Kitabı oku: «Попала!», sayfa 6

Вздохнув, оторвала глаза от листа. Уф-ф… хватит пока. Сейчас подумаю, что купить для себя на рынке. Если тут, конечно, продается женская одежда – все студенты, которых я заметила по пути, были парнями. Еще пару чулок. Нужны трусы – любые! – ног две, будем считать это решающим совпадением. Носки. Какая-нибудь домашняя обувь. Хоть маленькое, но зеркало. И, желательно, другое платье. Как выглядит это, Нариали наверняка рассказала. Значит, искать будут иностранку в коричневом платье. А мы станем профессорской племянницей в сером или голубом! И, да, не забыть бы спросить – а чем тут зубы чистят?

Глава 7

Многие бумеранги не возвращаются. Выбирают свободу.

Е. Лец

Перед выходом на улицу я еще раз проверила, чтобы лицо было чистым, из-под шаровар не выбивалось ни единой прядки, а верх платья прикрыла серым платком. Попыталась представить получившийся силуэт – забавно. Расширяющийся от плеч вниз конус – ибо шаль скрыла все особенности фигуры, а наверху жуть ушастая, у меня ассоциировавшаяся с головой молот-рыбы: столь же уместно и соразмерно. Ну, или с Чебурашкой. А кто тогда местные мужики, на такое прельщающиеся? Поголовно крокодилы Гены? Нет, этой культуре нужны не только вилки!

Корэнус оглядел меня, кивнул. Сам он был в своем балахонистом плаще, темных брюках вполне нормального вида и невысоких сапогах. В руках профессор держал трость с затейливым, похожим на морду горгульи набалдашником. А две большие пустые корзины предлагалось, по-видимому, нести мне. Вздохнула – если мы наполним их едой, обратно такую тяжесть просто не допереть!

Вышли из дому, К-2 запер сначала дверь, затем калитку и повернул направо. Правила я уже знала – идти в полушаге сзади, самой не болтать, вопросов не задавать. Головой вертеть можно, но разглядывать кого-то в упор считается неприличным, более того, когда девушка идет одна, такое может быть воспринято как приглашение познакомиться. Любопытно, «познакомиться» – это такой эвфемизм?

Шли по аккуратной дорожке, засыпанной мелким бежевым гравием. Я с интересом рассматривала каменные серые корпуса со стрельчатыми окнами, зеленые лужайки с короткой травой, редкие развесистые деревья, под которыми стояли скамейки. А вот клумб не было совсем. Только перед входами в здания красовались каменные корыта вазонов, в которых цвели яркие примулы.

Меньше чем за десять минут мы добрались до цели – местного рынка. Торжище находилось на большой – метров сто на сто – площади, расположенной на краю кампуса. Полтора десятка рядов с деревянными столами под легкими навесами, с широкими проходами между ними.

Примерно на половине площади торговали едой. К-2 подошел к делу ответственно и неспешно. Мы проходили по рядам, и профессор давал мне возможность рассмотреть лежащие на прилавках товары. Картофель, капуста, нечто репообразное, но почему-то розового цвета. Разные крупы, не все из которых я опознала. В любом случае, мне было неведомо, что делают нормальные люди с зернами пшеницы или ржи. Ничего, кроме проращивания в целях получить таинственное жожоба, в голову не приходило. А вот гречки я попросила К-2 купить – в доме я ее не видела, а каша-рассыпуха у меня всегда выходила хорошо. Можно сварить сразу целый котелок и есть – с молоком, поджаренную с мясом, луком и морковкой, грибами или чем-нибудь еще. В холодном погребе она может простоять долго. Еще я прельстилась молодой зеленью – укроп с петрушкой выглядели тут вполне привычно. Углядев продающиеся семена, уговорила купить немного и их – если выдрать с клумбы одуваны, можно попытаться посеять на заднем дворе зелень – все равно все культурное там давно заглохло. Вообще я чувствовала себя сбитой с толку. Вот попробуйте представить, что пришли в супермаркет, где есть если не все, то много чего… но дома у вас отсутствует холодильник с привычной морозилкой. То есть брать можно только то, что не успеет испортиться до того, как ты это съешь.

На пробу купила несколько сырых рыбин, напоминавших по виду «ледяную». Предварительно обнюхала их и поинтересовалась у К-2, река или море? Услышав, что море, – взяла. Разница не только во вкусе, но и в количестве костей – в речной рыбе их на порядок больше. А увидев розовые отвалы соленой рыбы, похожей на нашу семгу, причем по смешной цене в пару медяков за пиат, так называлась единица веса, примерно равная двум третям нашего килограмма, решила, что попала в гастрономический рай.

Осадив себя, поняла, что нужен систематический подход. То есть стоило подбирать продукты так, чтобы можно было хотя бы раз в день готовить горячую еду. И делать что-то несложное съедобное на вторую, вечернюю трапезу. М-да… Может, стоит пока довериться выбору К-2, который уже четыре местных месяца успешно живет в гордом одиночестве, и ходить на рынок почаще? Десять минут в одну сторону – не расстояние. А сидеть день и ночь в доме – не к добру.

Профессор лично выбрал пару кусков мяса. Потом тушку того, в чем я признала кролика. И пару цыплят по пиату каждый. Корзина на моей руке стремительно тяжелела.

Закончили покупкой хлеба и булочек.

Потом стали наполнять вторую корзину товарами из ряда, где торговали разной канцелярщиной. Купили пару покрытых воском дощечек для письма, бумаги, свечей. К-2 хотел прикупить еще похожие на абак счеты, но я махнула рукой, мол, не стоит. Потом я запала на ершистую фиговину, которой, по моим расчетам, можно было чистить зубы. К-2 изумился, но сторговал и ее. Косился он при этом на меня странновато.

На одном прилавке торговали белым просеянным песком. Тем самым, которым присыпают свежеисписанные чернилами листы, чтобы те сохли быстрее. Я прикинула, что если купить этого песка и насыпать его тонким слоем в один из вынутых плоских ящиков шкафа из моей комнаты, то это – отличная альтернатива восковым дощечкам. Главное, стирать нарисованное просто: встряхнул ящик – и готово. К-2 удивился, зачем мне мешок с песком, но купил. А тянет эта фигня еще килограмма на два, пожалуй. Я закручинилась: ходить с таким грузом по одежным рядам – удовольствие сильно ниже среднего. Уволочь-то я могла и больше – студент, способный оттащить на себе учебники, выданные на семестр, по грузоподъемности переплюнет верблюда!

Все же Корэнус, похоже, понял, что нужна помощь. Привстал на цыпочки, заозирался… и вдруг заорал, чуть не заставив меня шарахнуться:

– Лириад! Сирус! Гиатель эр!

Только когда рядом с нами возникли два парня – среднего роста блондин с улыбкой на круглой физиономии и похожий на эльфа высокий красивый шатен с лукавым прищуром зеленых глаз, – я поняла, что профессор кликнул на помощь своих студентов. Симпатичные. Оба. Волосы ниже плеч, лица приятные. Поклонились профессору, который забрал у меня корзины и протянул их парням. Те, не выказывая никакого неудовольствия, их взяли. Я одернула себя, вспомнив, что тут хлопать на мужчин глазами считается неприличным. Если К-2 меня не представил, значит, на то есть причина. Потупила взгляд, успев заметить, что оба парня сами с интересом меня разглядывают. Ага, есть на что посмотреть. Наряд – баллистическая ракета «Тополь» на старте. Страхидла сезона.

Самое удивительное, что, судя по лицам парней, те так не считали. Мне даже приятно стало. Пока не вспомнила, что, кроме как тут, на рынке, особ женского пола в кампусе не встречала. Так что им, наверное, на безрыбье и рак рыба. И уксус сладкий… Ой, кстати, хотела же я купить еще лука и уксус! Попробовать добавлять его в салаты и замариновать мясо. Но как на здешнем уксус? Если я сейчас сделаю вид, что чего-то хлебнула, а потом перекошу рожу, ведь не так поймут! Эх, уплыл мой уксус… жаль. А трусы еще жальче – как с таким эскортом идти в одежные ряды за бельем?

Нет, делайте что хотите, но без трусов я отсюда не уйду! Незаметно тронула Корэнуса за локоть и, когда тот обернулся, сделала страшные глаза и покосилась на ряды с одеждой. К-2 задумался, не взбесилась ли я ненароком, но потом до него дошло. Парни с корзинами были отправлены ожидать нас у выхода с рынка. А меня спросили, нужна ли помощь в разговоре с торговцами? Я замялась – нужна-то нужна, но вещи – женские, и втягивать профессора в полемику по обсуждению цены панталон мне совсем не улыбалось. К тому же платить за эти вещи я собиралась самостоятельно.

Помотала головой. И, подумав, попыталась втолковать касательно уксуса, изобразив, как могла, что от него куксятся. К-2 облегченно кивнул и отправился в продуктовые ряды. А я, набрав в грудь воздуха побольше, пошла смотреть одежду. Загнав стеснительность и неуверенность пинками куда подальше в глубь себя – сама за себя не постою, никто другой этого не сделает! – начала рассматривать выложенные на прилавки вещи. Да, в основном мужские. Но и мне кое-что сгодится. Сейчас обойду все, погляжу, что тут есть, а потом стану прицениваться. И начну с мелочи – носков, чулок, трусов.

Тактика себя оправдала. Единственно, выбранное мной синее платье с закрытым воротом за девять серебряных было негде померить. Я, как могла, прикинула на нем и на себе объем груди и длину спины до талии, приложила рукава, померила подол. Вроде ничего. Торговка, видя мои сомнения, сбросила половину серебряного ака. Я потратила их с толком, закупив белых и темно-серых ниток и жутковатого вида иголку к ним. Кстати, тут нашлись и почти привычного вида зубные щетки. А что же за ершик я тогда купила в том ряду?

Напоследок побаловала себя колпаком вроде ночного и длинной фланелевой рубахой. А вот с обувью вышел облом – ничего подходящего так и не нашлось. Как и головного убора взамен хлопавшего на мне ушами на ветру.

В итоге проходили мы полтора часа. Обратно я снова смирно семенила сзади, глаза долу, овца овцой. К себе прижимала объемистый куль купленных тряпок. Этак скоро чемодан приобретать придется!

С Лириадом и Сирусом профессор распрощался на пороге. Те поклонились преподавателю, еще раз заинтересованно посмотрели на меня и ушли. Впрочем, у калитки оба обернулись. Может, я по здешним меркам и в самом деле ничего?

Войдя в дом, сначала занялась продуктами – разложила все по местам. Тут и выяснилось, что вместо уксуса К-2 прикупил небольшую бутыль чистого спирта. Лизнула и скривилась не хуже, чем от уксуса – крепко же! Профессор радостно закивал, ожидая одобрения. Интересно, что, как он думает, я буду с ним делать? На таком же ракета летать может!

Пока Корэнус разжигал печь, разобрала мясо. Один кусок поставила вариться – первый мой суп слопался «на ура!». Вспомнив, что хранению помогают листья крапивы и что заросли этого вездесущего растения я видела на заднем дворе, сбегала туда. Надергала листьев, помыла, дуя на обожженные пальцы. Хоть и рвала через тряпку, но зело жгучая попалась! Обложила крапивой остальные куски и отнесла на ледник. Поставила кипятиться воду для гречки. Крупу, кстати, хорошо бы перебрать… но это занимает столько времени! Ух, похоже, вхожу в колею.

Закончив с продуктами, понесла наверх свои покупки. Кстати, я, кроме традиционных женских нарядов, купила себе, выбрав на глазок, пару бриджей фасона «кавказская пленница». Брезжила на задворках сознания смутная мысль, что мужская одежда в некоторых ситуациях однозначно удобнее женской. Да и к тому же по утрам стоило бы делать хоть самую простую гимнастику, а то вдруг придется снова драпать?

Сняв с себя платье, померила синее. Понравилось. Даже ушивать не придется. Только чуть подрубить подол, а с такой малостью я справлюсь. Поменяла бывшую на мне полотняную рубаху на батистовую – более тонкую, удобную и по размеру. Эта закрывала грудь до ключиц, где завязывалась на бантик из двух тоненьких тесемочек. Снова надела коричневое платье. И пошла вниз – бульон вот-вот вскипит.

Вынув из шкафа нижний плоский ящик, прихватила с собой. Вот сейчас попробую, что я там удумала с песком!

* * *

Профессор предупредил, что к нему кто-то должен прийти. Кто – я не поняла, уяснила только, что старый друг. По этому поводу я вытряхнула коврики, заварила свежий чай – точнее, тот сбор трав, который в Риоллее его заменял, и собрала раскиданные по всему дому бумажные квадратики со словами. К-2 одобрительно кивал. Вообще понимать мы друг друга стали здорово. Помог и ящик с песком, рядом с которым мы садились бок о бок, у каждого палочка в руках, и говорили, поясняя все непонятное рисунками. Художники из нас были еще те… но мы ж не для Эрмитажа старались!

Оказалось, что тут сейчас каникулы. И они будут продолжаться до конца следующего месяца. Связан был такой порядок учебы с тем, что самые важные и трудоемкие работы – это посадка и посев. А Аризента – сельскохозяйственная страна. И большинство студентов были сыновьями землевладельцев. Которым по весне, как и по осени, надлежало быть дома и помогать семье. Даже если они не пахали сами, то нужно ж распределить что, где и как. И проконтролировать качество обработки грунта и заделки семян. Во всяком случае, я поняла рассказ профессора именно так. И вывод сделала один – у меня еще полтора месяца – почти сорок дней – до того, как он вернется к преподаванию.

О Москве я старалась не вспоминать. Фиалок, которые надо поливать, и канареек, которых надо кормить, у меня отроду не водилось. Все родственники были вполне дееспособны. Отец давно жил с новой семьей в Калининграде, и мы только созванивались пару раз в год – на его день рождения и на мой. А мама вспомнила молодость и то с рюкзаком, то на лыжах бродила по лесам фиг знает где с каким-то приятелем тех времен, когда студенты у костров пели про солнышко лесное. У меня же было три месяца каникул, которые только начались. Да, если не выйдет вернуться к осени – тогда начну думать. И тогда, только тогда, приму решение – рваться домой дальше или остаться тут, в месте, которое в общем-то ничем, кроме надобности носить на голове жуть ушастую, меня не раздражало. Зато какой тут чистый, пахнущий морем воздух!

Закончив уборку в доме и ликвидировав все следы своего присутствия на первом этаже, отправилась к себе, пересидеть гостей. Заодно подрублю наконец подол и повторю слова – как-то у меня составление вопросов на аризентском так и не пошло. Я брала между словами паузы на раздумье такой длины, что Сара Бернар бы обзавидовалась. Вообще теплело с каждым днем, и я хотела под вечер выйти на задний двор с лопатой и ножом – повыдирать из клумбы нахальные одуванчики, чтобы посеять там полезный укроп. Но, видно, не судьба.

А еще в нашем с Корэнусом общении пока совершенно не наблюдалось прогресса в теоретических областях знаний. Вот попробуйте объяснить на пальцах, к примеру, что такое ядерная физика или интегральное счисление, пользуясь только очевидными, элементарными понятиями, – сразу же почувствуете, в чем затык. Я так и не смогла вникнуть, чему же учат на большинстве факультетов местного университета. Поняла, что сам Корэнус вроде бы преподает географию, что-то связанное с языком и какую-то математику. Как можно одновременно заниматься географией и математикой, в моей голове не укладывалось. Зато К-2 ответил отрицательно на мой вопрос, есть ли среди студентов девушки. Более того, он был настолько изумлен тем, что такая мысль вообще возникла в моей голове, что спросил в ответ, обучаются ли женщины наукам у нас? Я кивнула. Но, по-моему, он не поверил.

Учитавшись, легла спать. Кстати, Арвис во снах последние три ночи мне не являлся. Если честно, было как-то жаль. То ли я и в самом деле успела неровно к нему задышать, то ли он казался мне тоненькой ниточкой, ведущей к дому.

Натягивая на уши одеяло, вспомнила, как заметила сегодня из окна белобрысую голову, выглядывающую из-за забора заднего двора. Похоже, тяга к приключениям у студентов всех времен и народов неистребима! В общем-то я была не против новых знакомств, если это будет происходить под присмотром К-2. Только пока рано – изъясняюсь я все еще на уровне пятилетнего ребенка-дауна. И не вызвать вопросов такое не может. Разве что только всем с порога рассказывать, как в детстве матушка уронила меня вниз головой с крыльца на случайно оказавшийся рядом жернов.

Не стоило мне Арвиса вспоминать… накликала.

Мне снилось, что я у себя дома, сижу с ногами на диване. Вид самый что ни на есть домашний – тот самый полосатый халат на голое тело. Под локтем – подушка. В руках – не читанный мной детектив любимого Гарднера с незнакомым названием «Дело о потерянном брате». Рядом на стуле, распространяя одуряющий аромат, исходит паром чашка кофе. За окном темно, я знаю, что уже почти ночь и торопиться никуда не надо. Вот такое состояние полного комфорта, расслабленности, почти эйфорического счастья. Когда есть не много, но больше и не требуется. Вытянула ноги, потянулась за чашкой кофе… и тут в дверях появился Арвис.

Я чуть не опрокинула чашку. Осознание того, что все – лишь сон и что даже во сне дома я не в безопасности, вылилось в такой стон разочарования, что парень споткнулся на пороге. Нет, не могу я его видеть. Не знаю, каким боком он во все это замешан, но его появление – это как крутить костью под носом у очень голодной собаки. Вызывает одно желание – гавкнуть и укусить!

– Арвис, уйди! Или уйду я! Я не звала тебя к себе домой! Не знаю, что тебе от меня надо, но не трогай хотя бы это! Понимаешь – я НЕ ХОЧУ тебя видеть!

– Мариэ! Объясни хотя бы, чем я так тебя обидел?

Он и в самом деле не понимает или это просто попытка потянуть время и дать мне возможность выпустить пар?

– Арвис, ты же знаешь, кто я и откуда, да? А я знаю, что это – не просто сны. И ты пришел сюда сам, а не потому, что мне захотелось поглядеть на красу черноволосую несказанную…

Ой, зря я, может, издеваюсь? Вон как глаза нехорошо заблестели! Если сон – не просто сон, то надо бы быть поаккуратнее…

– И ты понимаешь, что попадать в ваш мир я не хотела и не рвалась. Но попала. И теперь либо освоюсь в нем, либо пропаду. Сначала ты даже немного помог, и я была благодарна. Но потом мне пришлось от тебя бежать. А зачем ты продолжаешь преследование, для меня просто загадка. Я так поняла, что найти покладистую девушку для тебя не проблема. А еще ты держишь меня за дуру… а такого я не люблю. Вместо помощи, которая мне нужна, ты создаешь угрозу. Вот и весь ответ.

– Я был бы рад тебе помочь… но не могу. – Плечи чуть опустились.

Чтоб его! Опять правда в профиль. Ну и бес с ним!

– Тогда пропади и не мешай!

– Не могу.

– Почему?

– Не могу рассказать. Просто позволь мне быть с тобой рядом.

– Зачем?

– Ты мне нравишься.

Посмотрела в его лицо. Красивый. Четко очерченные губы, брови вразлет, ясные серые глаза. Серые? А почему светились голубым?

– А почему у тебя глаза в темноте светятся?

– Наследство нашей матери.

– Вашей?

– Ну, моей…

– Твоей и чьей?

– Мариэ, не спрашивай. Пожалуйста.

Ладно. Просто запомню, что в Риоллее обитает целое семейство арвисов. С которыми лучше не встречаться ночью. И днем тоже.

– Арвис, а можно спросить вот что – это ты создал для меня сон? Без тебя бы дом мне приснился?

– Я помог. Ты мне покажешь, как жила тут?

А сам он что, не видит? Наверное, нет. Как не видел других студентов, пока я не заговорила о них. Ну ладно… раз вежливо просит – пусть поглядит.

– Смотри. Это спальня, она же кабинет. Вот стол с компьютером. Кстати, если я его попробую включить, он будет работать?

Брюнет озадаченно уставился на торчащий на столе серый плоский экран монитора. Ясно. Над вопросом аппаратного совмещения сонной магии и всемирной паутины он не работал. А если я ткну в кнопку, может, экран и засветится… но где гарантия, что он станет показывать не просто мои фантазии?

– А где кровать, если это – спальня?

– Я на ней сижу. Диван раскладывается. Но вообще-то, мне места и так хватает.

– Ты живешь одна?

– Ну, ты же живешь один и тебя это не смущает?

– Я – мужчина.

– А я кто? Курица безголовая? Это называется дискриминацией по половому признаку. И ты, и я – люди. С головой, душой, желаниями – только это и важно. Так что да, я живу одна… – поправилась, – то есть жила одна. И прекрасно справлялась.

– А где ты живешь сейчас в Риоллее?

– Вариант «у Тутанхамона» тебя устроит?

– Ты обманываешь. Я нашел тот чердак над похоронной конторой, где ты ночевала. Как ты вообще туда забралась?

– Ну, это было не сложнее, чем тебе выяснить, кто такой Тутанхамон, – хихикнула я. – Кстати, а как ты это узнал?

– Не спрашивай.

Ну вот, опять тайны.

– Хорошо, – согласилась я. – Но раз ты мне не отвечаешь, сам тоже не задавай вопросов. Это справедливо.

Судя по выражению лица, Арвис не привык к тому, чтоб ему перечили и указывали, что справедливо, а что нет. Ничего, как-нибудь переживет. Поняв, что меня решительно не интересуют его душевные терзанья, брюнет осведомился:

– А кроме спальни, что тут есть?

– Пошли, покажу. Комната побольше – гостиная. Там стоит обеденный стол…

Сначала его заинтересовали полки с книгами, доставшимися мне по наследству от бабушки. Сама я добавила сюда лишь Фейста, Хайнлайна, да Эрика Берна.

– Ты это все прочитала?

– Ну, практически все, – вздохнула я. Полюбить Достоевского я так и не смогла. Не мое это. Осилила и забыла.

Гостиная Арвиса не заинтересовала. Зато устройство унитаза и душ с несколькими режимами подачи воды просто очаровали. Как и газовая плита. Кофемолку с миксером я решила не показывать. Не хватало еще, чтобы из-за меня в Аризенте произошла незапланированная промышленная революция. А вот устроить нормальную канализацию в городе им давно пора. Ой, вот еще что! Кинулась к тумбочке и извлекла оттуда вилку – родную сестру той, которую я так удачно применила в рукопашной первой ночью.

Арвис, судя по тому, как он шарахнулся, тоже это помнил. Кстати, удобно ли спросить, куда я ему попала? Сглотнула смешок, представив, как в ответ брюнет мило краснеет и заявляет: «Не спрашивай!»

Увы, закончился сон предсказуемо. Когда мы снова оказались в коридоре, он решил, что тут мне некуда деваться, и попробовал прижать к стене, опершись ладонями справа и слева от моих плеч. Усмехнулся. Глаза стали как будто глубже. И голубее. И, улыбаясь уголками губ, наклонился ко мне, чтобы поцеловать… Опять?! Подняла ладонь в предостерегающем жесте: «Мой сон! Пусть в руке будет сковородка!»

Сковорода появилась. Прямо перед лицом. Черная, бабушкина. Не тефаль, а, как, корежа слова, я ее звала – чугуний. И с этим чугунием-то Арвис и поцеловался. Но мало того, я настолько растерялась, что выпустила тяжеленную утварь из рук, и та грохнулась ему на ногу! Упс!

– Ой, епрст… – разнесся по моей прихожей интернациональный вопль радости. Вывернувшись из-под руки оторопевшего парня, юркнула в спальню и кинулась к окну. И как раз успела распахнуть створку к тому моменту, когда хромающий брюнет появился в дверях.

– Подойдешь – прыгну! – заявила без тени сомнения. – Как думаешь, я летать умею?

Он застыл в обрамлении косяка, как картина в раме.

– Я тебе так противен? Почему?

– А ты сам-то стал бы целоваться с кем-то, кому нужны не ты и твои губы, а фиг знает что? Знаешь, шел бы ты от меня куда подальше, некромант недоделанный!

– Кто-о?! А кто такой некромант?

– Любитель Тутанхамонов! – отрезала я. И грустно вздохнула. – Арвис, я же вижу, что кроме того, что я тебе симпатична, ты от меня чего-то хочешь. Причем это что-то дается или берется, очевидно, через поцелуй. И вот зуб даю – мне это твое «что-то» совершенно без надобности. Скажу тебе прямо: по меркам этого мира такое недопустимо между друзьями. И способно разрушить любую любовь. Если ты используешь человека без его согласия, как вещь, то не жди, что он будет хорошо к тебе относиться. Так что выбери одно: либо нравлюсь, либо используешь. Вместе – никак.

– Ты мне очень нравишься, – в голосе не звучало ни тени сомнения. И все равно фраза казалась незаконченной.

– Но?..

– Что но?

– В утверждении в конце звучало «но…», – я перекинула ногу через подоконник. Вот что творю? А если сейчас и вправду полететь не получится?

Внезапно Арвис улыбнулся. Махнул рукой:

– А просто, без «но», поцелуешь?

– Просто? – прищурилась я. – Не-а, все равно не хочу! Не верю! Ты еще что-нибудь придумаешь! А я хочу быть с тем, кому можно доверять! – и, зажмурившись, вывалилась в окно. «Я летаю, летаю…»