Kitabı oku: «Там, где живёт душа»

Взгляни на жизнь по-новому!

От автора

«Там, где живёт душа» — это повесть-притча. Мы живём торопясь, суетливо комкая дни, как листки календаря. Так незаметно и проходит наша жизнь. И уже в зрелом возрасте понимаем, что молодость прошла зря, что нельзя повернуть время вспять и вернуться назад, чтобы исправить допущенные ошибки и начать всё сначала. А как бы вы прожили жизнь, будь у вас такой шанс? Я уверена, что, начав всё вновь, вы бы, через много лет оглянувшись, увидели, что ничего не исправили, а только наделали новые, быть может другие, но – ошибки. В этом-то и состоит смысл жизни – ошибаться, исправлять, учиться и опять ошибаться, а иначе мы бы не были людьми. И не стоит переживать и кусать локти. Нужно просто научиться жить – здесь и сейчас. Смаковать каждое мгновение, которому не суждено больше вернуться и которое бесценно само по себе. Но не буду вас утомлять и долго философствовать по этому поводу, всё это вы и сами отлично знаете. Скажу кратко: это повествование о жизни, смерти и о любви.

Люди. Лица, скрыв под маской,

Мы идём своей дорогой.

Превратить желая в сказку

Жизнь, дарованную Богом.

Но по глупости теряем

Даже то, что мы имели.

И неистово мечтаем

Всё вернуть, но не сумеем…

Изменить судьбу пытаясь –

Набиваем себе шишки.

Только позже понимаем,

Что мы только – куклы, пешки…

Жизнь – как кукольный театр.

Мы – послушные артисты:

Кто-то раньше, кто-то позже —

Все уходим за кулисы.

Пролог

Вы никогда не задумывались, а где она живёт, наша душа? Нет, я не имею в виду бренное тело, это лишь временное пристанище, а место, где она оказывается после – настоящий дом.

Можно целую жизнь положить на изучение этого вопроса, но так и не понять. Наш мозг в этом плохой помощник. Надо слушать душу, и только её. Нет, это ни в коем случае не философский трактат. Куда мне до философов, я обычный человек с IQ ниже среднего. Впрочем, высокий IQ и не нужен, чтоб туда попасть. А всё, что нужно, это практика медитации, и оказаться там не сложнее, чем налить стакан воды из-под крана.

Обычно я попадаю в золотисто-искрящийся поток, исходящий из моего сердца, и меня выбрасывает на луг, залитый нереально ярким светом. На лугу – большой бревенчатый дом. У ворот дома меня встречают те, кого уже нет с нами… Это и есть тот дом, куда мы все возвратимся, рано или поздно. Конечно, у каждого он свой. Но одно остаётся неизменным у всех – там нам хорошо, там нас любят и ждут…

У меня не получается пробыть там долго. Эта искрящаяся энергия пытается вытолкнуть меня обратно, что ей и удаётся. Но чувство умиротворения остаётся. Я была дома, и там мне были рады.

1

Лёгкая, как облако, развевалась на ветру фата. Белый атлас струился по гибкому стану. Юная и стройная – невеста была очаровательна. Он подхватил её, невесомую, на руки и не спеша понёс к подъезду. Толпа заулюлюкала, засуетилась и направилась вслед за новоиспечённой парой…

Оля ненавидела свадьбы едва ли не больше, чем похороны. Вот и сегодня, увидев процессию, она незамедлительно свернула в соседний двор. Сделав глубокий вдох, она попыталась успокоиться, но куда там! Было поздно… Её вегетативная нервная система уже успела дать сигнал опасности, и тело, как послушная машина, сразу же отреагировало. Она почувствовала, как сотни мелких мурашек назойливыми насекомыми поползли к её голове. В ушах зашумело, а сердце застучало громче и чаще. А потом пришла она – паника. В последнее время приступы случались гораздо реже, чем раньше, но от этого они не становились более слабыми и легко переносимыми.

Они начались так давно, что Оля уже успела позабыть, каково ощущать себя здоровым человеком. А было ведь время, когда ещё совсем юная Оля представляла себя в воздушном белом платье, в туфлях на высокой шпильке и с обалденно красивым букетом в руках и ощущала себя счастливым, а не испуганным существом. Как же это было давно…

Зная, что паническая атака уже совсем близко, Оля ускорила шаг, как будто могла от неё убежать. И снова ураганом нахлынули воспоминания, уничтожая всё на своём пути. Тисками сдавило сердце, подступила тошнота.

И что с ней не так? Говорят, время лечит. Врут, вероятно… Во всяком случае, это не про неё. «Горбатого могила исправит», – она попыталась усмехнуться, но это у неё плохо получилось.

И ещё, помимо всех прочих неприятных мыслей и чувств, – Оля злилась. Она злилась от того, что, как всегда, не смогла отказать матери. Мама имела над ней какую-то гипнотическую власть, и сказать «нет» Ольга ей просто не могла. Почему мама не могла взять в компаньоны для прогулки по магазинам кого-нибудь другого? У неё ведь столько подруг! Любая с радостью согласилась бы помочь ей выбрать наряд для юбилея. Но нет же, ей понадобилась именно дочь, которую только при упоминании шопинга бросает в дрожь.

Утром, натягивая любимый свитер и джинсы, Оля и не думала, что ей станет нестерпимо жарко. Бледное лицо раскраснелось, и женщина с отвращением представила, как нелепо сейчас выглядит. Стоял необычно тёплый сентябрь, и пробежав стометровку до метро, Оля предвкушала прохладу подземки.

Паника отступила, но напоминала о себе болью в висках и липким потом, покрывшим всё тело. Олег опять предложил записать её к знакомому психотерапевту, но Оля отказалась. Она просто не могла принять то, что чужой человек будет копаться в её подсознании. А ей самой придётся прочувствовать снова всю ту боль, какую она усердно старалась забыть столько лет. Да и, по правде, она не верила в успех психоанализа.

Спустившись в метро, Оля запрыгнула в вагон и забилась в уголок. Закрыв глаза, она попыталась расслабиться. Вот уже много лет медитация и пранаяма помогали ей преодолевать коварные выходки вегетатики. Ритмично, как её дыхание, застучали по рельсам колёса. Сосредоточившись на вдохе и выдохе, Оля старалась ни о чём не думать, тем более не вспоминать. У неё было минут десять до выхода, и она надеялась прийти в норму за это время.

Мама ждала её у торгового центра, как и условились. Через месяц ей стукнет шестьдесят, но Оле казалось, что это мама моложе её на двадцать лет, а не наоборот. В ней было столько энергии и позитива, что оставалось только позавидовать. Ясный взгляд серо-голубых глаз и лучезарная улыбка сопровождали её везде, где бы она ни появлялась.

– Привет, мам.

– Олюшка, привет, родная, – мама развернулась и распахнула объятия. – Иди, иди ко мне…

Ольга терпеть не могла такие приветствия, но все-таки позволила матери стиснуть себя до хруста в костях.

– Боже, ты опять в своём старом свитере! Когда ты, наконец, его выкинешь? Пошли, я тебе новенький подберу.

Она схватила Олю за рукав и потащила ко входу в торговый центр. Сопротивляться было бесполезно, и дочь послушно засеменила следом.

Витрины пестрели разнообразием товаров, но Оле они были совсем не интересны. Последние десять лет она покупала себе только самое необходимое, да и то без особого удовольствия. Десятки бутиков проплывали перед её взором. Наряды, сменяясь множеством цветов и фасонов, кружили и без того больную голову. Мама что-то оживлённо рассказывала, а она с тоской размышляла: «Почему же я не могу так радоваться всему этому, как мама? Почему я не могу снова полюбить жизнь?»

– А что ты наденешь на мой юбилей?

Ольга вздрогнула, вернувшись к реальности. Она ужасно боялась, что мать начнёт её наряжать, хотя смутно догадывалась, что именно для этого её и позвали. Мама без труда выбрала платье себе, и теперь пришла очередь для Оли.

– Вот, примерь! Смотри, какая прелесть! – мама протягивала ей кремового цвета платье. Лёгкий шелк струился сквозь пальцы, и на какое-то мгновение Оля снова оказалась в свадебном салоне, где так же, вместе с мамой, они выбирали ей свадебное платье.

– Нет, мама! Я прошу тебя, не надо! Ты же знаешь, как я отношусь к платьям! Я даже мерить это не буду! – она отшатнулась, вытягивая перед собой руку, как будто обороняясь.

И опять затрепетало в груди сердце, вспотели ладони. Слёзы накатились на глаза.

– Прости, я пойду. Надо ещё ужин Олегу приготовить. Я что-нибудь куплю себе, не беспокойся.

Оля поцеловала маму в щёку и торопливо пошла к выходу.

2

С Олегом они познакомились в больнице. Он был оперирующим хирургом, она – палатной медсестрой. И что этот красивый высокий мужчина нашёл в ней? Худая, измождённая неврастеничка – она не питала на свой счёт никаких иллюзий.

Как-то после новогоднего корпоратива Олег проводил её до дома. После пары бокалов шампанского у практически не пьющей Оли развязался язык. Они разговаривали, смеялись. До дома было не более получаса ходьбы, но Оле не хотелось возвращаться. Ей стукнуло тридцать пять, а она все еще жила с родителями и была бесконечно одинока.

Олег был на шесть лет старше её и имел за плечами неудачный брак и десятилетнюю дочь. Как большинство врачей-мужчин, он не был бабником, и порой Оле казалось, что он даже избегает женщин.

Они стали встречаться, а спустя почти год – тихо расписались. Ни Олегу, ни тем более Оле свадьба была не нужна. Они просто пошли в ЗАГС, вдвоём, и поставили подписи.

Между ними не было безумной любви, лишь спокойствие и уют. Оля переехала к Олегу в «Черёмушки» и оставила работу. Олег не хотел, чтобы она работала по ночам и гробила своё и так уже порядком потрёпанное здоровье.

– Держи подарок!

Был её тридцать восьмой день рождения. Олег стоял на пороге, держа на руках маленький шерстяной комочек. Он знал, что с Олиным здоровьем выносить и родить ребёнка было бы сложно, практически невозможно, и подарил собаку, золотистого лабрадора-ретривера.

Оля назвала пса – Буч, поскольку на месте он не мог усидеть ни минуты. И теперь уже ни днём, ни ночью она не ощущала одиночества. Даже когда Олег находился на дежурстве – пёс всегда был рядом.

***

Было столько крови, что она не смогла сдержать рвотных позывов. Дорожная грязь, рвотная жижа и кровь – его кровь, всё смешалось и поплыло перед глазами. Машина, не останавливаясь, промчалась мимо, а он так и остался лежать на грязном асфальте. Она на коленях подползла, развернула его лицом к себе, но не смогла узнать. Руки тряслись, а изо рта всё никак не мог вырваться крик ужаса, охватившего её. Она держала его голову в своих ладонях, а тёплая липкая кровь утекала вместе с остатками жизни сквозь пальцы…

А снег – продолжал кружить, покрывая землю первозданной чистотой, и не было ему никакого дела до всей этой грязи и боли.

Оля проснулась. На циферблате высветилось 3:11 ночи. Она проспала всего час и теперь, видимо, вообще не сможет заснуть. Самое страшное в бессоннице – это оставаться один на один со своими мыслями. Мыслями безрадостными, полными отчаяния и страха. С бессонницей Оля была знакома давно, та как суженый – в горе и радости, не покидала женщину ни на миг. Антидепрессанты, транквилизаторы – вся эта муть, не могла поколебать их многолетнюю «дружбу».

Ей снова приснился этот сон. Она видела его уже столько раз, что перестала вести счёт. Во сне Ольга вновь и вновь возвращалась в тот роковой день, изменивший всю её жизнь.

Почему он ни разу не приснился ей живой? Ну хоть бы разок за десять лет! Может, тогда ей было бы легче… Она не успела с ним попрощаться, и даже сны не предоставляли ей такой возможности.

Нащупав в темноте тапочки, она неслышно пробралась на кухню. Чайник кипятить не стала, чтобы не разбудить Олега, а просто налила воды. «И чем мне заняться в три ночи? Уж лучше бы я работала, всё бы было больше прока», – подумала она с досадой.

Когда десять лет назад её выписали из больницы с диагнозом «посттравматическое стрессовое расстройство», она не могла понять, зачем, собственно, вообще живёт? Всё казалось таким ненужным и глупым. Вся эта суета… Для чего и зачем? Она была бы рада остаться вместе с ним там – на грязной заснеженной дороге, но судьба подсунула ей свинью – жить без смысла, без радости и без него. Ольга никогда не задумывалась о самоубийстве, очень уж это казалось ей страшным и противоестественным. Вот если бы тогда, вместе с ним, неожиданно – тогда да. Тогда она была бы счастлива, вернее, уже не была…

Оля помотала головой, пытаясь отогнать весь этот бред, который, как назло, лез в голову. В конце концов, сейчас у неё всё хорошо – любимый муж, достаток. Да и со здоровьем дела обстоят гораздо лучше, чем раньше. И посидев ещё немного, она отправилась спать, ну, или хотя бы попытаться уснуть.