Kitabı oku: «Вселенная начинается на Земле», sayfa 4
– Валентина Антоновна, я смогу с вами поменяться.
– Благодарю, Петр Ильич.
В школу пришел посетитель. У ворот его остановил приятный голос:
– Здравствуйте, здесь школа волшебства. Назовите себя и цель вашего посещения.
– Я отец вашего ученика Филатова Валерия. Хочу поговорить с директором.
Этот диалог всегда был слышен на Центральном Пульте Управления и в обоих директорских кабинетах.
– Пусть войдет!
– Идите по дорожке, никуда не сворачивая, – сообщил голос.
Открылась калитка, и Филатов-старший пошел по дорожке. Директор ждала его в Большом Кабинете. Раздался стук в дверь.
– Войдите!
В кабинет зашел среднего роста мужчина, сероглазый, с небольшой сединой.
– Здравствуйте! – стоял, сминая в сильных рабочих руках кепку.
– Здравствуйте, Филатов, проходите, присаживайтесь, – приветливо пригласила директор, – я директор школы Соколова Валентина Антоновна.
– Я пришел к вам по необычному поводу. Мой сын учится у вас, и он нас дома замучил. У вас правда есть роботы?
– Да, уважаемый господин Филатов, у нас есть роботы. Вы, я думаю, хотите их увидеть?
– Да, хочу. Сын сказал, что он сегодня в наряде. Что это такое?
– Наряд – то же, что и в армии. Уборка, помощь на кухне, в прачечной. Филатов, зайдите в Учительскую! – произнесла, нажав кнопку. Вскоре в дверь постучали.
– Войдите!
В кабинет вошел мальчик, очень похожий на отца, и замер в удивлении.
– Валерий, ваш папа хочет сам увидеть, что вы делаете в наряде. Я даю вам 30 минут.
– Есть, показать наряд! Пошли, – буркнул, повернувшись к отцу, и первым вышел за дверь. Соколова с интересом смотрела, как сын повел отца, что-то ему рассказывая.
Троица закончила свое сооружение. Хана еще раз напомнила, что скажет декану, если они сбегут. В воскресенье, пока девочки были чем-то заняты, мальчишки улизнули из школы, взяли свое детище, и подались к озеру.
Идти было далеченько, да еще нужно скрываться, но они все же достигли озера, спустили свое сооружение на воду, и поплыли. Плавал хорошо только Роман. Остальные видели воду разве что во время отпуска с родителями, и плавали соответственно.
И вот, выплыв на середину, плавсредство начало тонуть. Ребята уже умели немного левитировать, но растерялись. Роман один бы всех не вытащил.
Кто знает, чем бы все это закончилось, однако неподалеку на лодке удил рыбу поселковый мальчик, их одноклассник, Майборода Федор. Заметив неладное, он бросил удочку и поплыл на помощь. Вытащив всех в лодку, поинтересовался:
– Чегой-то вы тут оказались? Водицы испить, или как? Вода у нас знатная, факт!
Ребята пояснили, что они испытывали плавсредство, и оно, вот, потонуло.
– И ясное дело, тайком смылись, да? А плаваете-то, как топоры! Надо же, такую уду из-за вас потерял!
– Да вот она, гляди, плывет!
Азарт рыбака все перевесил. Федор налег на весла, а ребята ловили удочку. Наконец, Саша поймал удилище.
– Да она меня тащит!
– Дай сюда! – Перехватил удилище Федор, и, повозившись, бросил в лодку огромного, килограмма на три карпа.
– Вот так рыба! А и знатная у меня нонче рыбалка-то! – Балагурил мальчик, – Расскажу, так не поверят! Хотел карасей на уху наловить, а выловил карпище и три толстолоба. – потешался он.
– Ты не очень-то, – набычился Андрей, мальчишкам было неуютно.
– Да ладно вам, не психуйте, давайте, гребите к берегу, не все же мне вас катать! – Посмеивался Федя. Ребята взялись за весла.
– Гребите, гребите, а то вдруг потонем. Да, хлопцы, – став серьезным, продолжал Федя, – Вы бы от школы далеко не бегали, знаете ведь, как вас некоторые у нас любят. Если б Пашка Дронов был, вряд ли вам бы помог. Лады?
– Лады, Федь, мы поняли.
Сохранить в тайне происшествие не удалось. Кто-то из жителей видел, что произошло на озере, и сообщил в школу, директору. А Хана, обнаружив, что ребят и сооружения нет, сообщила декану, что они сбежали на озеро.
Так что на полпути к школе горемореплавателей встретили встревоженные и крайне сердитые, директор и Толкин. Соколова, увидев их, круто повернулась и ушла. Толкин дождался, пока подойдут, бросил:
– Пошли! – и тоже круто развернулся.
Герои поплелись следом. Наказание было суровым! Даже по школе ходить только с преподавателем! Алиев завалил их работой на скотном дворе, и только посмеивался, глядя на бедолаг. На Хану ребята даже не смотрели. Она от них демонстративно отворачивалась. С Катей тоже не разговаривали. На всех бросались, как цепные собаки.
На факультете Факиров учились два друга, Феликс Полянский и Георгий Немура. Они лучше всех на факультете осваивали НЛП, и очень этим гордились, любили подшутить над кем-нибудь. Однако их шутки не всегда бывали безобидными.
Первые дни наказания Полянский и Немура доставали друзей в столовой, благо, те ходили с преподавателями, и не могли дать сдачи.
– Эй, морячок, где твое судно? – начинал один.
– Оно на дне, рыб кормит! – отвечал второй.
– А рыбы-то большие?
– Да вовсе огромные, с мизинец, но их много, – корчил рожи.
– А акулы там водятся?
– Их мы с голодухи съели!
– А где вы сами-то сидите?
– Мы на острове, и берега не видно!
Катя, потерпев день-два, подошла к дружкам.
– Интересно знать, у вас что, пластинку заело? Совсем неспособны на смешное, – Тихо сказала Лесняк.
– Тебе-то какое дело?
– Да вот, понимаешь, ты задаешь по три-четыре раза в день один и тот же вопрос, а он, – она кивнула на Полянского, – так же, одно и то же, отвечает. Говорят, вы лучше всех гипноз изучили. Наверное, друг друга загипнотизировали. Надо бы вам помочь, а то, неровен час, заснете за столом.
– Я тебя сейчас усыплю! – Вызверился Немура.
– А вот этого ты, я думаю, не сделаешь! – спокойно предупредила подошедшая Хана. Назревало крепкое столкновение.
– Кто кого хочет загипнотизировать? – раздался характерный голос Косовой. Ребята оглянулись. Декан Факиров стояла, поигрывая своей палочкой.
– Профессор, мы просто готовимся к зачету, – ответила Катя.
– Лесняк, у вас уже есть зачет.
– Да, профессор. Но вот у них немного слабовато, просят помочь.
Мальчишки уже были не рады своей затее. Они хорошо знали своего декана.
– Лесняк, благодарю за желание помочь, но сейчас обед.
– Спасибо, профессор, можно идти?
– Идите. А вы вечером ко мне, – с ленцой закончила разговор Косова. После ужина ребята нерешительно постучали в дверь декана.
– Открыто, входите.
Они вошли и стали у порога.
– Ну-с, господа, проходите, не стесняйтесь. Вы же не стеснялись себя в столовой на посмешище выставлять.
– Профессор, мы ничего не делали, мы разговаривали, а Лесняк прицепилась, как репей к собаке.
– Ну, вы еще умеете и сравнивать! Короче, вы сыграли скверную роль. Сейчас вы здесь посидите и поупражняетесь. Вот вам ручки и тетрадки, садитесь и пишите: «Я Факир, а не шут гороховый»
– Сколько раз писать?
– Пока мне не надоест.
После наказания они затаили обиду на Катю.
Прошла неделя, и Катя подсела к подруге.
– Хан, а Хан, послушай. Ребят нужно выручать, а то они совсем озвереют, скоро и на преподов начнут бросаться.
– Да надо бы, – задумчиво протянула Хана, – только как? Ты что-то придумала, а, Кэт?
– Ну, ты же знаешь, если они кому-то помогут или спасут, им скостят наказание.
– Это я знаю, но кому и как они помогут?
– Хана, они наши друзья, нам их и выручать. Они спасут или помогут тебе или мне, – просто ответила Катя.
– Кэт, ты, конечно, гений, но я не вижу выхода из ситуации. Они же нас раскусят с ходу!
– Знаешь, я на Вулкане проедусь, он меня сбросит около них, и все.
– Катарина, я всегда знала, что ты умная. Ты не просто умная, ты гениальнейший гений! Но, по-моему, у тебя крыша того, поехала. Почему Вулкан? У нас же больше 40 лошадей! А Вулкан – он же обезбашенный жеребец! Он же тебя убьет, с ним только Алиев и Роман справляются!
– Вот-вот, никого не подпускает, а на другом не поверят. А с Вулканом я справлюсь, ты только потом, в медблоке, меня поругаешь, ладно? – попросила слегка порозовевшая Катя.
Хана, с изумлением глядя на подругу, кивнула. Такую Катю она еще не знала.
На следующий день, когда ребята под началом Алиева управлялись в конном загоне, девочки осуществили свою затею. Опасность была в том, что молодой и злой жеребец Вулкан подпускал к себе только троих: Соколову, объездившую его, Алиева и Игнатова. Всех остальных он бесцеремонно кусал и лягал.
Вороной красавец горделиво ходил в дальнем углу двора. Вдруг на нем появилась маленькая фигурка. Конь рванул к работающим. Катя сидела, вцепившись в гриву и умело направляя коня к ребятам.
Преподаватель стоял несколько в стороне, но видя, как идет конь, решил не вмешиваться. Роман бросился наперехват. Жеребец шарахнулся в сторону, и Катя упала на землю. Подбежали остальные, осторожно подняли девочку.
– В медблок! – распорядился преподаватель, и пошел следом. Стоя в стороне, он видел то, чего не видели ребята: конь не сам шарахнулся в сторону, его умело направляла Катя, и она умышленно упала к ногам Романа.
Мальчики осторожно несли Катю, утешая ее и подбадривая, а она громко стонала – ударилась все же больно. Осмотрев ее, врач сказал:
– Ничего страшного, но возможно сотрясение мозга, пусть до утра полежит.
Вошел стремительно Толкин.
– Лесняк, что произошло?
– Профессор, я упала с коня.
В этот момент ворвалась Хана, и сквозь смех и слезы напала на Катю:
– Я же тебе говорила, говорила, не трогай ты этого мерина! Он же обезбашенный! Нет, прокачусь на Вулкане. Докаталась! Кости – то хоть целы? – смеясь и плача, она ощупывала подругу.
– Ханочка, не сердись, я больше не буду, честное слово. Я всегда буду тебя слушаться, – слегка постанывая, чтобы не смеяться, отвечала Катя.
– А правда, Катерина, ты чего это на Вулкана залезла? – поинтересовался Андрей. – Тебе что, других лошадей мало?
А Роман пробурчал:
– Вулкан не мерин, а очень даже умный конь, но зачем ты и вправду, к нему полезла?
– Я хотела прокатиться на нем, а он чего-то вдруг испугался. – невинно ответила Катя. – Ой, мальчики, спасибо вам!
– Ишь, проехаться захотела! Сказала бы мне, я его бы оседлал, и едь себе на здоровье. А то, как какая-то индейка! – продолжал бурчать Роман. – Он у нас гордый конь.
– Ромочка, я тебя тоже люблю, – улыбнулась Катя, – только не индейка, а индианка! – поучительно закончила.
Во время этой сцены Толкин поглядывал на Алиева, свидетеля происшествия. А тот молча стоял, не вмешиваясь, только ухмылялся лукаво.
– Хорошо, все свободны, вы, трое, можете тоже идти, но глядите, еще раз нарушите правила, отчислю! – И вышел из комнаты. Алиев пошел следом, уже откровенно смеясь.
– Не пойму я тебя, Ибрагимыч, – хмуро проговорил декан Чародеев, – девочка чуть не разбилась, а ты хохочешь! Сведет меня с ума эта троица.
– Да не троица, Игнатьич, а Пятерка! Великолепная-Пятерка-Неразлучных!
– Признаюсь, не понял юмора. С чего ты смешинку проглотил, Александр?
– Да брось, ты, Игнатьич! Твоя девочка и не собиралась калечиться! Я категорически и со всей ответственностью говорю тебе и заявляю: Катерина Лесняк уже сейчас с любым зверем шутя справится, а подрастет, ей цены не будет!
– Ты хочешь сказать… – протянул Толкин.
– Вот именно! Девочки разыграли комедию с падением с лошади, чтобы выручить друзей.
С минуту Толкин осмысливал услышанное, а потом захохотал:
– Ну и стервецы! Как они меня развели!!! – хохотал, смахивая слезы, декан Чародеев, а декан Арлеона ему вторил.
– Вы чего это такие веселые? – подозрительно поинтересовалась директор, встретив их. – Глядите, не пришлось бы плакать.
– Дак с нашими стервецами не посмеешься, так повесишься, – еще улыбался Толкин.
А троица, будучи в обиде на вся и всех, не заметила этого маневра подруг. К тому же, все сочувствовали нашим горемореплавателям.
Строжайшее запрещение быть на Лесных уроках одному преподавателю доставило Алиеву немало хлопот. Первый курс обошелся без выходов в лес, а на втором – ну никак не обойтись!
Бойко с самого начала работал с Ивановым, у Алиева такого помощника не было. Он попал в кадровый цейтнот. Весельчак и юморист, Аиев и здесь нашел выход. Директор знала по опыту, что такие вопросы – кому и с кем работать, ее специалисты решают сами.
Они имели право самостоятельно подбирать себе кадры, и она в такие вопросы не вмешивалась. Слова: « Я думаю, вы сработаетесь,» – были оскорбительны для ее специалистов.
Обучая на первом курсе ребят верховой езде, уходу за животными, Алиев присматривался к поселковым коллегам, и нашел себе помощника. Соколова была уверена – ее декан не прогадает, выберет надежного человека.
Алиев решил этот вопрос по-Соколовски: выбрав преподавателя по зоологии, подошел к нему и предложил поработать дополнительно, помочь в проведении Лесных уроков. Это был спокойный человек, всегда готовый помочь, но не теряющий чувства собственного достоинства, Звенигора Антон Викторович.
– Профессор Алиев, зайдите ко мне через полчасика, – пригласила директор, встретив его во дворе. Когда Алиев пришел, его встретил вопрос:
– Ну, профессор Алиев, – сурово спросила директор, – кого это вы приняли на работу без ведома директора, и не сообщив об этом этому самому директору? Да еще без зарплаты?
– Госпожа директор, я не мог нарушить ваше строжайшее распоряжение о Лесных уроках, и попал в цейтнот. Бойко с самого начала работает с Ивановым, Косова скооперировалась с Демешко, а мне с кем? У Толкина, так профиль не тот. А Звенигора – зоолог, по профилю, человек очень добрый и отзывчивый, об оплате даже не заикнулся, впрочем, я ему из своих плачу.
– Из своих, значит. А сколько? – полюбопытствовала директор.
– А это коммерческая тайна, профессор.
– Знаешь, Ибрагимыч, либо ты ошибся, и он не столь хорош, либо он очень умен, а значит, держи ушки на макушке. Но ты редко ошибаешься. Ладно, сегодня уже поздно, а завтра после уроков, приведи его ко мне наверх.
На следующий день Алиев привел в Рабочий кабинет директора нового преподавателя. Поселковые учителя об этом кабинете не знали.
– Вот, Валентина Антоновна, я привел Антона Викторовича Звенигору. Я могу идти?
– ВЫ так сильно спешите? Это дело и вас касается, так что не торопитесь. Проходите, присаживайтесь. – Звенигора с интересом оглядывался. Директор немного помолчала. Алиев сидел с непроницаемым выражением, глядя в потолок.
– Скажите мне, Антон Викторович, как давно вы помогаете профессору Алиеву вести Лесные уроки?
– Да уже третий месяц, с начала учебного года.
– А почему вы ко мне не подошли? Ведь вам положена зарплата, а вы официально до сих пор не оформлены.
– Так я вроде, как для себя. Мне очень интересны эти Лесные уроки. А за работу мне Александр Ибрагимович платит, так что я не страдаю.
– Так, значит, – сухо и холодно заговорила Соколова, – вам платят, и вам интересно. Очччень интересно!
– Валентина Антоновна! – ответил Звенигора, – Я взрослый человек, и соображаю, что делаю. Да, мне очень интересно работать с Александром Ибрагимовичем, и деньги здесь ни при чем. Да, я хочу быть в штате ваших преподавателей. И то, что я согласился на Лесные уроки – не жадность, а расчет на то, что буду работать у вас.
Он говорил тоже твердо и сухо, прямо глядя на директора. Алиев перестал созерцать потолок, и сидел, ухмыляясь, но его не замечали. В глубине глаз директора вспыхивали искорки. Ей понравилась прямота преподавателя.
– Значит, вы хотите у меня работать, – все также сухо продолжала. – Но вам придется стать учеником. Причем предмет учебы не имеет отношения к зоологии. Алиев, может, хватит?
– А я ничего, профессор, не говорю.
– Я все это знаю, и согласен.
– Значит, пишите заявление, работайте и учитесь, – спокойно сказала слегка опешившему Звенигоре, подавая ему бумагу и ручку. Он написал заявление.
– Алиев, идите поближе. Вы отвечаете за своего ученика. Смотрите, не разочаруйтесь в нем!
– Есть, отвечать и не разочаровываться! – отсалютовал Алиев, подхватил Звенигору и удалился.
– А у нас никто не знает об этом кабинете, – удивился Звенигора.
– Лучше пусть и дальше не знают, – посоветовал декан Арлеона.
На каждом факультете имелись свои выдающиеся личности. Косовцы уже после первого года обучения приобрели какую-то особую осанку, вальяжность, как их декан. Они отличались своими манерами ото всех. Косова сумела вышколить их, как дворян. Она говорила иногда Толкину: «Если б Бинс попала ко мне, ей цены бы не было. Вы не способны оценить дворянское воспитание».
– Зато я способен оценить практическую хватку, – посмеивался в ответ Толкин.
После освобождения из «плена» мальчишкам кто-то рассказал о столкновении девочек и ребят-факиров. Друзья были несклонны прощать обидчиков вообще, а Андрей особенно. Но в школе были строжайше запрещены магические дуэли между учениками.
Достаточно и индивидуальных занятий, чтобы уяснить силы друг друга. Шел дальше второй год жизни школы. Неразлучные занялись новой идеей глобального масштаба.
– Почему в нашем водоеме нет рыбы? – задал однажды вопрос Волков.
– Ну, он недавно сделан, не запустили еще, – ответил Игнатов.
– А давайте, мы это сделаем, – загорелся Андрей идеей. – Наловим рыбы, в озере или в реке, принесем и выпустим.
– Ага, принесем, а как? Она же подохнет в дороге! – охладил его Роман.
– А мы слетаем!
– Ты что, уже так хорошо летаешь? Да и выходить нам из школы нельзя. – отозвалась Хана.
– Ну, ладно, – не сдавался Андрей, – давайте на каникулах купим сеть, ведро с крышкой, и весной, после ледохода, сделаем!
– Ох, Андрюха, умеешь ты втягивать нас в истории, – усмехнулась Катя. На том и порешили.
В беседке уединились Немура и Полянский, и еще двое ребят. Андрей решил выяснить, зачем. Беседка стояла совсем рядом с корпусом Факиров, и Демидов, спрятавшись за углом, слушал. Сначала ничего интересного не было, но вот прозвучало имя Кати.
– Надо бы эту Лесняк проучить! Из-за нее мы целый вечер дурацкие выражения писали, и получили выговор. – проворчал Немура.
– Чего проще – возьмем под контроль, и все. Поглядим, как справится.
– А если сходу раскусит? Она же по контакту лучшая в школе.
– Вряд ли догадается, кто.
– Ну, погодите, дружочки, мы еще посмотрим, кто кого! – пробормотал Андрей, тихонько ретируясь за здание. Узнав замысел врага, Андрей, как истинный разведчик, отправился к своим.
– Катюша! Тебя Полян и Немура хотят взять под контроль, так что будь внимательна.
– Как мило, что ты меня предупредил, Андрюша! – улыбнулась Катя.
– Слушайте, а давайте их проучим? – тут же загорелся Андрей. – Они же не знают, что я подслушивал. Вот потеха будет!
– Андре, твои идеи – всегда наш источник вдохновения! – Заявила Хана.
– Без тебя мы бы не знали, что нам делать. – Все засмеялись, а Андрей ответил:
– Я тебя тоже очень люблю.
Эта фраза: «Я тебя люблю», в школе была общепринята и несла смысловую нагрузку доброжелательства и дружбы.
Неразлучные начали наблюдение. В силу сложившихся обстоятельств нападение на Катю было возможно в обычной школе и в Трапезной. Но уроки у Факиров и Чародеев были в разные дни, так что оставалась только Трапезная.
К тому же стол Факиров стоял ближе к входу, чем стол Чародеев. Чтобы взять под контроль девочку, необходимо было поймать ее взгляд. И дня через два Полянский обратился к Кате, когда она входила в Трапезную.
– Катя, ты сегодня после ужина свободна?
– После ужина? Вроде свободна. А в чем дело, Жора? – мило и лучезарно улыбнулась девочка. Этот момент и был выбран для атаки. У Кати слегка изменилось лицо.
– Да, Жора, я совершенно свободна, – совсем другим тоном произнесла. – Что ты хотел?
Дружки победно переглянулись, а Катя, словно не понимая, огляделась.
– Катя, иди ужинать! – позвал ее Саша. Отвернувшись от нападающих, она подмигнула друзьям и медленно пошла к столу Факиров. Мальчишки победно заржали, и оглянулись на Катиных друзей. Неожиданно, все также хохоча, они стали подпрыгивать под легкие хлопки Кати.
– И что это за танцы среди столов? – Поинтересовался Звенигора, подходя к ним.
– Мы празднуем свой провал! – смеялись, прыгая, мальчишки. А Катя стояла, загадочно улыбаясь.
Уже все в Трапезной смотрели на запыхавшихся прыгунов. Так же неожиданно, как начали, мальчики остановились, и растерянно смотрели друг на друга и по сторонам. Катя давно уже сидела за столом.
– Ну, как, напрыгались? – с участием осведомился Звенигора.
– Что с нами было? – растерянно спросили друзья.
– Это я хотел бы узнать, что с вами было, – сообщил им преподаватель. – Быстро за стол!
– Полянский и Немура, после ужина ко мне в кабинет! – Приказала Косова. Притихшие ребята пришли к своему декану.
– Ну, рассказывайте, что с вами приключилось? – потребовала декан.
– Профессор, мы не знаем, ничего не помним.
Внимательно поглядев на каждого, Косова хмыкнула. А у ребят под взглядом преподавателя словно кино развернулось – как они решили проучить Лесняк.
– Прежде чем с кем-то сражаться, неплохо бы изучить оружие противника, да и свое тоже. Прошлый урок был для вас напрасным. Ну, что ж, продолжим. Теперь садитесь и пишите: «Прежде, чем что-то сделать, подумай, чем заплатишь»
А Великолепная Пятерка торжествовала победу. Катя замечательно сымитировала подконтрольность, оставаясь в своем уме.
– Слушайте, а давайте отработаем этот вариант, чтобы нас так просто не могли взять под контроль? – предложил Роман. Идея друзьям понравилась, и они занялись ее осуществлением.
В лесу шалили браконьеры. Отложив до весны операцию «Рыба», ребята занялись другим делом. Они уже неплохо освоили гипноз – основу всех заклинаний, и телепатию-контакт, да и летали тоже сносно.
– Вот если бы мы умели летать в том году! – Как-то выдал Андрей.
– И что бы тогда было? – поинтересовалась Хана.
– На вас бык не напал бы, – засмеялся Демидов.
– Бык на нас не напал бы, это верно, но вы в лесу точно, куда-то бы вляпались. – Холодно ответила Хана.
– Хватит вам, ребята, – вмешалась Катя. – Завтра воскресенье, снежок падает, мы будем свободны.
Утром, после завтрака, пятерка исчезла. Чтобы не привлекать внимания, они воспользовались тайным ходом и улизнули в лес. Нашли место, где чаща всего стояли капканы, и приступили к делу.
Обнаружили капкан, набросили на него какую-то ветошь, чтобы издали похоже на зверька, и затаились на деревьях. Лес, укрытый первым снежком, стоял тихий и сонный. День выдался пасмурный, тучи не расходились, темнело рано.
Друзья опасались, что до вечера не успеют управиться. Однако опасались напрасно. Недаром говорят, что на ловца и зверь бежит. Вскоре показался браконьер. Довольный, что в капкане кто-то есть, бросился под куст. Держа палочки наизготовку, ребята взяли его под контроль.
Браконьер нагнулся, и тут произошло нечто страшное! Над капканом из куста поднялся огромный медведь. Мишек в этих краях видели разве что в цирке, на представлениях! Облапив мужика, обмершего от страха, Медведь прорычал свирепо:
– Еще раз пойдешь с капканом, раздеру! – и сгинул. А рука незадачливого охотника оказалась в капкане.
Как он добрался домой, неизвестно. Только ему пришлось полежать в психбольнице. Здоровье и память к нему вернулись, но стоило бедолаге услышать: «Лес, звери, капкан», как начинались судороги у мужика. Узнав о происшествии в лесу, Толкин сразу понял, чьих рук дело. Вызвал Неразлучных к себе, и строго спросил:
– Вы что же это с Дроновым сделали?
Те состроили невинные глаза, и Андрей недоуменно спросил:
– А что с Дроновым? Пашка, вроде, нормально домой пошел.
– Ах, вы, вредные стручки! Я не о Пашке спрашиваю, а о его отце. Что вы с ним в лесу сделали? Трое суток, как из лесу с капканом на руке прибежал, никого не узнает.
Внимательно посмотрев на декана, и не увидев признаков настоящего гнева, (он едва сдерживался от смеха), Роман решился.
– А вы нас не отчислите, если мы скажем?
– Вот если не скажете, точно, отчислю, – Пообещал декан, а про себя подумал, что будь здесь Алиев, уже все бы хохотали. Ему нравилась эта пятерка, и импонировала их наивная хитрость. – Ну, я слушаю.
– Мы решили проучить браконьеров, – начал Роман....
Когда он закончил, Толкин схватился за голову:
– ВЫ что, с ума сошли?! Пятеро на одного! Он же мог там, прямо на месте, помереть от такого удара!
– И кто это там помирает?
«Легок на помине», – фыркнул Толкин про себя. В дверях стоял Алиев.
– Извини, Игнатьич, я стучал, но ты так расходился, что я зашел.
– Ладно, входи, Ибрагимыч. Ты только послушай, что эти стервецы вытворили! Ану, брысь отсюда, и из корпуса, пока не разрешу, ни ногой!
Вывалившись из кабинета, довольные, что легко отделались, ребята помчались к себе. А Алиев еще долго хохотал, приговаривая:
– Ну почему они попали к тебе, а не ко мне? Это несправедливо.
С тех пор местные стали побаиваться в лес ходить. Поползли слухи, что в лесу появились русалки и кикиморы. А Леший там жил испокон века.
Напугав браконьера, Неразлучные притихли, да и Новый Год не за горами. К тому же, они отрабатывали план зарыбления водоема. Видя их в уголках, что-то обсуждающих, преподаватели настораживались, но пока все было спокойно и тихо.
В начале декабря, как часто бывает в этих краях, выпал снег. Поселковые и волшебники решили поиграть в войнушку. Но вот незадача – по воскресеньям поселковые ребята в школу не приходили. Как быть? Собрали две команды, по 15 человек, а дальше что? Перед обедом Немура подошел к Толкину.
– Профессор Толкин!
– Я вас слушаю, Немура.
– Профессор, мы хотим поиграть с поселковыми ребятами в снежки, но на выходные они к нам не ходят. Разрешите в воскресенье им пройти в школу.
– Когда именно и на сколько времени вы их приглашаете?
Ребята не ожидали такого скорого разрешения, и несколько недоверчиво смотрели на замдиректора.
– Мы начнем после завтрака, а закончим, как займем чужую крепость.
– Хорошо, Немура, я подумаю, и завтра дам ответ.
На вечерней встрече Толкин спросил у директора:
– Так что нам делать – разрешить бывать у нас по выходным поселковым ребятам или не разрешать?
– Игнатьич, ты же знаешь мой ответ. Нам нужно взаимопонимание с местными. Разумеется, разрешим, и даже покормим, и вечером дадим свет – темнеет рано, едва ли они успеют построить и разрушить крепость.
Во время обеда Толкин объявил:
– Поселковые ребята могут в воскресенье принять участие в игре.
Местные учителя только переглянулись, услышав такое. Они не ожидали, что детям дадут возможность бывать в школе вне уроков.
– Торсон Игнатьевич, но ведь ваша школа закрытого типа? – спросила завуч.
– Уважаемая Неля Георгиевна! Школа у нас, верно, особая. Но дети остаются детьми, и им нужна дружба. И потом, раз ваши дети учатся у нас, то они, вроде, и не чужие. Пускай играют.
В воскресенье, ребятам на радость, повалил крупный влажный снег. Они бурно радовались, и стоили крепости. Поскольку школьный двор лежал на склоне гряды, крепости построили вдоль склона, чтобы все были в равном положении.
Вскоре выяснилось, что игроков много больше, чем было сначала. Многие волшебники вошли в команду поселковых. Договорились не пользоваться волшебством. Крепости строили до обеда, а после – началось сражение.
Немура и Полянский примкнули к гостям. Они принципиально не хотели играть вместе с Неразлучными. Две неудачи подряд простить трудно. Вся школа высыпала во двор, наблюдать и болеть. Зрители устроились повыше, чтобы их не достали «шальные» снаряды.
Снег валил все гуще, начало темнеть. Двор залило светом, это включили освещение. Яростные атаки не увенчивались успехом, снег валил и валил, ветра не было. На стенах крепостей уныло висели флаги, облепленные снегом. Снег совершенно все завалил. Раздался удар гонга, все замерли.
– Уважаемые сражающиеся! Заключайте перемирие, через пять минут освещение выключится!
Воины собрались в своих крепостях, построились и вышли, остановившись перед ними. Главнокомандующие – Игнатов и Майборода, пошли навстречу друг другу, встретились на середине. Остановились, пожали друг другу руки.
– Мир, Федя?
– Мир, Рома!
Поужинали и разбежались по домам. Потом, как тоже часто бывает, снег растаял, и только к концу декабря наступили морозы. Но ребята еще долго вспоминали, как они воевали. Теперь поселковые приходили в школу и по выходным.
– Ром, а ведь Немура и Полян применяли волшебство, когда играли. Уж слишком целенаправленно летели их снежки, и слишком больно бились! Ты заметил? – спросил Андрей.
– Андрюха, мы их дважды обошли, и здесь у них не вышло – пожалей ребят!
– Еще чего! Они спят и видят, как бы нам напакостить.
– Ну, у них руки коротки, да и ума не хватит, – заметил Саша.
На одном из вечерних директорских чаепитий Толкин заметил:
– Если я не вижу Неразлучных, значит, они готовят что-то, или уже влезли куда-то с головой. Но если я вижу их спокойно гуляющих, готов бить «на сполох!», ибо неизвестно, куда заведет их буйная энергия. С ними не приходится скучать.
– Игнатьич, ты же хотел таких учеников, – хохотнул Алиев.
Научившись летать, ребята изобрели игру «аэробол». Прелесть игры была в том, что в нее можно играть и зимой, потеплее одевшись. В команду факультета вошли Хана, Андрей и Роман. А Катя занялась воздушной гимнастикой.
За несколько дней до каникул Соколова патрулировала школу, было ее дежурство. Преподаватели, умевшие мгновенно перемещаться, кроме дежурных, и тех, что жили при школе, отправлялись на ночь по домам. Перед отбоем она обходила школьные корпуса, проверяла сигнализацию, и т .д.
Зашла в корпус Чародеев. В огромной гостиной, рассчитанной на 350-400 детей, сейчас было только 100 – первый и второй курсы. Ребята занимались кто чем: делали уроки, отдыхали, что-то обсуждали. Желающие уединения сидели в маленьких комнатах – в зал выходило несколько дверей. Посмотрев на ребят, директор хотела уйти.
– Профессор!– позвал ее мальчик с первого курса.
– Да, Минаев, я слушаю вас, – остановилась она.
– Профессор, у нас школа волшебства. Я смотрел программу, и нигде не увидел уроков по работе с духами. У нас, что, их не изучают? И по спиритизму нет ничего.
Директор прошла на середину комнаты. Услышав вопрос, все затихли, ожидая ответа Соколовой.
– Минаев, вы задали важный вопрос. У нас, действительно, на данном этапе нет работы с Духами, и со спиритизмом. Скажите, вы уже научились ездить верхом? – он кивнул. – Легко вам было?
– Нет, трудно поначалу.
– Верно, сначала трудно. Так вот, Дух – не лошадь, с ним не просто иметь дело. Вы еще не имеете ни необходимых сил, ни умений. Этот предмет у нас будет на последних курсах. Духа нельзя себе подчинить, с ним нужно общаться на равных. Все способы вызова Духов, их, якобы, подчинения человеку – ГРУБЕЙШАЯ ошибка и заблуждение. В такой ситуации Дух ВСЕГДА наездник. Он за свою помощь потребует плату. И не деньгами. Он возьмет вашу силу, здоровье. Жизнь, наконец. Ну, а спиритизм – советы мертвых опасны живым. Еще есть вопросы?
