Kitabı oku: «Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма»

Yazı tipi:

Предисловие

С приходом Виктора Ющенко к власти в 2004 году из политического маргинеса попали в большую политику и представители националистических партий, поддержавшие его на выборах. Именно они определяют сейчас политику Украины. Польский журналист Марианн Калуски в статье «Поговорим об Украине откровенно» («Tygodnik Powszechny», Польша) подчеркнул: «К власти в Киеве пришли настоящие украинские националисты, к числу которых принадлежит и сам Ющенко… При этом необходимо помнить, что это примитивный и чрезвычайно агрессивный национализм XIX века. Этого национализма справедливо опасаются все проживающие на Украине национальные меньшинства».

Сегодня кровавого палача Романа Шухевича посмертно награждают званием Героя Украины, во многих городах Украины массово устанавливают памятные знаки и памятники Петлюре, Бандере, Шухевичу, головорезам из дивизии СС «Галиция». Полки книжных магазинов гнутся под тяжестью книг идеологов интегрального национализма и их современных последователей. Президенту Ющенко подают предложения – привлекать к уголовной ответственности тех, кто хочет опорочить деятельность «героев национально-освободительной борьбы».

Емко сказал в своем романе-антиутопии «1984» английский писатель Джордж Оруэлл: «Кто контролирует прошлое, контролирует будущее; кто контролирует настоящее, контролирует прошлое». Находящиеся при власти в Украине оранжевые совершают то, что в теории информационных войн называется «подменой истории», создавая «украиноцентрический образ мира».

В этой книге сделана попытка дать ретроспективу исторических процессов, которые происходили в Европе в конце XIX – середине XX века, и проследить их связь с сегодняшними событиями в Украине. Как ни печально это осознавать, но история украинского националистического движения – это, главным образом, история обслуживания чужих геополитических интересов. Симон Петлюра в начале XX века писал: «Надо найти… среди влиятельных международных сил такие, которых можно было бы заинтересовать идеей украинской государственности и которые имели бы реальную пользу от этого для себя – то ли политическую, то ли материальную». Ему вторил основатель интегрального украинского национализма Дмитрий Донцов: «Серед усіх імперіалізмів можемо прислуговуватися такому, котрий може бути нам корисний».

В начале XXI века, после «оранжевой революции», президент Ющенко нашел империализм, которому «можемо прислуговуватися». Он подписал с американским президентом «Повестку нового века для украино-американского стратегического партнерства», обязываясь верой и правдой продвигать по миру американские национальные интересы. А ющенковский министр иностранных дел Борис Тарасюк объявил Украину «страной-контрибутором в укреплении демократии». Вот его слова: «Можно просто закрывать глаза на нарушения прав и свобод человека, прятаться за скорлупу совковых представлений о демократии, а можно занять активную позицию в международных организациях. Именно так в последнее время поступает Украина, присоединившись к кругу демократических стран, обративших внимание на несоответствие международным стандартам, несоблюдение международных обязательств некоторыми странами, в частности Кубой и Беларусью. Необходимо уже отойти от политики двойных стандартов: не только создавать демократию у себя дома, но и не стоять в стороне от вопросов демократии в мире».

Сто лет назад, в начале XX века, происходило жесткое противоборство главных геополитических «игроков» Европы. Западные стратеги рассматривали Украину, как тот самый рычаг, «плечо силы», с помощью которого можно было бы развалить Российскую империю.

По сути, эту же позицию почти век спустя занял американский геополитик Збигнев Бжезинский. «Украина, новое и важное государство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским государством…».

Автор самого понятия «геополитика», Рудольф Челлен, в 1915 году в работе «Политические проблемы мировой войны» утверждал: «Мы имеем… все основания причислить украинский вопрос к одним из главных мотивов мировой войны». Челлен начертил «культурную границу», отделяющую Запад от «дикого» Востока по Дону. Он горячо поддержал проект профессора Эдуарда фон Гартмана по разрушению России путем создания такого рубежа…

Британский ученый и автор плана «Новая Европа» Р. Сетон-Уотсон также был убежден, что именно «украинский вопрос» – одна из главных причин Первой мировой. Ещё в предвоенные месяцы 1914 года Сетон-Уотсон встречался во Львове с М. Грушевским, А. Шептицким, К. Левицким, С. Бараном и другими националистическими деятелями. В основанном им совместно с Т. Масариком в октябре 1914 года журнале «Новая Европа» Сетон-Уотсон пытается убедить политических лидеров, что создание независимых Украины, Польши, Литвы и других государств соответствовало бы долгосрочным интересам Европы.

Сегодня по поводу и без повода вспоминают знаменитого геополитика Х. Д. Макиндера и его формулировку контроля над миром: «Кто господствует в Восточной Европе, тот управляет Срединной землей (центральной частью Европы – М. Б.). Кто господствует в Срединной земле, тот управляет Мировым островом (Евразией – М. Б.). Кто господствует на Мировом острове, тот управляет миром». Логика борьбы за мировую гегемонию, вещал Макиндер, делает столкновение интересов России и Германии фатально неизбежным. Правда, его пугал не столько предполагаемый конфликт двух этих государств, сколько их возможный союз. Поэтому он предлагал политическое переустройство Восточной Европы по образцу Западной – таким образом, чтобы основой ее существования стала система самостоятельных национальных держав, «широкий клин независимости от Адриатического и Черного морей до Балтийского». Контроль над этими государственными образованиями, а также над всеми процессами вокруг «Срединной земли» должен был быть возложен на Лигу Наций.

Уже во время гражданской войны в России и интервенции Макиндер по поручению британского министра иностранных дел Д. Керзона посещал Одессу и Новороссийск с полномочиями верховного комиссара, безрезультатно пытаясь уговорить Деникина признать де-факто образовавшиеся республики. В своем рапорте правительству Макиндер предложил создать в Восточной Европе «альянс пограничных государств с Украиной включительно», а также доказывал целесообразность основания широкой восточноевропейской антирусской и антибольшевистской коалиции. Макиндер, как и сегодня наследники его идей, утверждал: «Я не могу представить мира между Россией и миром. Все равно, станет ли будущим России анархия или тирания, или рабство у немцев; ни один из этих вариантов не может обеспечивать сегодня сосуществование с демократией в мире». План Макиндера был отклонен благодаря военному министру Уинстону Черчиллю.

Весьма значительную роль в начале XX века сыграл проект, выдвинутый рядом немецких ученых и политиков – «Mitteleuropa» («Срединная Европа»). Впервые термин Mitteleuropa начал употреблять в 40-е годы XIX века немецкий экономист Фридрих Лист. Он писал о «среднеевропейской экономической общности», заявляя о необходимости немецкой экспансии.

Отношения России с Германией стали ухудшаться, что всегда поощрялось Англией и всегда приводило к несчастью в Европе. Австро-германский союз 1879 года стал роковой вехой, началом оформления коалиций, которые в дальнейшем и столкнулись в Первой мировой войне.

Но вернемся к судьбе Украины. Ватикан также не отказывался от своей вековой мечты – сначала духовного, а затем и физического овладения нашей землей. Ведь сразу после Брестской унии папа Урбан VIII взывал к галицийским русинам: «О мои рутены! Через вас надеюсь вернуть Восток». А Богдан Хмельницкий в своей речи на Переяславской Раде сказал, что Бог освободил Малую Русь от врагов, желающих «искоренити Церковь Божию, дабы и имя Русское не поминалось в земле нашей».

Посмотрим на события, происходившие в конце XIX века, глазами униатского священника и писателя Ивана Рудовича. «В начале 1888 года, – писал он, – война России с Австрией казалась неминуемой… Бывший немецкий посол в Петербурге, железный канцлер Бисмарк лучше всех оценил украинский вопрос: чтобы удержать равновесие и мир в Европе, необходимо создать независимую Украину. Отрыв Украины был бы наиболее тяжелой ампутацией для России. Папа Лев XIII быстро сориентировался в запутанной мировой политике… Униатские планы папы привели его к еще большей заботе о нашей греко-католической церкви… В 1888 году папа поднял вопрос о создании украинского греко-католического патриархата во Львове и поручил конгрегации по пропаганде веры разработать план этого нововведения». Более того, Ватикан начал поиски наиболее достойного кандидата на патриарший престол, такого, который смог бы достойно выполнить начерченную Ватиканом программу действий на русском Востоке. Такой кандидатурой оказался молодой Роман Шептицкий, которого все знают под именем владыки Андрея Шептицкого.

Эта книга рассказывает об украинском национализме и его борьбе с Россией, начиная от истоков движения в начале XX века; о создании УВО, затем ОУН под сенью немецкой разведки; о военной коллаборации, о послевоенной необъявленной войне на Западной Украине в ожидании Третьей мировой – и других деяниях «национально свидомых» вплоть до дня сегодняшнего.

Глава 1. Антироссийские хроники 1900–1917 гг

Суть геополитики Запада: расчленить Россию!

С образованием Двойственного союза между Германией и Австро-Венгрией в 1879 году и заключением между ними секретного военного соглашения, направленного против России и Франции, правящие круги этих стран вплотную занялись «украинским вопросом».

На страницах газет широко развернулась антироссийская кампания. В январе 1888 года в немецком журнале «Гегенварт» была опубликована статья протеже канцлера Бисмарка, немецкого философа Эдуарда фон Гартмана, в которой автор указывал на растущую опасность России для Европы.

Галицкая газета «Дело» откликнулась на публикацию Гартмана статьей под названием «Философ Гартман о России». В ней говорилось: «Главное стремление Гартмана – доказать, что Россию для безопасности остальной Европы необходимо обязательно разделить».

А делить Россию Гартман предлагал следующим образом: «Надо Финляндию отдать Швеции, Бессарабию Румынии; Эстония, Ливония, Курляндия, Литва и Жмудь создали бы самостоятельное королевство Балтийское, разумеется, под контролем немецким; а на просторах меж Прутом и Днепром встало б отдельное королевство Киевское. Швеция и новое королевство Балтийское получили бы гарантию своей независимости от Германии, а королевство Киевское и Румыния – от Австрии. Войска этих держав стали бы на случай войны под начальство Германии и Австрии».

На проект Гартмана резко отозвался Иван Франко на страницах львовского журнала «Правда», в статье «Політичний огляд»: «Боже мой, вот честь, вот радость для ягнят, что волк ими интересуется! Мне кажется, что этот интерес Бисмарка и его креатур должен бы нас скорее пронимать стыдом, как лучшее свидетельство нашего бессилия. Кто нами интересуется в Европе, тот делает это только с оглядкой на Россию и на то, как строятся его отношения с Россией. Нужно России пригрозить – бух! являются на сцену русины, выплывает киевское княжество… Почему же Бисмарк не пытается таким же образом интересоваться ирландцами, валлийцами, провансальцами или южно-африканскими бурами? Очевидно потому, что это все не мертвые, элементарные племена, из которых можно без их воли и разрешения выпиливать, что кому захочется… Подпрыгивайте, ягнята! Господин волк изволит интересоваться вашим мясом!..» Иван Франко вряд ли симпатизировал Российской империи, зато прекрасно понимал, что западные государства разыгрывают украинскую карту в своих интересах.

В последующие 25 лет, до начала Первой мировой войны, эта идея Гартмана тщательно обсуждалась немецкими политическими деятелями.

Так, немецкий профессор Самасса в своей рецензии на книгу Геция «Русслянд» писал, что наилучшим средством ослабления России считает образование славянских государств на ее территории. Ему хотелось бы видеть, кроме независимой Финляндии, польское государство и «украинское королевство»; великороссов же он предлагал оттеснить в пределы Азии.

Примечательно, что сам Бисмарк был последовательным и решительным противником войны с Россией. Сам он намеревался лишь в большей степени связать политику России с интересами Германии. В то время, когда в журналах обсуждался проект расчленения России, а в военных и дипломатических кругах – возможность войны, Бисмарк писал в секретном письме германскому послу в Вене от 3 мая 1888 года: «Об этом позволительно было бы спорить, если бы такая война могла привести к тому, что Россия, как выразился граф Кальноки, была бы «разрушена». Но такого рода результат даже после самых блестящих побед лежит вне всякого вероятия. Самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая основывается на миллионах собственно русских православного вероисповедания. Они, даже если их разделить международными договорами, тут же быстро опять соединятся, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей… останется после своего поражения нашим природным и нуждающимся в реванше противником…»

Увы, Бисмарк не смог направить русскую политику в нужное ему русло. Наоборот, он достиг результатов, прямо противоположных тем, к которым стремился. Практически, Бисмарк толкнул Россию к сближению с Францией, а затем с Англией, что привело впоследствии к образованию Антанты. Так в Европе сложились два противостоящих военно-политических блока. Отныне власти Германии и Австро-Венгрии рассматривали Россию как вероятного противника в случае будущей войны – и, естественно, уделяли внимание всему, что могло содействовать ослаблению России, в том числе – развитию украинского сепаратизма в Российской империи.

Такому вниманию к украинскому вопросу Германии и Австро-Венгрии способствовала их экономическая заинтересованность. Украина в начале XX века была одним из наиболее динамично развивающихся регионов России; на ее территории находилась значительная часть имперского экономического потенциала.

Мысли о неизбежности войны Германии с Россией распространялись прежде всего прибалтийскими немцами-имигрантами, прибывавшими в Германию с 70-80-х годов XIX века. Немецкие публицисты и политики балтийского происхождения изображали прибалтийские провинции России, как «германскую вахту на границе славянства», как «крайние форпосты германского народа» в «старой борьбе между славянством и германством». Исходившей из России «угрозе германской культуре», по их мнению, следовало противодействовать путем превентивной войны, которую они рассматривали, как решающий момент борьбы между высокой и отсталой культурами.

Эти идеи встречали понимание в правящих кругах Германии, поскольку давали обоснование их замыслам. Так, еще в 1887 году Бернхард фон Бюлов, первый секретарь германского посольства в Петербурге, писал советнику ведомства иностранных дел Гольштейну: «Мы должны пустить русскому при случае столько крови, чтобы тот не почувствовал облегчения, а 25 лет был не в состоянии стоять на ногах. Нам следовало бы надолго перекрыть экономические ресурсы России путем опустошения ее черноземных губерний, бомбардировки ее приморских городов, возможно большим разрушением ее промышленности и ее торговли. Наконец, мы должны были бы оттеснить Россию от тех двух морей, Балтийского и Черного, на которых основывается ее положение в мире. Однако я могу себе представить Россию действительно и надолго ослабленной только после отторжения тех частей ее территории, которые расположены западнее линии Онежская губа – Валдайская возвышенность – Днепр…»

В 1906 году, уже в статусе канцлера, Бернхард фон Бюлов заявил, что «Россию можно низвести до уровня второстепенной державы лишь в случае ее социального разложения либо в случае утраты ею Украины».

Политика Германии в отношении Востока Европы накануне Первой мировой войны формировалась тремя политическими силами, в той или иной мере влиявшими на правительство.

Первая сила, состоявшая из националистических партий «Пангерманская Лига» и «Партия Отечества», мечтала о разгроме России и переносе ее границ далеко на Восток. Украинское сепаратистское движение она рассматривала в качестве инструмента, с помощью которого можно было бы ослабить Россию. В своих планах пангерманисты предусматривали колонизацию Галиции и Черноморского побережья.

Вторая влиятельная группа немецких политиков и журналистов выступала за «независимость нерусских народов Российской империи». Украину эта группа считала ею главным форпостом в Восточной Европе против экспансии России на Запад. Наиболее ярким ее представителем и идеологом был Пауль Рорбах, автор известной работы «Нероссийские народы России и мы». Рорбах сравнивал Россию с апельсином и мечтал о «расчленении русского колосса на свои естественные исторические и этнографические составные части». К ним он относил Финляндию, Прибалтику, Польшу, Бессарабию, Украину, Кавказ, Туркестан (Среднюю Азию), «Московию» и Сибирь. Он считал, что расчленение можно проделать сравнительно безболезненно и что «именно так будет легко покончить с огромным русским государством». Канцлер и МИД Германии, разделяя позицию Рорбаха, считали возможным поддержать сепаратистские движения в России. Украину, Прибалтику и Кавказ они видели будущими буферными государствами. Символично, что политтехнологи, готовившие события конца 2004 года, назвали украинскую «революцию» апельсиновой…

Забегая вперед, отметим, что сразу после подписания в 1918 году Брестского договора немецкий посол в Киеве фон Мумм просил командировать в Украину Рорбаха как известного сторонника «украинской идеи». Такой шаг считали более эффективным, чем непосредственное давление на украинское правительство через посольство или военные круги. Немцы рассчитывали, что Рорбах повлияет на ориентацию украинских политиков, поскольку, как определил фон Мумм, Центральная Рада «своими коммунистическими экспериментами усугубляет хаос во вред нашим интересам».

Наконец, третья группа, возглавлявшаяся профессором Отто Гершем, предлагала развивать политический курс Бисмарка на поддержку добрососедских отношений с Россией. Она исходила из того, что Россия должна оставаться неделимым государством.

Политическое руководство Германии лавировало между тремя этими центрами влияния. Но вся германская правящая верхушка – кайзер, начальник генерального штаба Мольтке, рейхсканцлер Бетман-Гольвег, руководители имперских ведомств – была воодушевлена идеей «окончательной борьбы» между славянами и германцами. Имперское руководство стремилось добиться долгосрочного ослабления Российского государства посредством отторжения его западных пограничных территорий. В «сентябрьской программе» Бетмана-Гольвега говорилось о том, что «Россия по возможности должны быть оттеснена от германской границы, а ее господство над нерусскими вассальными народами сломлено». Подтверждая осуществлявшуюся правящими кругами Германии на Востоке «политику освобождения и создания буферных государств», 5 апреля 1916 года рейхсканцлер Бетман-Гольвег заявил: «Германия никогда добровольно не передаст вновь под власть реакционной России освобожденные ею и ее союзниками народы, расположенные между Балтийским морем и волынскими болотами, будь то поляки, литовцы, балты или латыши». Эта «восточная» политика нашла свое осуществление в мирных договорах 1918 года, подписанных в Брест-Литовске и в Бухаресте. Финляндия, Курляндия, Литва, Польша, Украина и значительные территории в Закавказье были отторгнуты от России.

Уже в ходе Первой мировой войны, в 1915 году, партия «Пангерманская Лига» выдвинула «программу сверханнексий». Президиум Лиги назвал в числе «военных целей» Германии захват Польши, Литвы, Белоруссии, Прибалтики и Украины для расселения немецких крестьян. Обязательным условием аннексий являлось очищение их от людей, т. к. «Германии нужны свободные территории». 20 июля 1915 года в Берлине был принят «меморандум профессоров», подписанный 1347 участниками съезда в Доме искусств. Он «научно» обосновал все эти грабительские требования.