Kitabı oku: «Фатальная ошибка опера Федотова», sayfa 2

Yazı tipi:

Глава 3

– Ты еще больше раскабанел, что ли?

Я аккуратно трогаю челюсть, по которой совсем неаккуратно прилетело недавно от родственничка, мать его, проверяю комплектность зубов и думаю, что в следующий раз, если захочу поиметь с Немого разговор, обойдусь без предварительных ласк в виде спарринга.

А то как-то неправильно получается: на работе меня имеют в мозг, Захарова, дрянь такая, имеет в печенку и ниже, а родственник, хорошо, хоть некровный, только что дополнил комплект ласк…

Так недолго и на инвалидность уйти, с такой-то интенсивной личной жизнью!

Немой привычно не отвечает на мои слова, он вообще у нас по большей части – молчаливое привидение. Не знаю, что нашла в нем моя правильная, а, главное, вполне умеющая складывать слова в предложения сестренка. Верней, догадываюсь, конечно, что нашла. А вот подтверждать свои догадки нихера не тянет. И без того паршиво, когда они рядом сидят. И Немой пялится на нее так, словно, если бы нас не было тут, поблизости, то прямо сожрал бы мою няшную сестренку.

У меня в памяти еще свежи воспоминания, как мы их застали в кровати, чуть ли не в процессе. Это в те времена еще, когда Немой проходил по делу под кодовым названием “тварь, лизать пятки Алке недостойная”, а не как сейчас – “муж, мать его”.

Надо же, как время-то все меняет…

Совсем недавно Немой был моим не друганом, конечно, потому что дружить с сыном местного авторитета, пусть и завязавшего с этим делом, Горелого сыну прокурора западло…

Но недостатки в биографических данных не мешали Немому быть вполне нормальным пацаном, вменяемым, не подлым, а, главное, умеющим в бокс так, как мне хотелось. Хороших тренеров у нас в городе почему-то не осталось, последний умер несколько лет назад… Кстати, Немой был его внуком. И дед, чемпион еще СССР в супертяжелом весе, много чему внука своего научил. По крайней мере, удар поставил охренительно, причем, как левой, так и правой. Ох, я и получил в первый раз по челюсти, когда еще не знал, что он – амбидекстер! До звезд перед глазами! Да каких звезд? До темноты кратковременной. Нокдаун, короче, поймал.

Немой ржать, кстати, не стал тогда, подождал, пока я прочухаюсь, и с серьезной рожей принялся объяснять мои ошибки.

Вот с тех пор у нас как-то общение и заладилось.

Встречи пару раз в неделю, чтоб качественно побить друг другу рожи… Отлично, я считаю.

Постепенно чисто спарринг перешел в пиво после, с разговорами по душам.

И Немой в момент душевного раздрая рассказал про то, что давно уже, несколько лет, страдает по одной девчонке…

Я, когда пришел в себя от новости, что это бревно с глазами может нормально общаться и даже не односложными предложениями, а еще от того, что это бревно может что-то чувствовать, и даже девушку какую-то, бедолагу, конечно, не позавидуешь ей, издалека сталкерить, боясь подойти…

Короче, я едва сдержал дикий здоровый ржач, только представив себе эту картину, как этот мамонт два метра ростом и с размахом плеч в полтора метра, не меньше, гоблин, короче говоря, монстрятина, следит за какой-то невезучей девочкой… И пялится на нее влюбленным взглядом. И страдает… Страдает, мать его!

Слова “Немой” и “страдает” в одном предложении вообще не совмещались, потому удивление мое было вполне понятным.

А еще до сих пор не понимаю, где нашел в себе силы тогда сдержаться и не заржать, просто глядя на задумчивую рожу этого придурка. Очень мне хотелось в тот момент съязвить, что, если он и на девочку (вот бедолага-то, а, чего ж она в прошлой жизни такого хренового сделала, что на нее этот зверюга запал?) так смотрит, то в кровать ее затащить сможет, только предварительно по башке отоварив. И это будет благо для нее! Анестезия!

Но сдержался. Не заржал. И даже дал пару мудрых советов, как более опытный в укладывании девочек в горизонтальную плоскость человек.

Немой, насколько я был в курсе, вообще такого опыта не имел. Нет, конечно, девственником он не был, но вот именно ухаживать, убалтывать девочку на постель…

Ну бля!

Слова “Немой” и “убалтывать” тоже в одном предложении смотрелись крипово…

Короче, я ему чего-то такое посоветовал, типа, не ждать, а брать свое…

Если бы я в тот момент знал, что Немой, сука каменная, про мою маленькую сестренку Альку говорит… Я бы его прямо там в маты вколотил, в лес вывез и закопал, блять!

Но Немой не говорил, как зовут девочку, вообще про нее ничего не говорил, кроме того, что она умница-красавица-отличница-инстадевочка. И еще, что у нее парень есть. И этот парень, типа, приятель Немого. А у приятеля забирать девочку – очень неправильно.

Дед его этому не учил.

Короче, понятно, насколько там все было запущено.

И я не особо верил, что у этого придурка дело выгорит.

Ни одна девочка, особенно, если он не врал, и она реально умница-красавица-отличница и инстадевочка, на такого придурка не поведется. А если поведется, то она – не вот это самое, то, что он говорил…

Когда выяснилось, что моя сестренка Алька, которая реально умница-красавица-отличница и инстадевочка, все же повелась на такого придурка, у меня реально башню снесло.

Я даже разговаривать с Немым не собирался, когда узнал.

Встретил и сразу ударил.

А потом еще раз. И еще. Короче, от души прямо насовал ему. И не сразу понял, что он толком и не защищается, покорно позволяя себя мутузить и только лениво прикрывая жизненно важные органы. Давал мне время выпустить пар, сука хитрая.

И очень, просто очень настырная. И нихрена не боящаяся. Потому что наши наезды, а к делу подключился вскоре и Мишка, мой старший брат, и потом отец даже, вмешательство которого у нас в семье всегда проходило по категории: “крайний вариант, когда надо тупо снести объект с лица земли”… Короче, Немой эти наезды и требования оставить нашу маленькую девочку в покое просто игнорировал, привычно включая равнодушное бревно с глазами. Все слышу, все понимаю, делаю так, как считаю нужным.

В итоге, нам пришлось смириться…

Ну, а куда деваться?

Алька закатила истерику, выбивая себе право на личную жизнь с тем, с кем хочется, а она – не мы с Мишкой. Против нее у отца оружия никогда не было. Потому что это для нас с Мишкой он – отец. А для этой мелкой засранки – папочка. И глазками так – хлоп! И у главного прокурора города сердчишко сразу – блямс! – и мягонькое становится, бери и лепи, чего хочешь… Оружие массового поражения, короче, глазки эти Алькины, реснички и фирменное “папочка”.

Так что Немой у нас теперь – член семьи, и косо на него никто не смотрит. Даже когда он, тварь, обманным движением бьет по физиономии ближайшему некровному родственнику…

– Пиво? – гудит Немой, привычно поводя плечами, чуть сведенными после спарринга.

– Давай… – соглашаюсь я, думая, что некоторая анестезия сейчас точно не помешает. Опять же, рот спиртным прополоскать – самое оно, а то, похоже, зубом все-таки зацепил что-то там внутри, слишком уж вкус металлический на языке.

Мы выходим из зала, топаем за угол, в самую обычную пивнушку, привычную всем обитателям небольшого клуба, в котором мы периодически отводим душу, колошматя друг друга. Этот зал еще деда Немого помнит. Хорошее место, с хорошей аурой, как бы сказала моя умница-сестренка.

Выпиваем по первой, чисто для продышаться. Сразу по второй, уже медленней, спокойней…

– Ну? – задает наводящий вопрос Немой, когда я, выпив половину второй, отставляю кружку в сторону и тоскливо пялюсь в пространство.

– Да бля… – выдаю я, – чего-то херово все…

Немой молчит, поощрительно так. И я, под это поощрение, выдаю ему всю историю. Пока говорю, сам понимаю, насколько тупо, отвратно звучит.

Я, нормальный, здоровый мужик, в звании, погонах и с перспективами, сижу и жалуюсь на какую-то мелкую засранку… Типа, она мне жизнь портит! А она и не портит же! Ну так… Чуть-чуть… Начальство-то больше портит. Но начальство у нас проходит по категории “необходимое зло”, от него не денешься… А от Захаровой? Денешься?

Вопрос вопросов…

Закончив, выпиваю до дна вторую и сразу принимаюсь за третью. Она уже идет отлично. И дышать как-то легче становится, веселей, что ли…

Немой, пока я отдыхаю от рассказа, демонстрирует напряженную работу мысли, а затем выдает:

– Не, я тут ничего не скажу… Я таких баб терпеть не могу и вообще не понимаю, ты же в курсе… Тут эксперт нужен.

И, пока я перевариваю длинный монолог своего некровного росдственника, набирает номер и говорит в трубку:

– Сомяра? Че делаешь? На Васнецова в пивнушку подваливай.

Отключается и отвечает на мой вопросительный взгляд усмешкой:

– Сомяра в этих вопросах фишку сечет. Его поняшку мало кто вынесет…

Глава 4

– Ну че тебе сказать… – Сом ставит на стол ополовиненный бокал пива, второй уже, кстати, первый был выжран в один глоток, чуть ли не на подходе к столику, вот что значит, человек тоже с работы вырвался, – я тебе не завидую…

Я кривлюсь, тянусь за зажигалкой, просто, чтоб руки занять. Пива во мне уже прилично, а завтра на работу, потому надо бы тормознуть процесс. Но как-то сначала хорошо расслабило, а потом позвонили с работы с шикарным известием, что начальство убыло к херам и вернется не скоро, какой-то там у них генеральский субботник для взрослых дяденек в погонах, говорят, наш прихватил наградной пистолет и банку вазелина на случай, который, как известно, бывает всяким.

Так что мои три часа дежурства прикроют, как раз кое-кто в должниках ходит… И значит, могу расслабляться с чистой совестью… Не полностью, конечно, но даже такое в кайф.

А, учитывая, что эти сутки у меня уже вторые, и все на ногах, и постоянно в говнище, холоде и голоде, то понятно, что повело меня от тепла и выпитого сразу и очень конкретно.

Потому ловлю себя, буквально за руку придерживаю, чтоб не расслабиться окончательно. Снять, как сказать, стресс…

Немой слушает Сомяру с профессионально невозмутимой рожей, с которой, наверно, все в своей жизни делает, никак не давая понять, нравится ему высказывание “ эксперта” или нет.

Мне вот до такого каменного выражения на морде еще далеко. Тренировки не хватает.

Потому и отворачиваюсь, и руки занимаю, попутно прикидывая, что будет, если я сейчас этого умника носом об стол приложу… Интересно будет, ага…

Ловлю себя на кровожадных мыслях и понимаю, что, несмотря на все попытки сдерживания, не того… Не особенно получается сдерживаться. Много градуса уже в организме. Не уследил, блин.

– Отличный комментарий, Сомик, – сладко тяну я, – прямо в тему. Глаза ты мне, можно сказать, открыл…

– А че ты сразу в позу-то? – скалится этот придурок, вообще не испугавшись моего тона и выражения морды. Отмороженный потому что наглухо. Никого и ничего не боится. И это даже уважение иногда вызывает. – Я понимаю, че ты…

– Откуда тебе… – с досадой отворачиваюсь я.

– О-о-о, бля… – тянет Сомик, – ты многого обо мне не знаешь… Это сейчас я – счастливый женатик, а совсем недавно…

– Да в курсе я, – усмехаюсь я.

Тоже мне, Америку он тут открывает…

Я этого Сомика знаю дольше, чем Немого, на самом деле.

Когда-то он был ближайшим дружбаном бывшего парня моей сестренки Альки. И я даже пару раз вытаскивал этого придурка из проблем, которые он на свою жопу умел собирать просто феерически.

А все потому, что Сомяра совсем недавно стал счастливым (хотя тут бы я поспорил, зная его жену – ту еще бедовую засранку) женатиком и загруженным под самую макушку участковым полиции, коллегой моим.

Еще буквально полгода назад Сомяра у нас был золотой, мать его, молодежью, со всеми прилагающимися к этому званию атрибутами: тачкой, бабками и наглой харей.

Все это и теперь осталось, но вот поведение изменилось…

Так посмотришь и охреневаешь, что с нормальными людьми женщины делают…

– Короче, тут такая тема, – берет быка за рога Сомяра, ставя локти на стол и пристально глядя на меня, – ты для себя еще не решил, надо тебе ее или нет.

– Нихера, – решительно отнекиваюсь я, – все решил. Не надо!

– Понимаешь… – Сом мнется, тянет из пачки сигарету, прикуривает, выпускает дым… Паузу, короче, отрабатывает по-полной, актер, мать его, – если бы ты решил точно, что не надо, ты бы здесь не сидел…

– Ты сейчас о чем? – злюсь я, – что я, типа, специально ее привлекаю? Так я объяснил, что нихера! Она просто… Она вообще непрошибаемая! Я ей говорил, говорил по-всякому, угрожал даже! А она…

– Друг, – перебивает меня Сом, – когда человек реально не хочет с кем-то общаться, он тупо не общается.

– Так и я тупо не общаюсь! – взрываюсь я, – не пиздить же мне ее, в самом деле, чтоб дошло?

– Ну… Ты на вызовы ездишь? Разговариваешь с ней? Может, еще чего делаешь… – возражает Сом.

– А я могу отказаться? – язвлю я злобно, – могу не ездить на вызовы? И там, на этих вызовах, могу с ней не говорить? Ты че несешь?

– Это все отмазки, друг, – скалится Сом, – когда ко мне приставали девки, которых я не хотел трахать, я быстро решал вопрос… Когда не хочешь, реально не хочешь, то находишь варианты…

– Знаешь… – я едва сдерживаюсь, чтоб не выполнить свое заветное желание, не познакомить морду этого нахала со столешницей, – ты не прав, Сом. Вообще не прав.

– Ты злишься, а значит, ты не прав… – радостно скалится Сом, выпрашивая пиздюлей.

Я хмурюсь и тянусь к наглой харе, практически не соображая уже, что делаю. Четвертый литр был определенно лишним.

Немой никак не вмешиваясь в наш разговор, меланхолично гоняя зубочистку во рту, а затем легко перехватывает мой порыв внести правки в явно неправильное мнение о ситуации у одного слишком наглого урода, придерживает меня за плечо и молча кивает на телефон.

Я смотрю на экран, матерюсь громко и с выражением, выпитое пиво очень способствует красочности высказываний и техничности их исполнения, затем выдыхаю и тапаю на зеленую кнопку.

– Товарищ капитан, – голос Захаровой звучит сухо, напряженно, – у нас вызов…

– А я причем? – хриплю я, – я уже не на дежурстве.

– Вы еще полчаса дежурите, – все так же сухо отвечает мелкая дрянь, и я снова матерюсь, уже про себя, думая, как ей удалось продавить Вислова. Он же должен был прикрывать! Прикрыл, мать его… На титьки ее, что ли, залип и все на свете забыл?

– Я не за рулем, не смогу подъехать.

– Я за вами заеду, – информирует она меня, – адрес скиньте смс.

И отрубается.

Ну не сучка ли?

Я еще пару минут отвожу душу в мате, попутно отсылая Захаровой свое местоположение.

Немой с Сомиком с удовольствием слушают монолог одного заебавшегося в край артиста.

– Ну вот че, – спрашиваю я Сома, – мне надо было отказаться? А? Чтоб она на меня рапорт?

– Ну и чего страшного? В первый раз, что ли? – смеется довольный Сом, и мне опять хочется долбануть его башкой об стол. Чувствую, определенно он сегодня допросится.

“Эксперт”, мать его…

Вместо затылка Сомяры хватаюсь за кружку с пивом и мрачно выдуваю остаток. Плевать, что на вызов, вот похер.

И на Захарову похер с ее мнением.

И вообще…

Может, и в самом деле, пусть лучше рапорт, а?

Один раз, два, три… А потом меня понизят до летехи, переведусь спокойненько на землю. На соседний с Сомярой участок. Буду периодически с ним встречаться и чистить ему харю… Релакс ловить… И жизнь красками расцветет. Привычная работа, заявители, обход квартир, мелкие дела, много пахоты… И никакой Захаровой… Хорошо же? Да?

– Нихера себе, чика, – бормочет Сом, глядя мне за спину, – слушай, Федот, только не говори мне, что это и есть твоя Захарова… Пожалуйста, не дай мне окончательно похерить веру в то, что ты – нормальный мужик…

Глава 5

Перед глазами потолок. Белый.

И качается, сука, качается…

Лети-и-ит…

Моргаю, пытаясь сфокусироваться на каком-то одном элементе, понять, до какой степени все херово.

На потолке точечный светильник, хрустальный такой, от него прикольно лучи разлетаются, типа звезда яркая перед глазами…

Моргаю.

Звезда летит.

Блять, нехило я вчера надрался. Вертолетов с универа не ловил, а тут…

Дико хочется пить, сухо сглатываю, пытаюсь повернуться на бок, но голова тут же отдает дикой, нестерпимой болью.

– Пи-и-ить…

Охуеть, это мой такой рык пугающий? Словно живой мертвец на последней стадии разложения. Когда уже голосовые связки сгнили к херам…

Самое главное, вообще непонятно, где я, но очень надеюсь, что не один, и этот “кто-то” мне поможет…

Перед глазами появляется стакан, я, видя только его перед собой и больше ничего, обхватываю покрепче подрагивающими пальцами и пью, пью, пью самую восхитительную, самую вкусную в мире, реально живую воду.

И в этот момент по полной доходит смысл выражения “ восстать из мертвых”.

Потому что восстаю.

Прямо чувствую, как восстаю!

Стакан пустеет, я хриплю:

– Еще!

И снова получаю порцию живой воды.

И после этого понимаю, что могу уже видеть. Зрение восстанавливается, становясь не как до этого, строго тоннельным, а еще и чуть-чуть охватывающим окружающее пространство. Перед глазами перестают кружиться звезды с потолка, а мозг потихоньку начинает восставать из анабиоза и выполнять свою прямую функцию – мыслительную и аналитическую.

По крайней мере, в голове появляются логичные вопросы:

“Где я?”

“С кем я?”

И контрольный: “Что вчера было?”

Слава яйцам, вопроса “Кто я?” удалось избежать, значит, не все еще потеряно…

Оформив в голове основной круг ближайших задач, требующих разъяснения и решения, начинаю потихоньку их реализовывать.

Осматриваюсь.

Так. Я не дома.

Бежевые обои, постельное белье мягкое, чистое, мебель светлая… Опять же, звезды светильников на потолке… Вообще ничего общего с моей холостятской дырой. Значит, вчера к какой-то бабе зарулил.

Провожу ладонью по себе вниз, чтоб определить уровень собственного вчерашнего коматоза.

Трусов нет. Значит, кое-чего смог все же.

Наверно, уже практически в астрале трахался, на автопилоте.

В любом другом случае я бы этот момент запомнил…

Комната пустая, кто бы мне ни принес воду, сейчас никого не видно.

Прислушиваюсь, из глубины квартиры доносится тихое звяканье тарелок. На кухне, значит, девочка. Завтрак готовит… Это правильно. Мне еще один стакан воды, и пожрать будет – самое оно.

А потом, может, и потрахаться опять…

Организм планам радуется, что не удивляет, я все же молодой мужик, утренняя эрекция в любом состоянии присутствует. Даже если накануне нажрался, как свинья.

Вздыхаю, откидываюсь на подушку, вспоминая, по какому поводу так расслабился. И боль опять шарашит по башке.

Потому что повод-то – откровенно херовый.

Убийство – это всегда херово. В конце месяца – особенно, все показатели в жопу мгновенно улетают… А тут еще и само по себе отвратное. Бытовушка, пьяная драка, уделанный кровищей однокомнатный тараканник с двумя трупами двухдневной свежести примерно. Точнее эксперты скажут.

На кухне – обычный набор из фанфуриков и плесневой дешевой закуски.

Вонища, мухи, тараканы.

И два мелких пацана, которых нашли под кроватью. Живых, слава богу.

Но в таком состоянии, что реально хуево стало прямо там. Причем, не только мне, но и видавшим виды экспертам.

Вот сколько лет работаю уже, а к такому дерьмищу никогда, наверно, не привыкну. Держать своего ребенка, словно животное, на подстилке, кормить отходами… Городские маугли, блять.

А мне еще и Захарову пришлось успокаивать. У нее, в силу особенностей прошлой жизни, о которой в курсе только я и она, очень остро эта тема проходит.

Я только в глаза ее голубые глянул, так и потащил прочь из квартиры, предчувствуя пиздец.

На лавке отпоил прихваченным из пивной коктейлем, дал закусить сигаретой и заставил выдохнуть.

Она посидела, покурила, неловко и неумело поднося сигарету дрожащими пальцами к губам, подышала…

А после поднялась и молча пошла обратно. Работать работу, которую никто не отменял, каким бы скотским ни было у тебя прошлое, и какие бы детские травмы ни имелись в анамнезе.

В итоге, после завершения всего и передачи детей через опеку в больницу, мы с Захаровой посмотрели друг на друга…

– Выпить хочешь? – спросил я.

И она кивнула.

А вот что дальше было, как раз к категории амнезии и относится.

Понимание, что я могу сейчас в кровати Захаровой валяться, накрывает внезапно и заставляет вздрогнуть и вытаращиться на дверь, ведущую в кухню.

Нет…

Да ну, нет, бля!

Я не мог!

Я точно не мог!

Я просто накатил на пиво водяры и подцепил в состоянии комы какую-то телку. Я на это мастер, пару раз случалось уже… Сто процентов!

Не мог я с Захаровой!

Не мог!