Kitabı oku: «Моя незнакомка»

Yazı tipi:

Пролог

– Аня, зайди ко мне.

Глава фирмы вдавил белую кнопку селектора и откинулся в кресле. Сегодня у него было поистине отвратительное настроение. Даже солнечная жаркая погода не могла заставить его улыбнуться.

А всё потому, что его властное сердце болело из-за сына. И нужно было что-то с этим решать. Как можно скорее.

– Вызывали, Игорь Александрович?

Шикарная платиновая блондинка чуть слышно вошла в кабинет.

Её волосы мягкими волнами картинно спадали на плечи, а от сексуального тела исходил тонкий пряный запах. Мужчина шумно втянул носом раскалившийся донельзя воздух. Член в штанах покачнулся и напрягся.

Схватил секретаршу за тонкое запястье и притянул к себе.

– Да, вызывал.

Она чуть покачнулась на высоких шпильках и тотчас попала в объятия своего босса.

Припал влажными губами к тонкой шее и быстро-быстро провёл языком по пульсирующей венке. Анна вздрогнула. Вдохнула. Мечтательно прикрыла глаза, обрамлённые пышными чёрными ресницами.

Намертво пригвожденная к телу своего босса, она уже сгорала от нетерпения.

– И ты прекрасно должна знать, зачем.

Анечка загорелась от его слов и стала расстёгивать пуговички на белоснежной рубашке. Обнажила могучий накачанный торс босса. По позвонку пробежала сладкая волна дрожи. Шеф отбросил в сторону кипенно – белую ткань, прижав к себе девушку.

Она охнула. Провела кончиком языка по пухлой верхней губке. Закусила нижнюю.

Одним сильным властным движением он разорвал её блузку, по-хозяйски обхватив податливое полушарие. Сжал пальцами сосок.

Анна выдохнула. Щёки её зарделись от предстоящей близости.

Стон заполнил кабинет.

Его глаза стали тёмными, как зёрна кофе. Да, он уже был готов трахнуть эту девочку. Сейчас. Сию минуту.

Развернул к себе задом и толкнул на рабочий стол, заваленный важными документами. Ворох отпечатанных листов взмыл вверх, а в воздухе поплыл терпкий запах секса.

Конечно, она великолепно знала, что ему нужно.

Анечка охнула, когда широкая горячая ладонь шефа легла на её бедро и с силой задрала юбку вверх.

– Трусики?

Взревел, обдав мятным дыханием её мочку уха. Поёжилась. Дикий огонь внутри живота всё нарастал, требуя немедленной разрядки.

– Прости…

– Я требую, чтобы в офисе ты была без белья! Это приказ!

Прорычал словно голодный зверь, обхватив влажным ртом мочку девичьего уха. Ворвался внутрь языком. Провёл с нажимом. Слегка укусил.

Анна кивнула, сглотнув вязкий комок в горле. Сейчас она на всё готова, лишь бы любовник больше не медлил с расправой.

Пальцы мужчины отодвинули мягкое кружево трусиков, и властно прошлись по влажным от напряжения лепесткам.

– Так ты помнишь, что должна сделать?

Шершавый палец опустился на возбуждённый клитор, мягко очертил его. Из груди секретарши вырвался то ли всхлип, то ли стон. Она затряслась от нетерпения, насаживаясь на мужские пальцы.

Порочная девка.

На всё готовая ради этого взрослого, властного мужчины.

– Это касается вашего домашнего приёма?

– Умница. Хорошо соображаешь.

Рванул «молнию» на дорогих, сшитых на заказ, брюках и высвободил напрягшийся член. Потёрся им об упругие ягодицы, скользя вниз.

– Ты должна мне подобрать лучших из лучших, помнишь?

Зарычал, как раненый зверь, тараня влажную дырочку. Анна судорожно всхлипнула, приняв огромный орган любовника. Сжала ручки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Я … помню.

– Отлично. Три девушки! По тем критериям, которые я тебе выслал на почту ещё на прошлой неделе. Это важно! Мне нужны именно ТАКИЕ девушки. Поняла?

Анна кивнула.

Охваченная страстью, она просто не могла больше ничего отвечать своему начальнику, принимая его полностью, до упора. Игорь Александрович схватил девушку за прядь волос и сильно дёрнул, притянув к себе.

Охнула. Выгнула спину.

– Я найду, обещаю. Только не останавливайся.

– Чудно.

Удовлетворённо хмыкнул.

Сжал пальцами упругие бёдра, погружаясь в секретаршу до конца, до самых яиц. Жёстко опустил ладонь на правую ягодицу. Шлепок.

Тихий вскрик Анечки и на попе образовался ярко-красный след от руки.

– Это тебе наказание за трусики.

Секретарша вздрогнула. Возбуждение выстреливало внизу живота порочными электрическими искрами. По её телу прокатилась волна обжигающей дрожи, смывающей всё на своём пути.

Ковалевский ухмыльнулся. О, да, в свои пятьдесят семь лет он ещё мог доставить наслаждение женщинам. И гордился своим умением.

Анна сползла со стола, повернувшись к любовнику.

На её разгорячённом от румянца лице читалось безмолвное обожание. Чудесно. Он любил, когда его слепо обожали. И подчинялись.

– А теперь, иди сюда.

Сел в офисное кресло, широко раздвинув ноги. Секретарша опустилась перед ним на колени и провела язычком по солоноватому от смазки пенису.

– Завтра жду полный отчёт, Анна.

Шумно выдохнул и насадил ротик девушки на свой мощный член. Запрокинул голову назад. Прикрыл глаза.

О, да. Она сделает всё, о чём он попросит.

Ведь для него это очень важно. Важно для его единственного сына Руслана и всей его семьи. И он ни за что не спустит это дело на тормозах.

Глава 1

Руслан

*****

– Рус, иди ты в задницу!

Он, кажется, разъярён. Ну ладно. Скоро утешится в объятиях какой – нибудь из своих любовниц. Ничего с ним не станется.

Хмыкаю, глядя на отца.

Мне давно наплевать, что он говорит. Возомнил себя королём, который что хочет, то и творит. Но я – ни его слуга и не его подчинённый. И, хоть фирма Ковалевского – своего рода империя, я не отношусь к её низшему сословию.

Пусть указывает другим.

Я – единственный сын, наследник рода и будущий глава всего его многомиллионного состояния. А потому – буду делать всё, что захочу.

Спокойно убираю руки в карманы дорогих, сшитых на заказ брюк, и насмешливо прогуливаюсь взад – вперёд по лицу отца. Нервничает, гад? Конечно, какой-то сосунок посмел дать ему от ворот поворот, ничего не боясь.

Что он предпримет на этот раз?

Разыграет обморок? Попытается надавить? Пригрозит лишением наследства? Ха, это всё мы уже проходили – не интересно.

– Анна, принеси воды.

Бормочет в селектор, вдавливая белоснежную кнопку. На его усталом, испещрённом морщинами лице лежит какая-то печать боли, но что он мне может о ней рассказать?

Разве он когда-нибудь чувствовал это раздирающее душу чувство?

Когда земля уходит из-под ног и становится трудно дышать. Когда сердце рвётся на части от одной мысли, что любимого человека больше нет. Когда кровь стынет в жилах от осознания собственной никчёмности.

Нет.

Его зычный голос на повышенных тонах выдёргивает меня из мерзкой паутины горечи.

– Руслан, ты понимаешь, о чём я тебя прошу? Я всего лишь хочу, чтобы ты женился, сын. Мне нужен внук. Мальчик. Наследник.

В кабинет входит Анюта.

Покачивается на высоких шпильках и аккуратно ставит поднос на стол. Соблазнительно нагибается так низко, что её и без того короткая юбочка вызывающе взлетает вверх. Мягкое кружево чёрных трусиков пикантно обрисовывает упругие округлые ягодицы, и я понимаю, что весь этот спектакль рассчитан на меня.

Пытается охмурить? Привлечь?

Что ж, вид сзади явно недурен, но я решусь трахнуть эту алчную пиранью только с одной целью – побесить отца. На большее она явно не тянет.

Выгибает спинку, как похотливая кошка в марте и я понимаю, что она готова. На всё. Стоит мне сейчас запустить свои властные пальцы под это чёрное кружево, и эта девка потечёт прямо мне на руки.

Вся. Без остатка.

Она уже мокрая внутри и только и ждёт, когда кто-нибудь вколотит в её податливую плоть жёсткий член.

Какая мерзость…

– Женился? Если тебе нужен внук, давай я тотчас трахну твою секретаршу. А потом можешь растить с ней хоть сына, хоть внука.

Брови отца взлетают вверх.

Аннушка розовеет. По её смущённой улыбке я понимаю, что она нисколько не против такой перспективы. Ещё бы. Маленькая похотливая дрянь.

Насколько я знаю по слухам, гуляющим по фирме, Аня обслуживает в постели и моего отца. Так почему бы ей не потрахаться с двумя Ковалевскими? Отцом и сыном. Одновременно.

Думаю, она будет совершенно не против такой групповушки.

– Прекрати паясничать!

Ладонь Ковалевского – старшего с силой опускается на красную дубовую столешницу. Ворох исписанных листов веером взмывает вверх.

– В чём дело, па? Или ты не хочешь делить свою секретаршу с кем-то ещё?

– Заткнись, Рус. Ты меня знаешь. Я не шучу.

– Ну-ну. А Елена Борисовна знает о твоих маленьких шалостях?

Медленно растягиваю слова, впериваясь в лицо отца.

Сереет. Приоткрывает рот, как будто ему не хватает воздуха.

Ещё бы. При упоминании о мачехе он тут же становится смирным – боится, что я разболтаю. И, хоть не в моих правилах стучать на отца – позлить его я имею полное право.

С Еленой Борисовной я не в ладах – и он это отлично знает. И не только потому, что эта серая мышь заняла в нашем доме место моей покойной матери, но и потому что она меня сразу невзлюбила, поставив на верхнюю ступень своего родного сыночка. Мерзкого крысёныша под маской пай-мальчика.

– Анна, оставь нас.

Кивает на дверь.

Блондинка с нескрываемым любопытством охает.

Ещё бы! Тут разворачивается гигантская афёра под названием – отхвати себе жениха побогаче, а её, бедняжку, просят выйти за дверь. Не видать ей красивой безбедной жизни, как своих ушей.

Подхватывает поднос и быстро удаляется, не забывая соблазнительно повилять при этом ягодицами. Думаю, отшлёпать её было бы весьма приятно. Даже пару раз.

Но после отца – это как-то мерзко, отвратительно. Даже для меня.

Хлопает дверью, оставляя нас наедине.

– Руслан, я всё понимаю. Ты потерял женщину, которую безумно любил. Но прошло пять лет! Может быть, пора всё начать с чистого листа?

– Для чего?

– Для семьи, для рождения новой жизни!

Наваливаюсь на стол, практически прислоняясь ко лбу отца.

Этот старый хрен никогда в своей жизни никого не любил и не вправе сейчас приказывать мне что делать. Он даже по матери моей не скорбел толком, когда она скоропостижно сгорела за несколько дней в одной из лучших швейцарских клиник. Поспешно устроил пышные похороны, и уже на десятый день в нашем доме появилась хмурая и неулыбчивая Елена Борисовна.

Для меня, для пятилетнего мальчишки, она была кем-то заменителем матери. Но тётя Лена твёрдо дала мне понять – меня она не любит, и обхаживать не станет, целиком посвящая себя родному сыну. Тогда я обозлился.

И смог открыться, обнажить душу только перед одной девушкой, которая напоминала мне маму. Блеском глаз, мягкостью волос, нежностью в голосе. Но и она мертва.

Больше мне никто не нужен.

Шумно выпускаю воздух носом, окатывая отца ледяным взглядом. Растягиваю каждое слово, чеканя. Так, надеюсь, он усвоит лучше.

– Я не собираюсь жениться.

– Тогда я лишу тебя наследства! Отпишу всё после своей смерти Елене и её сыну! Не получишь ни копейки!

Багровеет, переходя на свистящий шёпот.

Этак его инфаркт хватит.

Но мне до этого нет никакого дела. Он и его проклятая фирма лишили меня всего.

– Не посмеешь.

– Ещё как посмею, Рус. Запомни – до конца года не представишь мне свою невесту, останешься без штанов. Иван вместо тебя заменит меня на посту президента компании. Потому что он, в отличие от тебя, не бегает по проституткам и не сохнет рядом с могильной плитой!

– Но он тоже не женат.

– Женится. Он на три года тебя младше. У него ещё есть на это время и, как я понимаю, постоянная партнёрша.

Каменею от злости.

Если бы сейчас передо мной был не отец – растерзал бы его голыми руками. Кто он такой, чтобы указывать мне, что делать?

Я – взрослый тридцатидвухлетний мужчина и вправе сам решать, хочу я наследников или нет. В конце концов, я прекрасно понимаю, что ни жена, ни дети мне не нужны.

Не желаю никого видеть рядом с собой.

Хочу сдохнуть.

Так, по крайней мере, я смогу оказаться рядом с теми, кого по-настоящему любил, и кого отняла у меня судьба. Ведь для меня эти прошедшие пять лет – ничего не значат.

Они разделили мою жизнь на «до» и «после».

И после – унылая серая тоска, в которой нет места радости.

– Рус, ты меня слышишь?

– Пошёл ты…

Разворачиваюсь, направляясь к двери.

– У тебя менее полугода! Запомни! Я изменю завещание, и всё получит Иван! Все деньги и фирму! Тебе на зло!

– Иди на хер. Делай, что хочешь.

С остервенением хлопаю дверью, вылетая из кабинета отца.

Глава 2

Руслан

*****

– Ты звал, отец? Неважно выглядишь.

Прохаживаюсь по измождённому лицу отца ледяным взглядом. Что-то он плохо выглядит сегодня.

– Да, сердце пошаливает.

– Так Анька совсем тебя заездит. И о чём ты думаешь, трахая эту молоденькую шлюшку?

Сжимает правую руку в кулак, окатывая меня решительным взглядом. Губы сжаты в плотную нитку, а на лбу неожиданно выступили бисеринки пота.

– Не лезь не в своё дело, Рус. Ты думаешь об Анне слишком плохо, даже неприлично.

– Да? А ты полагаешь, что я могу как-то иначе думать о твоей любовнице? Да она вертит тобой, как хочет. У неё автомобиль будет скоро дороже, чем у меня! Или, ты думаешь, что она с тобой – по любви?

– Именно так, Рус. Но это тебя никак не касается!

Цокаю языком.

Ну да, папенька сам волен распоряжаться своим мешком золота. Хочет – пусть спускает всё на секретаршу, только лишь бы меня не трогал.

– Ты помнишь, что в субботу я устраиваю важный приём? Должно быть много ценных для фирмы гостей. Этакий прощальный бал в уходящем году.

– Я-то тут причём?

Закусываю губу.

Или отец мне мягко решил намекнуть, что он готов отойти от дел? Отдать фирму в мои руки?

– Чёрт, Рус, ты мой сын. И, естественно, ты просто обязан быть на этом приёме.

– Кажется, ты грозился переписать завещание в пользу своего пасынка. Так что можешь представлять своим важным друзьям его, а не меня.

Пожал плечами, окатывая внимательным взглядом отца.

Неужели этот бездушный мешок с деньгами забыл, какое число в субботу? Ну что ж, если он не помнит, то я ему обязательно напомню.

Мне нет дела до его богатой тусовки.

– Рус, не зли меня. Пока ты мой сын и получаешь зарплату на фирме из моего кармана, ты обязан слушаться! И повиноваться! Я не потерплю отказа!

Ковалевский – старший взревел.

На его морщинистой шее появились багровые пятна, а руки затряслись мелкой дрожью. Вскочил из-за рабочего стола и навалился на столешницу:

– Слышишь меня?

– Прекрасно слышу, не ори. Но в субботу я никак не могу.

Развёл руками, не сводя с отца спокойного взгляда. Ох, зная истеричный нрав папеньки, смею предположить, что он уже просто на волоске от нервного срыва. А я пока не готов его лишиться.

Как бы то ни было – он мой отец. Единственный родной человек на земле. Я просто не могу его вот так безрассудно потерять. Просто не прощу себе его смерть. Меня, как ни странно, потом загрызёт совесть.

Ну и его жёнушка заодно.

– У тебя свидание?

– Ага, на кладбище. Если ты забыл, то я тебе напомню. В субботу – День Рождения Эммы… Было бы…

Шумно выдохнул. Вцепился за край столешницы.

Я запретил себе говорить с кем-то об Эмме. Запретил произносить её имя вслух. Запретил вспоминать.

И не сдержался.

Потому что эта адская боль внутри меня, которая выжигала моё сердце чёрным пламенем, никуда не делась. Она приутихла, словно заснула, но не исчезла. И сейчас это имя жаром пронеслось по моему телу.

Словно молния. Словно электрическая искра.

Пробежало до кончиков пальцев. Взорвалось, заискрилось.

Эмма…

Словно и не было этих пяти лет отчаяния, горечи, пустоты.

Всё, так же как и тогда. Ничего не изменилось.

– Рус, пора выкинуть эту историю из головы.

Мягкий баритон отца раздался совсем рядом. Повернул голову, уставившись в его зеленоватые глаза, и выдохнул:

– Я не могу утешиться так же быстро как ты после смерти мамы. Я любил Эмму по-настоящему. Она носила моего ребёнка. Была назначена свадьба. Мы строили планы, были счастливы!

Чеканю каждое слово. Сдерживаюсь, чтобы не заорать в голос.

Эта всепоглощающая боль потери любимой вонзилась в моё сердце колючим кинжалом. Ужасная, сковывающая движения, резь.

– Понимаю. Но прошло уже достаточно времени. Разве нет?

– Для меня – нет.

– Даже того мерзавца, который устроил аварию, уже выпустили из тюрьмы…

Выдохнул.

Зря он это сказал. Очень зря. Потому что теперь у меня развязаны руки. Теперь я спокойно могу найти этого ублюдка и тщательно потрясти его. Ведь я уверен – это была не случайность, а целенаправленное убийство.

И в суде я настаивал на этой версии.

Но её даже не стали проверять. Отмахнулись. Не захотели возиться. И даже отец отказался мне помогать тогда, решив отстраниться.

Этого я ему не прощу никогда.

– Ублюдок…

Воспоминания пятилетней давности захватили меня полностью, врываясь в сознание леденящим душу вихрем.

Фирма Антона Баландина в то время еле держалась на плаву. И всё оттого, что мы заняли лидирующую позицию на рынке мебели и не собирались её терять. Впрочем, Баландин сумел найти нужных инвесторов и даже готовился к заключению выгодного по всем меркам, контракта. Это бы спасло его от разорения и пошатнуло бы наше место в мебельной сфере.

Но я не собирался отпускать птицу удачи. Нашёл инвесторов Баландина и перебил его невысокую цену – дал вдвое больше. Таким образом, получил контракт, убрал конкурента и нажил себе врага.

На меня посыпались звонки с угрозами. Неизвестные хакеры атаковали наш сайт. В средства массовой информации вылилось много неприглядных фактов о нашей фирме и нашей семье. Раскопали даже нескольких любовниц отца, которые за жирную мзду говорили о нём разные гнусные непристойности.

Но, самое страшное, что моей Эмме тоже стали угрожать.

Мы готовились к свадьбе. Я был счастлив от осознания того, что эта прекрасная девушка вскоре станет моей женой. А когда, после подачи заявления в ЗАГС, любимая сообщила мне о двух полосках, я находился на седьмом небе от счастья.

И, конечно, я не мог допустить, чтобы Эмме угрожали.

Я снял ей домик в деревне и отправил туда, на всё лето и осень, пока не разберусь с Баландиным лично. Её никто не смог бы там найти, она была в полной безопасности. Мы договорились, что к ноябрю я всё решу.

Но моя малышка не послушалась!

Десятое октября. Час ночи.

Она, зачем-то, села в автомобиль и поехала в город, не предупредив меня. И её новенькая красная «Мазда» столкнулась лоб в лоб с бензовозом – водителя вынесло на встречную полосу, и он просто подмял под себя автомобильчик Эммы.

Всё вспыхнуло мгновенно.

Когда я прилетел на место происшествия, от «Мазды» не осталось практически ничего. Еле сдерживаясь, я смог взглянуть на то, что осталось от любимой – обгоревшие останки с пучком белокурых волос.

В машине был найден и смартфон моей невесты – он завалился между сидениями и практически не пострадал. Дополнительными уликами стали ключи от нашей новенькой квартиры, в которой я делал ремонт и обручальное кольцо с огромным бриллиантом.

Больше от моей невесты и малыша ничего не осталось.

Водитель бензовоза полностью признал вину, раскаялся и на все мои вопросы твердил, что никакого Баландина он не знает.

Сукин сын!

Я знаю, что это было заказное преднамеренное убийство, но доказать не смог! Баландин, кстати, после этого случая исчез из бизнеса и спешно покинул город.

И вот теперь этот урод вышел на свободу, а Эмму не вернуть.

Никогда.

– Сын, ты должен жить. Ради неё. Мне кажется, она бы хотела видеть тебя счастливым.

Тёплая ладонь отца ложится на моё плечо, придавливая каким-то незримым грузом ответственности. Кажется, он даже сопереживает мне по-настоящему, подбадривая каким-то своим, абсолютно безучастным способом.

Или, это опять лишь способ давления на меня?

Делаю вздох. Закусываю верхнюю губу.

– В субботу я еду на кладбище. Поминать любимую. Мне не до твоего чёртового праздника. Если бы ты хоть немного любил меня, то не стал бы устраивать приём, именно в этот день!

Срываюсь. Перехожу на крик.

– Это не праздник, а званый вечер. Ты вполне может приехать попозже, все поймут.

– Да пошёл ты!

Скидываю ладонь отца со своего плеча.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, выдыхая раскалённый донельзя воздух.

– Эта выходка будет стоить тебе многого. Не дури.

– Мне она не будет стоить ничего…

– Ты – мой преемник. Единственный сын, который должен ставить интересы фирмы во главе всего! А особенно – в сравнении с посещением кладбища!

Воздух сотрясается от этих ужасных, раздирающих душу в клочья, слов.

Сердце делает кульбит, и я уже отталкиваю отца сильным движением кулака. Он шарахается от меня в сторону, и я замечаю, как в его глазах начинает плескаться шторм.

– Щенок! Ты посмел поднять на меня руку?

– Если бы я действительно этого хотел, ты бы уже был в больнице с проломленным черепом.

Прищурился, готовясь к новому всплеску эмоций.

Неожиданно лицо отца чуть смягчилось, как бы оттаивая и он, растерев место ушиба, добавил уже практически спокойным тоном.

Тоном, не терпящим возражений. Как будто объясняя своему малолетнему сыну азы общения в деловом кругу.

– Приём начнётся в семь. Ты должен быть обязательно. Скоро Новый Год, а этот вечер сулит нам новые контракты.

– Но…

– Всё равно ты поедешь на кладбище с утра. Будет время, чтобы успокоиться и переодеться. Ты должен быть непременно.

– Я не хочу, что непонятного?

Пытаюсь восстановить сбивчивое дыхание, хрипя из последних сил.

– Это приказ!

Взмах ладонью. Будто рубанул воздух.