«Плохая мать» kitabından alıntılar

Я прошу для своей дочери только одного. Чтобы судьба позволила ей быть слабой женщиной, которая будет всё уметь, но ей никогда не придется этим воспользоваться. Женщиной, которая сможет позволить себе просто быть любимой женой. А я буду самой лучшей мамой на свете, чтобы всё это сбылось.

...люди – сволочи. Они никого не любят, кроме себя. Как только они начинают кричать о чувствах, предлагай деньги».

– Ну что? Ты уже совсем большая? Тебе уже ничего не страшно? – спросила меня недавно мама.

Мне страшно. Очень. Даже больше, чем в двадцать лет. Потому что уже понимаешь, чего бояться. Это не конкретный, а вселенский страх. За завтрашний день, за будущее детей, за здоровье мамы. И сделать с ним ничего нельзя. Потому что есть что-то – судьба, Бог, провидение, фатум – можно назвать как угодно, который отвечает за то, что произойдет в следующий момент. Или не произойдет.

Ты будешь работать, стоять на своих ногах. Будешь уметь делать всё - готовить, выкладывать печку, шить, вязать, клеить обои... Ты будешь уметь зарабатывать. Не будешь ни от кого зависеть. Я тебе дам всё, что смогу. От тебя требуется одно - ты будешь искать не мужа, а отца своим будущим детям. Ты выйдешь замуж за мужчину, который будет просить тебя родить ребенка. И будет готов снять с себя последнее исподнее ради вас. И будет смотреть на вас и плакать от счастья.

Я смотрю на Симу и хочу... Хочу быть ей должна. Столько, сколько смогу. Столько, сколько выдержу. И пусть она пьет из меня кровь. Пусть всю выпьет, только не перестанет во мне нуждаться. Пусть зовет, просит, требует. Моя мама мечтала о том, чтобы я выросла сильной и, по ее собственному выражению, «не пропала в этой жизни». Я выросла сильной и теперь хочу, чтобы моя дочь выросла слабой.

Такое бывает у женщин, когда они, родив, понимают, что муж им не нужен. Главное – чтобы было это счастье, этот маленький ребенок. И главное, чтобы ребенок покакал. И тогда – счастье. И вся любовь, все внутренности, все сердце перетекают в левую руку, в сгиб локтя, на котором лежит голова ребенка.

Девочка была не по возрасту рассудительна и самостоятельна, но иногда на неё "находило". Если плакала, то до истерики, если смеялась, то до икоты, страдала - до разрыва сердца. А по какому поводу плакать, смеяться, страдать - совершенно не важно. Важен сам процесс.

Георгий похоронил Зарину – женщину, которая все эти годы была рядом, хранила дом, пекла хлеб, стирала, растила детей и ни разу не упрекнула его даже взглядом. Женщину, которая знала, что муж все эти годы любил другую. Любил так, как она любила его. Он был готов отдать жизнь за ту, другую, а она – за него. Она жила ради этого мужчины, воспитывала его дочь, потом внучку.

Если хотите увидеть, как выглядит мир в четыре утра, заведите ребенка.

– Ты меня хоть любишь?

– Любишь, не любишь... я не понимаю, что это такое. Ты моя жизнь.

– А Вася?

– Вася – моя страсть.