Kitabı oku: «Держитесь, девушки! (сборник)»

Yazı tipi:

* * *

Виктория

1

«Все надоело», – примерно так могла сформулировать Вика свое состояние в последние дни. Надоело делать над собой усилия, ходить каждый день на работу пусть за приличную, но отнюдь не заоблачную зарплату. А ведь есть люди, которые купаются в роскоши и при этом не лезут из кожи вон! Чем она хуже таких людей: обеспеченных, известных, продвинутых? Да если ее грамотно раскрутить…

Однако Вика и сама не знала, в какую, собственно, сторону ее можно раскручивать. Никаких ярких талантов у нее как будто не наблюдалось. Также она не могла похвастать высшим образованием или каким-то особым уменьем в определенной сфере деятельности. Молодость, голубоглазая красота плюс немножко здравого смысла – вот и весь набор ее стартовых возможностей. Но с такими данными в наше время и к облакам взлетают, и влачат унылое полунищенское существование. Смотря по тому, как сумеешь их использовать.

Она уже пробовала реализовать себя в разных областях: занималась рекламой, вышивала для художественного салона, пекла в кафе авторские пирожки и даже пыталась открыть вдвоем с подругой маленькую парикмахерскую. Но ни одно из этих начинаний не увенчалось успехом. Что поделаешь: у Вики не было необходимой в бизнесе хватки. Другие люди уже освоили все возможные направления раньше нее, приватизировали, застолбили – люди более опытные, с деловым чутьем и сильной волей. Что могла против них Вика, девушка из провинции, приехавшая завоевывать Москву, точнее, кормиться от Москвы? И пусть молодые провинциалки становятся подчас крутыми бизнес-леди, – в Викином случае это было не так. Она чувствовала, что не создана для борьбы, риска и всяких предпринимательских авантюр, даже для упертого трудолюбия. Ей бы что полегче, а еще лучше само собой. Например, выйти утром из дому и найти на улице клад…

Зажмурившись, она представила себе огромный закопченный горшок с золотыми монетами, вроде того, что откопал в саду султана маленький Мук. Допустим, клад окажется у нее в руках, – что дальше? Принеси такие монеты в любую скупку, живо дадут знать куда следует: вмешается государство, всполошится общественность, запищат музейные фонды… А потом начнутся расспросы: что да откуда, да где взяла? Нет уж, пусть ей повезет как-нибудь по-другому…

Вика мысленно поменяла декорации: она находит на улице не горшок с золотом, а доверху набитый купюрами «дипломат»: крупную взятку или выкуп за какого-нибудь заложника. Допустим, его несли к месту назначения, да и сбросили с рук долой, испугавшись полицейской проверки, а Вика на него набрела. Но увы! – и тут должны были возникнуть проблемы… Криминальный мир не прощает тех, кто случайно воспользуется плодами его трудов неправедных. Вику стали бы искать, на нее бы стали давить. Нет уж, пусть этот «дипломат» найдет кто-нибудь другой…

Потом она решила, что ее клад должен быть не денежным, а живым, из плоти и крови. Пусть в нее влюбится без оглядки богатый и влиятельный человек! Немолодой – молодому самому еще нужно утверждаться, строить карьеру, – но с шармом, а главное, умеющий крутить разные дела, бороться с конкурентами, находить выход из сложных ситуаций. Уж он-то позаботится о Вике, сообразит, в какую сторону ее раскручивать. А ей останется область нежных поощрений, ночных путешествий в страну безмятежных грез… Вот это как раз по ней!

Кажется, идеальный вариант был найден. Но – увы! – снова не обошлось без ложки дегтя. Ведь богатые благодетели сейчас тоже весьма ходовой товар в реестре современных ценностей. И за них идет конкурентная борьба, да еще какая! Их ждут возле подъездов, осаждают под видом деловых партнерш, проникают в их семьи как сиделки, домработницы, няньки и прочее… Чтобы без проблем заполучить такого человека в свое личное поль зование, надо встретиться с ним как минимум на необитаемом острове…

Таким образом, ситуация снова зашла в тупик.

Вика протяжно вздохнула: не получалось даже в мечтах, на что уж тут надеяться в обычной жизни? Но человек до последнего верит в свою звезду. Вот Эльвира из магазина для новых русских, где Вике приходится зарабатывать на жизнь, не устает повторять: «Девочки, главное – гороскоп. Наша воля – такая ерунда по сравнению с тем, что уже предопределили для человека звезды!». Девушки-продавщицы спрашивали, а могут ли звезды сделать так, чтобы на тебе женился богатый покупатель или чтоб ты сама со временем стала заведующей секцией? Звезды все могут, отвечала Эльвира, надо только в точности следовать их указаниям, не допуская никаких отклонений. А если они приготовят тебе что-нибудь такое, чего ты сама не хочешь? Тогда надо терпеть и верить, что все мечты сбудутся в твоей следующей жизни, – так звезды вознаградят тебя за терпение.

Но Вика не была столь продвинутой, чтобы откликнуться душой на проповеди Эльвиры. Ладно другая жизнь, тут бы эту, земную, устроить чуть покомфортней. Как пишут в рекламах одного банковского гиганта: «Изменим жизнь к лучшему». Вот об том ее голова и болит, ибо сейчас самое время позаботиться о будущем. Магазин, где она на данный момент трудится, – дело временное. Тут нет перспективы, работа рассчитана только на молоденьких: покупатели хотят видеть продавщиц, с которых еще не осыпалась пыльца весенней свежести. А кроме того, со временем сама не выдержишь. Только молодой организм способен переносить нагрузки, какие выносят девушки в магазине по десять часов подряд! Хотя делать там, в сущности, нечего: только встречать богатых клиентов, подбирать для них товар, отвечать на вопросы, выписывать квитанции. Все то же, что делают обычные продавщицы, но с неизменной улыбкой и бьющей через край готовностью услужить. Подержи-ка себя в таком состоянии с утра до вечера, да еще при полном параде! Одни шпильки-каблучки чего стоят. К концу рабочего дня Вика чувствовала себя как сразу две Золушкиных сестры, каждой из которых натянули слишком тесную хрустальную туфельку. Да еще мачеха-начальница пристает: «Не забывай, Викуля, что у тебя стиль бэби. Улыбайся наивно, словно тебе шестнадцать лет. Да тебе с виду и не дашь больше. Если состроишь подходящую мордашку, ни один дядя мимо не пройдет…» Под «дядями» подразумевались покупатели, богатые старики, которым требовалось создавать настроение: там вильнуть бедрами, тут поддержать беседу, ну и «мордашку состроить». За это девушки и получали зарплату втрое выше обычных продавщиц.

Возвращаясь домой после десятичасового рабочего дня, Вика чувствовала себя совсем обессиленной. Каждый вечер ей думалось о том, что надо как-то изменить свою жизнь, – и каждый раз эта мысль заходила в тупик. Да, тяжело, бесперспективно – а где ее ждут молочные реки в кисельных берегах? Здесь хоть деньги платят приличные, хотя отложить на черный день все равно не получается: львиную долю заработка поглощает жилье. Потом родителям надо посылать, самой перехватить какой-нибудь бутерброд. Тряпки, косметика… На текущие нужды ей хватает, но вот за душой у Вики хоть шаром покати…

Пришло время готовиться ко сну. Прежде чем лечь в постель, она вымыла голову, намазала кремом лицо, отобрала одежду, в которой пойдет завтра на работу. Главное у них в магазине – хорошо выглядеть, не то и там место потеряешь!

Вчера на улице Вика приобрела толстенный журнал «Работа и зарплата». Не то чтобы она рассчитывала найти в нем выгодные предложения – за выгодными надо далеко ходить и, опять же, упорно биться. Просто хотелось лишний раз напомнить себе, что на лестнице социального престижа ты занимаешь не последнюю ступеньку: есть еще сиделки, уборщицы, судомойки… Так что твои экзекуторские туфельки все же приподнимают тебя над грешной землей.

Вика легла в постель, раскрыв поверх одеяла увесистую тушку журнала. Действительно, требовались уборщицы и судомойки, маляры и ткачихи, сиделки при больных, няньки для малышей и стариков. Однако наряду с этим женщин приглашали и на «чистые» должности: служащая банка, бухгалтер, менеджер. Кстати, неплохие условия: заработок не меньше, чем в магазине, а статус, конечно, выше. И небось можно на работу в кроссовках ходить. Жаль, у Вики нет соответствующего образования… И вдруг взгляд наткнулся на краткое объявление внизу страницы: «Ищу девушку, готовую выполнять поручения неинтимного характера. Оплата высокая».

Вика чуть не подскочила на своей постели. Нужна просто девушка: не бухгалтер, не менеджер, никакой не специалист! За высокую оплату! Конечно, объявлению доверять нельзя, необходимо самой все разузнать и проверить. Какие это поручения «неинтимного характера»? Да и высота зарплаты может быть относительной.

Словом, надо завтра же позвонить по указанному номеру. Но ведь завтра она весь день в магазине – говорить оттуда по поводу новой работы равносильно карьерному самоубийству. А Вика была не из тех, кто выпускает из рук синицу, завидев пролетающего в небе журавля.

Будильник на прикроватной тумбочке показывал без пяти двенадцать. В принципе, еще можно было позвонить. Говорят, бизнесмены засиживаются за делами допоздна и ложатся спать не раньше глубокой ночи. Стоило рискнуть, пока возможный работодатель не нанял другую девушку. Надо ковать железо, пока горячо: этому жизнь в столице уже научила Вику…

До чего же все-таки удобно, когда ты снимаешь не комнату, а всю квартиру! По крайней мере никто тебя не подслушивает. Раньше на кухне спала хозяйка, жадная до подробностей чужой жизни. Заслышав у квартирантки какое-нибудь движение, она не стеснялась совать в комнату свой любопытный нос. Бывало, повернешься ночью на другой бок – и уже дверь к тебе приоткрыта, и хозяйский нос торчит в щелке, вынюхивая возможные новости.

Потом хозяйка переехала на садовый участок, где у нее бревенчатый дом, выдерживающий, как она хвасталась, любые морозы. А Вика осталась в квартире одна. Правда, платить теперь приходится почти вдвое больше, но, как говорится, оно того стоит…

Вика поежилась перед тем, как позвонить. Все-таки она чувствовала себя смущенной: будильник теперь показывал ровно полночь. Однако трубку сняли после первого же гудка.

– Да? – с готовностью отозвался мужской голос. Немолодой, но вроде как без занудливости, свойственной старшему поколению.

– Здравствуйте, – неуверенно начала Вика. – Простите за беспокойство, я по объявлению…

– Девушка, готовая выполнять поручения?.. Как же вас зовут?

– Виктория.

– Замечательно! – обрадовался он. – Виктория означает «победа». Значит, нам с вами предстоит побеждать!

– В объявлении сказано об оплате… – начала Вика, знающая по опыту, что восторг, особенно безосновательный, редко созвучен шороху зеленых купюр.

– Совершенно верно. Не беспокойтесь, останетесь довольны. Во всяком случае, всех, кто звонил до вас, мои условия устраивали.

«И здесь конкуренция», – с досадой подумала Вика. Значит, другие девушки уже предлагали этому ему свои «неинтимные» услуги. Теперь он будет выбирать, а всякий выбор снижает шансы претендентов, то есть, в данном случае, претенденток. Сначала ей показалось, что этот человек действительно обрадовался ее звонку… Или он каждую так встречает?

– Извините, что позвонила поздно, – вслух сказала она. – Я только что увидела объявление. А завтра весь день на людях, вот и…

– Вы позвонили в самое подходящее время, – с мягким нажимом произнес собеседник. – В самое что ни на есть подходящее…

Позитивная уверенность плюс звучащее в голосе мужское обаяние – что еще нужно для того, чтобы обнадежить занервничавшую девушку? Пожилой человек с шармом, высокая оплата услуг… не о таком ли раскладе она недавно мечтала?

– Значит, давайте так: когда вам будет удобно ко мне зайти?

– На своей теперешней работе я заканчиваю в десять вечера. Ну, еще время на дорогу…

– А где вы работаете?

Вика рассказала, запоздало сообразив, что это ему вроде бы ни к чему. Наверное, просто так поинтересовался, исходя из обычного человеческого любопытства. Кстати, оказалось, работодатель обитает недалеко от супермаркета, на соседней улице. Он продиктовал адрес – не поймешь, офисный или домашний. Уточнять Вика не стала, боясь показаться назойливой. Но про себя решила на всякий случай прихватить на эту встречу газовый баллончик – мало ли что… Вроде бы человек, беседовавший с ней по телефону, не похож на сексуального маньяка, но надо быть ко всему готовой.

Потом они пожелали друг другу спокойной ночи и отключились. Но Викина ночь не была после этого спокойной. Она дала себе внутреннюю установку заснуть, однако и во сне ее продолжало донимать тревожное возбуждение. Вику закружили какие-то странные отрывочные сновидения: вот из-под крышки перепачканного землей горшка сыплются монеты, тут же превращавшиеся в крохотные золотые туфельки, которые ей надо обувать… Вот, словно в подземелье Аладдина, вокруг мерцают сокровища, но прикоснуться к ним можно только в том случае, если никто на тебя не смотрит. А дверь уже потихоньку приоткрывается, и в щелке торчит любопытный хозяйский нос…

В третий раз Вике привиделось, будто она ищет цветок папоротника, открывающего клады. Надо раздвинуть длинные резные листья, вглядеться в заросли… И, наконец, вот он – красный бегучий огонек! Она окружила его ладонями, которые сразу стали просвечивать колдовским густо-розовым светом. А снизу из прикорневой сырости поднялся насмешливый стрекот и цокот злобных языков – на тумбочке уже надрывался будильник…

2

В то же утро от звона похожего будильника проснулась маленькая семья, проживающая в подсобном помещении жилого фонда. Она состояла из представительниц трех поколений: старухи Ульяны, ее дочки Нины Степановны и внучки Насти. Дочь и внучка по утрам спешили: их фигуры в наскоро запахнутых халатах мелькали взад-вперед по малюсенькой квартирке, бывшей каморке дворника, окна которой находились очень невысоко от земли. Бабка сидела на постели, свесив вниз ноги, от колен прикрытые одеялом, и молча созерцала утреннюю суету. Вон Нинка бухнула в кашу слишком много сахару, вон Настенька расплескала чай…

– Значит, мама, купите сегодня масло, крупу и творог. Вот деньги. А за хлебом Настюша по пути из школы забежит…

– А сало? – спросила бабка.

– Вы все сало едите, вам вредно. В сосудах холестерин откладывается. Ладно, купите еще сала, – Нина Степановна добавила к выданным деньгам несколько десяток. – И борщ сварите на завтра.

– Борщ борщом… Ты лучше скажи, как у тебя с этим – с начальником твоим? Когда чего будет?

– Ой, мама! Ну что вы такое спрашиваете?! – шумно вздохнув, покрутила головой Нина Степановна. – Нашли тоже время… Настюша, допивай скорее, пора!

– Я допиваю, – отозвалась гладенькая темноволосая девочка, блеснув поверх кружки быстрым внимательным взглядом. Чем-то похожая на синичку, она была из породы тех умниц, которые ловят на лету разговоры взрослых и делают свои выводы, почти всегда правильные.

– Время тебе не то… – проворчала бабка, под скрип кровати меняя позу. – Мать не просто так спрашивает, не языком чешет…

– А для чего ты, бабуля, спрашиваешь? – перевела на нее Настя свой поблескивающий взгляд.

– Есть зачем… Хочу твоей матери помочь, коли своим ходом дело ни с места!

– Ой, доченька, да не слушай ты… – замахала руками Нина Степановна.

– Маши, маши на мать… А после сама попросишь! В ножки матери поклонишься, только сделай!

– Что «сделай», бабуля? О чем мама будет тебя просить?

– Ой, да не слушай ты…

В следующую секунду их голоса покрыл мощный мотоциклетный рев. Слышимость была такая, словно мотор заводили над самым ухом. За первой шумовой очередью последовала вторая, третья, а там в рулады включился еще один мотоцикл.

– Прямо как петухи на деревне, – улыбаясь дочке, сквозь шум прокричала Нина Степановна. – Заорет на одном заборе, откликнется на другом!

Старуха сунула руку под матрас и вытащила фланелевый мешочек, внутри которого что-то побрякивало. Настя знала: там старые гвозди со сбитыми набок шляпками. Она помнила их сколько саму себя и давным-давно привыкла к тому, что временами они появляются у бабки в руках. Но с некоторых пор эти гвозди, а еще миска, на дне которой застывал разлитый воск, а еще какой-то особый шум под бабкиной кроватью перестали восприниматься Настей как обычный ход вещей. Теперь ее мучил вопрос: неужели бабушка действительно… Однако поверить в это было все равно что столкнуться с проблемой, которую ты не в силах решить.

Настя вдруг почувствовала непреодолимое желание убедиться: все ее подозрения беспочвенны. Для этого она сейчас прямо спросит обо всем. Вот только надо, чтобы мама скорее ушла на фабрику, а то при ней бабка не станет ничего говорить. Желание разобраться было настолько сильным, что толкнуло Настю на небольшой обман:

– Мам, ты меня не жди. Я сегодня в школу позже пойду. У нас первым уроком физру поставили.

Из-за давних неладов с почками Настя не посещала школьную физкультуру.

– Что же ты раньше-то не сказала?! – вскинулась Нина Степановна. – Я б тебя рано не будила!

Ей было досадно, что ее Настюша упустила возможность поспать лишние полчаса.

– Ничего, мам. Я как привыкла, так и проснулась. Ты сама смотри не опоздай.

– И то могу!

Нина Степановна допила чай и унесла на кухню грязную посуду: бабка днем вымоет. Потом причесалась, с усмешкой над собой провела по губам помадой, мазнула веки коричневыми тенями, делавшими ее большие карие глаза еще ярче. Прощаясь с дочкой, погладила ее гладко причесанную головку и уже с порога кивнула матери. Как только дверь за ней захлопнулась, Настя решила, что пора приступать.

– Бабуль! А вот зачем ты сейчас вытащила эти гвозди?

Старуха Ульяна, не отвечая, теребила ржавые стерженьки со сбитыми набок шляпками. И снова из-под ее кровати донесся знакомый шорох, словно там скребется большая крыса. Вообще крысы у них дома водились, Настя иногда их видела, но эта давала о себе знать в определенное время: когда бабка занималась гвоздями или же лила в миску воск.

Мотоциклы во дворе вновь взревели, а потом сразу стихли, захлебнувшись собственным шумом. Ульяна подняла взгляд на внучку:

– Ну чего тебе? Много будешь знать, скоро состаришься.

– Ты сейчас порчу наводила на этих мотоциклистов, да? Они теперь из-за твоих гвоздей в аварию попадут?

– Из-за гвоздей, – неодобрительно повторила бабка. – Что ж, я им гвозди под колеса, что ли, пихаю? Какая тут может быть авария?

– Не под колеса. Ты, может быть, только представляешь себе, как твой гвоздь прокалывает им шину, и желаешь, чтобы так было на самом деле. Ну вот скажи, желаешь или нет?

– Мало ль чего я желаю, – усмехнулась бабка.

– Это передается, – не уступала Настя. – На этом как раз и основана магия. Ты занимаешься магией, да, бабуль? – жалобно закончила она.

Старуха слушала с вытаращенными глазами. Девчонка никогда и слов-то таких не знала, не то чтобы толковать, как чего получается. Да и сама Ульяна мало разбиралась в том, магия ее гвозди либо еще чего. В деревне называли попросту – ворожба. Это она умела и готовилась когда-нибудь передать свое уме ние по наследству дочери либо внучке, так же как сама получила его от матери. Но передача будет еще не скоро, не раньше, чем придет пора помирать. Так зачем прежде времени вешать тяготу на свое дите? Хорошо еще, внучка не пытает, что у нее шуршит под кроватью…

– Бабуль, ты колдунья? – жалобно спросила Настя.

И вот ведь пришла ей нынче охота обо всем спрашивать!

Одиннадцать лет таких разговоров не было, а тут на тебе – прорвало. Но при всей досаде бабкино сердце не могло не тронуться тем чувством беды, которое звучало сейчас в голосе ее глупенькой, однако родной и любимой девки.

– Чего колдунья? Это просто слово такое! Я как лучше делаю: вот шумели эти охальники под окном, а теперь, гляди-ка, не слышно! Или вон Матвеевна из восьмой квартиры вчера слегла, думали, паралич, а я ее отчитала! На ноги поставила. Я не колдунья, а эта, как ее… целебница!

– Целительница, – поправила разумная внучка. – А нам говорили, это одно и то же. И наводить порчу и снимать, и лечить и заговаривать – все это магия, потому что через злых духов…

– Да кто говорил-то?! – не сдержавшись, закричала Ульяна. – Вот уж теперь ты мне ответь: кто с тобой обо всем об этом разговаривает?!

– У нас теперь новый урок – духовная культура. Мама на прошлом родительском собрании подписывала, чтобы мне на него ходить.

– Что еще за урок? – недоверчиво спросила бабка.

– Там про Бога рассказывают…

– Поп приходит? – удивилась старуха.

– Нет, у нас учитель, Николай Дмитриевич.

Бабка с присвистом втянула в себя воздух.

– Ну знаешь, Наська!.. В наше время в школах такого не бывало, чтобы в школе про Бога… В наше время, если увидишь попа на улице, вдогонку за ним бежишь и кричишь: «Религия – опиюм!» А теперь, гляди, чего надумали – на уроках мозги детям забивать…

– Но ведь нужно, чтобы мы знали! – вконец взволновалась Настя. – Раз уж есть в жизни добро и зло, надо о них знать! Чтобы правильно выбрать, как жить!..

– Не всегда можешь выбрать-то… – процедила сквозь зубы Ульяна.

– Нет, всегда! Это зависит от самого человека! – сорвалась на крик Настя. – И надо выбрать добро, правда, бабуль? Ты ведь сама хочешь, чтобы все было по-доброму? Ну вот скажи: хочешь?.. хочешь?!

– Хочу-хочу, – подтвердила бабка, обхватив одной рукой разнервничавшуюся девчушку и чуть поглаживая ее, как маленькую, по лопаткам. – Хочу, конечно, хочу. Ты ж знаешь, что я хочу…

Но ее глаза, глядевшие поверх прижатой к выцветшему халату гладкой темноволосой головки, были пусты и бесцветны, как неживые.