Kitabı oku: «Слезы императора»
Пролог
Февраль, Шанхай
Канун нового года
Мэтт
Голос отца, низкий и манерно-тягучий, я слышу отчетливо, несмотря на ту поистине снежную вакханалию, которую творит погода вокруг нас. Тысячи снежинок ледяными иглами безжалостно впиваются в кожу лица и шеи, застревают на зубах, осыпаются за воротник легкой зимней куртки. Пушистая белая мгла не оставляет ни малейшего шанса увидеть что-либо в радиусе метра, а звуковое сопровождение временами даже оглушает. Бушующая природа превратила суетливые и празднично-возбужденные улочки Шанхая в пустынные каменные реки.
Мы здесь только вдвоем, под покровом наступающих сумерек и неутихающей метели.
Единственное, за что сейчас цепляются все мои органы чувств, это неподвижная фигура монарха, почтившего меня своим присутствием уже который раз за последние дни. Его глаза, пылающие в кромешной тьме, словно гипнотизируют и манят, и в сочетании с проникновенной нравоучительной речью не позволяют сделать лишнего движения.
– Я доподлинно знаю, что с момента нашей последней встречи дело не сдвинулось. Почему ты до сих пор не избавился от нее? Если она не служит нашей цели, то должна исчезнуть. Забери камень и начинай заново. Ты понимаешь, что твое время практически истекло?
Я все помню, отец. Я ни на секунду не снимал свои невидимые кандалы. Того и гляди, проявятся кровавые мозоли.
– Я был снисходителен к твоему… сердечному увлечению, но игры затянулись. У всего есть свой срок, тебе ли не знать об этом? Наша судьба предопределена свыше, сынок, – сокращая расстояние между нами, он делает шаг вперед и кладет руку с фамильным перстнем мне на плечо. Фиолетово-розовый кварц в обрамлении драконьего когтя на миг возвращает меня на двадцать лет назад.
Ласковым жестом мама ерошит мне волосы, солнечный свет мягко омывает, окутывает невесомым акварельным облаком. Сегодня день моего пятилетия, и я встал раньше всех, чтобы не пропустить ни минутки праздника. "Держи, это мой подарок, сыночек, – она протягивает и кладет в мою раскрытую ладошку небольшой кулон. Аккуратно трогаю пальчиком его округлые грани, любуюсь необычным цветом, который я видел лишь на пачке фломастеров в школе. -Это особенный камень. Где бы ты ни был, он всегда приведет тебя ко мне, – мама внимательно заглядывает мне в глаза и нежно целует в лоб. -Не потеряй его, слышишь? -Никогда, мамочка! …"
Мамочка…
Резко дергаюсь в сторону, с отвращением сбрасывая его ладонь. Мне омерзительны его прикосновения, после наплыва непрошенных воспоминаний становится горько во рту, фантомная боль простреливает грудную клетку невидимыми стрелами. Делаю глубокий вдох, затем еще и еще.
– Ты прав, отец, – заставляю себя растянуть губы в дикой ухмылке. Ин Лун недоуменно хмурится, не понимая причин моего поведения. – Судьба предопределена свыше, и я не имею права ее искушать. Потомок нашего рода никогда не позволит себе нарушить традиции Вечных вод.
Обхожу его по кругу, стараясь не касаться подошвами ботинок дорогой ткани облачения правителя. Бархатный традиционный династический костюм искусно украшен багряными шелковыми нитями по рукавам и подолу, широкий пояс сверкает золотом и средневековой росписью в виде иероглифов священного животного. Мифическое крылатое существо со змеиным хвостом и острыми орлиными когтями. Монарх всегда щепетильно относился к своему внешнему виду, и я не буду лишний раз дразнить его величество. Ин Лун медленно разворачивается и вновь бросает на меня свой горящий взор. Закипающая внутри отчаянная ярость, подкрепленная видениями из прошлого, жаждет вырваться наружу, но я не даю ей воли. Пока.
– Но я живу на равнине, отец. Здесь я сам выбираю свой путь. И не стану лишать такой возможности другого человека, – с нескрываемым удовольствием наблюдаю за переменой эмоций на его лице. Всполохи раздражения, густо замешанные на гневе и недовольстве, он эффектно маскирует под мудрую рассудительность.
Но вдоволь полюбоваться его физиономией мне не удается.
– Ты с детства был непослушным мальчиком. Жизнь на равнине не располагает к почитанию традиций, я понимаю.
Поразительно быстро взяв себя в руки, он смахивает снежные хлопья с дорогой ткани рукава.
– Я предлагаю тебе свою помощь. Общие чаяния – общие силы, – самодовольная улыбка и переменчивый тон меня напрягают. В чем подвох, что он задумал? Переход на древние философские изречения с его стороны слишком предсказуем, чтобы не являться отвлекающим маневром.
– А если я откажусь? -парирую я, не желая сдаваться.
– Нерациональный подход. Глупо отвергать многовековой опыт предков…
– Если я откажусь от крыльев, – и это уже не вопрос.
Все. Не могу и не хочу продолжать этот балаган, который и так затянулся. Я уже порядочно промок и замерз, и чашку ароматной горячей лапши желаю больше, нежели выслушивать наставления и угрозы. Тем более потому, что для меня наша проблема перестала быть актуальной. Все уже решено.
– Ты готов пожертвовать своей единственной привилегией в двух мирах ради какой-то… – он выплевывает слова как камни, мгновенно растеряв весь свой королевский лоск, – …девчонки?!
Я молчу намеренно, давая ему наконец выплеснуть все, ради чего он и подкараулил меня в этот предпраздничный вечер возле моего дома.
– Я так и знал, что этим все кончится, хотя и надеялся на обратное, -Ин Лун подходит ко мне вплотную и, чуть наклоняясь к уху, с сарказмом добавляет, – что ж, удачи. Тогда я оставлю за собой право действовать самостоятельно.
Резко повернувшись, он отступает на полшага и внезапно с силой толкает меня в грудь, сбивая с ног. Не готовый к такому повороту, я не успеваю сгруппироваться и падаю спиной на обледенелые камни, чудом не ударившись затылком о стоящие рядом припаркованные автомобили. Успев оправиться от первоначального шока, я приподнимаюсь на локтях, одновременно морщась от резкой боли в правой ладони, пытаюсь найти Ин Луна глазами, но правитель, не говоря больше ни слова, быстро растворяется в неутихающей белой мгле.
– Что это значит?? – кричу я, прекрасно зная, что ответа не дождусь.
Если бы я тогда знал, что означает его последняя фраза, то не стал бы раскрывать все свои карты одномоментно. Убежденный в исключительной правильности своего решения, я расслабился и сглупил, потеряв самое драгоценное, что имеет значение в критических ситуациях – время. Несколько гребанных минут, которые стоили мне слишком много.
Все всегда решают минуты.
Часть I. Агностик
Глава 1
«Шанс выпадает очень редко, но ты должен быть готов к нему всегда. Когда с неба польется золото, у тебя должно быть ведро, а не наперсток.»
Уоррен Баффет
Декабрь, Сан-Франциско
Канун Рождества
Эльза
– Марк, я сдала смену!
Мой уставший голос звучит неожиданно громко и пронзительно в опустевшем кафе на Дайвелл-стрит, оповещая хозяина об окончании очередного рабочего дня. Проверив барную стойку и бегло оглядев взором обеденную зону, удовлетворительно киваю и заглядываю в подсобку. Не сразу мне отвечая, владелец заведения, сорокапятилетний мужчина, с грозной внешностью, но добрыми лучистыми глазами, усердно пересчитывает накопившиеся чеки и только после поднимает на меня взгляд.
– Отлично, Эльза, ты умница. Как всегда, – Марк снимает очки и потирает большим и указательным пальцами переносицу. – Завтра начинаем с восьми, не забыла?
– Помню, босс – с улыбкой отзываюсь я.
– Выспись хорошенько, нам предстоит сложный день. Всем праздновать, а нам пахать придется.
– Обязательно. Доброй ночи!
Кивнув на прощание, я наспех накидываю пестрый шарфик поверх капюшона и выхожу на ярко освещенную улицу, щедро украшенную в честь наступающего Рождества.
Готовиться к предстоящему празднику и последующими длинным выходным город начинает заранее, и чем ближе день икс, тем насыщеннее он ощущается своей волшебной атмосферой. Каждое кафе, магазин, уличный павильон или крошечная придомовая арка – все украшено индивидуальным контрастным нарядом. Все вокруг озаряется огоньками от светодиодов, блики от них играют в разноцветной мишуре и отражаются в панорамных окнах уютных кофеен. Аккуратно вырезанные бумажные снежинки, фигурки сказочных персонажей разной величины и прочая новогодняя атрибутика дополняет рождественский ансамбль. Можно действительно потерять голову от окружающей суеты, среди которой просто нереально почувствовать себя одиноким или обделенным. Все вокруг живет и дышит, и это прекрасно.
Хотя жаловаться на одиночество или отсутствие внимания мне в буквальном смысле кощунственно. Я работаю барменом-официантом в небольшом ресторанчике в двух кварталах от дома, и нехватки в общении не испытываю. Более того, временами к концу дня хочется все бросить и завернуться в глубокий непробиваемый кокон где-нибудь в дальнем углу.
Я не могу назвать это работой мечты в мои неполные двадцать лет, но на данном этапе жизни считаю вполне приемлемым вариантом, как с финансовой, так и в целом с рациональной точки зрения. Конечно, по утрам мои глаза не горят от предвкушения предстоящих дел, и нередко приходится буквально соскребать себя с кровати, но по крайней мере отторжения и чувства неудовлетворения результатами собственного труда не возникает. На жизнь хватает, и даже удается создать определенную "подушку безопасности" на случай непредвиденных расходов.
Родители мечтали, чтобы их старшая дочь стала учителем, и с ранних лет кормили меня рассказами о пользе и престиже будущей профессии. Будучи послушным и примерным ребенком, я не могла и не хотела им перечить. После получения школьного аттестата я успешно сдала вступительные экзамены и была официально зачислена на педфак в Калифорнийский. И ближе к концу второго года обучения с тоской осознала, насколько беспечной и наивной я была, поддавшись на уговоры домашних.
Как же я завидовала ребятам, которые выбрали себе профессию по зову души и сердца, как бы пафосно это ни звучало. На деле все оказалось совсем не так радужно. Из года в год твердить одно и то же, пить успокоительное после очередного сбитого в кровь носа ученика на перемене и до поздней ночи корпеть над бесконечными тетрадями, требующих проверки – все это составляло серую и безрадостную перспективу. Безусловно, настоящий педагог – это призвание, уметь найти подход к каждому – поистине Божий дар. Который, как к моему сожалению выяснилось, дается далеко не всем.
Конечно, перекладывать ответственность на чужие головы я не собираюсь – в том, что случилось, есть и моя вина. Но я отчасти горжусь тем, что быстро поняла свою ошибку, и превозмогая страх осуждения, попрощалась с педагогическим. Зато теперь я точно знаю, в какую сторону ветер будет попутным.
Родители до сих пор не приняли моего решения всерьез. Для них, особенно для отца, мой поступок принял масштабы всемирной катастрофы, и с тех пор как я покинула стены университета, отношения между нами приобрели сугубо поверхностный характер, с легким налетом укора и циничного осуждения. Не скажу, что я довольна таким раскладом. Порой становится дико обидно и больно, что меня не принимают такой, какая я есть – взбалмошной, импульсивной, непредсказуемой, но со временем я научилась терпеть, и даже привыкла к равнодушию с его стороны. Единственная моя отдушина – это мама. Восторга в ее печальных серых глазах, конечно, не было, но она мудро и без долгих нравоучительных монологов дала понять, чтобы я в кратчайшие сроки реабилитировалась и исправила свои ошибки. Без ее поддержки и теплого плеча я бы наверняка замкнулась в себе и не смогла пойти дальше. Каждый день благодарю Бога, что мы есть друг у друга.
Сегодня дорога домой пешком утомляет, я жутко устала и мечтаю лишь о том, чтобы голова поскорее коснулась подушки. На часах уже далеко за полночь, и наш миниатюрный частный домик погружен в темноту и безмолвие. Аккуратно пробираюсь в свою комнату на втором этаже, стараясь никого не разбудить. Бросив сумочку на кровать, останавливаюсь у зеркальной стены при входе в ванную. Нервно срываю шапку и дергаю головой в стороны, наблюдая, как по плечам рассыпаются шелковой волной иссиня-черные кудри. Кожа, немного раскрасневшаяся от морозного воздуха, на контрасте выглядит просто белоснежной, превращая меня в оживший прототип спящей красавицы. Тихонько смеюсь своим мыслям, качая головой. Из-за невысокого роста и хрупкого телосложения меня можно принять скорее за дюймовочку.
Какие иногда глупости лезут в голову перед сном… Стадию одержимости фэнтези-романами с безумно влюбленными героинями-дурочками и неотразимыми принцами-оборотнями я прошла еще в восьмом классе. В реальном мире нет места сказке, и лучше никогда не забывать об этом.
***
Magic Caffee&Bar, крошечный ресторанчик, где я нашла себе временное пристанище, в день Рождества вопреки всем законам труда и отдыха набит практически до отказа. Вместо того, чтобы наслаждаться семейным уютом и теплом домашнего очага в самый волшебный и чистый праздник года, жители нашего холмистого городка на севере Калифорнии спешат пропустить по стаканчику пенного и в очередной раз набить животы многослойным бургером. Кафе забито под завязку, хотя часы едва успели пробить полдень. Моя функция в данном заведении состоит в оказании услуг за барной стойком и по желанию радовать гостей коктейлями собственного приготовления. Зажигательным искусством флейринга (прим.-умение артистично готовить напитки с подбрасыванием и вращением барных принадлежностей) я пока овладела не в полной мере, но потенциал к этому в себе обнаружила недюженный. К тому же, не всем посетителям, как оказалось, эта демонстрация личных навыков приходится по душе. Попадаются иногда ну очень впечатлительные и тонкой душевной организации гости, которые хватаются за сердце при виде емкости со спиртным в состоянии свободного падения.
Краем глаза замечаю Джейсона, выходящего из подсобки и направляющегося уверенной походкой в мою сторону. Время от времени поправляя шапочку Санта-Клауса, которая так и норовит съехать вбок от интенсивных движений, парень приземляется высокий барный стул напротив и широко улыбается. Джейсон – сын Марка, моего начальника, хозяина данной кофейни, и по совместительству его зам.
– Горячий сегодня денек, да, Эли?
Пробежавшись взглядом по гостям, он негромко присвистывает и вновь обращает взор на меня.
– Доберем до восьми штук, как думаешь?
– Ты смерти моей хочешь, Джейсон? – делаю круглые глаза и притворно строю ужасную гримаску. – И почему им дома не сидится? – вздыхаю я.
– Не помню Рождества, когда было иначе. Это уже становится доброй традицией. Сделай громче, пожалуйста.
На висящей на стене огромной плазме в который раз крутят рекламный ролик с презентацией нового китайского экологического центра и розыгрышем билетов на предстоящий Праздник Весны. Анонс будущего торжества многие уже заучили до дыр, особенно фанаты традиций востока и желающие расширить кругозор и наладить международные связи, а заодно и провести с пользой две недели на далеком иностранном континенте.
– Только не говори, что ты участвуешь в лотерее?
Джейс заразительно хохочет, запрокинув голову и обнажая ряд белоснежных зубов.
– Меня Сэм заставила. Она недавно записалась на курсы китайского, и грезит протестировать его в живой среде. Пришлось поддаться. А вдруг нам улыбнется удача? Кто знает.
– Да ладно тебе. Не подумала бы никогда, что ты такой мечтатель.
– Только никому не говори.
– Народ, у меня новость! – кричу на весь зал, намеренно провоцируя парня. Некоторые посетители заинтересованно поворачиваются в нашу сторону.
– Эльза!! – шепотом цыкает Джейсон и протягивает руку через стол, чтобы ущипнуть. Наступает моя очередь хихикать и отмахиваться.
С Самантой они встречаются уже больше года, и не так давно стали жить вместе. Она замечательная девушка, и несмотря на то, что наши отношения вначале не заладились, в итоге стало ясно, на чем была основана ее неприязнь. Как сама же Сэм в последствии призналась, она жутко ревновала меня к своему парню, поскольку тот пятьдесят процентов рабочего времени проводил в кофейне. Именно Джейсон после университета помог мне адаптироваться и влиться в коллектив, буквально разжевывая многие рабочие моменты и разруливая форс-мажорные ситуации. Но эта помощь всегда носила дружеский, я бы даже сказала, братский характер, за что я ему бесконечно благодарна.
Мы по-дружески продолжаем подначиваем друг друга, потягивая горячий шоколадный пунш. На самом деле идея с путешествием отличная, и я бы сама не отказалась окунуться в загадочный мир востока, так отличавшийся от американского своим имперским менталитетом, древнейшей историей и богатой культурой. Не говоря уже о собственном летоисчислении и зодиаке из почитаемых животных. Год какого зверька там у них наступает? Дракона, по – моему…
Не успеваю отправить мысль в свободный полет, как отвлекаюсь на звук колокольчика, оповещающего персонал кафе о новом посетителе. Невольно поворачиваю голову на источник сигнала, чтобы разглядеть очередного голодного гостя.
Словно подгоняемый ледяным декабрьским ветром, высокий молодой мужчина уверенной плавной походкой неспешно ступает в лобби кофейни, чуть замирает на месте и, бегло окинув всю обеденную зону, выбирает направление к бару. Мощная, незримая энергетическая волна бьет по моим рецепторам и вызывает табун мурашек по всему телу. Я не могу припомнить в своей жизни такой горячей эмоциональной реакции на появление представителя противоположного пола. Меня словно молнией ударяет, точечно проникая искорками в каждую клеточку тела. Пульс мгновенно достигает максимума и дыхание перехватывает. Машинально опускаю взгляд вниз, на носочки своих конверсов, стараясь восстановить сердечный ритм. Господи, что со мной происходит? Только бы успеть взять себя в руки до его появления у барной стойки, иначе выдам себя с головой. Что это еще за персонаж с харизмой сталкера?
Расстояние между нами стремительно сокращается. Я забываю, на каком моменте разговора и с какой фразой, брошенной напоследок, из поля зрения исчезает Джейсон.
Он уже близко, я даже ощущаю запах его парфюма, не растворившийся до конца в морозной снежной пыли, что вместе с ним влетела в здание с улицы. Полынный, чуть коньячный горький аромат с древесными нотами. Расстегнутая черная дубленка-авиатор надета на толстовку кислотно-оранжевого цвета, капюшон от которой он сбрасывает привычным движением. Я поспешила назвать его мужчиной, это скорее молодой парень, на вид немного старше меня.
Придя в себя от будоражащего первого впечатления, я продолжаю исподтишка рассматривать незнакомца. Четкий овал лица, высокие скулы, отсутствие щетины на твердо очерченном подбородке. Смуглая кожа и словно выгоревшие на солнце светлые волосы с вкраплениями платины составляют ошеломляющий в своей неправильности контраст. Его красоту можно назвать ледяной, отталкивающей, как и саму природную стихию, бушующую вне этих стен.
Меня осеняет запоздалая мысль о том, что наверняка со стороны я выгляжу комично, по непонятной причине уставившись во все глаза на незнакомого парня, пока не замечаю, что тот аналогично использует свое время на созерцание моей внешности. Нарочито медленно он скользит взглядом вниз по моей шее, опускается к груди, скрытой форменным барменским кителем, и вновь поднимается к лицу. Пару мгновений замирает на губах и, наконец, останавливается. Наши взгляды встречаются, и я в который раз за последние минуты цепенею от нахлынувших ощущений. Незнакомец является обладателем самых глубоких и влекущих глаз. Пронзительно-лазурные, оттенка мятежных вод Тихого океана, ласкающего непокорными волнами наш прибрежный холмистый городок. Будто расплавленный драгоценный металл, мерцающий серебристо-голубыми бликами. В компании густых бровей и мужественных черт лица это как контрольный выстрел в упор.
Я мысленно считаю до пяти секунд, стараясь сохранять уверенность и не дать парню проявить свое превосходство, но уже на третьей понимаю, что проиграла. Он зрит прямо вглубь, в самую суть, и меня опять накрывает огненной эмоциональной лавой. Такие проявления чувств, завязанные на ярком физическом отклике, мне не свойственны, и то, что я испытываю сейчас, вызывает непонятный мне страх и дикое раздражение. Оно вдруг вырастает где-то внутри, принуждая к единственно верному варианту – отгородиться, спрятаться от него, возвести незримую ментальную стену, не реагировать….
И в ответ, словно прочитав мои мысли, этот высокомерный блондин с безупречной внешностью дарит мне ленивую, чуть снисходительную улыбку.
