Kitabı oku: «Концессионное право Союза ССР. История, теория, факторы влияния»

Рецензенты:

И. В. Архипов, доктор юридических наук, профессор

И. Х. Дамения, кандидат исторических наук

© Н. В. Курысь, С. Г. Тищенко, 2011

© ООО «Юридический центр-Пресс», 2011

Введение

Знания, не рожденные опытом, матерью всякой достоверности, бесплодны и полны ошибок.

Леонардо да Винчи

Соотношение функций государства, права и экономики, их взаимосвязь и взаимозависимость являются объектом многих исследований на протяжении всего развития человеческого общества. Приобретенный в этой области знаний опыт имеет особую ценность в связи с безусловной реализацией в конкретной сфере общественных отношений. И чем более долгую историю такие отношения имеют, тем более велика значимость этого опыта.

Известно, что каждое государство, право, структура и характер экономики наиболее эффективны и соответствуют менталитету общества, когда они являются результатом развития данной страны, а не привнесены извне. Последнее не означает полного игнорирования мирового опыта политического и экономического развития государства. Но, вместе с тем, необходимо исключить слепое копирование, к примеру, западной практики без учета конкретных российских условий и богатейшего исторического наследия. К сожалению, такая тенденция нередко проявляется в последнее время.

Радикальные экономические реформы, начавшиеся в нашей стране в последнем десятилетии XX в., в качестве важнейших задач предполагали ломку прежней системы хозяйствования, основанной на принципе централизма, и создание новой системы, основанной на разгосударствлении и полной экономической свободе хозяйствующих субъектов. В то же время открытым остается вопрос об использовании огромной массы государственной и муниципальной собственности, которая ввиду особой, стратегической значимости не может и не должна быть приватизирована. Это связано с тем, что даже у самого богатого государства недостаточно ни средств, ни возможностей, ни предпринимательского искусства, чтобы эффективно эксплуатировать принадлежащую ему собственность, тем более в условиях развитых рыночных отношений. В этом случае, исходя из исторического, а также современного опыта зарубежных стран, именно концессия и концессионный договор являются действенным экономическим механизмом реализации государственной собственности и собственности других публично-правовых образований.

Отмеченное может быть достаточно значимым основанием для научного изучения особого вида предпринимательского договора – концессионного, которым не так давно пополнилось российское право.¹ Экономическая и историко-правовая проблематика, в рамках которой предпринята попытка изучения взаимодействия государства, права и экономики через призму конкретных, концессионных, отношений, а также отражения и влияния сущности указанных категорий на концессионное право в историко-правовом аспекте, занимают особое место в изучении российской действительности. В данном контексте апелляция к обширнейшему историко-правовому опыту нашего государства периода НЭПа в концессионных отношениях, реализовавшихся в схожих условиях «переходной экономики», в том числе посредством регулирования их нормами созданной в тот период специальной отрасли – концессионного права Союза ССР, является осознанной и безусловной необходимостью.

Наше внимание к отмеченной проблеме обусловлено рядом обстоятельств. Так, историко-правовая природа концессионного законодательства практически не имеет научного обоснования и не разработана. В России пока отсутствуют комплексные исследования по проблеме развития концессионного законодательства, между тем в настоящее время целесообразно ставить вопрос о возрождении, а не о зарождении концессионных отношений. Новые знания об историко-правовой эволюции концессионных соглашений приобретут, на наш взгляд, безусловную теоретическую значимость для юридической науки, что станет главной предпосылкой их реализации в области права. Целенаправленное научное познание может существенно уточнить существующие теоретические представления в области истории права о развитии концессионного законодательства и влиянии на его формирование государственной, экономической и политической составляющих. Полагаем, что изучение данной проблемы и его результаты могут представлять собой реализацию социального заказа на научно обоснованное внедрение в практику принятого Федерального закона от 21 июля 2005 г. № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях».² Еще до принятия действующего ныне Закона имелись факты стихийного, спонтанного зарождения концессионных отношений в нашей стране. Так, известны случаи концессионирования в области водоснабжения, дорожной, коммунальной, а также в лесной и других отраслях хозяйства.³ Таким образом, историко-правовой опыт приобретает не только исключительно научно-теоретическое, но и конкретно-практическое значение. Исторический российский опыт формирования концессионного законодательства и практики регулирования концессионных отношений, выявление его особенностей и закономерностей могут играть важную роль в процессе формирования современного законодательства о концессиях, определении его места в системе российского права и реализации концессионных отношений.

Пик изучения концессий и концессионного законодательства в Советской России пришелся на 20-е – начало 30-х годов XX столетия. Вопросы о целесообразности концессий, их месте в многоукладной экономике НЭПа, а также теоретические аспекты природы концессионных соглашений освещались в политической, экономической, исторической, статистической и отраслевой литературе. Существенный вклад в изучение проблем концессий, концессионных соглашений и концессионного права внесли ученые, политики и практики периода новой экономической политики: В. И. Ленин, Б. А. Ландау, М. И. Лацис, И. Н. Бернштейн, В. П. Бутковский, А. В. Карасс, И. С. Перетерский и др. Однако, к сожалению, на результаты их исследований часто негативно влияли идеологический и политический аспекты, что в известной степени препятствовало объективному освещению проблемы.

В историко-правовой науке советского периода практически не осуществлялись целенаправленные научные исследования проблемы концессий и концессионных отношений. Тем не менее в некоторых трудах известных советских ученых, юристов и историков, содержатся исторические и практико-статистические разработки в области концессий периода НЭПа, которые нашли отражение в данной работе. Проблема соотношения государства, права и экономики, а также особенности взаимодействия и взаимовлияния этих категорий в условиях новой экономической политики, напротив, находила и находит широкое отражение в научных изысканиях различной направленности: исторической, историко-правовой, теоретико-правовой, экономической, политической, социологической, философской и т. д.

Объективная потребность в инвестиционном, в частности концессионном, законодательстве в постперестроечный период вызвала появление значительного количества работ, однако предметом исследования в них выступают иностранные и внутренние инвестиции, освещаемые, за редчайшим исключением, с теоретической или международно-правовой точек зрения.

Среди работ современных ученых нельзя не выделить единственное за более чем 70 лет комплексное монографическое исследование С. А. Сосны,⁴ одного из разработчиков крупнейших законов в области инвестиционных отношений, целиком посвященное концессионным соглашениям. В работе разносторонне исследуются вопросы современных концессионных соглашений с точки зрения теории и практики, но, к сожалению, истории отмеченного вопроса уделено явно незначительное внимание, отсутствует комплексный анализ и синтез исторического опыта применительно к современным условиям.

Современный уровень научной разработанности проблемы свидетельствует, что вопросы исторического развития концессионного законодательства, его формирования и практической реализации в период новой экономической политики 20-х годов XX столетия, а также влияния на ход этих процессов государственной, экономической и политической составляющих, с выявлением их первичности и вторичности, ранее комплексно и целенаправленно не исследовались учеными.

Предлагаемая вниманию читателей работа – одно из первых отечественных комплексных научных исследований концессионного законодательства периода новой экономической политики. На основе исторических и теоретических источников авторы установили наличие глубоких корней историко-правовой эволюции концессионных отношений и регулирующего их законодательства. Богатейшая российская история содержит огромный опыт по привлечению концессионеров и использованию концессионных договоров, способствовавших бурному росту важнейших отраслей отечественной промышленности, плоды которых использовались как во времена НЭПа, так и в современности.

В представленном исследовании определен период становления, развития и окончания формирования концессионного права НЭПа как отрасли права. Авторы впервые предприняли попытку систематизации представлений об этой отрасли права путем разработки и обоснования классификации концессионного права периода НЭПа как комплексной отрасли права.

В работе рассмотрены основные теоретические положения о соотношении государства, права и экономики на различных этапах общественно-экономического развития, а также выявлены тенденции в этой сфере в условиях современного состояния российского общества. Содержится анализ основных позиций в экономической и правовой мысли 20-х годов, базирующейся на особенностях регулирования многоукладной экономики периода НЭПа, имевшей «переходный характер», что представляется аналогией современным экономическим условиям.

В работе обосновывается положение о превалировании политического компонента в концессионных отношениях над экономической целесообразностью на этапе становления последних. Вместе с тем впоследствии создание собственно концессионного права обусловливалось в большей степени экономическими законами и требованиями, носившими объективный характер и вызванными особенностями экономического развития.

Обобщенный авторами опыт формирования и реализации концессионного законодательства НЭПа, а также выявленные определяющие факторы его развития позволяют на основании тезиса об исторической преемственности установить оптимальные научные положения для его реализации в современном законодательстве. Использование опыта формирования, развития и реализации концессионного законодательства периода НЭПа при создании современной модели концессионных законов создает возможность для развития современного российского концессионного законодательства и предупреждения его возможных недостатков.

Авторы выражают надежду что монография расширит существующие представления о концессионном законодательстве периода НЭПа и представит основания для корректирования базовых направлений совершенствования современного концессионного законодательства.

Глава 1
Концессионное законодательство в 20-е годы XX века

1.1. Историческое и правовое развитие концессионной деятельности

Исторически концессионные договоры и соглашения возникли как узаконенная форма договорных отношений государства (в лице его правительственных или муниципальных органов) и частных инвесторов в целях стимулирования привлечения и сложения капитала в развитие национальной экономики. При этом, как правило, таким негосударственным инвесторам предоставлялось на срочной и возмездной основе право пользования государственной и муниципальной собственностью (включая природные ресурсы), а также право на осуществление монополизированных государством видов деятельности.

Развитие концессионной формы сотрудничества в мировой практике имеет глубокие исторические корни. Этот факт находит отражение в работах как ученых периода НЭПа, так и современных исследователей, в том числе из ближнего зарубежья.⁵ Разработчики современного российского законодательства о концессиях А. Михайлов и М. Субботин связывают историю возникновения концессий с откупами, т. е. передачей государством за определенную плату и на определенных условиях права взимать налоги, другие государственные доходы. По существу система откупов – прообраз концессий в современном понимании этого слова, т. е. форма договора государства с предпринимателями.⁶ Откупы известны с древнейших времен и в Европе, и в Азии, и в России. Откуп применялся, главным образом, в условиях натурального хозяйства, неразвитости кредита, финансовых затруднений государства, слабости коммуникаций. Впервые откупы получили распространение в Древнем Иране (VI в. до н. э.), Древней Греции и Древнем Риме (IV в. до н. э.).

Действительно, еще римские юристы выделяли особенную группу предметов, которые не могут находиться в частной собственности. В Институциях Гая говорилось: «Те же вещи, которые принадлежат к категории вещей человеческого права, составляют собственность или государства или частных лиц. То, что принадлежит государству или общинам, не составляет, по-видимому, ничьей частной собственности, так как государственные имущества принадлежат всему обществу граждан. Частные же имущества – это те, которые принадлежат отдельным лицам» (i.2.10; i.2.11).⁷ Закономерное аналогичное положение содержалось и в Дигестах: «Вещи, которые являются вещами человеческого права, суть то публичные или частные. Те, которые являются публичными, не считаются находящимися в чьем-либо имуществе, но считаются вещами, принадлежащими самой совокупности (universitas)…» (Д.1.8.1.).⁸ Классификация вещей в римском вещном праве содержит «вещи в обороте и вне оборота». К первой группе – вещам, находящимся в имущественном обороте (res in commercio), – относились вещи, составлявшие объекты частной собственности. Ко второй – вещам, изъятым из оборота (res extra commercium), – относились те, которые по своим свойствам (воздух, морская вода) или в силу особого положения не могли быть предметом имущественных сделок (публичные дороги, реки, стадионы (площади для конских состязаний⁹), бани, храмы и т. д.).¹⁰

В римском праве к таким объектам применялось вещное право с ограниченным содержанием. Природа этого ограничения такова. Как правило, вещь находилась под властью собственника, который пользовался и распоряжался ею единолично. Но, поскольку общество состояло из множества собственников, возникали ситуации, когда в целях нормального функционирования прав собственности одного лица необходимо предоставить ему ограниченное право пользования чужой вещью. Например, в Риме существовал большой государственный земельный фонд. В интересах государства его стали раздавать частным лицам для пользования. В результате сложились такие отношения, что право собственности на землю оставалось за государством, а право пользования землей было предоставлено отдельным лицам, т. е. последние пользовались чужой вещью, принадлежащей на праве собственности государству.¹¹

Согласно римскому праву это были отношения аренды. Проанализируем данное положение. В частности, в Дигестах раскрыта сущность так называемого эмфитевзиса, т. е. долгосрочной наследственной аренды государственной земли: «Арендованными у государства участками (agri vectigales) называются те, которые сняты внаем навсегда, т. е. с таким условием, что, пока за них уплачивается арендная плата, до тех пор не разрешается и отбирать ни у тех, кто снял их внаем, ни у тех, кто является преемником этих лиц…» (Д.6.3.1).¹² Эмфитевт мог пользоваться земельным участком с правом изменения его характера, но, не ухудшая его, собирать урожай, закладывать, отчуждать и передавать по наследству.¹³ Выделение эмфитевзиса в отдельный элемент системы прав на чужие вещи и отделение его от сервитута говорило о качественно иной природе данного института. Таким образом, в Дигестах проводилась четкая грань между пользованием государственной и частной собственностью. «Публичное право не может быть изменяемо договорами частных лиц» (Д.2.14.38). А публичным считалось право, относящееся к положению римского государства, частным – к пользе отдельных лиц. (Д. 1.1.1.2).¹⁴ Неправильное оформление, например, личного, для пользы определенного лица, сервитута (узуфрукта) влекло его утрату. По Ульпиану: «утрачивается узуфрукт… установленный не по праву на арендованную государственную землю» (Д.7.4.1).¹⁵ И такое разделение имело место, несмотря на схожую природу узуфрукта и эмфитевзиса, поскольку узуфрукт представлял собой также «право пользоваться чужими вещами и извлекать из них плоды с сохранением целостности субстанции вещей» (Д.7.1.Л).¹⁶ Устанавливался же сервитут, как и схожий с ним по способу применения права эмфитевзис, в том числе договором и законом.

Следовательно, если государственный земельный фонд раздавался для использования частным лицам, в том числе для извлечения ими частной пользы без права собственности на сами земельные угодья, то налицо совмещение публично-правового и частно-правового характера подобных отношений. Такое положение, а именно сочетание частно-правового и публично-правового характера регулируемых отношений, – суть и природа концессионного договора в современном понимании. Этот факт является еще одним частным подтверждением постулата о рецепции норм и положений римского права в современном праве, выдвигаемого многими известными юристами-романистами.¹⁷ Подробнее о природе концессионного договора будет говориться в последующих разделах данной работы. Здесь же необходимо отметить, что фактическое разграничение понятий арендного и концессионного договора появилось уже в современном праве, т. е. в XX в. Причем этот вопрос был спорным, так как некоторые теоретики, в частности, рассматриваемого в рамках данной работы периода НЭПа считали, что отношения аренды и концессии практически идентичны. «Концессии представляют собой по существу ту же аренду, – говорил Н. И. Бухарин. – Но здесь мы будем иметь перед собой капиталистических арендаторов более высокой марки, которым придется ввозить и части основного капитала, машинное оборудование, постройки и др.».¹⁸ Аналогичной точки зрения придерживался крупнейший советский правовед-цивилист, профессор А. В. Венедиктов, который называл концессии о сдаче существующих предприятий по своей юридической природе договорами аренды.¹⁹ Родоначальник НЭПа и концессионной политики В. И. Ленин также говорил о концессии как о «своего рода арендном договоре. Капиталист становится арендатором части государственной собственности по договору на определенный срок, но не становится собственником».²⁰ Им противоречил В. Н. Шретер: «Арендатор должен вернуть именно то оборудование и то имущество в натуре, которое он получил. Концессионер, получающий концессию на десятки лет, в отличие от арендатора, своевременно должен вернуть правительству, во всяком случае, уже не тот завод и не то оборудование».²¹ А. В. Карасс писал, что от «простой аренды госпредприятия концессия отличается тем, что, во-первых, она не ограничивается 12-летним сроком, который наш закон (ст. 154 ГК) устанавливает в качестве предельного для всех видов имущественного найма, и, во-вторых, что по концессионному договору допускается к промышленной, торговой или иной хозяйственной деятельности на территории Советского государства иностранный капитал».²² Большинство юристов согласились с мнением В. Н. Шретера о том, что аренда – это частная сделка с казной, в то время как концессия – специальный закон, дающий концессионеру особые права, гарантирующие их от последующих изменений в общем законодательстве. При этом сущность концессии – предоставление права на осуществление определенной предпринимательской деятельности, аренды – эксплуатация определенного имущества. Современный известный ученый И. А. Исаев, говоря о концессионной ситуации 20-х годов, указывает, что характер собственности на концессионное предприятие отличался от характера собственности на арендованное предприятие. Чаще всего как оборотные, так и основные средства принадлежали частному лицу – концессионеру. Государство подчас ограничивалось лишь предоставлением концессионеру исключительного права заниматься определенной хозяйственной деятельностью… эксплуатировать отдельные объекты монополий собственности государства.²³ Арендный договор на государственные промышленные предприятия И. А. Исаев называет «близким по своему характеру к договору концессии», но не отождествляет эти понятия.²⁴

Таким образом, говоря о глубоких корнях концессионных отношений и их правового обеспечения, можно сделать вывод о том, что римское право знало и регулировало отношения, которые можно обозначить как «квазиконцессионные», в значении приставки «квази-» – почти, близко.²⁵

В эпоху Средневековья концессии являлись ярким примером связи права и экономической политики. Во времена Священной Римской империи (с X в.), наряду с другими исключительными королевскими правами,²⁶ формируется понятие горной регалии, в современном понимании – горной концессии. Фридрих Барбаросса ясно формулирует положение, в силу которого никто не вправе заниматься горным делом, не получив предварительно от короля специального разрешения в виде концессии, за которую обязан вносить известную плату. Поэтому землевладельцы для занятия горным делом нуждались в королевской горной концессии. В ст. 35 книги I «Саксонского зерцала» (1220-е гг.), посвященной земскому праву, прямо закрепляется право монарха на недра, т. е. непосредственно говорится о горной регалии.²⁷ Постепенно это право стало единственным, не отнятым у монарха. Попытки Фридриха Барбароссы возобновить императорские регалии – права на доходы от пользования дорогами и реками, от портов, таможен и монетных дворов – окончились безрезультатно. Впоследствии такое положение привело к столкновениям императора с курфюрстами. И в силу Золотой буллы 1356 г., уравнявшей их с самим императором, в том числе и горная регалия перешла под контроль курфюрстов.²⁸

Во Франции, начиная со специального закона Генриха III 1262 г. и по XVI в., недра рассматривались как pars fundi.²⁹ Существовал также отдельный институт земледержания, зависимого от сеньора (сезина), который имел права на землю, схожие с правом собственности. При этом права держателя земли принимали устойчивый характер в результате давности обладания земельным участком, который увеличился с года и одного дня до 10–30 лет³⁰ С XV в. во Франции утверждается идея горной регалии, принадлежавшей королю. Процветали долгосрочные арендные формы пользования землей и недрами. Впоследствии французская революция объявила недра национальной собственностью.

Открытие Америки и морского пути в Индию создавало новые области для хозяйственной деятельности, в частности новые пути и рынки для торговли. В Испании, Португалии, Англии государственная власть изымает торговлю с колониями из сферы частной инициативы и с XVI в. начинает выдачу торговых концессий.

Иммигранты, приезжавшие на новые земли, закрепляли право пользования ими с помощью хартий (Англия) и резолюций (Испания).³¹ Некоторые ученые считают, что именно в этот период, т. е. к концу XV столетия, зарождается и формируется практика создания «классических» договоров концессии. Первой такой концессией называют договор между королем Испании Фердинандом / королевой Изабеллой Кастильской и Христофором Колумбом от 17 апреля 1492 г., в соответствии с которым Колумб назначался вице-королем всех открытых земель, переходивших под власть испанской короны.³² Известны и хартии на колонизацию Виргинии, выданные в апреле 1606 г. Яковом I двум акционерным компаниям – Лондонской и Плимутской. Формально земля принадлежала короне, но компании получали право вербовать поселенцев, вести хозяйственную деятельность и, как следствие, извлекать прибыль с необходимыми отчислениями в казну.³³ В связи с этим можно назвать еще один аналогичный договор, точнее устав. Он был утвержден 6 февраля 1555 г. королем Филиппом/королевой Марией в отношении нового общества для торговли с Москвой, получившего исключительное право на торговлю с русским государством, а также с другими странами, которые могут быть открыты в будущем, расположенными на севере, северо-востоке или северо-западе от Англии.³⁴ Таким образом, выдавалась то же разрешение на другое исключительное право государства в ту пору – внешнюю торговлю.

Изменение политической и экономической обстановки и развитие техники создавали новые объекты концессий. Как в Англии, так и во Франции, новые отрасли промышленности развивались путем предоставления концессий. С другой стороны, отмечает Б. А. Ландау, государственная власть устанавливала способы и условия проявления частной инициативы в новых отраслях хозяйственной деятельности.³⁵ В начале XVII в., точнее, в 1624 г., английским парламентом был принят закон о монополиях, в котором практика предоставления королевских привилегий в торговле и промышленности, ведущих к «неудобству и ограничениям для других лиц», объявлялась незаконной.³⁶ С этим периодом связывают и начало концессионной деятельности в Великобритании. Во Франции первым концессионным объектом называют Южный канал, построенный в XVII в. и соединивший побережье Атлантики со Средиземным морем.³⁷

В Средние века во Франции (с XIII в.), в Голландии, Испании, Англии были распространены откупы. Они стали одним из важных источников первоначального накопления капитала. С развитием капитализма откупы сохранились в своеобразных формах в Италии (XX в.) в виде взимания некоторых налогов частными банками, сберкассами. В США в конце XIX – начале XX в. существовали формы откупов при взимании налоговых недоимок.³⁸

Во все времена существовали предрассудки в отношении системы откупов и предвзятость, подозрительность относительно тех, кто занимается этой деятельностью. Во времена Великой французской революции Учредительное собрание объявило генеральные откупа упраздненными, а впоследствии революционный трибунал приговорил всех откупщиков (числом 31) к смерти, кроме одного, вычеркнутого Робеспьером из списка. Они обвинялись в заговоре против французского народа, помощи врагам французской нации. Приговор был приведен в исполнение. Вскоре стали раздаваться голоса, что откупщики осуждены безвинно и что конфискация их имущества неправильна. В 1795 г. была назначена комиссия, которая после многолетних расследований пришла к заключению, что откупщики не только не были должны казне 130 млн, как утверждали их обвинители в 1793 г., но, напротив, выдали казне вперед 8 млн (решение от 1 мая 1806 г.).³⁹

Позднее во Франции ГК Наполеона существенно расширил права земельного собственника, обозначив его как полного и абсолютного хозяина всех природных богатств, обнаруженных на его участке. Статья 522 ГК гласила: «Собственность на землю включает в себя собственность на то, что находится сверху, и на то, что находится снизу».⁴⁰ Поскольку такая редакция оказалась невыгодной как для промышленников, так и для государства в целом, в 1810 г. она была пересмотрена специальным законом, согласно которому рудники могут эксплуатироваться лишь на основании концессии, предоставленной государством.

Германский гражданский кодекс конца XIX в. в § 905 также предоставлял широкие права собственникам земли на поверхность, недра и воздушное пространство над земельным участком. Однако право собственника не распространялось на полезные ископаемые, имеющие государственное значение (металлы, уголь, соль и др.). Их использование, как и ранее, регулировалось нормами земского горного права (ст. 68 Вводного закона).⁴¹

Между тем специалист в области международного инвестиционного права И. З. Фархутдинов указывает, что двусторонние договоры с другими государствами или концессионные договоры с частными иностранными компаниями о развитии горнодобывающей отрасли и железнодорожного транспорта вообще явились первоначальной формой привлечения иностранного капитала. Так, Китай как государство, обладающее крупными запасами природных ресурсов, заключил серию двусторонних договоров с Великобританией (1842 г.), США и Францией (1844 г.), Россией (1858 г.), Германией (1861 г.), Австро-Венгрией (1869 г.) и Японией (1871 г.). Эти договоры как раз регулировали правовой режим иностранных предпринимателей в ходе концессионной деятельности в угледобывающей отрасли и железнодорожном строительстве.⁴²

Другие ученые считают первыми концессионными договорами в их современном значении именно договоры, получившие распространение в начале XIX в. во Франции, Германии и Италии. Как указывает А. Кирин, это были преимущественно договоры в сфере городского и коммунального хозяйства, дорожного строительства, развития инфраструктуры и коммуникаций, а также различных объектов монопольной хозяйственной деятельности.⁴³ Так, закон о концессиях в сфере общественных услуг существует со времен Наполеона.⁴⁴

Таким образом, исторически первой формой всех исключительных прав государства является регалия. Монарх сосредоточивал в своих руках право эксплуатации определенных предприятий или видов деятельности, например недр, чеканки монет, торговли и т. д. С развитием понятия о современном государстве права эти перешли от монарха государству. Изменялся, соответственно, и государственный орган, предоставлявший концессию. Примером тому служит, в частности, регалия французских монархов на недра и последующий, в результате революции, переход ее в ведение государства. Сосредоточение производства определенного промысла исключительно в руках государства означает государственную монополию в данной отрасли народного хозяйства. Следовательно, эксплуатация предметов, на которые установлена государственная монополия, возможна лишь в порядке предоставления концессии.

С развитием производства, научно-техническим прогрессом, изменением политической и экономической обстановки менялись и объекты концессий. С изменением структуры политической власти менялись государственные органы, предоставлявшие концессии. В каждом государстве такие изменения строго индивидуальны, как неповторимы и этапы становления государственности, развития экономики. Эти обстоятельства придают концессионной эволюции строго национальный характер, а концессионное право (по терминологии Б. А. Ландау⁴⁵) каждой эпохи и каждой страны приобретает свои отличительные особенности.

Российская история концессионных отношений богата, а развитие русского «концессионного права»⁴⁶ представляется чрезвычайно интересным. Такое положение абсолютно закономерно и легко вписывается в канву развития всеобщей истории в данной области. Как современные исследователи, так и ученые 20-х годов XX столетия, одной из первых российских концессий считают Жалованную грамоту Ивана IV Грозного, выданную Григорию Строганову на колонизацию Прикамского края. Вообще, подобных жалованных грамот, выданных сыновьям крупного промышленника и торговца из Соли Вычегодской Иоанникия Федоровича – Аника Строганова,⁴⁷ было несколько. В первой из них, от 4 апреля 1558 г.,⁴⁸ говорится, что пожаловал Князь Великий Григорию Строганову «по обе стороны по Каме до Чусовой реки места пустые, лесы черные, реки и озера дикие»⁴⁹ – всего около 3,4 млн десятин (88 верст, по другим источникам⁵⁰). С правами на колонизацию неразрывно связаны и права на занятия различным производством, в частности соляным: «…а где в том месте рассол найдут и ему варницы ставить и соль варить».⁵¹