Kitabı oku: «Кровавая работа», sayfa 5

Глава 9

Летом 1993-го на севере Лос-Анджелеса, среди песчаников национального парка Васкес-Рокс в долине Антилоп, было найдено тело женщины. Труп пролежал под палящим солнцем несколько дней. Стадия разложения не позволяла определить, подвергалась ли жертва сексуальному насилию, но такая возможность не исключалась. Хотя женщину обнаружили одетой, ее трусики были вывернуты наизнанку, а блузка застегнута кое-как – либо покойная одевалась не сама, либо делала это под влиянием сильнейшего стресса. Причиной смерти стало удушение – излюбленный прием насильников.

Расследование убийства в Васкес-Рокс возглавила Джей Уинстон из Управления шерифа округа Лос-Анджелес. Не сумев раскрыть дело по горячим следам, Уинстон закусила удила. Амбициозная, но не обремененная раздутым эго, она первым делом обратилась в ФБР за помощью. Ее запрос перенаправили в серийный отдел, и Джей пришлось заполнить специальную форму в рамках Программы предотвращения насильственных преступлений VICAP.

Именно через форму VICAP Маккалеб и познакомился с Джей Уинстон. Копии материалов, направленные ею в Куантико, переслали Маккалебу, успевшему обосноваться в кладовой местного подразделения ФБР в Лос-Анджелесе. По известной бюрократической схеме бандероль проделала огромный путь через всю страну, чтобы потом вернуться обратно.

Прогнав заполненную Уинстон анкету через компьютерную базу данных VICAP, где форма на восемьдесят вопросов сопоставлялась с другими, и внимательно изучив отчеты с места преступления и результаты вскрытия, Маккалеб наткнулся на похожее преступление, совершенное годом ранее в районе перевала Сепульведа. Аналогичный способ убийства, полностью одетый труп на набережной, прочие мелкие детали – все совпадало. Похоже, в Лос-Анджелесе завелся очередной серийный убийца. В обоих случаях женщины исчезали за два-три дня до смерти. Очевидно, маньяк забавлялся с ними несколько суток кряду, прежде чем расправиться.

Установить связь между двумя преступлениями было лишь первым шагом. Далее предстояло вычислить и поймать убийцу. На этом этапе дело застопорилось. Маккалеба насторожил длительный интервал между убийствами. Неизвестный (под таким кодовым именем преступник значился в протоколах ФБР) ничего не предпринимал одиннадцать месяцев, пока его больные фантазии снова не взяли верх и не вынудили его похитить вторую жертву. По версии Маккалеба, маньяк бездействовал почти год, подпитывая свое воображение воспоминаниями и впечатлениями от содеянного. Но если верить профильной программе, периоды затишья будут стремительно сокращаться, и вскоре неизвестный начнет охоту за новой жертвой.

Маккалеб составил для Уинстон психологический портрет преступника, однако это ни на шаг не приблизило их к его поимке. Белый мужчина в возрасте от двадцати до тридцати лет, чернорабочий, ранее привлекавшийся к ответственности за преступления на сексуальной почве или развратное поведение. Впрочем, возраст мог варьироваться в зависимости от того, подвергался ли неизвестный длительному тюремному заключению.

В этом и состояла загвоздка. При всей своей скрупулезности портреты, созданные на основе VICAP, мало способствовали установлению личности подозреваемого. В Лос-Анджелесе под такую ориентировку попадали сотни, если не тысячи мужчин. Тщательно отработав все ниточки, детективы зашли в тупик. Оставалось только ждать. Маккалеб сделал отметку в календаре и занялся другими делами.

В марте, спустя восемь месяцев после убийства в Васкес-Рокс, Маккалеб наткнулся на обведенную в кружок дату, перечитал материалы и позвонил Джей Уинстон, но ничего нового не услышал. Никаких зацепок, никаких подозреваемых. После долгих уговоров Джей согласилась установить наблюдение за местами преступлений и могилами обеих жертв. Маккалеб объяснил, что период затишья близится к концу. Впечатления от содеянного притупились, желание вновь ощутить вкус власти будет стремительно нарастать и вскоре вырвется из-под контроля. Тот факт, что неизвестный полностью одел женщин, свидетельствовал о душевной борьбе. В глубине души он стыдился совершенных преступлений – отсюда подсознательное стремление скрыть их под одеждой. Все последующие восемь месяцев он терзался противоречивыми чувствами. Жажда вновь воплотить зловещие фантазии боролась с угрызениями совести. В попытке совладать с искушением убийца мог наведываться туда, где избавлялся от своих жертв, или к месту их последнего пристанища. Маккалеб нутром чуял, что именно так и поступит неизвестный, чтобы хоть ненадолго остудить свой пыл.

Уинстон совершенно не горела желанием затевать масштабную операцию по наблюдению на основании чьей-то интуиции. Однако Маккалеб уже выбил разрешение на слежку для себя и двух агентов. Уинстон он накапал на мозги, в красках описав, что будет, если она откажется от единственной возможности вычислить преступника, пока он не нанес очередной удар. Для очистки совести Джей переговорила с лейтенантом и коллегами из Управления полиции Лос-Анджелеса, в итоге все три подразделения снарядили бригады для слежки. Прорабатывая детали операции, Маккалеб выяснил любопытную подробность: обеих женщин похоронили в Глендейле, на расстоянии сотни ярдов друг от друга. После этого он ни секунды не сомневался: неизвестный непременно объявится на кладбище.

Интуиция его не подвела. На пятые сутки дежурства Маккалеб, Уинстон и еще два детектива, укрывшись в склепе, откуда открывался обзор на обе могилы, заметили, как к кладбищу подкатил фургон. Из кабины выбрался водитель с каким-то предметом под мышкой и, перемахнув через ограду, направился туда, где покоилась первая жертва. Постоял перед надгробием минут десять и неспешно направился ко второй могиле. Судя по уверенной походке, мужчина отлично ориентировался на погосте. Поравнявшись с местом последнего пристанища второй жертвы, водитель вытащил из-под мышки предмет, оказавшийся спальным мешком, расстелил его на земле и сел, привалившись спиной к могильному камню. Детективы не стали нарушать его уединение. Все происходящее тщательно фиксировалось на камеру ночного видения. Вскоре мужчина расстегнул брюки и начал мастурбировать.

Его личность установили по номерным знакам раньше, чем он успел вернуться за руль. Лютер Хэтч, тридцативосьмилетний садовник из Северного Голливуда, четыре года назад освободившийся из тюрьмы Фолсом, где он отбывал девятилетний срок за изнасилование.

Так неизвестный переквалифицировался в действующего подозреваемого. Когда из его возраста вычли девять лет, проведенные за решеткой, последние сомнения отпали. Хэтч полностью соответствовал профилю VICAP. После трех недель круглосуточного наблюдения (за время которого подозреваемый еще дважды посетил кладбище в Глендейле) Хэтча арестовали при попытке затащить в фургон девушку, выходившую из торгового центра «Шерман-Оукс». В фургоне группа захвата обнаружила моток скотча и несколько четырехфутовых отрезов бельевой веревки. Получив ордер на обыск, детективы перевернули квартиру Хэтча вверх дном. Результатами кропотливых поисков стали волосы, волокна и следы засохшей слюны; анализ ДНК установил, что все они принадлежали убитым женщинам. Местные газеты окрестили Хэтча Могильщиком, и он пополнил пантеон маньяков, что так волнуют воображение публики.

Опыт и интуиция Маккалеба помогли Уинстон раскрыть дело. Этот триумф еще долго обсуждали в Лос-Анджелесе и Куантико. Арест Хэтча вся наблюдательная бригада торжественно обмывала в баре. В самый разгар застолья Джей Уинстон обратилась к Маккалебу со словами: «Отныне я у тебя в долгу. Как и все мы».

Бадди вырядился так, словно его наняли для поездки в ночной клуб, а никак не в управление шерифа. Увидев приятеля в черном с головы до пят и с черным кожаным дипломатом, Маккалеб на секунду опешил.

– Что это с тобой? Язык проглотил?

– Нет, все прекрасно. Поехали.

– Точно? – выпытывал Бадди.

– Точнее не бывает. Просто не ожидал увидеть тебя в костюме. По-моему, не самая удачная экипировка, чтобы торчать целый день в машине. Может, переоденешься?

– Не-а.

– Тогда поехали.

Они уселись в серебристый «форд-таурус» – семилетний, но с отличным движком. По дороге в Уиттьер Бадди трижды пытался выведать подробности расследования, но всякий раз натыкался на стену молчания. Устав от бесконечных расспросов, Маккалеб вовлек приятеля в давний спор о преимуществе парусников над моторными судами. До управления шерифа добрались за час. Локридж втиснул «таурус» на парковку для посетителей и выключил зажигание.

– Не знаю, сколько тебе придется куковать, – предупредил Маккалеб. – Надеюсь, ты захватил с собой книжку или губную гармонику.

– Может, мне пойти с тобой?

– Бад, давай сразу расставим все точки над «i». Мне нужен не напарник, а шофер. Вчера я спустил сотню долларов на такси и подумал, вдруг ты захочешь подзаработать. Но если ты и впредь намерен донимать меня вопросами…

– Молчу, молчу, – перебил Локридж и развел руками, как бы признавая свое поражение. – Буду тихонечко сидеть и читать. Впредь даже рта не раскрою.

– Отлично. Тогда до скорого.

В убойном отделе Маккалеб очутился аккурат к назначенному времени и в вестибюле наткнулся на поджидавшую его Джей Уинстон – стройную привлекательную блондинку на пару лет старше его самого, с прямыми волосами до плеч, в синем брючном костюме и белой блузке. Маккалеб не видел ее пять лет, с той памятной ночи, когда арестовали Хэтча. Они обменялись рукопожатиями, и Джей отвела его в конференц-зал, большую часть которого занимал овальный стол, окруженный шестью стульями. На маленьком столике у стены темнела двойная кофеварка. На овальной столешнице громоздилась кипа бумаг и четыре видеокассеты.

– Кофе? – осведомилась Уинстон.

– Спасибо, обойдусь.

– Тогда приступим. У меня двадцать минут.

Они уселись друг напротив друга. Уинстон кивнула на кассеты и бумаги:

– Это тебе. После твоего звонка я сняла копии со всех материалов.

– С ума сойти! Спасибо.

Маккалеб двумя руками придвинул к себе стопку, словно игрок в покер, сорвавший банк.

– Я переговорила с Арранго, – продолжила Уинстон. – Тот всячески убеждал меня не связываться с тобой, но я ответила, что ты лучший агент из всех, с кем мне доводилось сотрудничать, и весь наш отдел перед тобой в неоплатном долгу. Арранго, конечно, психанул, но ничего, переживет.

– Здесь материалы и по лос-анджелесскому убийству?

– Ага. Как только между двумя преступлениями наметилась связь, мы обменялись копиями с полицейским департаментом. За последние две недели Арранго не прислал мне ничего нового, поэтому тут все, чем мы располагаем на данный момент. Куча бумаг, видеозаписей и никакого проку.

Маккалеб разделил стопку надвое и принялся перебирать отчеты. Как выяснилось, две трети работы проделало управление шерифа, за полицией Лос-Анджелеса числилась лишь треть. Маккалеб ткнул пальцем в кассеты:

– А это что?

– Оба места преступления и записи с камер видеонаблюдений. Арранго сказал, что уже показывал тебе ограбление магазина.

– Да, зрелище не для слабонервных.

– В нашем случае ловить вообще нечего. Стрелок появляется в кадре буквально на пару секунд, – «обрадовала» Уинстон. – Видно только, что на нем маска. В общем, сам увидишь.

– Кстати, убийца забирал деньги из банкомата или из рук жертвы?

– Из банкомата, а что?

– Это отличный повод обратиться за помощью в Бюро. Технически купюры украли из банка, а это уже федеральное преступление.

Уинстон понимающе кивнула.

Вспомнив, что времени у собеседницы в обрез, Маккалеб поспешил взять быка за рога:

– По какому принципу оба дела объединили в одно? По результатам баллистической экспертизы?

Уинстон снова кивнула:

– Расследование шло полным ходом, когда пару недель спустя мне на глаза попалась заметка о вооруженном ограблении магазина. Многие детали совпадали. Я связалась с Управлением полиции Лос-Анджелеса, и мои догадки подтвердились. Тот же принцип, тот же пистолет, тот же грабитель. А баллистическая экспертиза внесла полную ясность.

– Одного не пойму, зачем этому парню гильзы? – протянул Маккалеб. – Пули ведь все равно никуда не денутся. Кстати, что по поводу них?

– Девятый калибр. Самый ходовой. Цельнометаллическая оболочка. Сам знаешь, отсутствие гильзы иногда затрудняет экспертизу. В нашем случае пуля прошла навылет и застряла в бетонной стене. Еле вытащили. Думаю, стрелок надеялся, что ее основательно расплющит и нам не удастся ничего установить. Поэтому он и собрал гильзы – хотел замести следы. – В голосе Уинстон слышалось нескрываемое презрение к преступнику. – Хотя мог бы не утруждаться, – добавила она. – Посмотри пленки. И без экспертизы понятно, что оба убийства совершил один и тот же человек.

– Вы или полиция Лос-Анджелеса отработали следующий этап?

– Ты про отдел огнестрела и баллистики?

– Именно. У кого все вещдоки?

– У нас. В Лос-Анджелесе сейчас зашиваются, а поскольку наше убийство по хронологии первое, улики по договоренности перекочевали к нам. Я поручила ребятам из ОБ проверить по базе на предмет совпадений, но там глухо. Ствол засветился лишь дважды. Пока.

Маккалеб чуть не обмолвился про федеральную базу «Наркотики-огнестрел»², но решил повременить. Сначала нужно отсмотреть записи, ознакомиться с материалами, а уже после лезть к Джей с советами.

От Маккалеба не укрылся взгляд Уинстон, брошенный на часы.

– Дело повесили на тебя?

– Угадал. Изначально мы вели его вместе с Дэном Систранком. Помнишь такого?

– Он вроде дежурил тогда в склепе?

– Ага, и присутствовал при задержании Хэтча. В общем, расследование поручили нам обоим, но потом подвалила новая работа. Сам понимаешь. Сейчас оно числится только за мной. Сказочное везение.

Маккалеб сочувственно улыбнулся. Знакомая история. Если дело не раскрывают по горячим следам, его вешают на того, кто подвернулся под руку.

– Тебе не устроят головомойку за передачу материалов третьему лицу?

– Нет. Капитан помнит, как много ты сделал для Лизы Мондриан.

Лиза Мондриан – женщина, чье тело нашли в Васкес-Рокс. Очень странно, что Уинстон назвала ее по имени. Обычно детективы стараются максимально дистанцироваться от жертвы. Берегут свою нервную систему.

– В ту пору капитан был еще лейтенантом, однако он по-прежнему ценит твой вклад в поимку Хэтча, – сообщила Джей. – Мы с ним переговорили, и он не против твоего вмешательства. Хотя, сказать по правде, мне бы хотелось отблагодарить тебя чем-то более существенным. Здесь «глухарь», Терри. Нам остается только ждать.

Иными словами, мы ждем, когда стрелок снова выйдет на охоту и, если повезет, допустит роковую ошибку. Зачастую лишь новая кровь могла пролить свет на старые убийства.

– Ладно, поглядим. Заодно разомну мозги, пока совсем не атрофировались. Кстати, чуть не забыл. О каком законе трех ошибок ты толковала по телефону?

– Больная тема. – Уинстон нахмурилась. – С тех пор как этот закон приняли в Сакраменто, преступники как с цепи сорвались. Не знаю, в курсе ты или нет, но суть такая: три тяжких, и тебя отправляют на пожизненное, без права на условно-досрочное.

– Наслышан. Я не настолько отстал от жизни.

– Тогда должен понимать, что единственное, чего они добились, – так это научили этих подонков осторожности. Например, убирать свидетелей. Благими намерениями, Терри. Если хочешь знать мое мнение, из-за этого гребаного закона погибло множество невинных людей, включая Джеймса Корделла и тех двоих в магазине.

– Думаешь, стрелок убивает целенаправленно?

– Уверена на все сто. Ты же видел запись из магазина. Никаких колебаний. Мерзавец заранее знал, на что идет. Он изначально не собирался оставлять свидетелей. Собственно, это единственная моя зацепка. На досуге я перелопатила кучу досье на грабителей-рецидивистов, дважды попадавших под статью. Ручаюсь, наш стрелок – кто-то из них. Раньше он просто грабил, теперь убивает. Повысил, так сказать, квалификацию.

– Ну и как успехи? – спросил Маккалеб.

– С досье? Да никак. Но тут два варианта: либо я найду его, либо он меня. Такие типы не останавливаются. Он хладнокровно прикончит кого угодно, лишь бы снова не загреметь за решетку. Это как пить дать. Боюсь, новое убийство не за горами. Странно, что его не случилось до сих пор, все-таки два месяца прошло. Надеюсь, в следующий раз он облажается и мы его возьмем. Возьмем рано или поздно. Клянусь. У моего потерпевшего осталась жена и двое маленьких детей. Нельзя позволить этому куску дерьма разгуливать на свободе.

Маккалеб одобрительно кивнул. Ему импонировал решительный настрой Джей. Какой контраст с пофигизмом Арранго. Он сгреб со стола кипу документов и пообещал позвонить через пару дней, как только ознакомится со всеми материалами.

– Не парься, – успокоила Джей. – Нам сгодится любая помощь.

В «форде» Маккалеб застал дивную картину. Привалившись спиной к водительской дверце и закинув ноги на пассажирское кресло, Бадди лениво выдувал на гармонике блюз, а свободной рукой листал книгу. Маккалеб распахнул дверцу и, выждав, пока приятель уберет ноги, плюхнулся на сиденье. В глаза ему бросилось название книги: «Расследует инспектор Иманиши»³.

– Быстро ты, – пробормотал Локридж.

– Да, уложились в рекордные сроки.

Маккалеб пристроил документы с видеокассетами на пол и зажал их ногами.

– А это что?

– Так, взял для ознакомления.

Локридж перегнулся через коробку передач и уставился на верхнюю папку. Ею оказался протокол с места преступления.

– Джеймс Корделл, – прочел Бадди. – Кто такой?

– Бадди, опять начинаешь?

– Молчу, молчу.

Уловив намек, Локридж выпрямился и завел мотор.

– Куда теперь?

– Обратно в Сан-Педро.

– Но почему? – с ноткой возмущения сказал Бадди. – Мы вроде договаривались на несколько дней. Обещаю, впредь никаких вопросов, – заверил он.

– Ты неправильно меня понял. Наш уговор по-прежнему в силе. Просто сейчас мне необходимо поскорее просмотреть бумаги.

Бадди швырнул детектив на приборную доску, сунул гармонику в пластиковый кармашек на дверце и рванул с места.

Глава 10

В салоне было гораздо светлее, чем в каюте, поэтому Маккалеб решил обосноваться там. Кроме того, на перегородке, отделявшей камбуз от салона, висел телевизор с видеоприставкой. Маккалеб разобрал захламленную столешницу, протер ее влажной губкой и бумажным полотенцем, после чего складировал на нее многочисленные папки, любезно предоставленные ему Джей Уинстон. Рядом положил разлинованный блокнот и наточенный карандаш, предусмотрительно захваченные из ящика штурманского стола.

Поразмыслив, Маккалеб решил соблюсти хронологию и начать с Джеймса Корделла. Перебрав бумаги, он отложил в сторону все, что касалось убийства Глории Торрес. Оставшиеся документы рассортировал по кучкам: первичные протоколы, список вещдоков, опросы свидетелей, неподтвердившиеся версии, отчеты, докладные записки и недельные сводки.

Еще со времен Бюро Маккалеб завел привычку полностью освобождать стол под материалы текущего расследования. Дела стекались к нему со всего Запада – иногда в виде толстых папок, иногда – тоненьких. Бонусом Маккалеб всегда просил прислать ему пленку с места преступления. Хотя толщина папок варьировалась, их суть оставалась неизменной. И всякий раз Маккалеб испытывал азарт пополам с отвращением. С каждой прочитанной страницей его одолевал гнев и неуемная жажда справедливости. Повесив пиджак на дверной крюк и спрятав пистолет в ящик стола, Маккалеб запирался в своей каморке и, отгородившись от внешнего мира, погружался в работу. Аналитика была его коньком. Довольно посредственный оперативник, Маккалеб умел виртуозно анализировать информацию. Открывая очередную бандероль, он ощущал трепет охотника, напавшего на след опасного зверя. И сегодняшний день не стал исключением.

При жизни Джеймсу Корделлу можно было только позавидовать. Семья, отличный дом, несколько автомобилей, великолепное здоровье, высокий достаток, позволявший его супруге не работать и всецело посвятить себя воспитанию дочерей. Корделл трудился инженером в частной фирме, получившей госконтракт на обслуживание системы акведуков, которая обеспечивала подачу талой воды из гор центрального штата в резервуары, питавшие бескрайние просторы Южной Калифорнии. Корделлы обитали в Ланкастере, на северо-востоке округа, в полутора часах езды от любой водопроводной магистрали. Вечером 22 января глава семейства возвращался из Лоун-Пайна, где с самого утра инспектировал бетонный фрагмент виадука. Был день получки, и Корделл завернул в филиал Регионального банка в миле от дома – снять наличные с зарплатной карты. Но получил выстрел в голову и умер прежде, чем банкомат закончил отсчитывать купюры. Стопка хрустящих двадцаток досталась убийце.

Ознакомившись с первоначальными протоколами, Маккалеб отметил, что прессе «скормили» более мягкую версию событий. Обстоятельства, описанные в статье, которую зачитывала по телефону Киша Рассел, мягко говоря, не соответствовали действительности. В частности, в заметке говорилось, что тело Корделла нашли спустя пятнадцать минут. Но если верить официальному отчету, раненого практически сразу обнаружил случайный посетитель, подруливший к филиалу как раз в тот момент, когда с парковки на полном ходу выезжал какой-то автомобиль – по всей видимости, принадлежавший убийце. Очевидец, Джеймс Нун, моментально вызвал из своей машины «скорую» по спутниковому телефону.

Поскольку звонок совершался через ретранслятор, диспетчер 911 не сумела автоматически определить точные координаты места происшествия и ввела информацию по старинке – вручную, умудрившись перепутать две цифры в адресе и отправив «скорую» на семь кварталов дальше. По свидетельству Джеймса Нуна, он в отчаянии наблюдал, как неотложка с ревом промчалась мимо. Он перезвонил в службу спасения и объяснил ошибку уже другому оператору. Тот связался с врачами, но к их прибытию все было кончено – Джеймс Корделл умер.

Отложив протоколы, Маккалеб задумался. Трудно сказать, насколько критичным во всей этой истории было несвоевременное оказание помощи. Корделл получил тяжелое ранение в голову. Даже прибудь врачи на десять минут раньше, им едва ли удалось бы спасти потерпевшего. Похоже, бедняга Корделл был обречен.

Тем не менее пресса обожала мусолить огрехи экстренной службы. Еще бы, такой лакомый кусок. Дабы не разразился скандал, кто-то в управлении шерифа – вероятно, сама Джей Уинстон – решил утаить эту информацию от репортеров.

Да, диспетчер явно села в лужу, однако Маккалеба этот момент заботил в последнюю очередь. Куда больше его интересовало наличие какого-никакого свидетеля и описание автомобиля. По словам Нуна, при въезде на парковку его чуть не протаранил черный джип «чероки» в новом, более плавном корпусе. Он только успел разглядеть, что за рулем сидел мужчина с белыми или седыми волосами и в серой кепке, надвинутой на глаза.

Другие свидетели в первичных протоколах не значились. Прежде чем перейти к дополнительным отчетам и результатам вскрытия, Маккалеб решил посмотреть пленки. Он включил телевизор и сунул в прорезь кассету с записью камеры видеонаблюдения.

В нижней части экрана появился счетчик времени. Съемка велась через линзу «рыбий глаз», искажавшую изображение. В кадре возник мужчина – очевидно, Джеймс Корделл – и вставил пластиковую карту в банкомат. Лицо мужчины занимало весь экран, не позволяя разглядеть, что творится вокруг. Досадная оплошность банковской службы безопасности. Справедливости ради, такие камеры предназначались для того, чтобы запечатлевать физиономии аферистов, но никак не записи вооруженного ограбления.

Корделл ввел ПИН-код, но вдруг напрягся, бросил опасливый взгляд за спину. Очевидно, услышал, как на парковку въезжает «чероки». Осуществив транзакцию, Корделл занервничал. Мало приятного снимать наличку посреди ночи, пусть даже в ярко освещенном филиале посреди благополучного района. Сам Маккалеб пользовался банкоматом в круглосуточном супермаркете – безопасно и малолюдно. Корделл с тревогой покосился назад, кивнул кому-то вне поля зрения и снова повернулся к терминалу. Похоже, грабитель еще не натянул маску. Несмотря на внешнее хладнокровие, Корделл впился глазами в лоток для выдачи купюр и, казалось, мысленно подгонял: быстрее! быстрее!

В следующую секунду на экране возник пистолет. Дуло уперлось в левый висок, грянул беззвучный выстрел, оборвавший жизнь Джеймса Корделла. На объектив камеры брызнула кровь. Корделл начал заваливаться вправо, цепляясь за стену, а после рухнул ничком перед банкоматом.

Стрелок шагнул в кадр и выхватил из прорези банкноты. Поймав крупный план, Маккалеб остановил запись. Последние сомнения отпали – перед ним был человек, убивший Глорию Торрес. Маска, спортивный костюм – все совпадало. Уинстон права, тут не надо никакой экспертизы. Отдел баллистики лишь документально подтвердил интуитивные догадки детективов. Оба убийства совершил один и тот же человек. Та же одежда, тот же принцип, те же бесстрастные глаза в прорезях маски.

Маккалеб снова нажал воспроизведение, и картинка ожила. Стрелок забрал купюры и, по всей видимости, сказал что-то. Правда, на сей раз он не смотрел в объектив, как в магазинчике, а стоял вполоборота к камере, поэтому едва ли его реплика предназначалась зрителю – скорее, самому себе.

Убийца быстро переместился в левый угол экрана и наклонился, чтобы подобрать гильзу. Потом метнулся вправо и исчез. Маккалеб ждал. С минуту в кадре не было ничего, кроме распростертого на тротуаре Джеймса Корделла. Под его головой растекалась лужа крови. Алый ручеек попал в стык между плитами и заструился на мостовую.

Вскоре появился третий участник драмы – Джеймс Нун, с обширной плешью на затылке и в очках в тонкой оправе. Он склонился над раненым, проверил пульс на шее и затравленно огляделся. Потом вскочил и скрылся из виду. Наверное, побежал вызывать «скорую». Мгновение спустя он снова возник в поле зрения и завертел головой, дабы удостовериться, что убийца не притаился поблизости. Наконец его взгляд переместился на дорогу, рот открылся в беззвучном крике. Нун замахал руками, очевидно, в попытке привлечь внимание неотложки, которая с ревом промчалась мимо. Сообразив, что предприятие провалилось, он снова ринулся куда-то.

Спустя семь минут (Маккалеб сверился со счетчиком времени) картинка вновь ожила. Корделла обступили двое фельдшеров. Они прощупали пульс, проверили зрачки. Потом обнажили грудную клетку, приставили к ней стетоскоп. Подбежал третий фельдшер, с каталкой, но его коллега выразительно покачал головой. Джеймс Корделл скончался.

Экран погас.

Поразмыслив, Маккалеб чуть ли не с трепетом включил запись с места преступления. Снимали явно ручной камерой. Сначала взяли крупным планом здание банка и примыкавшую к нему улицу. На парковке стояли два автомобиля: грязно-белый «шевроле-сабурбан» и машина поменьше, едва различимая на таком расстоянии. «Шевроле», по всей видимости, принадлежал Корделлу. Внушительный внедорожник изрядно запылился после поездки по горам и пустынным дорогам вдоль акведука. На втором автомобиле, надо полагать, приехал Джеймс Нун.

Оператор запечатлел банкомат, потом объектив сместился к залитому кровью тротуару. Труп Корделла – неприкрытый, в расстегнутой рубашке, обнажавшей бледную грудь, – лежал на том же месте, где его обнаружили врачи.

Далее шли стандартные процедуры. Сначала криминалист замерил и сфотографировал место происшествия. Помощники коронера завернули тело в пластиковый мешок и водрузили на носилки. Наконец криминалист вместе с экспертом из отдела дактилоскопии тщательно исследовали все вокруг на предмет улик и отпечатков пальцев. Потом с помощью небольшого металлического штыря извлекли пулю из стены рядом с банкоматом.

Следующие кадры стали для Маккалеба приятной неожиданностью. Оператор заснял, как Джеймс Нун дает свидетельские показания. Очевидца отвели на угол, к телефонной будке, а помощник шерифа задавал ему вопросы. На вид Нуну было лет тридцать пять. На фоне собеседника он казался коротышкой, но довольно крепко сбитым. Плешь прикрывала бейсболка. Нун не стеснялся в выражениях – сказывался шок от увиденного и конфуз с неотложкой. Оператор появился в самый разгар беседы.

– Говорю вам, парня можно было спасти!

– Да, сэр, понимаю. Не сомневайтесь, виновные понесут наказание.

– Это преступная халатность! Позволить человеку умереть, хотя до ближайшей клиники сколько? Полмили?

– Мистер Нун, я всецело разделяю ваше возмущение, – терпеливо произнес помощник шерифа. – Но мы отклонились от темы. Скажите, вы не заметили ничего подозрительного до того, как наткнулись на тело?

– Я его видел. По крайней мере, думаю, что видел.

– Кого именно?

– Грабителя. Точнее, его машину.

– Сможете ее описать?

– Конечно. Черный «чероки». Новая модель, не та, что смахивает на обувную коробку.

Помощник явно растерялся, но Маккалеб моментально сообразил, что речь о «гранд-чероки», вроде того, что был у него.

– Я свернул на парковку, а он вылетел как бешеный, чуть не протаранил мою ласточку, мудила! Я ему посигналил, затормозил и сразу наткнулся на этого беднягу. Тут же позвонил в службу спасения, но они просрали мой звонок.

– Сэр, прошу вас воздержаться от ненормативной лексики. Вполне вероятно, эта запись будет использована в суде.

– Ох, извините.

– Давайте вернемся к автомобилю. Номерные знаки не разглядели?

– Если честно, не смотрел.

– Сколько человек было в салоне?

– Только водитель.

– Мужчина, женщина?

– Мужчина.

– Внешность запомнили?

– Не присматривался. Меня куда больше волновало, как избежать столкновения.

– Белый? Афроамериканец? Азиат?

– Белый, сто процентов. Больше ничего не разглядел.

– Цвет волос?

– Седые.

– Седые? – изумленно переспросил помощник шерифа.

Пожилые грабители на практике встречались крайне редко.

– Вроде бы, – замялся Нун. – Все произошло так быстро. Наверняка не скажу.

– А вы не путаете с головным убором?

– Может, и путаю, – признался Нун.

– Так седые волосы или серый головной убор? – выпытывал помощник шерифа.

– Либо так, либо так.

– Что-нибудь еще бросилось в глаза? Очки, особые приметы?

– Честно говоря, не помню. Да и внимания не обратил. Кроме того, на окнах была тонировка. Водителя я видел через лобовое стекло, да и то буквально секунду. Он же летел прямо на меня.

– Спасибо, мистер Нун, вы нам очень помогли. Надеюсь, вы не откажетесь повторить все то же самое для протокола и побеседовать с детективами?

– Разумеется, не откажусь. Я хочу помочь. Изначально пытался помочь. Сделаю все, что в моих силах.

– Благодарю за содействие, сэр. Наш сотрудник сопроводит вас в участок в Палмдейле. Я предупрежу тамошних детективов, чтобы они как можно скорее сняли с вас показания.