Kitabı oku: «Ты просто огонь!», sayfa 2

Так что я даже не легла, а рухнула на диван, чтобы спустя пять часов проснуться на нем в мерзости раннего утра. Звонок будильника ввинтился в мозг, заставляя тот пробудиться. Очнулось тело. Мозг решил, что он на такое не способен, и включил автопилот.

На нем-то я и добралась до кухни, нашла там кофе, джезву и начала варить знаменитое зелье экзорцизма. Вроде бы ничего особенного: холодная вода, обжаренные молотые зерна… А в итоге получался какой-то демонический напиток. Эликсир, в котором заключена черная магия. Та самая, что дает силы, когда все ваше существо, все ваши мысли, ваш дух и само мироздание повелевают спать. И вы пьете эти силы. Маленькими обжигающими глотками. Вдыхаете искушающий аромат, что витает над чашкой. И вместе с самой тьмой коротаете ее бесконечность…

Во внушительной увесистой кружке, которая еще немного – и могла бы претендовать на гордое звание бадьи, коричневой жидкости осталось ровно половина, когда я наконец-то смогла мыслить. Не совсем еще здраво и твердо, но хотя бы как-то! Во всяком случае, на то, чтобы осознать себя в этой реальности, сил хватило.

Я посмотрела в окно. Утро было даже на вид промозглым, словно лягушка. Скользкая, холодная, верткая настолько, что и в руках едва удержать – вот-вот выскочит и помчится вскачь по лужам, обдавая тебя брызгами, которые будут смешиваться с каплями дождя, что зарядил еще с ночи.

Глядя в это смурое предзнаменование грядущего дня, я уже начала настраиваться на то, что сегодня углы будут особенно острыми, обувь – жать, а запахи парфюма – раздражать… Сильнее последних бесить могут разве что жаворонки. И я не о птичках. Как истинная сова-полуночница, я не выносила этого безудержного энтузиазма, который буквально выплескивался через край из тех, кто был ранними пташками.

Шаркая тапками по полу, на кухне появился Юрик. Он шел на запах кофе, как сомнамбула. Увидев пустую джезву, он на миг очнулся и горестно простонал:

– Запиши, что я сдох в шесть утра…

– Ну да, надо же с чего-то начинать день, – саркастически отозвалась я.

– Язва, – беззлобно пробурчал приятель.

– Еще одно слово – и будешь варить кофе себе сам… – предупредила я, ополаскивая турку под краном.

– Молчу-молчу, моя королева… – тут же пошел на попятную Юрик, падая на табурет.

Больше он не проронил ни слова. Я, впрочем, тоже не была настроена на светские беседы. Так что утро мы встретили под знаком молчания и крепкого черного, как мысли самого дьявола, кофе.

Разбавляли эту инфернальность банальные бутерброды. Проглотив один из них, отправилась приводить себя в порядок и одеваться. Юрик в лучших традициях профессионального суетолога навел шуму во время собственных сборов, ища сначала футболку, потом джинсы, куртку…

Глядя на это, я подумала, что миф о копушах-женщинах придумали те, кто не знал, какой переполох могут навести мужики, готовясь к выходу. А если тот еще и в больницу…

В общем, из квартиры я вышла раньше хозяина, хотя ему-то времени ни на укладку, ни на макияж явно не требовалось, и поспешила влиться в спешащий по делам утренний поток. Благо дождь к этому моменту почти утих. Так что даже о забытом в съемной квартире зонтике жалеть не пришлось.

Пройдя через традиционные утренние испытания, как то: давка в транспорте, уклонения от брызг, летевших из-под колес у пешеходного перехода, и лавирование в толпе, я наконец добралась до управления МЧС.

Здание, облицованное мрамором, неуловимо напоминало мне кладбище. Столько обработанного камня на квадратный метр встречалось обычно там. Правда, с надписью «Покойся с миром…». Не хотелось бы думать, что судьба мне тактично намекает, что и мою карьеру в здешних стенах ждет эта же эпитафия.

Решительно выдохнув, одернув полы модного пиджака и поправив прическу, я поднялась по лестнице и вошла в холл. Охрана. Список фамилий, рамка металлоискателя – все намекало, что тут не в бирюльки играют, а серьезным делом заняты.

– Отдел кадров на первом этаже, по коридору до конца. Кабинет Олега Валентиновича на третьем этаже, справа от лестницы, – сообщил парень в пиджаке, после того как бдительно изучил мой паспорт.

– Спасибо, – поблагодарила я и поспешила сначала наверх, в указанном направлении, чтобы спустя пять минут лицезреть свое новое начальство.

Олег Валентинович был полной противоположностью нашему редакционному главвреду (именно вреду, ибо у Артуровича характерец был тот еще!) – перманентно ворчливому лысоватому невысокому толстячку.

Пресс-секретарь оказался подтянут, улыбчив и обманчиво радушен и тем напомнил мне старого хитрого лиса. К слову, и масть у него была под стать – рыжая с проседью. Так что я превентивно насторожилась.

– Да, Слава все объяснил, – усмехнувшись, произнес Олег Валентинович после того, как мы с ним обменялись приветственными фразами. – А мне как раз требовался спичрайтер, так что, как говорится, звезды сошлись.

Старый лис развел руками в приглашающем жесте.

Я на это лишь улыбнулась. В мыслях – грустно, на деле – радушно. Точно так же, как делало это минуту назад новое начальство.

Все же я привыкла писать вдумчивые обзорные статьи, а не тексты для выступлений и пресс-релизы. Но сейчас, когда от твоих горячих фактов кое у кого знатно пригорело, перебирать работой не приходилось, как и показывать свое разочарование. Его-то я скрыла под маской вежливости, и Олег Валентинович проводил меня к моему кабинету. Хотя свое гордое звание эта каморка явно получила авансом: два на два метра, в которых уместились стол с компьютером, шкаф и вешалка. Ах да, было еще окно, к которому полагалось сидеть спиной.

– Вот, тут твое рабочее место, Карина, – оптимистично заключило начальство и добавило: – А сейчас давай иди оформляйся, получай форму и после заглянешь ко мне, представлю тебя коллективу.

Как выяснилось спустя полчаса, последний располагался в просторном помещении, где работали в основном дамы. Выглядело это как типичный офис.

Просто офис. Со своим планктоном. А еще акулами и муренами…

Восемь пар глаз отсканировали меня не хуже, чем рентген пограничников на таможне. Судя по кислым улыбочкам, которые выдавили некоторые из новоявленных коллег, моему появлению явно были не очень-то и рады.

– Ну что ж, Карина, – после короткого экскурса заключил начальник, – приступай. Снежана Степановна введет тебя в курс дела.

С этими словами старый лис кивнул на даму, сидевшую во главе кабинета. Леди была дивной… Не знаю, что меня поразило больше: ее леопардовая блуза, накладные красные ногти, которыми можно зарезать, или внушительный начес, намертво зацементированный лаком. Одним словом, женщина вамп… – ир! Энергетический – так точно. А может, и не только. Очень уж подозрительно алела помада у нее на губах…

Голос у Снежаны Кровопийцы Львовны оказался грудным, с хрипотцой, как у курильщика. Им-то она и поведала, что сегодня нужно подготовить информационку. Сообщение для сайта о том, что леса из-за угрозы пожаров будут закрыты для туристов с такого-то числа.

Дело было плевым, хоть и канцеляритом от него несло, как трупным запахом от полугодовалого покойника. Так что я, стиснув зубы, справилась с ним быстро. И с другими задачами, которые скинули в мессенджер, тоже.

Лишь когда случайно бросила взгляд на часы, поняла, что обед давно прошел и нужно бы перехватить хотя бы кофе. Но сначала – посетить самое стратегически значимое место в любом здании – туалет. И вот когда я уже собралась выходить из кабинки, то услышала, как хлопнула дверь и чей-то настолько тягуче-карамельный, что в нем можно было увязнуть, как в клею, голос пропел:

– Ты видела эту новенькую? Могу поспорить, что она любовница нашего рыжего. – И столько сладкой патоки было в девичьих интонациях, что впору было опасаться: как бы при длительном общении с этой мадмуазель не заработать сахарный диабет.

– Увер-рена? – с сомнением спросила вторая, чуть грассируя.

– Абсолютно! – безапелляционно заявила конфетоголосая и добавила: – Ирка, ну сама посуди: пришла – и сразу на речи села! Да я, когда сюда перевелась, полгода в аналитике разгребалась, обзоры писала. А Тарас? Он то за столом, то в вертолете, то под землей… Это только наша Снежка корни в стул пустила и сидит за своим столом – бульдозером не сдвинешь. А щас вот эта еще пришла… Дубовик…

– Поддубник, – поправила Конфетку ее собеседница.

– Да какая разница! – возмущенно фыркнула первая. – Ты пашешь-пашешь, а потом приходит вот такая шлендра – и все планы крахом.

Последние ее слова потонули в звуке плеска воды. Похоже, мадмуазели мыли руки. И мне бы тоже стоило их умыть. В смысле не высовываться. Но характер…

Дверь кабинки хлопнула, и я вышла к сплетницам. Одна из них оказалась высокой стройной блондинкой с элегантным каре, вторая – русоволосой, с конопушками на скулах, невысокой пышкой.

Я широко улыбнулась и поинтересовалась у этих двоих:

– Ну, кому косточки перемываем? Мне? – сложив руки на груди, протянула я и добавила: – Жаль… Я предпочла бы узнать сплетни о других. О себе не так интересно, ибо все избито, пресно и нет никакой остроты новизны.

Пышка икнула от удивления. Блонди же приняла самый наистервознейший вид и процедила:

– Тебя, новенькая, не учили, что греть уши на чужих разговорах нехорошо?

– А вас – что судачить за спиной – дурной тон? – я вскинула бровь. – Так что счет один – один.

– Ах ты… – сузив глаза, начала было карамельная блонди.

– Кто? – с интересом перебила ее я. – Конкурентка?

Всего два слова заставили стройняшку подавиться вдохом, а ее подругу – изумленно захлопать глазами, переводя взгляд с меня на эту Барби на минималках.

– Регина, ты что, правда глаз положила на главного? – удивленно протянула пышка.

– Дура! – рявкнула блонди, которая, как оказалось, Регина. – На фиг мне сдался этот старый хрен?

– А вот продвижение по карьере еще как сдалось, – ехидно заметила я. – Ради него можно и слух пустить… Прости, дорогая, – от такого обращения стройняшку перекосило, – что нарушила твои планы… Но ядом-то так брызгать зачем?

Регина в ответ на это зашипела в лучших традициях кобры, но я не обратила на это внимания. Наоборот, подошла к ней. Зараза каблукастая была выше на полголовы. Плевать.

– Значит, так. Я здесь ненадолго. Но будешь распускать обо мне сплетни – пожалеешь. А если будешь сидеть тихо, я расскажу, кто пустил слух, что ты беременна, собралась в декрет и карьера тебя теперь не интересует…

– Нет таких сплетен!

– Будут, если перейдешь мне дорогу! – пообещала блонде. – И много чего еще тоже. В основном проблем.

– Ты… угрожаешь? – не поверила она.

– Даже не начинала, – уверенно ответила я тоном девицы, у которой имелся не просто какой-то один покровитель, а целый эшелон влиятельных любовников под диваном завалялся.

– Стерва! – выдохнула стройняшка и, круто развернувшись на каблуках, вылетела из туалета, едва не снеся свою пышку.

Что примечательно, та осталась.

– Зря ты так с Регинкой, она мстительная, – покачав головой, выдохнула русоволосая.

Я же, услышав это, подумала. Обычно после ссоры жалеют, что сказали лишнего. Я же, глядя вслед блонде, печалилась лишь о том, что надо было бы договорить, а лучше – врезать!

– Ничего, я привычная, – ответила, криво усмехнувшись, а потом полувопросительно произнесла: – Ирина, тебя ведь так зовут?

Девушка кивнула, чуть смутившись.

– Да, – отозвалась она.

– А я Карина, можно просто Рина. – И протянула раскрытую ладонь для рукопожатия.

А что? Скандал – весьма удачный повод для знакомства…

– Ты правда любовница главного? – не разжимая пальцев, вдруг спросила Ирина.

Хм… А она не так проста, как хочет казаться. И за боязливым взглядом скрывается, похоже, стальной характер.

– Скажешь тоже, – усмехнулась я. – Меня сюда сосла… кхм, перевели с понижением. Если в общих чертах. Так что какие уж тут любовники…

Лишь после этих слов я почувствовала, как на моей ладони ослабла крепкая девичья хватка.

– Расскажешь подробности? – с азартом поинтересовалась пышка.

– Я тайн не выдаю, – ответила, покачав головой, а потом заговорщицки добавила: – Разве что за котлету и суп…

– Я знаю тут одну отличную допросную, – правильно поняв намек, отозвалась Ира. – В смысле столовую.

Дознание на тему «кто я и как сюда попала» проходило в прохладной обстановке. В последней виноват был кондиционер, шарашивший на полную. Меня пытали окрошкой, драниками со сметаной и морсом. Я боролась как могла. То есть никак. Сразу сдалась на милость калорий под натиском девичьего любопытства. Впрочем, и у самой Иры узнала многое. Так что можно сказать, что за один день обзавелась в этом стерварии (до гордого звания серпентария пресс-центр недотягивал) и врагами (кажется, вампирообразная Снежана меня тоже невзлюбила), и информатором.

Глава 2

Виктор

– Слушай, Ворон, как это у тебя получается? – гоготнул Леха, протягивая руку к только что заштопанной футболке. – Так офигенно, как ты, даже моя маман не шьет. А она, между прочим, хирург! В стежках понимает…

Я глянул на напарника. Эта зараза только что занырнула в горловину и теперь расправляла на животе трикотаж с жутко довольным хлебалом. Еще бы: прореха на пузе была из тех, которые проще дорвать, чем починить. Так что возился я с ней с четверть часа. За это время блюдо с пирожками, что стояло на столе, почти опустело. В основном благодаря Лехиным усилиям.

– И куда в тебя только все влезает? – с досадой спросил Михалыч, который нацелился было на последыша в тарелке, но Леха оказался проворнее.

– Лезет огурец в банку, – с готовностью отозвался этот верткий, как змея, пожиратель и добавил: – А я потребляю.

– Потребитель, у тебя скоро рожа в шлем не пролезет, – заметил я, убирая пустую посудину со стола.

Сегодня смена выдалась спокойная. Но никто этому особо не радовался: плохая примета. Стоит только сказать вслух, как обязательно раздастся сигнал тревоги. Так что сидели за столом, обедали тем, что из дома принесли, и беззлобно перешучивались.

– Зато она у меня привлекательная! – не растерялся этот пирожковый жрец. – С ней самое то клеить девочек на раз-два. А ты только пеной обливать умеешь.

У-у-у… Припомнил же мне позавчерашнее, мелкий паразит!

Леха и вправду был невысок. При зачислении в пожарку он по требованиям прошел по самой нижней границе, которая была в сто шестьдесят пять сантиметров. Зато недостаток роста напарник компенсировал неуемной энергией. Только благодаря ей он умудрился в прошлую пятницу вытащить наш расчет – всех четверых – в клуб отметить свой день рождения.

– Ну так приходится, – хмыкнул я в ответ. – Кто ж знал, что ты, говоря «будет жарко», имел в виду не танцы, а ту полоумную, которая сама себя подожгла.

Сказал – а сам вспомнил ту чокнутую. Она и без вспыхнувшего спирта была штучка с огоньком. А как испепеляла своими зелеными глазищами! Такие не забудешь. Откуда-то была уверенность: если я ее еще раз встречу – обязательно узнаю. Хоть в пене и лица-то почти не разглядел. Хотя… Да ну ее. То, что крошка темпераментна, хорошо в постели. А во всем остальном – это сущий вынос мозга. А мне он еще пригодится.

– Да кто ж знал, Ворон, что та девка так полыхнет? – фыркнул Леха и добавил: – А у тебя, Вик, язык такой острый, что ты без ножа обойтись можешь. Кстати, отрежь мне хлеба, раз встал.

Вместо ответа я положил перед напарником буханку, доску и, собственно, нож.

– Не наглей, салага, – прокомментировал я.

– Но попробовать-то стоило, – ничуть не смутился Леха и начал пластать хлеб. А затем, соорудив себе нехитрый бутерброд из двух оставшихся кругляшей колбасы и бородинского, откусил ломоть и, запив сухомятку чаем, с набитым ртом спросил: – А тебя кто классно шить научил? Мать? Сестра? Подружка?

– Сам, – честно ответил я, и напарник подавился, закашлявшись.

– Че, правда, что ли? – не поверил Леха.

– Ну да, – подтвердил я и ехидно добавил: – Хочешь, и тебе дам пару уроков… Вдруг втянешься.

– Да ну на! – махнул рукой Леха. – Лучше бы дали попробовать мясную запеканку! Ту, что в холодильнике стоит. Кто, кстати, ее принес, не в курсе?

М-да… И куда только свой пронырливый шнобель напарник не успел сунуть? Впрочем, Лехин нос заглядывал, кажется, везде. Чаще всего под женские юбки, конечно… Ловелас напарничек был еще тот. Хотя кто из нас не ловелас? Даже Михалыч… Но мысленно и тихо. А вот рыбалку он любил открытой, громкой и беззаветной любовью. И про блесны с мормышками мог часами рассуждать. Это была его отдушина. Как и у Лехи его повернутость на сексе.

Но лучше уж это, чем выпивка, к которой одно время пристрастился Веня. Он же Вениамин Олегович, наш старший. Тогда, после большого пожара, в котором погибло несколько человек, он и начал закладывать. Хорошо, что смог взять себя в руки и закодировался. Теперь вот медитацией занялся.

У каждого из нас была какая-то отдушина. Иначе свихнешься. Ведь каждый раз борьба с огнем – это еще и борьба с собой. Когда все инстинкты вопят: уходи! Ты здесь сдохнешь! А ты танком прешь в самое пекло. И пытаешься вынести из пламени, спасти… И не всегда получается сберечь… Иногда бывает слишком поздно, но ты не веришь и… идешь, понимая, что сам можешь не вернуться. Когда это не только мозгами осознаешь, но и видишь смерть, сталкиваешься с ее кривым оскалом регулярно, может потечь котелок.

И это тот стресс, который в спортзале не снимешь. Проверено. Мы все, чтобы поддерживать форму, занимаемся. И бегаем, и штангу жмем… Но с тренировками адреналин выходит, а мысли – нет.

Так что, когда почувствовал, что совсем хреново, обратился к спецу. Мозгоправ посоветовал заняться творчеством… А поскольку рисовать я ненавидел с детства, а носки дырылись с завидной регулярностью, то начал осваивать азы кройки и шитья по видео из яндекс-дзена. Чем рукоделие не искусство? Вот я и занимался этой арт-терапией, стиснув зубы. Не сказать, что очень нравился процесс. Скорее результат… Особенно когда получались ровные стежки, без затяжек и узлов.

А потом как-то заснял наши пожарные будни на мобилу, как мы в части с ребятами, пока нет вызовов, учимся, тренируемся. Ну и выложил видос, обрезав лишнее. А затем еще пару и… сам не понял, как обзавелся каналом. И тысячами подписчиков. Моя отдушина сама нашла меня. Но блины (и железные, и жареные) из жизни не ушли. Остались…

Из мыслей меня выдернул голос Вени.

– Йог, твою мать! – выругался он во славу Кришны, когда зашел на кухню и чуть не запнулся о валявшуюся перед дверью тапку. – Есть что пожрать?

Леха тут же запихнул в рот остатки бутерброда и кивком указал на овощной салат.

– А как же, – давясь остатками хлеба с колбасой, заверил мелкий. – Вот, специально для тебя. Витаминный.

Веня скривился, словно посетитель борделя, которому предложили вместо развратной сочной молодой сисясточки чопорную высохшую старую деву с заверениями, что она ничуть не хуже.

На лице старшего отразились все стадии принятия неизбежного: от «Да какого хрена?» до «Хрен с ним!».

– Ладно, давай свой салат, – махнул Веня рукой.

Леха услужливо сообщил:

– Он не мой, он общий, – и щедро пододвинул к старшому весь тазик.

Но не успел Веня взяться за ложку, как раздался сигнал тревоги.

– Твою ж мать! Пожрал, называется, – с чувством бросив прибор в овощи, выдохнул он, и мы дружно ломанулись из кухни.

Потому как на страдания о неразделенной любви к обеду нам давалось ровно ноль секунд. А еще шестьдесят, чтобы натянуть ботинки, комбез, куртку, шлем и выехать из части.

– Всё? Все? – ровно через минуту спросил Михалыч, садясь за руль.

Услышав наше нестройное «да», он вдавил педаль газа. Взвыла сирена, и мы помчались из пожарной части. Ровно до второго перекрестка, где нам и попался идиот.

Спрашивается, зачем ходить на охоту в лес, если все олени на дорогах. За рулем. Один из них как раз заблокировал проезд, встав в левую полосу.

– Водитель синей гранты, освободите дорогу спецтехнике! Уйдите вправо, – рявкнул я через мегафон.

До придурка начало доходить, хоть и не сразу. Легковушка повернула, дав нам проехать. Хорошо хоть, больше на дороге нам таких альтернативно одаренных не попадалось. И, даже заехав во двор, не пришлось растаскивать машины. Так что, отбив диспетчеру о прибытии, начали работы.

Горел деревянный барак в старом районе города. Расселенный. На этом месте должны были скоро начать стройку. Так что подожгли, скорее всего, бомжи. Они часто разводили костер, чтобы погреться, прямо на полу.

Пылало уже знатно. Но главное, что сообщили: внутри никого не было. Услышав это, выдохнул. И не я один. Веня, глянув на огонь, скомандовал:

– Так, щас Михалыч шмальнет лафетом. Потом ты, Ворон, бери СВД, дуй на стрелу. Будем проливать, чтоб не перекинулось. Леха, цепляйся к колонке. Я страхую.

Я лишь кивнул, схватил ствол высокого давления пожарного рукава, который разматывал Веня, и по выдвинутой Михалычем лестнице полез.

Мелкий шустро начал присоединяться к гидранту, ведь воды в бочке хватит минут на пять – семь тушения.

– Гляди-ка… Пустыми приехали, – глядя на это, возмутился кто-то в толпе зевак.

Всегда находились те, кто знал лучше всех, как надо работать. А случалось, что пьяненькие хозяева, видя, как горит их жилье, грозили нас и уволить: дескать, мы во всем виноваты. И ехали долго, и тушили не с той стороны… Поэтому-то они погорельцы! И вообще ни при чем! Все из-за треклятых пожарных.

Одним словом, много чего слышать приходилось… И не всегда лестного.

Так что на выкрики ротозеев внимания не обращали.

Михалыч зарядил сплошным потоком воды, обдав все вокруг полыхавшей бани, пока бочка не опустела.

– Давай метров тридцать мота, не меньше, – крикнул я старшому и, натянув респиратор, полез, держа СВДшку.

Когда начал проливать кровлю, приехал и второй расчет. А за ним и третий.

Шифер уже полопался, из-под него вырывались языки пламени, и было понятно, что дом не спасти. Да и незачем. Его бы все равно снесли.

– Ну че там у тебя? – услышал в рацию голос Михалыча.

– Да нормально. Вода идет, – отозвался я.

Голос из-за маски вышел глухим, но водитель, работавший с насосом в задней части машины, все, что нужно, понял.

– Поддать давления не надо? – уточнил он.

– Нет, – выдохнул я.

– Хорошо, щас к тебе еще одно звено на помощь идет, – сообщил Михалыч.

Было жарко, как в духовке. Дико хотелось сделать хотя бы один глоток воды. Майское солнце палило вовсю, посильнее, чем иногда летом. Так что, когда спустя полчаса все закончилось, ощущение было, что не я шарашил из СВД, а по мне: вся футболка под защиткой была мокрой от пота.

Когда проверили и убедились, что все полностью потушено, старшой доложил диспетчеру, и мы отправились обратно в часть, чтобы пробыть там ровно двадцать минут. А затем вновь зазвучала тревога…

– Да какого хрена? – не хуже нее взвыл Веня, который, переодевшись, только-только взялся за ложку.

Но и вторая его попытка осалатиться не удалась.

– Это судьба, – глубокомысленно хмыкнул Леха.

– Это подзатыльник. Тебе. Будет. Если не перестанешь подкалывать, – предупредил Веня.

Мелкий проникся. В смысле заткнулся. Жаль, ненадолго…

И да, на этот вызов я не забыл прицепить на куртку гоу-прошку, как до этого. Пусть снимает. А вечером обрежу, смонтирую, заблюрю лица, замажу то, что показывать не стоит, и выложу на канал.

Карина

Первый день на новом месте выдался насыщенным, и единственной передышкой в нем оказался тот самый перекрестный допрос с котлетным пристрастием в столовой. А после я убедилась в том, что Снежана Вампировна меня невзлюбила: она скинула на меня такую гору заданий, что разгребла я ее ближе даже не к вечеру, а к ночеру. Так что мыслей об ужине, когда я вышла на улицу, уже не было. Я оказалась сыта по горло. Правда, работой, а не едой. Но это уже детали.

Вдохнув полной грудью весенний воздух, в котором витал аромат сирени, я поправила ремешок сумки и двинулась вдоль улицы. Яблони стояли словно в снегу, а чуть дальше, в парке, до одури цвела айва.

Алая лента заката на западе уже догорела, и на небо выплыл золотой рог луны. Час пик миновал, и поток машин оживленно мчал по дороге, сверкая фарами, шурша шинами и словно задавая ритм никогда не спящему городу, в котором дневная суета сменилась праздным весельем и вечерней романтикой. За последнюю отвечали парочки, которых сегодня на улице было непозволительно много.

А я же со своей дорогой, очень дорогой половиной, которая стоила мне километров нервных клеток, уйму сил, времени и приличной суммы денег, рассталась месяц назад. Стоило только подумать о бывшем, как в сумочке завибрировал телефон. Едва достала его и глянула на дисплей, как выматерилась.

«Сволочь» – гласила надпись на экране. Вот помяни заразу – появится сразу. Несколько секунд я раздумывала. Самым приятным в звонках бывшего было смотреть на его пропущенный вызов, но, зная Антона, я могла быть уверена: этот гад не отстанет, пока ему не ответят. Будет набирать раз за разом до полуночи.

Выдохнув, приняла вызов.

– Недобрый вечер, – произнесла я прохладно, чувствуя, как заныли зубы от одного вида знакомого имени на дисплее.

А ведь когда-то я любила его слушать. Да и самого Антона тоже… любила. Была наивной. Верила ему. Впрочем, не я одна. Нас таких были тысячи…

Я вляпалась в Антона полгода назад. Красавец-брюнет, интеллигентный, старше меня всего на пару лет, а уже успешный бизнес-тренер, гуру в сфере инвестиций… Одним словом, не парень – мечта.

Но за таким блестящим фасадом несущие конструкции оказались напрочь гнилыми. Но в первое время я этого не замечала. К тому же Антон в лучших традициях поп-психологии отлично мог оправдать любой свой неблаговидный поступок. Например, за ужин сегодня твоя очередь платить. У нас же равноправие. Я уважаю тебя как личность и не хочу проявлять мужское доминирование в отношениях… А то, что в прошлый раз мы перекусили в бургерной, а сейчас сидим в ресторане – это уже детали, о которых вспоминать – дурной тон. Зато фото том-яма и отбивной с подачей от шефа этот гад выложить на своих аккаунтах не забыл!

И так было во всем! Машина – в кредит. Дорогие костюмы для выступлений – напрокат. Все ради иллюзии успешного успеха. И Антону верили, на его тренинги шли, платя за его инфоцыганство немалые деньги.

Я прозрела не сразу. Помог один снимок. Его, к слову, мой благоневерный скинул сам в переписку с комментарием, что к ужину опаздывает и уже перекусил… Все бы ничего, но в углу кадра я заметила край женского маникюра и… Когда нет подозрений, можно и не заметить деталей.

Но тут любовный дурман спал, включился профессиональный азарт, и я на раз-два выяснила, что Антон мне не просто изменяет. У этого гада было целое расписание! Он встречался помимо меня параллельно еще с четырьмя девушками! Сволочь.

Когда я все это узнала, создала общий чат КАМАЗ (от аббревиатуры имен Карина, Алина, Марета, Аня, Зоя) где и опубликовала, так сказать, результаты личного расследования. А после… Такая жара не снилась ни одному школьному родительскому чату. Но, когда страсти улеглись, а злость на изменщика, вопреки всему, сплотила, мы разом бросили этого полигамного му… яйценосца.

Не знаю, как у других, но у меня с Антоном получился фееричный скандал. После выяснения отношений бывший гордо ушел, забрав свои вещи и прихватив из квартиры последнюю пачку макарон.

Я же сначала кипела от гнева, а потом позвонила квартирной хозяйке и попросила разрешения сменить замки.

«Что, выгнала?» – тут же все правильно поняла эта мудрая женщина. Я подтвердила, что да, все истинно так. После чего получила добро на плотничество, а вместе с ним и напутствие от Элеоноры Робертовны: «Только когда возвращаться будет – не вздумай пускать!»

Она как в воду глядела. И недели не прошло – Антон позвонил. Хотел «начать все с чистого листа», как он сам сказал. Видимо, закончились макароны, а просрочка по автокредиту как раз началась, не иначе.

Я его снова бросила. На этот раз по телефону. А этот гад, как заправский бумеранг, вернулся. И так несколько раз! Вот и сейчас…

– Карин, ну чего ты так сразу. Я же поговорить хотел… – протянула эта сволочь тоном, который раньше заставил бы меня почувствовать себя виноватой сразу во всех прегрешениях мира. Но не сейчас. – Ты что, обиделась на мои слова? Я просто тогда был не в потоке и не в ресурсе.

Последняя фраза бывшего за секунду превратила меня из уставшей обессиленной девушки в злобную энергичную фурию. Опять эта чертова поп-психология! Как же она меня достала!

– Вообще-то не слова, а поступки, – напомнила я. – Я про измены!

– Слушай, милая, сейчас я не готов дать тебе общение на эту тему, – сел на любимого конька Антон, норовя развить тему до масштабов сама-дура-виновата.

Иногда мне казалось, что он даже не прочитал, а сожрал слишком много книг по псевдопсихологии и сейчас его тошнит модными выражениями. Благодаря им он виртуозно умудрялся уходить от ответов на прямые вопросы.

Я остановилась посреди улицы. Резко выдохнула, прикрыла на миг глаза и… Решила ответить Антону на его же языке.

– Дорогой, извини, но твоя токсичность мне не отзывается, а твой газлайтинг на меня больше не действует… – милым голосом пропела я в трубку.

Секунда молчания и…

– Карина? – удивленно переспросил бывший. – Ты в порядке?

– В абсолютном. А ты? – уже нормальным голосом спросила я.

– А я люблю тебя, – проникновенно выдал бывший. Будь у меня Оскар – дала бы им Антону. По башке. Но этот гад, не догадываясь о моих членовредительских мечтах, продолжил: – Скучаю. Схожу с ума…

– Ты это нам всем пятерым говоришь? По очереди? – уточнила педантично.

– Милая… Мне не нужен никто, кроме тебя. Я все осознал и… Выходи за меня замуж.

Я не удержалась и присвистнула. Похоже, его совсем приперло, раз с козырей пошел. Пока мы были вместе, эта сволочь о браке и не заикалась.

– Даже так… И что, фамилию при регистрации я могу свою оставить? – спросила, едва удержавшись от нервного смешка.

– Да… – как-то растерянно ответил Антон. Похоже, такого поворота он не ожидал. – А почему… Почему тебе так важна твоя фамилия?

– Ну, видишь ли, мужья – явление временное. Сегодня я жена. Завтра – вдова… А девичья фамилия – она навсегда.

Бывший закашлялся. А я добавила, что если он еще раз мне позвонит, то у меня есть отличные знакомые. Организуют самоубийство успешного коуча в лучшем виде!

– Гадина! – зло выдохнул Антон и бросил трубку.

Ну вот и поговорили… И почти тут же тренькнул чат «КАМАЗа». Марета делилась фотографиями с отпуска. Так, за перепиской, я не заметила, как зашла в магазин и набрала себе целую корзину. Если охарактеризовать кратко ее содержимое, то там было все для полноценного ночного дожора, который обычно совмещал в себе ужин и завтрак (ведь, как известно, в полночь еда полезней и вкусней!).

С пакетом продуктов, уставшая, добралась до квартиры Юрика. Приятель уже был там и что-то строчил на ноуте. Отвлекшись на то, чтобы только открыть мне дверь, он вновь принялся за работу. Не отрываясь от экрана, Юрик поинтересовался: