«Книга Одиночеств» kitabının incelemeleri

Книга потрясла! Точностью формулировок, сравнений, метафор... Особо про "девочек" и "теток"! Или про то, какую еду не любят дети. Вообще все-все как будто из моего личного детства. Сильно! Потрясает выпуклость образов, которая передана буквально в двух строчках. Это высокое мастерство! А самое большое потрясение случилось, когда поняла, что автор - женщина! А до этого было впечатление что пишет мужчина - тонкий знаток женской души. Такой себе Андре Моруа современности. Кто любит Улицкую, - рекомендую и эту книгу.

Макс Фрай и тут всё тот же. Узнаваем и ... как бы снова другой. Но тут не столько про него, его мы уже знаем, и детство в Берлине, и военный папа, и многое другое, встреча со старым приятелем, но вот те люди, которые оставили такой разный, и такой неповторимый след в его судьбе, вот они, одиночества. Книга отличная, для тех, кому Макс близок, и наверное и для тех, кто его совсем и не знает, но чьё детство было в 70-х а юность в 80-х. Есть немного ностальгии, немного исповеди (как и всегда у него). Читал бы ещё и ещё.

Очень много мыслей в голове. Хочется читать и перечитывать. Такие простые и такие сложные образы. Каждый из нас одинок – простая мысль, к которой идёшь много лет. Казалось жто горе, а оказалось – нет. Всё так живут и норм

Эта книга прекрасна! Читается легко и невозможно оторваться! Очень понравился тонкий юмор и сарказм автора. Последнюю главу можно просто заучить наизусть.

Давно ничего так не цепляло.Читая опять понимаешь что все гениальное просто, мы все люди, каждый из нас полон чувств и переживаний и справляемся с ними мы по разному. Спасибо автору.

Люблю очень книги Макса Фрая, перечитала почти все, но вот эта книга в соавторстве не пошла, не цепляет, не интересно, была очень разочарована.

Про эту книгу нельзя сказать, что это средство от одиночества.

Это скорее его напарник.

Читая её ты как будто тонешь в той, с какой то стороны простой, а с какой то сложной, жизни главного героя.

Да и есть ли он в этой книге или это просто куча историй от совершенно разных, общающихся, но от этого не менее одиноких людей?

Ну а по существу, это идеальный сборник маленьких рассказов– притч. Есть и смешные и грустные.

Книгу так и хочется полностью растащить на цитаты.

Но вот последнюю часть, написанную другим автором, я не воспринял.

У каждого из нас найдется пара слов, какая-то реальная история, сон или мысль, а то, может, место, запах или звук, которые неизменно связывают нас с кем-то. И порой хочется этими воспоминаниями если не поделиться, то как минимум зафиксировать и запомнить мимолетные впечатления.  В "Книге одиночеств" как раз собраны такие моменты. Эти зарисовки из жизни - своего рода эпиграф к гораликовскому стихотворению в прозе, пла́чу о недостижимом.

Мы договорились: Линор напишет об одиночестве, а я посвящу эту книгу людям, без которых мое одиночество было бы немыслимо.

Проникновенный, едва прерываемый монолог от Линор Горалик* - интерпретация парадокса Зенона об Ахиллесе и черепахе, в этот раз - о вечной погоне, о боязни потерять. О том, что это миропорядок такой, что не только в толпе, а даже рядом с близкими - каждый человек все равно обречен на одиночество:

Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною.

Как и буква О, "Книга О-диночеств" кругла и циклична. Она, конечно, об одиночествах, но и о любви тоже, такой разной и необходимой. Все начинается с рассуждений Фрая о двух способах любить (здесь необходимо прервать предложение цитатой)...

я знаю всего два способа любить человеков.
Первый способ – безмерно радоваться всякий раз, когда я вижу человека. И почти совсем не вспоминать о нем, когда его не вижу. Второй способ – вообще не видеть почти никогда (или вовсе без «почти» обойдемся), но помнить, что есть, теоретически говоря, такой человек.

... и завершается другими образами: деятельной, торопливой и жадной любви-погони Ахиллеса и противоположного ему неторопливого наблюдающего мир счастья черепахи. Ощущение спешки Горалик* создает длинными ритмичными почти стихотворными строками, мельтешащими, как бегущие ноги, глаголами. А рядом с торопящимся и задыхающимся - созерцательная, неторопливо гуляющаячерепаха.  С ним гуляющая, между прочим.

...вот от чего я шалею, я пробегаю полдуши, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, – говорит Ахилл, – в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже...

А еще мне откликнулась идея о том, что если человек живет в наших мыслях, мы не всегда замечаем, как долго мы не виделись, пока нам об этом не напомнят:

...люди, которых я люблю, – они каким-то образом живут во мне, и мне хорошо с ними. И мне по дурости представляется, что и я в них тоже как-то живу, ползаю нежной чужеродной штуковинкой по артериям, отравляю кровь, скапливаюсь на стенках сосудов.

Сборники Фрая -  это много коротеньких сюжетов о жизни, то ли баек, то ли нет. И всегда искренне хочется верить, что невозможные чудеса и странности, происходящие с рассказчиком - правда чистой воды. Впрочем, половина этой правды, мне кажется, кроется в восприятии и воображении, ибо не каждый готов в обыденном не просто увидеть несбыточное, но и искренне поверить в это и восхититься.

* Л.Горалик включена Минюстом РФ в реестр иностранных агентов

Знакомство с автором началось как раз с этой прекрасной книги. Перечитана  она сотню раз,не меньше... Путешествовала со мной не один год, в какие только передряги мы не попадали... После нее было много Фраевских произведений и всё же она так и осталась любимицей. Юморная,философская,подбадривающая -Книга Одиночеств  до сих пор остаётся верным другом,к которому я не устаю возвращаться)

Книга Одиночеств. Одино-о-о-очеств. У Вас бывает такое, что когда пишешь о самом любимом, иногда трудно подобрать слова, в которые уместились бы все Ваши эмоции и мысли? Я долго думала о том, с чего всё-таки следует начать рецензию на книгу Одиночеств, чтобы доступно рассказать, отчего я нахожусь от неё в столь безмерном восторге. Когда долго думаешь, приходишь, как правило, к выводам нелепым и далеко не лучшим, но делать нечего, поэтому я просто скажу: Я очень люблю книгу Одиночеств. Люблю её за своенравность. Она может пнуть тебя под зад в любой удобный для неё момент, если чем-то ты ей не угодил, если где-то оскорбил её или безмолвно в чем-то обвинил. И ты просто не сможешь читать дальше – она тебя за шкирку выкинет на ближайшую обочину, но заставит при этом догонять её день, два или месяц. С ней трудно, как с истеричной художницей или гениальным музыкантом; от неё хочется бежать, но к ней надо возвращаться, потому что не возвращаться к ней просто нельзя. Люблю её за простоту. Простоту, с которой она говорит о таких близких сердцу и родным печенкам вещах; с которой она смотрит на жизнь во всех её нелепостях; которую она прививает своим читателем с первых страниц. Она говорит тебе: «Послушай, чего ты хочешь? Высоких рассуждений о материях бытия? Да? Точно? А подумать? Что-что? Да? Тогда пошел ты в жопу!». Некоторые обижаются и уходят, да и шут с ними. Мы с такими вроде бы как рыбы разного плаванья. Люблю её за прямоту. Она не будет юлить вокруг да около, подыскивая наиболее лояльные слова, а станет перед тобой во весь свой исполинский рост и громыхнет тебе правду-матку прямо в испуганные глазенки (Да-да, и это она так со всеми, хаживали – знаем). А потом, как ни в чем ни бывало, продолжит: «Эта книга посвящается…». Люблю её за мудрость. Больше всего молчат об очевидном, о том, что у нас перед носом ежеминутно и ежесекундно, о том, что мы забываем подчас, так как не считаем должным снизойти до уровня обывательского и сельско-мыслительного, а зря. Так вот Она не молчит, нет. Она вопит во всеуслышание, употребляя всевозможные «урод», «тварь», «скотина» и прочие, которые принято называть не очень лицеприятными и «ну очень нецензурными». Люблю её за точность. Потому что материться она может до седьмого пота, но как назовет тебя «взрослым», так жить на белом свете не хочется от тоски по своему провалившемуся в яму с чем-то вонючим детству и утерянной чистоте помыслов. Люблю её за жизненность. Потому что другие могут сколько угодно рассказывать о похождениях Васи Пупкина в страну Лапландию, но себя вы в нём вряд ли узнаете. А вот в «лупоглазом детеныше в фирменных джинсах» многие увидят призрак давно забытого под кроной настоящего, увидят, задумаются, и, может быть, даже вспомнят. Если сильно-сильно постараются. Ещё я люблю её за: • правдивость • своевременность • тонкость • ненавязчивую мораль • наглядность • искренность • …… (будем считать, что в этом месте на меня натянули смирительную рубашку)

Но больше всего я люблю её за Одиночество. За это сорокаградусное, хмельное одиночество, которое мы каждый день ощущаем в огромном мире людей и прочих тварей, которым мы дышим – и не можем надышаться, которое мы пьем – но никак не утолим жажды. За это чувство в его идеальной степени, в его абсолютной форме и истинном содержании. За Одиночество, о котором исписаны тонны бумаги и гигабайты вордовских страниц. За Одиночество, которое живет в каждом из нас.