Kitabı oku: «Водные маги жгут»
Пролог
– У этих инкубов только одно на уме: чтобы не перевелся их демонский род! – в сердцах сказала, как плюнула, белочка, она же – Дарящая Безумие всем желающим и не желающим этого. Причем Эйта презентовала шизофрению своим клиентам оптом и вразвес, взаймы и авансом.
– И, судя по количеству ваших совместных чад, думает он об этом усиленно и регулярно. – Смерть перекинула косу из одной своей костлявой руки в другую, кивнув на детскую коляску. Из оной торчали острые маленькие рожки, ушки с кисточками и пушистые хвосты цвета охры, а с ними – минимум обещание нервного срыва любому, кто решит проявить интерес к рыжему беличьему выводку.
Из люльки доносилось писклявое многоголосье:
– Ма-а-а-ма!
– Пи-и-ить!
– Писать!
– Хочу куша-а-а-ать!
– Хочу куклу вуду!
– Проклятье!
Последнее выпалила уже Эйта, нервно дернув хвостом и подняв выпавшую на парковую дорожку игрушку, истыканную ежиными иголками: как говорится, чем бы исчадь… чада ни тешились, лишь бы не громили все вокруг… А если ёж убежать не успел, это его проблемы, а не многодетной матери.
Едва Дарящая Безумие сунула куклу в лапы бельчонку, как тот метко отправил пупса в новый полет.
У белки задергался глаз.
– Неужели некому с ними посидеть?
– С ними, – при этих словах рыжая привычно, рефлекторно цапнула попытавшегося самоубиться бельчонка, который едва не вывалился из коляски, – посидеть нельзя. Только поседеть. Зато с гарантией и сразу на всю голову. Как мои свекор со свекровью… – Эйта дернула мордочкой в сторону наследников и втиснула неудачливого прыгуна к остальным, оборвав сама себя. Но потом собралась с мыслями и продолжила: – Теперь эти демоновы родственнички решили, что внуков любят, очень любят, но на расстоянии.
– Вытянутой руки? – наивно уточнила Хель, имея в виду мокрые пеленки, которые могли обмарать бабушку и дедушку, испортив тем впечатление о воспитанности наследников.
– Бездны, – мрачно припечатала Эйта. – Теперь они только советы дают по воспитанию. Дистанционно.
Смерть недоверчиво и теперь с куда большим уважением и опаской посмотрела на ходящую ходуном детскую коляску. Ей даже почудилось, что в недрах этой новой сверхмодной люльки, по бокам которой были высечены скалящие клыки упыри, твари Бездны, зомби и волколаки, сидят не симпатичные бельчата, а минимум всадники апокалипсиса. Только они пока ясельного возраста. Но, как говорится, все впереди.
Хель почесала острым навершием косы свой черный балахон и с сомнением произнесла:
– Эйта, скажи мне, ЧТО нужно сотворить, чтобы два высших исчадия Мрака, пережившие Великий Прорыв, укротившие не одно восстание тварей истинной Тьмы, поседели?
– Конкретно мне – поддаться на уговоры одного инкуба и выйти замуж… – Белка решительно схватилась лапами за ручку коляски и затрясла ее, то ли укачивая свой шумный выводок, то ли взбивая его, будто пахтала масло. Судя по всему, второе, потому как шебутная мелочь на манер сливочных сгустков опала на дно люльки и, главное, на пару секунд затихла.
– А я тебе еще у алтаря в качестве свадебного подарка предлагала убить его тихо и по-быстрому, – напомнила Смерть. – А что? Самое лучшее от брака ты уже получила: цветы, белое платье, подарки родственников… Так что учти, если что – мое предложение все еще в силе.
– Ну уж нет! Пусть мучается! Тем более он пока не нашел места, куда мы всей семьей смогли бы переехать.
– А как насчет твоей родни? – с сомнением вопросила Хель.
– Ты что?! Я не могу допустить, чтобы мои крошки росли в такой ужасной атмосфере, – тут же возмутилась белка и ударила себя лапой в пушистую грудку, произнеся на одном дыхании: – Яжмать!
Видимо, стукнула сама себя Эйта в порыве чувств столь сильно, что сбила дыхание и закашлялась. Впрочем, это не помешало ей цыкнуть на одного из бельчат, который в захвате хвостом начал душить своего собрата.
– Стоит заметить, что ты сама в этой самой атмосфере прекрасно выросла…
– Тебе напомнить, как мой брат, Голод, вечно пытался меня сожрать, сестричка Война – укокошить, а Мор – подсунуть какую-нибудь дрянь…
– Вообще-то именно Мор нас и познакомил, – так, ни на что не намекая, напомнила Хель.
– Угу, он тогда пытался произвести на тебя впечатление и готов был на все, чтобы ты обратила на него внимание.
– Я не настолько сошла с ума, чтобы встречаться с ним.
– Вот и он так же говорил и решил, что сестра – Дарящая Безумие – это хорошо, удобно, а главное – можно сэкономить на авансе, – мечтательно протянула Эйта, вспомнив, как они с Хель пропили тот самый задаток. Знатный был самогон. И компания Лавронса – тоже ничего. – Кстати, а как ты моего братца все-таки от себя отвадила?
– Сказала, что я буду верна ему до гробовой доски. Его гробовой доски. Этого оказалось достаточно, чтобы Мор утратил ко мне интерес.
Именно в этот момент воздух перед Хель и Эйтой заклубился и на парковой дорожке соткался невероятно счастливый однорогий инкуб.
– Моя невозможная гадостная прелесть! – распахнув объятья, воскликнул он, ринувшись к рыжей супруге. Но дети оказались быстрее. В едином порыве выпрыгнув из коляски, они повисли на любимом отце, как шишки на елке.
– Папа! Папочка появился! Папа! – многоголосый писк разнесся по всей округе.
– Ну вот, рожаешь их, мучаешься, кормишь, хвосты чистишь, а они – «папа-папа», – Эйта проворчала в усы, впрочем, скорее для порядка.
– Я нашел для нас удивительное место. Усадьба на берегу моря, где детки будут чувствовать себя привольно и хорошо…
– И где? – полюбопытствовала белочка.
– Северный удел Темных. За Пижанскими лесами. Кстати, в них такие нажористые вурдалаки водятся, что ух! – воодушевленно вещал инкуб. – Только от хозяина надо избавиться. Сведем его быстренько с ума и заживем…
К слову, Аррмоятрий был самым неправильным инкубом из всех, которых знал Мрак. Потому что в браке он оказался не только верен своей супруге (да и попробуй измени той, что Дарит безумие), но и держался за ее любовь крепче, чем подгорелая яичница – за дно сковородки.
– Постой… – протянула Хель. – Это не удел ли Хозяина Бурь ты имеешь в виду?
– Его… – слегка озадачился инкуб. – А что?
– Знаешь, не хотелось бы тебя огорчать, но Дроккрина Стоуна, темного экзорциста, которой и владеет этими землями, свести с ума не проще, чем ледяную глыбу.
– А ты-то откуда знаешь? – подозрительно уточнил инкуб тоном «дорогая, я терплю твою подругу только ради тебя».
– Я его убить пыталась. Больше дюжины раз! А он жив-живехонек, гад снежный. – С этими словами Хель метко сплюнула под ноги, убив тем спешившую по дорожке сколопендру.
– М-да… – Эйта почесала затылок, созерцая, как дети вдохновенно пытаются отломать единственный папин рог. Инкуб стоически терпел. – Ну значит, сначала потренируюсь на его жене, а потом и его самого сведу в лабиринты безумия…
– А вот с женами у Дроккрина туго, – перебила белку Хель, явно воспрянув духом. – Точнее, даже не с женами, а с невестами.
– Осаждают? – участливо поинтересовался демон.
– Наоборот… Как брусчатка на центральной площади Йонля, – туманно намекнула Хель и, видя недоуменный взгляд беличье-демонова семейства, пояснила: – Не приживаются они. Отвергает их земля северная…
– Мрут, что ли? – понятливо уточнила Эйта.
– В основном – да, – гордо отозвалась Хель тоном того, кто приложил к этому делу и костлявую руку, и косу жнеца душ, и много чего еще. – А новому Хозяину Бурь до исхода этого года обязательно нужно жениться. Хоть убейся, но если ты стал главой северного удела и не успел к тому моменту обзавестись супругой, то будь добр в ближайшее время отловить какую-нибудь темную и прогуляться с ней к алтарю. Таков закон.
– Не слышал о подобном обычае… – отдирая от уха очередного своего отпрыска, невозмутимо произнес инкуб.
– Тю! Тьма ты демонская, необразованная! – фыркнула Смерть. – Еще скажи, что и о Дикой охоте ничего не слышал в своем Мраке?! И не знаешь ничего о Всадниках, что мчатся сквозь снежную равнину, отнимая жизни и нагло воруя души умерших?! Между прочим, мои души, законные, умыкая! – возмутилась Хель. – Издавна противостоял этой своре Хозяин Бурь. И противолежал тоже, если умирал в битве. Но потом в роду шустро выбирали нового Хозяина Бурь и… В общем, еще лет сто назад род Стоунов как по расписанию отбивал эти набеги. А потом отец Дроккрина умудрился заключить со Всадниками Дикой охоты мирный договор…
– А женитьба-то тут при чем?
– Да при том самом, что эти наездники признают только свои обычаи. А по ним у вождя должна быть жена. Живая. И если хёдвиг не может свою супружницу от смерти уберечь, то под силу ли ему за целый народ постоять? Правильно, не факт. А значит, такого главу не грех и пришибить. А его народ – поработить.
– Так ему жена для статуса нужна, как императору светлых земель – корона на затылке?
– Ну да, – пожала плечами Хель.
– А если супруги к исходу года так и не сыщется?
– То, скорее всего, в этот раз Всадники не станут садиться за стол с новым Хозяином Бурь, а поднимут мечи. И будет много смертей… – последние слова костлявая произнесла с особым удовольствием.
– А потом? – уточнила Эйта.
– А потом к кому-то приду в гости я. Хотелось бы к Дроккрину. Уж больно он меня достал, зараза. Живучий, что сил моих дамских на него уже нет!
– А что, его удел настолько хорош? – прикидывая что-то в уме, спросила Эйта.
– Для наших деточек, – с любовью в голосе произнес демон, отцепляя от себя бельчат и выпуская их в шуршащую осеннюю листву, – идеален. Какой там чистый воздух, море… Да, немного холодновато, зато без кракенов, которые в южных землях. К тому же водичка бодрит. Опять же закаливание. Ни восстаний вшивых заключенных, ни блохастых пиратов… Помнишь, как после той шхуны, которую потопил наш малютка, пришлось у Хаосика паразитов вычёсывать? Подцепил малыш заразу у кого-то из этих оборванцев. Да что там разбойники – там даже трупов мало! Потому как пришлые туда не суются, а местных – немного. Зато люди не сидят на головах друг у друга, как в столицах… Если что, их численность успешно регулирует пижанская нежить. В общем, благодать, тишина и спокойствие…
– Хель, а что, если нам с тобой поспособствовать тому, чтобы этот… как его там… ну нынешний хозяин нашего будущего удела напоролся на мечи Всадников Дикой охоты. Они ведь наверняка, как его укокошат, не останутся в замке. Перебьют всех, пограбят и ускачут… Они ведь вольное племя… А нам для деточек останутся чудесные земли… – глядя на резвящихся в золотисто-охровом опаде бельчат, умиленно произнесла Эйта и мечтательно добавила: – И главное, никаких родственничков.
– До исхода года осталась всего пара седмиц. Скоро первый снег. А с ним и Всадники Дикой охоты, – в голосе Смерти прозвучало предвкушение, без слов говорившее: Дроккрин уже труп, впрочем, как и любая его потенциальная невеста. Ведь нет силы страшнее и опаснее, чем мать, желающая добра своим чадам.
Глава 1
– Помогите! Чести лишают! – крикнула я, напрочь лишившись совести. Своими силами, без сторонней помощи лишившись. Давно и прочно.
Руками взбила волосы, чтобы придать себе помятый вид. Ибо лэр самостоятельно приставать ко мне категорически не желал. Даже отошел на пару шагов, не иначе как опасался контузии от звуковой волны. Чернильная темнота комнаты практически скрыла его.
Вопила я во всю силу своих легких, стараясь на благо будущего семейного счастья лэриссы Викар. На что только не пойдет девушка, чтобы выйти замуж?! А уж ее две младшие сестры, дабы отправить старшую под венец… Даже скинутся на скандал.
Его-то я сейчас и организовывала. Да как! С размахом. Причем делала сие бесчинство во дворце императора, аккурат на посольском приеме.
– До этого момента я даже и не думал прикасаться к вам, – раздался из темноты чуть насмешливый бархатный баритон.
– А сейчас – уже хотите? – сбавив громкость, деловито уточнила я, отступая к козетке. Чисто из чувства самосохранения отступая. Так, на всякий случай, если в меня захотят кинуть ядреным ругательством, или стулом, или пульсаром. Кто этих благородных аристократов знает? А все потому, что не ведают они своего будущего счастья, оттого так и реагируют!
– Да, но только не взять силой, а убить, если вы не прекратите орать, – в голосе собеседника послышалась сталь.
– Даже если вы будете меня душить, я все равно буду кричать, что лишают чести, а не жизни, – честно предупредила я и добавила: – Так что постойте смирно, не мешайте мне вас компрометировать.
– Вообще-то, обычно порочат репутацию лэрисс, а не наоборот, – холодно заметил будущий супруг Аниты Викар, под чьей личной я сейчас и актерствовала.
– Чья есть, ту и порочу, – фыркнула я.
Моим словам вторил топот ног. По коридору явно спешила толпа. Пока еще она была далеко, но с каждым мигом приближалась. Ну вот, сейчас все и закончится. Лэр Винор, наследник древнего светлого рода, будет вынужден жениться на опороченной им девице Викар, а я получу вторую часть своего гонорара.
В этот момент в руке будущего жениха вспыхнуло ядовито-зеленое пламя, озарив неровным светом собеседника. И я поняла: вышла промашечка. У светлого мага-стихийника Винора Нормирского как минимум были рыжие волосы и янтарные глаза. Стоявший же передо мной тип был светло-русым. Настолько светло, что почти блондин. Будто на его волосы легла снежная поземка, припорошив тонкие косы, которые перемежались с гладкими волосами, и все это безобразие было еще собрано на затылке в хвост.
– Твою ж Бездну, – вырвалось у меня любимое ругательство моей няни…
– Отрадно видеть перед собой темную соплеменницу, – меж тем усмехнулся этот недожених, превратно поняв мою географическую оценку ситуации. Интересно, если бы я дала анатомическую характеристику тому, куда угодила, то он бы принял меня за целителя?
– Вы обознались, – на чистом глазу заявила я. – Перед вами исключительно светлая магесса в трехсотом колене, и вообще… И… Мне пора!
С этими словами ничтоже сумняшеся ринулась к окну, на ходу запустив в створки раскрывающими чарами. У организатора семейного счастья всегда должен быть запасной план. Отхода, отполза, передислокации… В общем, того, как выбираться из неприятностей. Дилетанты чаще всего использовали для этого первейший способ ухода от бед – ноги. Но я, как истинная дочь семейства Флейм, не мелочилась. У меня на стреме лежала верная метла!
Высунулась в чернильный холод ночи по пояс, свистнув на ультразвуке. Наверняка со стороны комнаты вид моего оттопыренного зада, обтянутого юбкой, был весьма интригующий. Ну да плевать. Убедившись, что моя летунья услышала зов, я вскочила уже ногами на подоконник.
Топот в коридоре был совсем рядом. Обернулась, выпрямившись в полный рост, и поймала на себе заинтригованный взгляд темного. Его рот чуть скривился в легкой усмешке, словно он ждал, чем же все закончится. Впрочем, делал это с умеренным интересом.
Я деловито отряхнула подол и выдала:
– Лэр, вы опозорили меня. Я не могу этого вынести, – вместо прощания произнесла с надрывом.
Судя по тому, как поморщился этот белый северный лис, с патетикой я перестаралась. Трагизму переложила. Сильно так. Как моя сестричка Брукс, у которой был удивительный дар превращения. Нет, не свинца в золото. Увы. А простых безобидных заклинаний в очередной конец света под лозунгом: «Спасайся, кто может!» А все оттого, что она тоже перекладывала. Правда, не эмоциональной возвышенности в прощальные речи, а сил в свои плетения. Так что… это у нас семейное – добавлять с избытком.
– Лэрисса, слезайте с подоконника, – процедил меж тем маг. – На улице холодно. Вы выстудите комнату.
Я про себя фыркнула. Какой, однако, неделикатный темный. Ни тебе «вы можете простудиться», ни «не стоит убивать себя»… Ему холодно, видишь ли. И все! Какой неженка. Подумаешь, на улице месяц санного первопутка. Не снежень же! С сугробами. Так, первый снежок всего лишь летит. Хлопьями. В лицо. Наотмашь. Но первый же!
Топот ног тех, кто, услышав призывы о помощи, ринулся спасать чью-то честь, сменился резким толчком в дверь. К слову, оная была запечатана лично мной, чтобы компрометируемый стихийник не сбежал раньше времени. А то будущие женихи – они такие… Могут и удрать, если не уследишь. Прямо как кэльпи с привязи в половодье.
– Прощайте, развратник! – с этими словами я прыгнула вниз. И судя по тому, что в последний момент в мою сторону полетел ловчий аркан, темный все же не рассчитывал, что я решусь во всех этих кринолинах выпасть с четвертого этажа.
Причем, паразит, как точно его кинул – еле увернулась! Ну как увернулась… Он поймал меня за юбку. Основательно так. Пришлось полоснуть по парчовой ткани, которую подцепили удерживающие нити, режущим заклинанием, чтобы отстал. Хотелось бы, конечно, по самому темному аркану, но он оказался до гадства прочным.
А потом я наконец-то рухнула на метлу, которая услужливо ждала меня, зависнув аккурат чуть ниже окна. И неважно, что оседлала я ее задом наперед, вцепившись руками в прутья веника. Это не помешало мне молниеносно дать деру. Правда, за угол я завернуть бы не успела. Зато описать полумесяц вокруг раскрытой створки так, чтобы меня не увидели в оконный проем, и зависнуть уже между четвертым и пятым этажами – вполне.
Я даже умудрилась лицезреть светлую макушку этого северного лиса, когда он перегнулся через подоконник с половиной моей юбки в руках. Видимо, искал внизу мое распластанное на брусчатке тело. Увы, долго рассматривать ночную дворцовую площадь ему не дали.
Судя по звукам, дверь в комнату блюстители девичьей чести все же выбили. На миг воцарилась тишина. Вязкая такая, предскандальная.
– Лэр Дроккрин, потрудитесь объяснить, что здесь произошло? И кто кричал? – Властный, чуть надтреснутый голос было отлично слышно за пределами комнаты. Мне, зависшей над окном и сверкающей на всю округу батистовыми панталонами, сидя задом наперед на метле, – так точно.
Увы, я лично не знала обладателя баритона, но в красках могла представить ввалившуюся в комнату толпу, в которой в обязательном порядке должен быть и глава семейства Викар. Того самого, старшую девицу из которого я почти пристроила, если бы не эта досадная путаница с кандидатом в мужья.
Но ведь следящий маячок, что я нацепила на стихийника, точно вел сюда. Нахмурилась, пытаясь понять, где же я просчиталась…
Меж тем события в комнате набирали обороты. А я узнала кое-что новое о психологии темных. В частности, то, что неподготовленному приличному светлому магу после общения с сыном тьмы нужен будет либо лекарь душ, либо костоправ, либо баночка для яда, чтобы оный туда сцедить. Это уж как повезет. В данном случае, судя по всему, мои спасители обойдутся всего лишь нервным тиком. Еще бы, так изощренно издеваться – это исключительно в духе темных.
– Кричал я, – невозмутимо, явно насмешничая, начал этот северный лис.
– Женским голосом? – справедливо усомнился кто-то.
– Не женским, а высоким. Просто увидел мышь. А я, знаете ли, грызунов не переношу с детства…
После этих его слов я убедилась: ну точно лис! Матерый такой.
– И поэтому вопили о поруганной чести? – ехидно осведомился кто-то другой.
– Да, мышь была большая, белая и о-о-о-очень наглая. Наверное, бешеная какая-нибудь. Сбежала из вивария на дворцовое приволье, – уверенно подтвердил темный.
Вот почему мне показалось, что заявил он это не для собравшегося в комнате кворума, а для одной конкретной меня? И почему этот тип так уверен, что я подслушиваю, а не удрала в далекую снежную лепню?
– Во дворце нет мышей! – возразил еще чей-то писклявый голос.
Я про себя хмыкнула: интересно, сколько же там зрителей собралось? Судя по голосам, на инквизиторский костер и то меньше народу поучаствовать и поглазеть приходит. Вот уж не думала, что во дворце столько защитников нравственности. Правда, если учесть, что они же зачастую и любители пикантных скандалов, то…
– Вы уверены? – ироничным тоном некроманта, из серии «все как всегда: я, полночь, кладбище и трупы», уточнил темный. С намеком так уточнил: дескать, попробуйте доказать обратное, господа хорошие.
– Ну… может, и есть, – стушевался писклявый. – Но точно простые, не белобрысые!
«Я тебе покажу белобрысую!» – подумалось зло. Между прочим, я пшенично-золотистая. Даже чуть с рыжинкой. А никакая не бледная белесая немочь!
– А почему у вас открыто окно? – заинтересовался тенор, и тут же подо мной на улицу высунулась чья-то лысая макушка. Почтенный лэр уставился вниз, видимо, ища женское тело.
– Чего вы там высматриваете? – напоказ заинтересовался темный.
– Ничего, – буркнул лысый лэр, хотя, судя по всему, честно хотел ответить «труп».
А затем створки закрылись, отрезав меня от весьма занимательной беседы. А жаль…
Впрочем, легкое вечернее платье – не самая подходящая униформа для уличного соглядатая, если при этом с неба валит мокрый снег, а холодный, кусачий ветер пробирает до костей. Так и замерзнуть недолго. А зачем мне эти шпионские производственные риски? Нет уж, я скромный почти водный маг, а не агент разведки. И мне мое здоровье еще пригодится. К тому же самое интересное уже подслушала.
Именно с такими мыслями я плавно тронула прутья метлы и облетела вокруг здания. Нашла симпатичный балкончик, на который и приземлилась. Спешившись с метлы, оправила юбки (точнее, то, что от них осталось) и аккуратно прислонила свою летунью к стене. А затем внимательнейшим образом присмотрелась к прозрачному пологу, отделявшему комнату от, собственно, балкона. К слову, последний был не только изыском архитектуры, но и, судя по всему, взлетной площадкой для драконов, да и для магов вроде меня, предпочитающих метлы летным лодкам и парящим паланкинам.
Уверенно сделала несколько шагов и… вписалась лбом в преграду. Да чтоб тебя! Понаставили тут защиты от честных авантюристок. Потерла лоб, разглядывая пленку, переливавшуюся в свете лун, как бок мыльного пузыря. Похоже, пройти через преграду вовне мог любой, а вот войти в комнату…
Но, как говорится, в жизни нет непреодолимых преград, есть те, у кого мало упорства для того, чтобы пробить тоннели. А упертос… пардон, целеустремленности у меня было – хоть взаймы гномам давай.
Я отошла, размяла пальцы и приготовилась приобщиться к тонкому искусству взлома – наколдовала себе увесистый ломик. А что? Это отличное универсальное средство, которое не раз выручало меня.
Так при сдаче экзаменов, когда я вытянула билет по ликвидации малой болотной льерны, он оказался гораздо действеннее любых сложных плетений. Тогда эту тварь не брало ни одно из заклинаний седьмого порядка. А ломик – взял! Правда, спикировал он на тварюшку аккурат с небесной выси и проломил череп… Но сработал же! Хотя магистр Линк такого оригинального использования бытового заклинания в боевых целях не оценил и влепил в ведомости «посредственно».
К тому же лом – замечательный аргумент в интеллектуальном диспуте с ночными татями… Убедительнее – только пульсар! Вот только боюсь, что если я шарахну огненным сгустком, то еще не факт, что рухнет именно преграда, а не я с балкончика. Отдача – она ведь разной бывает. Так что ломик. Однозначно.
Вот только сегодня он меня подвел: несколько ударов о преграду – и она вместо того, чтобы осыпаться крошкой, затвердела, став абсолютно непрозрачной. М-да… Охранные заклятия во дворце не чета запирающим чарам в захолустном трактире, с наскока не возьмешь. А на прием попасть все же нужно. И желательно – не с парадного входа. И не то чтобы меня смущало пройти второй раз во дворец мимо тех же швейцаров и церемониймейстера… Но велика вероятность, что с нынешним внешним видом меня могут попросту не пустить.
Остается черный вход или… Кто сказал, что наглость – второе счастье?! Врут без зазрения совести! Первое! Спустя несколько мгновений я вновь оседлала метелку и как ни в чем не бывало подлетела к запертому окну. Тому самому, из которого выпала. Заглянула, убедившись, что комнату покинула делегация светлых. Темный, тот самый, северный лис, как раз наклонился и достал из-под диванчика подол моего платья. Видимо, туда он закинул его перед тем, как была выломана дверь.
Я оценила его предусмотрительность. Сдается, не первый (и даже не сто первый!) раз он попал в щекотливую ситуацию, если так быстро умел заметать следы. Хотя… это же темный! Он наверняка уже родился с инструкцией в руках что-то вроде «Как свергнуть Темного Властелина незаметно для повитух», или «Как вернуть доверие лэриссы, если стрелял в нее из арбалета», или еще какой другой занятной и исключительно темной книжицей.
Да и какая мне в сущности разница? Я еще несколько мгновений понаблюдала за этим лисом, стоявшим ко мне в профиль. Высокий. Широкоплечий. Поджарый. Бронзовая кожа, волевой, упрямый подбородок, длинные волосы, среди которых было несколько мелких косичек, собранных в хвост. При взгляде на него на ум приходило лишь одно определение – опасный. Как клинок из иллирийской стали, что красив, пока покоится в ножнах. Но стоит его достать…
И именно это я и собралась сейчас сделать. Правда, фигурально. Мои костяшки коснулись стекла. Стук заставил темного обернуться.
Наши взгляды на миг встретились, и я увидела, как он нехорошо прищурился. В глубине его карих глаз вспыхнуло раздражение. А спустя несколько вздохов створки окна открылись и прозвучало ожидаемое:
– Опять вы? – и столько в его голосе было обещания всего и сразу. Всего – убийственного, и сразу – смертельного, так, чтобы навылет. А мне хотелось наоборот – ничего и по капле.
– Да, я, – попыталась придать тону невинность в духе: ну подумаешь, сущий пустяк случился. С каждой девушкой такое может произойти. – Понимаете, я передумала и решила вернуться.
– Передумали умирать и, игнорируя законы логики, а заодно и тяготения, вернулись с половины полета? – иронично уточнил этот лис.
– Ну да… – выдала я фразу, после которой любой светлый сразу бы понял, что до этого разговора он ничего не понимал в жизни. Светлый. Не темный.
Этот же лис усмехнулся и, вторя мне, протянул:
– Ну да, ну да… – Он сделал паузу и светским тоном поинтересовался: – Лэрисса, белая в трехсотом колене, все же определенно у вас триста первый предок был минимум из сумеречных земель, но вероятнее всего – сразу из самых глубин Бездны. – И он так прошелся по моей фигуре взглядом, что мне сразу захотелось оглянуться, чтобы посмотреть за спиной, кто я есть на самом деле.
Поморщилась: и этот на гены намекает, гад. А это, между прочим, моя больная мозоль! Я скрипнула зубами и… залетела прямо в комнату. Спрыгнула на ковер и подошла к сыну Мрака. Надо же. А он еще выше, чем я предполагала: моя макушка была ему чуть выше плеча.
– Спасибо, что подержали, – с этими словами потянулась к куску своей юбки, которую все так же держал в руках этот северный лис.
– Держат девственниц на алтаре. И то в колодках, чтобы не сбежали, – столь мрачным тоном начал темный, что я, как истинная светлая, должна была бы испугаться, проникнуться или хотя бы упасть в обморок для приличия.
Увы. Я хоть и являлась дочерью зари, а не сумрака, но няня у меня была настоящая ведьма. А все потому, что в семействе Флейм на выданье росли аж семь девиц. Нет, не так. СЕМЬ ЮНЫХ МАГИЧЕК! Шустрых, сообразительных, любознательных, и каждая – с характером разрывного пульсара, и неважно, что по магии все (ну хорошо, почти все) водницы.
Надо ли говорить, что гувернантки и воспитательницы сбегали от нас, не дожидаясь выплаты месячного жалования. Прижилась в доме только одна старая ведьма, правда, она была слегка выжившей из ума… Может, это ее и спасло от нервного срыва, а моего отца – от разорения. Ибо она согласилась работать у нас за умеренную плату. Но поскольку никакого диплома и образования (кроме россыпи бородавок на подбородке) у нее не было, то на должность бонны ведьма Бо и не претендовала. Все ее звали нянюшкой. Соседи на это крутили пальцем у виска, называя отца психом, допустившим к родным деткам исчадье тьмы… Но, как оказалось, только истинная ведьма могла справиться с чудесными деточками – светлыми магами – и при этом выжить. Посему у меня к темным была невосприимчивость.
– Мы, чтобы не сбежали, тоже чернокнижников к столбу привязываем. А то сыны Мрака так и норовят удрать с инквизиторского костра. А дланники ведь о них, темных невежах, заботятся, согреть хотят, – с этими словами я дернула кусок парчи на себя. И даже вырвала. Почти весь.
В пальцах лиса остался жалкий клочок.
Приложила трофей к юбке, срастила ткань так, что прореха стала почти незаметной. Выпрямилась, поправила наряд и, щелкнув пальцами, совершила пасс рукой, отправив метлу обратно на улицу. Мало ли откуда еще придется падать. И все это время не покидало чувство, что этот лис меня изучает. Словно портной, который снимает мерку на саван.
Впрочем, под конец решила проявить вежливость.
– Лэр… – сделала паузу, давая ему возможность представиться.
– Дроккрин Стоун, темный экзорцист, Хозяин Бурь, – он произнес это буднично.
А я поняла: влипла. Меня угораздило нарваться не просто на темного, а на главу дипломатической миссии. Но я постаралась не подать виду и продолжила:
– Лэр Дроккрин, прошу прощения, вышла небольшая неувязка. Я вас перепутала с другим почтенным магом.
– За которого вы страстно желаете выйти замуж? Настолько, что не побоялись опорочить свою кристально чистую репутацию? – Мне стало обидно от прозвучавшей меж слов насмешки. Да что понимает этот темный в светлых браках! И в долгах, которых у нашей семьи больше, чем мышей в овине.
– Ничего личного. Просто открылся брачный сезон. – Я пожала плечами и наконец покинула комнату.
Меня ждал неуловимый стихийник, Винор Нормирский. И теперь он точно не ускользнет от брака!
Но, как выяснилось спустя несколько ударов колокола, будущий счастливый супруг девицы Викар был неуловим. За это время я успела облазить дворец вдоль и поперек, изрядно выбесить стражу, уже начавшую сверлить мне лопатки подозрительными взглядами, и даже организовать пару дамских истерик и один мужской обморок.
В последнем случае у лэра оказалась слишком тонкая душевная организация. С такой не по темным углам замужних красавиц зажимать, а валериану пить. Литрами. Настоянную на чистейшем гномьем самогоне. Впрочем, в том аптекарском рецепте корни лекарственного растения были не обязательным компонентом. Главное, чтобы первач был крепким и чистым, как слеза невинного дракона.
В общем, обморочному придворному нужно было что-то сделать со своими нервами. Пока же он сделал лишь неудобство своей возлюбленной, свалившись на нее кулем со словами: «Ваш муж нашел нас и убьет…»
Она охнула, зашипев от свалившегося на нее бессознательного «счастья». Я же поспешила ретироваться со словами:
