Kitabı oku: «Лакомая в Академии вампиров», sayfa 3

Глава 4. Магия крови

Перед занятием по магии крови Лиззи, как староста, проследила за тем, чтобы аудитория была подготовлена: проветрила помещение, стерла с грифельной доски вопросы к семинару второкурсников по ВВПОК, поставила на кафедру преподавателя бутылочку с водой. Это занятие у их группы десмондов Д было сдвоенным с группой вампиров А и девушка, как и ее одногруппники, была не особо довольна таким соседством.

Глядя на Д-шников, как на плебс, А-шники рассаживались по скамьям. Высокомерные ухмылки, оскаленные клыки, брендовая одежда, новейшие гаджеты и море презрения к тем, кто не является вампирами…

Особо усердствовали сливки А-шек – брат и сестра Дино и Лудовика из старейшего и влиятельнейшего вампирского дома Росси и их подпевала Пьетра ла Сарто. Наблюдая за Лиз, огненно-рыжие близнецы и верная болонка перешёптывались и ухмылялись очень уж неприятно.

У Лиззи даже на пару мгновений сердце перестало биться от жуткой догадки: знают, знают про нее и ректора! Но затем она смогла себя успокоить: вампиры насмехаются над ней, дампиром, очкастенькой заучкой в платье, пошитом своими руками, а не купленном в дорогом бутике.

На всякий случай Лиззи проверила кресло профессора и покачала головой: так и есть! На сиденье кто-то насыпал почерневших упыриных когтей. И где их только взяли? Бедный профессор Пуйкан – рассеянный чудак, добрейшей души десмонд, над ним издеваются все, кому не лень! Наверняка кто-то из вампиров постарался, они его в грош не ставят!

Сдержав брезгливую гримасу, Лиззи принялась сгребать ногти в бумажный кулёк, но, подняв голову, увидела прямо над собой Дино Росси – накачанного красавца с вечным выражением лица, будто лимон в рот положил.

– Слишком много на себя берешь, десмондка, – напирая на нее, процедил Росси. – Сядь-ка, отдохни, безклыкая, а то надоела перед глазами мелькать! Только не забудь вернуть на место когти.

– Нет! – твёрдо сказала Лиз, выпрямляясь. – Я не позволю издеваться над профессором Пуйканом!

– Что ж, тогда тебе же хуже, толстолобая, ведь место Пукана займёшь ты, – не стал настаивать Дино, переглянувшись с сестрой.

Лиззи не испугалась угрозы, она была рада, что смогла предотвратить глупую и жестокую шутку над профессором магикро, которого втайне жалела, и все же девушке стало не по себе: она понимала, на что могут быть способны сливки А-шек.

Впрочем, по сравнению с тем, что делает с ней Константин Леоне, это, в любом случае, будет детский сад.

Стараясь не думать о ректоре, Лиз заняла свое место рядом с Виктором, который тут же накинулся с вопросами.

– Клыкастый обидел тебя, девочка моя? Я убью его! Что Росси сказал? Отвечай!

Лиз ответила, постаравшись обернуть все в шутку, но Виктор завелся буквально с полоборота, заявив, что никто не должен оскорблять его девочку и он поговорит с Росси. Да так, что тот не посмеет даже приблизиться к Лиззи. При этом парень кидал на близнецов свирепые взгляды, над которыми те в открытую смеялись.

Испугавшись, что Виктор действительно пойдет разговаривать «по-мужски» с Росси, Лиз принялась успокаивать парня. Она подумала, что ничем хорошим это просто не кончится, да и, в конце концов, не так уж она и оскорблена. Росси в своём репертуаре – снобы, уверенные, что весь мир крутится вокруг них.

«Если уж на то пошло, кое-кто оскорбляет твою девочку намного сильнее, нежели Дино», подумала Лиззи с горечью.

Но тебе нельзя знать об этом, Виктор, просто нельзя!

Между тем, как всегда, немного опоздавший профессор Пуйкан, суматошно влетевший в аудиторию, начал лекцию.

– Итак, студиозы, сегодняшняя тема очень важна, поэтому попрошу вас не отвлекаться и прилежно записывать все, что я говорю, – объявил Пуйкан и был удостоен откровенных насмешек вампиров, но по своему обыкновению, сделал вид, что ничего не слышал.

«Сорта крови» вывел профессор на доске и несколько раз подчеркнул название темы.

– Разумеется, вы знаете, что вампиры пьют кровь исключительно дампиров и десмондов, то есть ту, в которой есть примесь человеческой крови. У дампиров – половина, у десмондов, соответственно, четверть. Отдавать или не отдавать свою кровь, становиться сосудом для вампира или нет – дело сугубо добровольное. Но, внимание, сосуды бывают разные! Существует шесть сортов крови и каждый обладает своими характеристиками: питательностью и вкусовыми качествами. Срисуйте с доски табличку «Сорта крови сосудов» и сейчас мы вместе ее заполним… Так, начали! Сорт первый: эпсилон, чрезвычайно для вампира невкусный, но очень питательный, быстро восстанавливает силы и утоляет жажду. Омикрон – невкусный, непитательный, с таким сортом в сосуды, увы, даже при всем желании не возьмут. Тау – безвкусный, как вода, и при этом непитательный, та же история, что с омикроном. А вот сорт ро, хоть и безвкусный, но довольно питательный. Фита – вкусный сорт, но совершенно непитательный, в отличие от дигаммы, который в мире вампиров принято считать на данный момент идеальным – он и вкусный, и питательный. Я хочу, чтобы под табличкой вы вписали еще один сорт крови, это сигма, так называемый сладчайший сорт крови с дивным ароматом и, по свидетельству старых вампиров, изысканейшим вкусом, а так же высокой питательностью. Но увы, он настолько редок, что в наше время уже и не встречается, потому я прошу вас просто пометить его под табличкой и знать.

– Профессор, вы сказали, что вампиры пьют кровь только дампиров и десмондов… – раздался голос Бениэмина Рыдоя, одногруппника Лиззи и Виктора. – А как насчет людей?

– Согласно подписанной в 1916 году вампирскими домами Хартии о неразглашении тайны, вампиры не должны соприкасаться с миром людей и каким-либо образом выдавать свое существование, – ответил Пуйкан, задумчиво чертя что-то мелом на доске. – Но, увы, в нашем мире есть те, кто стоит вне закона. Кто безжалостно, с особой жестокостью убивает людей, вампиров, дампиров и десмондов, не делая меж ними различий.

– Вы говорите об упырях, профессор? – Лиззи подняла руку. – Но в «Красном маке» я читала, что дома уже практически расправились с ними!

– «Мак» принадлежит дому Квантрокке. Я могу сказать вам то, чего не напишут в газетах, – преподаватель мял мелок в пальцах, не замечая, что крошит его себе на брюки. – Упыри не обладают сверхспособностями, но очень сильны и практически неуязвимы. Да, дома не признают, что никак не могут справиться с этой угрозой.

– Выбирай выражения, Пукан! – процедила со своего места рыжеволосая красотка – Лудовика Росси. – Если влиятельный вампирский дом написал в своей газете, что упыри побеждены, значит так оно и есть! И не пристало какому-то десмонду судить Квантрокке!

Бедняга Пуйкан, как и всегда, в подобных случаях, никак не ответил Росси, разволновавшись, он принялся сбивчиво диктовать тему практикума, и Лиззи, по обыкновению, стало очень его жаль.

Возможно, раньше бы она и смогла ответить Лудовике, что в «Красном маке» пишут только то, что выгодно управляющим их княжеством Вайорика вампирским домам, но сейчас сама была растеряна и подавлена, и не нашла в себе сил за него заступиться.

После занятия по магикро Лиззи никак не могла отделаться от роящихся в голове мыслей. Константин Леоне сказал, что запах ее крови слишком сладкий даже для сорта дигамма или фита… Тогда, может быть… Может быть, ее сорт – редкая и сладкая сигма и великий князь оставил ее в академии даже не ради секса, не ради того, чтобы иметь под рукой послушную наложницу (этого добра у такого, как Константин, очевидно, навалом), а ради ее редкой деликатесной крови! Лиз для великого князя темных всего лишь племенная скотина…

А, впрочем, даже еще хуже – она его кровавая шлюха, и если кто-то узнает, это позорное пятно со своей репутации ей никогда не смыть. Лиззи судорожно вздохнула, сжав кулаки так, что на коже ладоней остались глубокие лунки ногтей. Она велела себе не думать об этом, осознание собственного бесчестья тяжким грузом ложится на душу, отягощаемое черными, тяжелыми мыслями о своей ненормальности, своей испорченности, своем распутстве…

Но есть кое-что, что рушит теорию о ее особенном сорте крови на корню. При поступлении в Академию вампиров все студиозы в обязательном порядке сдают кровь в подземной лаборатории на анализ.

Лиззи знала свой сорт, у нее ро – безвкусная, но достаточно питательная для вампиров кровь. А это значит, Константина Леоне интересует лишь секс… Вернее, не только он, а возможность унизить ее, втоптать в грязь, поиметь, поставить в полную от себя зависимость…

Охваченная невесёлыми мыслями, Лиз сидела в библиотеке, пытаясь готовиться к завтрашнему семинару по ВВПОК. Странная аббревиатура расшифровывалась как Вампиры в популярной культуре. Лиззи нравился этот предмет, на котором настоящие вампиры изучали, как они представлены в человеческих книгах, фильмах и даже клипах музыкальных групп. Зачастую это было очень забавно.

Лиззи только начала писать сопоставительную характеристику двух наиболее популярных в человеческом мире вампирских циклов, как в библиотеке появилась Джина Моранте. Вампирша склонилась к уху девушки и негромко проговорила:

– Бет, твой идиот затеял разборки с близнецами Росси. Останови слабоумного, пока не поздно, ссориться с отпрысками влиятельнейшего дома княжества опасно для здоровья!

Ну вот, этого только не хватало! А она-то уж было решила, что успокоила Виктора! Угодники, зачем он полез к Росси?

Близнецы обладают одной чрезвычайно сильной сверхспособностью на двоих, а при их характерах это просто взрывоопасная смесь!

Как взволнованная девушка ни торопилась, все равно, кажется, опоздала. Конфликт на заднем дворике академии разгорался. Ухмыляющиеся Росси в окружении своей свиты надвигались на Виктора, а Лиззи вдруг не к месту подумала, что раньше как-то не обращала внимания, насколько же он высок и худ. Наверное, весит килограмм сорок, не больше…

Отступать ее жениху было уже некуда: позади него плескалась покрытая кувшинками вода фонтана.

– Так что ты там вякал, сквернокровка? – скалился Дино Росси. – Чтобы я не смел приближаться к твоей возлюбленной? Иначе что?

– Иначе ты сильно об этом пожалеешь, мразь! – огрызнулся Виктор.

– Полагаешь, малыш? – Лудовика выгнула рыжую бровь, и Виктор плюхнулся в воду прямо своей пятой точкой, подняв фонтан брызг.

Потревоженные кувшинки заколыхались на воде.

– Сволочи! – закричал Виктор, пытаясь выбраться из бассейна. – Будьте вы прокляты, ублюдки!

– А мы и так, – ухмыльнувшись, ответил Дино Росси, и добавил, указав на мокрые штаны парня. – Что с тобой, малыш? Обмочился? Думаю, твои штанишки неплохо было б просушить на ветру!

Одним взмахом руки брат-близнец перевернул Виктора вниз головой и поднял его на несколько метров над землёй.

Легко быть сильным, когда ты обладаешь телекинезом. Несчастный парень извивался в воздухе, его лицо покраснело, а штанины задрались, обнажив тощие бледные щиколотки и нечищеные голенища сапог.

– Пожалуйста, не надо! – Лиззи бросилась к помирающим от смеха вампирам. – Он же сейчас задохнётся!

– Гляди-ка, сквернокровка, твоя подружка нарисовалась! – обрадовался Дино Росси. – То-то я чувствую, скверной кровью засмердело! Как там, ты говорил мне нельзя делать? Вот так?

И он изо всех сил толкнул Лиззи – она упала.

– А если я сделаю вот так? – с помощью телекинеза Росси отбросил Лиз на пару метров, и она больно ударилась макушкой о каменную стенку. – А если я выну член и прикажу ей отсосать? Тоже скажешь нельзя, да, сквернокровка? Впрочем, я, ладно уж, не стану трогать эту милую очкастую уродинку, если мне отсосешь ты, выродок! Как на это смотришь?

Росси опустил Виктора и тот тяжело плюхнулся на каменные плиты. Из носа у него текла кровь, тёмные волосы были растрёпаны, и он никак не мог отдышаться.

Лиззи в ужасе закричала, но Пьетра ла Сарто с помощью своей способности заглушила ее крик. Бедный Виктор! Неужели они заставят его? Неужели так унизят? Она не должна этого допустить!

– Что здесь происходит?

Голос Константина Леоне Лиззи бы не спутала ни с чьим другим. Ректор стоял в арке в идеальном черном костюме Бриони, в до хруста накрахмаленной белой рубашке и до блеска начищенных черных ботинках из кожи аллигатора, распространяя вокруг себя ауру уверенности и холодного высокомерия.

В первую секунду, как его увидела, Лиззи была готова броситься ему на шею, но затем про себя усмехнулась своему глупому неожиданному порыву.

– Ваше Сиятельство, этот десмонд угрожал нам! – Лудовика Росси, откинув шикарную рыжую гриву волос, сделала по направлению к Константину несколько хищных шагов. – Сказал, что ненавидит нас, Ваше Сиятельство!

– Неужели, мисс Росси? – Константин выгнул бровь. – Поэтому вы применили к нему и студиозке Бредфорд свои способности? Телекинез против дверной телепортации и превращения воды в чай?

– Но Ваше Сиятельство, они…

– В каком году был принят закон, уравнявший права десмондов и вампиров, мисс Росси? – голос ректора был холоден, как лед.

– Я не помню! – с испуганным раздражением воскликнула Лудовика.

– В таком случае группа вампиров А будет собственноручно убирать аудитории академии. До тех пор, пока вы не вспомните, мисс Росси, – и ректор удалился, оставив Дино, Лудовику и остальных вампиров чуть ли не с открытыми от удивления ртами.

В какой-то момент Лиззи показалось, что он взглянул на нее, но, наверное, это был обман зрения, потому что она хотела этого. Слава святым, как же вовремя Леоне появился!

Сейчас она не ощущала к нему ненависти или страха, только благодарность, ведь если бы не он… Дьявол знает, что опьяневшие от собственной власти Росси сделали бы с ними! Девушка бросилась к Виктору, помогая ему подняться.

– Никто не просил твоего выродка лезть на рожон и показывать, какой он мачо. Никто бы тебя не тронул, безобразная десмондка, кому ты нужна? – услышав тихий голос Дино Росси, Лиззи обернулась. – Но не теперь, малыши, не теперь… Вы оба заплатите за то, что посмели связаться с домом Росси и навлечь на нас недовольство великого князя темных. Заплатите полный счет!

Во взглядах близнецов было столько ненависти, что Лиз отвернулась и, поддерживая Виктора, поспешила прочь. Но неприятнее всего был какой-то тоненький голосок в голове, шепнувший: «А ведь Дино Росси прав…».

Глава 5. Мы упали

Она должна была идти к Константину. Знала, что сегодня вечером он ждет, и предчувствие предстоящей ночи загодя тревожило Лиз.

Но она не могла оставить Виктора. Падая, он ударился головой о каменный бортик бассейна. Уложив парня на кровать в его комнате, Лиз сбегала в ресторан за колотым льдом, пакетик с которым Виктор с благодарностью приложил к макушке. Подсев к нему, девушка принялась осторожно стирать кровь с его лица, почему-то избегая смотреть Виктору в глаза.

– Ненавижу вампиров, – вдруг срывающимся голосом проговорил он. – Всех их ненавижу! Росси, Донате, Негри, Леоне! Все эти высокородные вампирские дома, кичащиеся от собственным богатством и безнаказанностью! Мы для них никто, Лиззи!

– Но… если бы не Константин Леоне, неизвестно, что произошло, – с запинкой возразила девушка. – Мне страшно даже об этом думать!

– Они бы никогда не заставили меня! – вскипел Виктор. – Никогда!

– Там был второкурсник Франциск Ариосто, а он, насколько я знаю, обладает способностью подчинения, – тихо проговорила девушка. – Пообещай, что больше не будешь так безрассудно подвергать себя опасности! Я очень испугалась за тебя!

– Предлагаешь отсидеться в кустах, когда мою любимую обижают? – разозлился Виктор.

Лиззи не знала, что ответить, чтобы не задеть его гордость. Он вступился за неё, да… Но лучше бы не вступался, потому что это лишь навлекло на их головы новые проблемы. Открытый конфликт с близнецами Росси – что может быть хуже? Святые угодники, она опаздывает к ректору, но как уйти так, чтобы не обидеть Виктора?

– Просто я очень сильно тебя люблю, и не потерплю, чтобы кто-то посмел тебя оскорбить, – проговорил парень, накрыв руку Лиз своей ладонью. – Ляг со мной, пожалуйста, девочка моя.

Юноша подвинулся, вытянув руку в сторону, и Лиззи ничего не оставалось, как лечь на его плечо, положив ладонь ему на грудь. Стыдно! Почему ей не хочется лежать с ним, обнявшись, как бывало раньше? Почему все, чего она хочет, оказаться подальше от своего парня?

Ненормальная! Ненормальная, испорченная!

Виктор сильно прижал ее к себе и, склонившись к лицу Лиззи, приник к ее губам. Нежно целуя девушку, положил руку ей на бедро. Затем его язык осторожно раздвинул ее губы и принялся исследовать ее рот, шаловливо заигрывая с ее языком. Рука Виктора робко поползла вверх и вдруг оказалась у Лиззи между ног.

Она привычно попыталась отстраниться, но на этот раз Виктор не отпустил ее, целуя с все большей страстью, а его тонкие пальцы скользнули ей под платье.

– Ого, да ты в чулках, любимая! – восхитился он, и его чуть влажные пальцы принялись ощупывать кружевную резинку. – Не ожидал!

– Виктор, нет, – мягко проговорила Лиз, убирая его руку.

Поднялась с его кровати, прошлась по комнате. Да что с ней такое? Его прикосновения ей неприятны, но ей ужасно не хочется его обижать!

– Мне нужно идти, – сказала Лиззи, избегая смотреть ему в глаза. – Завтра семинар по ВВПОК, а я даже не открывала учебник!

Обманщица! Как же противно врать! Нужно сказать Виктору, что они больше не могут быть вместе. Нужно быть с ним честной – ведь он не заслужил лжи.

– Элизабет, родная моя девочка, что с тобой? – спросил парень, садясь на постели. – Почему ты все время убегаешь от меня? Ты потрясающая и больше всего на свете я хочу сделать тебе приятно!

Лиз закусила губу. Как же сложно, святые угодники, как же сложно начать!

– Я.. я не готова к этому… – жалко пробормотала она. – Виктор, я… Я не могу. Ты очень хороший, но…

– Милая моя девочка… – ласково улыбнулся он, перебив Лиззи. – Чего же ты боишься? Что смущает тебя? Давай развеем все твои страхи и, я уверен, тебе будет проще осознать, что я твой человек! Как будто я тебе чужой… Думаешь, не пойму тебя? Я хочу быть нежным, хочу, чтобы тебе не было больно. Я прислушиваюсь к тебе и мне очень важны твои ощущения… Ты мне очень важна, я хочу участвовать в твоей жизни. Помогать тебе разобраться в себе, понимать и понять… Если ты не готова сейчас – я подожду, и буду ждать столько, сколько потребуется!

Этот бесконечно любящий, нежный взгляд… Делиться переживаниями? Лиз едва сдержала истерический смех. Рассказать Виктору про то, что теперь она кровавая шлюха Константина Леоне? Про то, как захлебывалась оргазмом, когда ректор пил ее кровь? Лиз закрыла лицо руками. Грязная, испорченная лгунья! Вот сейчас, сейчас она скажет Виктору, что так больше продолжаться не может.

– Я Люблю тебя, Лиз, – торжественно проговорил Виктор. – Полюбил с первой секунды, как только увидел, и буду Любить до конца своих дней. Как же я хочу целовать каждую клеточку твоего тела. С ножек, пальцев на ногах до самого лба, как я томлюсь в истоме от предвкушения момента овладевания тобою… Союза наших тел, переплетения и взаимопроникания… Как я желаю с животной страстью овладеть тобой и насыщаться твоею красотою, твоим великолепием… Хочу припасть к твоим сочным грудям, хочу ощутить под своей рукой влажность твоего междуножья, хочу, чтобы твоя маленькая ручка прикоснулась к моему подрагивающему от возбуждения члену, чтобы он нашел свой долгожданный приют в твоей девочке… Каждое утро я ласкаю свой член, мечтая, что это ты ласкаешь его и разряжаюсь бурной, мощной струей, представляя, что когда-нибудь она потечёт по твоему лицу, твоим аппетитным грудкам… Но я не смею говорить тебе обо всем этом, просто не смею!

Он закрыл лицо руками, явно ожидая, что она подойдет.

– Святые угодники, Виктор, – прошептала девушка, отступая назад, огорошенная его жаркими признаньями. – Я не…

Не давая ей договорить, парень бросился перед Лиз на колени.

– Если мы расстанемся, я умру, – выдохнул он, покрывая поцелуями ее руки. – Мне просто незачем станет жить, слышишь, родная моя? Любишь меня, скажи, любишь?

Глядя в его умоляющие глаза, Лиз просто не смогла сказать «нет». Наврала с три короба и ускользнула из комнаты, испытывая тяжёлое, давящее чувство вины, злость на себя и жгучий, пронизывающий насквозь стыд.

Бежала по тёмным приусадебным аллеям к особняку Леоне, отчаянно замерзая в накинутом на плечи жакете. От волнения в животе словно скрутился тугой узел, и Лиззи ощущала приступ дурноты.

Что ждет ее в доме Леоне?

Обняла себя леденеющими руками, а перед глазами продолжала стоять картинка: Виктор на коленях перед ней целует ей руки.

Ее парень, которому бы и в страшном сне не приснилось, куда она от него сейчас пойдет…

Посредине роскошной в своём минимализме, в четких линиях и лаконичных цветах комнаты прямо внутри стены за стеклянной перегородкой полыхает камин.

Константин Леоне, откинувшись в кресле, задумчиво смотрит на огонь. Воротник кипельно-белой рубашки расстегнут, а рукава закатаны, великий князь выглядит расслабленным, но это не так. Даже не взглянув на нее, смущенно замершую на пороге, Леоне велит ей сесть возле его ног. Велит, как ручной собачонке.

Она сбрасывает жакет и, вся дрожа, точно натянутая струна, садится на пушистый ковер спиной к нему. Константин выдергивает заколку из ее волос, и они рассыпаются по спине, окутывая ее облаком: пышные, тяжёлые. Леоне забавляется с ними, то скручивая в жгут, то распуская.

От одного его присутствия рядом, от его остро мужской энергетики у Лиззи сладко-сладко замирает сердце, а лоно наполняется влажным желанием.

А ведь князь даже ее не коснулся…

– Ты опоздала, – лениво протянул Константин, будто ему это совершенно безразлично, но от низких, хриплых ноток в его голосе у Лиз по спине ползут мурашки. – Что задержало тебя, десмондка?

– Простите, Ваше Сиятельство… – проблеяла она.– Этого больше не повторится!

Его рука с часами на запястье, которые по стоимости сравнятся со всем этим поместьем, ложится на ее шею.

– Это не тот ответ.

Подушечкой большого пальца Леоне поглаживает сонную артерию, которая ветвится под прозрачной кожей и девушку пробирает крупная дрожь, а потом мягко надавливает, пережимая ток горячей, сладкой крови.

В ушах Лиззи бьётся пульс, перед глазами рассыпаются звезды красного, зелёного и синего цвета, а затем взрываются новой вселенной, когда Лиззи умирая от удушья, чувствует поцелуй князя, точно раскалённое тавро, впечатавшийся в ее губы и вдохнувший в нее жизнь.

Девушка откашливается и с трудом дышит, и слёзы градом катятся из глаз – он почти что убил, задушил ее, а она от этого чуть было не кончила.

Есть ли на свете более ненормальное существо, чем она?

Правду. Константину Леоне нужно говорить только правду. Она усвоила урок. По приказанию князя Лиз раздевается, обнаженной ложится на ковер и закрывает глаза. Нежный, пушистый ворс ласкает кожу,

Лиз гладит его, точно живое существо.

– Я была с Виктором, хотела убедиться, что с ним все в порядке, – смущается она. – Мы встречаемся и…

Замолчала, ощущая себя полной дурой. Святые угодники, кому она это говорит?

– Ты девственница, – Леоне не спрашивает, просто констатирует факт и Лиззи краснеет до корней волос, не понимая, откуда он знает. – Почему еще не переспала с этим десмондом?

Великий князь тёмных хочет поиметь не только ее тело. Он хочет вывернуть наизнанку ее душу. Нужно отвечать правду, только правду…

Как стыдно, святые, как же стыдно!

– Потому что я не хочу его, – голос срывается. – Потому что сегодня он показался мне таким… жалким. Потому что его прикосновения мне неприятны.

– Сегодня этот юноша говорил, что любит тебя, да, десмондка?

Лиз кивнула. Больше всего на свете ей хочется поднять ресницы и увидеть его, но она не смеет.

Эти вопросы и эти ответы… Лучше бы пытал ее, лучше б выпорол, но только не заставлял признаваться в таких откровенных и постыдных вещах.

– А ты в это время представляла, как я тебя трахаю, ведь так?

«Да! Да! Да!» чуть было сладострастным стоном не сорвалось с ее уст…

– Пожалуйста, хватит, – Лиз все-таки подняла мокрые от слёз ресницы. – Отпустите меня, Ваше Сиятельство, я поеду домой. Я не хочу больше. Не хочу быть такой…

Леоне был совсем близко и его голубые глаза манили и губили глубиной своего неизведанного моря. Константин взвесил в руке невесомый пушистый локон и положил ладонь на ее грудь, сжав набухший сосок.

Лиз выгнулась и закусила губу, чтобы сдержать стон. Каждая клеточка ее тела предательски молит о нем, но больше всего на свете его жаждет ее лоно, словно цветок, который должен вот-вот раскрыться.

Интуитивно Лиз чувствует, что подошла к последней черте, к рубежу, за которым лишь мрак.

– Ложь.

Это слово падает на нее бетонной плитой, ложится тяжким грузом и Лиззи понимает, что на самом деле уже переступила ту, последнюю черту. Нет зрелища агрессивнее и сексуальней, что великий князь Константин Леоне в брюках с расстёгнутым ремнём и распахнутой рубашке, под которой виднеется рельефно вылепленный гладкий торс.

Он вжимает ее в ковер и Лиззи стонет, когда ее груди плотно прижимаются его грудной клеткой.

От этого поцелуя можно умереть: легонько прикусив ее нижнюю губу, Леоне с легкостью преодолевает ее сопротивление, получив ее рот в свое полное и безраздельное владение и сплетая свой язык с ее языком в какие-то фантастические соединения, волшебные буквы самого эротического языка на свете.

Девушка, изнемогая, чувствует, как течет по бёдрам обильно выделяющаяся из ее лона смазка. Преодолев на пути хрупкую преграду, Константин Леоне входит в нее и Лиззи закрывает глаза.

Мы упали, мы упали прямо в розы красные,

Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…

Это шелк розовых лепестков и мучительная боль острых шипов. Это мягкость перистых облаков и пронзительный холод вечной бездонной синевы.

Он движется внутри нее, сначала медленно и даже, как будто, осторожно, но затем все сильнее и сильней, и девушка чувствует, как наполняется, насыщается им ее естество, и рвется ему навстречу, неумело пытаясь подхватить заданный им ритм, словно восходя по гигантской лестнице в небо.

Широко распахнув ошеломлённые глаза, Лиззи, шалея от восторга, видит над собой склонённое лицо великого князя тёмных, его идеальные черты самого красивого мужчины на планете.

Перед тем, как укусить, он смотрит на нее в упор, а затем, не прерывая движений бёдрами, вонзает клыки в ее сонную артерию и тягучими глотками пьёт кровь.

Мы взлетели… Мы упали… Голубое и красное…

Небо и земля меняются местами, и ворох красных лепестков падает в бесконечную голубизну, а Лиз, наконец, заканчивает свое восхождение в небо, достигнув пика удовольствия.

Ее бедра сводит судорогой неукротимого оргазма и лоно истекает сладкой влагой, которая смешивается с его изливом, когда несколько минут спустя в нее кончает Константин.

– Восхитительное, утонченное, сводящее с ума лакомство… – раздался в самом ухе вкрадчивый шёпот Леоне. – Ты принадлежишь только мне.

В предрассветных сумерках, когда все кажется розово-серым, воздух прозрачен и холоден, а птицы еще не начали свою песнь, Лиззи возвращалась в свой маленький домик, где занимает комнату на втором этаже, неся внутри звенящую пустоту.

Шорох позади… Словно шаги… Девушка с беспокойством посмотрела назад, но за спиной никого не было. Только недвижные кроны деревьев, только свежесть наступающего утра, только постыдные призраки проведённой с Константином Леоне ночи.

Наверное, ей просто показалось…

Успокоенная, Лиззи обернулась и вздрогнула от ужаса.

– Привет, киска! Ты, часом, не заблудилась?

Ненормальный он был. Ненормальный и… жуткий. Иссиня-бледная кожа, черные круги, залёгшие под ярко-зелёными, как у кота, воспалёнными глазами, кроваво-красные тонкие губы, кривящиеся в ехидной усмешке.

Но хуже всего зубы, зубы, которые он по какой-то своей странной прихоти оплавил серебром – не только клыки, а все до единого. Одевался всегда с иголочки, но с некоторой небрежностью: вот и сейчас, на зауженных черных брюках стрелки, но тёмно-фиолетовая рубашка расстёгнута чуть ли не до живота, обнажая ужасающие татуировки, которыми забито его тело.

В академии ходили слухи, что магические рисунки удерживали его от того, чтоб окончательно свихнуться. Про него вообще гуляло много слухов: что у людей он считается маньяком, жестоко убившим пятнадцать человек, что в числе сверхспособностей, которыми он обладает, элитная – воскрешать мертвых, а еще – что во время секса он однажды захлестал одну девушку до смерти плетью.

– Нет, я… – Лиз замотала головой. – Все в порядке, я… просто гуляла…

В академии связываться с ним открыто опасались, не приведи святые было обратить на себя даже его мимолётное внимание!

– Да правда что ли, цветочек? А не от Леоне ли ты спешишь? Как оттрахал тебя наш славный ректор? Не хочешь добавки, киска? – он с любопытством разглядывал ее с головы до ног. – Интересно… Даже очень интересно… Ты ведь вообще не в его вкусе, так чего ж он в тебе такого забавного нашел?

Святые угодники, она влипла! Как же крепко она влипла!

– Вы знаете, я, наверное, пойду, – проговорила Лиззи, нервно одергивая платье и избегая смотреть ему в глаза.

– Иди-иди, котёночек, – сунув руки в карманы брюк, Гаспар Леоне улыбнулся Лиззи, и от этой улыбки ей захотелось бежать на край света. – Еще увидимся, да?

Беда не приходит одна. Гаспар – единственный сын Константина Леоне и особой любви между нет, если не сказать по-другому – они люто друг друга ненавидят. Не приведи святые кому-то влезать в их сложные отношения.

Может быть, все ещё обойдётся, но, похоже, этим утром святые окончательно отвернулись от Лиз…