Kitabı oku: «Тетери-потятери! Иди! Поэзия», sayfa 2

Демократы понарошку

 
Раньше были за народ
Наши демократы,
Младший брат у нас урод-
Сами виноваты.
 
 
Обогреть и обтесать,
Приучить сморкаться,
Вот, и ногти не кусать,
Во пьяни – не драться.
 
 
Подарить ему букварь,
Да копейку-книжку,
И внушить, что он не тварь,
Когда хватит лишку.
 
 
Было, сами шли в народ,
И с литературой,
Приоденутся как сброд,
Вроде с массой-дурой.
 
 
Получивши же отлуп,
Очень обижались,
Мол, народец пьёт и глуп,
Зря мы с ним вожжались!
 
 
Нынче демократ не тот,
Бьёт народ безменом,
Мол, русак, как готтентот,
Склонен он к обменам.
 
 
На ваучеров муру
Купится как надо,
Мы ж – имущество в нору.
Кто тут нам преграда?
 
 
На хрена нам брат меньшой?
Ни к чему забота.
Тырь страну, не будь лапшой,
Пропадай, сволота!
 
 
Ну, не люди, кто не вор,
Не из нашей бучи.
И писак протяжный хор
Подпевает с кручи.
 
 
Жириновский либерал?
Не смешите даже!
Старый прусский он капрал,
Только в русской саже.
 
 
Да, ещё и демократ
Этот старый дядя.
Яд принял в себя Сократ,
На таких вот глядя!
 
 
Где ж находятся сейчас
Наши демократы?
Мимо денег с песней мчась,
Затаились в хаты.
 
 
Ждут, изменится страна,
Позовут их к власти.
Перспектива – не видна,
Не фартит их масти!
 

Яйценюху посвящается

 
Такая видится картина,
Стоит украинский детина,
Ну, может, Гриц, иль Опанас
И смотрит пристально на нас!
 
 
И молвит с думою во взоре,
Что им ништяк, то мне на горе.
Коллапс России близко-близко,
Расти скорей моя пиписка!
 
 
Имею гордую надею,
Что я Россией овладею.
Вот рухнет тамошная власть,
Я шасть, моя мечта сбылась!
 
 
Волхвы мне подсказали это,
О том мечтает вся планета,
Нам перемога, им облом,
И, по хребтине что б колом!
 
 
А Русь его не замечает,
От пустоты не отличает.
Предел погрешности, нулёк.
Пускай полает кобелёк!
 

Мечты Парашенко

 
Когда бы люди меньше ели,
И меньше пили бы когда,
Исчезли зимы и метели,
И не рвались бы провода.
 
 
И уголь возникал из грязи,
А газом полнилось труба,
И Пентагон что б был на связи,
Да что б лицом ко мне судьба.
 
 
А супостаты из Донбасса
Поднялись разом на крыло,
И что б вдали исчезла масса
Что б всех их в море унесло.
 
 
Исчезли дрязги и раздоры
Среди моих друзей-врагов,
И прекратились разговоры,
Что я краду без дураков.
 
 
Россия сгинула в клоанцу,
Что б не осталось и молвы,
Тогда и я, посредством танцу,
Собщу всемирно, живы мы!
 

Ещё один

 
Ах, твои глаза-василёчки
Доводили девок до точки.
Да и чубчик твой кучерявай
Был для многих ночью забавой!
 
 
Ты теперь стоишь-ноги босы,
Холодят ступни утра росы.
Руки на ремнях за спиною,
Под кирпичной дома стеною.
 
 
Ты за жизнь свою не канючил,
Почитай с полгод укров дрючил.
На войне бывает так, и без счёта,
Что тебе и жить неохота.
 
 
Друг проспал, не поднял тревоги,
Через миг враги на пороге,
Другу хорошо, он на небе,
Нет проблем о жизни и хлебе.
 
 
Да и у него больше нету.
Отгулял бродяга по свету.
Пулемёт из танка, нет жизни.
Парень наш на тризне в Отчизне!
 

Некоторым старым иммигрантам

 
Пьеро, напудренный и в белом,
Кривлялся старым жирным телом.
И, чуть картавя, пел нам песни,
Но, вот, печали нет, хоть тресни!
 
 
Ушли во тьму былые годы,
Те, кто уплыл, на пароходы,
И вновь, в страну кормленья Русь.
Мол, сам я с прошлым разберусь!
 
 
Был за границей, пел в формате,
С которым вряд ли на Арбате.
В России, чуждое отринув,
Рубил деньгу, Пьеро подвинув.
 
 
Пристроив в ней жену и дочек,
Вёл свой кораблик среди кочек.
Зачем на органы переть,
Когда сумел своё втереть?
 
 
И сколько их, кто от режима,
Бежал, блажа из сказок Грима,
О невозможности творить,
И запрещеньи говорить?
 
 
Теперь в Россию стричь капусту
Вернулись братья по искусству.
Несчастный Брайтон опустел,
Без их приевшихся всем тел.
 
 
А чуть-чего, сбегут другие,
России ныне дорогие.
А получшает, так назад,
Сорвав с подушек мягких зад!
 

Особый случай

 
Поручик! Вы подлец и трус.
Короче, с вами я дерусь.
Два пистолета и барьер-
Предел для подлецов карьер.
 
 
И не подумаю, мон шер.
Я из евреев, ем кошер.
А тут придётся есть свинину.
Я оскоромлюсь, не примину!
 
 
К тому же, я подлец и трус.
Принципиально не дерусь.
Так обойдитесь без меня,
В своих делах себя виня.
 
 
А я, как птичка коростель,
Бегом отсюда, да в постель.
Стреляться? Ну, конечно нет.
Иди стреляйся сам, корнет!
 

Не твоим ли пышным бюстом Перекоп мы защищали!

«Не твоим ли пышным бюстом Перекоп мы защищали»!

Уткин Иосиф.

 
Иосиф был поэт от Бога,
Но, только путался слегка.
Трудна была его дорога,
Но, он в Раю наверняка.
 
 
В его стихах бежало время,
Он выбрал красных, шёл и пел.
Война снесла росток и семя,
Поставив точку и предел.
 
 
Майор, погибший в самолёте,
Под истребителя огнём,
Читал Лермонтова в полёте,
Так и погасли мысли в нём.
 
 
Сейчас мы многих позабыли,
Что были гордостью для всех.
А значит, мы себя избыли,
Под Петросяна вязкий смех.
 
 
Но, было сказано не нами,
Мы поименно вспомним их.
Тех, кто объяты смерти снами,
Но, жив всегда их гордый стих!
 

Под Макеевкой

 
Говорил солдат, я вернуся,
Вспоминай меня ты, Маруся.
Будем мы зоревать на рассвете,
И распишемся в сельсовете.
 
 
Не пришлось солдату вернуться,
Бой смертельный был, не очнуться.
А Маруся теперь старушка,
И просохла от слёз подушка.
 
 
Редко молодость вспоминает,
Как до смерти дожить не знает,
Ни врачей теперь, ни продуктов,
Кой-какой запас только фруктов.
 
 
В прошлый год ещё закатала,
Да осталось уж банок мало.
Хлеба нет, да и есть-то нечем.
Слава Богу, что век не вечен.
 
 
Молодая была – война,
И старуха – опять война.
Где же ты, Большая страна,
Та, которой старуха нужна?
 

Ажиотаж в Крыму

 
Самолёты, пилотаж,
А в Крыму ажиотаж.
Летунам у нас летать,
Вот такая благодать!
 
 
Столько женихов летят,
Переловим, как котят,
Форма новая у них,
Для любой летит жених!
 
 
Будут находиться здесь,
Вон, уже в газетах весть,
На любой и цвет, и вкус,
Как же тут не впасть в искус?
 
 
Красят девки местный клуб,
Приходи, который люб.
Нам годна любая масть,
С офицером не пропасть!
 
 
Закрутилось, там семья,
Муж, и с неба, вот он я.
С летунами можно в брак
И в семью без сор и драк.
 
 
Прилетайте, летуны,
Дни свободы сочтены.
Ждёт вас дом и политрук,
Да семейный тёплый круг!
 

Супружество

 
Два человека не в силах друг друга понять,
Предпочитая супруга пинать и пенять.
Просто возьми промолчи и забудь,
Нет, оскорбляют, браняться и против теченья гребут.
 
 
И, в результате, семейного лада разрыв,
Да, в отрицание мира, меж парою взрыв.
Хрен тебе ночью, меня не проси, я не дам.
Машка мне даст, пропадай чёрный твой чемодан!
 
 
Я для начала свободы по-скотски напьюсь,
К маме уеду, и с мамой обратно вернусь.
Я твою маму, по-пьяни, башкой в унитаз.
Всё, нет семьи, в прошлом времени этот рассказ.
 
 
Что не сложилось? Да просто уступки нужны,
Жизнь – она лучше когда все проблемы видны.
Время играет, порою нас гнёт на излом.
Мы ж по супругу в ответку с размаху колом!
 
 
Бабы ль правы, или всё же правей мужики?
Нету ответа, любой будет здесь не с руки.
Только ведь есть интересы детей и семьи.
В целом, об этом сегодня и мысли мои!
 

Зима в Киеве

 
Ветер бродит по асфальту,
Смело лезет под подол,
Иней красит Лавры смальту,
И в снегу лежит Подол.
 
 
Холодает в целом, в массе,
Дурнив нема на майдан.
Нет валюты нонче в кассе,
Всех остудный ждёт Касьян.
 
 
Что ж ты ненька Украина
Так к народу своему?
Он не пришлая скотина,
Так за что страдать ему?
 
 
Да и пришлых-то не видно,
Разбежались от проблем.
Так что щирому обидно,
Что ему игра эмблем?
 
 
Перегрызлись генералы,
В руководстве треск и шум.
Постоянные авралы,
Да АТО ещё на ум!
 
 
Нет угля, и нету газа,
Сала и горилки нет!
Да у Ющенке проказа,
Кучма врёт на белый свет.
 
 
Москали, оно конешно,
Всем известно, что враги.
Так своим бы жить безгрешно,
Что ж, мы все тут, дураки?
 
 
Холодает, холодает,
Впереди лежит мороз.
Населенье голодает,
Вымирает от угроз.
 
 
Без прививок и вакцины,
Без лекарств и без еды.
Руководству б хрен в струбцины,
И под лёд бы, без балды!
 

Поздняя осень

 
Ветер на трубах играет в ночи свой гавот.
А балерины-снежинки кружат, и без всяких забот.
Белым покрыть обозримую сущность вокруг,
Снегом улечься, работа без взглядов и рук.
 
 
Как мономерны снежинок узоры и свет фонаря,
Запах арбуза, свечение блёсток, а там и заря.
Солнце взойдёт, побежат по снежинкам лучи.
Снег пропадёт, видно остры лучи, как мечи.
 
 
Солнце становится красным, теряет свой пыл,
Натиск на снег остывает, вот вовсе остыл.
И не снежинки, огромные хлопья идут,
Снова зима побеждает в сражении тут!
 
 
И над каминной высокой кирпичной трубой
Ветер играет гавот, явно слышен гобой.
Дым по округе, и запах сожжённых древес.
Белки на ёлках, косули вдохнули, и в лес!
 

Смысл

 
Ах, как сплеталися тела
В начале ночи,
Стреляли разом два ствола,
Хватало мочи.
 
 
А ближе к утру, ей то что?
Да без проблемы.
Да только парень не за то,
Отпал от темы.
 
 
Он отвернулся и заснул,
Так Бог устроил.
Природы гайку затянул,
Резерв утроил.
 
 
Её спокойно на троих?
Не то ребята.
А смысл всех изысков моих?
Стезя проклята.
 
 
В предбывшем первую семью
Господь отметил.
И за прелюбы, да в Раю,
Был путь не светел.
 
 
Он Еве ненасытство дал,
Адаму меру.
Адам за Еву пострадал,
За в Змея веру.
 
 
Неравны половины две,
Порой и очень.
Держите это в голове,
В теченьи ночи!
 

Малютка

 
Прелесть что за ножки
У красы-малютки.
Шёлковая кожа,
Остренькие грудки.
 
 
Чёрные как ночка
Глазки с поволокой.
Пятнушки как точки,
Цвета кофе Мокко.
 
 
Кабарга лесная
Бродит возле дома.
Крошка озорная
Всем моим знакома.
 
 
Их тут много в чаще,
Зайцы, лисы, белки.
Рядом с домом чаще
Назначают стрелки.
 
 
И чего их тянет
Ближе находиться?
Лес под снегом вянет,
Ветерок сердится!
 

Поколения российские

 
Пацаны двадцать третьего года,
Лейтенанты, старлеи Победы.
Пережившие смерти невзгоды,
Ныне старые дряхлые деды!
 
 
Мы родились в Москве под бомбёжкой,
А росли в перевёрнутом мире,
Рады были наестся картошкой,
Да и то, коль отца не убили.
 
 
Нам сегодня… да много, ребята,
Старики, пусть не дряхлы, но деды.
Все мы тоже России солдаты,
А истоки в героях Победы!
 
 
Не пришлось нам, российским солдатам,
На просторах Державы сражаться,
Потому что отцы с автоматом,
Отучили противников драться.
 
 
Но, подраться мы были готовы,
Заменить старших братьев погибших,
Хоть росли мы совсем не суровы,
Вспоминали, до нас не доживших.
 
 
Шли в Угрозыск готовые к риску,
В космонавты, да тут не в протырку.
Пацаны поменяли прописку,
Там где тонко, собой крыли дырку.
 
 
Ангара, Аппатиты, да Тында-
Имена из страны биографии.
И звенела спасателей рында,
«Путь к причалу», не всем им потрафили.
 
 
А сегодня – оружие в руки,
Пацаны на Донбассе, как деды.
Если выживут, будут их внуки
Говорить о величьи Победы!
 

Было дело

 
Помню в наши времена
В запьянцовку шла страна.
На работе и в дому —
Всё к чертям, не по уму!
 
 
Так сложилось, скука в дом,
И быстрей тебя притом.
Где-то там, в выси, вожди,
А на нас идей дожди.
 
 
На театр не попадёшь,
Из кино плюясь бредёшь,
Пёстрый весь от всяких мет,
Жизнь проходит, жизни нет.
 
 
А потом ушла еда,
Тряпки, всяка лабуда.
В магазинах – как шаром,
Не держава, а сором!
 
 
Раньше пили на троих,
В коллективе каждый лих.
Всё, другие времена,
И поддержка не нужна.
 
 
Вот такой простой пример
Из конца ЭС С С ЭР.
Коли я добыл «Агдам».
Никому его не дам.
 
 
Он хорош на все дела,
Для обмена и стола.
И как взятка для врача,
Что бы скинуть хворь с плеча!
 
 
Те, кто кашу заварил,
Много денег наварил,
А народ – остался гол,
Совершенно, как сокол!
 
 
Нынче поокрепла Русь,
Береги рубли, не трусь.
Малость хуже? Не беда!
Всё не край, как был тогда!
 

Заветы Швейка

 
Швейк Йозеф – философ
От фуражки до трусов.
Хоть немного, и не всклад,
Пел про штык и про приклад.
 
 
Помню песенку одну,
Про дела и про войну,
Жаль, что слышал только часть,
Но, и это будет в масть.
 
 
«Я то думал в самом деле
Баловать с войной!
Думал, через две недели
Возвращусь домой»!
 
 
Не шутите, украинцы,
С матушкой-войной.
Вас такие ждут гостинцы,
Не снести с женой!
 
 
И чего там, две недели,
Или месяцок?
Ждут вас смертные постели,
Выстрелы в висок.
 
 
И гранатные растяжки,
«Грады», «Смерчи» – ад!
Как бы не было промашки,
Вдумайся, солдат!
 
 
Кто сегодня в кабинетах,
Всех их ждёт деньга.
В Старых или Новых светах
Сладки берега.
 
 
Ну, а если «Смерч» ударит
Да по Львову вдруг?
«Буратино» отоварит
Местечковый круг?
 
 
Вдруг война придёт с Донбасса
Да к тебе домой?
Злых солдат повалит масса
Под снарядный вой?
 
 
Станут беженцы в колонны,
Но, куда бежать?
А шахтеры закалёны,
Их не удержать!
 
 
Так не надо, не балуйся,
Воротись домой.
Жив остался, так целуйся,
Ешь галушки, пой!
 
 
Не буди, солдатик, лиха,
Не гневи судьбу.
Лихо спит спокойно, тихо.
Ждёт тебя в гробу!
 

Памяти Саддама

 
Плавали в бассейне
Золотые рыбки.
Во дворце Хуссейна
Громко пели скрипки.
 
 
Жил себе диктатор,
Кочюмал по свету,
Записной оратор
Клал на всю планету.
 
 
Резал лиходеев,
Делал это чисто.
Персов, как злодеев,
Изводил он исто.
 
 
Даже и не думал,
Рыпаться на Штаты.
Ветер в поле дунул,
Весь он виноватый.
 
 
Полонили гады,
В петельку тугую.
Пусть в объятьях Ада
Песнь поёт другую.
 
 
А Ирану радость,
Нету супостата.
За такую гадость
Слава вам, ребята.
 
 
Стали размножаться
Всякие ИГИЛы¹,
Трудно удержаться,
Прут как крокодилы.
 
 
Враз полезли в драку
Воины-талибы.
К опийному маку
Прут пуштунов трибы.
 
 
Весь Магриб бушует,
Африка клокочет.
Кто-то всё крышует,
А Саддам хохочет!
 
 
Нет Каддафи ноне,
Мубарак в загоне.
Только Льва Башара
Мчат к победе кони!
 

Поезд из Мурманска

 
А за окнами леса,
Ёлки стары.
В два обхвата телеса,
Звон гитары.
 
 
Вот матросу повезло
С голодухи.
Зимней ноченьке назло
Злой старухе.
 
 
На столе стоит коньяк,
Да закуска.
Не обломится, верняк,
Полка узка.
 
 
Ничего, могём и так,
Ноги выше.
А матросик не простак,
Кроет крыши!
 
 
Хорошо купил ЭС ВЭ,
Подфартило.
Полупьяной голове
Девка мила.
 
 
Что с обоих этих взять?
Как в берлоге.
Бог их здесь решил связать,
По дороге.
 
 
Наш матросик в море был,
Аж, полгода.
А у девки муж запил,
Вот невзгода!
 
 
И по пьяни, да под лёд.
Склеил лыжи.
То-то сон их не берёт,
Аз и Иже.
 

Лётчица

 
Ах, какие лёгкие у неё шаги.
Про дела амурные думать не моги.
Платьице с горошками, волосы в разлёт.
Нонче в небо девица, в первый свой полёт.
 
 
Вот она прикинула лётные очки,
На штурвале стареньком две её руки.
Взлёт, и без инструктора, рядом облака,
Небо светло-синее, а внизу река.
 
 
А полгода минуло, и учебный полк,
«Поликарпов» старенький, как беззубый волк.
Стрельбы, бомб метание, да в ночи полёт.
Первое задание, новый самолёт.
 
 
Боевые вылеты, орден и медаль.
Лейтенант – девчоночка улетает в даль.
Взлёт, а вот с посадкою что-то не срослось.
С той поры прострелянной время пронеслось.
 
 
В речке, по-случайности, корпус найден был.
Орден покорёженный водолаз добыл.
Тут она, пропавшая, ей судьба не в цвет.
За Отчизну павшая, в восемнадцать лет
 

Нам в другую сторону

 
Спущена рубашечка с одного плеча,
Девонька Наташенька в танце горяча.
И платочек Павловский, где горят цветы,
Вечером привиделся мне из пустоты.
 
 
Девочка-попевочка от АЗЛК
Тёмным давним вечером скажет мне: Пока.
И уедет утречком строить Аппатит.
Там найдёт любимого, и ему родит.
 
 
Ох, вы годы старые, песня про одно,
В разные сторонушки, прямо как в кино.
Мне дорога к Северу, да и ей туда.
Просто там не встретились больше никогда!
 
 
Наш эсминец старенький бороздил моря,
Аппатиты рядышком, все попытки зря.
Не дошли без адреса письма до неё.
Видно не судьбина нам, так что ё-моё!
 

Веселие Руси…

 
Пел мужик, набравшись всклянь,
Под гармонь и под тарань.
Тары-бары, растабары,
Перепились занзибары,
До молитвы не дошли,
Продолжать в кабак пошли!
Собутыльник закусил,
Не преминул, и спросил.
А чего муслимы пьют,
Им же, вроде, не дают?
Отвечал певец лихой,
Что ж, вопросик неплохой.
Всё, чего не виноград,
Всё под сусло будет в лад.
К перегонке подойдёт,
И с тобой в процесс войдёт!
Рис, картошка иль маис
Все до сусла добрались.
А на них запрета нет,
Как компот идёт в обед!
А у нас вот, на Руси,
Кого хочешь распроси,
От старинных от князей-
Есть завет, мол, не глазей.
Просто махани стакан,
Скинь с себя тоски аркан.
Глядь, и женский пол с тобой,
Мир не кажется тюрьмой,
Все заботы где-то там,
Груз проблем – ненужный хлам.
Припаси на опохмел,
И пей, пока не очумел!
 

Маньяки

 
В Москве кошмар, один маньяк
Людей курочил просто так.
Кого поймает, за кадык,
И всё, абзац, а с ним кирдык!
 
 
Печальный в небо жертвы крик,
Неважно, девка иль старик,
Убьёт, помучив, вот дела,
Но, Уголовка замела.
 
 
Гуманность, в принципе, важна,
Тут все согласны, что нужна.
Мосгорсуда был приговор,
«Расстрел», и совесть не в укор.
 
 
И недовольных, вроде, нет,
Что пал маньяк во цвете лет.
Народ вещал наоборот,
Что малый дали укорот.
 
 
За столько жизней, смерть одна,
Желаньем полнилась страна.
Четвертовать, потом на кол,
Пускай сидит и бос и гол!
 
 
Но, есть у нас в стране народ,
Что видит всё наоборот.
Правозащитников кубло
Долгонько всю страну трясло.
 
 
Не жертвы, им то их не жаль,
А о расстрелянном печаль.
И за границей и у нас
Рыдали в профиль и в анфас.
 
 
С тех пор прошло немало лет,
И изменился белый свет.
Но, не исчез продажный клан,
Те, для которых ты – баран!
 
 
Зато любовь к врагам страны,
Что из шахна у Сатаны.
И имя есть им – легион,
Так и кишат со всех сторон!
 

В начале войны

 
Каблуки в асфальт уходят,
Что-то гарью понесло,
В небе птицы хороводят.
Вот уж истинно тепло.
 
 
Здесь в июль катилось лето,
Сорок первый, страшный год.
Отступают наши где-то,
И призыв вовсю идёт.
 
 
Ночью – светомаскировка,
И зенитки шерудят,
Кое-где горит Покровка,
Под огнём Охотный ряд.
 
 
Убывают эшелоны,
В тыл заводы и Нии,
А оттуда в бой колонны,
Прямо под Смоленск, в бои.
 
 
Зорге шлёт радиограммы,
Мол, Япония не враг.
Мёртвы бабушки и мамы,
Всех каратели в овраг.
 
 
Всё пока ещё в начале,
Перспектива не видна.
Утоли, Господь, печали!
Впереди лежит война!
 

Судьба работников печати и прочих

 
Лев со слоном играли в чехарду.
Осёл был пьян, дудел в свою дуду.
Мол, этот спорт не нужен никому.
Царём был лев, ослина сел в тюрьму.
 
 
А лис имел с два короба ума.
Ну, на хрена ему была нужна тюрьма?
Тихонько, всему лесу по секрету,
Он написал и тисканул в газету.
 
 
Что два титана леса и полей
Своим примером, вяжущим как клей,
Спортивный ритм задали всем в лесу,
Спортивно показав свою красу.
 
 
Ну, а теперь, зверюги все «ан масс»,
Забросят водку, перейдут на квас.
Сам по себе присущ всем зверям спорт.
Хорош он для клыков, хвостов и морд!
 
 
И лис в почёте, он при всех делах,
Еды навалом, водит лис на трах.
Но, вот однажды вещь не по уму,
Слон наступил на голову ему.
 
 
Ну, не видал, когда толкал ядро,
Что сзади лиса в сектор занесло.
Метнул, шагнул, а тут несчастный лис.
Не воскресить беднягу, злись, не злись.
 
 
Осёл своё отбыл, да за стакан,
Как выпьет, так пускается в канкан.
Спортивный танец, вроде при делах.
Искусство танца развито в ослах.
 
 
Морали здесь и с лупой не сыскать,
Зачем мне камни из огня таскать?
Сочувствую ослу и славлю ос.
Которым Лёву цапнуть довелось!
 
 
А слон? Ваще, в натуре, не причём.
Не надо делать морду кирпичом.
Не всё он видит, просто зашибёт,
Его проблема эта не ****!
 

Переселенец

 
Покати шаром по дому,
Счёта в банке тоже нет.
Ситуация знакома,
Думал Паша Шеремет.
 
 
И куда теперь податься?
Украина – боль моя,
На Донбасс идти сражаться,
Ей победу там куя?
 
 
Или к бабушке в Ростове,
Долго старая зовёт.
Вон повесточка на мове,
Призывайся и вперёд.
 
 
А братишка в ополченьи,
Значит встретимся в бою.
Так и запил в огорченьи,
Бросил без харчей семью.
 
 
Но, проспался и собрался,
Всей семьёю – в Воркуту.
Никогда не побирался,
И плевать мне на АТУ.
 
 
Мол, шахтёр и сын шахтёра,
Руки есть и голова.
Верит в нового стартёра,
Быль о прошлом – трынь трава!
 

Роль США в международных организациях

 
Раньше был на перекрёстках постовой,
Он махал руками, но ведь думал головой!
Выполнял он регулирующий свод.
По которому движение идёт.
 
 
А потом его меняет светофор,
Не даёт движенью выйти из опор,
Всё в порядке, экипажи мчат в строю,
Светофор мигает – я не зазбою!
 
 
Все дела компьютер перенял,
Если кто не прав, тому пенял.
Больше безопасности в пути,
Шанс растёт живым домой дойти!
 
 
Но, потом пришёл большой елдак,
Всем сказал, вы ездите не так,
Всю регулировку устранил,
Хоть бы кто его остепенил!
 
 
Роль руководителя легка,
Делай, что желает левая нога.
Правила все походу меняй,
Помни суть – меня не обгоняй!
 
 
И летят в кюветы обитатели дорог.
Многие задеты, ожидают похоронных дрог.
А елдак на это с присвистом кладёт.
Может нам иное что за ним грядёт!
 

Бытейское

 
И чего ты только
Мне ни обещал,
Столько и полстолько,
Часа не молчал.
Говорил уедем
В дальние края
К северным медведям,
Ты ж любовь моя.
Коньяком и кофе
Досыта поил.
На широкой софе,
Что со мной творил?
А теперь линяешь?
Было дело, что ж?
Ты меня меняешь
На вот этот нож!
Пьяная улыбка,
Мутные глаза.
Где-то плачет скрипка.
Неба бирюза!
 

Шурале

 
Где-то, посредине леса,
Леший дрался без подмеса.
Скушал сочненьких грибков,
И лупил без дураков.
 
 
Семирукие злодеи,
С Заозёрья чародеи,
Нападали все гуртом,
И с дубинами притом!
 
 
А голов они имели
На своём огромном теле
Штук по восемь на плечах,
И кистени на помочах!
 
 
Заяц был при всём при этом.
Он великим был эстетом.
Написал в «Лесной газете»
О невиданном балете.
 
 
Мол его знакомец, Леший,
Победил всех в битве пешей.
Так как средствами искусства,
Танцем, выразил он чувства.
 
 
Передал накалы боя,
На прыжках этюды строя.
Чувства взрыв, души обличье,
И народное величье.
 
 
Из балета «Шурале»
Просто сделал крем-брюле!
Сразу видно, что танцору
Образ витязя был впору.
 
 
Леший вскоре захрипел,
Рухнул в мох и захрапел.
А проснулся знаменит.
Да и заяц прёт в зенит!