Kitabı oku: «Щепотка магии», sayfa 2

Глава 2
Пленницы

Бетти сидела, не в силах пошевелиться от удивления и стыда. Чарли застыла рядом, сжимая ее руку.

Банни не было в лодке, когда та отчаливала, Бетти была в этом уверена, – но теперь начала сомневаться. Может быть, бабушка замаскировалась? Никак иначе она не взошла бы на борт, оставшись незамеченной… Но почему тогда она позволила лодке отойти от берега? Бессмыслица какая-то.

– Бабушка? – прошептала Бетти. Уже сейчас, продираясь сквозь дебри неверия, она понимала, что это значит. Все мечты о будущей свободе рассыпались прахом, ускользнули, как туман сквозь пальцы. – Как ты… откуда ты взялась?

– Не твоего ума дело, – отозвалась бабушка, бросив на нее сердитый взгляд. Ее можно было бы принять за сумасшедшую: седые волосы, выбившиеся из пучка, потрепанная шаль, вытертое пальто и резиновые сапоги, которые совершенно ни с чем не сочетались. Вдобавок бабушка захватила уродливую ковровую сумку, которую незнамо зачем повсюду за собой таскала. Бетти даже начала радоваться туману: он, в конце концов, скрывал их от любопытных глаз. Ее смелости явно сопутствовали смущение и стыд, а вовсе не слава. Надо будет придумать новый девиз.

– Разворачивайте лодку! – потребовала бабушка. – Мы высаживаемся!

– Я это и пытаюсь сделать, – огрызнулся паромщик, не поднимая взгляда от розы ветров.

Другие пассажиры украдкой косились на них, разглядывая бабушку с таким видом, как будто пытались понять, что это за удивительный костюм на Хэллоуин. Бетти съежилась.

– Поживее, пожалуйста, – громко повторила бабушка. – Детям тут не место!

– Так вы же их сами привели! – раздраженно откликнулся паромщик. А потом нахмурился. – Хотя, по правде говоря, я не помню, чтобы вы всходили на борт…

– Ерунда какая. Я все это время тут была!

Но это же невозможно, подумала Бетти, совершенно сбитая с толку. Иначе бабушка дала бы о себе знать раньше. Бетти подавила стон. Все ее усилия, все меры предосторожности – всё зря! Она больше не чувствовала себя великой путешественницей. Сейчас она была просто глупой маленькой девочкой. И, что хуже всего, к ее чувствам примешивалось облегчение. Ведь тогда, в тумане, пока бабушка не объявилась, Бетти было по-настоящему страшно.

– Но ведь тебя тут не было! – прошептала Чарли.

– Ша! – сказала бабушка, сама даже и не думая понижать голос.

Паромщик внимательнее пригляделся к Банни.

– Я видел, как девочки садились в лодку, а вот вас не помню. Да вы же за проезд не заплатили!

– Ну конечно, заплатила, – ледяным тоном сказала бабушка. – Или вы думаете, что я каким-то чудом приплыла сюда прямо в одежде и сухой выбралась на борт? – Она прищурилась. – И не дерзите мне, молодой человек. Я знаю вашего отца!

Похоже, паромщика это взволновало куда сильнее, чем туман.

– Кажется, кто-то попал, – тихо сказала Чарли.

– Это вы попали, – возразила бабушка. – Вот погодите, вернемся домой – узнаете, в какие неприятности вы вляпались. На этот раз всё более чем серьезно.

Бетти сглотнула. Не стоило и пытаться обвести бабушку вокруг пальца. В конце концов, ей никогда еще этого не удавалось. А теперь для них был припасен какой-то неприятный сюрприз – как будто мало испорченного дня рождения.

– Это ты о чем?

Бабушка не ответила. Вместо этого она сказала еще строже, обращаясь к паромщику:

– Я надеюсь, теперь вы закончите со мной препираться и доставите этих промокших, продрогших людей в безопасное место. Думаю, многим из них будет интересно узнать, почему переправа вообще была открыта, если ожидался туман.

– Но ведь он… не ожидался, – возразил паромщик.

– Значит, вы слишком неопытны для этой работы, – отрезала бабушка. – Или слишком любите деньги. – И она демонстративно отвернулась.

Паромщик оставил попытки с ней спорить и, еще раз бросив взгляд на розу ветров, покорно начал грести. На всем обратном пути никто не проронил ни слова, но Бетти чувствовала, как в бабушке нарастает напряжение. Сейчас она молчала, но, вне всякого сомнения, когда они сойдут на берег, ей будет что сказать. Но и Бетти тоже. Только что случилось нечто невероятное, и ни бабушкин гнев, ни заготовленное ей наказание не помешают Бетти задать вопросы.

Как все-таки бабушка оказалась в лодке? Конечно, у нее всегда была поразительная способность выслеживать девочек, где бы они ни были. Когда они слишком долго ходили по делам или слишком далеко забредали, отправившись по грибы, они шутили, что бабушка сейчас возьмет их след, как ищейка. Но в том, что произошло сейчас, Бетти не видела никаких поводов для шуток. И никакой логики. Вместо этого она ощущала, как ее постепенно охватывает тревога.

Когда они причалили, Бетти и Чарли дрожали – и от холода, который щипал лодыжки, и от пережитого испуга. Бабушка, напротив, так и пылала гневом. Облачка пара вырывались у нее изо рта, она напоминала огнедышащего дракона. Бабушка заставила их подождать, пока остальные покинут лодку, и только потом они втроем сошли на берег и направились к переулкам, ведущим в «Потайной карман». Бетти оглянулась на Туманные топи. Иногда туман окутывал землю и полз по улицам. Но сегодня он остановился у кромки воды; он завис над топями, словно болотное чудище, стерегущее свое логово. Когда Бетти уверилась в том, что прочие пассажиры ушли и они остались одни, она заговорила.

– Бабушка, как ты это сделала? Как ты смогла пробраться на лодку мимо нас? Это же невозможно.

– Я была на ней с самого начала, – коротко ответила бабушка. – Но вы были так поглощены своим маленьким приключением, что не заметили меня.

Бетти всмотрелась в ее лицо, пытаясь разгадать его выражение. Она видела только гнев, который обычно отбивал у нее охоту задавать слишком много вопросов или пререкаться. Но сегодня был необычный день. Ее мечты и надежды разбились вдребезги. Ей нечего терять – она выскажет все, о чем думает, даже если это грозит ей дополнительными хлопотами по дому.

– Я тебе не верю. Ты бы не стала так долго ждать, прежде чем с нами заговорить.

– Мне хотелось посмотреть, решитесь ли вы на это взаправду, – отрезала бабушка, но это все равно звучало не слишком убедительно. – Или опомнитесь и повернете назад.

– Опомнимся? – Бетти почувствовала, что у нее горят щеки. Она закипала внутри – или, может быть, ее обожгли бабушкины резкие слова.

– Ты и Чарли с собой взяла. Это глупо и безответственно! Что угодно могло случиться!

– Вот именно, – пробормотала Бетти. Она почувствовала укол стыда, но уже не могла остановиться. – Мы даже могли бы хорошо провести время.

Бабушка, не обратив внимания на ее слова, поплотнее закуталась в шаль. И ткнула Бетти пальцем в спину, подталкивая ее вперед по переулку.

– Я думала, что могу положиться на тебя, Бетти Уиддершинс. Думала, что тебе можно доверять. Но, кажется, я ошибалась.

– Это нечестно! – Голос Бетти далеко разнесся в ночи. – Ну ладно, я не должна была убегать втайне от тебя. Но слушай, бабушка, желать свободы, хотя бы чуточку, – это не преступление! И ты знаешь, что я не дала бы Чарли в обиду…

– Да, я знаю, что ты так считаешь, – оборвала ее бабушка. – Но тебе всего тринадцать! Ты ничегошеньки не знаешь о мире. Там полно опасностей, полно таких вещей, о которых ты и понятия не имеешь…

– И не буду, если ты не расскажешь, – теперь Бетти говорила тихо, но с вызовом – насколько ей хватало смелости. Обычно она слишком боялась бабушкиного гнева, чтобы вести такие разговоры, к тому же чувствовала, что они с сестрами и без того слишком сильно ее обременяют, – но всему есть предел. Бетти ждала, что бабушка начнет спорить, что она пустится в обычные отговорки и пообещает свозить девочек куда-нибудь на каникулы. Однако на этот раз бабушка промолчала. Она выглядела очень усталой и даже более старой, чем обычно.

У Бетти комок застрял в горле. В конце концов, именно бабушка заботилась о них с сестрами. Если бы она не взяла их к себе, они попали бы в сиротский приют, или хуже того – их разлучили бы и отправили жить к каким-нибудь незнакомцам. Но Бетти отогнала эту мысль. Благодарность благодарностью, но все же ей нужны ответы.

– Ты говоришь, что больше мне не доверяешь, но разве когда-то доверяла? Ты даже с Вороньего Камня меня никогда не отпускала.

Бабушка тяжело топала по камням мостовой.

– Перестань, Бетти. Сейчас не время и не место.

Она ускорила шаг, одной рукой придерживая шаль, а в другой сжимая сумку. Бетти схватила Чарли за руку и поспешила вслед за бабушкой. Пусть не думает, что от нее можно так легко отделаться!

– Как ты узнала?

– Листовка, – коротко ответила бабушка.

Бетти зажмурилась. Вот ведь досада! Сегодня днем Флисс подняла бумажку, выпавшую у сестры из складок плаща, и нахмурилась.

– Это еще что? Хэллоуинская ярмарка в Притопье?

– Ой, – сказала Бетти, чувствуя, как заколотилось сердце, – я спросила у бабушки, можно ли нам пойти, но она не разрешила, конечно.

– Конечно, – эхом отозвалась Флисс. Она подержала бумажку в руках, как будто не хотела с ней расставаться, – и вернула.

– Значит, это Флисс на нас настучала? – вскипела Бетти. – Или просто положила листовку на видное место, чтобы ты нашла?

Бабушка, не удостоив ее ответом, остановилась, чтобы подтянуть чулок.

– Это большая удача, что вы не слишком тщательно замели следы.

– Удача?

Бетти так и застыла посреди дороги. Какой-какой, а удачливой она себя уж точно не ощущала – теперь, когда приключение ускользнуло у нее из-под носа. Почему Флисс не хотелось сбежать от ежедневной нудной работы, из-под бабушкиной власти?

– Давай-ка шевелись, – велела бабушка сварливым тоном.

– Бетти, пошли! – взмолилась Чарли. – Мне холодно!

Бетти отпустила ее руку и медленно сжала кулаки. Держать у себя листовку про ярмарку было безрассудно, и теперь, когда бабушка будет следить за каждым ее шагом, замышлять побег станет еще сложнее. Но она от своих планов не откажется – и в следующий раз все пройдет без сучка без задоринки. Ёлки-палки, может, она в следующий раз вообще уйдет и не вернется!

В тишине разнеслись гулкие шаги, и бабушка встала перед ней.

– Хватит дуться. И чтобы дома без всяких фокусов. Флисс вообще ни в чем не виновата.

– Нет. – Бетти разжала кулаки. – Это ты виновата.

– Прошу прощения? – сказала бабушка. В ее голосе зазвучали опасные низкие нотки, но Бетти это не остановило. Негодование и досада, которые крепли в ней каждый раз, когда ей приказывали держаться дома (как это недавно сделала Флисс), наконец выплеснулись наружу.

– Флисс мечтала о путешествиях не меньше, чем я, – сказала Бетти. Она сорвала маску, и щеки обжег холодный воздух. – Она планировала поездки в самые разные места… но теперь перестала. Ей уже шестнадцать! Она может отправиться куда угодно! Но она больше не хочет, и всё из-за тебя!

Бабушка вдруг показалась совсем маленькой в своих мешковатых одежках – как будто гнев вышел из нее наружу, и она съежилась.

– Это нечестно, – сказала она.

– Конечно, нечестно. – На глаза у Бетти навернулись слезы. – Все твои страшилки, все опасения заставили ее сдаться. Ты выбила из нее дух приключений. Я не дам тебе этого сделать со мной или с Чарли.

Бабушка покачала головой. Прядь волос, непокорная, как и сама бабушка, упала на лицо.

– Это не так.

– Ну так объясни, – сказала Бетти, сама не веря, что эти слова сорвались с ее языка. – К чему все твои нарушенные обещания? Все твои отговорки? Может, ты сама боишься отсюда уезжать, даром что храбришься?

Бабушка опустила глаза, избегая ее взгляда.

– Мы много раз уезжали с Вороньего Камня. Вы просто были слишком маленькие и не помните.

– Я тебе не верю, – сказала Бетти. Ее сомнения таяли с каждой секундой, и голос становился все тверже. В том, как бабушка над ними тряслась, было что-то странное – теперь она это отчетливо видела. И по мере того, как сестры взрослели, она все неохотнее отпускала их от себя. Все это было глубоко неправильно. – Я бы такое запомнила. И разве не осталось бы каких-нибудь фотографий, сувениров на память? Но ведь ничего нет!

Бабушка не ответила.

– Бетти, пожалуйста, перестань, – прошептала Чарли. – Я хочу домой.

– Зачем? – горько спросила Бетти. – Куда торопиться? У нас в жизни и так нет ничего, кроме дома! – Она ткнула пальцем в сторону тюрьмы. – Мы здесь все равно что пленницы. – Она обвела извилистые узкие улочки ненавидящим взглядом. – И я сбегу. Пусть не сегодня, но сбегу. Мир не сводится к Вороньему Камню!

– Сводится, – сказала бабушка, затравленно глядя перед собой. – Нам с вами отсюда дороги нет.

Ее слова острыми иголками впились в вечерний воздух. Чарли заплакала.

– То есть как это нет? – спросила Бетти. Бабушка, конечно, снова пытается их запугать. Разве такое возможно, чтобы им нельзя было отсюда уехать?

– Думаешь, ты готова узнать правду? – грустно спросила бабушка.

Бетти беспомощно посмотрела на нее. Она и сама не знала – тем более что бабушка сейчас по сути подтвердила ее давние догадки. Но ей осталось лишь кивнуть.

– Ну хорошо. – Бабушка медленно наклонила голову. – Я тебе все расскажу. Больше никаких секретов. – Она подошла поближе к Бетти и коснулась ее щеки. – Но предупреждаю: ты этому не обрадуешься.

Чарли прижалась к сестре и разрыдалась. У Бетти пересохло во рту. Может, это как-то связано с их прохиндеем-отцом? Неужели их тоже наказали, запретив уезжать, как людям на острове Невозврата? Больше ничего в голову не приходило.

– В чем дело? Расскажи!

– Не здесь, – бабушка опустила руку. Ее обвисшие щеки дрожали. – Тут недалеко, но вам обеим нужно быть начеку. Нас не должны увидеть.

– Не должны увидеть? Бабушка, я не…

– А тебе понимать и не надо – просто держись. – Бабушка подхватила Бетти под локоть; сумка повисла у нее на запястье. – Возьми Чарли под руку. Вот так, покрепче. И, что бы ни случилось, не отпускай.

Бетти подумала, что у бабушки из-за нее все-таки поехала крыша. С чего еще ей так странно себя вести?

– Бабушка, ты меня пугаешь…

– Ничего не поделаешь. Вы бы все равно узнали – рано или поздно. – Она сильнее сжала локоть Бетти. От бабушки веяло теплом, и Бетти почувствовала знакомый запах табака и пива. – Готовы?

– К чему? – недоуменно спросила Бетти, пока та открывала свою чудовищную сумку.

Вместо ответа бабушка вывернула ее наизнанку и отчеканила:

– Потайной карман!

У Бетти все внутри екнуло, как будто она упала с огромной высоты. Уши заложило, а глаза поневоле зажмурились, когда резкий порыв ледяного воздуха едва не сбил ее с ног. Бабушка охнула, Чарли пискнула, однако Бетти держалась за них так крепко, как только могла. Но тут она потеряла равновесие, и земля ушла из-под ног.

– Бабушка! – завопила Бетти, широко распахнула глаза – и шлепнулась на землю, так и не разжав рук. Под собой она почувствовала твердые каменные плиты, а свист ветра сменился громкими голосами и хохотом. Бетти в изумлении подняла голову – и увидела, что они сидят на пороге «Потайного кармана».

– Не самая мягкая посадка, что есть, то есть, но я не привыкла к пассажирам, – сказала бабушка, отпуская ее локоть и вставая на ноги. – Ох, бедные мои ляжки! – Отряхнувшись, она оглядела сумку, защелкнула ее и кивнула. – Вот мы и дома.

Глава 3
Три дара

– А ну, вставайте, – велела бабушка, выглядывая из темного дверного проема и окидывая взором пустую околицу. – Нас никто не заметил. Это хорошо.

Бетти, еще не оправившись от потрясения, кое-как поднялась на ноги и потянула за собой Чарли. Они уставились на бабушку во все глаза. Слов Бетти не находила, но в голове у нее вихрем роились вопросы. Что, ворона ее заклюй, только что произошло? Как такое вообще возможно? И почему бабушка ведет себя как ни в чем не бывало? У Чарли высохли слезы, но личико у нее было чумазое и заплаканное, и она вся дрожала.

– Идемте, – бабушка повела их к двери. – Снаружи холодно.

За дверью их ждали теплый воздух, веселый гомон и музыка. Бетти зашла внутрь, крепко обнимая Чарли за плечо. В трактире царил полумрак, только тыквы-фонари заливали все вокруг золотистым светом. Посетителей набилось – не протиснуться, но бабушка, пихаясь и толкаясь, проложила себе путь к стойке, где Флисс и еще одна девушка, Глэдис, наполняли кружку за кружкой.

Бабушка сунула Бетти сумку.

– Отнеси ее на кухню. И чайник поставь.

Бетти с опаской взяла сумку, держа ее на вытянутой руке: чего доброго, она ее проглотит и выплюнет в каком-нибудь незнакомом месте.

– Ох, ворона тебя заклюй! – бабушка отобрала у нее сумку и сунула под мышку. Потом взяла со стойки стакан и щедро плеснула себе виски. – Флисс! – позвала она. – Пошли наверх.

– Прямо сейчас? – удивленно спросила Флисс.

– Прямо сейчас.

Они обменялись взглядами, и лицо Флисс сделалось каменно-серьезным. Она кивнула и вытерла руки о передник, косясь на Бетти. Та в ответ посмотрела на сестру – и вдруг заметила что-то торчащее из кармана ее передника. Флисс спешно засунула это поглубже, но Бетти сразу узнала уголок листовки, зазывающей на ярмарку в Притопье. Так значит, Флисс все-таки на них настучала… Раньше Бетти рассердилась бы, но теперь она только задумалась над новыми вопросами. Знала ли сестра, на что способна старая сумка? Известен ли ей тот страшный секрет, который бабушка собирается им раскрыть? Тоненькие нити зависти сплелись у нее в голове в незнакомый узор. Именно с ней Флисс когда-то делилась секретами. Теперь у нее были секреты от самой Бетти.

– Ты куда? – вскрикнула Глэдис. – Я тут в пиве по самые щиколотки! Я без тебя не справлюсь!

– Мы ненадолго, а за сегодня я тебе заплачу в двойном размере, – сказала бабушка. Она выпила виски одним глотком и налила себе еще.

– Это не поможет, – укоризненно заметила Флисс.

– А тебе почем знать? Ты же никогда не напивалась, – огрызнулась бабушка, а потом повернулась к Бетти. – Я, кажется, велела вам обеим идти наверх?

Бетти положила одеревенелые руки к Чарли на плечи и повела сестренку к лестнице. Пока они поднимались по ступенькам, Бетти смотрела на облезлые обои и вытертый ковер, стараясь сосредоточиться на самых обычных, повседневных вещах. Именно в этом мире она жила – а не в том, где старые сумки переносят людей с места на место. Наверное, внутри был нюхательный табак, в конце концов решила Бетти. И он их мигом одурманил. Это было единственное разумное объяснение.

Оказавшись на кухне, Бетти и Чарли уселись за стол. Чарли прижала колени к груди и таращилась поверх них, как испуганная мышка. Бабушка придвинула к себе стул и цыкнула, сгоняя оттуда взъерошенного черного кота.

– Брысь! – прикрикнула она, когда тот зашипел. Кот ненавидел всех до единого, но Чарли до сих пор не оставляла попыток с ним подружиться. Он загадочным образом забрел в трактир несколько месяцев назад (хотя Бетти подозревала, что это Чарли приманила его объедками), и теперь от него не было избавления. Несмотря на то, что бабушка строго-настрого наказала не давать ему имени, замахивалась на него метлой и кричала: «Эй!», когда он бил Чарли лапой, кот всегда возвращался и вел себя по-хозяйски. И благодаря Чарли у него все-таки появилось имя.

– Бедный Эй, – пробормотала она, видя, как кот крадется вниз по лестнице.

Флисс наполнила чайник и поставила его на огонь. Бабушка села во главе стола, достала трубку и стала набивать ее табаком.

Вскоре Флисс поставила перед ними чашки и насыпала в каждую по несколько ложек сахара с горкой.

– Помогает справиться с потрясением, – сказала она.

– Виски все равно лучше, – пробурчала бабушка под нос.

Флисс неодобрительно хмыкнула. И тут Чарли опять расплакалась.

– Тише, тише. Я все понимаю, – сказала бабушка, похлопав ее по руке. – У тебя сегодня не все прошло складно. Поплачь как следует, не держи в себе.

Не все прошло складно? Так она это называет? И все же бабушка собиралась открыть им секрет, объяснить, почему они заперты на Вороньем Камне. Пусть этот секрет будет по-настоящему жутким, подумала Бетти. Пускай ее мечты разрушит что-то основательное, а не очередная порция страшилок.

Чарли продолжала плакать. Ее плечи сотрясались от рыданий.

– Бабушка! Я не поняла, что случилось… Ты… ты что, ведьма?

– Ведьма? Еще чего не хватало! Нет, конечно! – ответила бабушка.

– Но твоя сум… сумка…

– Да, да, знаю. Мы переместились из одного места в другое. Но это ведь дорожная сумка, а не метла. И знаешь что? Однажды она достанется тебе!

Чарли в ответ на это разревелась еще сильнее.

– Но как?.. – начала Бетти. Несмотря на бабушкины возражения, у нее в голове крутилось слово, которое произнесла Чарли. Ведьмы – это же просто выдумка, разве не так? Или бабушка все-таки не только над пивом колдует?

– Я не знаю, – сказала бабушка. Она разожгла трубку и обхватила губами мундштук. Вокруг заклубился густой дым с сильным запахом гвоздики и других пряностей. – Не знаю, как оно работает. Просто работает, и все тут.

– Обязательно надо курить? – упрекнула ее Флисс, отодвигая стул. – Мы не хотим дышать этим вонючим дымом.

– Я тоже не хочу, чтобы вы им дышали, – отозвалась бабушка. – Это мой дым. Я за него выложила порядочную сумму.

Знакомая перебранка вроде бы слегка успокоила Чарли. Она уже не рыдала, а всхлипывала. Наконец она протянула руки и схватила чашку с чаем – как мышка, которая урвала кусочек сыра и тащит к себе в норку.

Бетти отхлебнула чаю и скривилась. Он был недостаточно крепким и слишком сладким – таким же скверным, как и всё, что пыталась стряпать Флисс.

– А ты как давно знаешь? – спросила она у сестры. – Ты, кажется, вообще не удивлена.

– Несколько месяцев, – ответила Флисс, заплетая несколько прядей в тонюсенькую косичку. – Бабушка мне рассказала в день рождения.

Так значит, Бетти не показалось – сестра действительно изменилась. Все это время Флисс вынуждена была хранить тайну. Оберегать бабушкины секреты. Ниточки зависти натянулись сильнее, переплетаясь с ощущением того, что ее предали. Почему Бетти никто не доверил никакой секрет?

Бабушка выдохнула еще один клуб приторного дыма.

– Это не все.

Бетти молча ждала. Она так и думала.

– То зеркало, которое бабушка мне подарила на день рождения, – оно тоже кое-что умеет, – продолжила Флисс.

Чарли уставилась на нее поверх чашки.

– Зеркало с русалкой?

Бетти вдруг осознала, что сжимает свою чашку крепко-крепко, до боли в костяшках.

– Что оно умеет?

Флисс бросила быстрый взгляд на бабушку и залилась краской.

– Оно… я через него могу разговаривать с людьми. Которых тут нет.

– Которых тут нет? – повторила Бетти. Раньше она подняла бы сестру на смех – до сегодняшнего вечера, до всех этих фокусов-покусов с сумкой. Отчасти она хотела верить, что все это – хитроумный способ отомстить ей за побег, но Бетти знала, что бабушка никогда не оставит трактир, полный жаждущих пива посетителей, без веской причины. А Флисс врала так же бездарно, как готовила. – С призраками, что ли?

Чарли испуганно взвизгнула.

– Нет-нет! – поспешно сказала Флисс. – Не в этом смысле. Просто с людьми, которые находятся где-то в другом месте. Может, на другой стороне острова, а может, в соседней комнате. Или на одном из островов Скорби. Или еще дальше.

Острова Скорби… Бетти тут же подумала об отце. Интересно, Флисс говорила с ним через зеркало? Она хотела было спросить, но передумала. Барни Уиддершинс мог подождать. Слишком много других вопросов об этих странных предметах роилось у нее в голове, требуя ответов.

Бетти снова отхлебнула чай. Шок постепенно отступал, и она начала дрожать. На свете не было никаких волшебных предметов, разве что в сказках да еще в снах… Однако, какой бы здравомыслящей ни была Бетти, она не могла отрицать то, что сама пережила несколько минут назад, – и она знала, что не спит. Но разве можно в мгновение ока перенестись из одного места в другое, просто вывернув старую сумку? Разве можно разговаривать с людьми сквозь зеркала? На ум приходило одно-единственное слово – магия. Бетти вспомнила другие случаи, когда они с Флисс и Чарли пытались улизнуть – и бабушка в последний момент обводила их вокруг пальца. Вспомнила, что бабушка никогда и нигде не опаздывает. Теперь у всего этого было объяснение.

– Откуда они взялись? – спросила она наконец. – Сумка и зеркало?

Бабушка еще немного попыхтела трубкой и прокашлялась.

– Я точно не знаю, – поколебавшись, сказала она. – Никто не знает. Но они передаются из поколения в поколение. От одной женщины из семейства Уиддершинс к другой. Так было всегда… ну, по крайней мере, насколько мне известно.

– И как давно? – спросила Бетти.

Бабушка задумчиво поджала губы.

– Около полутора сотен лет.

– И когда ты собиралась рассказать нам с Чарли? – добавила Бетти. – Если вообще собиралась?

– Собиралась, – ответила бабушка. – Когда вам исполнится шестнадцать. Как Флисс.

– А тебе тоже было шестнадцать, когда тебе подарили сумку?

– Нет, – сказала бабушка. – Сумку я получила в день свадьбы.

Ну само собой, подумала Бетти. Бабушка ведь была не из рода Уиддершинс. Она просто вышла за мужчину из этой семьи. Как и мама.

– Свадебный подарок, значит, – заметила Бетти.

Бабушка слабо улыбнулась.

– Думаю, это слегка уравновешивало все остальное…

Тут она икнула и осеклась, словно сказала что-то, чего говорить не следовало, но Бетти была настойчива:

– Что остальное?

– Потерпи, скоро я до этого дойду.

Бетти взглянула на Флисс, и у нее сжалось сердце. О чем бы ни шла речь, по лицу сестры было видно, что она знала – и была совсем этому не рада.

Бабушка оторвалась от трубки, чтобы глотнуть виски.

– Есть три вещи. Три дара, если угодно. Все они – самые обычные предметы. Но в каждом заключена своя сила. В каждом из них – щепотка магии.

Внутри Бетти заворочался то ли страх, то ли восхищение – а скорее, и то и другое. В том, как бабушка произносила слово «магия», было что-то поистине чудесное. И все же… Ее тревожила бабушкина незаконченная фраза. Эти волшебные дары как-то связаны с тем, что Уиддершинс не могут покинуть Вороний Камень? Может быть, они нужны просто затем, чтобы подсластить горькую пилюлю? Бетти подалась вперед.

– То есть когда нам с Чарли исполнится шестнадцать, мы тоже получим по одному из этих… этих даров?

– Да, таков и был замысел.

Бетти нахмурилась.

– Был?

– После того, что случилось этой ночью, когда вы взяли и сбежали, я решила, что некоторые замыслы можно и пересмотреть.

– Ой, бабушка, ну пожалуйста… – взмолилась Бетти. – Знаю, я не права, что тебя не послушалась, и не заслуживаю волшебного предмета, который ты для меня берегла… но, пожалуйста, не наказывай Чарли! – В расстройстве она откинулась на спинку стула. – Она не виновата! Это все я!

– Я знаю, – мягко сказала бабушка. – И я не собираюсь никого из вас наказывать. Я просто хотела вас уберечь. Но сегодня я поняла, что, продолжая хранить от вас секреты, я лишь подвергаю вас большей опасности. Потому я и решила раскрыть все карты. – Она положила трубку в пепельницу и встала из-за стола. – Ждите здесь.

Бабушка исчезла в коридоре. Бетти взяла Чарли за руку. Та была холодной, как ледышка.

– Не бойся. Все хорошо, – сказала она, хотя не была уверена, готова ли ко всему этому Чарли. Ее грызло чувство вины, но было уже слишком поздно. Что бы сейчас ни случилось, в ответе за это только она. И все же Бетти не представляла, что такого может сделать бабушка, чтобы убедить ее навсегда остаться на Вороньем Камне и забыть свои мечты.

Бабушка вернулась с деревянной шкатулкой. Она была темная, с резной крышкой, украшенная железными завитушками. Шкатулку запирал большой замок, а на каждой стороне была вырезана крупная узорчатая буква «У». Именно в таких шкатулках и должны храниться тайны и сокровища. И тем не менее, когда бабушка отцепляла от пояса связку ключей, Бетти почувствовала, что дрожит от страха. Когда этот замок будет открыт, не защелкнется ли другой, навсегда ее запирая? Неужели цена этих предметов – свобода?

Вопреки своим опасениям Бетти придвинулась поближе, пока бабушка снимала замок и открывала крышку. Из шкатулки пахнуло затхлостью. Бетти заглянула внутрь. Там лежал небольшой сверток в коричневой бумаге, перевязанный бечевкой.

– Как я и говорила, – сказала бабушка. – Чарли – самая младшая из наследниц; соответственно, она получит от меня дорожную сумку. А это твой дар, Бетти. Но прежде чем ты его развернешь, мне надо будет вам еще кое-что сказать. Каждая из этих вещей принадлежит только той, кому она досталась, и никому больше. Меняться ими нельзя.

Бетти нерешительно потянулась за свертком. Я не обязана принимать его, сказала она себе. Не обязана, если это значит, что я навсегда останусь на Вороньем Камне. Даже магия того не стоит. И все-таки она почувствовала радостное предвкушение. Предмет оказался неожиданно легким. Она потянула за концы бечевки, развязывая узел.

– Погоди, – сказала бабушка. – Сначала вы все должны пообещать, что никому не расскажете об этих вещах. Понимаете? Ни с кем, кроме членов нашей семьи, нельзя говорить об этих предметах и их волшебных силах.

– То есть… папа знает? – спросила Бетти.

Бабушка помрачнела.

– Да. Насколько мне известно, хотя бы этот секрет ему удалось сохранить.

– Ничего себе, – сдавленно проговорила Флисс. – Казалось бы, уж об этом он в первую очередь должен был растрепать.

Ей трудно было говорить об отце. Когда он попал в тюрьму, Флисс понадобилось больше всего времени, чтобы с этим смириться.

Бетти была уверена, что никогда не забудет о том, как его арестовывали. О том, как Флисс со слезами на глазах настаивала, что произошла ошибка, как бабушка, обхватив руками голову, крыла отца последними словами и требовала ответить, как ей одной растить трех девчонок. Даже Чарли, которая была слишком мала, чтобы понимать, что творится, прониклась общим тревожным настроением и ела как не в себя. А Бетти чувствовала себя преданной. Уплыви отец с ними в море и брось их там – это все равно было бы не настолько бесчестное предательство. Как он только посмел вот так вот их оставить – после того, что случилось с мамой?

Бабушка вздохнула.

– Да, я тоже так думала. Но, к счастью, ошиблась. Ваш отец – болван и хвастун, и с этим ничего не поделаешь. Но, невзирая на все свои прегрешения, эту тайну он сохранил и сделал это из любви. Помните об этом.

– Но ведь магию, наверное, сложно скрывать? – спросила Бетти.

Бабушка пожала плечами.

– Ну, я же все это время как-то скрывала от вас троих, что моя сумка волшебная.

Она замолчала и кивнула на сверток, до сих пор не открытый.

Бетти решилась и сорвала бумагу.

Внутри был набор деревянных кукол-матрешек. Она поддела ногтем первую куклу, и та открылась. Бетти достала всех матрешек и выстроила их в ряд. Одновременно похожие и непохожие друг на друга, они были красиво раскрашены. Всего их было четыре, у каждой – волнистые золотисто-каштановые волосы и карие глаза. Лица куклам прорисовали так подробно, что были даже видны крошечные веснушки на щеках.