Kitabı oku: «Я твоя Загадка»
Глава 1 Алексей
– Сколько ей осталось?
– Очень мало… – Владимир Михайлович, хирург-онколог областной больницы пожимает плечами.
– И ничего нельзя сделать?
– Мы ее выписываем, Алексей Дмитриевич. Выписываем умирать, потому что помочь ей больше не в силах.
Врач трет глаза от усталости, но я не вижу ни капли сострадания во взгляде. Здесь, в онкологическом отделении Свердловской больницы, наверное, он говорит эту фразу по нескольку раз в день. А для того, кто ее слышит – целый мир рушится. Я даже поделать ничего не могу, я бессилен, взрослый, здоровый мужик.
– Вы не беспокойтесь, все необходимые лекарства вам будут предоставлены…
– Обезболивающие, вы хотите сказать? – Я смеюсь, но это истерика. Наркотик, чтобы моя жена, умирая, не орала от боли.
– Скорая будет ездить к вам домой каждый день…
Ну да, вряд ли лекарства дадут мне на руки. Хотя уколы делать я умею, но это на случай, вдруг я захочу что-нибудь сделать с собой. Честно говоря, мысль возникала уже не раз, я не знаю, как буду жить без Карины.
Ни секунды больше не могу выносить общество Владимира Михайловича, с трудом киваю и захожу в палату к жене. Когда сажусь рядом и сжимаю тонкую белую руку, она открывает глаза. Видимо у меня что-то на лице написано, потому что Карина морщится, словно ей очень больно.
– Я хочу, чтобы ты дал мне обещание жить дальше, милый!
Я смеюсь и качаю головой. Она не имеет права требовать у меня этого. Ведь это она уходит! Бросает! Нам по 24 года и больше половины жизни мы вместе, еще со школы. А в 18 лет поженились, все у виска крутили, а я знал, что свою судьбу встретил. Мы в общаге жили, комнату молодой семье дали сразу после окончания института Федеральной Службы Исполнения Наказаний (ФСИН) и распределения в Свердловскую область. Карина, ни минуты не размышляя, поехала за мной на край света.
Как мало времени… Кому жаловаться на несправедливость жизни?
– Тебе больно? – Спрашиваю, так и не дав ей обещание. Не смогу, или совру. А я ей никогда не врал, не думал, что в такой ситуации начать придется.
– Нет… Прости меня!
– За что?
– Ты не будешь по утрам готовить себе завтрак, я это знаю. У тебя слабый желудок, любимый, ты испортишь его дошираками.
– Как будто прощаешься! Не говори так! Приготовишь мне еще тысячу противных овсянок, обещай!
Карина закрывает глаза, и я вижу одинокую слезинку, покатившуюся по щеке и затерявшуюся в волосах. Она знает, что умирает. От светловолосой хохотушки с пышными формами и лучистыми глазами осталась бледная тень. Кожа посерела, голубые вены проступили буграми, даже веснушки потухли, но для меня нет женщины красивее. И она знает это…
Знает, что никто, кроме нее, мне не нужен.
Рыдание срывается с ее губ!
– Как же сложно, милый… Желать тебе найти счастье с другой женщиной. Я думала, что мы состаримся вместе!
– Так и будет!
– Нет, не будет, Алексей! – Карина открывает глаза, и я вижу, как она вымотана и устала. Болезнь сжирает ее живьем, не останавливаясь ни на минуту.
– Значит, это ты не сдержала обещание. Помнишь, ты обещала, что никогда меня не бросишь? – Это глупость, детское обвинение и мне нет оправданий. Мне нужно кого-то обвинить! Почему она не справилась, почему перестала бороться за то, чтобы быть рядом?
– Если так тебе будет легче, пусть я буду виновата.
– Не будет легче, Карина! – Голос у меня глухой от еле сдерживаемых эмоций. – Я не умею жить без тебя…
Рак желудка был такой агрессивный, от постановки диагноза до отсчета последних дней прошло всего три месяца. Из-за погодных условий, аномального холода и пурги, были отменены самолеты. Наши родители приехать не успевали в этот забытый богом край, где я начал свою службу. Она запретила говорить кому-либо, когда узнала диагноз, не хотела, чтобы мама видела ее при смерти. И сейчас у меня в груди поднималась злость, я изо всех сил стараюсь, чтобы Карина не увидела это, но как она смеет меня бросать!
Она уже не могла ходить, не могла есть. Сегодня я должен забрать жену домой, умирать, в нашу жалкую комнатку общаги. Я так многое ей обещал, она должна была стать женой генерала.
– Я знаю, что сначала тебе будет тяжело. Но ты умеешь запирать свои чувства, умеешь закрыться, и в этой ситуации твой характер и твоя холодность тебе помогут. – Карине пришлось сделать передышку, теперь даже сказать предложение – для нее непосильно тяжело.
Моя холодность! Злость распирала до такой степени, что я с трудом сдерживался от крика. Может она скажет, какого цвета гроб предпочитает? Или какие цветы принести ей на могилку? Если я завернусь в это свое качество после ее смерти, уже из него не выберусь. Я это знал, мой организм уже готовился, в груди возникло онемение и пустота. Для ее же блага – не видеть моего срыва. Чем это будет чревато в последствии? Не знаю, может сердце умрет раз и навсегда. Да это и к лучшему. Судя по тому, через что я прохожу, бесчувствие – лучший выход.
Когда я проходил через это состояние раньше, Карина меня из него всегда возвращала, больше не мог никто. И эта мысль казалась все привлекательнее, живой бесчувственный робот, что может быть лучше для службы? Отдавать приказы, не чувствуя мук свести! Да меня можно будет послать в самое пекло…
Мысли, как ураган, проносятся в голове. А я все сижу и слабо сжимаю ладонь любимой женщины, пока еще чувствуя, как из нее капля за каплей вытекает жизнь…
Глава 2 Алексей
Я вздрогнул и проснулся. Это был сон или воспоминание? Сжимаю руки в кулаки, потому что не хотел даже намека на чувства. Это было так давно, 17 лет прошло. Из моего окружения, даже близкого, не знал никто, что я вообще женат был.
Мой первый месяц в роли генерал-майора. Благодаря нескольким очень громким раскрытым преступлениям с моей помощью, теперь это звание мне покорено. Даже без галочки – женат. Почему на это до сих пор смотрят в органах, я не понимал, но приоритет отдавался женатым. Фу! Справедливость восторжествовала.
Хотя, если быть до конца честным, тут заслуга моих друзей тоже. Я честно пытался ни с кем не сближаться, да и отсутствие чувств мне в этом помогало, но тут такие ребята были, я и сам не заметил, как ввязался. Увяз по самые уши в эту дружбу, не выпутаешься.
И все равно пустота внутри ничем не заполнялась. Это была плата за жизнь, я не пережил бы иначе ранний уход своей жены. Я не мог о ней говорить, ни с кем и никогда, старался даже не думать. Тряхнул головой, поднимаясь с постели и понял, что не вспоминал Карину лет десять уже. Почему она мне сегодня приснилась? Беру сигарету и делаю глубокую затяжку, сказал бы, что меня это успокаивает, но совру.
Я не переживаю. От слова совсем, даже когда рисковал должностью, репутацией и свободой, не чувствовал ничего. Мне удалось пережить смерть любимой женщины, вот только вернуть меня из состояния спячки никто не смог. Спустя время я был этому безмерно рад. Иногда прикладывал руку к груди, бьётся ли там по-прежнему сердце? Со временем чувств умирало все больше и больше.
Нет, я конечно, был не против, что больше нет сочувствия, угрызений совести, жалости или сомнений. А вот лишится удовольствий я не хотел бы. Если и радости жизни мне станут безразличны, секс, хороший алкоголь и сигары, компания друзей, их шутки и даже драки, спорт… все это приносило удовольствие и если лишусь… тогда пи…ц!
Все к этому шло, я внутренне умирал. Или уже давно умер. Ну и ладно, мне все равно. И чтобы холод в груди не доставлял беспокойства, добавляю в кофе каплю виски. Мне плевать, что я за рулем и теперь большой начальник. Сейчас даже городской глава кланялся мне в ножки.
Группа «Штурм» создана для борьбы с терроризмом, коррупцией, внутренней безопасностью, решением других важных и очень засекреченных задач. И в нашем городе я – ее непосредственный начальник.
Все мои, даже рискованные решения, в итоге привели меня на самую вершину. Моя должность настолько секретна, что даже друзья не знали точно, чем я занимаюсь. Да я и не мог сказать.
Нужно ли мне это? Не знаю, ведь мне все равно, я не могу понять, потому что ничего не чувствую. Одно знаю точно, чем выше статус, тем больше приходится просиживать штаны в кабинете. А этого я не хотел, читать бумажки, подписывать и отдавать распоряжения теперь моя обязанность. А иногда так хотелось снова надеть бронежилет и пойти на штурм здания, занятого террористами. Проверить в очередной раз госпожу Удачу.
Что-то часто я начал добавлять виски в свой кофе… Делаю глоток и в этот момент снова чувствую боль в желудке. Она меня давно беспокоила, но я внимания не обращал. Идти к врачу? Ну нет… если это рак, то скоро я это узнаю.
Снова накатывают воспоминания о несправедливости. Это Карина была приверженцем здорового питания, я любил чипсы, майонез и соленые огурцы с молоком. И да, с тех самых пор, я особенно полюбил вредную еду. Уже много времени прошло, по моим подсчетам, скрутить меня должно было намного раньше. А глотать ФГС я буду только при смерти, в любом другом случае исключено…
Вспомнил смешную ситуацию, когда проходил полный медосмотр. Это обязательное условие для моей должности. Я позволил проверить голову и сделать кучу анализов, КТ, МРТ, флюорографию, но ФГС и еще пару анализов… Я доктора послал подальше, когда мне была предложена колоноскопия, и уже распрощался с должностью, а меня взяли и назначили. До сих пор думаю, может это какая-то проверка была? Пусть сами себе в задницу засовывают все, что хотят, а мне не надо… Я и так все о себе знаю, высокий, здоровый бугай, дружащий со спортом и любящий не здоровую пищу!
И теперь в 41 год, я возглавляю секретное подразделение ФСБ в нашем городе и всей области. А раз оно секретное, то и форму я не носил. Только корочки во внутреннем кармане твидового пиджака заставляли бледнеть тех, кому я их предъявлял.
А пока я включаю компьютер и просматриваю рабочую почту, адрес которой знают только избранные, канал засекречен. Сейчас все в моей жизни становится засекреченным, есть даже личная линия с президентом и министром обороны, но об этом я тоже никому не могу сказать.
Пока ничего нового, в нашем городе обычная рутинная работа… Эту мысль прерывает телефонный звонок, и я смотрю на сотовый, мой личный помощник и первый заместитель Востриков Борис. Еще одно требование к моей должности – не взять трубку нельзя, даже если у тебя законный выходной.
– Да, лейтенант!
– Ребята нашего подразделения совместно с 4 отделом полиции задержали маньяка, похищавшего молодых девушек.
– Это дело полиции, разве нет? Вас вызвали из-за штурма?
– В том числе, он без боя не сдался, пришлось подключиться.
– Что нужно от меня? Протокол забыл?
– Есть странный нюанс с одной из освобожденных девушек… – Замялся Востриков, а я удивился.
– Сомневаетесь, что спасенная? – Такое уже бывало не раз. Сообщницы преступников часто маскируются под жертв и часто уходят от ответственности. – Устройте допрос, хотя зачем? Пусть полиция занимается городскими маньяками, лейтенант, это не наш профиль.
– Он говорит, что маньяк, а девушка утверждает, что это перевалочная база для переправки живого товара на восток. Работорговля, Алексей Дмитриевич, а это уже наш профиль…
– Бл..ь! – Только этого мне не хватало на вверенной территории.
– Мужику в любом случае вышка, а вот если мы за ниточку потянем, может оказаться, что поймаем банду… Он с пеной у рта утверждает, что в одиночку похищал женщин…
– Просто возьмите показания девчонки, я для чего нужен?
– Полгода назад в Краснодарском крае раскрыли картель, благодаря анонимному звонку, и перевалочную базу для девочек на продажу. Среди фоток с места преступления наш компьютер опознал одну из задержанных…
– Что?
– Она была там, она сейчас здесь среди задержанных, снова анонимный звонок, который отследить не удалось…
– Задержи до моего приезда! У полиции ее забрать, всю информацию по ней изъять!
– Так точно, генерал…
Глава 3 Алексей
Смотрю сквозь стекло на задержанную девушку. Такая действительно могла бы привлечь маньяка – педофила. Маленькая, худенькая, рыжая и с веснушками. На лицо довольно симпатичная, голову вот только наклонила, и я не вижу цвет глаз, мне от чего-то кажется это важным. Сидит за столом в комнате допросов, и стул для нее явно низковат, рассчитан на мужчин, а тут почти девочка, столешница прямо в подбородок упирается. Руки все в звенящих браслетах, сюда хорошо доносится звук, на каждой руке по меньшей мере их штук по пять! Уши проколоты в нескольких местах и вижу в маленьком аккуратном носике серьгу. Просто светящийся камешек в ноздре. И мне все в ней не нравится, особенно веснушки!
А что за балахон на ней? Какое-то древнее платье до пола, полностью скрывающее очертания хрупкой фигуры, насыщенного зеленого цвета, видимо из льна, потому что очень мятое и… бабушкино что-ли! А из-под длинного подола торчат современные белые мокасины на тонких щиколотках. Вот венок ей на голову надеть и можно водить хоровод и гадать на суженого в ночь на Ивана Купалу!
– Что о ней известно на данный момент? – Спрашиваю Вострикова, хотя все еще не могу отвести глаз от хрупкой фигурки. Она хоть совершеннолетняя?
– Ей 22 года, зовут Варвара Синяева. – Лейтенант словно мои мысли угадал и начал с самого важного. Я удивлен, что ей на 5 лет больше, чем она выглядит.
– Это точно она была? Если подозрения окажутся верными, то эта девочка была в Краснодарской группе для отправки живого товара на восток и здесь тоже?
– Маньяки так не действуют! Его зовут Игнат Якимов, того мужика, которого арестовали. Одну поймал, замучил, изнасиловал, убил. Затем следующую… А тут связанных и живых сразу пять штук. Что-то не вяжется. И все девчонки не тронуты… Говорит, только собирался, а у самого глаза бегают. Его бы тоже забрать из четвертого отдела и допросить с помощью наших методов.
– Забирай! – Отдаю распоряжение и закуриваю сигарету. Делаю глубокую затяжку и выпускаю дым в стекло. Почему она голову не поднимает? Вижу только кудрявую, непослушную копну рыжих, блестящих волос длиной чуть ниже хрупких плеч. Волосы не просто вьются, а в спирали заворачиваются, как у афроамериканцев… Хотя с чего я взял, что они непослушные? И что интересного нашла на деревянной, исцарапанной столешнице?
– Она в следующем году заканчивает МГУ, поступила на психологию, на бесплатное отделение, идет на красный диплом, учится заочно, прописки нет, бомж она по документам… Я связался с Краснодаром, там точно взяли преступную банду, но бандиты говорить отказались, ниточка оборвалась, пленных девушек отпустили. И сейчас вот она снова среди пленных девушек. Руки чешутся устроить допрос с пристрастием, она точно в банду входит, потому что молния не ударяет в одно место дважды! Но ничего не сходится, у нее внешность ангелочка, такая как раз нужна, чтобы подозрения не вызвать, если конечно она преступникам помогала. Пленные девушки, как одна, заявили, что она к их похищению отношения не имела. Последней в группу попала, как раз перед облавой. Вообще ничего не понимаю…
– Востриков, рот закрой на минуту! – Прерываю словесный понос своего лейтенанта, глубоко задумавшись. Нет против нее никаких улик, я уже прочел предварительные результаты дела, ее надо отпускать. И, тем не менее, нутром чувствую, что здесь что-то не так.
– Варя… – Шепчу я через несколько минут ее имя, и тогда девушка подняла голову и взглянула мне прямо в глаза. Я знаю, что сквозь это стекло она меня видеть не может, с ее стороны комнаты – это зеркало. Слышать тоже не может, здесь не просто звукоизоляция, а самый настоящий бункер! И тем не менее я не сомневаюсь, эта странная, загадочная девушка слышала, как я произнес ее имя и сейчас смотрела прямо мне в глаза…
Глава 4 Варя
Я чувствую его взгляд, холодный, оценивающий. Их много, людей в штатском за стенкой, бегают, как тараканы, рассуждают и строят свои неправильные умозаключения. Пусть, это их работа, а правды они никогда не узнают. Если хотя бы попытаться сказать им правду, окажусь в сумасшедшем доме, даже опомниться не успею. Но все-таки не удержалась и посмотрела, когда он позвал. Черт! Теперь он заинтересуется.
Этот человек, Алексей Дмитриевич… Самый главный у них, сейчас думает, что со мной делать. И знает, что выбора у него нет, придётся отпустить. Обычно, я читала людей намного легче, угадывала каждый шаг и каждое слово. А тут почти не получается, как будто внутри него пустота, черная дыра. Я таких людей раньше встречала, очень редко правда. Не знаю, чем вызвано отсутствие чувств, я не сближалась, чтобы выяснить. Один раз уже допустила подобную ошибку, потом было очень больно. А я учусь на своих ошибках!
Я тут уже довольно давно, так хочется спать, глаза от усталости закрываются. Когда уже они меня допросят и отпустят? Почему медлят? Хотя, чему я удивляюсь, давно пора привыкнуть к этому. Пока все бумажки и подписи соберут, очередные преступления свершатся! Они не знают, что я в любой момент могу уйти отсюда! Я только вот город еще не изучила, всего несколько дней здесь, едва сойдя с поезда решила кое-какие дела, а потом прямо в логово преступников…
Дверь хлопает неожиданно громко, и я вздрагиваю. Слишком глубоко задумалась. Поднимаю глаза и вижу его… Высокий, я, наверное, ему даже до плеча не достану. Около 40 лет, темно-русые, с проседью волосы, очень коротко подстриженные, как у любого военного. Щетина на резко-очерченных, широких скулах была длиннее, чем позволено человеку с такой должностью, как у него. Он в штатском, одет небрежно, но очень стильно. Пока он стоит в дверном проеме, бросаю взгляд на дорогие ботинки, на качество шерсти клетчатого пиджака, на швейцарские часы. Не те электронные смарт часы с измерением давления и пульса, которых видимо-невидимо в любом магазине, а именно с механизмом и стрелками. От генерала в нем только выправка военная, больше ничего! И кажется, что пиджак на его широких плечах сейчас треснет. А от взгляда его холодных, колючих серо-зеленых глаз я замерзла…
Не выдать бы изумления, потому что поймала себя на том, что рот закрыла.
– Всего разглядела? Может спиной повернутся или боком? – Он медленно подошел, бросив бумажную папку на стол, и, расстегнув пуговицу на пиджаке, небрежно сел напротив меня. Его взгляд скользит по мне с таким же нахальством, как он разглядывал меня за стеной. Как будто одного раза недостаточно, и он начал по новой.
В 21 веке таких, как я, называют экстрасенсами. Еще пару сотен лет назад, меня назвали бы ведьмой. Даже сейчас, с каждым прожитым днем, я все больше узнаю, на что способна, и мне страшно… Обычно, я читаю людей, как открытую книгу, но только не его сейчас. Мужчины часто чувствуют легкий интерес, когда смотрят на меня. Либо генерал слишком хорошо скрывает свои чувства. Либо у него их нет.
Но если он думает, что мой характер такой же кроткий, как и внешность, то мужчину ждет большое разочарование…
– Боком повернитесь, пожалуйста, Алексей Дмитриевич! Не успела рассмотреть ваш животик…
У него нет никакого животика, даже намека, хотя бугры мышц выпирают через плотную ткань пиджака. В ответ на мою наглую фразу, Алексей сжал губы, и я заметила появившуюся ямочку на волевом подбородке. И снова никаких чувств, даже досады или злости. Ничего. Даже удивления на то, что откуда-то знаю его имя…
– Варвара. – Проговорил он задумчиво, и от того, как он хрипло, чуть картавя, своим низким голосом произнес мое имя, меня затрясло мелкой дрожью. – Расскажи про Краснодар!
Разве допросы устраивают генералы? Зачем он здесь, мне бы кого попроще в собеседники, я не гордая, согласна на лейтенанта Вострикова. В нем не чувствуется опасность, и я могла легко обвести его вокруг пальца. Надо было лишь улыбнуться и изобразить глупенькую дурочку. Если скажу, что полиция в очередной раз поймала лишь исполнителей, а организатор ушел из-под носа… Уйти то я смогу, но вот тогда буду сразу объявлена в федеральный розыск. А мне лишний раз светиться не хочется. Уже и так привлекла ненужное внимание.
– А что рассказывать? – Хлюпаю носом и пускаю крокодилью слезу. – Ездила отдыхать, познакомилась с парнем, который оказался преступником и заманил меня в ловушку. Может, мне рассказать, что они со мной сделали?
Лучшее средство защиты – нападение. Не я придумала, испокон веков так было и будет.
– Дайте, пожалуйста, платочек! Салфеточку… У меня насморк!
Наконец-то раздраженный вздох, мужчина щелкает пальцами и дверь тут же открывается. Через несколько секунд на столе коробка с бумажными салфетками. Приказ исполнен по щелчку! Круто. Посылаю ослепительную улыбку в зеркало и машу рукой.
– Спасибо, мальчики…
– Варвара!
Беру салфетку, громко сморкаюсь, беру следующую, снова сморкаюсь… Снова салфеточку, закрываю ею лицо и начинаю громко рыдать. Раздражение волной идет даже от тех, кто за стенкой, а вот генерал – крепкий орешек. Я не просто удивлена, я поражена. Он просто спокойно сидит и ждет, когда я закончу свой концерт. Блин…
Теперь уже более заинтересованно я пытаюсь просканировать, что он чувствует… А ничего! Ни ко мне, ни к другим! Я уверена на 100%, что он не дорожит должностью, которая даже не снилась кому-то другому.
– Интересно, вы такой бесчувственный родились, или вас жизнь побила?
– Мы просидим здесь столько, сколько понадобится мне для получения ответов, Варвара.
– А если у меня нет ответов? – Отвечаю возмущенно. Моя истерика на него вообще не произвела впечатления. Может мне обидеться?
– Тебя отпустили в Краснодаре, взяли показания и отпустили. Здесь так не получится. К кому ты приехала, Варвара? – Блин, пусть он перестанет произносить мое имя, от его «Р» в моем имени что-то странное с моим телом происходит!
– Ни к кому! Я по России путешествию, мне просто не везет!
– Ну почему же не везет, Варвара? Доблестная российская полиция тебя каждый раз спасает, не правда ли?
Я готова заскрежетать зубами! Это я должна была вывести его из себя, а не он меня. Ладно, навязчивый, мерзкий и противный генерал, так и быть…
– Я гадалка, предсказываю будущее и многие мои клиенты хотят личных встреч! Поэтому мне необходимы поездки по стране. Хотите и вам погадаю?
Протягиваю руку, но он отдёргивает свою ладонь, к которой я едва не прикоснулась, чтобы узнать о нем больше.
– Значит, шарлатанка…
– Ну, зачем голословные утверждения. – Я мстительно улыбаюсь и раскрываю ладонь. – Дайте только прикоснуться к вашей руке, Алексей Дмитриевич. И все те, кто сейчас слышат наш разговор, узнают мрачные тайны вашего прошлого.
– Как ты попала к Игнату Якимову? Он тоже твой клиент и просил погадать? Где ты его встретила и видела ли с ним других мужчин? Были ли у него сообщники?
Да, у него есть сообщники. А еще есть человек, отдающий приказы. Такой, как я. Которому нельзя сказать нет! Его я и выслеживаю много лет. Того, кто убивает, калечит и ради развлечения торгует людьми. И каждый раз уходит безнаказанным. Это проклятие, когда ты осознаешь, насколько могущественным в этом мире можешь быть. Скрываешься и влачишь жалкое существование, используя свои способности во благо. А кто-то этим пользуется во зло. Эти несчастные, забитые до полусмерти девушки обращают свои молитвы к небу, а слышу их я…
Я ответила на твой вопрос, Алексей Дмитриевич? Только про себя, вслух не могу произнести, извини…
– Будешь молчать, запру тебя надолго, Варвара!
Ох, как же он произносит мое имя. Снова мурашки по коже и странная дрожь по всему телу. Как будто мой организм подает мне особый сигнал – внимание, опасность! Каждая вставшая дыбом волосинка на теле вторит…
– Я села в такси на вокзале и не сразу поняла, куда меня везут. Когда опомнилась, было уже поздно, дверцы машины были заблокированы. Города я не знаю, по каким улицам меня везли, тоже. Сообщников не видела, знаю, что он общался с ними по телефону, но я была сильно испугана и больше ничего не помню, извините.
– К кому ты приехала в город? Адрес, имя и телефон.
– У меня все было записано в записной книжке. Вы видите у меня вещи, Алексей Дмитриевич? У меня нет вещей, наизусть я не помню…
Больше я ничего не помнила, на все его вопросы я ничего не помнила. Вскоре он понял, что спрашивать бесполезно и ушел, не сказав ни слова. Оставшись одна, я испытала облегчение, уверена, что сейчас меня отпустят, ведь я невинная жертва!
Глава 5 Алексей
Сижу в своем кабинете, постукивая пальцем по столу. На улице вечер субботы, а домой идти нет никакого желания. Загадочная незнакомка, устроившая целое представление, не давала покоя. Не сразу я узнал, что ей никто не говорил моего имени. Она сама его откуда-то узнала. Учитывая степень засекреченности моей работы, она не могла узнать его даже от полиции.
Обычно женщины интересовали меня только в одном случае, удовлетворить мужские потребности. Я даже приготовить мог себе сам, сказывалась жизнь в казарме и голодное кадетское прошлое. Я не боялся грязной работы, мог помыть пол и погладить себе рубашку. Мне лишние люди в квартире были ни к чему. Хотя сейчас я легко мог позволить себе домработницу. Служебная квартира, служебная машина, бесплатное питание и возмещение расходов на одежду и отдых, плюс военная пенсия и большая зарплата. Бл..ь! Спустя время я понял, что мне деньги просто некуда тратить, государство мне даже коммуналку оплачивало. Один мой друг владел ночным клубом, другой боксерским залом. И тут повезло. Я херов миллионер и даже взяток не брал. Кому расскажи – не поверят!
Ладно, я отвлекся и снова возвращаюсь мыслями к этой шарлатанке и лгунье… Не понимаю, что сейчас испытываю. Я всегда просчитывал каждый свой шаг, каждое решение. Даже трах был всегда спланирован. Когда яйца начинало ломить, шел и облегчался… Вот и все… Эта, почти девочка, ничего не изменила, я ничего не чувствовал, только раздражение, но обычно не было и этого. Странно.
Отдав приказ не спускать с нее глаз, ушел, не оглядываясь, чтобы подумать в одиночестве. Чтобы прийти в себя от ее случайных взглядов. У рыжих редко бывают чистые, голубые глаза. А у нее были именно такие. Сердце сильно в грудь ударило, когда я в первый раз их цвет увидел. Фигня какая-то, я что, голубоглазых не видел? Тут в чем-то другом дело, пока не понял. Было в ее взгляде что-то странное. И сейчас мысль в голову закрадывается, что она мне в глаза старалась не смотреть, куда угодно, только не на меня. А когда я ловил ее взгляд, у меня возникало ощущение, что она ломится мне в грудь. Туда, где ничего не было…
И еще легкий запах каких-то незнакомых мне благовоний, от нее приятно пахло, но это лишь констатация факта, не более. А то, как звенели от каждого движения ее браслеты на запястьях, вызывало лишь досадное раздражение. Она была увешена бижутерией. А еще ее чертовы веснушки!
Да плевать, почему она постоянно в мои мысли возвращается? Она одна из многих. Видимо, мне снова нужна женщина, чтобы потрахаться. Вот и вся проблема. Секс только за деньги, никакой подруги, никаких обязательств. Только проститутки, никакой привязанности или намека на отношения. Никогда больше. Я этому правилу не изменял уже 17 лет, с момента смерти жены.
И интуиции своей доверял всегда, а она вопила, чтобы я эту пигалицу не отпускал. Так что пусть посидит за решеткой, мы нашли ее вещи, но среди них не было записной книжки и телефона. Только паспорт и шмотки в сумке. Все! А куда она без паспорта?
Мне просто надо отвлечься, а что для этого может быть лучше, чем мои непутевые друзья? Сейчас уже все счастливо женатые. Я не говорил им, что это большая ошибка, они бы не послушали… Я сам таким был, счастливо женатым… С одной лишь особенностью – умел заглушать свои чувства, закрываться. Если бы не это… Не уверен, был бы сейчас жив. А вот у них вряд ли есть такое качество… Хотя сейчас мне уже не вернуть свои чувства, слишком много лет прошло, они все умерли, мои чувства. Все, что во мне осталось, вызвано лишь физиологией.
Я беру сотовый, чтобы набрать номер Антона Ильинского, частного детектива и по совместительству – друга, которому не раз помогал. Который у меня вообще в долгу неоплатном, потому что я ему жизнь спас. Вообще им всем в разные периоды я помог, и их женам в том числе, при чем иногда реально рискуя не только карьерой, но и собственной задницей. Меня действительно иногда тормозит система, а вот у него есть не совсем законная возможность узнать для меня кое-что. И тут он сам мне звонит! Вовремя вижу на экране его знакомую физиономию… Отвечаю на звонок.
– Привет, Антон, сам хотел тебе звонить.
– Привет, Логинов. Я просто проверяю номер, вдруг ты уже зазнался, и теперь до тебя невозможно будет дозвониться.
– Очень смешно, Ильинский.
– Ты даже не сказал, что стал генералом… – Слышу в его голосе упрек, хотя он сам военный и прекрасно понимает, я не совсем в полиции работаю. Мне нельзя ничего говорить, а вот откуда он узнал, мне очень интересно…
Пусть они и женатые, но еще остались у нас хобби, которые присутствия женщин не подразумевают. Драки, баня, бильярд, экстремальные виды спорта и попадание в разного рода неприятности. Драки я любил меньше всего, не потому что был слабее, нет. Я разозлиться не мог по-настоящему, а парни могли. В этом была разница, я адреналина не чувствовал и зубы жалко… Думаю, может удочку купить?
– Ладно, не парься! – Говорит Ильинский после моего многозначительного молчания. – Мне даже интересно стало, зачем я тебе понадобился. Обычно мы просим твоей помощи.
Меня до сих пор бесит одна вещь, что у него в частном агентстве работают программисты лучше моих, и я ничего не могу с этим поделать… Но я все еще не могу уловить связь и сформулировать, что мне искать. Гадалка, бл..ь! Вот только руку я ей не дал, пусть и знал, что каждое сказанное ею слово – ложь! От начала и до конца. Девчонка еще просто не поняла, с кем связалась.
– Так что ты молчишь, Логинов?
– Прости, просто задумался. Я все скажу тебе при встрече. – Ильинский прекрасно знает, что мой телефон может прослушиваться, поэтому не спорит. Теперь я каждое свое слово обдумывать должен, прежде чем произнести.
– Мы сегодня играем в бильярд в бане Берестова, хотел тебя пригласить. Там и поговорим.
– Я буду! – Каждый раз, проигравший в игре, служил вешалкой и держал в руках мишень для дротиков. А остальные упражнялись в метании. Пьяные или трезвые, всегда было очень весело, между прочим. Мы с Ильинским никогда не держали мишень, круглый деревянный диск, метр в диаметре, сделанный на заказ для острых, как бритва дротиков. Сказывалась наша с ним служба, мы были очень меткими…
– Тогда, до встречи!
– Пока…
Я положил трубку, уже предвкушая хороший вечер и очередное безумное развлечение. В этот раз пить не буду, даже безалкогольное пиво. Потому что снова прислушиваюсь к своей интуиции, а она кричит быть наготове. Для чего только, не знаю.
