«Старое кладбище» kitabından alıntılar
Трудно сохранить беззаботность, когда прошлое длиннее будущего.
В сытости есть своя благодать, но ведь она к земле прибивает, старит.
Но все же я старался не раскисать. Понимал, что если позволю разрастись жалости к себе, то не выживу. Печальные мысли – это роскошь, потому что они забирают слишком много ресурса.
Нищета часто обрастает деталями – когда денег порой нет на хлеб, трудно выбрасывать даже ненужные вещи. В домах бедняков годами копится бесполезный, но милый сердцу хлам – какие-то крынки, открытки, горшки, черепки, одеяльца, посуда со сколами, статуэтки сомнительной художественной ценности.
Говорят, умереть - это всего лишь присоединиться к большинству.
– Смерть часто описывают как дверь, – говорил мне Колдун, – но я бы сказал, что она больше похожа на воронку. Люди романтизируют Смерть. Или наоборот, демонизируют. Это всё от страха безысходности. И от невозможности представить мир без себя. На самом деле она бесстрастна. Нельзя её ни задобрить, ни перехитрить. Если подошел к воронке слишком близко, попадешь в её кручение. Ей всё равно: был ли ты бродягой, убийцей или лауреатом Нобелевской премии. Для неё все едины, все будут перемолоты, от каждого останется только горстка информации, да и то лишь для тех, кто умеет её принять. Если хорошо знаком с её вибрациями и умеешь чувствовать её близость, можешь уклоняться – до поры до времени. Но лучше всего оставить эти пустые игры и относиться к Смерти просто как к закону природы.
Те, кто ненависть в сердце своём растят, прекрасно сами понимают, что положение их незавидное. Иногда вспоминают, как светло и легко жилось без неё, как было по-детски радостно, и даже цвета будто бы ярче казались, запахи – острее, а потом сознание как будто бы пелена накрыла. Вот ходишь, покрывалом этим укутанный. Хотят исцеления, мечтают вернуться к состоянию, когда утро беспричинной улыбкой встречаешь. Но самая главная беда в том, что большинство людей считает так: если удалить из жизни объект ненависти, то все пройдет само собою. Ненавидишь соседа, допустим, и вот помирает сосед, и всё, проблема твоя решена. Только вот иллюзия это, причем опасная весьма.
Надо, прежде всего, с сердцем своим разобраться, его вылечить, все мысли злые, как опухоль, вырвать, научиться прощать – пусть и виноватых, пусть и тех, кто не нуждается в добром твоём отношении. Тогда и тяжесть отступит, как туман поутру, и лёгкость вернется в походку и взгляд, и однажды посмотришь на того, кого ненавидел так долго, и только подивишься себе самому – на что силы души столько лет растрачивал, когда можно было просто взять это и отменить?
Мне всегда казалось забавным, что большинство людей мертвяков боятся и не знают о том, что сами они - мертвяки давно. Зомби, у которых в голове чужие мысли, они лелеют чужие мечты, хотят быть счастливыми чужим навязанным счастьем. Мертвая матрица, материя, лишенная смысла.
Большинство из них выбрали путь не по зову сердца и вынуждены годами мириться с тем, что большая часть жизни утекает как песок сквозь пальцы не пойми на что - и вот делят они этот песок на две неравные горсточки: "работа" и "жизнь".
-Почти все некроманты очень плохо заканчивают, - говорил Колдун.
- Почти ВСЕ плохо заканчивают, - только усмехался я в ответ. - Девяносто процентов людей вообще ведут жизнь морских свинок, у них и мечты свинячьи, и еда свинячья, и даже любовь - свинская тоже.
