Kitabı oku: «Из рода волхвов», sayfa 16
– Чьё это?
Огнедар хитро улыбнулся и бросил пристальный взгляд в сторону Яна, который в ответ лишь напряжённо вздёрнул бровь. Лина поняла всё без слов и послушно исполнила просьбу. Деревянный лик Макошь смотрел на неё сверху вниз – и странное чувство сковало её душу. Судьба не пощадила её ни в первой жизни, ни во второй. И ей бы хотелось спросить – в чём причина? Но на один вопрос она уже получила ответ – и более не хотела проливать свет на вещи, которым лучше остаться в тени.
Ян бесшумно приблизился к ней и положил подле костяного ножа изящную лунную подвеску. Но долго не мог оторвать взор от неё, словно без этого незамысловатого украшения чувствовал себя потерянным. Веселина ласково улыбнулась и переплела их пальцы, получая в ответ слабый блеск в серебристых глазах. Ей хотелось запомнить его лицо как следует, чтобы потом, находясь в кромешной темноте, представлять себе без труда.
– Кое-чего не хватает, – задумчиво произнёс Огнедар и вдруг обернулся в сторону Лютомира. – Принеси мне проклятый меч Яромира, мальчишка. Он не принадлежит «Велесову братству».
Они замерли на месте от неожиданности. Но Лютомир, казалось, не выглядел удивлённым, не выглядел раздосадованным – он смотрел на них с будничным выражением лица, как обычно смотрят на букашек, ползущих мимо. Равнодушно отбросив огрызок яблока, волхв улыбнулся и склонил голову с интересом.
– Давно узнали, старейший?
– А ты и не таился, Лютобор. Как и все твои братья и сёстры, которые прямо сейчас прячутся поблизости. Выходите, ну же!
Его голосу вторили вороны, стаей поднявшиеся над вершинами деревьев. Веселина с ужасом прокручивала в голове это имя, вспоминала события минувших дней и, наконец, начинала понимать. Ей не зря показалось знакомым его лицо – ведь они с Соней казались почти близнецами, разделёнными на два тела. Лютобор удручённо усмехнулся и развёл руками.
– Ладно-ладно, твоя взяла, жрец. Мы и правда вас заждались.
Порыв ветра налетел на них и почти снёс с ног. Велесина зажмурилась, покачнулась и потянулась к Яну, надеясь схватиться за него, словно утопающий за соломинку. Но словила лишь пустоту. И вдруг чьи-то тонкие пальцы вцепились в неё и сжали в цепкой хватке. Горло обожгло холодное лезвие – всего миг, но этого хватило, чтобы сердце рухнуло куда-то в пятки.
– Здравствуй, милая, как поживаешь? – пропела над её ухом Соня и сверкнула безумными глазами. – Вы так жестоко обошлись со мной в последний раз… Как не стыдно!
– Отойди от неё! – закричала Звана и обнажила меч, но не успела сделать ни шагу, как за её спиной возникло ещё несколько фигур в тёмных плащах. Звякнула сталь.
Их было не меньше двух десятков, а то и больше. Их не смущало даже то, что они стояли перед ликами богов, на капище. Подобная жажда крови внушала ей ужас куда более сильный, чем ощущение ножа на шее. Поймав испуганный взгляд Яна, она аккуратно подняла ладонь, призывая его не совершать опрометчивых поступков. Если бы «Велесово братство» желало её смерти – они бы уже сделали это. Ведь все нужные артефакты на месте, прямо перед ними.
– Не боитесь осквернять священные места? – напряжённо спросил Огнедар, который взирал на них с мрачным спокойствием. – Радовид пустил дурное зерно в землю, а оно вон как разрослось… Как тебе, мальчик, нравится результат своих трудов?
– С радостью бы вырвал эти сорняки с корнем, если бы мог, – процедил Ян, сжимавший меч столь сильно, что костяшки на руках побелели. Взгляд его был прикован лишь к Веселине – и что-то отдалённо похожее на безумие плавилось там, подобно жидкому серебру. – На кой чёрт вам это всё? Если вы убьёте её – я убью вас следом же. И плевать мне будет на все эти клятые предсказания, которым вы столь слепо верите.
– Теперь твои слова куда меньше напоминают мне причитания княжеских псов из Вороньей долины, – хмыкнул Лютобор и склонил голову к плечу. – Но, честно сказать, я всё ещё разочарован. Не так я себе представлял колдуна, который стёр с лица земли целое государство…
– Государство мне ни к чему, а вот вас бы с радостью прирезал.
Веселина испуганно билась в руках Сони, напуганная ножом у своего горла меньше, чем тем, какие последствия могла принести её очередная смерть. Слишком далеко это всё зашло.
– А ну угомонитесь!
Огнедар со всей силы стукнул о землю своим посохом – и их разбросало в разные стороны, словно пожухлые листья. Мечи и всё прочее оружие, которые успело покинуть ножны, поднялось в воздух и оказалось выброшено с холма, подобно ненужному хламу, оскорбляющему взор. Она торопливо поднялась с земли, с удивлением оглядывая множество мелких ран, которые появились на коже вторженцев. Они не выглядели смертельными, но судя по слабым и болезненным стонам, причиняли серьёзные неудобства.
– За эти годы вы совсем поросли своей постылой ненавистью! Ненавидите своих, ненавидите чужих! – пробасил Огнедар и встал подле неё. И только теперь Веселина заметила, как от гнева полыхали глаза жреца. Что-то нечеловеческое ощущалось вокруг него, что-то необычайно мощное давило на её плечи в его присутствии. – Всех, кто приблизится к этой девочке со злыми умыслами, я лично скормлю лесным тварям.
Со стороны леса донёсся пронзительный вой, которому вторили остальные, с разных уголков леса. У Лины мурашки пробежали вдоль спины от этого звука, и она робко придвинулась к своему нежданному защитнику. Смутная мысль шевельнулась в голове, но Веселина не решилась спрашивать. На это ещё будет время.
Но, видимо, Соня таким терпением не славилась.
– Ты ещё кто такой, старый?.. – процедила она и тут же скривилась от боли.
– Тот, кому вы все столь рьяно возносите молитвы, дурная твоя голова, – отозвался Ян, окидывая их всех насмешливым и едким взором. – Неужто покровителя своего не узнали?
Вдоль толпы прошёлся шёпот – неверящий и поражённый. Лютобор распахнул глаза и широко улыбнулся, словно ему только что сказали какую-то невероятно дурную и глупую шутку.
– Это чушь, вы лжете, – съязвил он, но тут же скривился от боли.
В тот миг, когда солнце окончательно утонуло за горизонтом, накинув мрак на землю плотным покрывалом, вдоль молчаливых изваяний зажглись факелы. Один за другим – сами по себе, словно ведомые чьей-то рукой. Веселина с затаённым сердцем наблюдала, как озарялись золотым светом лики богов. Перун, Сварог, Род, Макошь… И все остальные вместе с ними взирали на разделённых, рассорившихся волхвов со своих мест. И во взглядах их читался упрёк. Не того они желали, не того они хотели.
Воздух вокруг Огнедара сгустился, стал плотным, словно предвещающим бурю. И на мгновение ей почудилось, будто бы его тень стала похожа на медвежью.
– Повторяю в последний раз – отдайте мне меч Яромира и убирайтесь отсюда, – пророкотал Велес, голос которого стал походить на животный рык. Его человеческий облик медленно таял по крупицам. – Или же примкните к нам. Решайте да побыстрее.
Змееголовые попятились назад, перепуганные неведомой силой до смерти. Даже по лицу Сони скользнула тень ужаса, и она с тревогой глянула в сторону брата, словно спрашивала – что им всем делать. Лютобор с трудом поднялся на дрожащих ногах, и глянул на своего бога-покровителя, словно обиженный ребёнок на родителя. Возможно, он многое хотел бы спросить у него – и ещё больше хотел бы сказать. Но страх и почтение пересилило это желание, и он лишь молча махнул рукой. Вскоре меч, длинный и ржавый, смердящий смертью и тёмным колдовством, занял своё место подле ножа и лунной подвески. Все три составляющие найдены – Мира, Радовид и Яромир.
Факелы полыхнули ещё ярче, взмываясь дымом ввысь и озаряя своим огнём холм. Огнедар помог ей подняться и по-отечески погладил по плечу, словно старался утешить. Но Веселина сама себе казалась до странного спокойной – неправильно спокойной для человека, у которого вот-вот отнимут возможность видеть.
– Дай мне свою руку, девочка.
Она послушно раскрыла перед ним ладонь и тут же поморщилась от боли, когда лезвие костяного ножа полоснуло её до крови. Огнедар аккуратно сжал её пальцы и направил на алтарь, позволяя каплям окропить камень. Алые линии скользнули вдоль её запястий, словно множество змей, и Веселина на мгновение испугалась, когда они вдруг стали принимать форму затейливых узоров, в которых она узнала руны. Они поднялись по плечу, коснулись лица – и холодом очертили глаза. Костры запылали ещё ярче, и Лина поспешно нашла взглядом лицо Яна. Он был бледен, словно сама смерть, и, казалось, едва удерживал себя в руках. Его лицо она видела в последний раз.
– То, что кровь скрепляет – только кровь и разрушает.
Но это вовсе не значило, что их жизнь на этом заканчивалась. Веселина широко улыбнулась ему, надеясь притупить его тревоги хотя бы ненадолго, и покорно опустила веки. Пожалуй, об этом выборе она сожалеть не будет. Когда глаза обожгло болью, Лина была готова, но всё равно не сдержала крика. В них словно вонзали множество острых иголочек, которые кусали её раз за разом. Перед внутренним взором вдруг возникли картины из прошлого – смех Радовида и Миры, первая встреча с Яном, лица матери и дедушки, Берёзовка, в которой она провела большую часть своей жизни…
А когда она вновь распахнула глаза – мир погрузился во тьму.
Глава 25
Больше всего на свете Ян опасался двух вещей – сумасшедших ведьм и шумных свадеб. И если первая проблема была вполне решаема, то вот вторую он предпочитал избегать всеми возможными способами. И дело тут крылось вовсе не в природной стеснительности – право слово, Ян в этой жизни даже богов не стеснялся. Но терпеть шум и пьяные вопли было выше его сил. Совершенно точно – нет. К чёрту свадьбы.
– Вы что, решили собрать весь честной народ на своей женитьбе? – прошипел он, оглядывая смущённых, но удивительных счастливых воспитанников. – Может, ещё табличку где-нибудь повесите – «здесь волхвы справляют свадьбу, рады будем каждому». А то мало ли, не заметят.
– Чего вы такой хмурый, командир, – беззаботно махнула рукой Звана, которая и была инициатором этой самой дурной идеи. – Это же так здорово, когда есть с кем разделить праздничное веселье! Я пригласила свою маму, братьев, дядей, дедушку с бабушкой, двоюродных и троюродных родственников… А ещё…
– Этого уже более, чем слишком.
Кислый взгляд Вацлава явно говорил о его солидарности с мнением бывшего наставника. Юноша и сам не был любителем шумных посиделок, но пойти против решения своей ненаглядной невесты не осмелился бы при всём желании. У неё бывала на редкость тяжёлая рука, а потому гневить её лишний раз не хотелось. Ян, в общем-то, и не осуждал.
– Ну да неважно! Мы здесь для другого, – решил вставить своё веское слово будущий супруг. Лицо его озарилось довольной улыбкой. – Мы хотим пригласить вас с Веселиной к нам. Скоро осень – в Кленовке в это время года очень красиво. Мы сейчас почти все там обосновались.
– Да-да! И я о том же! – горячо поддержала его Звана, и дёрнула головой, отчего латунные кольца на её очелье коротко звякнули друг об друга. – Вы в этой чащобе сидите, как медведи в берлоге, скоро совсем одичаете. А так хоть развеетесь! Да и Веселине полезно будет прогуляться по новым местам.
Ян невесело хмыкнул, с сожалением подумав про себя, что Веселине было совершенно всё равно, в каких местах гулять. Эта неугомонная женщина даже после полной потери зрения была до безумства смелой и, порою, его это пугало до дрожи. Как бы странно это не звучало. Первые дни она напоминала ему новорождённого котёнка, который учился ходить и жить в этом огромном и неизведанном мире. Ему было страшно оставить её даже на мгновение, хотя Лина всячески противилась этой опеке, говорила, что справится со всем сама. Но Ян видел, как она тревожно замирала, стоило ей отдалиться от кровати и оказаться в пространстве, в котором не ощущалось ничего, за что можно было бы ухватиться. Каким бы смелым ни был его котёнок, но приглядывать за ним приходилось даже вопреки её желаниям. Поэтому первое время он просто ходил за ней по пятам, словно тень, – и был уверен, что Веселина это чувствовала. Но молчала, с ласковой снисходительностью прощаю его волнение.
– Мы подумаем, – проронил Ян. – Я поговорю с ней. На днях у неё снова стали болеть глаза, поэтому если лучше не станет – вы уж не обессудьте…
– Ничего, не переживай, мы же всё понимаем, – ласково улыбнулась Звана и пошарила глазами вокруг, нетерпеливо придерживая свой синий сарафан. – А где же она? Опять в лес куда-то убежала?
– Опять, – устало отозвался он и махнул рукой. – Вы пока отдохните с дороги, я схожу за ней.
Скрипнула дверь, и он покинул избу. Запах леса тут же окутал со всех сторон – пахло ранней весной, елями и талым снегом. В этом году тепло застало их врасплох, а потому пришлось стремительно сменить тёплые шубы и плащи на что-то полегче. Потому что солнце пекло беспощадно, почти по-летнему.
Иногда Яну слабо верилось в то, что их мирная жизнь длилась уже более двух лет. Это время пролетело почти незаметно, быстро настолько, что показалась мимолётным сладким сном. После ритуала Веселина, как и было обещано, ослепла, а с их рук исчезли белые рунические узоры. Но долгожданная свобода не принесла радость – лишь только горький привкус очередного разочарования. Оно становилось особенно сильным, когда он смотрел в затянутые белёсой дымкой глаза женщины, которая стала эпицентром его мира, и не видел в них привычного блеска. Жизнь во тьме – тяжкое наказание для той, кто всегда стремился к свету. Но она никогда не позволяла себе жаловаться на это, лишь изредка он слышал, когда Лина ночами шмыгала носом, глотая слёзы. Но тут же замолкала, стоило ему хоть как-то проявить участие. И это отчаянное желание спрятать все свои печали под замок доводили его до сумасшествия.
Вацлав и Звана сразу же отправились в Воронью долину, надеясь увидеться с близкими и справиться об их самочувствии. Ян же, скрепя сердце, попросил отыскать его приёмную мать и позаботиться о ней. Совесть грызла его за то, что он не мог приехать к ней сам, но оставлять Веселину в таком состоянии было выше его сил.
И мать поняла и приняла его выбор. Поэтому теперь они время от времени обменивались письмами, и ему хотелось верить в то, что совсем скоро у них получится свидиться.
Новости о судьбе княгини Братиславы доносились до него обрывками, вырванными из разговоров болтливых торговцев, с которыми он сталкивался во время редких визитов в город. Поговаривали, будто бы княжеские волхвы, почувствовав свободу, осадили дом государыни, требуя, чтобы она отреклась от власти. Но никто к ним так и не вышел навстречу. А потом один из дружинников обнаружил в покоях княгини безжизненное женское тело, распластанное на полу. Впрочем, это были лишь слухи, ничем не подкреплённые и, скорее всего, бессмысленные. Ян предпочитал не забивать этим голову, потому что воспоминания о Пряценске лишь пробуждали раздражение и мрачные воспоминания.
Их домик располагался вдали от людей, в чаще леса, где едва ли кто-то рискнул бы их искать. И подобное одиночество устраивало и его, и Веселину, которая теперь стала с большей охотой проводить время в лоне природе, избегая людских столпотворений. Он склонялся к мысли, что её обострённых слух просто не мог выносить весь тот шум, что они издавали.
Он застал её у небольшого, заросшего камышом пруда, в любимом месте. Веселина всегда находила его без труда, какой бы заросшей не была тропа, ведущая к нему. И это вызывало восхищение. Кудрявые волосы легонько подпрыгнули на плечах, когда она склонилась к прохладной поверхности воды, пытаясь что-то нащупать. Но тело подвело её, и опасно накренилось, грозясь рухнуть в озеро. Ян успел подхватить её в последнюю минуту.
– Ой-ёй, – неловко проронила Веселина и улыбнулась, почувствовав знакомые руки. – Ты как всегда вовремя, Ян. Что-то я замечталась…
– Совсем с ума сошла? Я же просил не приближаться к воде, – ворчливо отозвался он, аккуратно отодвигая её подальше от озера. – Здесь слишком мелко, чтобы утонуть, но ты же только недавно выздоровела! Хочешь опять слечь?
– Не хочу я, – обиженно поморщилась Веселина, интуитивно поднимая голову, следуя за звуком его голоса. – Я просто уронила кое-что… Можешь помочь, пожалуйста?
Ян непонимающе дёрнул бровью и пошарил взглядом по земле, заметив вдруг слабый блеск металла. У его ног, подле кромки воды, лежал его старый медальон, тот самый, который когда-то давно достался ему за победу над монстром.
– Каким образом ты его уронила?
– Случайно… Он запутался в волосах, и я пыталась поправить. И выронила… Прости.
– За что ты извиняешься, – хмыкнул Ян и, стряхнув с него пыль и грязь, аккуратно надел его на тонкую женскую шею. – Пожалуй, стоит найти тебе более подходящее украшение. Когда я дарил его тебе, то не думал, что он будет столь громадным для тебя…
Веселина вдруг испуганно сжала медальон руками, словно его у неё пытались отобрать, и голосом, не терпящим возражений, сказала:
– Нет, ни в коем случае! Мне ничего другого не нужно.
– Почему нет? Зачем тебе это старьё?
– Потому что ты сам мне его подарил. Это теперь моё, понятно?
Он не сдержал весёлого смешка, с умилением разглядывая её серьёзное лицо, которое выглядело довольно забавно. Особенно, если учитывать тот факт, что смотрела она ему куда-то за левое ухо. Хотя этот факт его скорее печалил. Ян скользнул пальцами вдоль щеки, с тревогой отметив, что она замёрзла, и обхватил лицо ладонями. Веселина довольно сощурилась, словно кошка, которую погладили вдоль шёрстки, и ткнулась носом куда-то в запястье.
– Скажи, тебя устраивает это? – спросил он то, что долгое время вертелось на языке.
– Что именно? – непонимающе отозвалась она.
– Жизнь здесь, вместе со мной, твои глаза… Ты не жалеешь о том, что выбрала не себя, а кого-то другого?
Веселина медленно моргнула и вдруг коснулась его запястий, обводя выступающие костяшки на крепких руках.
– Их нет.
– Кого нет?
– Тех рун, которые всё время сковывали тебя, – улыбнулась она и крепче сжала пальцы на запястьях, позволяя им медленно согреваться его теплом. – Я выбрала не «других», я выбрала тебя и твою свободу, Ян. А всё, что случилось в итоге, стало лишь приятным результатом моего решения. Иногда поступать правильно – самое сложное.
– И оно того стоило? – с сомнением спросил Ян, прислоняясь к её лбу своим. – Ты живёшь во тьме, а остальные даже не знают о той жертве, которую ты принесла ради их благополучия.
– Ничего, мне это не нужно, – пожала плечами Веселина и вдруг безошибочно нашла его глаза. Белёсая поволока на миг дрогнула в её взгляде – казалось, ещё чуть-чуть, и она вновь увидит, узреет. – Мне нужен ты, спокойствие леса и перепалки Званы и Вацлава время от времени. Кстати говоря, стоит поспешить к ним. Они уже наверняка заждались…
Она хотела выскользнуть из его объятий, но он лишь крепче сжал пальцы, притягивая её вновь к себе и впиваясь в губы жадным поцелуем. Сколько бы он не делал это – всегда было недостаточно, всегда хотелось больше. Что в прошлой жизни, что в нынешней. Возможно, судьба и отобрала её у него в первый раз, наказав за алчность, за гордыню, за тщеславие, но более он не позволит этого сделать. Даже если все боги мира будут против, он найдёт её в каждом из своих перерождений, каких бы усилий ему это не стоило.
