«Ворона на мосту» kitabından alıntılar, sayfa 5

Существование само по себе - благо. Если есть хотя бы намек на возможность сохранить существующее, надо попробовать это сделать. Если бы в небытии скрывался некий высокий, тайный смысл, ничего бы и не было. Но всё наоборот: жизнь цепляется за всякий шанс осуществиться, всё живое страстно желает длиться - во что бы то ни стало, любой ценой.

Пока человек отдает себе отчет, что его знания и опыт — ничтожная крупица реальной картины мира, он настолько не безнадежен, что пари впору заключать, делая ставку на его блестящее будущее.

Что тебе необходимо - научиться жить в радости. Нет для тебя ничего труднее, но и ничего полезнее тоже нет. Справишься ли - не знаю. Но по крайней мере, теперь ты не будешь больше считать все происходящее вокруг совокупностью тщетных усилий накануне неотвратимого конца. И надеяться на лучший исход тебе тоже ни к чему - теперь ты знаешь, он неизбежен.

Быть живым человеком в большинстве случаев очень больно.

Любовь - не то чувство, которое можно испытывать к большому числу существ, принадлежащих к одному виду.

Если хаос – твоя подлинная природа, сосуд, в который он заключён, должен быть совершенным и надёжно закупоренным.

Безупречность, о которой я говорю, - это сознательный вызов собственному невозможному, потому что иных достойных противников у человека нет вовсе ...

Всякий совершенный поступок - единственно верный, наилучший из возможных. Просто мало кто живет достаточно долго, чтобы оценить истинные последствия своих дел, вот и довольствуется промежуточным результатом, корит себя потом за ошибки, которых, в сущности, не было.

Конечно, Мир устроен не так, как ты себе это до сих пор представлял. Скажу больше, я уверен, он устроен даже не так, как я себе сейчас представляю. И именно это делает его особенно привлекательным.

-... И когда я говорил, что не способен убить Лойсо Пондохву, мне, в общем, охотно верили. Но при этом продолжали настаивать, чтобы я все-таки попробовал. Его Величество- от безысходности, а Нуфлину, надо понимать, было абсолютно все равно, кто кого убьет. Лишь бы уже наконец убили хоть кого-нибудь