Kitabı oku: «Коварный искуситель», sayfa 4
Не в силах вымолвить ни слова, Белла только кивнула.
– Опасности больше нет, так что можете выходить.
Ее буквально затопила радость, из глаз брызнули слезы. Пират бросил на нее один-единственный взгляд, когда она вышла из зарослей, и окаменел, а она совсем забыла, что не успела одеться. Он не отрываясь смотрел ей в глаза, и она наконец сообразила, что показала ему всю себя. Только это вовсе ее не смутило: будь ее воля, она бросилась бы к нему, пусть это и глупо. Как же ей хотелось оказаться в надежном убежище его теплых рук, почувствовать себя в безопасности! Но выражение его глаз остановило Беллу.
Ей казалось, что уже знает, каков он в гневе, но она явно ошибалась. Побелевшие губы, сжатый в нитку рот, холодный колючий взгляд и глаза как два осколка зеленого льда, рука, сжимавшая рукоять кинжала, ужаснут кого угодно. Подобравшись каждым мускулом, Лахлан дрожал от ярости, а она не сводила взгляда с его челюсти, где зловеще перекатывались желваки, и тело ее сотрясала дрожь, но не гнева, а страха. Его холодная расчетливая ярость приводила ее в ужас. Уж лучше бы сыпал ругательствами – таким она его уже знала и не боялась.
Что с ним такое?
Белла отпрянула, но в два длинных шага он очутился рядом, схватил за локоть, и она оказалась прижатой к его твердой мускулистой груди. Помоги ей боже! Она ощущала каждый бугор, каждую плоскость, каждый тугой узел этой стены мышц. Ее сердце гулко стучало, и теперь уже не только от страха.
– Если вы хотели, чтобы вам помогли искупаться, нужно было просто попросить. Я же велел вам быть на виду. – Он начал ее трясти. – Зачем вы ушли? О чем думали?
Она открыла рот, ошеломленная его обвинением. К горлу подкатывали рыдания, глаза налились горячими слезами. Она не могла взять в толк, от чего он так злится. Ведет себя в точности как ее супруг: кричит, обвиняет, унижает.
– Мне нужно было вымыться. Я не думала…
– Вы вообще не думали! Черт, неужели не понимаете, что могло случиться? Вас могли убить!
Теперь он кричал, крик повис в плотном лесном воздухе и, кажется, заставил его опомниться. Он оттолкнул ее, словно его окатили кипятком.
Долгую минуту они стояли, в молчании пожирая друг друга глазами. Его грудь поднималась и опадала в такт неровному дыханию. Может, он и не заметил, но, к ее стыду, у нее отвердели соски, а груди налились мучительной тяжестью. Лахлан поморщился словно от боли, но быстро овладел собой, а когда заговорил, голос его опять звучал ровно и даже бесстрастно, безразлично. В нем не было страха. Впрочем, откуда ему взяться? Страх означал бы, что он тревожится за нее, но Лахлан Макруайри был не из тех, кто способен на подобные чувства.
– В следующий раз делайте, что вам говорят, и тогда неприятностей не будет.
Злые слезы щипали глаза. Как он смеет обвинять ее! Никуда она не уходила и не думала, что попадет в плен. Те мужчины, очевидно, сидели в засаде и ждали именно ее, так что, где бы она ни была, они бы все равно ее захватили.
– Возможно, следующего раза не случится, если вы будете лучше исполнять свои обязанности.
Не успев договорить, Белла пожалела о своих словах: она к нему несправедлива! Впрочем, как и он к ней: накричал в гневе. Его задачей было защищать, а не прочесывать местность в поисках врагов. На разведку послали Маккея; они думали, что их станут преследовать, и не ждали опасности впереди, уже близ Скуна.
Он приподнял бровь. Кажется, ее замечание произвело впечатление, но вовсе не разозлило его.
– Не теряйте бойцовского духа, графиня! Видит Бог, он вам понадобится.
Белла поджала губы. Ей не нравилось, когда он разговаривал с ней вот так, словно знал нечто такое, чего не знала она. Холодный расчет наемника против ее наивных идеалов. Легко быть циничным, если ни во что не веришь!
Она сжала кулаки, сопротивляясь желанию залепить ему пощечину, чтобы стереть с лица эту ухмылку.
– Ступайте к черту, Макруайри!
Он рассмеялся.
– Вы опоздали, графиня! Я там уже побывал. – Его взгляд на долю секунды опустился ниже, но лицо оставалось суровым. – Бога ради, оденьтесь же наконец!
Если Лахлан хотел ее смутить, заставив вспомнить о наготе, то просчитался. Белла лишилась скромности давным-давно. Муж заставлял часами стоять перед ним нагой и отпускал замечания по поводу каждого дюйма ее тела. В грубых выражениях подробно объяснял, что с ней намерен делать, пытаясь унизить и силой вырвать хоть какой-нибудь ответ, но ей было все равно: эти голые груди, бедра и ноги были словно чужими. Макруайри не увидел ничего.
Она не стала закрываться – пусть насмехается сколько угодно. С высоко поднятой головой Белла пошла – не побежала – на берег озера. Одеваясь, она чувствовала на себе его взгляд, но когда оглянулась, его лицо по-прежнему напоминало каменную маску.
Они молчали, когда шли к лошадям, да и о чем говорить – похоже, все сказано, но когда увидела тела мужчин, которых он только что убил – причем голыми руками, – Белла остановилась и вскрикнула от ужаса.
– Это война, графиня, во всей красе! Привыкайте, – буркнул Лахлан, решив, что она его осуждает.
Белла промолчала, поскольку, наоборот, хотела поблагодарить его за то, что он сделал ради ее спасения. Зачем что-то объяснять? Все равно или накричит, или наговорит колкостей – язык-то ядовитый.
Лахлан Макруайри, как хамелеон, меняет маски, и нужно постараться не забывать, какой он на самом деле: низкий, порочный и коварный.
Зато она, кажется, поняла, почему Роберт выбрал именно его. Белла могла бы усомниться в его верности и преданности, однако тот, кто умеет убивать так легко и хладнокровно, ценное приобретение для любой армии.
Приблизительно через час их догнал Маккей, а Белла с Лахланом больше не разговаривали.
По прибытии в аббатство Скун их ждало разочарование: коронация уже совершилась, двумя днями ранее на холме Доверия, – но длилось оно недолго. Предполагалось, что церемонию проведут второй раз: втайне, на древних камнях Друидов, – и они успеют туда, если поторопятся.
Макруайри возглавлял их маленький отряд. Им троим предстояло преодолеть короткое расстояние на восток от аббатства, через лес, туда, где находился каменный круг. Беллу не удивило, что Брюс выбрал именно это место. Десятью годами ранее Эдуард выкрал знаменитый шотландский камень Судьбы, на котором короновались шотландские короли. Камни Друидов тоже связаны с историей Шотландии как символ силы и преемственности королевской власти.
Ветер донес пронзительные звуки волынок, когда они взобрались на холм и их взорам представился каменный круг. Белла ахнула, благоговейно созерцая зрелище, открывшееся с холма. Между камнями, подобно золотым пальцам, в землю вонзались лучи солнца, как будто рука самого Бога простерлась с небес, чтобы благословить священное действо.
Облаченный в роскошные королевские одежды, Роберт стоял перед самым большим из камней. Вокруг собрались немногочисленные избранные свидетели. Белла узнала Уильяма Ламбертона, епископа собора Святого Андрея, который стоял по левую руку от короля, а вот стоявший справа воин весьма устрашающего вида был ей незнаком. Когда они подъехали ближе и остановились, среди воинов, выстроившихся в ряд перед королем, она заметила также Кристину Фрэз.
Не обращая внимания на Макруайри, который хотел ее удержать, снова скривившись от ярости, Белла соскочила с коня, подбежала к Роберту и присела в реверансе:
– Ах, ваша милость! Я спешила как могла. Простите, что опоздала.
Она не преминула отметить – с некоторым злорадством, – какой колкий взгляд бросил на нее Макруайри и как скрипнул зубами.
Роберт одарил ее своей лучезарной братской улыбкой, которая многие годы назад помогла ему завоевать ее вечную преданность.
– Нет, Белла, ты не опоздала. Как может быть слишком поздно, если ты рисковала жизнью, чтобы быть с нами?
Белла улыбнулась в ответ. Пусть она никогда больше не увидит Лахлана Макруайри, но пират по крайней мере исполнил свой долг: привез ее.
И очень скоро Белла стояла напротив человека, который был последней надеждой Шотландии и которому доверяла всем сердцем, и слушала, как епископ нараспев читает генеалогию Роберта, возводя его род к великому королю Кеннету Макальпину, первому королю скоттов, подтверждая его право на престол. Когда епископ закончил, Белла сделала шаг вперед – на ее накидке сверкала брошь Макдуффов, – чтобы занять свое место в истории, подтвердив наследственное право своей семьи короновать шотландских королей.
Епископ подал Белле корону, и груз ответственности тяжело лег на ее руки: она понимала важность того, что собирается совершить, и когда настал заветный миг, не колебалась. Руки не дрожали, когда она подняла над головой золотой обруч, который в лучах солнца превратился в сверкающий нимб, прежде чем возложить его на голову Роберта Брюса. Чувствуя за собой силу своих предков, совершенно уверенная в правоте дела, ради которого бросила вызов и супругу, и королю, Белла произнесла слова, уже сказанные двумя днями раньше: «Боже, благослови короля Шотландии». Пусть это были те же самые слова, что на первой церемонии, но с одним важным отличием: их произнесла представительница рода Макдуфф.
Белла могла вздохнуть с облегчением. Все, дело сделано. Назад дороги нет.
Исполнив долг, она отошла в сторону, наблюдая, как свидетели церемонии друг за другом подходили, чтобы поклониться новому королю. Когда наступил черед Лахлана, она инстинктивно подобралась и подготовилась. Не помогло: наемник бросил на нее пристальный взгляд, потом приподнял бровь и цинично усмехнулся. Пропади он пропадом!
Белла знала, что все делает правильно, и какие бы еще события не уготовил ей сегодняшний день, была рада, что никогда больше ей не придется встречаться с Лахланом Макруайри.
Глава 4
Страттуммел, Форест-оф-Атолл, конец июля 1306 года
«Никогда» вернулось к ней четыре месяца спустя.
А потом что-то пошло не так – вернее, не так пошло все! Белла не могла даже представить подобного конца. Бежать, спасать свою жизнь… будто они преступники. Англичане дали Брюсу прозвище Король Висельник, и было мучительно сознавать, что это правда.
Белла смотрела в голубые глаза Маргарет, огромные на бледном лице, наполненные страхом.
– Ты уверена? Королева действительно сказала, что мы должны покинуть и короля, и армию?
Кузина кивнула, не в силах сдержать слезы, и они побежали по ее щекам.
– Да, и приказала собираться: мы должны выехать через час.
Страх, написанный на лице девушки, был прямо-таки осязаем. Уже не в первый раз Белла пожалела, что приняла Маргарет к себе в услужение: милая, кроткая, она не могла выдержать тягот подобного существования.
Да и никто бы не выдержал. За прошедший месяц они повидали столько сражений, смертей и крови, сколько Белла не думала увидеть за целую жизнь.
Незначительная поддержка, которой Роберт заручился после коронации, пока Эдуард собирал войска для похода на мятежников, рассеялась после сокрушительного разгрома при Метвене. Соглашаясь встретить противника именно там, Роберт надеялся на победу, но его предали: Эмер де Валанс, презрев кодекс рыцарской чести, атаковал раньше условленного срока.
Роберт делал ставку на решительную победу, которая утвердила бы его право на королевский трон, но конец был гибельным и печальным. Тех, кто оставался верным королю, разгромили и вынудили бежать на холмы, а король тем временем пытался восстановить силы и собрать под свои знамена новых воинов.
На зов поспешили немногие, и до Метвена войско Роберта было, мягко говоря, немногочисленным: большая часть сплотилась вокруг ее мужа и других могущественных вождей, а после Метвена тех, кто еще сочувствовал Брюсу, оказалось слишком мало, чтобы противостоять ярости Эдуарда, угрожавшего жестоко покарать мятежников. Скоро все увидели, каковы могут быть последствия: после пленения и казни Саймона Фрейзера, с которым расправились с той же чудовищной жестокостью, что и с Уоллесом.
Вместе со всеми спасаться бегством пришлось и Белле, и королеве Элизабет, и Марджори, дочери Роберта от первого брака, и двум его сестрам Кристине и Мэри. Последний месяц они влачили существование на подножном корму, как изгои, в наспех сооруженных хижинах, окруженных простым деревянным частоколом, в лесу поблизости от берегов озера Труммел, под покровительством Дункана Отважного, вождя клана Доннхайд.
Накануне, когда англичане загнали Роберта с востока, он предпринял попытку пробиться на запад. Обнаружилось, однако, что в местечке Далриг на дороге ждет засада под предводительством Джона Макдугалла, лорда Лорна, с тысячей воинов его клана. Король с несколькими сотнями воинов принял бой и едва сумел сбежать, спасая свою жизнь. Один из солдат Лорна буквально держал короля в руках: он сорвал с Роберта плащ и забрал с собой королевскую брошь.
Теперь они не могли оставаться даже в этом временном убежище: придется опять бежать.
Слава богу, с ней не было Джоан. Макруайри оказался прав: ее дочери тут не место. Он вообще во многом был прав. Белла же сильно недооценила Эдуарда, с его яростью и желанием отомстить мятежным подданным. Молот ударил по ним со всей силой, а за ее голову была обещана награда.
Так было поднято печально известное «знамя с драконом», означавшее, что мятежникам не будет пощады: убийство без суда.
Нельзя, чтобы видели, как она дрожит от страха! Белла попыталась утешить кузину, выбросив из головы Лахлана Макруайри. Со дня коронации она почти ничего о нем не слышала – впрочем, учитывая, как обернулось дело на войне, беспринципный наемник, вероятно, давно переметнулся на сторону противника.
Белла стиснула зубы. Ей следует думать лишь о том, чтобы избежать смертельной опасности и найти способ вернуть дочь. Четыре месяца показались ей вечностью, но, по крайней мере, Джоан не выдали замуж. Предательство матери спасло от беды дочь.
Белла гладила Маргарет по волосам, пока девушка рыдала у нее на плече и причитала:
– Что с нами будет? Как мы доберемся до Килдрамми, если с нами всего десяток воинов? Кто нас защитит?
Белла ничего не ответила, да и что здесь скажешь, если она сама не знает? Король отсылает женщин под охраной нескольких рыцарей, но это как-то не успокаивало.
Маргарет подняла голову и устремила на кузину покрасневшие глаза под набрякшими веками.
– Нас поведет какой-то Лахлан Мак… Мак…
Белла вздрогнула.
– Макруайри?
Кузина энергично закивала.
– Точно. Ты его знаешь?
Белла горько усмехнулась.
– Это один из тех, кто выкрал меня из Балвени.
За эти месяцы отчаяния и вынужденной разлуки с дочерью – муж, правда, издевательски предложил ей приехать и забрать ее – Белла рассказала Маргарет многое о своих приключениях. Сердечная боль не утихала, а напротив, лишь усиливалась с каждым новым днем разлуки. Она не осмеливалась спросить себя, когда сможет увидеться с дочерью снова: слишком тяжело было об этом думать, – но Джоан, по крайней мере, знала, что мать ее не бросила. Через несколько недель после коронации Роберт сообщил, что Джоан передали записку. Он не рассказал подробности, но заверил, что ее дочери все объяснили. Белла была тронута заботой короля.
Маргарет ахнула:
– Это тот самый, кто солгал тебе насчет Джоан?
Белла кивнула, и кузина, как и следовало ожидать, пришла в ужас. Король не просто отсылал их, но вверял их судьбу человеку, который был верен исключительно собственному кошельку. Но тревожила Беллу не только предательская натура Макруайри: гораздо сильнее она переживала из-за того, что происходит с ней в его присутствии.
Лахлан Макруайри ее смущал, лишал самообладания.
– Не волнуйся, дорогая. Я поговорю с Робертом и все выясню. Тут, должно быть, какая-то ошибка.
Оставив Маргарет собирать их скудные пожитки, Белла отправилась на поиски короля.
Роберта не было в Королевском зале – так в армии называли хижину, где он жил, – однако королева Элизабет подтвердила слова Маргарет и отправила Беллу на берег озера, где стояла лагерем армия – вернее, то, что от нее осталось.
Белла поспешила к озеру, но открывшееся ее глазам зрелище встревожило еще больше. В лагере царил хаос. Вероятно, у Брюса оставалось не более двухсот воинов, многие были ранены и истекали кровью: у кого-то фактически не было руки или ноги, – и лежали на земле там, куда повалились сами или были принесены после вчерашнего отступления.
Вонь была ужасающая. Белла закрыла рукой рот, чтобы не вырвало. Ей бы уже следовало привыкнуть к подобным ужасам, но в воздухе висели запахи крови, пота и других телесных жидкостей, образуя такую тошнотворную смесь, что не обращать на это внимания было выше ее сил.
Мужчины сновали по лагерю, срывали палатки, собирали пожитки. Ее никто не замечал или все были слишком заняты, чтобы кого-то замечать. Армия разваливалась, люди бежали, пытаясь спасти свою жизнь. О господи, как же такое могло случиться?
Наконец она заметила Эдуарда Брюса. Младший брат Роберта ей не очень нравился: вспыльчивый, надменный и противоречивый, он был столь же искусным воином на поле битвы, что и сам король, но ему недоставало галантности и природного благородства.
– Где его величество? – обратилась к нему Изабелла. – Мне нужно с ним поговорить.
Эдуард окинул ее неторопливым взглядом. Пристальный взгляд черных глаз ничего не выражал, но Белла догадалась, о чем он думает.
– Король занят. Может, я сумею помочь?
Она презрительно сощурилась – его слова, даже тон голоса, подразумевали оскорбительный намек. Было ясно, что он имеет в виду. Лживый слух, пущенный мужем – якобы это он выгнал распутную жену из дому, – проник даже в их лагерь. Ее охватил гнев.
– Мне нужен король, – повторила Белла таким тоном, чтобы у Эдуарда не осталось сомнений, что никто не заменит ей короля, тем более его младший брат. – У меня очень важное дело.
Он смерил ее уничижительным взглядом, и она поняла, что удар достиг цели.
– Роберт там. – Эдуард указал на группу воинов, которые стояли на некотором удалении от остальных, возле загона, где содержались несколько ценных королевских боевых коней. – Но лучше подождать, пока он закончит.
Похоже, у короля важное совещание, поскольку его окружали верные рыцари: сэр Макнил Кэмпбелл, сэр Джеймс Дуглас, граф Атолл и прочие, среди них Уильям Гордон и Магнус Маккей.
Видеть этих двоих Белле всегда было приятно, и ей нравилось перекинуться с ними словечком, когда их пути пересекались в течение этих нескольких месяцев. Смущало, однако, то место, которое они занимали в армии короля. Вряд ли простые солдаты могут водить дружбу со столь знатными особами. Белла часто видела их с другими рыцарями – например, с вождем одного из западных кланов с острова Скай по имени Тор Маклауд, который занимал неожиданно высокое положение среди ближайших наперсников короля.
Было в этих воинах что-то особенное, и не только внушительный рост и сила – все горцы были высоченные и мускулистые. Их отличали властные манеры, привычка отдавать приказы.
Она последовала совету Эдуарда, но, к счастью, долго ждать не пришлось. Совещание закончилось через несколько минут, и мужчины стали расходиться. Остался только один.
Странное волнение охватило Беллу. За эти месяцы, с того дня как она видела его в последний раз, Лахлан Макруайри почти не изменился, разве что выглядел еще подозрительнее: отросшие волосы, небритый, грязный заляпанный кровью акетон, – зато, кажется, пополнился его боевой арсенал, притороченный ремнями к спине. Лицо пирата осунулось, стало еще суровее, но это лишь прибавило ему грозной притягательности.
Белла раздраженно поджала губы. Кое-что в нем точно не изменилось. Каким был красивым этот дьявол, таким и остался. От него исходило ощущение мужской силы. И, если бешеный стук сердца что-то да значил, Белла по-прежнему была во власти этой силы.
Нужно положить этому конец. Она уже повидала бед, так что новые неприятности из-за отъявленного злодея, который смотрел на нее так, будто она годилась лишь на то, чтобы удовлетворять его вожделение, ни к чему.
Белла пересекла поляну, лавируя среди всеобщего хаоса, и подошла к загону сбоку. Не смея прерывать их беседу, она надеялась, что Роберт сам обратит на нее внимание, но они о чем-то так жарко спорили, что не замечали ее. Белла не собиралась подслушивать, да только и они не считали нужным говорить тише.
– Найдите кого-нибудь другого, – горячился Макруайри. – Назначьте командиром Дугласа или Атолла. Я больше пригожусь вам на западе вместе с Ястребом.
Белла было задумалась: кто такой Ястреб? Потом до нее дошел смысл его слов. Если бы не столь отчаянное положение, она могла бы даже порадоваться: Макруайри не желал ее сопровождать.
– Не тебе решать, что и как делать. Ты отказываешься выполнять мои распоряжения?
Белла застыла, наблюдая за Лахланом, который осмелился возражать самому королю. Он так стиснул зубы, что побелели губы; глаза вызывающе сверкнули, а тело напряглось, как у змеи перед прыжком.
Потом она услышала, как он пробормотал:
– Нет, не отказываюсь, просто прошу подумать еще раз. Я на такое не подписывался.
А как же ответственность, долг? Да чему, собственно, она удивляется? Тот, кто бросил собственный клан, вряд ли может быть вожаком.
Но каким бы грозным ни казался Макруайри, Роберт Брюс не отступал ни перед кем – даже перед таким вот головорезом с горой мускулов.
– Именно на это ты и подписывался. Как думаешь, почему я выбрал именно тебя?
Долгую минуту мужчины мерили друг друга взглядами, и Белла могла поклясться, что чувствует, как между ними проскакивают искры.
Наконец Лахлан кивнул.
– Пойду приготовлю лошадей.
Белла в отчаянии смотрела ему вслед. Жаль, что он не сумел переубедить Роберта: значит, придется заставить короля принять ее доводы. Он как раз уже шел в ее сторону, но был настолько погружен в свои мысли, что мог бы пройти мимо, если бы она его не остановила.
– Прошу вас, сир, на одно слово!
Он поднял голову и, увидев Беллу, вымученно улыбнулся, а ее сердце охватила печаль.
Роберт Брюс выглядел именно так, как и должен тот, кто потерпел сокрушительное поражение, кого чуть не убили, причем дважды, на чьих глазах умирали друзья, много друзей, на кого идет охота и кто знает, что нигде на земле для него не осталось безопасного места.
Белла чувствовала, как подступают к горлу рыдания. Никогда в жизни не думала она, что увидит подобное уныние на лице Роберта Брюса!
Она была чуть старше Джоан, когда впервые встретила красивого молодого сквайра, который приехал, чтобы упражняться в боевом искусстве с ее отцом. Даже в семнадцать лет он казался хозяином жизни. Обаятельный и галантный, он ущипнул ее за нос и заявил, что когда-нибудь она задаст всем жару: силы духа у нее хоть отбавляй, сказал он.
Но вряд ли он знал, каким испытанием для нее станет замужество.
Роберт был единственным, кто дал понять Белле, что ее желания тоже имеют значение. Для нее он был как старший брат, которого ей всегда хотелось иметь: терпеливый, внимательный, добрый. И главное – он был ее отважным защитником.
В те месяцы, что прожил с ними – вплоть до смерти ее отца, – Роберт не раз спасал ее от его тяжелой руки. Отец Беллы был человеком жестокого и переменчивого нрава, то и дело отвешивал дочери затрещины, если она вызывала его неудовольствие, а это случалось нередко, но Роберту каким-то чудом удавалось его отвлекать. И отец забывал про неуклюжую девочку, которая то хлеб уронит, то суп прольет, то хохочет слишком громко.
Когда родственники убили отца, Белла была безутешна, но вовсе не потому, что ей было жаль тирана, а потому, что теперь Роберту придется уехать.
После того как вышла замуж, она редко видела Роберта, но несколько лет назад они оба оказались в Лондоне. Белла мрачнела лицом, вспоминая тот унизительный случай. Именно тогда муж впервые ударил ее. Застал их с Робертом в саду за разговором и решил, что здесь кроется нечто большее, чем дружба. Белла любила Роберта как брата, а теперь любила как короля, как и полагалось верной подданной. Ничего больше. Но мужу померещилась незаконная связь.
– Роберт, это правда? Вы действительно нас прогоняете?
Печаль в его глазах разбивала ей сердце.
– Нет, не гоню, Белла, а даю тебе шанс. – На вопрос в ее глазах он ответил: – Они не оставят меня в покое.
Конечно. Он надеялся увести преследователей за собой, чтобы женщины смогли спастись. Даже сейчас он все еще пытался их защитить.
– Найджел удерживает Килдрамми, – продолжал Роберт, имея в виду своего младшего брата. – Некоторое время вы будете там в безопасности, но если англичане подберутся слишком близко, я дал указания Зме… – Он оборвал себя на полуслове. – Макруайри отвезти вас в Норвегию, к моей сестре.
Он заметил, как вытянулось ее лицо, и поднял руку, призывая к молчанию.
– Знаю, ты его не жалуешь, но в молодости он долго жил в Норвегии, хорошо знает страну, так что отвезет вас туда, если понадобится. Тебе же известно, как ловко западные горцы управляются со своими галерами.
Это неудивительно: пираты всегда были замечательными мореходами, – но вовсе не означает, что она кому-то из них готова доверить свою жизнь.
– Дело не в моих симпатиях или антипатиях, – возразила Изабелл. – Я ему не доверяю.
Роберт внимательно посмотрел на нее.
– Ты ничего не утаила от меня, Белла? Может, он сказал или сделал что-то такое, что тебя оскорбило?
Она покачала головой.
– Нет-нет, ничего такого…
Похотливые взгляды, конечно, не в счет: неважно, что они сводили ее с ума.
– Тогда, значит, ты сомневаешься в его опытности?
Она снова покачала головой, вспомнив полдюжины убитых солдат мужа в лесу. Нет, воин он умелый, тут ничего не скажешь.
– Я сомневаюсь в его верности. Как вы можете быть уверенным в том, что он не предаст? Этот человек ничуть не лучше обыкновенного бандита.
Губы короля дрогнули, и впервые за долгое время Белла увидела на его лице намек на улыбку.
– Да, он такой, но тебе не о чем беспокоиться: если Макруайри что-то обещает, то непременно сделает, даже если ради этого придется пойти на хитрость.
Однако королевская похвала ее не убедила.
– Прошу вас, Роберт! – Она дотронулась до руки короля, щеки ее порозовели. – Я случайно услышала… Он ведь и сам не хочет с нами ехать. Если он бросил людей своего клана, то почему, вы думаете, он может сопровождать нас? Неужели никого больше нет?
Роберт покачал головой.
– Белла, я принял решение и прошу тебя просто верить ему, как ты веришь мне.
Да, королю она верила, невзирая на все, что случилось. Она не дрогнула в своей убежденности, хотя Шотландия потеряла своего защитника и надежду на свободу.
Белла смиренно склонила голову, на глазах ее выступили слезы, когда с сокрушительной ясностью поняла: все пропало, ничего не сбылось.
– Ступай, девочка, собирай пожитки. Времени осталось мало: лорд Лорн наверняка уже готов броситься за нами в погоню.
Задыхаясь от рыданий, Белла поняла, что наступила минута прощания.
– А что будете делать вы? Куда направитесь?
– Пойдем на побережье: на западе у меня есть друзья. Как только оправимся, соберем новые войска и предпримем еще одну попытку.
По затравленному выражению в его глазах было ясно, что сам он в это не верил. Не верила и она. Дело Роберта Брюса было проиграно. Ему повезет, если сможет выбраться из Шотландии живым.
– Прощайте, Роберт, – не скрывая слез, проговорила Белла.
– Прощай, дитя мое. – Он протянул к ней руки, крепко обнял, и Белла улыбнулась сквозь слезы: именно так он всегда называл ее. – И прошу: позаботься о моей жене. Элизабет не привыкла к лишениям, у нее нет твоего боевого духа. – Он бросил на нее прощальный взгляд. – Прости, Белла, я не хотел, не думал, что все закончится так…
Он умолк.
– Вы не должны себя винить, и я нисколько не жалею о том, что сделала: и сегодня поступила бы точно так же. Вы наш лев.
Белла не кривила душой – что бы ни произошло, какая бы судьба ни ожидала их всех, он так и останется для них львом – символом шотландского рыцарства.
Она долго смотрела ему вслед, а потом и сама пошла к лесу. Ей оставалось только молиться за него и надеяться, что король знает, что делает.
Белла шла по тропинке, горестно вздыхала, а когда подняла взгляд, вздрогнула, неожиданно очутившись лицом к лицу с пиратом. Сердце испуганно екнуло. Не в состоянии отвести глаз, она была поймана, завлечена в ловушку одной лишь силой его взгляда. Она успела забыть, как пристально он умеет смотреть: его взгляд буквально впивался в нее, жаркий и пронизывающий.
Она покраснела, тревога опалила ее кожу огненным дыханием, точно лесной пожар. К собственному огорчению, Белла поняла, что ее реакция на пирата не изменилась, хотя нет: стала даже сильнее.
Но не только собственная чувствительность встревожила Беллу. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он слышал ее разговор с королем. Пират был в ярости. И более того: в его глазах горел такой дикий огонь, что ей немедленно захотелось обратиться в бегство, – но Белла давным-давно научилась не выказывать собственной слабости. Умение держать себя в руках помогло ей выжить в замужестве: стоическое подчинение и безразличие, а не слезы или страх. Мужчина может подчинить себе ее тело, но силу духа – никогда.
Гордо подняв голову, она заставила себя двинуться ему навстречу, ничем не выдав яростного волнения своего сердца. Их глаза продолжали безмолвную дуэль.
– Графиня, – произнес он с легким поклоном.
Белла не сомневалась, что слышит насмешку в его голосе, но сделала вид, что это ее не задело, и, напротив, надменно повела бровью.
– Удивлена, что вы все еще здесь.
Макруайри улыбнулся, но она почувствовала, что ее замечание уязвило его сильнее, чем он был готов признать.
– Просто жду более выгодного предложения.
Она знала, что он пытается ее спровоцировать, и все-таки стиснула зубы. Попытка побороть его злость презрением не удалась. Лахлан Макруайри – это вам не Бьюкен. У него нет слабых мест. Несколько слов и холодный взгляд – это не вызов. Но она не позволит ему запугать ее.
– И сколько же в наши дни стоит наемный меч? – смерив его взглядом, спросила Белла.
Он не отвечал долгую минуту, по-прежнему не сводя с нее взгляда.
– Больше, чем вы можете заплатить.
Ответ прозвучал слишком резко, и она не поняла, отчего он грубит, но возникло ощущение, будто совершила ошибку: ткнула острым, пробив кажущуюся неуязвимой защиту из насмешки, и высекла искру. Будто он, как и она, умело прятал свои чувства, которых, как ей раньше казалось, у него нет. Но когда он резко повернулся и зашагал прочь, ей осталось только удивляться. Если ему на все наплевать, тогда зачем так злиться?
Как буря, ворвался Лахлан в палатку, которую делил с несколькими воинами, и, не обращая внимания на Гордона, принялся забрасывать свои пожитки в кожаную суму. Приторачивая ее к седлу, он не обращал внимания на жгучую злость, от которой вскипала кровь. Еще чего! Разбираться в чувствах не было времени. Нравится ему или нет, но ему придется вести отряд. Нужно сосредоточиться на том, как сделать дело. Чем раньше все закончится, тем скорее он сможет вернуться к своему клану и перестанет страдать из-за нее.
