Kitabı oku: «Последняя стрелка», sayfa 4

– Что случилось? – Рамазанов настороженно посмотрел на Владимира.

– Пойдем в офис. Там все и выясним, – пожал плечами Полунин и направился в кабинет директора, расположенный на втором этаже, прямо над мастерскими.

Кабинет выглядел жутко. В нем ничего не было, кроме обшарпанного стола, таких же обшарпанных стульев, пары шкафов да старого громоздкого сейфа, в котором хранилась всякая ерунда вроде набора гаечных ключей, недопитой бутылки водки и старой потрепанной кожаной папки для бумаг, положенной туда Полуниным еще лет пять тому назад. В целом кабинет Рамазанова больше походил на каморку прораба в доперестроечные времена, чем на офис преуспевающего бизнесмена.

Полунин бывал здесь часто и давно привык к окружающей обстановке. Однако Батон и Виталий оказались здесь впервые и буквально ошалели от увиденного.

– Это что, Шакирыч, в натуре, твой офис? – выпучил глаза Фиксатый. – Ты че, типа нищий? Отделать его конкретно не можешь? Вот те хрен!

– А оно мне нужно? – равнодушно проговорил Рамазанов, смахнув ладонью пыль со стула. – Я тут раз в год бываю, и то по обещанию. Вон в бухгалтерии бабы попросили, я им мягкую мебель купил. А тут и так сойдет.

– Ну, как знаешь, – хмыкнул Фиксатый, с опаской опустившись на стул, предварительно постелив на сиденье старую пожелтевшую газету.

– А это ты зря, – покачал головой Шакирыч, ткнув заскорузлым пальцем в газету. – Я в ней болты, маслом машинным перемазанные, сюда приносил.

Виталий вскочил со стула так, будто ему подложили парочку каленых кнопок, и принялся вертеться по кабинету, пытаясь рассмотреть тыл своих белых спортивных штанов. Рамазанов, глядя на него, добродушно расхохотался. Фиксатый удивленно уставился на него.

– Да пошутил я, – сказал Шакирыч. – Какой же дурак болты в кабинет прет? Что, им в гараже применения не найдется? Это только у зайца в частушке ширинка на болтах, а у меня с этим делом все в порядке. Жаль, хранить под этой ширинкой нечего. Все отвалилось давно и списано по окончанию срока службы.

Теперь уже рассмеялись все. Напряжение, царившее в компании до этого момента, мгновенно исчезло. Даже взрывной Виталий лишь махнул рукой на Шакирыча и тоже рассмеялся.

– Пенек старый, – фыркнул он. – Перепугал меня, как лоха, в натуре!

– Ладно, Виталий, давай перейдем к делу, – оборвал общий смех Полунин. – Рассказывай, что случилось. Только с самого начала. И без утайки. Иначе я вам помочь не смогу.

– Да чего тут рассказывать? – всплеснул руками Фиксатый, в миг становясь серьезным. – Попался Колян конкретно. Подставили его, как лоха, пока он бычился на весь белый свет и себя пупом земли считал!

Снова усевшись на пожелтевшую газету, закрывшую собой неприглядную поверхность стула, Виталий начал рассказывать. Скрывать он ничего не собирался, поскольку считал, что если кто-нибудь и сможет помочь Батурину, то только Владимир.

Рассказал Фиксатый и о том, что все они считали наезд на фирму Вадима делом рук братков Чугуна, сколотившего новую группировку, но ошиблись, затем о разборке в биллиардной, о поисках таинственных рэкетиров и о том, как взяли Батурина.

– Многого, Седой, я не знаю, – вздохнул Виталий. – Я из клуба отъехал по своим делам буквально на полчаса, а когда возвратился, увидел около дверей конкретную тусовку. Ну, думаю, все, трындец! Разборки, в натуре, начались. Либо Колян этих козлов все-таки вычислил, либо они сами приехали наших валить!

Виталий достал из кармана пачку сигарет, закурил. Руки его снова стали дрожать от волнения. На сей раз Фиксатый устыдился своей слабости и изо всех сил тщетно пытался унять дрожь. Впрочем, кроме Полунина никто этого не заметил. Рамазанов смотрел под стол, а Батон тупо уставился на стену.

– Я сразу, конкретно, по газам! Думаю, сейчас я вам, суки, покажу, кто я такой, – продолжал Фиксатый. – Подъехал поближе, смотрю – а там менты! Ну я сразу и заныкался на другой стороне улицы. Ты не думай, Седой, я не трус! Но если бы и меня замели, кто, в натуре, пацанам бы помог?

– Никто тебя трусом и не считает, – успокоил его Полунин и посмотрел на Батона. – Теперь тебя послушаем.

– А че меня слушать? – подскочил тот на стуле. – Я дома с телкой отвисал. «Шампунь» там, конфеты, все дела, и тут звонок на трубку. Я, чтобы перед бабой порисоваться, отвечаю, что велел меня не беспокоить. А на том конце – Колян! И голос у него такой странный, что я чуть, в натуре, с дивана не свалился. Он мне говорит, чтобы я мчался к тебе, Иваныч, что на него наехали, и тут связь оборвалась. Я давай его номер набирать, а там никто не отвечает. Ну, думаю, конец Коляну!..

– Хватит трындеть, как баба на базаре! – перебил его Рамазанов. – Тебе-то он с какого хрена позвонил?

– Да я почем знаю? – Батон резко обернулся в сторону Шакирыча и замер.

– А, блин, понял! – он хлопнул себя по лбу. – Я же в клуб телок постоянно привожу, когда там гулянки бывают. Колян специально мой номер на кнопку повесил, чтобы долго набирать не приходилось. Вот и нажал, наверное, первую попавшуюся, потому что времени не было. Она оказалась моей!

Батон, наверное, продолжал бы говорить еще полчаса, если бы Полунин не оборвал его. Он пнул ногой ножку стула, на котором сидел Батон, и тот, вздрогнув, немедленно заткнулся. Владимир, усмехнувшись, посмотрел на него.

– Ладно, хватит. С тобой все ясно, – проговорил Полунин и обернулся к Виталию. – Сам как думаешь, почему менты в клуб нагрянули?

– Да хрен его знает в натуре! – покачал головой Фиксатый. – Скорее всего – из-за стрельбы в биллиардной. Другой причины просто нет. Там Димана замочили, суки. А мы его оставили. Времени не было забирать. Нас, конечно, проверяли, но алиби мы успели сделать железное.

– Почему же все-таки они приехали? – прогудел Рамазанов.

– А потому, что какая-то сука им стуканула про тайник с оружием в клубе! – Виталий хлопнул ладонью по столу и зло посмотрел на Батона. – Че зенки вылупил, урод? Настучал ментам, когда тебе хвост прижали? А теперь горбатого лепишь, истории для идиотов придумываешь?

– Чего ты гонишь?! – завопил Батон, вновь подскочив на стуле. – Ты за базар ответь!

– Молча-ать! – рявкнул Полунин, тыча пальцем в Фиксатого. – Так, значит, Коляна со стволами замели? Вы не охренели, идиоты? Кто после таких дел оружие оставляет?!

– Так в том-то и прикол, Седой, – развел руками Виталий. – Мы оружие из тайника сразу после разборки в другое место перепрятали. К тому же чистое оно. Палил только Буйвол. А с его ствола мы стерли отпечатки и зарыли поглубже.

– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Шакирыч. – Чего вы дергаетесь? Если в клубе все чисто, Коляна отпустят через пару часов. Помаринуют на шконке, следак его помучает да и выгонит на хрен.

– Ладно бы одного Коляна, Шакирыч, – Виталий вновь ударил кулаком по столу. – Всех братков, кто в клубе был, менты повязали. Всех до единого! А какого хрена их, в натуре, забирать, если в клубе все чисто? Не знаете? Я вам отвечу! Потому и повязали, что какая-то сука стуканула о разборке в биллиардной!..

– Спокойно, Виталик. – Полунин положил ему руку на плечо. – Сейчас все выясним.

Владимир достал из кармана пальто сотовый телефон и, раздумывая, набрал номер майора Тихоненко, заместителя начальника районного УВД.

Волей-неволей за то время, что прожил в городе, Полунин оброс массой полезных и бесполезных знакомых. Иногда сам Владимир искал знакомства с нужным человеком, рассчитывая использовать его в дальнейшем, бывало, кто-то набивался в друзья к Полунину, желая заполучить в его лице надежного покровителя.

Тихоненко принадлежал к первой категории. Владимир давно искал связи в городской милиции, надеясь получать информацию и поддержку в случае необходимости. И когда казалось, что такие контакты налажены, выяснилось, что те менты, с которыми он познакомился, куплены его злейшим врагом – Сатаровым. Из-за этого Полунин едва не лишился головы.

Это было довольно давно. И с тех пор Владимир стал осторожнее. Однако он прекрасно понимал, что без связей в милиции ему не выжить в этом городе, где после отсидки в зоне оседала масса различных проходимцев, готовых сожрать каждого, вставшего у них на пути, вместе с потрохами.

Полунин тщательно и осторожно изучал каждого мента, имеющего какое-то влияние в этом городе. И в итоге вышел на Тихоненко. Человека не слишком жадного и сохранившего, как это ни странно при его должности, еще какие-то моральные принципы. Владимир купил его, хотя сделал это очень осторожно. Сам Тихоненко понял это, лишь когда полностью оказался в руках Владимира.

Впрочем, Полунин многого от него не требовал и тревожил лишь в случае крайней необходимости. А майор, можно сказать, вообще забыл о Полунине. Между обоими установилось нечто похожее на взаимоуважение, если таковое возможно при подобных обстоятельствах.

Тихоненко ответил на звонок почти сразу. И так же быстро, услышав вопрос Владимира, выдал ему ответ. О том, что произошло в спортивном клубе, знала почти вся городская милиция. И майор был уверен, что слух о самой крупной за всю историю города партии героина, изъятой у Батурина, скоро доползет и до местной прессы. Владимир поблагодарил Тихоненко за информацию и отключил связь.

– Значит, чисто в клубе было, говоришь? – Полунин в упор посмотрел на Фиксатого, напряженно ожидавшего окончания разговора. – А героин там откуда взялся? А, уроды?! Сколько раз вам, сукам, говорил, чтобы с наркотой дела не имели?

– Ты че, Седой, охренел, что ли? – Виталий вытаращил глаза. – Да откуда у нас героин? Колян под страхом смерти запретил этой ерундой маяться. Сам знаешь, что мы даже бухаем редко!

– Знаю! – Теперь пришла очередь Полунина стучать по столу кулаком. – Только вот мой человек говорит, что при обыске в клубе изъято около полукилограмма героина. Что ты на это скажешь?

– Не может быть! – оторопел Фиксатый. – Не было у нас героина. А если менты его нашли, значит, сами и подбросили!

– А зачем? – поинтересовался Шакирыч. – Какой им смысл на Коляна наркоту вешать? И почему именно на него?

– А я откуда знаю, в натуре? – Виталий резко повернулся к Рамазанову. – Может, конечно, и не менты это сделали. Может, кто-то другой, а потом ментам стуканул. Но, бля буду, я эту суку, в натуре, отыщу и за яйца на морозе подвешу!

– В общем, так, – перебил его Владимир. – Хватит лясы точить. Ты, Виталик, вместе с Батоном собираешь братков, которых не замели. Будем разбираться. А ты, Шакирыч, свяжись с блатными. Нужно весточку в предвариловку передать и ответ получить.

– Иваныч, ты же знаешь, что я не хочу больше с этими придурками связываться. Хватит, сыт по горло их повадками, – поморщился Рамазанов. – Может, ты сам к ворам съездишь?

– Нет, к блатным поедешь ты, – отрезал Полунин. – Я отправлюсь в ментовку и постараюсь узнать все поподробнее. – И уже более мягко добавил: – Шакирыч, мне действительно нужна твоя помощь!

– А-а, хрен с тобой, Иваныч, – махнул рукой Рамазанов. – Так я и знал, что ты сам спокойно жить не будешь и мне своей смертью умереть не дашь!

– Спасибо, Шакирыч, – улыбнулся Полунин, поднимаясь со стула. – Ладно, разбегаемся. Пошли, Виталик. Подбросишь меня до дома, а потом поедешь братву собирать. Когда все сделаешь, позвони мне на сотовый. Да, и еще! Не вздумайте соваться в клуб. Найдите для сходняка другое место!

* * *

Полунин ехал через погружавшийся в вечерний полумрак город, раздумывая над событиями уходящего в небытие дня. Он усмехался при мысли о том, как мало нужно человеку, чтобы сломать установившийся размеренный образ жизни. Единственный звонок по телефону о приезде в город заместителя министра топливной промышленности – и все летит в тартарары!

Безмятежности и покоя как не бывало. Беды и неприятности накатывают на тебя, словно волны, одна за другой. А впереди ни лучика надежды.

С утра Полунину позвонила секретарша, сообщив, что его рабочий график меняется. Светлана повела себя странно, заставив Полунина задуматься о том, что он уделяет мало внимания семье. Потом неожиданно в его квартире появился Славка Болдин, лучший друг, открывший дверь собственным ключом. И, наконец, выясняется, что еще одного друга – Кольку Батурина – арестовали менты.

Но и на этом неприятности не кончились. Едва Полунин переступил порог квартиры, как Светлана устремилась к нему с решительным видом и заявила, что своими подозрениями он ее оскорбил.

– Я понимаю, ты не можешь доверять женщине, которую знаешь без году неделю, – говорила она. – Но Слава твой лучший друг! Выходит, ты и ему не доверяешь?

Полунин не стал вступать в дискуссию, сказал, что сейчас не время для подобного разговора и лучше отложить его до вечера. Однако и такой поворот событий Светлану оскорбил. Она начала обвинять мужа в том, что проблемы семьи его волнуют меньше, чем работа. И Владимиру, чтобы окончательно не разругаться с женой, оставалось только уйти из дома.

То ли из-за ссоры со Светланой, то ли из-за плохого освещения улиц, но Полунину вдруг показалось, что мир вокруг него изменился. Город стал неузнаваем, превратившись в огромного хищного зверя, который подстерегал его, чтобы сожрать. И Владимиру вдруг захотелось увидеть того самого воробья, который утром залетел в форточку, а потом исчез. Вместе с ним исчезло спокойствие.

– Молодец, Полунин! – похвалил себя Владимир, удивляясь собственным мыслям. – Теперь тебе осталось начать писать стихи!

Полунин остановил машину возле районного УВД. Еще в кабинете у Шакирыча Владимир решил, к кому пойдет, чтобы выяснить подробности по делу Батурина. Разыскивать следователя, который этим делом занимался, было бессмысленно. Тот либо ничего не скажет, либо отделается общими словами. А Владимира это не устраивало. И, поскольку даже Тихоненко не знал всего, следовало идти прежде всего к начальнику УВД подполковнику Исаеву, что Полунин и сделал.

Исаев, так же как и Полунин, не был уроженцем этого города. Он приехал сюда около двадцати лет назад, уже в чине капитана милиции. Поначалу все в его карьере шло гладко, но потом он чем-то не угодил начальству, и его продвижение по службе приостановилось. И лишь несколько лет назад, после громкого скандала вокруг «Нефтьоргсинтеза» и смещения всего руководства УВД, Исаев занял в милиции главенствующую позицию.

Подполковник встретил Полунина суховато. Что, впрочем, и полагалось ему по чину. Когда Владимир вошел в его просторный кабинет, Исаев сидел в кресле у окна и беседовал с капитаном Стрельцовым. Полунин сдержанно поздоровался с обоими и опустился на стул по левую руку от Исаева.

– Семен Тихонович, я к вам по личному вопросу, – без обиняков заявил Владимир. – Меня интересуют подробности ареста Батурина.

– А почему, Владимир Иванович, вы решили, что я вам о них расскажу? – прищурился подполковник.

– А потому, что я располагаю некоторой информацией, способной помочь следствию, – спокойно ответил Полунин. – Но вам я предоставлю ее только в обмен на интересующие меня сведения.

– А вы не боитесь, что я привлеку вас к ответственности за подобное предложение? – полюбопытствовал Исаев.

– Не боюсь, – с улыбкой ответил Полунин, – поскольку всегда могу сказать, что пошутил. И давайте, Семен Тихонович, не будем играть в такие игры. Угрозами меня не запугать. Вы же знаете.

– Знаем, Владимир Иванович, – ехидно улыбаясь, встрял в разговор капитан Стрельцов. – Вас все достаточно хорошо знают. А уж милиция тем более!..

– Помолчите, капитан! – осадил подчиненного Исаев и, взглянув на Полунина, с расстановкой проговорил: – Владимир Иванович, имеющаяся у вас информация меня мало интересует. У меня и своей достаточно. А вам бы я настоятельно посоветовал держаться подальше от этого дела. А теперь оставьте нас.

Полунин усмехнулся и встал. Несколько секунд он смотрел прямо в глаза Исаеву, надеясь прочитать в них хоть что-то, способное пролить свет на происходящее, но взгляд подполковника оставался непроницаемым и бесстрастным. И Владимир понял, что толку он здесь не добьется. Но прежде чем покинуть кабинет, Полунин бросил на Стрельцова испепеляющий взгляд.

Полунин уже спустился к машине, когда у него в кармане зазвонил сотовый. Владимир решил, что это Фиксатый, и удивился его оперативности. Но это был не Фиксатый.

– Проклятая игрушка! – пробасила трубка голосом Рамазанова. – Если бы не нужда, в руки бы ее не взял. Ну что это за разговор, когда лица человека не видишь?

– Не иначе как мир перевернулся, раз Шакирыч позвонил! – удивленно пробормотал себе под нос Полунин и уже громче спросил: – Что случилось?

– Весточка из предвариловки пришла, – ответил Рамазанов.

– Так быстро? – удивился Владимир. – И что там?

– А то, что наркоту Коляну подбросил сам капитан Стрельцов! – пробасил Шакирыч. – Понимаешь, что это значит?

– Понимаю, – чуть помедлив, ответил оторопевший Полунин. – Это значит, что город скоро утонет в крови!

Глава четвертая

В принципе информация, полученная Полуниным от Рамазанова, не была неожиданной. Владимир еще у Шакирыча в кабинете предвидел подобное развитие событий. И хотя тогда оно казалось ему маловероятным, исключать его Полунин не стал. И все-таки информация Рамазанова застала его врасплох.

Полунин забрался в еще не успевший выстыть на крепком морозе салон «БМВ» и, забарабанив пальцами по рулю, переваривал свой разговор с Исаевым. Еще минуту назад Владимир считал, что подполковник просто проявил характер, отказавшись поделиться с ним информацией. На что, собственно, имел полное право. Но после телефонного разговора с Шакирычем все предстало перед Полуниным в совершенно ином свете.

Присутствие в кабинете начальника УВД того самого капитана, который подбросил Батурину наркотики, насторожило Владимира. Но делать из этого далеко идущие выводы не было оснований. Стрельцов был подчиненным Исаева, и подполковник мог вызвать его по любому другому делу, не имеющему никакого отношения к аресту Николая, и все-таки Полунин готов был дать руку на отсечение, что именно о Батурине они и говорили до его прихода. Вот только знал ли Исаев о том, каким образом наркотики оказались в спортивном клубе?

Однозначного ответа на этот вопрос у Полунина не было. Их было два, и оба имели право на существование. Исаев вполне мог не знать о том, что героин Батурину подбросили. Бывает же, что правая рука не ведает, что творит левая! Возможно, Стрельцова подкупили конкуренты Николая. Те самые, которые развязали в городе войну. Но что-то подсказывало Полунину, что на самом деле все обстоит иначе.

Множество мелочей в поведении Исаева – взгляд, брошенный на Полунина, когда тот заговорил о Батурине; равнодушие к имеющейся у Владимира информации; предостережение от попытки вмешаться в судьбу Николая – после звонка Шакирыча приобрели совсем другой смысл. И Полунин уже почти не сомневался, что подполковнику о подброшенных наркотиках известно все. А может быть, он сам отдал приказ это сделать. Только зачем? Чем насолил Исаеву Батурин?

Поглощенный своими мыслями, Полунин не замечал ничего вокруг. Иначе непременно увидел бы ту самую девушку, с которой несколько часов назад столкнулся в фойе ресторана «Оливер».

Заметив «БМВ» Владимира у обочины, она на несколько секунд замерла на противоположной стороне улицы, а затем решительным шагом перешла дорогу. Достав что-то из сумочки, девушка приблизилась к машине и постучала в стекло. Полунин вздрогнул и резко повернулся.

Смелый, уверенный в себе, Полунин не знал чувства опасности и не имел телохранителя. Но сейчас ему почему-то стало не по себе. Однако, увидев девушку, он успокоился, хотя и не узнал ее. Эпизод в фойе ресторана вылетел у него из головы, и Владимир подумал, что она хочет попросить ее куда-нибудь подвезти. И, лишь опустив стекло, Полунин вспомнил, что едва не сбил ее с ног в вестибюле ресторана.

– Здравствуйте еще раз, – мило улыбнувшись, проговорила она. – А я все думала, как мне вас найти. Даже у Александра Петровича спрашивала, – Полунин нахмурился, силясь вспомнить, кто такой этот Александр Петрович, и тут же сообразил, что девушка говорит о Вольцеве. – Он посоветовал мне обратиться в справочное. И сказал, что если мне требуется кавалер, то он всегда к моим услугам, пока находится в нашем городе. Представляете, так и сказал!

– Представляю, – невольно улыбнулся Владимир.

Девушка говорила с такой милой непосредственностью, что Полунин тут же представил, как вальяжный московский барин, уверенный, что ему не откажут, пристает к этой красотке и получает от ворот поворот, и пожалел, что не был свидетелем этой сцены. Батурин и связанные с ним проблемы отошли на второй план.

– Это из-за домогательств Вольцева вы ушли из «Оливера»? – не переставая улыбаться, поинтересовался Полунин.

– Вам смешно! А мне каково было, когда он полез своими сальными лапищами в... – она осеклась, смущенно потупившись, и Владимир не сдержал смех. – Ладно, не будем об этом!

– Действительно, что мы все о Вольцеве да о Вольцеве, давайте о вас поговорим. Во-первых, как вас зовут?

– Татьяна, – представилась девушка.

– Итак, она звалась Татьяной, – процитировал он Пушкина. – И зачем, милая Татьяна, я вам понадобился?

– Да вот это, – проговорила девушка и что-то протянула Полунину в раскрытой ладони. – Вы потеряли ее, когда столкнулись со мной.

Владимир взял протянутый предмет и удивленно посмотрел на него. Татьяна отдала Полунину тяжелую золотую запонку с искусственным бриллиантом. Полунин удивленно повертел запонку в руках и вернул девушке.

– Вы ошибаетесь, – с легкой улыбкой на губах проговорил он. – Эта вещь не моя. Я вообще довольно редко ношу запонки. Вот, посмотрите. – Полунин слегка приподнял рукав кожаной куртки, показывая Татьяне манжеты кипенно-белой рубашки, застегнутые на перламутровые пуговицы. – Я еще не успел переодеться.

– Странно, – удивленно проговорила девушка, беря запонку. – Как только вы прошли в зал, я тут же увидела ее. Она лежала на том месте, где вы стояли. Откуда она могла там взяться?

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Полунин и только сейчас вспомнил, почему сидит в своей машине напротив участка милиции.

Владимир разозлился на себя: как он мог даже на минуту забыть о Батурине. Николая нужно вытаскивать из тюрьмы. А для этого потребуются неопровержимые доказательства его невиновности. И добыть их нужно любой ценой и в кратчайшие сроки. А пока надо прислать к Батурину адвоката.

– Сожалею, что ваше беспокойство оказалось напрасным. И все же я признателен вам, Татьяна, за проявленную заботу и удивлен вашим бескорыстием, – проговорил Владимир, посмотрев на часы. – К сожалению, я спешу, иначе непременно отвез бы вас до дома. Еще раз извините и прощайте!

– До свидания, – растерянно проговорила Татьяна, глядя, как Полунин поднимает стекло.

* * *

Любое происшествие, случившееся с человеком в юности, запоминается на всю жизнь, сохраняясь где-то в глубинах подсознания, влияя на восприятие им различных событий.

Негативный опыт, полученный Владимиром в юности от общения с адвокатом, не пошевелившим и пальцем, когда молодого Полунина несправедливо приговорили к пяти годам лишения свободы, навсегда подорвали у Владимира доверие к представителям этой профессии, в которых он видел беспринципных негодяев.

Полунин, конечно, понимал, что и среди адвокатов есть много честных добросовестных людей, но ничего не мог с собой поделать. Доверял он лишь одному адвокату во всем городе – Денису Григорьевичу Степину.

Степин был настоящим профессионалом и не раз помогал Владимиру. Естественно, за деньги. И немалые.

Впрочем, дело сейчас было не столько в доверии, сколько в профессионализме. Батурину необходим был адвокат, способный помешать подтасовке улик против него. Поэтому, расставшись с Татьяной, Владимир тут же направился в офис «Независимой Адвокатской Конторы», возглавляемой Степиным.

Адвокат, выслушав Полунина, сокрушенно покачал головой и сказал, что прямо сейчас поедет в отделение милиции. Если менты пошли на то, чтобы подложить Батурину героин, значит, наверняка основательно подготовились к делу, и уличить их будет непросто.

– Зато, если у нас это получится, – усмехнулся он, – то мы с вами, Владимир Иванович, поучаствуем в самом громком деле нашего города!

– Я бы предпочел, чтобы этого дела не существовало вообще, – нахмурившись, ответил Полунин и поинтересовался: – Вас подвезти до участка?

– Спасибо, я на своей доеду, – сказал адвокат, – А вам после визита к Исаеву лучше держаться от милиции подальше. Иначе не исключено, что они и за вас возьмутся.

Полунин ничего не ответил, однако сопровождать Степина в участок не стал. В конце концов его присутствие там совершенно необязательно. Адвокат потом сам ему расскажет, что удалось сделать. А сейчас Владимиру следовало немного отдохнуть, перекусить и приготовиться к встрече с оставшимися на свободе братками Батурина. Недолго думая, Полунин отправился домой.

Светлана после недавней размолвки с мужем чувствовала себя виноватой и, едва Полунин переступил порог, попыталась объяснить ему свое поведение. Но Владимир остановил ее.

– Лучик, давай отложим все разговоры на потом, – проговорил он, обнимая жену за плечи. – Сегодня у нас обоих был тяжелый день. Поэтому не мешает отдохнуть. К тому же я проголодался, как тигр в зоопарке, которого полгода не кормили «Китикетом».

Светлана улыбнулась, но Полунину ее улыбка почему-то показалась виноватой.

«Выбрось это из головы!» – гневно приказал себе Полунин, заставив себя ответить улыбкой на улыбку, снял пиджак и бросил его в кресло.

– Приготовь что-нибудь поесть, а я пока умоюсь, – попросил он жену. – Кстати, где наш пират? Он что, еще не пришел из школы?

– Пришел. И даже уроки сделал. – Светлана снова улыбнулась, как-то неестественно, натянуто. – Сейчас сидит на кухне и глаз не сводит с твоей кормушки.

– Понятно, – кивнул Владимир и направился в ванную.

Ледяная вода, которую он плеснул сначала в лицо, а потом на голову, не избавила его от неприятных мыслей. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появилась Светлана.

– Что это такое? – ледяным тоном спросила она.

Владимир обернулся в тот самый момент, когда жена швырнула ему в лицо измазанный губной помадой носовой платок. В первую секунду Полунин не сообразил, что это в него летит. Но, поймав платок, рассмеялся.

– Дурацкая история, – сказал он громко, стараясь перекрыть шум льющейся воды. – Представляешь, в ресторане на банкете в честь заместителя министра наткнулся на красотку, которая красила губы.

– Чем наткнулся? – В голосе Светланы был не просто гнев. В нем звучала ненависть. – Платком? Или чем-нибудь потверже?

– Что ты такое говоришь? – удивился Полунин. – Я же тебе объясняю, что девушка красила губы и, когда я ее толкнул, мазнула меня по лицу губной помадой...

– Так зачем же ты ее трахал, когда она подкрашивалась? – сорвалась на крик Светлана. – Тебя это возбуждает? Тогда брал бы ее сзади!..

– Перестань ерунду городить! – Полунин начинал терять терпение. Недоверие жены оскорбило его, поскольку ему не в чем было себя упрекнуть. – Дослушай до конца, а потом закатывай истерику.

– Это не ерунда, – зло бросила Светлана. – И нечего выдумывать всякие идиотские истории. Было бы лучше, Полунин, если бы ты рассказал мне правду!

– Я и расскажу ее тебе, если ты хоть пару секунд помолчишь. – Владимир удивленно вглядывался в лицо жены, так изменившейся с момента его возвращения домой.

Светлана кивнула, и Полунин рассказал все, что с ним произошло, начиная с того момента, как Батон вызвал его на улицу и заканчивая расставанием с Вольцевым. Выслушав мужа, Светлана с горечью рассмеялась.

– Замечательная история, – проговорила она. – Только вся беда в том, что она так же похожа на правду, как яичница на дракона. Я не хочу ни слышать, ни видеть тебя до тех пор, пока ты не расскажешь, что было на самом деле. Все. До мельчайших подробностей. Ужин сам разогреешь. – И, резко развернувшись, Светлана вышла из ванной, оставив Полунина в полном недоумении.

В первую секунду на него волной нахлынула злость. Ему хотелось крушить все вокруг. Ведь это он имел право ревновать, а не она. Ни разу в жизни Полунин не дал ни одной женщине повода усомниться в его верности. Светлана не могла этого не знать и все же не поверила ему.

Чтобы как-то справиться с эмоциями, Полунин сунул голову под кран и так стоял несколько минут. Помогло! В какой-то момент Владимир вспомнил, как вел себя утром, и подумал, что выглядел так же глупо, как сейчас Светлана. Закрыв кран и насухо вытерев голову, Полунин вышел из ванной. У дверей его ждал Антон.

На лице мальчишки застыло такое выражение горя и непонимания того, почему ссорятся отец и мачеха, ставшая ему почти родной, что Владимиру стало стыдно. Антон что-то хотел сказать, но только шмыгнул носом и убежал в свою комнату.

Полунин не знал, что делать: то ли довести до конца разговор с женой, то ли успокоить сына, и стоял в коридоре, сжимая до хруста пальцы. И в этот момент зазвонил телефон.

– Это Фиксатый! – встрепенулся Полунин и бросился в гостиную.

Звонил действительно Фиксатый, однако новости, которые он сообщил, были неутешительными. В спортзале менты замели почти всех братков группировки Батурина. Оставшиеся на свободе категорически отказались идти на встречу, заявив, что, пока не станет известно имя предателя, приведшего ментов к тайнику, они носа из дома не высунут!

– Что же, крысы всегда первыми бегут с корабля, – усмехнулся Полунин и спросил: – Сколько человек тебе удалось собрать?

– Ни одного! – прорычал в трубку Виталий. – Похоже, кое-кто считает, что это я Коляна сдал, чтобы его место занять. Одному я за такие базары конкретно рыло начистил! И пусть еще какая-нибудь тля посмеет, в натуре, мне такое в лицо сказать!

– Успокойся, – осадил его Полунин. – Значит, ты остался один?

– Не, Седой, со мной эта рожа рядом сидит. Батон! – сказал Фиксатый. – Он тоже срулить хотел, но я не разрешил.

– И правильно сделал. Нам сейчас каждый человек может понадобиться, – одобрил его Владимир. – Вот что, езжайте прямо сейчас к Шакирычу, а я заскочу за Славкой Болдиным и приеду к вам.

– Понял, Иваныч! – ответил Виталий и отключил связь.

Полунин заметался по комнате в поисках старых джинсов, фланелевой рубашки и шерстяного джемпера. В последнее время он редко пользовался подобной одеждой. На работу ходил в строгом деловом костюме, а дома надевал спортивные брюки и свободную рубашку. Пожалуй, последний раз он носил джинсы полгода назад, когда они со Светланой ездили во Францию во время медового месяца. И она словно угадала мысли Полунина.

– Ты не это ищешь? – спросила, появляясь в дверях спальни, держа в руках вещи, которые искал Владимир. – Может быть, расскажешь, что происходит?