Kitabı oku: «Противостояние»
Глава 1. Смятые простыни
Коктейль «Шоколадный сон»
Сладкий алкогольный коктейль, похожий на шоколадное мороженое.
Состав:
коньяк – 30 мл;
сливки (30 % жирности) – 30 мл;
шоколадный ликер – 30 мл.
Рецепт: взбить в блендере все ингредиенты вместе со льдом перелить в бокал для вина.
Бар «Градус Баллинга»
В мужском туалете царил полумрак, как в каком-нибудь бункере. Тихо журчала вода в сливных бачках. Под потолком постукивала на ветру дверца деревянной форточки. Обычный туалет обычного бара. Чуть свежее ремонт, вечно барахлящая сушилка для рук и обрывки туалетной бумаги возле мусорных корзин.
В свете медных ламп они казались разорванными в клочья старыми как сам бар письмами. Теми самыми записками на салфетках, что оставляли друг для друга постоянные посетители в славные времена домобильной эпохи. С текстами песен и стихов, с обещаниями и просьбами, с упреками и угрозами.
За сорок лет своего существования бар мало изменился. Старого неунывающего владельца сменил за стойкой вначале красавчик-зять, а после развода – родная дочка. Каждый привносил что-то свое: любимую музыку, рецепты коктейлей, но главное – пропитанный стариной дух бара – оставалось неизменным. И, как ни странно, именно в туалете это ощущалось сильнее всего.
– Тьфу! Твою… – выругался высокий широкоплечий мужчина, когда от порыва сквозняка за его спиной громко хлопнула массивная деревянная дверь. – Не сортир, а бомбоубежище.
За дверцей одной из кабинок кто-то громко икнул, но вошедший не придал этому значения. Прихватив зубами конец своего длинного модного галстука, привычным движением расстегнул ширинку, спустил белые трусы с нелепой эмблемой супермена на причинном месте и расслабился.
Пожалуй, он мог бы себе признаться, что за сегодняшний вечер это первый приятный момент. Покой и тишина. Не требует мифических гарантий идиот осведомитель, не зудит над ухом снятая на вечер для компании девица. Хоть не выходи из туалета!
К счастью, он уже на финишной прямой. Скоро можно будет стянуть с шеи осточертевшую удавку, слить красотку и с чувством, толком и расстановкой нажраться вдупель. Редкое для него желание. Последний раз посещало… Год назад. А до этого еще год назад. В ту же дату.
– С днем рождения, млин, – сказал он своему отражению в зеркале.
Отражение не ответило. Хмуро сверкнуло на него серыми глазищами, зато из той самой кабинки, где недавно икали, послышался вполне себе человеческий голос. Женский.
– А… Имениннику виски за счет заведения!
Галстук выпал. Радуясь, что успел сделать то, зачем пришел, посетитель стряхнул последние капли с «агрегата» и быстро застегнул ширинку.
– Мадам, вы вообще в курсе, что это мужской туалет? – в умывальнике рядом с писсуаром зажурчала вода.
– Мадему… Ик… муазель!
– Кхм… Вы вопрос слышали?
– Разница есть!
– А? – не понял он, и тут же догадавшись, что последняя реплика скорее относилась к «мадемуазель», чем к его словам, выдохнул. – Пофиг.
– Что?
– Пофиг!
– Ко-бель! – ответ пришел мгновенно.
Посетитель хмыкнул.
– А вот оскорблять незнакомых людей нехорошо!
Как ни в чем не бывало, он подошел к злополучной кабинке и толкнул дверцу ногой.
– Вообще-то здесь занято! – красивая женская ручка отсалютовала ему бутылкой виски.
Мужчина прошелся взглядом по руке, плечу, лицу «мадемуазель». Увиденное ему понравилось. На губах заиграла хищная ухмылка, и нисколько не заботясь о том, что место для знакомства совершенно не подходящее, шагнул вперед.
– Виски имениннику!
Сделав этот шаг, известный журналист и бывший военный спецкор Воинов Роман Геннадьевич даже не предполагал, что полностью изменит свою жизнь. Для него это была очередная безумная выходка «на день рождения». Такая, которая не оставляет времени вспомнить то, что вспоминать не стоило. Обычно Воинов неплохо справлялся с этой задачей, с размахом и без последствий. Но нынче кто-то сверху решил хорошенько его проучить.
* * *
Квартира Воинова
Катя проснулась от резкого громкого звука. Настолько неожиданного, что вместо того, чтобы открыть глаза и осмотреться, она зажмурилась. «Что-то не так!» – азбукой Морзе пробарабанило в голове. Виски сжала острая боль. Настолько сильная, что общая ломота в теле не ощущалась на ее фоне. Ощущения вообще были странными, а догадки пугали.
«Спокойствие, вдох-выдох!» – приказала себе Катя и, скрестив на удачу пальцы, открыла правый глаз.
– Черт! – голосовые связки почему-то отказались подчиняться. Вместо крика изо рта вырвалось почти змеиное шипение. – Проклятие…
Прямо перед ее глазами находилась спина. Фактурная, с буграми мышц, кривым шрамом под правой лопаткой и россыпью родинок на широченных плечах. Спина была вполне реальна, и к ней прилагался остальной комплект. К несчастью, в тусклом свете утреннего солнца рассмотреть удалось лишь мощную шею и затылок. Но вот твердое бедро и упругий зад получилось исследовать как надо – на ощупь.
Казалось, за ночь правая рука намертво приклеилась к этому крепкому мужскому тылу. Он был настолько теплый и приятный, что шальную мысль ущипнуть пришлось изгонять из головы насильно.
«Дожила!» – торжественно похвалила себя Катя. А ведь еще вчера ничто не предвещало такого пробуждения. Она спокойно отработала день, встретилась с лучшей подругой, в… надцатый раз выслушала монолог своего бывшего о необходимости восстановления их «уникальной ячейки общества» и даже не послала его в пеший поход по интимным местам.
Умница и красавица! Можно было погладить себя по голове или выписать премию. Но почему-то вместо премии после пламенной речи дражайшего супруга ей захотелось помыться и спрятаться от всех куда-нибудь подальше. И вот… Спряталась-таки!
После вспомнилась бутылка виски, удобный стульчак в угловой кабинке мужского туалета. В женском, как назло, было занято, а рабочий кабинет оккупировал еще один бесценный мужчина ее жизни – брат.
Вот только как она перенеслась из бара в эту кровать? Память не отвечала. Будто насмехаясь, буравила виски болью и улыбалась кривым шрамом на спине случайного любовника.
«А спинка ничего! На «десятку» по пятибалльной!» – подбодрила себя Катя.
Она почти справилась с шоком от первого открытия. Почти смирилась с головной болью и нравственным падением, как фортуна снова решила ее «порадовать». За спиной послышалось чье-то шевеление, и спустя долгую минуту на талию легла чужая, явно женская рука. «Пятая!» – отрешенно поздравила себя Катя.
Такого поворота событий она никак не могла ожидать. Тройничок! И не простительный «МЖМ», а эгоистичный «ЖМЖ».
– Только не это. Только не это… – губы тихо прошептали в подушку.
Посапывающий объект спереди и пугающий своей половой принадлежностью объект сзади ее шепота не услышали.
* * *
Чувствуя, что кто-то нежно губами ласкает его достоинство, Роман всплыл из мира Морфея. Достоинство было не против и даже охотно откликалось на влажные прикосновения, но вот его владелец с удовольствием поспал бы еще часок-другой. Ночка выдалась бурной. Вначале обильное возлияние, потом горячий секс-марафон. И вот опять…
– Детка, дай хоть глаза продрать, – он опустил руку вниз на голову женщины. Нежно погладил. – Вот кошка ненасытная!
Кошка издала что-то вроде «мрр», и Воинов окончательно проснулся.
– Анжела?
– Мрр…
– Что ты здесь делаешь? – чувствуя себя последним идиотом, спросил Роман.
– Мрр… – девушка не стала отвлекаться от своего занятия.
– Так, стоп! – пришлось волевым решением лишить себя сладкого и за волосы оттянуть труженицу от ноющего паха. – Нет! Нет! Нет! Поняла?
Анжела изобразила обиду.
– Ты вкусный! – надула губки.
– Твой йогурт в холодильнике. Он тоже вкусный!
– Рома!
– Что, Рома? – Воинов спрыгнул с кровати. – Тебя вообще здесь быть не должно. Мы же еще вчера попрощались.
Красотка всхлипнула.
– Это ты попрощался!.. И еще какую-то дамочку в кровать потянул. А я… А я…
– Ну?!
– Это было так красиво, что я не смогла уйти, – она опустила глаза.
– Что?
– Рома…
– Анжела!
– Когда ты на нее набросился прямо у двери… Я такого даже в порно не видела.
– Так… Опустим детали. – Роман смотрел на нее, не моргая. – Я отчетливо помню, как мы попрощались, и за тобой закрылась дверь.
Собеседница закусила губу.
– Детка, ты что вернулась?
– Я бутылку коньяка у себя в машине нашла. Твою. Решила принести, а вы…
Воинов прикрыл глаза рукой. Это ж нужно было подцепить такую заботливую вуайеристку!
– Ты подглядывала за нами? – спросил он строго.
– Да.
– Всю долбанную ночь?
– Да.
– Очуметь!
– Ромочка, прости меня!
– Маньячка!
– Вы были так увлечены, что даже не замечали меня, – с обидой. – А я, между прочим, даже не пряталась.
– Уж спасибо, что не выпрыгнула из-за двери в самый ответственный момент! И за то, что с подсказками не полезла – тоже благодарствую!
– Ну прости меня, пожалуйста! – она бросилась к нему на грудь. – Я больше так не буду. Никогда-никогда!
– Ага, так я тебе и позволил регулярно подсматривать за собой!
– Ромочка… – жалостливо всхлипнула девушка.
– Ладно. Что уж теперь…
– Ты такой хороший!
– Порно-шоу мой конек, – усмехнулся Роман.
– Да… Высший пилотаж!
– Понравилось?
– Очень! Жалко, телефон разрядился, ничего снять не успела.
Воинов от хохота сложился пополам. Кто ж знал, что сегодня у известного журналиста Романа Воинова был такой шанс попасть на голубой экран.
– Анжела, общественность тебе не простит! – наконец прохрипел он. – Никогда! А теперь все! Сгинь!
И пока ненормальная не попросила у него подзарядное устройство, быстренько пошагал в душ.
Очередной день рождения удалось проскочить легко и не подохнуть, а это само по себе было успехом. За это он готов был простить что угодно, кому угодно! Индульгенции всем! И даже одной сексуальной беглянке.
* * *
Вечер того же дня
Бар «Градус Баллинга»
Кате казалось, что она умирает. Десятый час подряд. От стыда и похмелья одновременно. Головная боль так и не прошла, но с виду под слоем тонального крема, румян и прочей косметики женщина смотрелась цветущей красоткой. Как всегда, образ был дороже душевного состояния. Улыбка для постоянных посетителей, радушное приветствие – гостям, выволочка за любую ошибку – персоналу.
То, что хозяйка сегодня была раздражительнее, чем обычно, официантки и бармен списали на пресловутый ПМС. Чуть раньше, чем они рассчитывали, но мало ли, как влияет на женский организм отсутствие регулярного секса. В последнем коллектив был твердо уверен. Уж кому, как не им, видящим свою начальницу каждый день, почти двадцать четыре часа в сутки, знать некоторые особенности ее жизни.
Впрочем, домыслы и косые взгляды Катерину мало волновали. Заметив пропажу бутылки элитного коньяка, которая из-за своей дороговизны больше года пылилась на полке, Катя тут же сложила дважды два. У амнезии была причина. Наркотики она даже не пробовала, сигаретный дым не переносила на дух, алкоголем не злоупотребляла и вообще вела вполне здоровый образ жизни. Однако ахиллесова пята все же имелась – коньяк.
Благородный изысканный напиток для знатоков. Ни при каких обстоятельствах, ни по какому поводу Катя не позволяла себе даже пригубить его. Стопроцентная потеря памяти как плата за наслаждение совершенно не прельщала. И вот вчера, непонятно, по какой причине, она нарушила свой собственный запрет. Возмездие последовало незамедлительно. Пробуждение в чужой постели, раскалывающаяся голова и слабость.
На полном автомате исполняя свою привычную работу, она по крупицам пыталась восстановить в памяти прошедший вечер. Хороший виски, неяркий свет в туалете, журчание воды… И пустота. Ни единого образа, ни одной мысли. Много часов напряженной умственной работы, и все впустую. Отчаяние брало.
* * *
Как ироничный ответ на молитвы Екатерины Дмитриевны Виноградовой, в десять вечера за барной стойкой неожиданно материализовалось одно из главных действующих лиц минувшей ночи. Облапив взглядом хорошенькую хозяйку бара, Роман Воинов уселся на высокий стул у пивных кег и щелчком пальцев потребовал бокал светлого. Ни дать-ни взять – местный хозяин и повелитель.
Чувствуя, как к лицу приливает кровь, а ноги подкашиваются, Катя резко отвернулась к полкам с алкоголем. Второй раз за день пришлось шептать себе слова аутотренинга: «Спокойствие, только спокойствие!» и надеяться, что удастся улизнуть незаметно. Но надежда на побег таяла с каждым покашливанием сзади.
– Будем молчать? – поинтересовался клиент спустя пять минут.
Хозяйка бара передернула плечами и, повернувшись к стойке, продолжила полировать бокалы. Не ее работа, но успокаивало лучше ромашкового чая.
– Ну ладно! – Воинов опрокинул в себя полбокала пива и вместо того, чтобы достать кошелек и рассчитаться, выудил из кармана брюк свой случайный трофей.
Когда элегантные трусики опустились в стеклянную вазочку для чаевых, бокал чуть не выпал из Катиных рук. Шелковая ткань поверх мятых купюр смотрелась вызывающе. Сидящий рядом немолодой завсегдатай, залюбовавшись таким натюрмортом, поперхнулся своим напитком.
– Так промокли… До сих пор влажные, – заговорщицки прошептал соседу Воинов.
Катя щелкнула полотенцем прямо перед носом сплетника. За тем не заржавело. Кончик языка мелькнул между чувственных мужских губ, и Кате отчаянно захотелось прокрутить этот жест назад, а затем поставить на многократный повтор. Каким бы нахалом не оказался ее ночной приятель, а в привлекательности отказать ему было сложно. Насмешливые серые глаза, прямой красивый нос, высокий лоб и грешные губы – коктейль «Искушение во плоти». Еще бы вспомнить, что между ними было…
Дождавшись, когда они остались возле стойки вдвоем, Катя решилась. Тянуть с главным дольше не было смысла. Она облизала пересохшие губы и, гордо вскинув подбородок, спросила:
– Мы переспали?
Собеседник округлил глаза. Ни «Здравствуй, дорогой», ни «Как себя чувствуешь», а вот так, с места в карьер – самое необычное приветствие в его жизни.
– Повтори, пожалуйста? – он оттопырил одно ухо.
– Мы. Переспали?
– Да… – удивленно.
«Проклятие», – мысленно выругалась Катя.
– Уверен?
– А ты не ощущаешь? – он стрельнул глазами в развилку ее ног.
Мгновение, и приятная тянущая боль, что не давала покоя Кате с самого утра, стала острее. Ошибки быть не могло: вариант с невинным сном в обнимку с этим красавчиком и его подружкой отпадал. Еще бы вспомнить подробности своей эскапады… Амнезия нервировала.
– Совсем не помнишь? – сочувственно уточнил Роман.
– Нет…
– Вот ё…
– Да, – Катя вздохнула. – Мне хотя бы хорошо было?
– Все четыре раза.
– Что? Четыре? – зеленые глаза стали круглыми.
– Или пять… Столько всего было. Не до счета.
– Час от часу не легче! – последняя фраза сразила наповал. Значит, падение было по всем фронтам. Эпично, без тормозов и со спецэффектами. Она потрогала ладонью щеки. Те пылали.
– Хм… Тогда ты не жаловалась.
– Да кто ж, когда четыре… или пять, жалуется? Но я хотя бы не опозорилась? – теперь терять было нечего.
– Ээ… В целом неплохо. Над минетом нужно еще поработать, но сверху ты вне конкуренции.
– Да? – хотелось сквозь землю провалиться. – А мой бывший говорил, что я отменный… лингвист.
– Мм… Я бы сказал, усердный. К делу подходишь с душой, с фантазией, но, – он уперся взглядом в ее губы. – Ты слишком много уделяешь внимание яйцам.
– Мошонке? – шепотом.
– Яйцам! Км… Посасывать вовсе не обязательно.
– Не нужно?
– Им вполне хватило бы и дружеского поцелуя – поздоровалась и ладненько.
– Твою мать! – простонала она. – Где ж ты раньше был? Я десять лет лажаю в минете!
– Ну… Теперь срочно провести работу над ошибками и можно снимать качественное хоумвидео.
Катя вначале хотела возмутиться, но бесстыжие серые глаза напротив так весело блестели, что губы сами расплылись в улыбку.
– Тебе идет, – подмигнул Воинов.
– Что?…
– Улыбка. Очень идет! Делай так почаще, и я перестану ходить в другие бары.
– Как многозначительно звучит!
– Женщина! – клиент закатил глаза. – Прав был Хайям:
«Опасайся плениться красавицей, друг!
Красота и любовь – два источника мук.
Ибо это прекрасное царство не вечно:
Поражает сердца и – уходит из рук».
В жизни Екатерины Дмитриевны Виноградовой уже попадались мужчины, которые способны были прочесть ей стихи и даже станцевать стриптиз. Но Хайям после ночи качественного секса!..
С этого момента в личной Катиной «табели о рангах» Воинов надежно закрепился на ступеньке «Генералиссимус наглости». Самая вершина. Даже редкостному мерзавцу бывшему мужу было далеко до такого звездного статуса.
Глава 2. Интимные подробности
Коктейль «Bull shot»
Восстанавливающий коктейль.
Может выступать в качестве тонизирующего утреннего напитка, крайне необходимого после вечерних излишеств.
Состав:
водка – 30 мл;
говяжий бульон – 90 мл;
лимонный сок – 10 мл;
соль, перец – по вкусу;
соус «Табаско» – 7-10 капель.
Рецепт: смешать все ингредиенты в шейкере со льдом. Наполнить бокал льдом. Процедить напиток через ситечко и украсить долькой лайма.
Бармен Гриша или, как было указано на его бейдже, Грег, старательно делал вид, что ничего не видит и кроме музыки ничего не слышит. Получалось неплохо – многолетний опыт сказывался, хотя раскрасневшаяся хозяйка бара притягивала взгляд. Катерина Дмитриевна сегодня весь день выглядела странно. И дело было не только в румянце.
Во-первых, она приехала в бар позже обычного. За несколько лет работы бок о бок Гриша подобные случаи мог пересчитать по пальцам одной руки. Во-вторых, в ее внешности произошли удивительные перемены. Миниатюрная стройная брюнетка, сегодня она казалась совсем тростинкой. Чуть ли не прозрачной, толкни – улетит. Словно после недели на какой-нибудь женской мазохистской диете. А ведь накануне нормально поужинала и даже отведала чизкейк с вишней по новому рецепту шефа.
Ну и, наконец, третье – похмелье! Кому, как не Грише, было это заметить! После бессчетного количества сеансов утренней реанимации загулявших клиентов он мог вычислить несчастного за долю секунды. По нетвердой походке, по трясущимся рукам, по бегающему взгляду… Даже по цвету ушей! А уши хозяйки сегодня были гораздо белее обычного. Этак на пару-тройку бокалов виски и полбутылки исчезнувшего из бара «Реми Мартина» восемнадцатилетней выдержки.
За коньяк было обидно до слез. Гриша столько раз представлял, как в бар войдет какой-нибудь важный гость, и он торжественно откупорит свою прелесть. Но теперь мечтам не суждено было сбыться… Не перелиться в другую тару и не разбавиться. В связи с этой потерей бармен с самого утра повязал на голову черную бандану с черепами и загрузил плейлист местной стереосистемы траурными мелодиями.
В кухне гремела посуда, свистел чайник, а в баре вместе с Гришей оплакивал утрату «Реми Мартина» легендарный Бон Джови. Песня «не для разбитых сердец» повторялась по три раза за час.
– It's My Life! – лилось из динамиков, и даже шум стройки за окном не мешал трауру бармена.
* * *
К чести Катерины Дмитриевны, держалась она неплохо. Кроме Гриши вывести хозяйку на чистую воду было некому. Даже лучшая подружка не смекнула. Поздоровавшись, ушла за дальний столик утирать слезы какой-то пухлощекой девице, явно очередной клиентке своего брачного агентства.
Не первой и не последней. Бар терпел и не такое. Несмотря на сырость за угловым столиком, все шло своим чередом. Приходили и уходили посетители. Пенилось в кружках пиво, а в бокалах – шампанское. Повышался общий градус алкоголя по бару, а вместе с ним – размер чаевых и настроение персонала.
Перед самым закрытием на высокий табурет у барной стойки переместилась Катина подруга. Гриша тут же выдал ей свой фирменный успокоительный коктейль с мятой и ромом и покинул рабочий пост, чтобы не мешать дамам общаться.
– Вот смотрю я на себя, – уже не молодая, но все еще привлекательная блондинка с телом модели плюс-сайз и лицом ангела подышала на зеркальце и после вытерла его о левую грудь. – А ведь красотка! Монро! И, между прочим, Мэрилин.
Катя, прищурившись, посмотрела на нее, но отвечать не стала. Дикую идею сменить имя с нормального «Лена» на «Мэрилин» она так и не поняла. Эту прихоть не понял даже очередной, «пятый и не последний», муж Лены, но удивительное внешнее преображение компенсировало любую глупость.
– А почему это ты сегодня такая кислая? – Мэрилин наконец отвлеклась от созерцания себя любимой и обернулась к Кате.
– Нормальная я, – та отмахнулась. Делиться информацией о своей ночной выходке она не спешила. Лена, конечно, была надежнее швейцарского банка, но следовало для начала самой переварить случившееся. – Работы много.
– Работы, работы! В стране, вообще-то, кризис, так что радуйся! Кстати, а о чем ты шушукалась с Воиновым?
– С кем? – превозмогая новый приступ головной боли, переспросила Катя.
– Ну, с Воиновым!
– С каким еще Воиновым?
– С Романом Геннадьевичем! – как умалишенной пояснила подруга. – Самым обаятельным сукиным сыном из всей нашей журналистской своры.
Катя изогнула бровь.
– Ну, ты темнота! – поцокала собеседница. – А еще два высших и хозяйка бара. В люди тебя, что ли, вывести?…
– Так что там про Воинова? – подруга аккуратно вернула течение разговора в интересующее ее русло.
Дважды просить не пришлось. Интуитивно почуяв, что вопрос не праздный, Мэрилин перегнулась через столик и зашептала:
– Не женат, не привлекался, имеет грамоты, награды и… Если верить легендам, вообще имеет все, что движется. Поговаривают, что он вообще би! Уф!
«Кхм… Вот и познакомились!» – подумала Катя, а вслух сказала:
– Не может быть!
– Точно тебе говорю. Он ходок на два фронта, – Мэрилин озорно улыбнулась и прижала к груди свой гроссбух с записями о последних клиентах. – Женить бы такого.
Катя чуть со стула не упала.
– Ленка, у тебя профдеформация!
– Тю! Никакая не деформация. Маркетинговый ход! Представляешь, какая это реклама?
– Смеешься?
– Нет! Воинов – призовой жеребец! Это тебе не заштатный сисадмин Пуговкин, который известен только в эльфийско-танкистских кругах. Если этого окольцую, считай, до пенсии по уши в заказах.
– Безжалостная ты! Никакой женской солидарности, сама ж сказала, что он бабник.
– Кто бы говорил о моей безжалостности! Не ты ли уже год просишь женить своего Игорька? А твой бывший тоже не сахарок!
– Молчи, – Катю передернуло. – Даже имя не произноси.
– Еще не отвял? У-у, идолище поганое!
– Нет, – вздохнула подруга.
– И на что надеется?
– Не знаю. Бар по его милости в долгах, поставщики судом грозят. А тут еще и стройка… – она аккуратно, чтобы не размазать тушь и стрелки, потерла уставшие глаза.
– Как ты только со всем этим справляешься? – всплеснула руками Мэрилин. – Может, мужа тебе найдем? Нормального, не такого как… твой Блэкджек. Ты ведь красавица у нас. И вид товарный, семнадцатки нервно курят в сторонке.
– Да нету их, нормальных. Сплошные Воиновы да… Игорьки.
– Биология! Альтернатив не так уж много: или стремление передать гены как можно большему числу потомков, или вырождение. Смирись!
– Как-то не хочется смиряться с таким.
– Да ладно! Еще скажи, что в свои тридцать все еще ждешь принца!
– Уж точно не коня! – вспомнился недавний «призовой».
– Катя-Катя! – поцокала подруга. – Скажу тебе как профессиональная сваха: идеальный мужик – это вибратор. Всегда готов и есть не просит. Я вот шестой раз замуж сбегаю, и все – перейду на виброрежим.
– Ты?
– Я! А вместо брачного агентства секс-шоп открою! Очень перспективная сфера…
На любимую тему Мэрилин могла говорить часами. За пятнадцать лет с пятью мужьями и несчетным количеством ухажеров она успела стать если ни доктором, то кандидатом в доктора наук по сексуальным играм, игрищам и игрушкам. Обычно Катя с интересом слушала ее рассказы. Иногда даже узнавала, что-то новое для себя. Но сегодня, после ночи с Воиновым все эти советы по выбору вагинальных шариков, флоггеров и виброяиц действовали на нервы.
Между ног до сих пор было жарко, а внутренние мышцы бедер болели как после жестокой растяжки. Сто лет с ней такого не случалось. Не покидало ощущение, что ночью попала под поезд, а не под мужика. А ведь нужно было еще как-то подбить кассу и добраться до квартиры!
Сегодняшнюю ночь она твердо решила провести в своей постели и без эксцессов. Осталось продержаться всего пару часов. А потом пятнадцать минут езды, горячая ванна и сладкий беспробудный сон. В восхитительном одиночестве.
* * *
Дверь в каморку журналиста-единоличника Воинова резко распахнулась.
– Полуночничаешь? – с порога крикнул гость.
От неожиданности Роман резко дернулся, и бумажный стаканчик с двойным эспрессо, стоявший аккурат возле локтя, опрокинулся.
– Очередной компромат нарыл? – в кабинет вошел немолодой полный мужчина, Ломоносов Василий Иванович, главный редактор и давний приятель Воинова.
– Твою мать! Иваныч! – хозяин каморки стукнул кулаком по столу.
– Что?
– Посмотри, что ты натворил!
– Да я ж…
– Молчи лучше! – Роман осмотрел причиненный ущерб: залитые черновики, лужа на полу и огромное кофейное пятно на рубашке.
– Ты что ж это бдительность потерял? – сделал удивленный вид друг.
– К жене своей после командировки так вламывайся!
– К жене так нельзя. Я человек немолодой, чтобы потом новую искать.
– А к подчиненным, значит, можно? – Роман быстро расстегнул пуговицы и стянул с себя мокрую рубашку. К счастью, в нижнем ящике стола всегда была запасная.
– На то они и подчи… – босс неожиданно осекся. – Это кто ж тебя так под хохлому расписал?
Воинов обернулся к другу.
– А? Что? – за долгий день Роман уже и забыл, что очаровательная хозяйка бара оставила свои метки на его пояснице.
– Ты что, на кошку упал? – присвистнул Ломоносов.
– Тьфу, ты об этом, – пробежался пальцами по свежим царапинам. – Да, на кошку. Несколько раз.
– Горячая киса, – осматривая боевые ранения, восхитился друг. – После этого она просто обязана отвести тебя в ЗАГС.
Воинов в ответ проворчал что-то невнятное.
– Что ты там под нос себе бурчишь?
– Отстань, – рыкнул Воинов.
– Так хорошо было, что зубы сводит? Ай, да киса! Теперь она точно от тебя не отстанет. Попомни мои слова: это не царапины у тебя на спине, а клинопись! Хочешь, переведу на русский, что написано?
– Не надо! Хватит с меня лингвистов на сегодня.
– А я все же переведу! – не унимался босс. Давненько он не видел Воинова таким раздраженным, грех было не воспользоваться случаем. – Так вот, там кровавыми зарубками по телу твоему: «Частная собственность! Отныне и вовеки веков…»
– Аминь, – закончил за друга Роман.
– Эх, киса…
– Не помнит она ничего. Вообще.
Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
– Что? – Ломоносов выпучил глаза.
– Что тут непонятного? – обозлился Роман.
– Вообще-вообще ничего не помнит? – босс сощурился. – Или, может, помнить нечего?
Воинов сложил на груди могучие ручищи, демонстративно поиграл мышцами.
– Поматросила и бросила, значит… Дела! Жаль, свежий выпуск газеты уже сверстали. Заголовок «Сразу после секса Романа Воинова забыла баба» в передовице смотрелся бы убойно.
– Брр… Коряво звучит.
– Согласен. Но ради тебя я напряг бы весь отдел криминального обозрения. Те умеют сочинять. А в твою честь… Редактор «АиФ» от зависти лопнет!
– Тащишься, гад?
– Как последняя сволочь.
Чистосердечное признание разоружило, но герой-любовник расслабился зря.
– Слышь, Ромчик, – друг резко стал серьезным. Именно таким тоном он, редактор и руководитель с многолетним стажем, обычно сообщал самые дурные новости. – А ведь «улыбаемся и машем» не твое. Дело серьезное.
– Ну…
– И как ты теперь с этим жить будешь?
Вопрос, о котором Воинов даже и не думал, внезапно загнал в тупик. Увлекшись документами, он ненадолго забыл о Кате. Женщин в жизни Романа Воинова было больше, чем мог мечтать любой мужчина. Однако теперь, под внимательным взглядом друга он внезапно почувствовал себя малолетним пацаном, которому приказали уйти из песочницы и лепить свои куличики где-нибудь подальше от приличных детишек. Ощущение было непривычное и малоприятное.
* * *
Катя попала в квартиру только в первом часу ночи. На автопилоте закрыла дверь, сняла туфли, проверила уровень заряда в телефоне. А дальше сила воли, на которой продержалась весь долгий день, резко иссякла.
– Здравствуй, милый дом! – зевнула она.
На то, чтобы оторвать попу от удобного пуфа у входа, ушло пятнадцать минут. Вначале Катя уговаривала себя по-хорошему: обещала запретную шоколадную конфету и кружку не менее запретного какао с молоком. Но не сработало, потому пришлось обрисовать неприглядную альтернативу: сон на коврике у двери, размазанная по лицу косметика и жирные волосы.
Из-за отсутствия воображения Катя никогда не страдала, скорее наоборот. В результате образ получился таким жутким, что ноги сами понесли ее в ванную комнату. Оттуда уже кое-как удалось добраться до кровати и – о, блаженство! – свернуться в одиночестве под одеялом.
Морфей, как истинный мужчина, повел себя по-свински. Ему было плевать, что у Екатерины Дмитриевны Виноградовой от усталости ломило все тело, глаза просто-напросто слипались, а от зевания болела челюсть. Он с полчаса промучил несчастную, прежде чем смилостивился и послал сон. Однако и здесь самодур-Морфей остался верен своей мужской натуре. Вместо того, чтобы порадовать женщину красивыми пейзажами далеких стран или покачать на волнах под солнцем, он устроил пакость.
Сон вернул Кате воспоминания. Короткими жаркими фрагментами постепенно всплыла в памяти прошлая ночь: страстный любовник, смятые простыни и она.
…мужские жадные губы были повсюду. Шепот в темноте рассказывал о том, как она прекрасна.
…поцелуи, отчаянные, словно последние в жизни, заставляли тело плавиться, а мощные толчки вели к капитуляции.
Катя ворочалась во сне, обнимала ногами одеяло, но Морфей не унимался, продолжая ее мучить.
…пальцы чертили узоры на мускулистой груди. Каждое прикосновение вызывало дрожь в могучем мужском теле. Власть пьянила.
…ленивые сытые ласки не прекращались ни на миг.
…голова любовника мелькала у нее между ног. Горячее дыхание обжигало нежную плоть. Дерзкий взгляд серых глаз выворачивал душу наизнанку.
От воспоминания об умелом языке Катя чуть не кончила.
…мужчина был повсюду. Вращал ее, словно куклу. Целовал, облизывал, шлепал, отметая любые сомнения. Присваивал, как не делал этого никто другой.
…двигался быстро. Лаская нежную кожу, брал разрешенными и запрещенными способами.
Последний фрагмент сна заставил вздрогнуть. Катю словно подбросило в кровати. События прошедшей ночи во всех подробностях нахлынули огромным цунами. От сонливости не осталось и следа. Катя резко распахнула глаза и шумно втянула в себя воздух.
– Вот гад!
Понадобилось несколько минут, чтобы унять бешеное сердцебиение, убедиться, что она дома, в безопасности, и никто не пристраивается сзади! В подобные игры Катя не играла даже с мужем. Не играла ни с кем… До вчерашней ночи.
