Kitabı oku: «Новое утро Авроры»

Yazı tipi:

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сказки
(Из дневника маленькой дочери)

Дорогой читатель!

Ты, конечно, понимаешь, что ребёнок не может писать без ошибок. Но чтобы не отвлекать тебя на всякие домыслы о том, что могут означать детские огрехи в пунктуации и орфографии, этот дневник приведён к написанию «взрослому».

Прочти же этот невинный свиток – без конца и начала – детской души и умились ей, она будет тебе благодарна.

***

Я слышала, как мама сказала однажды тёте А.: «Я боюсь умереть». Почему она боится? Я совсем не боюсь. Люди умирают каждый день и каждый день снова живы. Я привыкла. Вот сейчас я живу, мои глаза открыты, и я, даже если не вижу, знаю, как выглядит моя комната. А потом я вдруг больше не буду этого знать, и даже не буду знать, где я. Значит умру. А завтра утром я снова открою глаза. Всё так понятно.

Фей тоже говорит, что умереть не страшно. Фей такой умный. И он может летать. Мне бы тоже хотелось.

Сказка про солнце

Солнце светило ярко и вдруг погасло. Его дети плачут.

***

Когда я написала сказку про солнце и показала её маме, мама посмотрела на меня страшными глазами. А разве я плохо написала? Когда гаснет солнце, мне хочется плакать, потому что скоро умирать. Ну и что, что завтра я опять буду жива, сегодня-то я умру.

Мама обняла меня, и я почувствовала, как на мои волосы упали капли. Это мамины слёзы. Я не люблю, когда мама плачет. Мне становится стыдно, как будто я у неё что-то стащила или обманула её.

***

Фей говорит, что мир очень большой. Есть такая страна Африка, например, и там живут жирафы, слоны, носороги и другие животные, которых у нас нет. Мне бы так хотелось увидеть настоящего жирафа, а не того, который в зоопарке, – и обнять его за шею.

В зоопарке есть бегемот, но он больной, бедный, скоро умрёт совсем и не проснётся. Он открывает рот с плохими зубами, а по морде (у него морда страшная, морщинистая, и кожа трескается по всему телу) текут слёзы. Я громко заплакала, когда посмотрела в его морду и глаза, мама меня взяла на руки, хотя я уже не маленькая, и мы ушли из зоопарка.

А когда мы пришли домой, я написала сказку.

Сказка про бегемота

Жил-был большой и сильный бегемот. Его посадили в клетку. Однажды он умер.

***

Мама сказала, не пойдём больше в зоопарк. Я с ней согласна.

Что такое зоопарк, я не знаю, но думаю, что это тюрьма для животных. Только я не знаю, что сделал тот бегемот или черный медведь, который сидит за решёткой на асфальте и лапой высовывает под прутья металлический какой-то совок, чтобы ему туда кидали печенье. Я тоже кинула, и он сразу съел, бедный. Он тоже, наверное, скоро совсем умрёт. Я не знала, что животных тоже можно сажать в клетки.

И в цирк я не пойду. Там только клоуны смешные, ну ещё собачки.

А почему, например, лошадей так бьют плёткой? Или верблюда – палкой?

Я сидела в первом ряду. У верблюда подвернулись коленки, которыми он ползал по бортику, и он упал на меня. А потом плюнул. Я же ему ничего не сделала. Я только испугалась, когда он упал. А плюнул он на меня, потому что я маленькая и не стану его бить, а дядьку с палкой он боится, и никогда на него не плюнет. Но ведь можно от палки умереть? Если очень обидно

***

Когда я была совсем-совсем маленькая, мне снился один сон. Мне было страшно, и я боялась открыть глаза. А сегодня мне опять было страшно. И мне кажется, это был не сон, а только я вспоминала, что было со мной давно-давно, даже ещё до того, как я была младенцем. Но ведь до того меня совсем не было… Я не знаю, но думаю, что всё-таки это было.

Я сижу в кровати и болею. Я заглядываю через открытую дверь в коридор и боюсь, что увижу там что-то не такое, как всегда, чужое. И моё сердце начинает так быстро-быстро стучать, и потом разгорается огонь – прямо в коридоре. Он не очень большой, но всё растёт и растёт. Оранжевый, яркий. И я думаю, что это не просто, а должна появиться из него ведьма. И вот он зашипел, стал высоким, а потом низким, и из середины огня показалась ведьма. Она ничего не говорила, только смотрела на меня из огня, и всё. Но у неё злые маленькие глаза, и очень рыжие волосы. Такие рыжие, что страшно. А я подумала, как же мне теперь выйти из комнаты, и что я скажу маме – ведь это я сама так захотела, чтобы была ведьма, вот она и появилась. И я не могу её прогнать, я боюсь с ней говорить.

Я заплакала и потом заснула.

***

Фей говорит, мир такой большой, что его никак нельзя объехать или даже облететь на воздушном шаре или самолёте. Обязательно попадёшь в какую-нибудь страну, которой никто не знает. Но если о ней написать сказку, то никто не поверит, что она есть, потому что сказки всегда фантазия, а фантазия – то, что не бывает. Так говорят взрослые, но я тоже так думаю. А когда я пишу сказки, то они всегда – правда. Наверное, потому что у меня нет фантазии.

А Фей говорит, так не бывает – что нет фантазии. Она есть, только она может спать. Моя, наверное, соня-засоня.

У меня есть один любимый сон, чёрно-белый, как старое кино, которое смотрит бабушка – она говорит, это кино самое лучшее и доброе. Я написала сказку как этот сон.

Сказка про девочку Хилю и Натюрморт

Однажды девочка Хиля оказалась на качели. Она сама не помнила, как там оказалась. Это была не качель, а что-то огромное и страшное. Она сидела в трубе, которую как будто разрезали пополам, её держала какая-то большая железная рука, которую она не видела, а только чувствовала, и кто-то говорил с ней. Она очень боялась, и ей казалось, что глаза у неё сейчас лопнут, так она боялась. Внизу была вода, и если Хиля сильно испугается, она скатится вниз по трубе и утонет. А Хиля не умеет плавать и боится, что она умрёт от страха. Хиля посмотрела в сторону и видит, что это не карусель, а большое колесо, механизм. Всё двигается, страшно гудит, и не понятно где что, и только маленькая Хиля дрожит в трубе и боится скатиться и упасть в воду.

Громкий и страшный голос спрашивает Хилю: «Хочешь быть принцессой Натюрморт?» И Хиля думает: «Натюрморт – это мёртвая». Хиля хочет быть принцессой, но не хочет быть Натюрморт. Хиля заплакала, и тут колесо стало, гудя, опускаться, рука крепко держит Хилю и ждёт ответа. Хиля молчит, и тогда колесо опускается, Хиля падает в воду, но это неглубоко. И Хиля понимает, что она была мёртвая от страха.

Однажды я спросила у мамы (я написала ей в своём альбоме): «Что такое натюрморт?» и мама сказала мне: «Это французское слово, оно означает мёртвая природа. Это рисунок, где изображены фрукты, овощи, посуда или что-то ещё».

А я думаю, почему колесо хотело, чтобы я стала Натюрморт? Не понимаю.

***

Я не хочу учиться в специальной школе. А в хорошую школу меня не берут. Я сказала маме: «Мама, я не хочу говорить руками и чтобы меня спрашивали руками», мама стала грустная и обняла меня. Я заплакала. Я часто плачу, сама не знаю зачем. Мне горько стало, что я не могу быть со всеми детьми, а только со специальными. Я же всё слышу и всё понимаю, я же совсем-совсем всё понимаю! А мне не разрешают так учиться, а непременно, чтобы говорить руками. Я не хочу. Это смешно и обидно. Мне нравится смотреть, когда люди говорят, и трудно понять, что они говорят, но только нужно слушать слова. И тогда будто слова сами живут, а люди – сами, и только сейчас они соединились. Я придумала игру, только в неё нельзя играть в самом деле: в одной стороне люди, в другой – слова. Нужно соединить ниточкой слова и людей. Ведь можно так ошибиться.

Когда я вижу, что люди говорят руками, я ухожу от них.

А Фей говорит, что говорить руками совсем неинтересно. И нельзя сказать тихо или громко, а только всегда одинаково. Фей всегда говорит тихо, чтобы мама не слышала. А когда он бывает у меня, когда мамы нет дома, тогда он говорит громко, и мы вместе громко смеёмся, и мне даже кажется, что я тоже могу говорить, потому что мой смех становится совсем такой же, как у Фея.

Я совсем не грущу, что не могу говорить. Я могу писать. Это тоже интересно. Конечно, хорошо уметь говорить, но, я думаю, хуже не слышать или не видеть. В нашем дворе живёт мальчик, который почти ничего не видит; мне жаль его, и кажется, что он скоро умрёт.

***

Мне часто снится великан с железными шпорами. Я его очень боюсь. Я слышу его, как он идёт по улице и поднимается по лестнице. Он шагает, и весь дом дрожит. И я забираюсь под кровать, но никак не могу пролезть под неё быстро, и он успевает войти в дом. Несколько раз он меня не нашёл, а вчера – взвалил на плечо и понёс.

***

Я теперь каждый день рисую в моём альбоме. Мама говорит, ей нравится. Я рисую портрет дня. У каждого дня – своё лицо. Я не рисую лиц, а только настроение на этом лице. Конечно, это настроение, которое я вижу. Фей говорит, это очень похоже на его настроение.

А вчера мама сказала тёте А. (я нечаянно услышала): «Она рисует так странно. Сплошная мазня, переход одного цвета в другой, почти никогда нет чёрного, и на этом фоне одна деталь прорисована особенно чётко. Деталь всегда разная».

Но я не рисую деталей – я не люблю машин; я рисую луч солнца или почки на дереве, или голубой дым из трубы. Я просто не люблю чёрный цвет. Когда я вижу чёрного котёнка, мне хочется нарисовать на его спинке хотя бы одну полосочку – беленькую или зелёную.

Сказка про волшебницу

Жила-была одна девочка. Она сначала не умела говорить. Но в её голове всегда сочинялись сказки. И вот пришла однажды ночью волшебница и сказала: «Скажи, девочка, что ты хочешь больше всего на свете, и я исполню твоё желание». И девочка сказала, что больше всего на свете она мечтает красиво говорить – вслух, словами. И волшебница взмахнула своей палочкой, и девочка запела песенку. И такой голос у неё был, что среди зимы цветы зацвели и деревья стали зелёными.

***

Я не хочу учиться в специальной школе. Сегодня меня туда отвели посмотреть, какие там дети и как они учатся. А я так не хочу. И там так тихо кругом, словно все мёртвые уже. Я хочу слышать звуки. Я хочу слышать слова и чтобы со мной разговаривали. А дети в хорошей школе слушают музыку, я сама слышала, когда с мамой проходили мимо школы около дома.

Я рассказала Фею про своё горе. И он мне сказал, что я должна учиться в хорошей школе, потому что, может быть, так я научусь говорить.

А ещё мы с Феем говорили про то, почему люди кричат и ругаются. Они совсем не понимают, что их волшебница одарила с самого первого дня жизни. И они могут говорить. И слов так много. И можно одно и то же слово говорить всегда по-другому. А они не понимают… Вот если бы мне только повстречать волшебницу – я бы всё-всё сделала, чтобы заслужить голос. Я бы хотела, как у мамы – ласковый. И когда она поёт, я очень люблю слушать – так могу всю жизнь сидеть и слушать. Моя мама не кричит и не ругается. Она только плачет часто и говорит: «Моя бедная доченька. Мой ангелок». А я совсем не ангелок. У меня даже и крылышков нету. И дудочки.

***

Я не пойду в специальную школу. И в хорошую меня не берут – говорят, что они не берут «сложных» детей. Я не понимаю, что такое сложный ребёнок. Задача бывает сложной, а ребёнок – не знаю. Но теперь я буду заниматься дома. Мне так грустно. Если бы не Фей, я бы совсем была одна. Мама не в счёт – она мама. И Фей всё так говорит, как я думаю. Всё правильно говорит. Он знает всё на свете, наверное, потому что отвечает мне всегда, даже когда я спрашиваю что-то очень-очень трудное.

– Знаешь, Фей, когда мы ложимся спать, и становится темно-темно, и все люди уже спят крепко-крепко до самого утра, тогда просыпаются игрушки. Я так думаю.

– Да, они просыпаются, когда никто из людей и даже животных их видеть не может. Ну может быть, какой-нибудь добрый пёс, который никогда ни за что не расскажет их тайну. Вот они просыпаются и живут.

– А ты их видел?

– Конечно, нет. Они же могут жить, только если это тайна.

– А я вчера потихонечку открыла глаза, когда было темно-темно и все спали уже. А они сидели на своих местах – ни чуточки не сдвинутые.

– Нуу! Так они же знают, когда кто-то не спит!

– Как знают?

– Чувствуют.

– Чувствуют… Значит, и я могу почувствовать, когда они могут жить?

– Почувствовать можешь, но если они почувствуют, что ты почувствовала, то сразу станут как ни в чём не бывало – сядут обратно на свои места и притворятся неживыми.

Вот такой Фей умный. Очень умный. А я думала сначала, что смогу увидеть, как живут куклы.

Я думаю, они живут, как мы, только совсем иначе.

Мне купили дудочку – деревянную, расписную. Я хожу и дудю в неё, только не очень хорошо получается. Но если долго учиться, то, наверное, я смогу. Фею моя дудочка понравилась. Он рассказал мне одну сказку.

Сказка про Ветер и Веточку

Жила-была одна Веточка. Это была Веточка-Лоза. Когда Ветер совсем разыграется, она любила поиграть с ним – он её колыхал, и она поддавалась нарочно. И Веточка пела и пела, а Ветру казалось, что это поёт он. И однажды Ветер так заигрался, что свалился в заросли Терновника, и тот стал ворчать. Ветер засмеялся и завихрился вокруг Терновника, напевая свою песенку – он думал, что поёт песенку, которую по правде пела Веточка. И вот у него не выходит, а выходит свист, и Терновник заплакал так, как по стеклу скребут. И Ветер испугался своего голоса. И вот он услышал красивый голос и красивую мелодию – это пела Веточка. Он поспешил на голос. И вот когда он подлетел, то увидел, что Веточку срезает какой-то человек. Ветер стал рвать на человеке волосы и одежду, стал отбирать из рук Веточку – Ветер думал, что она погибла. Человек ловко мельтешил ножичком – и вот веточку, которую уже было не узнать, он приложил к губам. А Ветер успокоился и стал слушать – это его Веточка пела. Он узнал её голос. И он подхватывал её песенку и поднимал её вверх, и она становилась ещё красивее, эта песенка. И все её слышали и были очень счастливы.

***

Я знаю, как это, когда человек не умирает.

Мама мне рассказывала, что некоторые люди живут долго-долго и никак не могут умереть. Они хотят умереть, но никак не могут. И вот жила-была одна моя какая-то не очень родственная бабушка, старенькая уже, и хотела умереть. Она лежала в кровати, думала, что её подожгли, и кричала – ей было жарко и больно. А один её сын, что ли, сказал – надо рубить крышу, чтобы её душа увидела небо и чтобы Боженька её увидел, тогда Он пожалеет старушку и заберёт к себе, и душа её успокоится. Так и сделали, и бабушка умерла.

Я всё думала, как это – когда хочешь умереть и не можешь. Ведь я никогда не хотела умирать. А сегодня мне приснилось, что я с высокой-высокой горы прыгаю вниз – в пропасть. И вот я лечу, и уже кружится голова, но никак не падаю совсем, а лечу медленно вниз – вниз и вниз, – а слева и справа скалы, и только между ними кусочек пространства, а на самом дне пространства – смерть. И во сне я всё сердилась и боялась, что так долго не могу разбиться. Мне казалось, что я уже давно упала, но почему-то провалилась – и снова лечу. Это было похоже на падение Алисы в Стране Чудес – так же медленно и странно. Алиса не боялась, а я чуть-чуть боялась всё-таки. И ещё мне было досадно, что я никак не увижу конец пропасти.

Сказка про злого слона

Жила-была одна девочка, которая очень любила слонов. Она их никогда не видела, но всё равно любила. «Когда-нибудь я увижу живого слона и слонёнка, – думала девочка. – А потом я уеду в Африку, и буду жить там и кормить слонов».

Но однажды девочке приснилось, что большой слон идёт за ней в квартиру, а она совсем не хочет, чтобы он шёл. Девочка побежала по ступенькам вверх, она очень устала, потому что бежать было высоко. Но слон, такой огромный, совсем не отставал. А девочка думала, что она скажет маме, если мама увидит слона. Ведь слоны не могут ходить по лестницам.

Когда девочка забежала в квартиру и стала закрывать изо всех сил дверь, слон просунул свою огромную голову с ушами, похожими на воздушных змеев, которые жили сами по себе, и не давал двери закрыться. Девочка так испугалась, что не могла говорить, а только плакала, и громко стучало сердце. Девочке казалось, что слон слышит её сердце, и поэтому ещё больше злится – ведь она боялась его.

У неё уже почти не было сил. А слон всё мотал головой и кричал, но как-то про себя. Девочка слышала его голос так, будто она сидела у слона внутри.

Мама смотрела на дочку, как она закрывает дверь изо всех сил, но не помогла. И когда девочка испугалась так, что подумала, что сейчас умрёт, она крикнула: «Там слон!» Но мама только удивлённо подняла брови.

***

Фей сказал, что скоро я стану говорить, как он. Конечно, я не поверила. Но он считает, что я так хорошо играю на дудочке, что непременно стану говорить. И правда, обидно не говорить, когда в голове много мыслей. Я рисую теперь так, что мама понимает мои картинки и даже повесила на стенку мой закат. Это закат неба. Интересно, можно ли нарисовать закат моря? Нет, не закат, который падает на море, – а настоящий – чтобы все видели, как море заходит. Ведь и у него где-то есть место, где оно поднимается, ещё почти белое-белое, а потом заходит, фиолетовое, красное, потом тёмное. А ещё можно нарисовать, как на небе закат, а на море восход. Я думаю только, что маме бы эта картинка не очень понравилась. Ведь она же, наверное, не видела, как всходит море. И подумает, что это фантазия, сказка.

***

Сегодня произошла одна история. Мы с мамой ходили в магазин. Там было душно, мама сказала, чтобы я подождала на улице. И я пускала мыльные пузыри. Мне нравится это занятие. Их сперва так много – целое стадо. А потом они все разлетаются и лопаются. И становится немного грустно, потому что такая короткая у них жизнь. Зато от них весело. Какой-то малыш стал ловить их руками и нарочно лопать. Я ушла подальше.

Мамы так долго не было, мне казалось, что прошёл уже целый час. И я пошла её искать. Я её нашла в очереди в кассу, и она сказала, что долго надо ещё стоять и чтобы я сама шла домой. Я пошла. Около дома я ждала и ждала. Мама всё не шла. Все пузыри уже кончились. Мне было грустно.

Мама пришла нескоро и вся заплаканная. Она говорит, что я всё выдумала, что она не говорила мне идти домой. Только я помню точно, как мама сказала мне идти. А мама опять ругает меня, что я сочиняю: «Снова сказки!» – говорит она.

Кто сочиняет сказки (Не сказка)

Сказки сочиняют сказочники. Дети могут стать сказочниками, если у них есть фантазия. Чтобы сказка была сказкой, нужно, чтобы там было волшебство, чтобы всё было не как на самом деле. В сказках можно сделать всё, как ты хочешь. И можно всё менять.

Есть на свете дети, которые сочиняют, но не могут менять, и говорят не про то, что хотят, а про то, что на самом деле. Поэтому они не сказочники. У них нет фантазии. Фантазия – это как мыльный пузырь. Только жаль, что её можно легко лопнуть. Вот фантазию таких детей, которые сочиняют всё как на самом деле, наверное, кто-то когда-то лопнул, только они не помнят, кто и когда. Наверное, им очень хочется быть сказочниками, и они расстраиваются, что не сочиняют сказки.

***

Мама говорит, у неё бессонница и тревога. Она часто обнимает меня и говорит, что умрёт от горя, если со мной что-нибудь случится. Со мной ничего не случится. Я так ей и написала. А ещё я ей написала:

– Мама, когда я вырасту, я буду писать сказки.

– Про что? – спросила мама.

– Про всё. Про весь мир.

– Как кипит, наверное, в тебе фантазия. – Это мама сказала. Но очень грустно.

– Но ведь фантазия – это хорошо?

– Не знаю.

Мама знает. Она только почему-то не хочет мне сказать. Может быть, фантазия – это болезнь? И как это – «кипит» фантазия? Я не понимаю. Если это болезнь, то хорошо, что у меня её нет, наверное.

У меня тоже бессонница. Но я придумала надевать солнечные очки, и тогда мне засыпается. Наверное, это и не солнечные очки, а очки для сна. У Оле-Лукойе были зонтики, а у меня очки.

***

Я не понимаю одной вещи. Ведь я же с Феем всегда говорю – всегда-всегда. Я же не пишу ему записочек, как маме. Значит, я могу говорить. Но почему я могу говорить с Феем и не могу – с мамой? Наверное, люди, когда они могут сказать друг другу всё-всё и не говорят больше никому другому, а только одному – наверное, тогда у них есть такие особенные слова, которые они понимают, а другие нет. И вот поэтому Фей понимает меня. А другие нет. Но мне всё равно грустно, потому что я хотела бы говорить с мамой словами. Она читает мне и рассказывает разное, а я не могу. Потому что мне лень писать. Мне маму жалко – она часто плачет. Это она из-за меня плачет. Потому что я не говорю. И потому что не иду в специальную школу. Но я не хочу говорить руками. Я хочу слушать слова.