«В людях» kitabından alıntılar, sayfa 3
Запустив палец за тугой воротничок, повар сердито оттягивает его, мотая головой и жалуясь с досадой: – Какова чушь! Живет на земле вот такой арестант, жрет, пьет, шляется, а – к чему? Ну, скажи, зачем ты живешь? Чавкая, кочегар отвечает: – Это мне неизвестно. Живу и живу. Один – лежит, другой – ходит, чиновник сиднем сидит, а есть – всякий должен. Повар еще более сердится. – То есть какая ты свинья, что даже – невыразимо! Прямо – свиной корм… – Чего ты ругаешься? – удивляется Яков. – Мужики – все одного дуба желуди. Ты – не ругайся, я ведь с этого лучше никак не стану…
другой половине священник Доримедонт Покровский развел сад; в саду – беседка из тонких дранок, окрашенных зеленою краской. Если в эту беседку бросать камни – дранки с треском лопаются. Место донельзя скучное
Большая женщина все качается, мертво улыбаясь, помахивая платочком; Жихарев судорожно прыгает вокруг нее, я смотрю и думаю: неужели Ева, обманувшая бога, была похожей на эту лошадь?
Я молча удивляюсь: разве можно спрашивать, о чем человек думает? И нельзя ответить на этот вопрос, – всегда думается сразу о многом: обо всем, что есть перед глазами, о том, что видели они вчера и год тому назад; все это спутано, неуловимо, все движется, изменяется.
