Kitabı oku: «Доверься мне», sayfa 5

– Я хотел, чтобы ты узнала от меня, Доуни, а не когда в следующий раз вернешься домой и об этом все будут болтать.

У меня получилось лишь качнуть головой:

– О’кей. Спасибо.

Папа потянулся через стол и взял меня за руку:

– Ты вправе злиться, Воробушек. Или грустить. Это абсолютно нормально.

Закрыв глаза, я кивнула. Потребовалось собрать все силы, чтобы не схватить тарелку и не швырнуть ее в окно. Мне нужно было срочно что-нибудь сломать. Выпустить гнев наружу, иначе я просто лопну. Взорвусь и разнесу все вокруг себя.

Нейту действительно хватило наглости купить особняк Мэйнарда.

Дом, о котором мы всегда мечтали, когда были подростками. Дом, в сад которого мы пробирались, чтобы с веранды заглянуть в гостиную. Дом с белым фасадом и темно-зеленой черепичной крышей, красивыми ставнями и высокими украшенными лепниной потолками. Наша общая мечта о будущем, которого у нас никогда не будет.

Я стискивала стакан с чаем, пока костяшки пальцев не побелели. Потом вновь посмотрела на отца с фальшивой, но, надеюсь, очень убедительной улыбкой на губах.

– Все в порядке, пап. Я рада за Нейта. Правда, – произнесла я мягким тоном.

У меня так и не хватило духу рассказать папе об истинной причине нашего разрыва. Мой отец умел быть необыкновенно упрямым и мало с кем дружил. Семья Даффи уже больше десяти лет принадлежала к узкому кругу его друзей. Только поэтому я наврала ему, что мы с Нейтом расстались по-хорошему, хотя все случилось ровно наоборот. Кроме того, я не хотела, чтобы папа за меня беспокоился. У него достаточно забот, и я собиралась быть для него не обузой, а сильной женщиной, которую он из меня воспитывал.

Мне стоило очень больших сил целыми днями притворяться, что все хорошо, и отпускать свою боль лишь по ночам. Но я справилась. Единственное, о чем знал папа, – это что наше расставание было тяжелым, собственно, как и почти любое расставание. Однако он поверил, когда я сказала ему, что мы просто чересчур молоды для таких серьезных отношений. Что из нашей совместной жизни ничего не вышло. Что мы попробовали, но не получилось, и мы решили закончить это, пока не стало поздно и один из нас не получил неизлечимую рану. Как они с мамой.

Чушь собачья.

Остаток вечера я прожила в режиме «зомби». Почти не следила за тем, что рассказывал мне папа, и отвечала на его вопросы хоть и максимально бодро, но немногословно. Я приклеила на лицо широкую улыбку, когда мы прощались, и крепко-крепко его обняла. Даже его родной запах опилок и дерева не смог меня утешить.

Путь домой я прошла как оглушенная и ползла как черепаха. А когда начался дождь, на миг застыла и подняла лицо к небу. Мелкие холодные брызги, как иголки, падали на мою кожу, и я позволила им успокаивать меня.

Чтобы дойти до общежития, потребовался час. С размазанной косметикой я не только чувствовала себя как зомби, но и выглядела, наверное, так же. Девушки, встречавшиеся на пути, провожали меня взглядами, однако это проплывало мимо меня, будто в тумане. Я целенаправленно шла в свою комнату, ничего не замечала, никого не слышала.

Каким-то образом мне удалось добраться до своей кровати и упасть лицом в подушку. Сойер о чем-то спросила, однако я не желала ни слушать, ни объяснять причины своего кошмарного состояния. Поэтому натянула на голову одеяло и отвернулась к стене.

До меня постепенно доходили папины слова. И чем глубже я их в себя впускала, тем больше вреда они причиняли. Голова словно потяжелела, наполнившись горем, которое уничтожило меня после разрыва с Нейтом.

Нейт купил наш дом. Для девушки, с которой изменял мне на протяжении нескольких месяцев.

К этому времени мне уже должно было стать все равно, но не стало. Не после совместных шести лет. Не после того, как мне нанесли такую рану. Обнаружить в нашей спальне Нейта, а под ним Ребекку – это самое худшее, что я когда-либо переживала. Боль разодрала меня на части и отняла способность чувствовать хоть каплю доверия. Та боль… Я даже не могла ее описать. Так это было мучительно.

Воспоминания парализовали меня, и я свернулась в клубок. Глаза плотно закрыла, потому что их жгло, а я не собиралась рыдать из-за Нейта. Мои резервы для Натаниэля Даффи полностью израсходованы. Так звучал мой зарок перед переездом в Вудсхилл. Отпустить. Построить новое будущее. И не проливать из-за него больше ни одной слезинки.

Он купил особняк Мэйнарда.

Он просто шел дальше, как будто ничего не случилось.

Он проживал нашу мечту с другой.

Нельзя сказать, что я до сих пор любила Нейта. Любви не осталось уже довольно давно. Я даже сама удивлялась, как быстро испарилось это чувство, после того как выяснилось, какой он человек в действительности. Однако это не значило, что мне все равно не больно от того, что он просто пошел вперед, как будто нас никогда не существовало.

Но я не заплакала.

В какой-то момент мне послышалось, что Сойер с кем-то разговаривает, а сразу после этого раздались приближающиеся шаги.

– Доун?

Повернувшись под одеялом, я выглянула оттуда одним глазом. Элли присела возле моей кровати. Я подвинулась чуть дальше к стенке и приподняла одеяло, чтобы она могла лечь ко мне. Подруга приняла немое приглашение, и чуть позже мы уже вместе лежали в моей норке.

Мы смотрели друг на друга, и я с трудом сглотнула. Серо-зеленые глаза Элли потемнели, когда она увидела, какими пятнами покрылись мои щеки. Тем не менее вопросов она задавать не стала. Элли никогда меня ни к чему не принуждала. Одна из причин, почему я так ее любила.

– Я тебе Reese’s принесла, – сказала она вместо этого.

В качестве эксперимента я приподняла один уголок рта, чтобы выяснить, получится ли. Судя по всему, ничего не вышло – лоб Элли нахмурился еще сильнее.

– Все, видимо, совсем плохо, раз твоя реакция на Reese’s выглядит вот так.

– Нейт купил наш дом, – прошептала я. В горле образовался плотный комок, который мешал громко говорить. – Уверена, скоро он заведет болонку и назовет ее Кексиком.

– Вот же мерзкий урод.

Я кивнула, при этом чуть не ударившись головой о ее лоб.

– Никогда больше не хочу чувствовать себя так, как сейчас. И это всего лишь смягченная версия того, как все было тогда. – Я потерла грудь, будто таким образом могла избавиться от неприятного ощущения.

Элли подняла ладонь и погладила меня по руке. В ее взгляде не отражалось жалости, только простое сочувствие. Словно она точно знала, о чем я говорила.

– Может быть, поэтому Нейт тебе и звонил. Чтобы сообщить об этом.

Я презрительно фыркнула, и на лицо Элли попало несколько капелек слюны. Она зажмурилась.

– Прости.

– Без проблем. Для этого я здесь.

Теперь я улыбнулась уже чуть шире. Хоть и все еще слабо.

– Поверить не могу, что он купил наш дом.

– Ты никогда мне об этом не рассказывала, – тихо произнесла подруга.

Проглотив тот жалкий ком, я откашлялась.

– На самом деле это была всего-навсего глупая мечта. Мы всегда разговаривали и фантазировали о будущем. Я собиралась зарабатывать гроши писательством, пока Нейт продвигался бы по карьерной лестнице на фирме своей мачехи и… Мы думали, куда переедем. В том доме несколько десятилетий жил один человек, Эрнест Мэйнард, чьей смерти дожидались все в округе, чтобы дом наконец выставили на продажу.

– Звучит омерзительно, – заметила Элли, и я энергично кивнула.

– Так и есть. Но в свое оправдание добавлю, что Эрнест выглядел, как двухсотлетний старик.

– Почтенный возраст.

Еще один кивок, и одеяло зашевелилось на моих волосах.

– Возможно, ему было всего сто шестьдесят или около того. Так как все вокруг только и обсуждали этот дом, мы с Нейтом как-то забавы ради отправились туда, а когда попытались заглянуть внутрь, нас поймал Эрнест. И пригрозил, что вызовет полицию.

– О нет!

– На следующий день мы с Нейтом приехали с конфетами, чтобы извиниться. Он пустил нас внутрь и напоил чаем.

Элли ухмыльнулась:

– И вы посмотрели дом изнутри.

– Это была настоящая сказка. Правда, Элли. Самый прекрасный дом, который я когда-либо видела. Как из книжки с картинками, только намного красивее. Настоящая девичья мечта, романтический стиль кантри и… просто идеальный дом. Эрнест рассказал нам, как построил его вместе со своим отцом, и очень расчувствовался. Он отлично знал, как сильно все надеялись, что он скоро отбросит коньки, а… – Мне пришлось прочистить горло, поскольку голос совсем сел. – Нейт заявил ему, чтобы даже не думал умирать, потому что мы еще слишком молоды и не можем участвовать в торгах. Нам тогда исполнилось шестнадцать.

– Вы уже тогда мечтали туда переехать?

Я дернула плечом:

– До того, как познакомились с Эрнестом, это было просто ребячеством. Но потом… все изменилось.

– Что произошло с Эрнестом?

Прерывисто вздохнув, я прикусила ноготь на большом пальце.

– Он умер полгода назад.

– Мне жаль.

– Мне тоже. Живых родственников у него не осталось, поэтому дом перешел в собственность города и теперь, очевидно, продан.

Рот Элли сжался в жесткую линию.

– Нейту.

Я кивнула.

– Ох, милая.

– Просто смотри на все так: этот тупой мудак станет следующим, кто сдохнет в том поганом доме, – прозвучал рядом с нами голос Сойер.

Я откинула одеяло в сторону. Соседка подвинула свой складной стул к моей кровати и в данный момент красила ногти за моим письменным столом.

– Это абсолютно бестактно, Сойер, – упрекнула ее Элли.

– Бестактно, зато правда. Кроме того, мы на твоей стороне, – произнесла Сойер, кивнув мне.

Элли села и переводила непонимающий взгляд с меня на Сойер и обратно.

– Думаю, мы теперь друг другу нравимся, – пояснила я и услышала, как моя соседка по комнате издала такой звук, будто ее тошнит.

– Из-за случая с домом братства? А ей известно, что тебя там заперли? – возмутилась Элли.

– Что с тобой сделали?

– Ай, это сейчас к делу не относится. Элли, ты что-то говорила про Reese’s?

У нее на мгновение открылся рот, однако потом она помотала головой и подхватила свою сумку с пола.

– Даже большие. – С довольным выражением лица она вытащила огромную упаковку и вскрыла ее двумя руками.

Я тут же стащила одну шоколадную чашечку с арахисовым маслом и развернула темную бумагу. Элли протянула пачку и Сойер, но та лишь подняла левую кисть со свежим синим лаком с эффектом «металлик» на ногтях.

Без лишних церемоний я сняла оставшуюся обертку, проползла по постели и поднесла маленькое шоколадное пирожное к ее губам.

– Скажи: «А».

Сначала Сойер скептически на меня покосилась, а затем открыла рот и взяла зубами сразу весь батончик, из-за чего стала похожа на хомяка, который прячет запасы. Я засмеялась, и лед треснул.

За вечер пятницы мы уничтожили целую пачку Reese’s, Элли прикладывала максимум усилий, чтобы отвлечь меня от ситуации с Нейтом, а Сойер даже накрасила мне ногти. Очень здорово, когда тебя так балуют. Но, к сожалению, настроение у меня так и не поднялось – боль из-за новости про дом приклеилась ко мне, как вязкая, липкая смола.

Когда Сойер позже вернулась на свою половину комнаты, Элли отошла поговорить по телефону.

– Не думаю, что мы сегодня еще куда-нибудь пойдем. Уверена, Доун больше хочется посидеть дома.

Я навострила уши:

– Доун не хочет сидеть дома. Доун хочет куда-нибудь пойти и забыть, что этот день вообще был, – громко крикнула я.

– Да, это она. – Элли прикрыла ладонью трубку и взглянула на меня, склонив голову к плечу. – Точно?

Я отчаянно закивала. Боже, да, я не хотела киснуть в общежитии и раз за разом видеть перед глазами проклятый особняк Мэйнарда. Мне срочно требовался свежий воздух или даже больше: тяжелый воздух клуба с гудящей музыкой, которая изгонит из меня воспоминания.

Глава 8

Я безудержна и неотразима, и пошел бы Нейт со своим домом сам знает куда! Прекрасно, что у него будет будущее… зато у меня есть фантастическое настоящее. И оно прямо здесь, посреди компании дико танцующих людей, на чьих лицах мелькали разноцветные огни и которые вместе со мной отдавались сумасшедшему ритму.

Элли и наш приятель Скотт кружили меня и заставили по-настоящему вспотеть, причем в очень хорошем смысле.

На мне были такие высокие каблуки, что ради разнообразия я оказалась одного роста с друзьями. Элли заново меня накрасила и завила волосы. Я надела синее перламутровое платье, которое расширялось ниже талии и красиво взлетало в танце вокруг моих ног. Забывшись в музыке, я танцевала с закрытыми глазами и двигалась так, что кружилась голова.

Мы с Элли поехали прямиком в «Хиллхаус», единственный клуб недалеко от кампуса, где удостоверения личности проверяли лишь выборочно. У Сойер оказались другие планы, по крайней мере, она так сказала. Вероятно, ей нужно сначала переварить вечер, проведенный в компании со мной и Элли.

В какой-то момент к нашей небольшой группе танцующих присоединились Моника и Итан и подстроились под наш такт. Я наслаждалась ощущением басов, отдававшихся в костях, и раскованными движениями выпускала из себя ярость на Нейта. Настроение до сих пор оставляло желать лучшего, но все-таки сейчас меня окружало несколько самых близких людей.

– О господи, – пробормотала рядом со мной Элли, и я распахнула глаза, чтобы проследить за ее взглядом.

Моника и Итан разве что в трусы друг другу не лезли. Реально. Они танцевали как два незнакомца, которые рассчитывали на секс на одну ночь, и выглядели при этом как спаривающиеся бабуины. Все по полной программе, с покачиванием бедрами перед мужской ширинкой, запрокинутой назад головой, влажными поцелуями через плечо и… Беее.

– Перерыв? – спросила я у Элли и Скотта, и они оба взяли меня под руки.

Мы направились к своему столику, где возле парня Скотта, Мики, уже сидел Кейден. Я опустилась на скамейку напротив Скотта и Мики и сделала большой глоток колы. С другой стороны стола Кейден раздвинул ноги, притянул к себе Элли и запрокинул голову. Они поцеловались, и Кейден пробормотал что-то, отчего у Элли порозовели щеки. В отличие от меня она относилась к тому типу девчонок, у которых такой легкий румянец смотрелся очень мило. Только после этого Кейден отпустил ее, и она села рядом с ним.

– Привет, извращенка, – обратился Кейден ко мне и облокотился локтями на стол.

Я выгнула бровь:

– Да. Ха-ха. Я видела тебя голым. Большое дело.

Скотт издал звук, напоминающий умирающую свинью.

– Ты что?

– Не бери в голову. Меня он тоже уже так называл, – вставила Элли, покачав головой. Но все же не удержалась от улыбки.

– Почему ты видела Кейдена голым? – не успокаивался Скотт.

– Мне тоже интересно, – согласился с ним Мика.

– Я хотела поработать в квартире у Элли. А там был он, – я указала головой на Кейдена, – по случайному стечению обстоятельств раздетый.

– Можно мне тоже ключ от вашей квартиры, чтобы там работать? – спросил Скотт, повернувшись к Элли.

– Увы, оба запасных комплекта ключей уже у Спенса и Доун. Прости, Скотт, – ответила она.

Теперь он с надеждой взглянул на меня.

Я покачала головой:

– Думаю, мне придется сказать нет. Хотя твои щенячьи глазки очень убедительны.

Скотт надулся, после чего Мика встал и подал ему руку:

– Пойдем.

Тот поднялся и оглянулся на нас:

– Как видите, мне не нужен ваш запасной ключ.

Они оба отправились на танцпол и вскоре уже двигались в такт новой песне. Мика действительно был в этом хорош. Он обладал той непринужденной элегантностью, которая прежде встречалась мне лишь у немногих. Эти двое представляли собой красивый контраст. Скотт со своими светлыми волосами и стильной укладкой и Мика с короткими кудрявыми волосами и бронзовой кожей.

Только я решила поделиться своим восхищением с Элли, как вдруг услышала с противоположного конца стола звуки поцелуев.

– Судя по всему, я как раз вовремя, – внезапно раздался возле меня голос Спенсера.

Быстро повернув голову в ту сторону, я посмотрела на него снизу вверх. Ну почему он всегда надевал эти несчастные рубашки? И почему-почему-почему при виде него у меня всегда захватывало дух?

В груди что-то предательски затрепетало.

Я была рада его видеть. Просто все это очень хреново. И стало еще более хреново, когда мой взгляд в конце концов остановился на его губах. В животе начал скапливаться смертельный жар.

Затем Спенсер улыбнулся. Словно отлично понимал, что творилось со мной в эту минуту. Притом что он даже понятия не имел.

Он не мог знать, что желание повторить наш поцелуй приводило меня в невероятную ярость. Он ничего не знал о страхе, который разрастался внутри меня, когда при его появлении у меня подпрыгивало сердце. То, что со мной происходило, было вообще не хорошо. Спенсер – вот что для меня не хорошо. Я определенно не собиралась испытывать к нему никаких чувств и подпускать настолько близко к себе, чтобы он получил возможность так меня ранить, как это сделал Нейт. Мне больше никогда не будет больно из-за парней. Поэтому пусть Спенсер засунет себе свою понимающую ухмылку куда подальше.

Я резко встала.

– Я иду танцевать, – громко объявила я, чтобы Элли и Кейден знали, где я.

Больше не гладя на Спенсера, я поспешила сбежать на танцпол. Похоже, все мои друзья заняты, так что я нашла себе свободное место и двигалась в одиночестве.

Зазвучала песня Fifth Harmony, которая обычно всегда меня бесила, однако сегодня оказалась именно тем, что было мне нужно.

Я покачивалась в такт мелодии, и меня абсолютно не волновало, что делали люди вокруг меня. Все равно, что случилось раньше, потому что сейчас я тут, музыка ласкала мою кожу и усыпляла мысли. Это лучше, чем алкоголь.

В какой-то момент я снова открыла глаза и обнаружила парня, который мне улыбнулся. Он стоял недалеко и двигался в одном ритме со мной.

Сегодня на все плевать.

Никаких чувств, никакой грусти, никаких воспоминаний. Никакого страха.

Я сократила расстояние между нами, и он сделал то же самое. Мы безбашенно танцевали под дрянную музыку. И это было классно. Я позволила себе отвлечься на него, кружиться в его руках и позволила ему трогать меня, просто потому что могла. Я сама распоряжалась своими эмоциями и сама решала, чем закончится этот вечер. Во мне не осталось места для боли и страха, лишь для удовольствия и легкости. Существовал только этот незнакомец с темными волосами и неопределенным цветом глаз, эта песня и наши движения в унисон.

Пока неожиданно я не ощутила кого-то еще у себя за спиной. И мгновенно поняла, кто приблизился ко мне в танце. Кожу начало покалывать, а сердце опять непривычно пропустило удар. Оглянувшись через плечо, я увидела Спенсера. Однако он смотрел не на меня, а устремил злобный взгляд на парня, с которым я танцевала.

Тот с легкой улыбкой сразу отстранился от меня. Не прошло и десяти секунд, как он нашел себе следующую девушку.

В ярости я развернулась к Спенсеру.

– Какого черта? – воскликнула я.

– Не хочу смотреть, как ты танцуешь с другими парнями. Лучше развлекайся со мной. – Он обвил меня одной рукой за талию, как будто просто-напросто мог это сделать, как будто имел право так ко мне прикасаться.

Но он не имел такого права. И я никогда ему его не дам, потому что это означало лишь новую боль.

– Прекрати, – велела я.

– Не выйдет. – Он погладил меня по спине, и пусть я совсем этого не хотела, все равно таяла в его руках. Его губы почти вплотную прижались к моему уху. – Я не могу прекратить, когда речь о тебе, Доун.

Музыка, которая еще недавно отзывалась дрожью во всем теле, полностью смолкла у меня в ушах. Больше я ничего не слышала, а чувствовала только Спенсера и его многозначительные слова, и все во мне кричало его имя. Но не получалось. Просто не получалось. Быть с ним значило, что я должна ему доверять. А я не доверяла. Если неизвестно, что последует дальше.

– Серьезно, Спенсер. Отпусти меня, – процедила я сквозь сжатые зубы и двумя руками с силой уперлась ему в грудь.

Он озадаченно взглянул на меня и тут же поднял обе руки.

– Ты не можешь просто прийти и начать ревновать к кому-то только потому, что мы поцеловались. Мы не вместе. Ты не имеешь на меня никаких прав. И никогда их не получишь, потому что я тебе их не дам. Так что, пожалуйста, оставь меня в покое!

Мертвая тишина.

Буквально. Весь клуб на миг затих, пока не началась новая песня. И наш маленький надежный пузырь лопнул от пронзительного звука моего голоса, а несколько людей повернули головы в нашу сторону, в том числе и наши друзья.

Спенсер смотрел на меня потемневшими глазами, слегка приоткрыв рот и приподняв брови. Затем крепко стиснул зубы и опустил взгляд на мыски своих ботинок. Возможно, заодно он искал на полу дыру, в которую мог бы провалиться – или столкнуть меня.

Прежде чем я успела опомниться, он широким шагом направился к бару.

Спенсер напился. Издалека я наблюдала, как он опрокидывал один бокал за другим и не перестал даже тогда, когда Кейден встал и попробовал его остановить.

Я чувствовала себя премерзко.

Он мой друг. Нельзя было бросаться в его адрес подобными словами лишь из-за того, что я боялась своих эмоций. Так я все испортила и знала это. Нас, нашу дружбу и, очевидно, неприязнь Спенсера к алкоголю.

Никогда я еще не видела его пьяным и поняла, что это ужасно. Каждый раз, как только он допивал один напиток, тут же махал стаканом в воздухе и сразу же требовал следующий. Время от времени я замечала, как к нему подходили незнакомые девушки, крутились рядом и флиртовали. Он отвечал, даже потанцевал с парочкой из них, а потом возвращался назад к бару.

– Вот дерьмо, – пробормотала Моника. – Он никогда не напивается.

– Я не хотела, – в третий раз повторила я.

– Наверное, не надо было тебе так ему грубить, – сказа Моника, пока Итан накручивал на палец цветные пряди ее волос.

– Они оба взрослые. Ты не можешь винить Доун в его поведении, – тихо произнес он и поцеловал ее в шею. – Ему двадцать один год, детка. Иногда люди напиваются, когда у них выдается поганый вечер.

– Ты прав, – вздохнула она. – Извини, Доун.

Я примирительно улыбнулась. Она права, не Итан. И мы обе это знали.

Постепенно другие начали покидать клуб, все похлопывали меня по плечу или гладили по руке. Видимо, выглядела я довольно жалко. Лучше бы они на меня наорали и обвинили в том, что Спенсер наплевал на все свои принципы.

– Это не твоя вина, – сказала Элли.

Впервые мне захотелось, чтобы рядом оказалась Сойер. Ее честность и прямота в этой ситуации очень бы мне пригодились. Элли желала как лучше, но она лгала. Все это очень даже моя вина, и я не могла уйти домой, пока Спенсер находился в таком саморазрушительном состоянии.

Кейден вернулся за столик.

– Не смотри так страдальчески, Доун. Ему просто надо немного побыть одному.

Пробурчав что-то в ответ, я постаралась придать его словам хоть какой-то смысл. Не получилось. В данный момент Спенсер общался с девушкой под номером семь. Он улыбнулся и сделал глоток из своего бокала, потом поднял руку и заказал что-то для новой подружки. Та просияла и поиграла со своими волосами. Возможно, она хотела сразу усесться ему на коленки, но вдруг Спенсер поднялся и вытащил мобильник из кармана брюк. Ответив на звонок, он прикрыл ладонью второе ухо. Затем отошел на пару шагов в сторону от девчонки номер семь, больше на нее не оглядываясь. Его плечи поникли. На миг я испугалась, что его вырвет прямо на барную стойку. Но тут он опять сунул телефон обратно в джинсы, бросил на стойку пару купюр и растворился в толпе по направлению к выходу.

Я взволнованно обернулась к Кейдену, однако тот не замечал ничего вокруг, кроме своей девушки. Он убрал волосы с лица Элли, а она наклонилась к нему и шепнула что-то на ухо, после чего он крепко ее поцеловал.

Блин.

Схватив свою сумочку, я вскочила, пробормотала на ходу быстрое объяснение и стала проталкиваться сквозь кучу народа наружу. Навстречу мне хлынул холодный ночной воздух, все еще лило как из ведра. Прикрыв глаза рукой, я озиралась по сторонам на парковке.

Тем временем поток стремящихся повеселиться людей уменьшился, и перед «Хиллхаусом» практически не осталось машин. Мимо меня прошло всего несколько человек. Рыжий Volvo Спенсера даже самой темной ночью выделялся среди других автомобилей. Как и свет, который только что зажегся в салоне.

– Черт, – прошипела я.

Да он явно умом тронулся.

Я не стала долго размышлять, а просто рванула к нему… что оказалось по-настоящему смелой затеей на таких высоких каблуках. Пару раз я споткнулась, но все-таки вовремя успела сохранить равновесие, прежде чем мое лицо завело знакомство с мостовой. Уже издалека послышались ругательства Спенсера. Передняя дверь была распахнута настежь.

С раскрасневшимися щеками он сидел на водительском кресле и пытался вставить ключ в замок зажигания.

– Что, черт побери, ты тут делаешь? – закричала на него я. – Совсем чокнулся?

Снова выругавшись, он продолжал тыкать ключом в воздух. В отверстие все так же не попадал, за что я была безумно благодарна.

– Спенсер, тебе нельзя вести машину. Не в таком состоянии. – Я немного нагнулась вперед. – Пожалуйста, перестань.

Он делал вид, что вообще не замечает моего присутствия.

– Я переживаю за тебя, – предприняла новую попытку я и осторожно протянула руку за ключом.

Спенсер выбросил вперед левую руку и перехватил мое запястье.

– Ты знаешь, что я питаю к тебе особую слабость, – произнес он, не глядя на меня, – но в данный момент у меня нет желания находиться рядом с тобой, Доун. – Он оттолкнул мою руку. – Действительно нет.

Ощущение было такое, словно он влепил мне пощечину, и я почувствовала, как горло тут же пересохло.

Спенсер еще раз попробовал сунуть ключ в зажигание. И снова промахнулся.

– Твою мать!

– Давай я поведу.

– Исчезни, Доун, – пробубнил он себе под нос.

– Пожалуйста.

– Ну же, – бормотал Спенсер, но просто не мог скоординировать свои движения. – Чертова хрень! – Он отчаянно ударил ладонью по рулю, один раз, второй, еще раз сжатым кулаком, и я не отваживалась его останавливать.

Прошло какое-то время, прежде чем он прекратил со всей силой колотить по рулю. Затем уткнулся в него лбом, крепко стиснув его обеими руками.

– Приведу Кейдена, – тихо сказала я.

Из ниоткуда опять появилась его рука. В этот раз Спенсер схватил меня за подол платья. Скорее всего, он этого даже не осознавал.

– Нет. – Его ладонь тряслась у меня на бедре, настолько вне себя он был. – Почему именно сегодня? – Он поднял голову, облокотился затылком на подголовник, а потом повернул лицо в сторону, глядя на меня темными глазами. На лбу выступили бисеринки пота, а его рука дрожала, не переставая.

Это не Спенсер. Спенсер, которого я знала, не терял голову вот так, не напивался и не рвался потом вести машину. Что-то было не так, я ясно это по нему видела. И дело не только в случившемся между нами. Я чувствовала.

– Что стряслось? – прошептала я. Все во мне требовало обнять его и сказать, что все наладится.

– Мне нужно домой, – прошептал он, не отрывая от меня мутного взгляда.

– Тогда я отвезу тебя. А оттуда дойду пешком.

Спенсер слегка качнул головой.

– Нет. Портленд. Мне надо в Портленд. – Он пробурчал что-то отдаленно похожее на «экстренный случай», и у меня мгновенно зазвонили все тревожные звоночки.

– Двигайся. Я отвезу тебя в Портленд.

Уголки его рта горько скривились.

– Я правда на тебя сейчас смотреть не могу, Доун.

– Ты не можешь провести за рулем два с половиной часа в нетрезвом состоянии. Позволь мне что-нибудь для тебя сделать, Спенсер, – взмолилась я и накрыла его ладонь своей, чтобы она перестала дрожать. – Пожалуйста. Пожалуйста, подвинься.

Он опустил взгляд на наши руки. Через пару секунд кивнул. Я немедленно отдернула руку, а он попытался отстегнуть ремень безопасности. После трех попыток и еще одного красочного ругательства я перегнулась через его колени и помогла ему. Спенсер тяжело перевалился через центральную консоль, при этом сильно стукнувшись головой о ручку пассажирской двери.

Никогда раньше не слышала, чтобы он так много чертыхался.

Я сняла свои убийственные туфли на шпильках, так как на каблуках точно не смогу вести машину, и сложила их вместе с сумочкой в ногах у Спенсера. После этого быстро его пристегнула и разжала его пальцы, стискивающие брелок ключей.

– В Портленде тебе придется говорить мне, куда ехать. Справишься? – спросила я, пока заводила мотор.

Он что-то буркнул, что можно было расценивать как согласие.

– Не волнуйся. Все будет хорошо, – пробормотала я, изучая функции автомобиля.

– Это ложь.

Я посмотрела на него, но он избегал моего взгляда и отвернулся к окну.

– Все постоянно это твердят, и я жду и жду, а оно просто не происходит. Некоторые вещи нельзя отмотать назад. Ничего никогда уже не будет хорошо. – Он еле ворочал языком, и мне с трудом удавалось разобрать его слова, не говоря уже о том, чтобы как-то понимать их значение. Я не знала, что его так тяготило, и сомневалась, что была способна чем-то в этом помочь. Единственное, что я могла сделать, – это в безопасности довести его до дома. Поэтому аккуратно вывела машину с парковки на главную дорогу. Мы уезжали все дальше и дальше по направлению шоссе в сторону Портленда.