Kitabı oku: «Походы Александра Македонского»

© Елисеев М.Б., 2017

© ООО «Издательство „Вече“», 2017

© ООО «Издательство „Вече“», электронная версия, 2017

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Памяти деда моего,

Добрынина Леонида Михайловича,

посвящается.

Он сражался на Курской дуге,

штурмовал Будапешт, освобождал Вену.

Автор

Предисловие

Возможно, ни один другой аспект человеческой жизни не привлекал столько внимания, как власть – власть политическая, власть отеческая; власть чувства, власть разума; власть инстинктов, власть толпы, власть гения… Сотни книг и статей посвящены исследованию этого феномена с различных точек зрения, но по-прежнему разуму человеческому не под силу выработать единую чеканную формулу – что есть власть. Пожалуй, один из способов понять этот феномен – проследить жизненный путь человека, сумевшего добиться власти и удержать её в пору, когда старый мир умирает, а новый – творится на глазах. В том числе и этим великим человеком. Тогда станет понятно, что завоевание и удержание власти – искусство сродни алхимии – сплав знаний, интуиции, опыта и, конечно, удачи. Фортуны, как сказали бы древние. Многие приходили к власти, но лишь немногим удалось справиться с нею и остаться в памяти человечества как «гением власти», так и «гением войны».

Один из них – Александр, сын Филиппа II, оставшийся в истории Великим Александром. Уже в древности Александра оценивали по-разному – как великого героя, благородного и великодушного; как великого злодея, жестокого и несправедливого восточного деспота; как ученика Аристотеля, бывшего героем и идеальным правителем, пока он следовал советам своего учителя, но превратившегося в тирана, убийцу, восточного варвара после забвения уроков Аристотеля и порчи нравов царя. Современные исследователи едины в одном: Александр – великий полководец и великий завоеватель. В остальном, особенно в оценке Александра-политика, оценки полярны: одни его считают создателем великой державы, одним из первых культуртрегеров западного мира, принесшим народам Востока великую греческую культуру народов Запада, основавшим более 70 новых городов, провозвестником «братства народов», «первым интернационалистом». Другие – кровавым разрушителем, предателем идеалов эллинской демократии и свободы, поработителем народов, превратившим граждан – в подданных, свободное гражданское общество – в монархию. Третьи считают его великим авантюристом, которому удалось возвыситься по воле случая и удержаться у власти только благодаря счастливому стечению обстоятельств – слабости Персидской державы, трагическим ошибкам царя Дария и его полководцев, да и просто, что называется, благорасположению богов, самым ярким проявлением которого стала смерть на вершине могущества.

На самом деле, как это бывает в жизни, Александр – ни первое, ни второе, ни третье. Он – «гений власти», который слился с эпохой настолько, что сам стал ее воплощением и творцом. Читатель книги Михаила Елисеева «Звезда Двурогого Искандера» это увидит. Но, чтобы оценить гениальность Александра в полной мере, следует сказать буквально два слова о том, что осталось за рамками книги – нельзя объять необъятное! – атмосфере Греции второй половины IV века до н. э., которую Александр гениально почувствовал и не менее гениально использовал, организуя поход на Восток и создавая великую Державу Александра Македонского.

* * *

После Пелопоннесской войны Греция, как и три столетия назад, в период архаики, пережила все «прелести» бурного роста экономики в консервативном обществе: бум земельных и иных спекуляций, «раскрестьянивание» граждан (зачастую – добровольное), приток населения в города, нехватка денежных средств, распад традиционной системы ценностей, бросающееся в глаза имущественное расслоение, чрезмерное престижное потребление одних и сужение возможностей других, рост социальных расходов государства-полиса и неостановимый рост дефицита бюджета, деградация политических институтов (народного собрания и народного суда в частности), социальные смуты, политические заговоры и перевороты, во внешней политике – столетие борьбы «всех против всех» за гегемонию в Греции. Греческое общество находилось на пороге крупных экономических, социальных и политических сдвигов. Изменения в полисной жизни, которые готовили эти сдвиги, воспринимались современниками как нарушение установленного порядка, катастрофа, отсюда – и преувеличенное внимание к новым явлениям, и преувеличенно эмоциональное их восприятие.

Демосфен, рисуя картину стремительного обогащения отдельных сограждан в ущерб интересам коллектива, заявил в речи, что предки афинян «передали нам в наследство Пропилеи, портики и прочие сооружения, которыми украсили город; напротив, дома знаменитых людей того времени не были великолепнее, чем дом соседа. А теперь… наше государство довольствуется тем, что сооружает дороги, водопроводы, белит стены и делает ещё разные пустяки. Зато в частной жизни люди, ведавшие общественными делами, соорудили себе дома роскошнее общественных зданий». Жажда обогащения овладела умами: «Кто завладел талантами тринадцатью, Тот только и мечтает о шестнадцати, Получит их – о сорока он думает» (Аристофан). По выражению оратора Лисия, богатые отечество свое видели не в государстве, а в имуществе. В Афинах и других крупных городах Греции появились богатые дома, украшенные пышным коринфским ордером, с обслугой в 50—100 рабов. Не случайно герой комедии Менандра говорит, что «единственно полезные нам боги – серебро и золото. Лишь в дом их принесешь – о чем помолишься, Все будет у тебя, что только хочется: Земля, дома, служанки, украшения, Друзья, свидетели и судьи – лишь плати! К тебе пойдут и боги в услужение».

Контраст богатства и бедности сделал бедность более заметной, а удача богатых подчеркнула убожество бедности. На полях спустя два столетия вновь появились каменные столбы с долговыми записями, которые когда-то снял Солон. Оратор Лисий говорил о том, что с этим расслоением уходит величайшее благо государства – согласие, а на его место приходит раздор: «люди ссорятся друг с другом всё больше из-за того, что одни хотят завладеть чужим имуществом, а у других отнимают то, что у них есть». Философ Платон писал, что каждый греческий город-государство разделился на два государства – богатых и бедных, каждое из которых стремится пожрать другое. «Врага боятся меньше, чем собственных сограждан. Богатые готовы скорее бросить свое имущество, чем отдать его бедным, а для бедных нет ничего более желанного, чем ограбить богатых. Жертв больше не приносят, а у алтарей люди убивают друг друга» – так описывал греческий оратор Исократ современную ему Грецию. И не столь уж преувеличивал – в Аргосе в 370 году до н. э. демагоги возмутили толпу против богатых граждан, более 1000 именитых сограждан было забито дубинами и палками на улицах и в своих домах. В свою очередь, аристократы и состоятельные граждане создавали тайные союзы – гетерии для захвата власти. Вопрос зачастую стоял уже не просто о победе определенной группировки, а о физическом уничтожении противников.

Чтобы избежать подобных эксцессов, многие города пытаются материально поддержать своих обедневших граждан, для чего организовывались общественные работы. В Афинах стали платить даже за посещение Народного Собрания. Но требования граждан к государству растут: помимо оплаты должностей, появляется прямое материальное вспомоществование («кормление»). Демосфен, обращаясь к афинянам, сравнивал социальные выплаты с лепешками врачей, «которые предохраняют от смерти, но жизненных сил не дают». По его мнению, эти выплаты «поощряют к нерадивости», так как мешают самостоятельно добывать средства пропитания. В афинской казне не хватало средств для выплаты жалованья наемным солдатам и судьям, а народ требовал, чтобы город не скупился на устройство театральных представлений и спортивных состязаний. Народ греческих полисов уже был иным, чем во времена «марафонских бойцов».

Аристотель сравнивал финансовую жизнь греческого города с бочкой Данаид, а работу финансиста, изыскивающего для города деньги, – с трудом Данаид. Ведь государство в то время не имело постоянных надежных источников дохода: граждане были освобождены от налогов, доход получали с торговых пошлин, государственных рудников, ремесленных мастерских.

В Народном собрании трибуной завладевают демагоги – народные избранники. Народ, зачарованный красивыми речами и громкими, но пустыми обещаниями демагога, принимал решения, выгодные уже не всему государству, а какой-либо группе или даже одному лидеру. Истеричный тон, задаваемый демагогами, позволял легко возбудить негодование против любого – богатых, излишне независимых от общественного мнения, внешних врагов (далее – по списку, в зависимости от ситуации и заказа). Народное собрание все больше превращалось в место откровенного лоббирования или сведения счетов между народными избранниками. Процветала коррупция. Отсутствие профессионализма подтачивало авторитет народного суда – кормясь за счет государства, выбранные судьи были заинтересованы в росте сутяжничества. Богатым людям проще было откупиться, чем доказать свою невиновность в суде. Наиболее предприимчивые граждане овладевают новой доходной профессией – доносчика-сикофанта. Сикофант или получал часть имущества осужденного по его доносу, или вознаграждение за молчание от потенциальной жертвы. До нашего времени дошли отрывки из речей сикофантов. Завершение их незатейливо: «В любом случае, граждане-судьи, этого человека надо засудить, иначе вам не из чего будет получить ваше жалованье». Герой «Домостроя» Ксенофонта жаловался, что «считаться богатым опаснее, чем совершить преступление».

В этих условиях граждане уже не были уверены в сохранении своего имущества и жизни. Низы тешат себя разного рода иллюзиями: все большую силу приобретают народные утопии, представления о хорошей жизни в давние времена – времена Хроноса. Недаром многие смуты IV века завершались массовым переделом имущества и установлением механического равенства, хотя бы и на неделю. При этих обстоятельствах состоятельные граждане в первую очередь жаждали сильной власти, которая могла бы навести порядок. Все заметнее становится тяга к монархии. Образ сильного правителя, монарха становился очень популярным в философской и политической литературе. Исократ посвящает разработке идеи власти сильного правителя ряд речей (последняя – «Филипп»); Аристотель об этом рассуждает в сочинении «Политика»; Ксенофонт создает привлекательный образ идеального монарха – Кира Младшего.

На волне этих настроений к власти приходили честолюбцы – тираны, опиравшиеся на наемные отряды и гетерии. Для обретения власти тираном, важным средством была безудержная демагогия. Нередко установление тирании начиналось с погромов богатых, спровоцированных тиранами. Беднота после этого на время успокаивалась, а тираны призывались всеми для наведения порядка. Являясь, по сути дела, военной диктатурой, поздние тирании отрицали традиционный порядок и закон, тираны правили, опираясь на насилие и произвол.

Но не только тираны стремились возвыситься над обществом. Демосфен упрекал всех афинских граждан в росте индивидуализма и стремлении приписать заслуги общества одному человеку: «…ваши предки не воздвигали бронзовых статуй ни Фемистокла, руководившего морской битвой при Саламине, ни Мильтиада, предводительствовавшего при Марафоне. Тогда никто не называл морское сражение при Саламине делом Фемистокла, но называл это делом афинян. Теперь же многие так именно и говорят, будто Керкиру взял Тимофей, отряд спартанцев перебил Ификрат, а в морском сражении при Наксосе одержал победу Хабрий».

Жители греческих городов-государств в IV веке до н. э. проявляют все большую аполитичность, безразличие к судьбе родного города. Герой комедии Аристофана «Плутос» бросает реплику: «где хорошо живется, там и родина». Именно в этом веке появилось понятие «космополитизм». Некоторые греки демонстративно называли себя космополитами – гражданами мира, а не гражданами города-государства, в котором они жили.

Возникшие внутренние проблемы многочисленные греческие государства пытались решить за счет соседей. Борьба за гегемонию в Греции велась на протяжении всего IV века. К середине века эллины уже не могли остановить эту мясорубку и были охвачены отчаянием.

Этим воспользовалась Персия, которая, поддерживая то одно греческое государство, то другое, добилась ревизии результатов Греко-персидских войн – возвращения господства на всем побережье Малой Азии и острове Кипре. Дело дошло до того, что на время Спарта стала фактически «цепным псом» Персии в Элладе.

В этих условиях выходом для Греции было взятие на вооружение лозунга «дранг нах остен» как национальной идеи для спасения Греции. Греческий оратор Исократ с 80-х годов IV века убеждал греков: надо покончить с междоусобицей в Элладе; если не начать общую войну с варварами, невозможно сохранить прочный мир в Элладе; навести порядок может только сильный правитель. С предложением стать таковым Исократ обращался то к спартанскому царю Архидаму, то к тирану Дионисию Сиракузскому, то, наконец, к Филиппу Македонскому. «Необходимо предпринять поход еще при жизни нынешнего поколения. Невозможно сохранить прочный мир, пока мы не начнем общими силами войну с варварами. Когда это осуществится, мы избавимся от нужды в куске хлеба, той нужды, которая разрушает дружбу, обращает родство во вражду, вовлекает всех людей в войны и смуты. Тогда, несомненно, между нами утвердится согласие и истинное расположение». Войну, охватившую Грецию, следует перенести в Азию. Исократ полагал, что в Греции легко будет набрать войско из обедневших, но войну поддержат и те, кто остается дома, но рассчитывает «извлечь пользу из своего имущества». Война, по его мнению, не будет трудной, так как варвары трусливы и предрасположены к рабству. В результате богатства Азии потекут в Европу. Исократ, помимо ограбления Персии, предложил основать на ее территории новые города, заселив их теми греками, кто не имеет средств.

Идея Исократа не была невыполнимой. В 401 году до н. э. отряд греческих наемников, входивший в армию Кира Младшего, после гибели Кира прошел Персию – от центра Персидской державы до побережья Малой Азии. Таким образом, наемники показали, что с персами можно бороться на их территории.

Идея похода на Восток под предводительством единого сильного командира-правителя идеально подходила к переходившей из поколения в поколение идее отмщения варварам за все бедствия, причиненные персами греческим государствам во время персидского нашествия, за все жертвы среди эллинов, защищавших свою свободу, за поругание святынь.

* * *

Как известно, в результате великого похода Александра мир изменился:

– Был положен конец изолированному развитию Запада и Востока.

– Народы Востока вплотную соприкоснулись с греческой культурой, греческим образом жизни.

– Греки получили возможность воспринять достижения восточной науки и культуры.

– Расширились знания греков об окружающем мире.

– Сокровища персидских царей, копившиеся веками, были пущены в денежное обращение, что привело к развитию торговли в мировом масштабе – от Греции до Индии.

Однако для колыбели греческой цивилизации – юга Балканского полуострова последствия оказались неоднозначными. Вначале приток добычи с Востока и отток на завоеванные на Востоке земли значительной части греков снял внутренние противоречия в Балканской Греции. Но уменьшение общего количества жителей стало постепенно приводить к опустению страны. Кроме того, на Восток уходили самые энергичные и предприимчивые.

Главные центры экономической, политической жизни сместились на эллинистический Восток. Приток в Элладу огромных денежных средств вызвал рост цен на все товары ремесла и продукты сельского хозяйства, снизилась платежеспособность греческой монеты. Греция всегда была бедной страной. Теперь, на фоне богатств эллинистического Востока, её бедность стала особенно заметной.

* * *

Земной путь Александра Великого оборвался 13 июля 323 года до н. э. Он прожил 32 года и 1 месяц, из которых царствовал 13 лет. Однако Александр продолжает жить в веках, и снова и снова проходит путь от рождения до смерти – в легендах, романе об Александре (более 80 вариантов), сказаниях об Искандере Двурогом, многочисленных научных монографиях и художественных произведениях XIX–XXI веков. Предлагаемая вниманию читателя книга Михаила Елисеева – еще одна реинкарнация Александра.

Михаил – выпускник исторического факультета. В отличие от многих, изучающих историю античной Греции в кабинетах, Михаил постарался найти ее следы в Греции, на островах Эгейского моря, на Малоазийском побережье Турции, и зафиксировать на фотографиях, часть из которых приведена в этой книге.

«Походы Александра Македонского» – результат тщательного прочтения дошедших до нас произведений античных авторов в соединении с эмоциональным «проживанием» жизни Великого Македонца. Тем он и интересен.

Кандидат исторических наук Карасёва А.В.

Краткий обзор источников

Написать книгу о походах Александра, сына Филиппа, довольно сложно, поскольку про Великого Македонца существует столько разнообразной литературы, что кажется уже невозможно увидеть что-то новое в личности легендарного базилевса. Хотя письменных источников сохранилось не так уж и много. Это, прежде всего, труды Арриана, Квинта Курция Руфа, главы из книг Диодора Сицилийского и Юстина, а также несколько работ Плутарха. В том числе и знаменитая биография. Сделаем краткий обзор источников.

Начнем с «Похода Александра» Флавия Арриана. Историк и географ Луций Флавий Арриан родился между 87 и 90 годами, умер между 169 и 180 годами н. э. Уроженец вифинского города Никомедия (в Малой Азии), он занимал ряд высших должностей в Римской империи. Арриан написал ряд исторических трактатов, в том числе об Индии, а будучи большим любителем и знатоком псовой охоты, поделился своими знаниями с читателями в книге «Об охоте». Арриан был грамотным военачальником, лично командовал крупными воинскими контингентами и участвовал в боях, что нашло отражение в его трудах, посвященных военному искусству – «Тактике» и «Диспозиции против аланов». Но самой знаменитой книгой, прославившей Арриана на века, стал «Поход Александра».

О том, откуда он черпал информацию для своего произведения, Арриан сообщает в самом начале первой книги: «Я передаю, как вполне достоверные, те сведения об Александре, сыне Филиппа, которые одинаково сообщают и Птолемей, сын Лага, и Аристобул, сын Аристобула. В тех случаях, когда они между собой не согласны, я выбирал то, что мне казалось более достоверным и заслуживающим упоминания»¹.

Птолемей – ближайший соратник македонского базилевса, а после смерти Александра правитель Египта. И уж кому, как не ему, было знать планы и надежды своего повелителя! К тому же, являясь участником многих военных операций, которые провёл Великий Македонец, Птолемей смог дать их описание с подробностями очевидца. Например, именно сын Лага пленил самозванца Бесса.

Другим основным источником, которым пользовался Арриан, был труд греческого историка начала III в. до н. э. Аристобула. О его жизни нам почти ничего неизвестно, предположительно он родился около 384 года, а умер после 294 года до н. э., прожив более 90 лет. Как и Птолемей, Аристобул принимал участие в походе македонской армии на Восток, но в ближайшее окружение македонского царя не входил, хотя и был знаком с некоторыми командирами и служащими царской канцелярии. Начиная с 300 года до н. э., когда Аристобулу минуло 84 года, он начал работать над историей походов Александра. Это сочинение не сохранилось до нашего времени, но его широко использовали в своих работах географ Страбон и соответственно Арриан.

Особую ценность «Походу Александра» придает то, что его автор был хорошо знаком с военным делом и поэтому в отличие от многих кабинетных историков не грешил различными нелепостями при описании боевых действий. Впрочем, Арриан и сам это прекрасно понимал: «Если кто изумится, почему мне пришло в голову писать об Александре, когда столько людей писало о нем, то пусть он сначала перечтет все их писания, познакомится с моими – и тогда пусть уж удивляется». Как видим, историк между делом обмолвился о том, что уже в его время о македонском царе было написано огромное количество литературы. Правда, о её качестве он отозвался довольно пренебрежительно. Однако от этого богатого наследия до нас дошла лишь незначительная часть.

Вторым по важности источником информации о жизни великого завоевателя является «История Александра Великого Македонского», римского историка Квинта Курция Руфа. По мнению большинства исследователей, Курций Руф жил в I веке н. э. и создал свой труд в царствование императора Клавдия (41–54 гг.). «История» Руфа была написана в 10 книгах, однако сохранились книги с III по X. Две первые книги, в которых предположительно излагались события от воцарения Александра до его похода в глубь Малой Азии, утрачены. Но, тем не менее, этот труд является наиболее подробным рассказом о жизни македонского царя. При этом всегда следует помнить, что Квинт Курций, как и Арриан, не был современником великого полководца. Во время работы над жизнеописанием Александра, Руф пользовался более ранними сочинениями, некоторые из которых вызывают сомнения в достоверности, т. к. писатель допускает ряд фактических ошибок. В отличие от Арриана, он своих источников не указывает и на них не ссылается, а по отношению к главному герою настроен весьма критически.

Большое значение для изучения жизни и походов Александра Македонского имеет «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского (прим. 90–30 гг. до н. э.), древнегреческого историка, родом из города Агириума на Сицилии. «Историческая библиотека» Диодора состояла из 40 книг, разделенных на 3 части: первые 6 книг обзорные, описывают географию, культуру и историю древних государств: Египта, Месопотамии, Индии, Скифии, Северной Африки, Греции и Европы. В следующей части Диодор излагает историю мира от Троянской войны и до смерти Александра Великого. Заключительный раздел освещает времена диадохов и последующие события вплоть до войны с галлами Юлия Цезаря. До той эпохи, когда жил сам Диодор. Как и многие письменные источники по истории Античности, «Историческая библиотека» целиком не сохранилась, полностью дошли до нашего времени лишь книги с I по V и с XI по XX, а также фрагментарно книги IX и X. Нас интересуют книги XVI, XVII и XVIII, которые посвящены Александру и его отцу Филиппу.

Другой не менее важный источник – это «Эпитома сочинения Помпея Трога „Historiae Philippicae“» Марка Юниана Юстина, римского историка III века. Юстин был автором извлечения из не дошедшего до нас обширного исторического труда в 44 книгах более раннего римского историка I века н. э. Помпея Трога, под заглавием «История Филиппа». Это сочинение было посвящено отцу Александра, македонскому царю Филиппу II. Извлечение Юстина содержит обзор всемирной истории, но основное внимание он уделяет истории Македонии, от мифических времен до I века до н. э. Повествование Юстина отличается простотой и доступностью изложения, заключает в себе много интересных фактов, но не следует тщательной хронологической последовательности событий. Юстин подверг труд Помпея Трога основательной переработке. Как и Плутарх, Марк Юний заострил главное внимание на описании наиболее занимательных и поучительных фактов, часто недостоверных, но передающих колорит эпохи. Ценность этой работы трудно переоценить, т. к. она доносит уникальную информацию, которую невозможно найти у других античных авторов.

И, наконец, Плутарх (ок. 45 – ок. 127), древнегреческий философ и биограф родом из городка Херонеи в центральной Греции. Места, где в 338 году до н. э. произошла решающая битва между армией македонского царя Филиппа II и объединённой армией эллинов. Из богатого литературного наследия Плутарха нас же, прежде всего, интересуют его рассуждения о Фортуне и её роли в жизни Александра Македонского («Об удаче и доблести Александра»), а также биография великого царя.

Вот в принципе и все основные работы античных авторов, из которых мы узнаём о деяниях легендарного македонского базилевса. Учитывая масштаб его свершений, это очень мало. Однако некоторые сведения о жизни и походах завоевателя мы можем найти в «Пёстрых рассказах» Клавдия Элиана, «Стратегмах» Фронтина, «Географии» Страбона и «Описании Эллады» Павсания. Информация о том, как относились к Александру покоренные народы, есть в художественных произведениях восточных авторов, живших, правда, в совершенно другую эпоху. Например, в поэмах Фирдоуси «Шахнаме» и «Стена Искандара» Алишера Навои.

Перед тем как перейти к рассказу о походах Александра Македонского, хотелось бы обратить внимание на один принципиальный момент – эта книга ни каким образом не является истинной в последней инстанции и не претендует на какое-либо новаторство. Просто мне хотелось донести своё восприятие Александра и того мира, который его окружал. Показать, как вместе с этим миром, который изменил сын Филиппа, изменился и сам легендарный полководец.