Kitabı oku: «Рождество в кошачьем кафе», sayfa 3

Глава 5

Хотя я и старалась обращать на них как можно меньше внимания, но совсем не замечать Линду и ее пса было все же никак не возможно. Три человека, полдюжины кошек и собака – для маленькой квартирки это было уж слишком, нам просто не хватало места.

Хуже всего дело обстояло с гостиной: открытый диван занимал почти всю комнату, так что Линде, чтобы пройти из одного угла в другой, приходилось пробираться чуть ли не у самой стены или перелезать прямо через диван. В нише рядом с диваном, где стоял открытым ее огромный чемодан, Линда устроила нечто вроде гардероба, рядом размещалась переноска Боу, а на полу кучей лежали одежда, украшения и косметика.

Но хаос, внесенный в наш дом Линдой, не ограничивался только одной комнатой. В кухне на столе теснились коробочки с травяными чаями и баночки с витаминами, а на подоконнике в ванной – целая коллекция кремов, масел и лосьонов. Даже прихожая, казалось, стала меньше: все вешалки были заняты куртками и плащами Линды, а на полу повсюду стояли бесчисленные пары ее сапог и туфель. Днем, когда Линда выходила с Боу на прогулку, я старалась напомнить о наших правах на территорию и обходила все, потираясь о мебель, чтобы оставить на ней свой запах. Но несмотря на мои усилия, в квартире повсюду пахло собачьим шампунем и духами Линды.

К моему великому облегчению, агрессивное самодовольство Боу, которое он обнаружил, впервые появившись здесь, через несколько дней исчезло. Нос, поцарапанный Парди, болел и служил псу хорошим напоминанием о том, что среди всех здешних обитателей он занимает самое нижнее положение. Котята быстро усвоили, что стоит только злобно зашипеть и замахнуться на него лапой с выпущенными когтями, и Боу сразу отступает, ища защиты у Линды. Он по-прежнему грозно хмурил свои мохнатые брови, каждый раз, когда кто-нибудь из котов появлялся в комнате, но рычание его было какое-то неубедительное, а вид стал и вовсе жалким, как у любого, кому ясно, что с ним никто не считается. Боу хотя бы на некоторое время утратил свой боевой дух, и мы могли его кое-как терпеть. Пес чем-то напоминал кусочек грязи, застрявший между подушечками на лапах: опасности никакой, но и совсем игнорировать его тоже не получается.

Главным событием дня для Боу безусловно была прогулка. Он неистово скакал и прыгал, высунув язык, пока Линда доставала его поводок. Сунув возбужденного пса под мышку, Линда спускалась по лестнице и сообщала Дебби, что пойдет прогуляется с Боу, чтобы посмотреть на Стортон. Я сразу поняла, что, когда Линда говорит «посмотреть», она имеет в виду «пройтись по магазинам».

Со своей первой прогулки она вернулась с внушительной хозяйственной сумкой на плече. Заинтригованная, я поднялась вслед за ней по лестнице и, заглянув в гостиную, увидела, как она вытащила из хозяйственной сумки какой-то сверток, сняла с него бумажную упаковку и в руках у нее оказалась дорогая кожаная сумочка. Радуясь как ребенок, Линда переложила в нее все из своей прежней сумки и отправила ту в кучу грязного белья за диваном.

– Что за шикарная сумочка? Новая? – спросила Дебби вечером, заметив обновку, лежавшую на полу у дивана.

– Какая? Эта? – притворно удивилась Линда, стараясь незаметно задвинуть сумочку ногой под диван. – Да она у меня уже сто лет!

С этих пор Линда стала скрывать свои походы по магазинам. Они с Боу выходили из дома утром и возвращались спустя несколько часов, нагруженные покупками из шикарных бутиков. Отдыхая на своей подушке в эркере, я наблюдала, как они идут через площадь и Боу семенит рядом с ее цокающими каблучками. Только убедившись, что Дебби нигде не видно, Линда открывала дверь кафе – потихоньку, чтобы не звякнул колокольчик, и, лавируя между столиками, бросалась к лестнице.

В квартире покупки Линды странным образом куда-то исчезали. К тому времени, как возвращалась Дебби, нигде не было видно ни магазинных пакетов, ни их содержимого, и Линда никогда не рассказывала, сколько времени бродила она по магазинам Стортона. Единственными покупками, которых она не скрывала, были подарки. В спальне Дебби как-то раз к вечеру появился шелковый шарф, а на следующий день, когда Софи вернулась из колледжа, Линда встретила ее и вручила пижаму.

– Настоящий кашемир, попробуй! – восторженно заявила она и, подмигнув, протянула шикарную пижаму ошеломленной племяннице.

Мне было очень любопытно, куда же складывает Линда свои покупки, и однажды утром, пока их с Боу не было дома, я исследовала гостиную. Там ничего не обнаружилось, только привычная куча одежды на полу рядом с открытым чемоданом. Но подойдя ближе, я раскрыла секрет Линды: она прятала все в переноску Боу. За проволочной дверцей виднелись аккуратно сложенные коробки с новыми туфлями и стопка одежды.

Тем не менее, хотя Линда и старалась не раздражать никого своей страстью к дорогим вещам, скрывала походы в магазины и прятала покупки, атмосфера в переполненной квартире становилась все напряженней. Видимо, почувствовав это, Линда заявила, что в пятницу она угостит всех ужином – в знак благодарности, как она пояснила. И вот, когда пробило восемь, Дебби и Софи в ожидании ужина сидели за столом, а Линда хлопотала на кухне. Дебби выглядела усталой, а Софи, вся нахохлившаяся, была настроена явно враждебно, хотя и пыталась напустить на себя равнодушный вид. Вместо того, чтобы провести вечер с приятелем, ей пришлось явиться домой к ужину, и она негодовала по поводу такой несправедливости.

Наконец Линда появилась на пороге кухни, осторожно неся три тарелки.

– Вуаля! Витаминный салат, – объявила она, триумфально поставив тарелки на стол.

Взглянув на горку бобов и злаков на своей тарелке, Дебби через силу выдавила улыбку.

– Ммм, вот это да! – восхитилась она с поддельным энтузиазмом.

Софи состроила страдальческую гримасу.

– Тебе не нравится, Софи? – спросила Линда, глядя, как племянница нехотя ковыряет вилкой в тарелке.

Терпение Дебби было на пределе, я поняла это по ее взгляду, который она бросила на дочь.

– Будь умницей, Софи, пожалуйста, ешь, – сказала она. – Тетя Линда так старалась.

Софи сердито взглянула на мать и подцепила вилкой немного бобов.

– Ты не любишь кино́а? – озабоченно спросила Линда.

– Нет, я не фанат кино́а, – ответила Софи, явно передразнивая интонацию тетки.

Она наколола на вилку одно зернышко и принялась с сомнением его разглядывать.

– Оставь свой сарказм, Софи, просто ешь, – сказала Дебби, строго посмотрев на дочь.

Софи положила зернышко в рот и принялась медленно пережевывать.

– Она всегда довольно привередлива, – извиняясь, сказала Дебби сестре.

Софи сердито посмотрела на мать, бросила вилку на тарелку и встала из-за стола, отодвинув стул, так что ковер сзади собрался гармошкой. От неожиданности я так и подпрыгнула на диване, а Боу нервно дернулся под столом.

– Я сделаю себе сэндвич, – буркнула Софи и, взяв свою тарелку с недоеденным салатом, скрылась в кухне.

– Софи! – с упреком воскликнула Дебби. – Тетя Линда так старалась, ты могла бы все же съесть это, – сказала она вслед дочери. На кухне Софи демонстративно громко сгребла все содержимое тарелки в мусорное ведро.

– Ничего страшного, – примиряюще сказала Линда. – Я думаю, у киноа просто непривычный вкус.

Дебби не обратила на нее внимания, по-прежнему глядя на Софи. Та недовольно гремела посудой и хлопала дверцами шкафчика в кухне, сооружая себе сэндвич, а потом гордо потопала с ним к себе наверх.

Перебранка Дебби и Софи обеспокоила меня. Она напомнила мне непростые времена, когда Дебби впервые принесла меня в эту квартиру. Тогда они часто ссорились, Софи обычно кричала и бушевала, доводя Дебби до слез. Иногда я думала, что Софи злится из-за меня. Когда Дебби после развода переехала в Стауртон, отношения между ними и так были довольно сложными, и я боялась, что Софи ревнует Дебби ко мне. Но постепенно Софи привыкла к моему присутствию в доме, стала относиться ко мне более терпимо, а вскоре даже приветливо. Времена, когда она запускала мне в голову своей школьной сумкой или называла меня «этой паршивой блоховницей», остались в далеком прошлом.

Сидя в коробке, я прислушивалась к тяжелым шагам Софи наверху. Внутри у меня все сжалось от тревоги и предчувствия, что жизнь в этой квартире может измениться к худшему. Раздражение Дебби было вызвано скорее Линдой, чем Софи, но я подозревала, что сама она этого не осознает. Глядя, как Дебби стоически доедает свой супервитаминный салат, я подумала, что ей, наверное, тоже не очень нравится киноа.

Глава 6

С тех пор как несколько месяцев назад Дебби решила закрывать кафе на выходные, субботнее утро в квартире проходило спокойно и неторопливо. Дебби приносила какую-нибудь выпечку из булочной, и они с Софи сидели на диване в пижамах, ели сладости, облизывая с пальцев сахар, а мы с котятами пристраивались рядом с ними и занимались своими делами: играли, умывались или просто дремали. Сегодняшнее субботнее утро началось, однако, вовсе не так благодушно. Отголоски вчерашней ссоры из-за витаминного салата, казалось, тяжелой тучей нависли над квартирой и ее обитателями.

Сплю я всегда вместе с Дебби, уютно устроившись у нее в ногах. Сегодня утром, проснувшись, я обнаружила, что моя хозяйка уже встала. Я спустилась по лестнице и нашла ее в кухне. Она стояла перед раковиной, где возвышалась гора грязной посуды, и бросала нетерпеливые взгляды на закрытую дверь гостиной. Когда оттуда наконец появилась заспанная Линда, Дебби мрачно развешивала в коридоре на батарее выстиранное белье.

– Доброе утро, Дебби. Могу я чем-нибудь тебе помочь? – спросила Линда.

– Неплохо бы освободить раковину, – ответила Дебби резко.

Линда засучила рукава халата и послушно отправилась на кухню, а Дебби открыла дверцу шкафа, чтобы достать из него пылесос. В это время внизу звякнул дверной колокольчик.

– Дебби, это я, – послышался снизу мужской голос. Это был Джон, приятель Дебби.

– Привет, Джон, поднимайся, – крикнула Дебби, перегнувшись через перила.

Почувствовав огромное облегчение, я сбежала вниз, чтобы встретить гостя. Его всегдашнее спокойствие и мягкие манеры – это было как раз то, что нужно в это довольно напряженное субботнее утро.

Тихонько напевая что-то себе под нос, Джон поднялся по узкой лесенке и, широко улыбаясь, огляделся вокруг.

– Круассаны, – объявил он, протягивая Дебби большой бумажный пакет и целуя ее.

Джон был высоким и широкоплечим, у него были рыжеватые волосы и доброе веснушчатое лицо.

Мне он всегда нравился – и не в последнюю очередь потому, что с Дебби они встретились благодаря мне.

– Познакомься с моей сестрой, – сказала Дебби, когда они с Джоном вошли в гостиную, где на диване с газетой в руках сидела Линда.

– Джон, это Линда. Линда, это Джон.

– Рад познакомиться, Линда, – сказал Джон, пожимая ей руку. Услышав незнакомый голос, дремавший на ковре Боу тут же тревожно вскинулся. При виде чужака, который протягивал руку к его хозяйке, в Боу тут же пробудился его сторожевой инстинкт, и пес геройски ринулся к ногам незнакомца.

– Боу, стой, назад! – скомандовала Линда, стараясь перекричать его неистовый лай. – Фу, Боу! – покраснев от смущения, тщетно призывала она, в то время как Боу рычал и клацал зубами, пытаясь ухватить Джона за щиколотку.

Джон улыбнулся и удивленно взглянул на мохнатого противника. Похлопав себя по ноге, он протянул руку Боу, чтобы тот ее обнюхал.

– Спокойно, дружище. Тут все свои, – сказал он примиряюще.

– Прости, Джон, обычно он не такой агрессивный, – извинилась Линда, пока Боу тыкался влажным носом в пальцы Джона.

– Он просто охраняет территорию, – сухо пояснила Дебби. – Видишь ли, это лапсанг сушонг.

Линда обернулась к сестре.

– Лхасский апсо, Дебби, – строго поправила она. – Это собака, а не сорт чая.

Убедившись, что Джон не представляет угрозы для его хозяйки, Боу вернулся на свое прежнее место на ковре. Он положил морду на лапы, но продолжал наблюдать за Джоном, всей своей позой как бы говоря, что продолжает верно охранять Линду.

Аппетитный запах свежих круассанов выманил Софи. Она впервые после вчерашней ссоры спустилась из своей спальни и остановилась в дверях, глядя голодными глазами, как Дебби выкладывает круассаны на тарелку в центре стола.

– Привет, Софи, как дела? – приветливо спросил Джон.

– Хорошо, спасибо, – ответила она.

Пока Дебби варила кофе, Джон с Линдой беседовали за столом. Сообщив Джону, что Стауртон – очаровательный город, а кафе «Молли» – просто сказочное, Линда незаметно перевела разговор на самого Джона.

– Дебби говорит, что ты родился в Стауртоне, это правда? – осведомилась она, изящно отправляя в рот кусочек круассана.

– Родился и вырос, – кивнул Джон.

– И ты сантехник, как я понимаю, – продолжала расспросы Линда.

– Так и есть. Дебби рассказывала, как у нее чуть не перегорел бойлер, там, внизу?

Дебби как раз принесла кофе и, услышав о бойлере, округлила глаза:

– Ох, Джон, когда ты уже перестанешь про это вспоминать? Правда, если бы не этот бойлер, мы бы с тобой никогда не встретились.

То ли помогли круассаны, то ли присутствие добродушного Джона, но тягостная атмосфера, появившаяся в нашем доме после вчерашнего вечера, похоже, стала улетучиваться. Дебби выглядела уже не такой напряженной, как вчера, и даже Софи, казалось, не торопилась снова скрыться в своей комнате. Когда от круассанов остались одни крошки, Дебби допила свой кофе и взглянула на часы.

– Простите, что прерываю наши посиделки, – сказала она, озабоченно взглянув на Джона, – но мы собирались свозить кошек к ветеринару.

Я давно смирилась с тем, что визиты к ветеринару были неотъемлемой частью жизни домашней кошки. Хотя они мне и не нравились, я все же понимала, что польза от них перевешивает кратковременный дискомфорт. Однако Джаспер всю жизнь был бродячим котом, и для него холод смотрового стола у ветеринара или острие шприца так никогда и не стали привычными. Впервые его отвезли к ветеринару несколько месяцев назад, когда он стал ночевать у нас в кафе. Дебби решила, что Джаспер заслуживает такого же ухода, как и все мы, и как-то утром, проснувшись, он обнаружил, что заперт в кошачьей переноске.

Тот факт, что в результате первого визита в лечебницу он стал кастрированным, не способствовал его любви к ветеринарам. Когда Джаспера привезли в кафе после этой операции, пошатывающегося после обезболивающих уколов, он тут же удрал в переулок и несколько дней не показывал носа. Правда, со временем он понял, что жизнь продолжается, и простил Дебби, хотя по-прежнему не доверял ветеринарам и ненавидел переноски.

Так что, когда настала пора очередного ежегодного осмотра у ветеринара, на помощь был призван Джон, и не успели мы опомниться, как оказались сидящими в переносках на заднем сиденье автомобиля Дебби. Рядом со мной в одном ящике сидели Эдди и Мейзи, в другой переноске, справа от нас возились Парди, Эбби и Белла, а в третьем контейнере, слева ехал в мрачном одиночестве Джаспер. Сквозь отверстия в переноске виднелась его хмурая морда, и хотя он молчал, мы все чувствовали исходившую от него волну возмущения.

Сквозь неистовый скрежет когтей Парди, жалобные вопли Эбби и Беллы, когда она наступала им на хвосты, и кроткое мяуканье Мейзи рядом со мной я пыталась прислушаться к разговору Дебби и Джона. Они говорили о Линде.

– Она начинает немного действовать мне на нервы, – виновато призналась Дебби.

– Она уже когда-нибудь ссорилась с мужем? – спросил Джон.

– Никогда, – покачала головой Дебби, – Я думала, она живет как раз так, как всегда хотела: маникюр, персональный тренер, лыжные прогулки с друзьями.

Джон слегка приподнял брови.

– Очень мило, – дипломатично заметил он.

– Рэй – финансовый директор в какой-то торговой компании в Лондоне. Линда у него работала, – объяснила Дебби. – Ей повезло, хотя я всегда считала его ужасно скучным.

– Видимо, деньги все же не всесильны и не могут сделать человека счастливым, – глубокомысленно изрек Джон, улыбнувшись уголками губ.

Дебби согласно кивнула.

– Пожалуй, ты прав.

Она круто повернула руль на участке с круговым движением, и сзади послышалось громкое царапанье: все мы в наших переносках съехали набок, тщетно пытаясь удержаться когтями.

– А дети? – спросил Джон, когда машина снова вырулила на прямую дорогу.

Линда покачала головой.

– Только Боу, – пошутила она, и глаза ее лукаво сверкнули, когда она взглянула в зеркало заднего вида. – У них все как-то не получалось. По крайней мере, такова официальная версия. Кто знает, как там все на самом деле.

Проведя неделю в одной квартире с Линдой и ее псом, Дебби, похоже, рада была, что может с кем-то поговорить о сестре.

– Ей повезло, что у нее есть ты, – сказал Джон, бросив быстрый взгляд на Дебби.

Она пожала плечами.

– У Линды полно друзей, но это в основном жены коллег Рэя. Ужасные сплетницы, насколько я знаю. Линде противно думать о том, что ее семейные проблемы обсуждает весь Северный Лондон. Иногда мне кажется, что я для нее не только сестра, но еще и мать, – задумчиво сказала она. – С тех пор как наши мать с отцом перебрались в Испанию, у Линды кроме меня никого не осталось. – Она умолкла, и Джон не стал продолжать разговор.

Остаток пути мы ехали молча, только с заднего сиденья раздавались время от времени короткий мяв или вой.

Едва Джон открыл дверь в клинику, на нас тут же хлынула волна специфического больничного запаха.

– Доброе утро, – приветливо поздоровалась девушка из регистратуры, когда наши переноски внесли в клинику и поставили на пол.

– Дебби Уолш. Семь кошек на осмотр и прививки.

– А, кошачье кафе «Молли», – улыбнулась девушка, сверившись с данными в компьютере. – Держу пари, вам пришлось изрядно потрудиться, чтобы привезти сюда их всех, – улыбнулась она, взглянув на три переноски.

– Да уж, вот тому подтверждение, – ответила Дебби, показывая свежие царапины на руке. Это была работа Джаспера, который отчаянно отбивался, когда его сажали в переноску.

Девушка сочувственно покачала головой.

– Присядьте, доктор скоро освободится.

Молодая энергичная девушка-ветеринар, казалось, не обратила никакого внимания на угрожающее порыкивание Джаспера, которое стало еще громче, когда мы вошли в кабинет.

– Что это у нас тут за свирепый парень? – проворковала она, разглядывая Джаспера сквозь проволочную дверцу переноски. – Ну-ка, ну-ка, иди сюда, – приговаривала она, нисколько не пугаясь когтей, которыми кот яростно царапал пол.

– Простите, он всегда немного сердится, когда мы сюда приезжаем, – извинилась Дебби.

Однако Джаспер не поддавался на уговоры, и девушке не оставалось ничего другого, как взять и перевернуть переноску. Послышался скрежет когтей о пластик, и Джаспер вывалился из контейнера на пачку газет, которые служили подстилкой в переноске.

На смотровом столе враждебность Джаспера сменилась стоической отрешенностью. Он молча терпел все врачебные манипуляции: сидел, не двигаясь, пока девушка осматривала его уши и открывала рот, чтобы проверить зубы, и даже не вздрогнул, когда она ловко сделала ему прививку между лопаток.

– Ну вот и все, Джаспер, до свиданья! – сказала она, ласково погладив его за ушами. Оказавшись снова в переноске, он укоризненно смотрел сквозь проволочную дверцу.

Один за другим мы все прошли те же самые процедуры. Мейзи, которая никого не боялась так, как ветеринара, вся дрожала. Эбби и Белла так вцепились друг в друга, что врачу пришлось осматривать их сразу вдвоем. Эдди был, как всегда, спокоен и безмятежен, доверчиво смотрел на ветеринара и благодарно мурлыкал в ответ на все, что с ним делали. Парди, как обычно, восприняла поход к ветеринару как очередное приключение, прыгнула со смотрового стола на рабочий стол доктора, нахально прошлась по компьютерной клавиатуре и обнюхала электронные весы.

Когда мы вернулись в кафе, Дебби открыла наши переноски и вздохнула с облегчением.

– Слава богу, все позади, теперь до следующего года мы избавлены от этих хлопот, – сказала она Джону, глядя, как Парди вслед за Джаспером выскользнула в кошачью дверцу на улицу.

– Пожалуй мы вполне заслужили отдых и обед в пабе. Ты не против? – предложил Джон, нежно убирая ей челку с глаз.

– Это мысль! – откликнулась Дебби. – Я только поднимусь скажу Линде.

Я побежала вслед за Дебби по лестнице в нашу квартиру, заметив по пути в прихожей высохшее белье на батарее и пылесос посреди груды Линдиной обуви. В гостиной грязные чашки и тарелки с крошками так и стояли на столе, не прибранные после завтрака. Листы газеты разлетелись по полу, Линда дремала на диване, а рядом с ней на подушке храпел Боу. Когда я увидела все это, у меня прямо шерсть встала дыбом от возмущения. Судя по пыхтению Дебби, с ней произошло бы то же самое, будь она кошкой.