Kitabı oku: «Ад идёт за тобой»

Раскалённый прут мучительно медленно приближается к моему глазу. Я знаю, что будет дальше.

Глазное яблоко лопнет и вытечет наружу, принося мне мучения, которые нельзя сравнить ни с чем. Я знаю это, потому что на прошлой неделе этот раскалённый до бела кусок железа уже выколол мне оба глаза, как за неделю до этого и так далее.

Я знаю, что сопротивляться бессмысленно, но животный страх заставляет меня это делать. Я рвусь в цепях, напрягая все мускулы. Бесполезно. От собственной беспомощности становится горько где-то там, где должна быть душа. К горлу подступает противный ком, который невозможно проглотить. Из глаз текут слёзы. Я закрываю глаза и, как можно крепче, сжимаю веки, надеясь, что они защитят меня от неминуемых страданий.

Я больше не вижу этот мир. Лишь слышу, как всюду вокруг меня орут и стонут тысячи проклятых душ, подвергаясь пыткам, до которых не додуматься человеку…

Как и положено в аду.

Глава 1

Летаргический сон (Летаргия) – болезненное состояние, характеризующееся медлительностью, вялостью и усталостью. От комы отличается тем, что организм больного не находится под угрозой смерти.

Я всё ещё скован и мои глаза по-прежнему закрыты. Секунды тянутся как столетия. Любопытство уговаривает открыть веки, но я знаю, что тогда произойдёт.

Мои мучители тут же вонзят в них прутья с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь моим душераздирающим криком и хохоча. Но я не дам им такого шанса. Я подожду, пока они выйдут из себя. Это мой единственный способ сопротивления.

Внезапно, я оказываюсь в месте, о котором забыл много веков назад. Я сижу на скамье в парке. Рядом сидит человек, похожий на меня. Мой брат. В наших руках что-то холодное, и от этого веет приятным ароматом. Если постараться, я могу вспомнить название… Моро… Да. Мороженое. Мы едим его. От воспоминаний о вкусе кружится голова. Мы с братом смотрим на небо, наблюдая за лениво ползущими по нему облаками. Дует приятный ветерок, приносящий с собой запах радости и жизни. Я закрываю глаза, вдыхаю этот запах полной грудью и понимаю, что-то не так.

Глаза открылись сами собой. Я привязан к больничной койке. К моей руке подключен медицинский аппарат неизвестного назначения. Я в одиночной палате. В больнице.

Чувствую зуд в другой руке. В неё воткнута капельница. Всё выглядит очень естественно, но я знаю, это – очередная пытка, участвовать в которой у меня особенно нет желания.

Я вырываюсь из ремней удивительно легко, что лишь доказывает мою правоту. Освобождаю руки и спрыгиваю на пол. Ноги тут же ощущают холод напольной плитки. Чувствую, что сейчас кто-то войдёт. Так и есть. Через секунду дверь в палату медленно открылась и в неё вошёл демон в облике обычного санитара. Я набрасываюсь на него, избиваю и валю на пол. Не задерживаюсь – добивать нет времени. Бегу дальше по коридору. Навстречу медсестра с каталкой. Очень хитро. Опрокинув каталку, я сбиваю медсестру и бегу дальше, чувствуя затылком погоню. Но я не дам себя поймать. По крайней мере не так быстро.

Вижу выход. Ускоряюсь. На пути встаёт верзила в костюме охранника. Наскакиваю на него. Ломаю нос локтем. Слишком просто. Видимо решили дать мне надежду на спасение, чтобы потом вновь растоптать её, принося боль гораздо сильнее физической.

Я добегаю до выхода и распахиваю дверь. Тут же падаю на колени мгновенно обессилев.

Яркий белый свет бьёт в глаза. Холодный запах свежести щекочет ноздри. Мороз пробирает до костей, а крупные хлопья снега медленно опускаются с небес, превращаясь в капли влаги на моём теле.

Возвращается слух, и я слышу вопли. Радостные вопли детей. Глаза привыкают к свету, и я смотрю в их сторону. Отара ребятишек под присмотром катается на ледовых горках. Мне страшно.

Я поднимаюсь с колен и возвращаюсь в больницу, где меня уже ждёт не меньше дюжины врачей со смирительными рубашками в руках.

– Где я? – даже собственный голос звучит пугающе.

– Что? – спрашивает один из докторов.

– Ничего.

Я спокойно иду обратно в палату, а врачи медленно расступаются передо мной.

* * *

Я сижу на койке и вожу пальцем по листку прозрачного пластика, который мне дала медсестра, сказав, что это – компьютер. Жаль, она не сказала, как его включить. И вот я уже час пытаюсь активировать его, борясь с желанием разбить.

Слышу, как кто-то подходит к двери моей палаты. Она открывается и входит врач. Я чувствую, он нервничает, но не обращаю на него внимания и продолжаю возиться с… компьютером.

Доктор кашляет, надеясь привлечь моё внимание. Безрезультатно. Тогда он начинает говорить:

– Здравствуйте. Меня зовут Андрей Иванович Борг. Я – главврач этой больницы и Ваш лечащий врач. Рад наконец-то познакомиться.

Он протягивает руку. Я не реагирую.

– Вы, – в голосе Андрея чувствуется раздражение, – настоящий феномен! Ваш случай летаргического сна не имеет аналогов в истории! Человек, который проспал двадцать пять лет и при этом…

– Сколько лет?

– Двадцать пять, – неуверенно отвечает врач и делает шаг назад.

Я смотрю на него и пытаюсь осознать то, что услышал. Перевожу взгляд на прозрачный кусок пластика, который вдруг покрывается видениями сотен лет, проведённых мной в мучениях в аду. Здесь же прошла лишь четверть века.

– Ясно, – отвечаю я, когда поток видений оборвался.

Доктор продолжает:

– Так вот. Несмотря на Ваше столь длительное бездействие, Ваш организм он… Он просто в потрясающем состоянии! Это неповторимый случай! И нам нужно провести ряд анализов и тестов так как…

– Что?! – я отвлекаюсь от компьютера.

– Тесты. Мне нужно провести их. Надо проверить работу ваших органов, мозга и нервной системы.

– Нет! – я мгновенно оказываюсь рядом с Андреем, прижимаю его к стене и хватаю за шею, – Никаких тестов! Хватит с меня!

Я поднимаю его над полом, держа за горло.

– Столько лет меня разбирали и собирали, а затем снова разбирали… Ставили опыты, резали, протыкали… Больше не позволю!

Я разжимаю руку. Врач падает и растягивается на полу, задыхаясь.

Я чувствую, что кто-то опять стоит за дверью. Она открывается и в палату входит новый человек. Знакомый мне. Не помню откуда.

При виде меня он расплывается в улыбке.

– Брат! – кричит он и бросается ко мне с распростёртыми руками.

Через миг он валяется на полу рядом с Андреем, сжимая разбитый нос.

– Лёха, – стонет он, – ты чего!?

Лёха… Сколько мыслей в голове… Да. Кажется, так меня звали когда-то. А ещё он назвал меня братом. Вспоминается видение. Парк, лавочка, мороженое, брат… Я могу вспомнить как его зовут.

– Артём? – с трудом, но я вспоминаю имя.

– Да! Проклятье! Я примчался к тебе, как только узнал! И что в итоге?!

– Успокойтесь, – Андрей наконец-то отдышался и теперь помогает Артёму подняться, – у Вашего брата эмоциональное расстройство. Это – реакция на пробуждение. Скоро пройдёт.

Я отворачиваюсь. Беру компьютер и иду с ним к окну, за которым по-прежнему идёт снег. Такой белый и несокрушимо холодный.

К двери палаты снова кто-то подходит. Я чувствую холод и пьянящий аромат женских духов. Для носа, привыкшего к запаху серы, он кажется чем-то фантастическим.

Дверь отворяется (надо бы её запереть), и в палату врывается высокая блондинка в чёрном пальто и очках в чёрной оправе. Она ведёт себя и говорит так, будто не только в палате, но и в целом мире кроме неё никого не существует.

– Меня зовут Егорова Светлана Маратовна. Я – репортёр журнала «Наука и жизнь». Наша редакция хочет опубликовать историю про Вас и Ваш случай, и я здесь для того, чтобы задать несколько вопросов. Более того. Я теперь Ваш личный гид по, новому для Вас, миру и с радостью помогу Вам освоиться в нём. У Вас есть вопросы?

– Да, – я протягиваю компьютер, – как его включить?

В этот момент доктор выходит из себя. Он начинает что-то щебетать про то, что больному (очень смешно) нужен отдых. Он выталкивает обоих посетителей из палаты закрывает дверь, и мы остаёмся одни. Снова.

– Так вот, – отдышавшись говорит Андрей, – нам необходимо провести Ваше обследование. Это не обсуждается! Если не для Вас, то хотя бы для окружающих Вас людей. Им следует знать, что Вы!..

– Хорошо, – я останавливаю поток слов доктора, – только объясните, как это включить.

Глава 2

Как сильно может измениться мир за год? А за два? А за двадцать пять? Мировая война. Ядерный конфликт. Полёт на марс, обернувшийся катастрофой. Политическая и гражданские реформы. Скачок технологического развития. Новый ледниковый период…

Я с удивлением узнаю, что сейчас середина лета и откладываю компьютер, устав читать краткое содержание лет, которые я проспал. Оказалось, компьютер включается фразой «Добрый день». Поразительная вежливость по отношению к гаджету.

Я ложусь спать, но не могу уснуть. Стоит сомкнуть веки, как перед глазами вновь всплывают столетия, проведённые в аду. Я встаю и слоняюсь из угла в угол по палате до самого утра.

Утром приходит Андрей Иванович и ведёт меня к специалистам различного профиля. У меня берут кровь, меряют давление, проверяют зрение, слух, рефлексы и работу внутренних органов. Всё идёт хорошо. Не задалась только беседа с психиатром. Бедняга со слезами выбегает из кабинета. Зато тест на физическое состояние превосходит все ожидания врачей. Они в восторге.

Тесты закончились только под вечер. Я возвращаюсь в палату, там меня ждёт ужин. Поднимаю крышку контейнера. Безвкусные рыбные палочки и картофельное пюре. Закрываю крышку. Я не голоден.

Вскоре приходит Артём. У него в руках сумка, из которой доносится аппетитный аромат, от которого меня сразу же тошнит.

– Привет, братишка, – он словно не помнит о нашей первой встрече, – ну как ты тут? Я привёз тебе одежду и нормальной еды.

Он протягивает сумку мне, и я достаю из неё одежду. Контейнеры с едой ставлю рядом со своим ужином.

– Не голоден? – усмехается брат.

Я киваю головой. Не хочу объяснять ему о пытках чревоугодия.

– Ну и напугал же ты нас всех, братик!

– Напугал?

– Да. Когда… уснул. Бум и как сквозь землю провалился. На телефоны не отвечал. На работе не появлялся. Двери заперты изнутри. Пришлось получать разрешение и вскрывать квартиру. Сперва все решили, что ты умер. Потом проверили – спишь. Попробовали разбудить, но не вышло. Потом приехали врачи, осмотрели тебя и сказали, что эта штука зовётся летаргический сон. «Слава Богу» подумали мы. Кто бы знал, что спать ты будешь так долго.

– Поверь, я бы очень хотел проснуться раньше.

– Верю, – Артём улыбается, не до конца понимая о чём я. Оно и к лучшему.

Мы сидим молча какое-то время. Я чувствую, что брат хочет ещё о многом рассказать, но не знает с чего начать.

– Ладно, – всё-таки говорит он, – я поеду. Врач сказал, что тебя можно будет забрать завтра домой. Вот мои обрадуются, когда узнают.

– Твои?

– Ага. Жена и дети. Сейчас приеду и расскажу, что дядя Лёша возвращается домой.

Артём прощается, похлопав меня по плечу (всё же осторожничает). Я снова остаюсь один. Сижу молча и смотрю в пол. В голове только слова Артёма «Возвращается домой».

Смотрю в окно. На улице уже ночь. Хорошо бы лечь поспать, но я знаю, что не смогу. Выхожу из палаты и иду в кабинет, где проходил тест на физическое состояние. Встаю на беговую дорожку и бегу.

* * *

Вернувшись утром в палату, встречаю там Андрея Ивановича. Он смотрит на меня, и я читаю в его взгляде смесь раздражения и беспокойства.

– Где Вы были?

– Бегал?

– Во сколько же Вы проснулись?

– Я не спал.

– Всю ночь?

– С тех пор как вернулся.

– Какой ужас! Вы же себя в могилу сведёте! Как Вы себя чувствуете?

Он подходит ко мне и светит фонариком в глаза.

– Нормально.

Я прохожу мимо Андрея и сажусь на койку, смотрю в пол. Врач смотрит на нетронутые контейнеры с едой.

– Вы не голодны?

– Сыт по горло.

– Ясно. Что ж, – доктор тяжело вздыхает, – У меня хорошие новости. Все тесты показали отличный результат, и мы больше не имеем оснований держать Вас в больнице. Сегодня за Вами приедет брат, хотя я бы порекомендовал Вам ещё какое-то время понаблюдаться у врача.

– Как скажете.

– Это значит, что Вы последуете моему совету?

– Это ничего не значит.

Пробурчав что-то под нос, Андрей уходит. Я снова остаюсь один. Смотрю на один из контейнеров. Протягиваю руку и открываю его. Стейки. Когда-то я любил их, наверное. Беру один и откусываю небольшой кусок. К горлу тут же подступает рвотный рефлекс, но я стараюсь его сдержать. Медленно жую. Спустя пару минут мне всё-таки удаётся проглотить кусок мяса. Смотрю на надкусанный стейк в руке и возвращаю его назад в контейнер.

Вскоре приезжает Артём.

– Ну как, братишка? Готов ехать домой?

Я смотрю на брата, не зная, что ответить. Но тут заходит Андрей и спасает меня.

– Я зашёл попрощаться, – говорит он и протягивает мешочек с баночками таблеток, – принимайте по одной раз в день, и Ваше самочувствие улучшится.

Я чувствую, что он хочет что-то ещё сказать, но мнётся. Ладно, подожду. Мне некуда спешить.

– А Вы…, – он набирается смелости, – Вы не против, если я опубликую Ваш случай в медицинском журнале? Я давно искал интересную тему для статьи. А Ваш случай – настоящий фурор!

Я жму плечами и отвечаю:

– Не против.

Через несколько минут мы с Артёмом уже едем на снегомобиле – гибриде автомобиля и снегохода. Брат решает провести небольшую экскурсию по городу. Хорошая идея.

Я смотрю в окно и вижу мир, лишившийся тепла. Повсюду, все как один, люди в шерстяных пальто, куртках и шапках. Единицы в шубах и дублёнках (видимо те, кто побогаче). Все спешат куда-то, стараясь как можно меньше времени проводить на улице, где холод пробирает до костей.

Этот же холод и руководил постройкой города. Всё вокруг создано исходя из одной единственной цели – сохранение тепла. Дома – бараки вдоль дороги стоят на сваях вплотную друг к другу. У каждого есть несколько общих стен с соседями. Между домами и землёй – прослойка, чтобы тепло не уходило в промёрзшую землю. Улицы очень узкие. Ширины как раз хватает для того, чтобы мог проехать снегомобиль и никого не задавить.

– Ну как тебе? – спрашивает Артём?

– Терпимо. Так что всё-таки случилось?

– Никто толком и не знает. Кто-то утверждает, что всему виной глобальное потепление, кто-то, что ядерный конфликт. Самая модная теория – солнце больше не даёт тепла из-за какого-то там анти-излучения. Так или иначе, мы теперь живём в холоде, каждый день измеряем уровень радиации и пьём гору таблеток для повышения сопротивляемости организма.

– Могло быть хуже.

– Да уж конечно, – брат усмехается, не понимая, что я не шучу.

Через какое-то время брат снова заговаривает:

– Я думал закатить вечеринку в твою честь. Прям торжественное возвращение. Чтоб с гостями и друзьями. Но не сложилось. Так что посидим тихо. По-семейному. Катя готовит праздничный обед.

– Катя?

– Да. Так зовут жену. А мальчуков: Витя и Лёша. Лёша тот, что помладше. Угадаешь с одного раза, в чью честь его назвали?

– Неудачный выбор.

– Да ладно тебе. О, вот мы и приехали!

Сказав это, он поворачивает, и мы заезжаем в гараж под одним из домов. От других он отличается цифрой 21 под самой крышей.

– Добро пожаловать! – брат хлопает меня по плечу и выходит из машины.

Я иду следом. Мы выходим из гаража и заходим в дом. Артём приветливо сообщает, что мы вернулись, а мои руки сами-собой сжимаются в кулаки. По телу забегали мурашки. Сердце забилось чаще. Я чую его. Этот запах я не перепутаю ни с чем. Он где-то рядом, но я никого не вижу.

– Знакомьтесь, – говорит Артём, когда в холл заходит его жена, – Катя, это Лёша – мой пробудившийся старший брат. Лёша, это – моя супруга Катя.

– Очень приятно, – демон в теле моей невестки улыбается и протягивает мне руку.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься на неё с кулаками. Лишь молчу в ответ и не свожу с неё глаз.

Демон опускает руку и обращается к брату:

– Милый, может заберёшь детей пораньше из школы? Думаю, ради такого случая они могут пропустить пару уроков.

– Отличная идея! Я мигом!

Схватив пальто, Артём выбегает из дома. Мы с Катей смотрим друг на друга не мигая. Через пару минут слышно, как снегомобиль отъезжает, и я хватаю первое, что попадается под руку. Бью наотмашь. Пластмассовый совок разбивается об голову демона, но тот даже не реагирует.

В один миг, оказавшись рядом со мной, Катя толкает меня через весь холл, и я врезаюсь в стену. На секунду теряю ориентацию, но демон уже рядом. Бью первым. От удара в челюсть одержимая валится на пол, но тут же подскакивает, мы начинаем бороться, переталкиваясь от стенки к стенке.

Внезапно, Катя хватает меня и швыряет в гостиную. Снова врезаюсь в стену. На этот раз сильнее. Вижу, как демон мчится на меня. Подбираю кочергу возле камина и бью ей. Катя отшатывается и падает на стул. Я наступаю.

– Остановись! – демон вскидывает руку, – А что ты скажешь брату, если убьёшь его женщину?

– Правду.

– Думаешь он тебе поверит?

– Не знаю. Но я должен выгнать тебя из его жены.

Демон смеётся в ответ.

– Чтоб ты знал, идиот, она сама меня пригласила.

Я останавливаюсь в шаге от врага. Слышно, как открывается дверь. В дом врывается сквозняк вместе со взволнованными детскими голосами. Быстро же Артём вернулся.

– Ну давай, – Катя подмигивает и наклоняется ко мне, подставив шею, – прямо на глазах у детей.

Я бросаю кочергу на пол.

– То-то же, – усмехается она.

Демон подмигивает мне, встаёт и уходит в холл, встречать семью. Я до хруста сжимаю кулаки, не понимая, что делать дальше.

Глава 3

Праздничный обед продлился до поздна. Артём без умолку рассказывал истории из нашего детства, Катя не переставала над ними смеяться, а дети смотрели на меня так, будто я был каким-то пришельцем и каждый раз отводили взгляд, когда я смотрел на них.

– А помнишь, как мы с мамой и папой поехали в горы с ночёвкой? – вдруг спрашивает брат.

Я смотрю на него и в памяти возникают образы словно из другой жизни.

– Что с ними? – спрашиваю я в ответ.

– С кем?

– С родителями.

Артём вдруг замолкает, а улыбка на лице одержимой исчезает. Она говорит детям, что пора идти делать уроки и уходит с ними из-за стола. Брат провожает их взглядом и начинает говорить, не поворачиваясь ко мне.

– Снегом замело. Когда все смекнули, что случилось, началась полнейшая неразбериха. Стали экстренно строить резервации, типа нашей, и свозить в них всё и всех. Первыми эвакуировали правительство и богачей. Потом военных с семьями, потом медиков и всякого рода специалистов. Стариков и больных оставили на последнюю очередь. Только большинство из них той очереди не дождалось. Как и мама с папой. Они так и остались там, где-то. Под толстым слоем льда и снега. Поэтому я был счастлив, когда узнал, что тебя всё-таки эвакуировали в безопасное место. Правда сперва я жил в другой резервации, но за пару лет сумел добиться перевода сюда.

Артём перестаёт говорить. Я тоже молчу. В голову приходит осознание его слов. Я вдруг понимаю, что весь мир, в котором я жил прежде, теперь мёртв. Умер под снегом вместе с друзьями и родственниками. Но, как бы мне ни хотелось, я не могу заставить себя переживать по этому поводу.

– Кстати, – брат вспоминает что-то важное, – Аня тоже жива. Сейчас в Москве. Крупная шишка в научном мире. Она долго ждала, что ты очнёшься. Но так и не дождалась. Можно с ней связаться, если хочешь.

– Не хочу, – отвечаю я, вспомнив, о ком говорит брат.

– И то верно, у неё уж новая жизнь, наверное. Ни к чему ворошить прошлое.

Снова наступает тишина, которую прерывает дверной звонок.

– Артём! – раздаётся голос Кати, – открой пожалуйста.

Глава семьи извиняется и выходит из-за стола. Я слышу, как открывается дверь и в дом врывается холод и знакомый аромат, перебивающий вонь серы. Вскоре брат возвращается с довольной улыбкой.

– Лёш, – говорит он, – это к тебе.

Тут же за ним на кухню врывается Светлана.

– Здравствуйте! – так же решительно говорит она и так же решительно протягивает мне руку, – Как Ваши дела?

Я смотрю на неё молча.

– Простите моего брата, – вмешивается Артём, – он всегда был букой. А после пробуждения стал ещё хуже. Прошу, присаживайтесь. Чаю?

– Кофе пожалуйста.

Артём кивает, подмигивает мне и уходит за напитком.

– Итак, Алексей, – Света достаёт папку и кладёт на стол передо мной, – здесь всё необходимое для вас. Вся информация о новом мире, Ваш личный номер, документы на жильё и кредитная карта. Как я уже говорила ранее, наш журнал давно следит за Вашим случаем, и меня приставили к Вам как личного помощника в освоении после пробуждения. Естественно не просто так. От вас требуется отвечать на мои вопросы и активно помогать в составлении статьи для журнала. Когда Вам будет удобно начать?

– Никогда.

– Что это значит?

– Это значит, что разговор окончен.

Я встаю из-за стола и выхожу из кухни. Света вылетает следом за мной и встаёт на пути.

– Вы не имеете права отказаться! – заявляет она мне.

Я отодвигаю её в сторону, нахожу взглядом первую попавшуюся дверь, прячусь за ней и запираюсь. Оказывается, это – ванная. Снаружи слышен голос Светланы. Девушка явно раздражена. Я не обращаю на неё внимание, ведь впервые вижу собственное отражение в зеркале с тех пор, как вернулся.

* * *

Я смотрю на себя и не узнаю. Сколько уже времени прошло? Не могу сказать. Но я по-прежнему не могу узнать в зеркале это бородатое, лицо с серыми глазами мертвеца.

Стук в дверь отрывает меня от зеркала. Это Артём. Я знаю.

– Лёш, выходи. Мальчишки хотят повидаться перед сном. Да и ванная нужна всем.

Я ещё раз бросаю взгляд на отражение и выхожу. Светланы нигде нет. Только её папка лежит на столе. Я беру её и сажусь на диван.

– Я извинился перед ней, – говорит Артём, – объяснил, что у тебя эмоциональное расстройство. Ты не слишком груб с ней братец?

– Переживёт, – отвечаю я и открываю папку.

Внутри, как и сказала Света, документы на квартиру, само-собой в Москве (конечно же столицу сохранили), карточка с моим фото и цифрами рядом с ним (видимо личный номер), кредитная карта и кое-что ещё – компьютер, как тот, который мне давали в больнице. Только меньше. «Добрый вечер», говорю я, и лист пластика оживает. По нему начинают растекаться цвета, превращаясь в дисплей мобильного телефона. На дисплее окошко с надписью: «Введите личный номер».

– Хороший подарок, – оценивает Артём, – видишь? Она хорошая. А ты ей грубишь. Позвони ей, когда успокоишься. Она просила.

В этот момент к нам с братом подходит демон и подводит за руку племянника, названного в мою честь. Маленький Лёша протягивает мне рисунок, от которого меня бросает в дрожь.

– Как красиво, – оценивает брат, – сам рисовал?

– Нет, – отвечает ребёнок, – мама помогала.

Я смотрю на Катю, которая расплывается в ехидной улыбке и сбегает, не в силах сдержать смех. Возвращаю взгляд к рисунку, на котором детской рукой нарисован спящий человек в окружении ангелов.

– Я нарисовал, потому что Дядю Лёшу охраняли ангелы всё это время, а потом разбудили его.

– Очень красиво малыш, – говорит его отец, – так ведь, дядя Лёша?

Не говоря ни слова, я вскакиваю с дивана, хватаю пальто и выбегаю на улицу, разминувшись со смеющимся демоном. На улице уже темно. Не беда – глаза видят в темноте. Холод прочищает нос от запаха серы. Только вот куда идти? Плевать. Иду туда, куда смотрю.

* * *

Открываю глаза. Я что спал? В голове каша, как после похмелья. Я что пил? Не помню ничего из прошлой ночи. Вдруг осознаю, что я в чужой постели. Сажусь. Одежды нет. По всей комнате стоят палочки с благовониями. Сильно пахнет ладаном. На руках бинты. На левой замотано предплечье, на правой – кисть. Снимаю бинты с левой. Там надпись на латыни.

Начинаю снимать бинты с правой, но тут открывается дверь и в комнату входит девушка. Одежды на ней не больше чем на мне, в отличии от татуировок. Всё её тело, с головы до ног, покрыто самыми разными рисунками.

– О! – восклицает она, без тени стеснения, – Проснулся!?

– Кто ты? – спрашиваю я.

– А ты не помнишь? Я – Юля. Мы вчера в баре познакомились. Ты напился и потащил меня гулять по городу. Потом пришли ко мне, ты заставил меня сделать тебе татуировки по картинкам с телефона.

– Твоя работа? – показываю ей предплечье.

– Ага. И крест на кисти тоже.

– Крест?

Я снимаю остатки бинтов. На тыльной стороне кисти набито распятие.

– Что потом? – спрашиваю я.

– Потом мы поднялись сюда. Ты достал нож, начал размахивать им и требовать, чтоб я разделась. Затем разделся сам и лёг спать. Ты странный, ты знаешь это?

– Знаю. Что за нож?

– Рядом с тобой, на полу.

Я смотрю вниз. Возле ноги лежит обоюдоострый клинок с длинным лезвием с долом, овальной гардой и эргономичной полимерной рукояткой. Беру в руку. Удобно держать, не скользит и не будет. Где же я его взял?

– Где моя одежда?

– На стуле, – Юля кивает в сторону, – ты её по комнате разбросал. Я всё собрала. Не бойся, ничего не пропало.

– Я не боюсь.

Встаю, начинаю одеваться. Юля, судя по всему, тоже.

Похоже я вчера хорошенько прошёлся по магазинам. Комплект термобелья, тёплые армейские штаны из укреплённой ткани. Зимние ботинки из того же комплекта, белый свитер и длинная кожаная куртка с меховым подбоем. Проверяю карманы. Помимо телефона нахожу ещё перчатки, и серебряную фляжку с… водой. На поясе ножны. Убираю в них клинок. Удобно. Легко достать, а со стороны не видно.

– Ты так вчера и не ответил, что за письмена я тебе набила?

– Это латынь. Заклинание для изгнания демона.

– А что такое демон?

– Неважно. Сколько я тебе должен?

– Нисколько. Ты вчера расплатился. Сразу после работы.

– Почему ты не позвала на помощь?

– Зачем? Ты не показался мне таким уж опасным. Скорее милым (милым? Ну точно).

Прохожу мимо девушки и иду к выходу.

– Ты это, – окликает меня хозяйка, – заходи ещё как-нибудь. Только лучше трезвым.

Не отвечаю. Выхожу на улицу. Смотрю на дом Юли. От других его отличает неоновая вывеска «Tatoo салон». Осматриваюсь. Рядом на площади стоит церковь. Ну куда же без неё. Смотрю на часы. Не знаю где их взял, но часы хорошие. Вдруг осознаю, зачем делал татуировки. Спешу домой, пока брат не вернулся с работы.

Дорогу нахожу быстро. Захожу в дом. Кати не видно, но по запаху определяю, что демон здесь. Нахожу её на кухне. Она стоит и, как ни в чём не бывало, режет салат.

– О, вернулся? Новая причёска?

Не отвечаю. Набрасываюсь на одержимую женщину, но та отбрасывает меня. Я врезаюсь в плиту и скатываюсь на пол.

– Всё не угомонишься?

Она подходит, берёт меня за шею и поднимает над полом.

– Пожалуй, придётся сказать Лёше, что ты уехал из города.

Я чувствую, как её рука сжимается на моей шее. Достаю из внутреннего кармана флягу и брызгаю из неё в демона. Катя отпускает меня и хватается за лицо, словно я брызнул кислотой. Я так и знал. Вода святая.

Наношу удар. Демон валится с ног. Одергиваю левый рукав, читаю заклинание. Свет начинает мерцать. Всё вокруг дрожит. Демон кричит. Бросается на меня. Я снова бью. Затем снимаю перчатку и кладу ладонь на лоб одержимой. Её начинают бить конвульсии. Я дочитываю заклинание.

– …Аминь.

Тело кати обмякло. Я чувствую, как запах демона выветривается из дома.

Беру невестку на руки и несу в зал на диван. Она бредит. Даю ей выпить святой воды на всякий случай. Никакой реакции. Катя безмятежно засыпает.

Похоже ужин придётся заказывать на дом.