. Я бы точно, до такого не додумался. И как чинить это чудо?

– Ну, что скажешь? – Аня смотрела на меня как на светило, способное справиться с этой неразрешимой проблемой. – Его можно починить?

И зачем только я назвался сантехником? О чем думал, когда это говорил? Думал о стриптизере в комбинезоне. Вот идиот! Да, надо было выбрать другую профессию, но теперь уже поздно что-то менять.

– Предполагаю, что можно, – после недолгой паузы выдал я, придав лицу максимально убедительное выражение. – Только новый купить проще.

– Ты знаешь, сколько он стоит? – возмутилась Аня. – Тут миллионеров нет. Может, и купим через месяц, как денег наберем. А пока на воде разоримся.

– Слушай, я страшно устал сегодня. Давай завтра с утра попробую починить.

– Ладно. Только сделай, пожалуйста, не забудь.

– Не забуду, – буркнул я себе под нос. Утро вечера мудренее, завтра что-нибудь придумаю.

В домофон позвонили, и через пару минут на пороге кухни появились Богдан и Дарина.

– Добрый вечер! Мы к тебе на новоселье! – радостно сообщил Богдан, ставя на стол торт и вынимая из пакетов деликатесы. – А Дарина еще и к Ане за картинами.

Дарья с нескрываемой издевкой вручила мне комплект постельного белья. На ядовито-зеленом фоне гуляли толстые желтые цыплята. Дашка коварно усмехнулась:

– С новосельем, дружок!

Надо выполнять правила пари, так что ночевать сегодня я буду в этой лачуге.

– Что ж, показывай нам свои апартаменты, – потребовала Дарья, подхватив под руку Богдана. Видимо, она решила поиздеваться надо мной по полной программе.

Я повел их к себе в комнату.

– Не особо роскошно, – скривилась светская львица.

– Вполне сносно, – парировал я.

– Просто каморка папы Карло, – продолжала веселиться Дашка. – А где нарисованный очаг? Попроси свою подружку изобразить его на холсте. Она же самобытный талант!

Все-таки Дарья жуткая язва. Я не стал ничего отвечать на ее колкости.

– Это твое ложе? – не унималась Даша, кивнув на раскладушку. – Как романтично! Бедность не порок!

Я проглотил и это – раскладушка выглядела не просто убого, а как-то оскорбительно примитивно и жалко.

Даша эротично и хрипло расхохоталась:

– Богдан сказал, это его подарок. И ты собираешься соблазнять простушку-провинциалку прямо тут? На этом убожестве? Думаешь, она выдержит двоих и не порвется? Смотри, не покалечь девушку, а то потом по судам затаскает. За то, что занимался с ней изощренным садомазохизмом.

– Прекрати, Анна может услышать, – зашипел Богдан. – Иди, отбери картины для выставки. И не издевайся над ней сильно. Не усложняй мне задачу. Она и так дика и недоверчива, а тут еще ты, со своими насмешками.

Я с трудом сдержал злость. Они говорили об Ане как о каком-то подопытном экзотическом существе. Но мне нечего было им возразить. Ведь я сам участвовал в этом.