Kitabı oku: «Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга восьмая. Январь, февраль», sayfa 4
Слово в день памяти святителя Макария, митрополита Московского
(30 декабря / 12 января)
Богомудрым учением и книжным списанием потщался еси, святителю Макарие, люди российския просветити и святых земли нашея прославити.
Кондак святителю Макарию Московскому
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!
Сегодня Святая Православная Церковь празднует память святителя Макария, митрополита Московского (1482–1563) – верного служителя Христова, защитника Православия, ревностного пастыря, подвижника и просветителя, сыгравшего исключительно важную роль в истории Русской Церкви и государства Российского и по праву называвшегося «собирателем Церкви Русской».
Будущий подвижник родился в стольном граде Москве в конце XV века. Семья его и вообще род не отличались ни знатностью, ни богатством, но зато у этой семьи в преизобилии было то, что, по слову Писания, лучше тысяч золота и серебра (Пс. 118, 72), – искренняя христианская вера, подлинное благочестие, деятельное стремление всегда и во всем следовать заповедям Господним. Род этот с полным правом мог бы применить к себе известные слова святого царя-псалмопевца Давида: Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся (Пс. 19, 8); все, кто принадлежал к этому роду, усердно служили Господу в самых разных званиях. Одних только монашествующих в этой семье было немало: в личном синодике (помяннике) святителя Макария упоминаются «инокиня Наталия, инок Акакий, инок Иоасаф, игумен Вассиан, архимандрит Кассиан, священноиерей Игнатий, инок Селиван и инок Макарий». Были в его родне представители и священства, и благочестивые миряне… Родственником святителя Макария был знаменитый пастырь, непримиримый борец с ересями за чистоту Православия на Руси преподобный Иосиф Волоцкий (1440–1515).
Особым благочестием отличались и сами родители святителя Макария. Отец его скончался очень рано; мать, оставшись молодой вдовой, могла бы выйти замуж во второй раз – но, будучи искренне верующей в Воскресение и будущую жизнь, предпочла хранить верность покойному мужу, проводя жизнь в честном вдовстве, воспитывая сына и ожидая новой встречи с любимым супругом в Царстве Небесном. А после того как сын достиг совершеннолетия и не нуждался больше в материнской опеке, эта благочестивая женщина окончательно оставила мир, приняв монашеский постриг в одной из московских женских обителей.
Мог ли сын подобного семейства вырасти человеком неблагочестивым?
Вопрос этот отнюдь не риторический: каждому человеку дана от Бога свободная воля, которую не отнимает у него даже Сам Господь, а потому до самого конца земной жизни у любого из нас есть возможность выбрать как добро, так и зло. Поэтому бывает и так, что человек, выросший в хорошей семье и благочестивом окружении, становится страшным грешником, злодеем; и наоборот – ребенок грешников и богохульников может, сопротивляясь дурному влиянию среды, подняться до высот святости. Как в истории Церкви, так и в повседневной жизни вокруг нас найдется немало примеров того и другого.
Но все же гораздо легче идти по Христовой дороге тем, кто с самого детства имел перед глазами благой пример родителей и родственников, кто был изначально научен основам благочестия. Что проще: выучить чужой язык во взрослом возрасте или обучиться ему с детства? Ответ очевиден. Детские ум, сердце и душа – душа растущего человека, самой природой настроенной на познание мира, – особенно восприимчивы ко всему, и хорошему, и плохому. Семена, посеянные в них старшими, укореняются особенно быстро и прочно – ведь почва эта, еще не успевшая отвердеть и утомиться в многочисленных взрослых заботах, исключительно благодатна. Ростки эти крайне трудно потом вырвать из человеческой души; если это ростки добрые – даже самым тяжелым обстоятельствам жизни нелегко будет поколебать их, а если дурные – то самому человеку будет очень и очень непросто выполоть их, как сорняки, мешающие прорастать зерну доброму. У многих этот тяжкий труд затягивается на всю жизнь и, хотя в конце концов непременно увенчивается, все же стоит таким людям немалых трудов и страданий.
Поэтому исключительно важно с самого раннего возраста давать детям христианское воспитание, не жалеть на это ни сил, ни времени. Пусть лучше дети недополучат каких-то материальных благ, поступят не в самую престижную школу города, не будут каждый год ездить на курорты – но зато будут иметь возможность полноценно общаться с родителями, получать первые уроки и примеры жизни именно от них. Лишая ребенка этого общения, мы обкрадываем его, совершаем непростительное преступление по отношению к нему и его будущему, закладываем основы его будущих трудностей. И наоборот – воспитывая своих детей в духе Христовой истины, мы собираем для них неоценимое сокровище, закладываем прочный фундамент, на котором им потом будет легче построить здание своего счастья, – ведь истинное счастье возможно только в единении с Богом.
Итак, мать будущего подвижника приняла монашеский постриг. Материнский пример вдохновил и сына: воспитанный в любви к Богу, он также решил посвятить Ему всю свою жизнь без остатка. Юноша поступил послушником в монастырь преподобного Пафнутия Боровского – обитель, известную строгой и добродетельной жизнью, а также ученостью своей братии. Именно в этой обители подвизался в свое время святой родственник молодого инока – преподобный Иосиф Волоцкий, а также и многие другие православные подвижники благочестия.
Об этом периоде жизни святителя Макария известно не много. Человек весьма смиренный, он, как и подобает новоначальному иноку, проходил послушнический, а затем и монашеский искус в простоте и усердии, думая не о том, как бы выделиться из числа братии, а о том, как лучше угодить Богу, помочь ближнему и очистить собственную душу. Макарий неустанно обучался у опытных старцев обители основам монашеской жизни, изучал Священное Писание, трудился на монастырских послушаниях. В таких занятиях и трудах он «много лет пребыв и достойно ходив, житие жестокое искусив».
Господу было угодно возвысить Своего верного раба – смиренного инока Макария, чтобы его многочисленные таланты и добродетели служили не только братии Пафнутиевского монастыря, но и всей Православной Руси и шире – всей Православной Церкви.
В 1526 году Макарий был поставлен архиепископом Великого Новгорода и Пскова. Назначение это на древнюю кафедру, хотя и выглядело весьма почетным, на деле влекло за собой непростые обязанности. Всего за полвека до того была упразднена старинная Новгородская «республика», древний вольный город был подчинен Москве, войдя в состав единого Русского государства. Конечно, в условиях XVI столетия – века сильных централизованных государств, а не средневековых удельных княжеств – подобное объединение было только на пользу и самому Новгороду, и всей Русской земле; более того – оно было абсолютно необходимо, так как только единая Русь могла в те годы отстаивать свою политическую, духовную и культурную независимость, отражать нападения своих многочисленных недругов. Но далеко не все новгородцы смотрели так далеко и широко. Большинство продолжало открыто высказывать недовольство подчинением Москве, упразднением былых «вольностей». Эту неприязнь к централизованной власти новгородцы переносили и на Церковь, не желая подчиняться «московским ставленникам»; в то же время весьма опасно было и позволить им самим выбирать себе епископа из собственной среды, так как в сложившихся условиях им практически наверняка стал бы кто-нибудь из сторонников «независимости», а это создало бы огромные проблемы как для церковной жизни, так и для единства страны. Поэтому после смерти предыдущего архиепископа Новгородская кафедра вдовствовала больше семнадцати лет! Достойного преемника покойному архипастырю, удовлетворявшего бы все стороны этого вялотекущего конфликта между Новгородом и Москвой и способного справиться с непростой ситуацией, все не находилось…
Наконец, выбор церковных иерархов и великого князя Василия III (1472–1533) пал на Макария – и оказался весьма удачным. Прибыв на сложную кафедру, новый архиепископ, хотя и был уроженцем Москвы, очень быстро расположил к себе всех жителей города, даже убежденных противников всего московского. Да и как было не полюбить этого мудрого, смиренного и в то же время весьма деятельного пастыря? За короткий срок святителю Макарию удалось полностью восстановить и наладить церковную жизнь в своей епархии; его трудами была восстановлена и благоукрашена главная новгородская святыня – Софийский собор, к тому времени сильно обветшавший. Кроме того, в городе было возведено множество новых храмов, налажена монастырская жизнь: в большинстве новгородских монастырей указом архиепископа был введен общежительный устав, после чего число монахов начало быстро расти. Святитель всячески покровительствовал традиционным церковным искусствам Великого Новгорода – иконописи и изготовлению церковной утвари. При нем новгородские мастерские достигли своего расцвета и обогатили Русскую Церковь настоящими произведениями искусства… Видя такие усердные труды нового архиепископа на благо Новгородской епархии, даже у самих новгородцев, скептически настроенных к «московскому ставленнику», вскоре исчезло всякое недоверие к святителю, сменившись искренним уважением и сыновней любовью.
Впрочем, заботился святитель не только о новгородцах. В его обширную епархию входили и северные земли, в свое время разведанные и отчасти колонизированные Великим Новгородом, где все еще обитало немало племен, не просвещенных Светом Христовым. Конечно, такой ревностный пастырь, каким был святитель Макарий, не мог оставить и эту часть своей паствы без должного попечения. Его трудами было организовано обширное миссионерское движение, занимавшееся христианской проповедью среди северных язычников. Святитель сам готовил, рукополагал и посылал в северные пределы своей епархии священников-миссионеров. В числе этих просветителей – духовных детей святителя Макария – были такие известные миссионеры, как преподобный Трифон Печенгский (1495–1583), получивший от святителя, помимо собственно благословения на проповедь среди язычников, благословенную грамоту, антиминс, священные сосуды и книги, и преподобный Феодорит Кольский (1481–1571), получивший от архиепископа Макария благословение проповедовать Христа лопарям на их родном языке. Значение трудов этих миссионеров в приобщении северных племен к христианской вере, а также и в их культурном развитии трудно переоценить, и в немалой степени их успехи были заслугой святителя Макария.
Находясь на Новгородской кафедре, святитель Макарий приступил и к главному труду своей жизни, оставшемуся в церковной истории неразрывно связанным с его именем и послужившему не одному поколению русских православных людей, – составлению Великих Четьих Миней, получивших впоследствии название Макарьевских.
Традиционные четьи минеи – то есть «собрание текстов для чтения на каждый день месяца» – представляли собой сборники душеполезных текстов, в основном житий святых, собранных воедино и расположенных в соответствии с днями года. В то время по Руси ходило множество самых разных списков житий и духовной литературы; списки эти были разрозненными, несистематизированными, нередко в текстах встречались ошибки и неточности… Заботясь о просвещении и духовном назидании своей паствы и вообще всего православного люда, святитель Макарий решил приняться за поистине титанический труд: собирание воедино, исправление и должную систематизацию не только житий святых, но и вообще всех православных произведений церковно-повествовательного и духовно-учительного характера, существовавших в те годы на славянском языке.
В Великие Макарьевские Четьи Минеи вошли как произведения греческих, латинских и ближневосточных богословов, переведенные на славянский язык, так и творения собственно древнерусских церковных писателей: «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, труды епископа Кирилла Туровского, иеромонаха Пахомия Серба и многих, многих других. Святоотеческие и богословские творения были расположены в соответствии с днями каждого месяца, тут же помещались жития святых, чья память праздновалась в этот день. В конце Миней были помещены различные сборники душеполезных изречений и повествований: «Златоструй», «Пчела», «Маргарит» и другие. Все тексты, вошедшие в Великие Четьи Минеи, не просто собирались и переписывались, но и тщательно редактировались с учетом древних греческих и славянских текстов, благо в Великом Новгороде были богатые библиотеки, и недостатка в материалах для работы у святителя Макария и его помощников не было.
Напряженная работа над составлением Великих Четьих Миней заняла у святителя Макария больше двадцати лет. Начав ее на Новгородской кафедре, святитель продолжил свои просветительские труды в Москве, митрополитом которой был избран в 1542 году. Святителю в это время было уже около шестидесяти лет.
Время это было для Руси нелегкое. После смерти великого князя Московского Василия III русский престол должен был унаследовать его сын, Иван Васильевич. Но наследник был еще мал, так что фактически страной управляла его мать Елена Глинская, а при дворе шла непримиримая борьба за власть между
различными боярскими родами и партиями. Бояре надеялись, что при попустительстве вдовствующей княгини смогут воспитать наследника безвольным и во всем послушным их воле и даже после совершеннолетия Ивана сами станут править страной. Как все мы знаем из истории, надежды их не только не оправдались, но обернулись прямо противоположным: Иван Васильевич Грозный, Иоанн IV (1530–1584), мальчик умный, но от природы нервный, пережив в детстве немало унижений со стороны бояр, вырос человеком злобным, подозрительным и мстительным и впоследствии жестоко отомстил знатным боярским родам, предав многих их представителей мучительной казни. Да и вся Русь очень страдала под властью этого жестокого царя, подверженного вспышкам настоящего безумия, – а ведь он мог бы вырасти совсем другим, если бы получил в детстве достойное воспитание, если бы бояре думали не о том, как бы приумножить личные богатства или установить свою власть над страной, а о том, как подготовить для родной (!) страны достойного правителя…
Святитель Макарий, как никто другой, понимал всю пагубность боярских склок у трона и использовал весь свой первосвятительский авторитет, чтобы прекратить их. Именно он добился устранения от власти влиятельного клана Шуйских, а спустя несколько лет, в 1533 году, венчал Ивана Васильевича на царство, как бы закрыв тем самым саму возможность раздела власти между боярами: ведь одно дело – выступать против великого князя, пусть и носящего титул «всея Руси», и совсем другое – против первого русского царя, к тому же на тот момент единственного православного царя во всем мире! Вообще, превращение Руси из великого княжества в великое царство, происшедшее при активном участии святителя Макария, сыграло исключительно важную роль в сохранении целостности и независимости страны.
Святитель Макарий вошел в число членов так называемой Избранной Рады – своего рода парламента или совета при царе, имевшего большое влияние на царскую политику, и в этой должности принимал участие в разработке и проведении в жизнь различных полезных для народной и церковной жизни реформ.
Но главным делом Московского первосвятителя оставалась все же не политика, а пастырство. Святитель продолжает работу над Четьями Минеями; кроме того, желая, чтобы душеполезные книги и вообще грамота были доступны как можно большему числу людей – и богатым, и бедным, – этот выдающийся просветитель прикладывает немалые усилия по введению на Руси книгопечатания, изобретенного незадолго до того. Его заботами в Москве в 1553 году была открыта первая типография.
Святитель Макарий неустанно заботился о том, чтобы должным образом организовать церковную жизнь русского народа, а также дать ему как можно больше добрых примеров христианской жизни в лице святых. Его стараниями в Москве были собраны два Поместных Собора Русской Православной Церкви – в 1547 и 1549 годах, – оставшихся в истории под названием «Макарьевских». На этих Соборах было официально прославлено множество русских святых, в том числе такие подвижники, как Петр и Феврония Муромские, Александр Невский, Савва Сторожевский, Александр Свирский, Михаил Ярославич Тверской и Нифонт Новгородский. А в 1551 году стараниями митрополита Московского Макария был созван знаменитый Поместный Стоглавый Собор, названный так потому, что решения его были изложены в виде ста глав. На Соборе рассматривались самые разные вопросы: внешность христианина, его поведение, церковное благочиние и дисциплина, церковная иконопись, духовное просвещение и многие, многие другие. Хотя некоторые из решений Стоглавого Собора были впоследствии отменены на других Поместных Соборах, он все же сыграл большую роль в должной организации религиозной жизни на Руси.
Что можем мы сказать о личности святителя Макария? Из летописей вырисовывается образ человека деятельного, умного, проницательного и в то же время смиренного. Современники вспоминают о нем как о великом молитвеннике и подвижнике. «Митрополит святейший Макарий, на Москве неподвижно живший и правивший слово Божие истинное, – пишет один из них, – от великого воздержания едва мог ходить, кроток же был и смирен и милостив ко всем, нравом был как дитя, умом же всегда совершен».
Святитель не страшился обличать пороки сильных мира сего, в том числе самого царя Ивана Васильевича. Нередко приходилось подвижнику прибегать к юродству, чтобы заставить гордецов задуматься. Так, однажды царь передал ему просьбу прислать во дворец какую-либо душеполезную книгу – и святитель отправил ему чин погребения. Суеверный царь, разгневанный на столь явное напоминание о неизбежной для всех смерти, приказал передать святителю: «Ты прислал мне чин погребальный, а в наши царские чертоги такие книги не вносятся!» Макарий же отвечал царю просто и без всякого страха: «Я, богомолец твой, послал спроста по твоему приказу, что ты велел прислать книгу душеполезную; и эта книга всех полезней: если кто ее со вниманием почитает, тот вовеки не согрешит».
О, если бы грозный царь внял увещеваниям святителя, если бы действительно задумался о своей жизни! Скольких бед избежала бы в будущем Русь! Но увы – уже тогда Ивана Васильевича больше занимали вопросы снятия любых (в том числе и богоустановленных) ограничений своей власти… А в 1563 году святитель Макарий скончался – и тем легче стало забыть его мудрые наставления, до этих пор хотя бы как-то сдерживавшие безумные порывы жестокого царя.
Дорогие во Христе отцы, братья и сестры! Как можем мы почтить святителя Макария? Воздать ему честь, спеть торжественные песнопения о нем, может быть, даже воздвигнуть храм в его честь?
Но ведь подобные знаки внимания и уважения оказывал Московскому святителю и царь Иван Грозный – однако это оказание подвижнику почестей не спасло самого царя от страшных грехов.
Нет, дорогие мои! Лучший способ почитания святых – подражать их жизни, следовать их заветам духовным. Конечно, не каждый из нас призван к монашескому пути, не каждый может стать архиереем, не каждый может и приобрести такой всенародный авторитет и сыграть такую роль к истории родной страны, как это сделал святитель Макарий Московский. Но главное – подражать не внешней, а внутренней сути подвига святых угодников. Чему можем мы, простые люди, поучиться у святителя Макария? Конечно, его верности Господу и святой Православной вере, его желанию служить Богу и ближним, его мужеству и забвению собственных интересов в этом служении, его смирению и духовной мудрости. Все это нужно и важно для каждого христианина.
Будем же по мере сил подражать святителю Макарию, митрополиту Московскому, и просить у Господа укрепления на этом пути, восклицая вместе со всей Святой Православной Церковью: «Яко великим пастырем единонравна и учителем вселенныя единомысленна, Божия Премудрости служителя изрядна, иже блаженству тезоименита, днесь, вернии, вси воспоим: Христа Бога моли, святителю Макарие, умирити мир и спасти души наша!»
Аминь.
Слово в день памяти святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской
(1/14 января)
Во всю землю изыде вещание твое, яко приемшую слово твое, имже Боголепно научил еси, естество сущих уяснил еси, человеческая обычаи украсил еси…
Тропарь святителю Василию Великому
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!
Сегодня Святая Православная Церковь празднует память святителя Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской (330–379), одного из святых Вселенских учителей и отцов Православной Церкви. Близкий друг святителя Василия, также великий святой и один из отцов Церкви – святитель Григорий Богослов (330–389), – так характеризовал этого человека: «Он был опора веры, правило истины, образец в Церкви, обитель Духа, муж, превзошедший меру и жизни человеческой, и добродетелей, муж многообъемлющий, великий и святой; душа его была божественна, он был мужественный подвижник истины, который не иным чем дышал, как благочестивым и спасительным для всего мира учением; для всех был он образцом веры и добродетели, слово его было высокомудренно, глубоко и совершенно».
Житие святителя Василия, так же как и его многочисленные творения, являет собой замечательный пример подлинно христианской жизни.
Будущий святитель родился в городе Кесария Каппадокийская (или же, по мнению некоторых исследователей его жизни, в Неокесарии Понтийской) в благочестивой христианской семье праведного Василия Ритора (преподавателя риторики) и его супруги, святой Эмилии. Отец Василия был понтийским греком, коренным жителем Понта (южного побережья Черного моря), а род его матери происходил из Каппадокии – области в центре Малой Азии (ныне территория Турции). Оба супруга принадлежали к богатой аристократии, владели значительными земельными угодьями в Понте, Каппадокии и Малой Армении, среди их предков и родственников были военачальники, крупные государственные чиновники, царедворцы, влиятельные землевладельцы, знаменитые адвокаты и ораторы. Однако главным достоянием родителей Василия было не знатное происхождение, не образование и не богатство, а христианская вера, истинность и искренность которой они засвидетельствовали всей своей жизнью, а их собственные родители – подвигами мученичества и исповедничества.
В начале IV века, когда святая Эмилия была еще совсем юной девушкой, в ее родной Каппадокии начались гонения на христиан. Правитель области потребовал и от родителей Эмилии, людей богатых и высокопоставленных, отречься от Христа. Когда же благочестивые супруги отказались сделать это, он приказал предать их казни, а все имущество раздать вельможам-язычникам. Так юная Эмилия в одночасье осталась бедной круглой сиротой.
Перед благочестивой девушкой встала тяжелая необходимость выбора дальнейшего жизненного пути. Ее чистая душа с ранних лет полюбила Христа, тянулась к Нему всеми своими силами, и Эмилия всерьез задумывалась о принятии подвига девства, чтобы полностью посвятить свою жизнь служению Господу. При этом девушка понимала, что положение бедной сироты-христианки в окружении язычников таило в себе немало опасностей. Эмилия отличалась редкой красотой, умом и образованностью, что привлекало к ней внимание множества каппадокийских юношей. При царивших в тогдашней, еще языческой Римской империи нравах кто-нибудь из потерявших голову влюбленных мог решиться похитить девушку даже из общины девственниц… Так как у сироты Эмилии не осталось земных защитников, она приняла решение вступить в брак с надежным человеком, который смог бы защитить ее от угроз и искушений языческого мира и с которым она могла бы построить настоящую христианскую семью.
Несмотря на то что Эмилия после мученической кончины родителей осталась бесприданницей, удивительные красота и ум давали ей возможность сделать любую, самую удачную партию и тем самым вернуть себе утраченные достаток и положение в обществе. Тем не менее мудрая и благочестивая Эмилия выбрала в мужья человека не столь богатого, сколь добродетельного, умного и целомудренного. Вот что пишет об этом один из сыновей Эмилии, младший брат Василия Великого святитель Григорий Нисский (335–394): «[Наша мать] была столь добродетельной, что во всем руководствовалась Божиим повелением, и так сильно стремилась к чистой и непорочной жизни, что и брак не избрала бы по своей воле. Но поскольку она была круглой сиротой, а в пору юности цвела такой красотой телесной, что молва о ней побуждала многих искать ее руки, возникла угроза, что если она не соединится с кем-либо по доброй воле, то ей придется вынести какое-нибудь нежелательное оскорбление, потому что обезумевшие от ее красоты уже готовы были решиться на похищение. По этой причине избрав человека известного и уважаемого за безупречность поведения, она нашла в нем защитника своей жизни».
Избранником Эмилии стал понтиец Василий, преподаватель основы античного высшего образования – риторики. Этот молодой человек, как и сама Эмилия, принадлежал к благочестивой христианской семье, пострадавшей за Христа в годы правления императора Максимина Дайи (305–311), жестокого гонителя христиан. Родители ритора Василия (мать его, духовная дочь святителя Григория Чудотворца (213–270), епископа Неокесарийского, впоследствии была прославлена в лике святых как Макрина Старшая) семь лет скрывались в горных лесах Понта от преследований язычников. Святитель Григорий Богослов (близкий друг Василия Великого и Григория Нисского) пишет об этом подвиге исповедничества следующее: «Настало гонение, и из гонений самое ужасное и тягостное; говорю об известном вам гонении Максимина, который, явясь после многих незадолго до него бывших гонителей, сделал, что все они кажутся перед ним человеколюбивыми, – такова была его дерзость и с таким упорством старался он одержать верх в нечестии! С ним препирались многие из наших подвижников, и одни подвизались до смерти, а другие едва не до смерти, для того только оставленные в живых, чтоб пережить победу и не окончить жизнь вместе с борьбой, но других побуждать к добродетели, быть живыми мучениками, одушевленными памятниками, безмолвной проповедью. В числе многих известных были и предки Василия [Великого] по отцу; и как они прошли весь путь благочестия, то время это доставило прекрасный венец их подвигу. Хотя сердце их было готово с радостью претерпеть все, за что венчает Христос подражавших собственному Его ради нас подвигу, однако же они знали, что и сам подвиг должен быть законным. А закон мученичества таков, чтобы как, щадя гонителей и немощных, не выходить на подвиг самовольно, так, выйдя, не отступать, потому что первое есть дерзость, а последнее – малодушие. Поэтому, чтобы и в этом почтить Законодателя, что предпримут они? Или лучше сказать, куда ведет их Промысл, управляющий всеми их делами? Они убегают в один лес на понтийских горах, а таких лесов у них много, и они глубоки и простираются на большое пространство; убегают, имея при себе весьма немногих спутников в бегстве и служителей. Другие станут удивляться частью продолжительности бегства, которое, как говорят, было весьма долговременно, длилось до семи лет или даже несколько больше, частью роду жизни для людей, живших в довольстве, скорбному и, вероятно, непривычному бедствованию их на открытом воздухе от стужи, жары и дождей, пребыванию в пустыне, вдали от друзей, без сообщения и связи с людьми, что увеличивало злострадания видевших себя прежде окруженными многолюдством и принимавших от всех почитание».
Таким образом, Господь, по Своей неизреченной милости, соединил двух благочестивых христиан, потомков мучеников и исповедников Своих. Брак этот оказался на редкость счастливым: Василий Старший и Эмилия любили друг друга истинно христианской супружеской любовью и рука об руку шли по дороге к Царствию Небесному. Святой Василий Ритор был одним из лучших в ту пору учителей красноречия, а святая Эмилия – образцовой хранительницей домашнего очага. Будучи одним из самых известных риторов в Римской империи, глава семьи учил своих учеников прежде всего подлинной нравственности – и тем же самым занималась в отношении своих домочадцев его достойная помощница. При этом необходимо отметить, что античные риторы зачастую принимали обучающихся на дому, где сам вид благочинно устроенного семейного быта был немалым подспорьем в деле внедрения в учебный процесс христианских нравственных начал.
Святитель Григорий Богослов, восхищенный прекрасным примером христианского супружества, так говорит о родителях своего лучшего друга: «Супружество его родителей, в котором единое стремление к добродетели играло неменьшую роль, чем единство тел, имело многие отличительные черты, как-то: питание нищих, странноприимство, очищение души посредством воздержания, посвящение Богу части своего имущества, а о последнем многие тогда усердствовали, как ныне, когда обычай этот вошел в силу и уважается по прежним примерам. Оно имело и другие добрые качества, которых достаточно было, чтобы наполнить слух многих даже и тогда, когда бы Понт и Каппадокия разделили их между собой».
И действительно – святая семья, возвратившаяся на родину ритора Василия, в Понт, и проживавшая в городе Неокесарии, была известна своей добродетельной жизнью не только среди христиан, но и среди язычников, – союз Василия и Эмилии стал настоящим примером христианской семьи, гармонично сочетавшей в себе духовное, душевное и телесное. Они жили в миру, не прячась от него в «твердыне» псевдоблагочестия, занимались обычными мирскими делами – но при этом не проникались чуждыми влияниями, а, наоборот, своей искренней любовью к Богу и друг к другу преображали мир вокруг себя, наполняя его Светом Христовым.
Благочестивый и гармоничный христианский союз Василия и Эмилии принес обильный и прекрасный плод – не только духовный, но и телесный. За двадцать лет семейной жизни у супругов родилось десять детей. Один из этих детей умер во младенчестве (что было не редкостью для той эпохи), но остальные девять – Макрина, Василий Великий, Навкратий, Григорий Нисский, Петр Севастийский и четыре дочери, имена которых не дошли до нас, – благополучно выросли, с ранних лет питая свои души благочестием родителей, и впоследствии также просияли святостью. Святитель Григорий Богослов не зря называет супружество Василия и Эмилии «многочадным и благочадным» и говорит о благочестивых супругах такие проникновенные слова: «О родителях же Василия засвидетельствовал нам действительный опыт, что они и сами по себе, если бы не сделались родителями таких детей, довольно имели у себя похвальных качеств, и имея таких детей, если бы не преуспели столько в добродетели, по одному благочестию превзошли бы всех. Ежели из детей один или двое бывают достойны похвалы, то это можно приписать и природе. Но превосходство во всех очевидно служит к похвале родивших. А это показывает блаженнейшее число иереев, девственников и обязавшихся супружеством, которым супружеская жизнь никоим образом не воспрепятствовала наравне с первыми преуспеть в добродетели; напротив, они обратили это в избрание только рода, а не образа жизни».
