Kitabı oku: «Война за Пустоши», sayfa 2

Южные племена орков, населяющих Великую Степь, среди прочих рас известны под общим названием Орда. Они гораздо более многочисленны и уже познали вкус цивилизации. В отличие от Севера, где каждый клан владеет своей, пусть небольшой, но постоянной территорией, племена южных орков передвигаются по всей степи, нигде особо не задерживаясь. Их многочисленные стада требуют все новых и новых пастбищ, так что южане веками ведут кочевой образ жизни. Ремеслами они особо не занимаются, предоставляя это рабам. А сами южные орки, как и их северные родичи, предпочитают проводить время в войнах и набегах. Орда налетает подобно степному вихрю и так же стремительно исчезает. Кстати, что бы там ни рассказывали в сказках люди, эльфы и гномы, на волках степняки в бой не ездят. Орки для этого слишком крупные твари, а степные волки, наоборот, сильно уступают в размерах своим северным сородичам. Как и сами орки-южане. Так что ездят они на обычных степных лошадях, правда мохнатых, низкорослых и кусающихся так, что любому волку завидно. А волчьи стаи сопровождают орочью орду, ожидая своей доли добычи на поле брани и пепелищах сожженных селений. Обычно орки эти ожидания оправдывают. Учтем привычку степных орков выть во время атаки по-волчьи для устрашения врага, а также то, что многие орки Орды носят волчьи шкуры поверх своих доспехов, – вот вам и орки на волках. Кроме того, если на Севере каждый клан живет, охотится и воюет самостоятельно, то зеленокожие Великой Степи нередко объединяются под рукой сильного и хитрого вождя в мощные племенные союзы. Союзы эти обычно заключаются для больших набегов и прочих совместных действий. Хотя такой союз редко бывает долговечным, но объединенные племена способны выставить достаточно многочисленные отряды. Вот только мне все эти отряды и племена подчиняться обычно и не думают.

Далее идут черные колдуны и некроманты. Мне они тоже подчиняются в основном по словам Светлых. Большинство темных магов одиночки, а в других волшебниках они чаще всего видят лишь конкурентов, только и думающих, как бы завладеть чужим артефактом или амулетом. И, в общем, правильно видят. Магия Тьмы штука мощная, но объединить силы хотя бы нескольких темных магов для создания заклинания нужной силы… Короче, обычно мне приходится пользоваться заклинаниями одиночек. Даже в Черном замке таких магов редко собирается больше двух дюжин, да и то далеко не самых сильных. За века в замке накопилось немало вещей, пронизанных магией, – амулетов, оружия, магических книг и свитков. Лишь возможность изучить эти сокровища заставляет темных волшебников хоть как-то служить мне. Да еще страх перед Владыкой Тьмы. Отступников и предателей я наказываю без снисхождения, слишком уж опасными знаниями они обладают. Но самых сильных волшебников трудно соблазнить или запугать даже мне. А тем более заставить объединить силы с коллегами. Так что в большинстве своем они сидят каждый в своей башне. Там черные маги составляют заклятия, творят обряды, приносят жертвы и копаются в древних рукописях. Судя по тому, как с завидным постоянством их башни взрываются, проваливаются под землю или просто исчезают, оставляя после себя воронки нехилых размеров или пятна спекшейся выжженной земли, периодически до чего-то интересного маги докапываются. А затем это интересное докапывается в свою очередь до них. Докапывается и закапывает, нередко вместе с башней. А мне приходится следить, чтобы очередной светлый герой не утащил из развалин что-нибудь чудом уцелевшее, но на редкость пакостное и смертоносное. Когда я стоял над развалинами Четвертого Когтя, у меня мелькала мысль: не послужила ли причиной гибели башни волшба тамошнего мага? Это многое объяснило бы. Но, прикинув все обстоятельства, я со вздохом от этой версии отказался. Ни силами, ни умениями Хьюго де Элорно, маг Четвертого Когтя, не обладал, почему и прозябал в скромной должности дозорного волшебника. А самое главное, даже если его магия послужила бы всего лишь толчком к катастрофе, следы заклинаний Хьюго мы бы обнаружили. Но нет, там было что-то другое, недоступное пониманию обычных людей.

Да, среди моих подданных есть и обычные люди. Не так много, как хотелось бы, но есть. Во-первых, это крестьяне, которые сеют и пашут точно так же, как и земледельцы в Светлых землях. Куда же без них, кушать мы все любим. Но земли пустошей не слишком плодородные, желающих селиться на них немного. Сельские общины у меня в основном на южных границах, где земля получше. Но и здешних крестьян надо, помимо всего прочего, надежно прикрыть как от лихих баронов Пограничья, так и от местных полудиких племен, которым все равно, кого грабить. Ремесленники и мастеровые, напротив, живут в основном в Черном замке или в нескольких торговых городах на побережье Холодных морей. Нет, конечно, есть у меня и некоторое количество людей благородных кровей – мои знаменитые Черные рыцари, – но как же их мало! К эльфийским Владыкам все эти младшие вторые-десятые сынки так и лезут, а ко мне приходят в основном сыновья тех же баронов Пограничья, традиционно враждующих с королями Запада. Редко, но объявляются наивные мечтатели, придумавшие себе в тиши родительского замка свой прекрасный Черный мир, а он, как любой придуманный мир, не выдерживает столкновения с грубой реальностью. Чаще, правда, приходят всякие обиженные. Но этим главное – поскорее отомстить и прославиться, на мои собственные планы им плевать со спины единорога. А больше всего у меня выходцев из тех самых полудиких племен с побережья. Северяне-норды – мои любимцы. Отважные воины и умелые мореходы. Верные, храбрые, закаленные в боях как друг с другом, так и с орочьими рейдерами, вдобавок большинство искренне считает меня божеством войны, явившимся во плоти. Но, Тьма меня поглоти, как же с ними поначалу тяжело – с их кровавыми обрядами и жестокими обычаями! Пока их всему научишь, пока объяснишь, что к чему! А людской век скоротечен.

И, наконец, ко мне иногда приходят разнообразные бастарды полублагородных кровей, а то и просто полукровки. Дома их по понятным причинам презирают, от трона отделяет толпа законных наследников, внимательно наблюдающих за нежелательными конкурентами. И недаром! В эльфийских хрониках и людских летописях упоминаются случаи, когда такие бастарды все же всходили на трон, для начала изрядно залив его кровью родственников. Так что бастарду редко удается прижиться во дворце высокородного родителя. Еще хуже приходится полукровкам, детям двух рас. Полуэльфов Светлые еще терпят, гномы с другими расами потомства не дают, а вот полуорку выжить очень сложно. Люди считают его орком, орки – человеком, а гномы вообще всегда верят только гномам. Что не мешает подгорному народу вести бесконечные войны между кланами из-за древних, забытых всеми, кроме самих бородатых упрямцев, обид. Эльфы же видят в любых полукровках искажение замысла Творца, а учитывая их гордыню и убеждение в превосходстве собственной расы над всеми остальными, жизнь полуэльфов в эльфийских землях совсем не сладкая. Впрочем, у эльфийских полукровок хотя бы остается возможность осесть в одном из людских королевств, а там при удаче подняться достаточно высоко. Лишь что-то совсем немыслимое заставляет таких полуэльфов присягнуть мне. Полуорки в Черном замке встречаются гораздо чаще.

Занятый своими мыслями, я не слишком оглядывался по сторонам. И только когда почувствовал едва уловимое напряжение, прошедшее по рядам нашего отряда, вскинул голову. Навстречу нам скакали трое всадников. Судя по черным доспехам и трепещущему на копье флажку того же цвета, это были свои, но, вероятно, вид разрушенной крепости прочно засел в головах у воинов, и сейчас им во всем виделась угроза. Да и про бродящего где-то в окрестных лесах тролля они не забыли. Это не плохо, но надо будет присмотреть за тем, чтобы самые впечатлительные в ночной караул не попали, пока не отойдут. Иначе они из-за каждого шороха весь замок по тревоге станут будить по десять раз за ночь.

Всадники мчались прямо на нас, и я, пришпорив коня, двинулся им навстречу. Какие бы новости они ни везли, лучше будет, если я узнаю их побыстрее.

Мы съехались. Как я и думал, это были посыльные из Черного замка. Старший из них отвесил мне короткий поклон, пристукнув латной перчаткой по вороненому нагруднику.

– Владыка, новости с южной границы. К нам движется посольство орков Великой Степи! Дней через шесть будут под стенами замка.

Вот и южные орки пожаловали. Что же, посольство – это хорошо, послушаем, что они скажут.

– Скачите обратно. Пусть послов встретят и проводят ко мне со всем возможным почетом. Я приму их.

Глава 4

Орочье посольство прибыло через шесть дней, как мы и ожидали. Никаких неприятностей с ними по дороге, хвала Тьме, не случилось. В Степи любят пышные церемонии, так что к приему посольства все было готово. Конечно, впускать в замок всех орков я не собирался. Бо́льшая часть прибывших степняков осталась разбивать временное стойбище под стенами замка, а в ворота торжественно въехали трое главных послов в сопровождении десятка зеленокожих громил, увешанных таким количеством оружия, что его хватило бы, чтобы вооружить полусотню обычных бойцов. Я незаметно наблюдал за посольством из неприметной бойницы, пытаясь понять, что привело орков ко мне именно сейчас. Понималось плохо. Во-первых, мои мысли все эти дни занимала разрушенная башня. Я до сих пор не мог понять, кому такое под силу и зачем это нужно. Во-вторых, дети Великой Степи вообще не слишком склонны мотаться ко мне со всякими там посольствами. Короли Запада, искренне считающие степных орков моими верными рабами и союзниками, никак не могли поверить, что Орда жила по своим законам и бо́льшую часть времени прекрасно обходилась без меня. Так что орочьи посольства ездили ко мне нечасто. Обычно такое случалось, либо когда степняков за их прошлые дела слишком сильно прижимали, либо накануне большой войны, чтобы договориться о совместных действиях. Скорее всего, именно об очередном совместном выступлении со мной сейчас и хотели поговорить. Слухи о подготовке крупного похода доходили до меня давно. В Великой Степи стояло относительное затишье перед очередной бурей. Некий вождь одного из племен орков по имени Глуум, прорвавшийся к власти по трупам неудачливых соперников, постепенно, когда силой, когда хитростью, стягивал под свою руку окрестные племена. Младший сын одного из племенных вождей и какой-то безымянной орчанки из числа его многочисленных наложниц, Глуум, у которого, по слухам, была с рождения повреждена нога, поначалу не считался достойным претендентом в вожди племени. Этому орку повезло, что его вообще оставили жить, а не выкинули младенцем умирать в степи. Калек в Орде не жаловали, но, видимо, тот год был удачным на добычу. Глуум выжил и сумел компенсировать свой физический изъян умом и коварством. Хромой орк не только смог выжить в племени, не слишком заботившемся об увечных, но и научился управлять другими, оставаясь в тени. Сидевшие на троне вожди гибли один за другим, их место занимали новые, а Глуум внешне оставался в стороне от межусобиц родичей. Орда уважает воинов, и Глуум научился превосходно владеть ятаганом и саблей, невзирая на поврежденную ногу. Мало кто из его противников мог ожидать от хромого калеки такого умения и скорости. Глуум прыгал на соперников с быстротой атакующей змеи. И убивал, как змея, быстро и решительно, не давая времени опомниться. Понимая, что в Орде ценят вождей удачливых и щедрых, он одним из первых среди южных орков завел себе боевую колесницу и начал ходить в набеги на ней. Ятаганом и булавой он по-прежнему не брезговал, но славился в первую очередь как великий лучник. О его луке тоже говорили разное. Утверждали, что лук у Глуума совсем не простой, что его стрелы бьют без промаха и пронзают любой доспех, стремясь быстрее напиться крови. Поговаривали, что лук этот создал то ли какой-то великий шаман или колдун, то ли самолично Владыка Тьмы. В колдуна или шамана, наложившего на лук заклятие, охотно верю, но я к глуумовскому оружию никакого отношения не имею. Заняться мне больше нечем, как для орочьих вождей луки гнуть! Такую честь заслужить надо. Но пока Глуум прекрасно обходился и без моих подарков. В отличие от орочьих бойцов Севера, обожающих ближний бой, степной вождь с колесницы старался лишний раз не слезать, предпочитая в бою расстреливать противника издали. Затем голова поверженного врага отрубалась и крепилась к колеснице, свидетельствуя об очередной победе. Кроме того, Глуум додумался, также впервые в истории орков, использовать отряды наемников из людей и гномов. Конная Орда никогда не любила ударов в лоб, предпочитая изматывать противника внезапными налетами и отходами. Если степняков удавалось вынудить принять ближний бой с тяжелой пехотой или рыцарской конницей, орки, как правило, проигрывали. При Глууме все изменилось. Степное войско перестало бояться ближнего боя. Наемников бросали в атаку первыми, давая возможность коннице Орды выждать, пока враг не ослабеет из-за понесенных потерь, а потом уже самим опрокинуть его одним мощным ударом. Наемные отряды несли огромные потери, но хромой орк платил так щедро, что желающие всегда находились. С помощью наемников Глуум в конце концов и взошел на трон, собственноручно зарезав старого вождя и большинство его приближенных. Резня продолжалась всю ночь, и к утру желающих оспорить власть Глуума над Великой Степью не осталось. С тех пор прошло несколько лет. Орда притихла, случались лишь небольшие набеги или нападения на торговые караваны. Степь напоминала закипающий на огне котел. Вроде тихо, но кто скажет, что там внутри за варево и в какой момент с котла сорвет крышку. И вот, похоже, дождались.

Тем временем послы и их свита спешились и не торопясь, разминая затекшие от долгой езды ноги, поднялись по каменным ступеням к широко распахнутым дверям в три человеческих роста. Послы зашли в них и в окружении моих гвардейцев скрылись внутри замка. Сейчас их поведут по бесконечным галереям, залам и лестницам, ведущим в Цитадель и ненавязчиво украшенным моими многочисленными военными трофеями. Чтобы прониклись и осознали. Может, и осознают, все же послы. Обычных орков такими намеками не проймешь, они ребята простые и, скорее всего, просто возьмут на заметку, что хватать в первую очередь, если дело дойдет до грабежа. Зато можно не беспокоиться, что кто-то из них попытается незаметно утащить что-нибудь мелкое, но ценное. Конечно, серьезных магических артефактов я в коридорах не держу, но и того, что можно увидеть по дороге, более чем достаточно, чтобы у многих закружились головы. Гномов, например, я давно уже запретил водить через эти галереи. Горный народ при виде выставленного богатства неизменно терял голову и начинал тыкать пальцами во все подряд, требуя немедленного возврата «украденных реликвий, принадлежащих родному клану и злостно у него похищенных». И напрочь отказывался обсуждать хоть что-то до возвращения затребованных сокровищ. Творений подгорных мастеров у меня действительно хватало, но бородатые коротышки, не краснея, могли объявить своим и эльфийское ожерелье, и людскую корону. Достаточно было заметить знакомый камень, а камни, даже раз увиденные, любой гном опознает и через сто лет. Так что гномы проходили по специально созданной для них отдельной галерее. Создавали ее и украшали тоже гномы, согласно своим вкусам. И теперь провожатым нередко приходилось напоминать очередному бородатому посольству, зачем они здесь оказались. Иначе подгорные мастера так и толпились бы вокруг очередной колонны, обсуждая красоту горной породы и филигранность отделки. С орками в этом плане проще. Орки не крадут, орки берут то, что им нравится, и считают это своим по праву силы. Но чужую силу они тоже уважают и, пока рядом с ними идут мои мечники, лапы будут держать при себе. Особенно если помнить судьбу нескольких слишком тупых или слишком жадных представителей прошлых посольств, за эту жадность и тупость и поплатившихся. Отрубленные головы и лапы вместе с остальными частями тела и оружием честно возвращались посольству, и очередной инцидент считался исчерпанным, благо сами орки не склонны придавать значение таким мелочам. В их стойбищах те же самые порядки. Сумел взять добычу, но не сумел удержать – твои проблемы, нечего было хватать.

Пока посольство вели мимо трофеев Черного замка, я прошел в тронный зал. Там все было готово к торжественному приему. От входа двумя шеренгами выстроились рыцари-северяне в черных доспехах с мечами наголо. За ними толпились пестро разодетые люди из числа моей свиты. Сами по себе они здесь были особо не нужны, единственная польза от них в создании видимости здешнего многолюдства. Никогда не понимал, откуда в замке столько этих бездельников. Спросишь любого, так без его усилий Черный замок давно рухнул бы, сгорел или ушел гномам в счет погашения долгов. Словом, все при деле. Правда, эти дела почему-то не мешают им вечно слоняться по замку и путаться под ногами, вот как сегодня. Четверо магов в бесформенных балахонах с капюшонами, напротив, старались не привлекать к себе внимания. Хотя они были единственными, кто сейчас действительно занимался делом. Кроме стражи, конечно. Волшебники встали вдоль стен в специально отведенных для этого местах. Двое поддерживали магический щит, прикрывавший трон и Владыку, двое должны были закрыть тронный зал от весьма вероятных попыток с помощью магии подсмотреть-подслушать, о чем говорят в Черном замке. Здешние маги, как я уже говорил, не самые сильные из темных волшебников. Но зато здесь к их услугам магическая энергия Черного замка. Она обеспечивается амулетом, представляющим из себя огромную пентаграмму, в вершины лучей которой вмуровано пять крупных магических камней. Амулет, как и многое другое в Черном замке, был создан задолго до моего пробуждения и, скорее всего, являлся ровесником самой Цитадели. Зал, на полу которого была высечена пентаграмма, находился в глубине замковых покоев, и допускались в него считаные единицы из здешних обитателей. Чужаки же в нем не появлялись ни разу, по крайней мере, на моей памяти. Хотя желающих хватало. О красоте и мощи магических камней амулета ходило столько легенд и преданий, что отчаянные головы всех рас и народностей вновь и вновь пытались ими завладеть. Даже эльфийские Владыки несколько раз обещали, что отдадут одну из своих дочерей тому достойнейшему из храбрейших, который не побоится и добудет то, чем достойны владеть лишь Светлые лорды Перворожденных, ибо только они… ну, вы поняли. Эльфийки действительно очень красивы, так что достойнейшие время от времени находились. Да и недостойнейших хватало. Правда, никто из них обещанной награды пока так и не получил. Но камни действительно были прекрасны, а мощь заключенных в них сил поражала даже меня. Что уж говорить об остальных. Во всяком случае, гномов туда пускать точно не стоило. Да и большинство сторонних волшебников всех цветов и стихий. Лишь маги замка после долгого и небезопасного ритуала могли использовать часть заключенных в амулете сил. Полную мощь этого творения неизвестного мастера не рисковал использовать даже я. Хотя, как и маги, при необходимости мог черпать из него магическую энергию. Правда, делать это я мог только внутри Черного замка. Снаружи приходилось надеяться на свои силы или помощь других, не столь великих амулетов. Благо богатая библиотека Черного замка и сокрытые в здешних хранилищах магические раритеты позволяли получать достаточно интересные вещицы. Над созданием и совершенствованием таковых трудилось уже не одно поколение здешних волшебников. Часть из полученных талисманов оставалась в арсеналах Черного замка, что-то забирали себе в качестве вознаграждения маги, а не слишком мощные амулеты, обереги и магическое оружие шли на продажу. Конечно, такие товары были строжайше запрещены во всех людских королевствах. Но в каждом королевстве всегда находились люди, считавшие, что им закон не писан. И не счесть, сколько тайных сторонников приобрел Черный замок в обмен на магические диковинки.

Я медленно прошел по залу и поднялся по ступеням на возвышение, где стоял мой Черный трон. Не торопясь, сел, положил руки на массивные подлокотники с литыми драконьими головами. Память о тех далеких временах, когда в тронном зале лежал настоящий живой дракон, готовый нести Владыку в бой с любым врагом в этом мире. С тех пор прошли века, мир изменился и обмельчал. Где теперь все эти драконы? Я покрепче сжал драконьи головы и откинулся назад. По телу прошел привычный холодок, рубины в глазницах драконьих голов загорелись красным огнем, и вокруг меня сгустился полупрозрачный с моей стороны морок. Остальные видели сейчас сидящую на троне фигуру в два человеческих роста, закованную в вороненые доспехи, укрытые черным плащом, с бледным челом, увенчанным стальной короной. В общем, типичный Владыка Тьмы, как его себе представляет большинство обывателей. Довольно простая иллюзия, более уместная на сельской ярмарке, а не в моем тронном зале. Но поделать с этим я ничего не мог. У орков все решают сила и рост, и разговаривать на равных с тем, кто ниже их, они просто не будут. Пока их не побьешь, по крайней мере. Поэтому на троне уже не одно десятилетие восседал огромный морок. Впрочем, иллюзорный Повелитель был достаточно материален, чтобы принять меч от очередного побежденного. Или свиток от того же посла. Мне для этого достаточно было сделать соответствующее движение руками. Саму иллюзию поддерживали магические камни, те самые драконьи глаза-рубины, позволяя не отвлекаться от происходящего в зале. К сожалению, в поездки трон с собой не потащишь, и за пределами Черного замка я вынужден был довольствоваться ролью своего то ли слуги, то ли советника, являясь всем в своем настоящем облике. С одной стороны, это давало мне больше свободы в общении. Высокородные эльфийские лорды пусть сквозь зубы, но снисходили до разговора со мной как с советником и с послом. Говорить с самим Повелителем Тьмы они не желали принципиально. С другой стороны, для абсолютного большинства коронованных особ советник Владыки все же не сам Владыка. Вот и вертись, как хочешь.

Наконец в противоположном конце зала растворились широкие кованые двери, и орочье посольство вступило в тронный зал. Впереди шел крупный орк в довольно богатой пластинчатой броне и шлеме, украшенном спереди кованым полумесяцем. За ним почти неслышно двигались две закутанные в меховые плащи фигуры. Лишь постукивали по каменным плитам пола длинные посохи, увешанные разнообразными амулетами. По этим посохам и по раскрашенным белой глиной лицам я узнал в этих фигурах орочьих шаманов. Привычной магией орки не владеют, хотя не раз пытались ей научиться. Вместо этого им подвластна своя собственная магия, в основном грубая и разрушительная, основанная на непонятных нам изменениях сил природы. Людские маги, как светлые, так и темные, в свою очередь также не раз пытались овладеть колдовством орков, но тоже не слишком преуспели. Возможно, эльфы, наиболее восприимчивая к магии раса, могли бы здесь разобраться. Но представить себе высокородного эльфа, изучающего что-то орочье… У меня лично воображение отказывало.

Прочие орки держались сзади. По внешнему виду это были обычные воины, скорее всего, приближенные вождя. От бесчисленного множества виденных мною до этого степных орков они отличались лишь чеканным изображением на щитах того же полумесяца, что и на шлеме их предводителя.

Посольство тем временем прошло зал и остановилось в десяти шагах от возвышения с моим троном и застывшим на нем мороком. Я милостиво кивнул, мол, вижу, приветствую и готов выслушать. Мой иллюзорный двойник, естественно, повторил мое движение.

Стоящего сейчас перед троном орка я видел впервые. Зеленокожий поднял руки в знак приветствия, показывая, что в них нет оружия и он не собирается нападать прямо сейчас, а действительно хочет говорить. Очень милый и правильный орочий обычай.

– Я, Гуурваг-аб-Нуур из племени Багровой Луны, приветствую тебя, вождь людей черного железа…

Багровая Луна. Орочьих племен в Великой Степи было много, и название мне ничего не говорило. А это, в свою очередь, означало, что посланник не является слишком уж важной персоной в Орде. Молодой вождь малоизвестного племени. Орда явно не желала тратить на меня слишком много почета и уважения.

– Моими устами говорит с тобой Великий вождь и Повелитель всей Степи могучий Глуум, чей клинок напоен кровью врагов его, чьи стрелы не знают промаха, чье войско подобно…

Похоже, это надолго. Хвала Создателю Тьмы, это все же не гномье посольство. Те весь день могут перечислять свою родословную с момента сотворения Мира Творцом до наших дней, и попробуй их прерви. По гномьим понятиям, чем длиннее список предков, тем знатнее род, и, перечисляя имена своих славных бородатых родичей, гном оказывает немалую честь собеседнику. А заодно доступно намекает этому тупице, с каким достойным гномом свела его судьба. Стоп, о чем там посол?

– …Уничтожь северных ублюдков, позорящих имя орков, вырежи им сердца и скорми своим волкам. И тогда Великий Глуум примет тебя как брата, и весь мир от края до края будет принадлежать вам двоим!

Что??? Этот сын степей и Багровой Луны предлагает мне ни много ни мало, как перерезать моих не слишком верных, но все же союзников? Точнее, предлагает не он, а Глуум, Великий вождь и Повелитель. Этот Гуурваг всего лишь посол, но все же каков наглец! А я-то думал, меня в простой совместный набег звать собрались…

– Если же ты боишься силы тех, что не достойны называться орками, то Великий вождь Глуум сам приведет свое войско в эти пустынные земли и сам уничтожит этих выродков. Ты же в знак дружбы дашь ему своих воинов и еды для войска Великой Степи. Тогда ты сумеешь сохранить свою власть в этих землях и дружбу Глуума, Великого вождя и Повелителя всей Степи! Великий Глуум ждет ответа. Думай, других предложений не будет!

Признаться, таких ультиматумов я давненько не слышал. Фактически мне сейчас предлагали склониться перед каким-то степным царьком. Угрожая войной в случае отказа. Интересно, очень интересно. Но неужели Глуум всерьез собирается идти в поход на Черный замок? Степняки и орки Севера действительно относились друг к другу с мало скрываемым презрением. Северяне считали южных сородичей мелкими слабаками, позорящими само имя орков, а южане любили порассуждать о тупых отмороженных громилах. Были между ними небольшие стычки, но происходили таковые в основном во время случайных встреч в людских землях. А вот открытой войны между Степью и Пустошами история не знала. Так что врешь ты, Гуурваг. Будут другие предложения, еще как будут. Но, похоже, не сейчас.

И говорить о них я буду не с тобой, а с самим Глуумом. С тобой сейчас говорить особо не о чем. Все, что тебе сказали, ты передал, так что пора заканчивать эту пафосную говорильню. Вот только отвечу, невежливо оставлять без ответа речи посла, даже самые бредовые. Я гордо выпрямился на троне, надеясь, что выгляжу достаточно внушительно по меркам орков.

– Ступай, Гуурваг-аб-Нуур из племени Багровой Луны, и передай мой ответ Великому вождю Глууму! Орки Пустошей всегда были моими друзьями и союзниками. Угрожать им – значит угрожать мне! А угроз я не боюсь. Север видел немало вождей, желающих покорить его. Большинство их здесь и остались. На радость моим волкам. Напомни это Глууму, прежде чем мы станем врагами!

Орочье посольство выслушало мой ответ в мрачном молчании. Когда под сводами зала замолкли последние отзвуки моего голоса, молодой вожак открыл было рот, явно для того, чтобы возразить. Однако закончить речь Гуурвагу-аб-как его там не дали.

Один из стоявших за спиной посла шаманов резко шагнул вперед, ткнул в мою сторону посохом и вскинул левую руку. Украшавший запястье браслет сверкнул какой-то подвеской, и из навершия посоха в сторону трона ударила струя зеленого пламени. На мгновение став видимым, с треском лопнул магический щит. Замковый маг, поддерживавший его, со стоном осел на пол. Второй шаман тут же взмахнул руками, и в сторону трона полетел сгусток не пойми чего, в полете разделившийся на три зазубренные молнии, дружно ударившие в черную фигуру, сидящую на троне. Драконьи головы в ответ изрыгнули две струи пламени, превратившиеся в укрывшую меня огненную стену. Но полностью погасить удар степного колдуна они не смогли. Я ощутил сильнейший удар в грудь, чуть не рухнул с трона, но сумел удержаться. Морок на троне повторил мои движения, взмахнул руками и изрядно перекосился. Шаман с яростным ревом воздел руки над головой, явно намереваясь добить мое изображение, а первый крутанул посохом перед собой, вызвав черный смерч, который сбил с ног ближайших из кинувшихся на степного колдуна стражников и заставил остальных отшатнуться, закрываясь щитами. Но время было упущено. Из неприметных проходов на помощь страже уже торопились остальные мои телохранители и еще несколько магов с жезлами и амулетами наготове. Тревожно ревели сигнальные рога, лязгали оружие и доспехи. Посланная вбежавшим магом молния с треском отразилась от проклятого посоха и ударила назад, свалив своего незадачливого создателя. Один из степных колдунов снова метнул в фигуру на троне зеленое пламя, но в этот раз оно надежно увязло в восстановленном уцелевшими волшебниками магическом щите. И тут Гуурваг-аб-Нуур наконец сообразил, что на переговоры послов происходящее в зале уже явно не похоже, даже по орочьим понятиям. Он вырвал из ножен тускло блеснувший кривой клинок и со страшным ревом обрушил его на голову ближайшего шамана. Тот отскочил в сторону, ловко вывернувшись из-под удара, но в это время в спину степного колдуна врезался огненный шар, посланный еще одним из подоспевших замковых магов. Шамана охватило яркое пламя, он взвыл, рухнул на пол, забился, но быстро затих, превратившись в кучку чадящего пепла рядом с догорающим посохом. Гуурваг недолго думая тут же рубанул другого шамана. Тот закрылся посохом, сверкнула еще одна вспышка, посох переломился, но и Гуурваг отлетел на несколько шагов, упал и больше не двигался. Орки охраны, до этого времени не торопившиеся вступать в бой, увидели, что их предводитель наконец определился с врагом, и ринулись толпой к уцелевшему шаману, размахивая клинками. Тот попытался ударить по соплеменникам еще одним заклинанием, но не успел. Два отточенных тяжелых наконечника пробили его насквозь, и шаман повис на копьях моей стражи. Зевак и бездельников из зала как ветром сдуло, зато заметно прибавилось черных доспехов, разбавленных кое-где балахонами магов. Шеренга стражников закрыла щитами путь к трону, на котором все еще криво восседал морок. С десяток рыцарей остались в дверях, отрезая путь из зала, на тот случай, если орки попробуют прорваться наружу. Остальные воины окружили вставших в круг и ощетинившихся клинками зеленокожих. Лезть под удар первым никто не хотел, и схватка на несколько мгновений замерла, что дало мне шанс вмешаться.