Kitabı oku: «Сильвио Берлускони – Премьер Италии», sayfa 3
С 2002 года С. Берлускони начал «революцию» на экономическом фронте, главным образом в финансово-налоговой сфере, в области возвращения в Италию капиталов, десятков миллиардов долларов, уплывших в 80–90-е годы на счета зарубежных банков и в офшорные зоны. План Берлускони, в основе которого идея – не обкладывать губительными штрафами «беглые» капиталы, – реалистичен, но встретил противодействие левоцентристов. Этот проект уже осуществляется, в страну вернулись к 2004 году около 60 млрд евро. Параллельно проводится налоговая реформа, которая должна завершиться к 2006 году: налогов останется всего пять, причем они не будут превышать 23 % отчислений от сумм до 100 тыс. евро и 33 % – от сумм свыше 100 тыс. евро. Но каждому овощу – свой сезон.
Другое приоритетное направление деятельности С. Берлускони – внешняя политика, где Кавальере намерен сделать многое, но начал с перестройки МИДа – самого внешнеполитического ведомства, находящегося в районе Олимпийского стадиона и называемого в Италии Фарнезина. «От интеллекта, кругозора, степени компетентности министра МИДа, – заявил Берлускони, – зависит в значительной мере авторитет и политический вес страны». И он, несомненно, прав. Но кто-то не упустил случая и неловко сострил: «У белых стен Фарнезины, где среди вековых сосен-пиний еще недавно полыхали костры, гревшие “косяки” местных путан, теперь иные кадры – кадры неодипломатов». Злые языки – страшнее автомата.
После того как глава внешнеполитического ведомства Италии Ренато Руджеро 6 января 2002 года был отправлен в отставку, премьер-министр Сильвио Берлускони объявил о намерении временно занять также пост шефа Фарнезины (МИД Италии), получил одобрение Президента Карло Адзельо Чампи, стал обладателем портфеля и приведен к присяге в новой – второй – должности. Так премьер принял почти на год бразды правления в строгой, известной своими жесткими консервативными правилами дипломатической службе Италии. Против того, что Берлускони занял сразу два кресла, в Италии и за рубежом поднялась волна протестов. «А что вам, собственно, не нравится? Кресла или я в них? Вам придется с этим смириться. Увы! Я готов говорить и спорить с любым оппонентом, если от этого выиграла бы Италия», – отмечал Берлускони, отвечая на наши вопросы. МИД Италии сделал теперь большой крен в сторону внешнеэкономических проблем и решает их во главе с министром Франко Фраттини, совершившим свои очередные успешные визиты, например в Москву в 2003–2004 годах, в США и на Востоке.
– Как вы относитесь к развитию отношений с Россией? – спросил я Берлускони.
– Италия – второй по объему торговых связей после Германии экономический партнер России, и развитие наших отношений имеет самые широкие перспективы. Я был в России теперь уже много раз и могу сказать, что знаю Россию, и у меня остались наилучшие воспоминания уже после первого приезда. Мне был оказан торжественный прием в Кремле. От нахлынувших тогда впечатлений я даже не мог ночью сомкнуть глаз …
Конструктивными и весьма полезными были визиты в октябре 2001 года, в апреле 2002, контакты летом 2003 года. В 2004 году совместный торговый оборот извне превышает 10 млрд долларов в год. На долгосрочной основе строят свои отношения более 720 смешанных российско-итальянских мелких и средних предприятий. Быстрыми темпами развивается туризм, культурный обмен.
Насколько прочны позиции Берлускони? Этот вопрос в Италии задавать нетактично, а если он и ставится, то всегда исходит от левоцентристов. У правоцентристов сомнений в прочности Кавальере нет. Ему даже пророчат в будущем президентский пост в Квиринальском дворце. Нейтралы предпочитают уклончивый ответ: «Если прочен бизнес С. Берлускони, то прочны и его позиции». Неотвратимая логика. И я приемлю эту логику сегодняшнего дня Италии.
В 2003 году был период, когда обострилась обстановка, и кое-кто даже ставил под сомнение стабильность и надежность кабинета С. Берлускони.
Во-первых, «неловкие» заявления сделал руководитель службы туризма Италии, и премьер его поддержал, чем вызвал гнев германских партнеров.
Во-вторых, особую позицию в отношении иммигрантов занимал союзник по «Дому Свобод» и лидер Лиги Севера Умберто Босси, пожелавший переделать избирательный закон и внести некоторые изменения в Конституцию. Все ожидали, что Кавальере Сильвио взорвется, вступит в безысходную дискуссию. Ничуть не бывало. Сильвио выдержал нападки в отношении Босси и лишь заметил: «Он нарушил наш пакт и развязал мне тем самым руки». Поживем – увидим…
«А в остальном?.. Поеду на Амальфитанское побережье, в Позитано. Там меня ждет режиссер, мой друг Франко Дзеффирелли. Отдохнем. А если в Риме суждено чему-то произойти, пусть происходит!» Фатализм? Нет. Уверенность. И в этом весь Берлускони. Он всегда спокоен и все просчитал. Он знал, что в Риме ничего сложного не произойдет и поездка в Позитано – не театральная поза, а тактический прием типа «будь, что будет». Это – позиция Сильвио – лидера с психологией победителя.
Некоторые агентства уже сбились со счета, пытаясь вспомнить, сколько раз за последние годы итальянский премьер был в Москве. Одни говорят семь, другие – более десятка раз. Но все единодушны в одном: с тех пор, как он возглавил Кабинет министров в Риме, Сильвио Берлускони приезжал в Россию намного чаще, чем другие европейские лидеры, включая французского президента, немецкого канцлера или английского премьера. Этот факт непременно отмечают римские обозреватели. А уж поговорить о личной дружбе премьера с Владимиром Путиным – хлебом не корми. Отклики после взаимных визитов не сходят со страниц газет.
При этом итальянцы не устают повторять, что с Россией их связывают тесные узы дружбы, огромные симпатии, взаимные интересы и даже некое «родство душ». Что правда, то правда. Пожалуй, нигде в Европе вы не найдете такого почтения ко всему русскому, как на Апеннинах.
В 2003 году Италия вышла на третье место по объему инвестиций в экономику регионов России, и продолжает развивать успех на этом направлении, уделяет особое внимание Черноземью, Волге и Уралу.
Обычно после встречи Путина и Берлускони все ждут новых проектов и коммерческих инициатив. Самое время решить некоторые сложные проблемы в этой сфере, благо за руководящим столом, как поется в одной итальянской песне, «надежный и верный друг». Но в данном случае все внимание уделено не коммерции. Она отодвинута на этот раз на второй план. На поверхность вышла большая политика.
Дело в том, что летом 2003 года Берлускони был с экстренным визитом, но по ту сторону океана. Он был личным гостем Джорджа Буша, который мало кого принимает у себя дома, на ранчо «Кроуфорд» в родном Техасе, да еще не один день кряду. Как известно, Италия – одна из главных союзников США в Афганистане и в иракской войне. За все это нелегкое для международной политики время Рим умудрился не испортить отношения ни с американцами, ни со своими традиционными партнерами по ЕС и НАТО, ни со странами «Третьего мира», государствами Среднего и Ближнего Востока. Умение Берлускони обходить острые углы стало хрестоматийным, и не в ироническом, а в практическом смысле.
Председатель Совета министров Италии Сильвио Берлускони был даже выдвинут на соискание Нобелевской премии мира за 2002 год. Предложение это направил в Шведскую королевскую академию созданный по инициативе партии «Вперед, Италия!» комитет в поддержку кандидатуры итальянского премьера. В заслугу Берлускони ставилась «сыгранная им ведущая роль в процессе создания “двадцатки” Россия – НАТО, что сам по себе событие исключительной важности в поддержании геополитического равновесия, а отмечали также его роль в списании Италией внешнего долга развивающихся государств». «Берлускони занял твердую позицию в разрешении кризиса вокруг осажденного Храма Рождества Христова в Вифлееме, а вскоре после терактов 11 сентября провел в Италии саммит ФАО – Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации Объединенных Наций». Несмотря на таящиеся опасности Сильвио Берлускони не снизил уровня усилий в решении ключевых вопросов мировой безопасности мирными путями.
Старая Европа, о которой в свое время так нелестно отзывался Дональд Рамсфелд, благодарна своему экс-председателю за все, что он делает для нее. Немцы – за помощь в примирении с Вашингтоном. Их министр иностранных дел И. Фишер побывал в Вашингтоне и остался очень доволен приемом своего коллеги Колина Пауэлла. Французы считают, что Берлускони помогает сохранить лицо в послевоенную эпоху и снова поднять роль Евросоюза до уровня одного из главных миротворцев. «Сильвио нужен всем, – писала парижская “Фигаро”, словно цитируя арию из “Фигаро”. – Как связующее звено между Америкой и Европой он (Берлускони) незаменим – у него прекрасные отношения с Бушем. О результатах его поездки на виллу «Кроуфорд» надлежащим образом, то есть по телефону, информированы Жак Ширак, Герхард Шредер, Тони Блэр… Точно и “приоритетно” был информирован и Кремль».
Более того, для общения с Владимиром Путиным потребовалась личная встреча. Москве, наверное, хотелось бы знать, что имел в виду Джордж Буш, предостерегая Северную Корею и Сирию от попыток обзавестись оружием массового уничтожения, «установить связи с террористическими организациями». Важно было знать и подробности нового плана восстановления Ирака. По некоторым данным, итальянский премьер передал Владимиру Путину устное послание от Джорджа Буша, в котором содержалось предложение участвовать как в миротворческой операции, так и в налаживании экономики этой страны. Белый дом нуждался в таком сотрудничестве, как никогда прежде, и готов был идти на переговоры. Но у Москвы свои позиции и особая точка зрения. Для начала, считали обозреватели, Вашингтон решил «подключить друга Сильвио». О многом беседовали Владимир Владимирович и Сильвио в августе 2003 года на вилле Берлускони в Сардинии, на Изумрудном берегу.
Надо полагать, кроме Ирака, у России были и другие интересы. В Москве и на Сардинии речь шла о подготовке государственного визита Путина в Италию в ноябре 2003 года к саммиту «Россия – ЕС». К этому обе стороны готовились весьма тщательно. Дипломатам в Риме была дана установка всячески продвигать в жизнь идею о безвизовом сообщении между россиянами и гражданами стран ЕС. Еще недавно эта идея казалась фантастичной. Но теперь ее обсуждали вполне конкретно. И в этом, безусловно, заслуга итальянского премьера. Более того, он проявил готовность начать непосредственные переговоры о вступлении России в ЕС. Правда, российский министр иностранных дел Игорь Иванов успокоил некоторых деятелей в Брюсселе, заявив, что «так вопрос не стоял». Мы, дескать, не рвемся на Запад. Но Берлускони от своих слов не отказывался. Он призывал россиян «смелее идти на встречу будущему». Смелее, по итальянски …
Сам Берлускони свой путь выверил, и если бы можно было начать сначала, то он наверняка с некоторыми поправками проделал бы тот же путь, с тем же конечным результатом.
Правительство С. Берлускони способствовало тому, чтобы якорь российской дипломатии был установлен на Сицилии.
В Палермо – столице итальянской области и острова Сицилия в 2003 году открылось консульство Российской Федерации.
«Необходимость в учреждении представительства России на Сицилии возникла давно, – говорил заведующий консульским отделом посольства РФ в Италии С. Ю. Патронов. – Особенно в последние годы, когда возросло политическое значение острова в зоне Средиземноморья, где интересы России постоянно укрепляются, развиваются торговые связи и туризм, пролегают важные морские и воздушные трассы, связывающие Европу и Африку».
Итак, Палермо стал четвертым городом Италии, после Рима, Милана и Генуи, где функционирует российское консульство. Обширна сфера его полномочий – это регистрация, заключение и подтверждение всех актов делового и гражданского состояния наших соотечественников на территории сицилийского консульского округа, что служит развитию разносторонних гражданских связей. Обстоятельств, в силу которых человек вынужден обращаться к услугам консульства, множество – это регистрация рождения и бракосочетания, помощь оказавшимся в беде людям, консультации по налаживанию деловых контактов, оформлении официальных документов и т. д.
Палермо – один из крупнейших экономических и культурных центров Италии, имеющий давние связи с Россией. Еще до Октябрьской революции на Сицилии бывали Герцен и Тургенев, Кипренский и Верещагин, Григорович, Станюкович, Горький. Для российских историков Сицилия – привлекательное поле деятельности и новых открытий. Например, известны далеко не все подробности развития российско-итальянских отношений после землетрясения, произошедшего в городе Мессина на Сицилии в ночь на 28 декабря 1908 года. Землетрясение в Мессине – подлинная национальная трагедия Италии начала XX века – унесло более 12 тыс. жизней. Тогда корабли российского флота «Адмирал Макаров», «Слава», «Богатырь», «Цесаревич», находившиеся в Средиземноморье, пришли на помощь сицилийцам, терпящим бедствие. Российские моряки спасали пострадавших, открывали пункты помощи, раскапывали руины и пепелища. Они спасли тысячи раненых. Сотни русских матросов получили тяжелые ожоги, десятки погибли. Все эти события фиксировала русская консульская служба в южно-итальянском городе Бари, где в 1913 году была открыта церковь Святого Николая-Чудотворца, самого почитаемого святого на земле русской. В Неаполе у подножья Везувия русским консульским службам был отведен участок земли (30 50 м) для захоронения граждан России, погибших вдали от Родины, на юге Италии.
– Об этом мало кто теперь знает в России, – говорил консул Патронов, – но это – страницы нашей истории. Более 80 лет никто не ухаживал за этими могилами, но они сохранились и требуют внимания общества, и не только России. Напомним, что 2 января 1909 года король Италии Виктор Эммануил издал Указ о награждении многих русских моряков золотыми, серебряными и бронзовыми медалями за проявленное мужество.
Для ученых, историков, археологов и искусствоведов Сицилия – буквально целинные земли для совместной деятельности, а консульство РФ в Палермо – первенец российской дипломатии на Сицилии, своеобразный якорь Москвы, брошенный в 6 комнатах дома неподалеку от морского побережья – начало отсчет времени большой и сложной работы. За всем этим следило «око» Сильвио Берлускони.
Фразы и афоризмы С. Берлускони и его оппонентов
• Эпоха «дьяволизации» С. Берлускони завершилась. «Черт» оказался совсем не чертом, как его малевали некоторые СМИ, а управляемым и управляющим лидером.
• Исповедь Кавальере. Квинтэссенция: что же такое FI – «Вперед, Италия!»? Сначала она создавалась как движение, точнее «партия – предприятие – фирма», так сказать, эластичная, «резиновая, все вмещающая колба». Справившись, несмотря на неудачи 1994 года, с этой ролью, FI скоро, всего за несколько лет, превратилась в политическую силу, крепко осевшую на всей территории Италии, а не только в отдельных правоцентристских клубах, пользующихся поддержкой знатных и состоятельных рекламодателей. За первые пять лет существования FI приняла в свои ряда 300 тыс. новых членов. В Турине, например, она обошла левых демократов (DS) по количеству активных членов партии (12 тыс.).
В 1999-м FI израсходовала около 15 млн. долларов только на пропагандистские цели, что в 5 раз (!) больше, чем DS. Все становилось на свои места: правит тот, кто заказывает музыку.
• FI и ее лидер Берлускони отличались мобильностью во всем, особенно умело и быстро меняли каждый раз тон и аргументы, в зависимости от «температуры», накала напряженности и расстановки сил в обществе. Данные опросов составлялись или еженедельно, или даже ежедневно. Такого больше не могли себе позволить ни одна политпартия, движение или группа в Италии конца XX – начала XXI века. Пользуясь почти полной поддержкой крупных предпринимателей, Берлускони заручился симпатией среднего класса, стал обращаться к малоимущим.
• «Среди первоочередных задач FI, – заверял Берлускони, – это Италия бедных людей, это 7 млн граждан, которых мы должны вывести из тяжелых условий жизни». И это давало свой эффект, делало свое дело. В Европарламенте группа депутатов (20 членов FI) стала быстро одним из столпов Европейской народной партии (РРЕ). И их привлекательность для широких кругов была в том, что это – партия светская, выросшая в деловых и влиятельных политических кругах, несла в своем существе христианские ценности и начала.
* * *
• В парламенте, как и в жизни, нельзя допускать бездоказательные обвинения и безответственные оскорбления.
• Так или иначе в 1994-м мы («Вперед, Италия!») спасли свободу и демократию в Италии. А все остальное могло и упасть.
• У дипломатов жесткое обеденное меню и урезанное время, поэтому их трудно застать на рабочем месте в Фарнезине (МИД).
• В Италии были силы, которые своими методами надеялись переложить некоторые функции исполнительной власти на судебную ветвь. Не это ли пытались показать «Чистые руки» в 1992–2000 годах?
• Ни одним судебным делом я не нанес ущерб ни одному лицу. Поэтому по закону я не могу быть ни в чем виновен (С. Берлускони).
• Как бы FI не постигла участь ИСП Кракси. По крайне мере по количеству судебных процессов.
• Берлускони своим партнерам: «Шпаги у нас разные. Но цели – одни. Мы должны быть едины, как мушкетеры. Один – за всех, все – за одного! (на обеде в Аркоре с Босси). Но если придется разводиться, то делать это надо, соблюдая большое уважение друг к другу».
• Не обязательно иметь высшее образование, чтобы любить поэзию Данте Алигьери.
• Мы все слишком запоздали, чтобы держать под контролем все проблемы.
• Всегда надо помнить: сегодня вы – лидер или кандидат в лидеры. А завтра?.. Неизвестно. Но известно другое. Завтра будет всегда.
Глава II
Истоки. Детство, отрочество и его университеты
Когда человеку уже за шестьдесят, эпизоды его жизни, детства, отрочества, юности становятся одновременно и очень далекими, и невероятно близкими, дорогими, словно отрывки из сладкого сна, а вы только и успели, что перевернуться на другой бок, но, увы, не продлили прекрасных мгновений или самых разных видений в черно-белых и невероятно ярких красках-цветах.
– Я вижу сны, и они меня бодрят, настраивают позитивно, дают мощные заряды жизнелюбия, – говорил Кавальере.
– Мне кажется, – продолжал Сильвио Берлускони, – вижу детство, как сегодня. Наш небольшой квартал в Милане, где я родился под астральным знаком, когда Дева уступила уверенно место Весам (поэтому он считает себя всегда уверенным и уравновешенным). Отец, Луиджи, Берлускони (1908–1989) – рядовой банковский служащий «Банка Разаны», был обычно сильно занят на работе, он редко днем появлялся дома, зато мать – Розелла – круглые сутки крутилась, как белочка, по хозяйству, всю свою доброту, энергию и заботу отдавала нам, детям. (Она такая и по сей день). Бог дал ей долгую жизнь.
– Когда началась Вторая мировая война, мне еще не исполнилось и трех лет. А когда война ворвалась на Апеннины, мне не было шести. Где они эти страны – Германия, Россия, Англия, Польша, Франция или США, – я не знал и еще не мог знать. Но особый какой-то напряженный дух в моем родном краю – Италии – я все-таки, кажется, ощущал. Чувство первого одиночества я хлебнул сполна после 8 сентября 1943 года (мне было уже почти семь лет), когда папа Луиджи вынужденно покинул семью и Италию, был интернирован в один из лагерей в Швейцарии, затем нашел приют сначала в местечке Эрисвиль, потом в Статлене под Берном, в семье ныне здравствующей 85-летней Труди Шарер.
Эта часть биографии отца премьера Италии остается неизученной, поэтому представляет особый интерес. Во многом она объясняет, почему премьер Сильвио Берлускони испытывает сильное чувство сострадания, стремится помочь эмигрантам, ищущим кров и трудоустройство в Италии и Европе.
Вкратце история такова. Неподалеку от Берна в небольшой каменной вилле с садиком живет пожилая дама Труди, бывшая учительница и дочь учителя Фрица Шарера. На ее памяти, рассказывала нам сама Труди, – приезд в сентябре 1943 года в швейцарское селение Аусвилль большой группы итальянских граждан. Кто они были? Военнопленные или беженцы? Беглые каторжники, заключенные, преступники или простые бродяги? Никто не определял их статус, но было ясно, что это – тысячи несчастных людей, нуждавшихся в срочной помощи. Но как ее оказать? Беженцев разделили на группы, расселили по коммунальным зданиям (в школу, больницу, на почту, автостанцию, бензоколонку и т. д.), выдали по 200 граммов хлеба, немного картофеля, лука. Чем богаты, тем и рады, а они тем более…
Постепенно жизнь, как могла, стала налаживаться, входила в свою новую колею.
– Мы разобрались, с кем имели дело, – продолжала фрау Труди. – В ночь на 17 сентября 1943 года швейцарскую границу перешли и сдались таможенникам более 10 тыс. итальянцев. Их зарегистрировали и, не обнаружив ни оружия, ни запрещенной литературы, никаких компрометирующих документов-материалов, отправили в пересылочный лагерь.
Общее положение было тогда следующим: после 8 сентября 1943 года, когда маршал Бадольо разорвал союз с Германией, подписал акт о перемирии с англо-американскими представителями по антигитлеровской коалиции, страна раскололась. Весь север Италии до Неаполя был захвачен оккупационными немецкими войсками. В местечке Сало Бенито Муссолини создал свою так называемую «Социальную Республику». У жителей-мужчин северных провинций возникла сложная дилемма: или идти в армию Сало, а это значит служить фашизму, Муссолини и в конечном счете Адольфу Гитлеру с перспективой оказаться на Восточном фронте, где, как все уже знали, был разгромлен Паулюс в Сталинградском котле (август 1942 – февраль 1943); или нелегально перебраться в Швейцарию, там сдаться и уповать на милость иммиграционных властей Берна, Лугано, Женевы.
По международным нормам и договорным соглашениям швейцарские пограничные службы имели право принимать только бывших военных, направлять их в лагеря так называемой «савойской кавалерии», а значит, не сдавать гитлеровцам, не отправлять в Германию и далее на фронт. Вновь прибывшие получили право на заграничное жительство.
А гражданские лица? С ними дело обстояло сложнее, ибо для их легализации нужен был какой-либо кантональный или федеральный закон, который бы разрешал или обусловливал пребывание безвизовых иностранцев на территории Швейцарии. И такой закон «изобрели», назвав массу гражданских переселенцев – «военными беженцами» или беглецами из мест военных действий. Под этот статус и под такую формулировку подпал и Луиджи Берлускони, оказавшийся как бы в одном списке с Королевой Италии Марией-Жозе Савойской и ее четырьмя детьми; с Эддой Чиано-Муссолини – старшей дочерью дуче, сумевшей перевезти в Альпийское государство не только всех своих троих детей, но и знаменитые дневники своего мужа, репрессированного дуче графа Галеаццо Чиано, экс-министра иностранных дел. Среди спасенных были издатели Арнольдо Мондадори, журналист и писатель Индро Монтанелли, будущие политики Луиджи Эйнауди, Аминторе Фанфани, чемпион по лыжному спорту Дзено Коло, актер Джорджо Стрелер, режиссер Дино Ризи, певец Джузеппе ди Стефано, писатель и поэт Пьеро Кьяра, предприниматели Карло и Франко де Бенедетти. Спасены оказались тысячи людей разных национальностей и вероисповеданий – католики, протестанты, православные, иудеи и мусульмане и даже три буддиста.
– Таким образом Луиджи Берлускони прибыл к нам, – говорила Труди. – Мне было тогда 23–24 года. Луиджи был блестящим (по тем временам), галантным человеком, он сразу завоевал (модное тогда слово) наши симпатии. Своей честностью, открытостью, искренностью и трудолюбием он просто подкупал. А еще он был исключительно музыкален. И это в моей семье, где папа Фриц считал себя невостребованным, но талантливым пианистом, все дети играли на скрипке и гитаре, а Луиджи дирижировал и пел. Сложился великолепный, незабываемый ансамбль. Засиживались допоздна, для Луиджи стелили постель в кухне, и он с удовольствием не возвращался на соломенную подстилку в школе, где размещался на полу вместе с 50 другими итальянцами-беженцами, эмигрантами.
– Особенно запомнилось поздравление на Рождество 1944 года. Прошли всего три месяца, как Луиджи обосновался в Аусвилле, под Берном, но мы его уже считали почти родным в нашей семье, – продолжала Труди. – Мы не знали, что с 18 октября 1943 года он вел своей дневник – разговор по душам с любимой супругой Розеллой, с Сильвьетто – старшим сыном Сильвио и дочерью Марией-Антоньеттой. Теперь-то я знаю, каким трогательным отцом был наш друг Луиджи.
Вот строки из дневника: «25 октября 1943 года приезжаем из Аусвилля в Эрсвилль. Только было прижились, осели… Но надо ехать. И куда? Известие о том, что Мария-Антоньетта выздоровела и выглядит молодцом, меня очень обрадовало, придало сил. А мой первенец, паренек Сильвьетто! Он становится настоящим мужчиной, и это меня наполняет гордостью. Сильвьетто, любимый, твой “папарино” – папашка – думает о тебе из своего швейцарского изгнания».
«Что тебе подарить? Не знаю. Лучше всего брата и назовем его – Паоло. Я это сделаю». И сделал, как обещал… (Отец Луиджи Берлускони ушел из жизни в феврале 1989 года). О нем хранят память не только родственники, но и банковские служащие и, конечно, те, с кем он уходил в 1943 году через границу в Швейцарию – Армандо Спалвери и Джино Роскале – отец Джанкарло Роскале – двоюродного брата Сильвио и бывшего директора сети магазинов «Станда», имевших свои филиалы во всех крупных городах Италии.
…Возвращение Луиджи Берлускони сначала в Комо, а затем в Милан совпало с концом весны. Город быстро стряхивал пыль и гарь со стен и крыш домов, выметал с улиц и площадей пепел отгремевшей войны. Луиджи и Розелла первым делом по-праздничному приодели детей и повели их на мессу в ближайшую церковь, поставили Христу и Святой деве Марии свечи. На последние деньги… И Всевышний услышал их молитвы. У Луиджи пошли дела в банке, из Швейцарии приходили дружеские письма, семья Берлускони незамедлительно отвечала Труди, помня, что пунктуальность, обязательность и внимание к добрым людям – признак не только хорошего тона, но и высокой внутренней культуры.
И в письмах итальянцы всегда оставались и остаются итальянцами, никогда не упустят удобного случая, чтобы поблагодарить друзей, рассказать им о своих успехах. Семья Берлускони на все лады восхищалась, хвалила маленького Сильвьетто, который был первым учеником в классе и заводилой в детских забавах, во многих школьных интересных начинаниях. Он где-то прочитал, что в далекой России с первых послереволюционных лет (1918) проводят «субботники». Нельзя сказать, что у десятилетнего миланского подростка возник интерес к Родине Октября, но в ее хозяйственном и идеологическом опыте Сильвио узрел возможность получения экономического эффекта – прибыли. Он собрал мальчишек, организовал в одно из воскресений уборку улиц и неплохо заработал. Занятие это ему, правда, скоро наскучило, и он направил свою энергию в другом направлении – стал заниматься школьным репетиторством, выполнять (конечно, небесплатно) домашние задания за нерадивых и бездарных, но обладавших средствами учеников. А почему бы и нет? Дураки они и есть дураки. Пусть платят! Дураки всегда нужны!
Получаемые деньги он учился ценить, зря не разбазаривал, экономил даже на мороженом и карамельках, хотя каждый праздник не забывал сделать подарки матери Розелле, отцу и младшей сестренке Марии-Антоньетте, которая к тому времени уже пошла в местную начальную школу.
Мать, вспоминал позже Сильвио, еще во время войны нашла работу у друзей в компании резинопромышленников «Пирелли». До службы она добиралась более двух часов (и столько же обратно), ездила поездом, на рейсовом автобусе, а затем шла пешком. В любую погоду, даже сильно простуженная и больная. А как быть? Надо было кормить детей и престарелых родителей. Соседи уважали добрую Розеллу и называли ее «маленькой героиней». И она действительно была такой. Однажды, кажется, в 1943-м, Розелла спасла, рискуя своей жизнью, еврейскую женщину, которую выследил и пытался арестовать эсэсовец. Немец сбил с ног Розеллу, уперся дулом винтовки в ее грудь. Мать не испугалась и крикнула: «Попробуй выстрелить! Тебя люди разорвут на куски! В клочья разнесут!»
…И разнесли бы… Эсэсовец предпочел исчезнуть подобру-поздорову, оставив Розеллу и ее подзащитную. Эта история стала широко известна в пригороде Милана, но Розелла ее никогда сама не рассказывала и только слегка смущенно улыбалась, когда об этом говорили соседи и чужие люди… А иногда лишь добавляла:
– Да будет Вам! Поступила так, как поступила. Так же действовал бы любой человек, окажись он на моем месте…
– Любой, да не любой, – реагировали окружающие. – Во Франции, например, в 1944-м одна вооруженная девушка на мосту дала отпор эсэсовскому офицеру и стала героиней Франции. Почти Жанна Д’Арк. А Вы одна, без оружия, да еще и в положении. Это ли не подлинный героизм современного цивилизованного человека… И еще во время такой войны!
– Вот именно что цивилизованного, – рассуждала Розелла. – А что такое современная цивилизация? Это комплекс форм внешнего и внутреннего поведения человека. Француженка Мадлен Риффо стреляла в гестаповца – это выражение мести, я же защитила еврейку, зная, что той, в случае ареста, угрожала депортация, лагерь, мученическая смерть. Та и другая реакция были естественным отпором насилию, несправедливости, – реакция, на которую должен быть способен любой человек. Просто не каждому это удается проявить.
У Розеллы на этот счет возникло и развилось целое философское кредо. Но в дискуссии она не вступала; не ее, секретарское, мол, это дело. А в боевых ячейках движения Сопротивления она не состояла, хотя всей душой поддерживала тех, кто противостоял германским и итальянским фашистам, или ушел, как ее муж Луиджи, в трудную эмиграцию за границу.
Эту историю Луиджи узнал еще на вокзале в городке Комо, неподалеку от швейцарской границы, где сын встречал отца среди тысяч репатриантов.
Семья вновь стала единой и счастливой. Луиджи вернулся на работу в банк Карла Разини. Хозяин очень ценил и уважал Луиджи как самого компетентного и доверенного «своего человека», которого в конце финансовой и организаторской карьеры назначил даже генеральным директором одного из главных банковских подразделений – кредитования вкладчиков и партнеров.
Эта банковская специальность и должность отца вскоре поможет молодому Сильвио Берлускони при закладке и становлении собственного дела, при получении значительных кредитов. Но пока Сильвио хорошо понимал: только глубокие и широкие знания дают возможность двигаться вперед в материальном, социальном и культурном отношении как отдельному гражданину, так и всей стране в целом. И Луиджи из Саронно (так любил в моменты откровения называть себя – по месту рождения – отец) внимательно следил за каждым шагом сына в начальной, затем в средней школе и в гимназии маэстро Салезьяни, что размещалась на миланской улице, где когда-то много веков назад бывал великий Коперник.
