Kitabı oku: «Большая игра», sayfa 5

Инге Гомаро

Я после разговора с Франком Игоревичем долго успокоиться не могла. Потому что непонятно: как же так? Вот доказательства, вот фотографии, а ему никто не верит! Я бы с Тимом всё обсудила, но я уже знала, что он не любит на эту тему разговаривать: про то, что он Оберонец, что было на Марсе до Сумерек, и про всё остальное. Нет, фотографию, где он с дракончиком, я Тимке показала, само собой, а он только кивнул и пробурчал что-то вроде «Интересно». И всё. Но я видела: он иногда альбом открывает и на фотку эту смотрит долго. Расспрашивать не стала, захочет – расскажет. Хотя интересно, конечно, что он вспомнит про дракончика. Ко мне такой не придёт, это уже понятно: я слишком взрослая, да и где они сейчас, эти дракончики?

Да, у нас теперь есть альбом для фотографий. Вернее, целых два. Один – с фотографиями Марка Гомаро, который мне подарили, а второй – наш общий с Тимом. Там, правда, фотографий пока немного: с турбазы на Теллуре, с тренировок наших, но это же только начало!

И, кстати, о фотографиях. Ганс рассказал, что «старых новых» фоток не одна и не две, а гораздо больше. «Старых новых» это в смысле таких, которые вроде как в музеях и семейных архивах давно, а их не помнят. Это и само по себе странно, но как будто этого мало, тут ещё одна непонятка вылезла. Когда мы это обсуждать начали, выяснилось, что фотографии не помнят только Чёрные. Ганс рассказал, что его родители – а они как раз не Драконы, – совершенно не удивились, когда он в семейном архиве такие фотки нашёл. Но это ведь ненормально! Настолько, что я уже подумывала на эту тему с Петром Ивановичем поговорить, но как к такому начальнику подступиться? Тим говорит, что так можно и нужно, но я пока никак не решусь.

В общем, я бы, наверное, долго с духом собиралась к Петру Ивановичу обратиться, но тут мне на почту контакт упал. Из Братства. Да такой, про которые я только слышала, видеть не доводилось. «Слепой». Это значит, что до оговорённого момента наёмник не знает, на что подписался, и заказчик гарантирует только, что это не преступление. С одной стороны, удобно в том плане, что если наниматель накосячил, все вопросы к нему. И наёмника к ответственности не привлекут. Конечно, если речь не о пиратстве или работорговле идёт. А с другой – вот так купишь крысу в кулёчке, и окажется потом, что надо в зону Шнайдера прыгать… Но это от Ника прилетело, так что вряд ли тут о подставе речь шла. Я вообще думала ему предложить по дружбе помочь, но Тим только головой покачал:

– Он не просто так «слепой» нам прислал. Зуб даю, речь опять о каких – то делишках Адмиралтейства пойдёт. Так что всё официально. Во-первых, работаешь на спецуру, так хоть бабки с этого имей. А во-вторых, если я правильно понимаю, это страховка. И очень мне интересно, на какой случай.

– Да? Ну ладно. Уговорил.

Тим заулыбался и протянул мне планшет и стило. Он постоянно меня дразнил, что я долго «специальную капитанскую подпись» репетировала. А что? В Братстве не принято идентификатор или отпечаток ставить, у нас всё серьёзно. А почерк у меня кошмарный, так что – да, пришлось тренироваться. Зато красиво получается. Ну, мне так кажется, по крайней мере.

В общем, подписала я контракт, и только собралась на кнопку «отправить» нажать, как мне вызов пришёл. От Петра Ивановича.

– Инге, – говорит, – я правильно понимаю, что вы контракт получили? Вы его ещё не отправили?

– Нет, не успела. А что? – отвечаю, а сама на Тима смотрю. А у него на лице прям написано: «Вот, я же говорил!»

– Хорошо. Пока не отправляйте, зайдите ко мне, обсудим детали. Я не хочу, чтобы вы реально действовали вслепую, не зная, за что берётесь.

– Ага, хорошо. А когда можно зайти?

– Да вот прямо сейчас и подходите. Я вас жду, – и Пётр Иванович отключился.

Тим хмыкнул, комм к себе потянул и объясняет:

– Ну что, ты к Гейнцу, а я сейчас Володю вызвоню – и на Аладу. Вряд ли, конечно, нас прямо завтра куда-то отправят, но всё проверить надо.

– Или просто кому-то очень нравится возиться с корабельным вооружением, а тут такой повод!

Тимка меня сгрёб в охапку и в макушку чмокнул. Как же мне нравится, когда он так делает! Он такой большой, тёплый, надёжный и настоящий, что этого просто словами не передать. И ему со мной так же хорошо, как и мне с ним, я это знаю и чувствую. За что мне такое счастье, лоа?..

* * *

Вот мне интересно: Пётр Иванович про каждого своего подчинённого знает, что человеку нравится? Ну, в смысле, как я к нему захожу, так у него всегда на столе кофе – крепкий, чёрный и без сахара, и моё любимое печенье. А кому-то он, наверное, чай предлагает, или какао, или ещё что. А с Тимом Пётр Иванович «дыхание Марса» пьёт, вот не сомневаюсь ни разу. Литрами. Ох, как же Тим со Стрижом – Женей Вебером, капитаном «Денеба» – Матвеева в баре под пиво «усидели»!.. А жена Вебера, Оксана, научила меня лепёшки сырные печь. А я ей показала, как правильно тортильи жарить. Мы тогда на кухоньке у них надолго застряли. Всё-таки надо, наверное, попробовать научиться готовить нормально. В очередной раз. Но это точно не сегодня, потому что раз директор КБМ вот так вызывает, значит, разговор о деле пойдёт.

– Не люблю ходить вокруг да около, – я на этих его словах чуть не прыснула, потому что не сомневалась, как Пётр Иванович разговор начнёт, – так что давайте сразу к делу. Вы получили контракт от Николаса, да? Вы должны знать, что это – очередная совместная операция, наша и Адмиралтейства.

Пётр Иванович сделал паузу, ожидая вопросов, но я только кивнула: а чего ещё ждать-то было?

– Но сейчас всё намного сложнее. Что вы знаете о Флигране?

Вот тут он меня удивил. Нет, название это я точно когда-то слышала, но даже не сразу смогла вспомнить, что это за планета.

– Ничего. Кроме того, что это – терраклон.

– Да. На текущий момент известны две таких планеты: Альфа и Флигран. Альфа закрыта для посещения. Карантинный флот МУКБОПа уничтожает всё, что летит туда и особенно оттуда.

– А почему?

Но Пётр Иванович мой вопрос проигнорировал и дальше рассказывает:

– Флигран нашли относительно недавно. За ним просто наблюдают. Сектор объявили закрытым, но закрывает его карантинный флот ИИнЦ, а не МУКБОПа. По идее одно и то же, но… Скажем так, ИИнЦ – это не так серьёзно и не с таким размахом.

Ну, тут всё понятно стало! Ник пилот хороший, но если надо обходить посты контроля пространства, не вояка нужен, а контрабандист. Да и «Цирус» для этого не годится, нам ведь не напролом идти, а тихонько, как хатон по Лесу. Нет, против МУКБОПа я бы и на «Аладе»… с Аладой не сунулась, всё-таки масса корабля слишком большая, но если там Институт исследования инопланетных цивилизаций, то есть варианты. Ну, если я правильно понимаю. Я про их флот читала и ТТХ кораблей изучала, ещё когда подготовку по программе Чёрных проходила. Есть шанс на небольшом рейдере проскочить, и немаленький. И уж, конечно, в такой ситуации контракт будет «слепым» – чтобы, если что, к нам вопросов не возникло. А что, я – наёмник из Братства, меня наняли кого-то отвезти-привезти. А кого, кстати? Ну, я так и спросила:

– А кого мы везём?

Теперь Пётр Иванович кивнул, довольный такой:

– Везёте вы… переговорщиков. То есть ваша задача – забрать людей Адмирала, доставить на планету, а потом вернуть их и кого-то из представителей Флиграна на Теллур. В столкновение с карантинным флотом не вступать. Если вас обнаружат, и вы поймёте, что уйти не получится – сдавайтесь. Вы наёмники и защищены традициями и «слепым» контрактом. Адвокаты Братства вас вытащат, ещё и довольны будут. Но думаю, вас просто выставят за границу наблюдения или куда подальше. Что касается стратегической цели. – Пётр Иванович помолчал, как будто сомневался, говорить или нет. – Вы ведь уже догадываетесь, что нам в ближайшее время придётся воевать?

– Ага.

Судя по лицу Петра Ивановича, он мне не поверил. Ну, в том смысле, что я до конца понимаю, что и как. Нет, я правда понимала, но как-то умом, что ли? До сердца не дошло ещё. И вот что странно: я точно знала, что нужно испугаться, но вот страха-то как раз и не было. Вернее, как… под ложечкой засосало, противно так, но и только.

– Насколько нам известно, в техническом плане наш флот сильнее. Но. Видите ли, Инге, Флигран.

Пётр Иванович снова замолчал, теперь надолго. А потом заговорил голосом этакого лектора:

– По имеющимся у нас данным, уровень развития Флиграна соответствует Терре конца XX – начала XXI веков. Период постоянных военных конфликтов, боестолкновений практически по всему земному шару, и…

– И они умеют воевать на планетах?

– Да, Инге. Вы совершенно правы. Они умеют воевать. И не так, как мы. В условиях гражданской войны. Знаете, что это такое? Когда бои идут в городах, на поверхности, а не в космосе. Не флот на флот, а.

То, что Пётр Иванович говорил, в голове не укладывалось. Вернее, не то, что он говорил, а что из его слов получалось. Он что, предполагает, что эти танары, или как их там, нас захватят? Высадятся на планетах? На той же Тиране, например? На Теллуре? На Марсе?! Да не может такого быть! Ну никак не может! Я же видела флот МУКБОПа, это же такая силища! Да одна «Заря» чего стоит! Как же так.

– Вы думаете, что нам придётся драться с ними… на поверхности?

– Скорее всего. Насколько нам известно, эти ребята готовы на удары планетарного уровня.

– Но ведь и «Заря» на Айконе.

– Да. «Заря» тогда ударила главным калибром. Но только после того, как всех вменяемых людей вывезли с планеты. А теперь подумайте: если перед нами встанет выбор: подвергать риску всё – всё! – население планеты, или сдать её на время противнику, что мы выберем?

– Я… Я не знаю.

Неправда это была. Прекрасно я знала, что тут выберут. Но это значит, что потом врага придётся выбивать с поверхности. И кто это будет делать?

– Но пехота.

– Инге, Инге. Мы бы очень хотели ошибаться, но и наши аналитики, и спецы Адмирала прогнозируют серьёзные бои. На том же Телурре есть шерифы и рейнджеры, но они гоняют пиявок и хулиганов. Они хорошие и сильные, они способны на подвиг и готовы зубами рвать за свою родину. Но они никогда не были на войне. Их надо учить. Учить тактике партизанской войны, диверсионной работе. Вы знаете, что это такое? Нет? Вот именно. У нас таких специалистов крайне мало. Нам бы чуть больше времени. А времени, считайте, нет. Кроме того, вот вы говорите – пехота. Ну, выбьет пехота танаров с планеты, а те возьмут, да и ударят своим главным калибром. И к чему тогда всё это? Нет, придётся не просто воевать. Придётся партизанить, как те же айконцы в своё время, или сопротивление Сахая. Сидеть по норам, в лесу, в городах. Наносить беспокоящие, оттягивающие силы уколы и готовить главный удар. В тот момент, когда они будут не в состоянии атаковать планету главными калибрами.

– А для этого нам нужны спецы с Флиграна, которые умеют вести такие войны. Да?

– Да.

Вот этим «да» Пётр Иванович меня наконец-то напугал, но как-то правильно напугал, если так можно сказать. Это не был тот страх, который мама Бонита называла «дурным». Этот страх принёс понимание: надо действовать. И спешить. Как будто тумблер переключило, выводя движки на разгон. Да я не я буду, если этих самых переговорщиков через карантинный флот не проведу!

– Я поняла, – говорю. А что тут ещё обсуждать-то? Понятно, что сейчас вернусь, подниму команду и начнём готовить Аладу. Чего время зря терять?

И вот тут-то я и решилась:

– А можно вопрос? Не по теме?

– Можно, конечно, – Пётр Иванович, похоже, удивился. Но вроде как и облегчение почувствовал, ведь ясно же, что этот разговор ему тяжело дался. Честно скажу, я даже радость на миг испытала – подленькую такую, гаденькую. Мол, как хорошо, что не мне эти проблемы решать! Мне так стыдно за это стало! А с другой-то стороны посмотреть, и правда – что я могу поделать?

Ага, что? Только то, что мне поручили… А ещё всё, что сумею. И потом ещё чуть-чуть.

– Я тут говорила с Рихтером, Франком Игоревичем, и я не понимаю, почему…

У Петра Ивановича лицо такое стало, словно он айгару недозрелую надкусил, и он меня перебил:

– И вы хотите знать, почему при наличии неопровержимых доказательств – вроде подлинных фотографий драконов – его объявили шарлатаном и больным?

– Да, – Пётр Иванович очень хорошо мою мысль сформулировал, у меня бы, наверное, язык не повернулся про Франка Игоревича так сказать.

– Видите ли, Инге. История доктора Рихтера – это трагедия. Он гениальный историк – и он действительно болен.

– Но… – вот тут я ничего не поняла. А Пётр Иванович смотрит на меня, и я прямо чувствую, как у него в мозгах «за» и «против» туда-сюда щелкают. В смысле, никак он не определит, говорить, что собрался, или нет. Наконец, решился. У него даже голос каким-то другим стал. Более спокойным, что ли.

– Инге, то, что я сейчас вам расскажу, известно только высшему руководству КБМ и Совету Координаторов. Вы сотрудник КБМ, – ну да, как любой Чёрный, – но самое главное, вы Первая, и значит, имеете право знать. Даже не так. Не «имеете право». Вы должны это знать.

Ну вот, опять он за своё! Что же они все творят-то со мной! «Первая!» И что мне с этим делать? Только соответствовать. А если не смогу? Не получится? Ма-амочки-и.

– Вы, наверное, уже догадались, что Чёрные – это не результат естественных эволюционных процессов. Наши предки были генетически модифицированы. И не людьми.

– То есть… как?

– Инге, не перебивайте, пожалуйста. Мне и так достаточно сложно всё это рассказывать. Вы слышали сказочку про Бабушку Драконов? Кое-что в ней – правда, но только кое-что. Разведывательная группа Первых в процессе исследований проникла в зону, которую охраняли драконы. Начало их маршрута вы видели.

– Они к Бабушке поехали?

– Не совсем. Их цель была дальше, а Бабушка. Да, она была там же, где и сейчас. Она и ещё несколько таких же скал. Собственно, отчасти по этой причине и выбрали цель маршрута. Если странные скалы в районе соединить линиями – выйдет правильный шестиугольник. Математически правильный, с точностью до метра.

– Ого! Это же… – у меня аж дух захватило. Ведь если я правильно понимаю, это может обозначать только одно. И это.

– Вот на Терре, вернее, тогда ещё на Земле, так и подумали. Только там не знали, что эти скалы на самом деле – элементы охранного комплекса. Не только, конечно, но там они находятся именно как охрана. Когда тележка Первых пересекла невидимую черту, Бабушка обратила на них внимание и прыгнула.

– К… как прыгнула?

Я же видела Бабушку! И скалу, и, главное, фотографию. Она на змею похожа, а змеи, насколько я знаю, прыгать не умеют. Ага, насколько я знаю. И Франк Игоревич говорил, что драконы на хвосте прыгали.

– А вот так. К счастью, там были военные, поэтому среагировали мгновенно. От первого прыжка увернулись, второй прервали из ручного ракетомёта и дали форсаж. Им удалось уйти и прорваться внутрь охраняемой зоны, но.

– Могу представить, – а что тут представлять-то? Всё и так понятно. – Если у них простые электродвигатели были, то и оплётка погорела, и батареи, скорее всего, разрядились.

– Именно так. Плюс заклинил якорь мотора. До цели не больше десятка км, три-четыре часа ходу, а вот обратно – сто. Сто километров. А кислорода от силы на пять часов. Для Первых выбор был очевиден. Сняли всё, что можно, с тележки, и двинулись вперёд. Надо было дойти, зарядить батареи радиостанции и сообщить на базу, что случилось.

Пётр Иванович сделал паузу, как будто какого-то вопроса от меня ждал. Ну я и спросила:

– Они дошли? И… Что-то нашли там, да?

– Да. Первые нашли Систему. Вернее… некий центр управления. «Точку», как она названа в документах. Все её свойства до конца им узнать не удалось, они поняли только, что это как-то связано с планетарной обороной. А нас. Нас Система не пускает, – Пётр Иванович вздохнул. – Первые могли с ней как-то взаимодействовать, а вот уже их дети, хотя они тоже считаются Первыми – нет.

Я прям почувствовала, как Пётр Иванович… нет, не расстроен, а вроде как разочарован, что меня эта их Система тоже в себя не пустит. А то я знаю, что бы он сделал, тут и сомневаться нечего!

– Именно Система внесла изменения в организмы Первых, превратив их в Чёрных драконов. Участники экспедиции пошли на это, насколько мы понимаем, от отчаяния: у них кончался кислород, и они легли в «саркофаги», которые нашли там. На «точке». А когда выбрались, оказалось, что не только их организмы изменились. Другим стал состав воздуха в помещении, контактные пластины на пультах, которые там были, сменили очертания. Раньше они были под крупные шестипалые руки. А стали – под человеческие ладони. И Бабушка и остальные драконы больше не нападали.

– Система. Перестроилась?

– Да. Она адаптировалась под нас, под людей. И… Вам это точно надо знать, Инге. Мы всё время проводим мониторинг. Система не влияет на наш образ мышления, нашу психологию, нашу человечность. Просто Чёрные… встроились в систему обороны Марса. А может, не только Марса. Может быть, всей Солнечной. И я иногда думаю.

– Что?

– Зачем мантисы летели сюда? – вместо ответа спросил Пётр Иванович.

– Но. Не может же быть, чтобы это они эту самую Систему создали! – вот как-то совсем мне эта мысль не понравилась.

– Нет, конечно. Мантисы не были шестипалыми, да и Система однозначно восприняла их, как врагов. Но, видите ли, Инге. В досумеречной литературе и в кино много раз раскручивали сюжеты о том, как злые инопланетяне вторгаются на Землю, чтобы захватить её ресурсы. Вот что вы об этом думаете?

– Глупость это и чушь! В Космосе ресурсов – завались! Вся периодическая таблица и ещё чуть-чуть. Какой смысл тащиться через полгалактики ради. Стоп. Но они же это сделали. Значит, речь шла не о полезных ископаемых, не о сырье. А о чём тогда?

Пётр Иванович заулыбался, как профессор какой-нибудь, когда ему на экзамене правильное и умное что скажешь.

– Так. Вот вам ещё информация к размышлению. Первое. Флот мантисов долго, очень долго шёл в обычном пространстве. Второе. После неудачной попытки высадиться на Марс и двух орбитальных бомбардировок они блокировали планету, не пытаясь её захватить. Почему?

А правда, почему?

И тут я поняла.

– У них ресурсы были ограничены! И по энергии, и по вооружению. Они почему-то потеряли свою планету. Ну, не знаю… Заблудились. Или планета погибла. Им нужен был новый дом, а они знали про Терру и про то, что она им подойдёт. А может, знали и про Марс. Про Систему. Может быть, они были давними врагами – те, кто всё это создал – и мантисы. Может быть.

Пётр Иванович несколько раз хлопнул в ладоши, словно аплодировал:

– Браво! К таким же выводам пришли наши аналитики. И это внушает надежду, что больше мы мантисов не увидим. А возвращаясь к вашему вопросу.

Я чуть не спросила: «К какому?», потому что за такими новостями уже и забыла, с чего мы разговор начали, а потом сообразила.

– Видите ли, Инге, иногда – крайне редко! – у Чёрных возникают проблемы с эмоциональной нестабильностью. Как правило, это происходит в детстве и поддаётся корректировке. А у доктора Рихтера такой срыв произошёл уже во взрослом возрасте. Будь он ребёнком, всё решилось бы психотерапией. Будь он обычным человеком, помогли бы лекарства. Увы, увы… К тому моменту, как мы узнали о его болезни, он уже успел получить доступ к… самой разной информации. И не было никакой гарантии, что на какой-нибудь научной конференции он не брякнет с трибуны про драконов, которые существуют, но спят. Про Систему, созданную не то Странниками, не то кем-то ещё. Про то, что Чёрные – вроде люди, но при этом уже её часть. Что в работах историков есть расхождения, причём грубейшие, но их видят только Чёрные драконы. Что.

Перебивать невежливо, но я не удержалась:

– Вы про то, что по одним книгам Сумерки длились сто лет, по другим – чуть ли не триста, но при этом в битве Зари Первые участвовали?

– Вот. Вы это видите, – Пётр Иванович кивнул. – А не Чёрные – нет. Я вам больше скажу, Инге. Если обычному человеку показать такое несоответствие, он признает, что оно существует, начнёт говорить, что это надо исследовать. И минут через десять после разговора обо всём забудет. Напишет записку – обязательно потеряет её, а файл случайно сотрёт. И это не единичный случай, а закономерность. Мы уже много лет ищем объяснения этому, но пока безуспешно. А если добавить к этому марсианский геном.

– А с что с ним не так?

– А то, что неизвестно, есть он или его нет, – Гейнц глянул на меня, словно опять ждал, что я спросить что-то должна. Ну я и спросила:

– То есть все эти разговоры. Это дезинформация?

Пётр Иванович хмыкнул с таким одобрением вроде, а потом плечами пожал.

– Почти. Вы же знаете, что на разных планетах разные скорости адаптации человека к местным условиям?

– Ну да. Это эти. Зоны Грига, да?

– Зоны Грига – это другая история. Смотрите. Когда ещё в досумеречное время фантасты писали о колонизации Марса, они предполагали, что уже третье-четвёртое поколение марсиан начнёт отличаться от террян. Что марсиане станут выше, более тонкокостными, менее адаптируемыми к изменяющимся условиям. Конечно, они погорячились. Чтоб фенотип изменился под условия планеты, должны пройти тысячелетия, но.

– Постойте! А Сангус? Замок? Амазонки? Волки? А.

И опять Пётр Иванович заулыбался, довольно так:

– Вот именно! Такое ощущение, что на каких-то планетах эволюционные процессы ускорились на несколько порядков. А если взять Марс или Теллур… За полтысячи лет какие-то признаки изменений должны были проявиться. А их нет. Да, на Теллуре народ стал более смуглым и чернявым. Но это понятно, доминирующие гены. А у нас на десять детишек приходится девять светлоглазых блондинов, хотя генетически это считается самой уязвимой комбинацией. Но на том же Теллуре был период, когда резко упала рождаемость, у детей появлялись серьёзные отклонениями. А у нас – ничего, такое ощущение, что уже пятьсот лет все мутации только положительные. Мы становимся сильнее, здоровее, быстрее. Вот это и объясняют марсианским геномом.

– Которого нет?

– Как бы вам сказать, Инге. Это подаётся, как сказочка. Есть официальная версия: фон Окле и Ланге провели какие-то работы по генным модификациям и изменили нашу «капусту», превратив её в сильнейший адаптоген. Поэтому у нас её и разводят в огромных количествах, едят постоянно, прикорм для младенцев из неё готовят…

– А на самом деле?

Пётр Иванович как-то очень внимательно на меня посмотрел, и говорит, медленно так, раздельно:

– Мы. Не. Знаем. Да, считается, что работы в этом направлении велись, но или все материалы пропали… или их на самом деле вообще не было.

А я на него смотрю и понимаю: а ведь ему страшно. Потому что это же значит, что на Марсе есть что-то такое, что людей меняло и меняет. И никто не знает, что именно. Нет, конечно, за почти пятьсот лет ничего плохого не случилось, но это же не значит, что и дальше всё будет хорошо и благополучно! Да уж, Петру Ивановичу не позавидуешь. Это для меня – загадка интересная, хоть и жутковатая, а для него? А ведь он за всю планету отвечает!

А он вздохнул и говорит:

– А теперь представьте, что всё это доходит до МУКБОПа. Вы с ним сталкивались, вы знаете, как там среагируют на такую информацию.

Да уж, тут даже душка Матвеев забудет, что он весь такой из себя милый и понимающий. «Потенциальная угроза для Человечества». И всё.

– Будет война.

– Да. Поэтому. Поэтому у нас оставалось всего два варианта: изолировать доктора Рихтера или… дискредитировать его. Увы, тот самый случай «меньшего зла». Доктора никто не воспринимает всерьёз, но свобода его при этом не ограничена, и он может вести научные исследования. И, Инге. Было бы очень хорошо, если бы вы продолжили поддерживать с ним контакты. Навещали время от времени.

– Я так и собиралась… – и тут поняла, о чём на самом деле Пётр Иванович говорит. И прежде, чем смогла прикусить язык, выпалила: – А потом чтобы вам рассказывала, о чём мы с ним говорили?

Прозвучало это… пискляво и гнусно прозвучало, и вообще всё так мерзко было, а Пётр Иванович посмотрел на меня с удивлением и даже с какой – то обидой. А потом улыбнулся и кивнул, но не мне, а вроде как своим мыслям.

– Инге, Инге. Нет. Я правда хочу, чтобы вы с ним общались. Вы очень хорошо умеете слушать, вам интересно, и это видно. Ему будет приятно. А рассказывать. Вы – Чёрный дракон, вы сами решите, что надо знать КБМ, а что – нет. Так что, поверьте, тут с моей стороны никаких коварных замыслов нет.

Мне так стыдно стало! Как я вообще могла подумать, что Пётр Иванович хочет, чтобы я за доктором Рихтером шпионила! И ведь если я узнаю что-то полезное для всех и расскажу Петру Ивановичу, в этом не будет ничего плохого? К тому же. К тому же я не сомневалась, что доктор и сам не станет возражать. В конце концов, я его просто спрошу в следующий раз, можно ли рассказывать о наших с ним разговорах. Это будет правильнее всего. Так и сделаю.

Вот только вопрос: когда мы с ним теперь в следующий раз встретимся?..