Kitabı oku: «Размах крыльев.», sayfa 2
Папа меня проиграл?! Свою единственную дочь проиграл в карты какому-то придурку?! Я отказывалась в это верить. Этого просто не может быть!
– Но ты не волнуйся раньше времени, – быстро-быстро зашептал Федор. – У Асмодея баб, как сорняка в огороде. Авось, не хватится тебя какое-то время, если будешь вести себя тихо, как мышь. Тут ведь главное что – не высовываться по ночам. А днем тут безопасно, гуляй, где вздумается.
– Федя, пожалуйста, молю тебя, отведи меня домой, – я уже вовсю плакала, размазывая слезы по лицу.
– Я бы и рад, Алина-малина, да не могу. Мне ходу туда нет… Да и не сможешь ты уйти, пока сам Асмодей тебя не отпустит. Ну, пойдем, тебе нужно отдохнуть.
От сочувствия в голосе черта мне стало совсем дурно. Я уже не понимала, что делаю, куда иду, ведомая заботливой рукой…
– А где я? – вдруг словно осенило меня.
– Ты еще не поняла? – Федор снова остановился и воззрился на меня, как догадывалась, словно на преступницу. – Ты в царстве властителя тьмы!
– Ты хочешь сказать, что я у Лю…
– Тише ты, дурища! – зашипел он и снова заткнул мне рот. – Его по имени никто не называет. Все зовут его Астрием, в честь отца. Если назовешь настоящим именем, услышит и тут же разорвет тебя. Запомни!
Мы все куда-то шли, поворот следовал за поворотом, пока Федор резко не остановился и не открыл дверь, ведущую в узкий коридор, залитый приглушенным светом. Звуки музыки сюда еле проникали, веселящиеся остались от нас далеко. И слава богу! Видеть еще кого-то мне не хотелось.
– Это покои Асмодея. Здесь тебе выделили комнату, – пояснял Федор, следуя по коридору, который, впрочем, очень быстро уперся в одинокую дверь. – Я замолвил за тебя словечко, и наш завхоз отвел тебе изолированную комнату…
В этот момент он уже распахивал дверь в мою личную, как догадалась, темницу. Впрочем, комната на первый и очень утомленный взгляд производила приятное впечатление. Из мебели в ней были только огромная кровать под розовым балдахином, от вида которой у меня сразу лицо залило жаром, комод на кривых ножках, пара кресел и что-то типа журнального столика тоже антикварного вида.
– Здесь тебе будет удобно еще и знаешь почему? – пригласил меня войти Федор. – Да потому что у тебя свой собственный выход в сад. Днем ты можешь беспрепятственно передвигаться везде. Я уже говорил… Эта дверь, – он указал на дверь, сбоку от кровати, которую я до этого не заметила, – ведет во дворец. Советую тебе… – он замялся, – в общем, чем реже ты будешь ею пользоваться, тем лучше. Располагайся и отдыхай, – подтолкнул он меня в спину. – И ничего не бойся. Если что, я всегда помогу…
С этими словами черт удалился, и я осталась одна. Мне бы подумать, но сил на это уже не осталось. Жутко разболелась голова и клонило в сон. На кровати я обнаружила кружевную ночную сорочку. Сразу же в нее переоделась, сбросив свою всю в каких-то пятнах прямо на пол. Завтра. Все завтра. Завтра я решу, что со всем этим делать.
Глава 3
Просыпалась я с трудом. Мне все снилось, что я уже не сплю, только глаза почему-то остаются закрытыми. И вот я иду куда-то наощупь… силюсь приподнять веки, но они снова падают. И мне хочется прилечь больше всего на свете, но нужно идти… Куда вот только я иду?
В первый момент, распахнув глаза, я силилась вспомнить… что-то вспомнить. Непонимание длилось несколько секунд, в течение которых я разглядывала розовый балдахин, наслаждаясь приятным пробуждением. Но услужливая память хорошо справлялась со своей задачей – тут же достала нужные воспоминания и преподнесла их мне на блюдечке.
Я резко села и превратилась в сгусток мыслей, что текли по спирали вокруг меня, затягиваясь во все более тугой клубок. Я в царстве Люцифера! Или и в мыслях его нельзя так называть? А ну как услышит… Лучше не буду. Как его там зовут? Кажется, Астрий?.. Значит, я в его владениях. Меня выиграл у родного папочки в карты какой-то всемогущий придурок по имени Асмодей. Что со мной будет дальше даже примерно не представляю. Но нужно что-то делать, как-то действовать.
Я прислушалась. Вокруг царила мертвая тишина. Гуляние, видно, закончилось и все дрыхнут, как сурки в своих норах.
Размышляя так, я и не догадывалась, что уже через несколько минут испытаю новое потрясение. Стоило мне только откинуть пушистое одеяло и свесить ноги с кровати, как с той стороны, где была дверь, ведущая во дворец, послышался гулкий шум и недовольное бормотание нескольких голосов. В следующую секунду дверь распахнулась, впуская приземистых уродливых созданий, несущих тяжеленую лохань, из которой валил пар.
Что это были за существа! Сроду таких не видела, даже на картинках. На их голых телах не было ни единого волоска, а мышцы вырисовывались так рельефно, словно каждая из них существовала сама по себе. Да они были сотканы из этих мышц! Из бугристого, обтянутого кожей, черепа торчали мясистые уши, которыми они прядали, что та лошадь. Стоило мне только взглянуть на лицо одного из них, как я зажала рот рукой, чтобы сдержать рвущийся крик. Огромные круглые глаза, наполовину спрятанные под мощными надбровными дугами, смотрели свирепо. Ноздри широкого носа были вывернуты наружу. Вместо губ тонкая горизонтальная полоска, из которой торчали два длинных клыка. И множество складок… по всему лицу. Передвигались существа на толстых перепончатых лапах. Почему-то их ноги мне напомнили драконьи. Парой точно таких же, но передних лап они удерживали лохань и не переставали угрюмо переругиваться. А когда я заметила за спиной одного из них аккуратно сложенные крылья и толстый, опять же напоминающий драконий, хвост, то и вовсе чуть не лишилась сознания.
И опять на выручку мне подоспел Федор. Он вошел через другую дверь, через которую привел меня сюда вчера. Сразу же оценил мой вид и ситуацию в целом и поспешно заговорил:
– Без паники, Алина-малина. Это всего лишь горгульи, коих здесь видимо-невидимо. Привыкай… Они будут помогать тебе во всем. На вид свирепые, но в душе они мягкие и… влюбчивые.
И надо было мне именно в этот момент заметить у одного из гротескных существ огромный пенис, что практически касался пола. Федор, проследив за моим взглядом, заговорил еще поспешнее:
– Я не то хотел сказать, красавица. Тебя они не тронут, хоть и будут любить в душе. Совокупляются они только с себе подобными. Все остальное им запрещено строго настрого.
И на том спасибо. Его слова меня здорово успокоили, хоть я все еще и не могла смотреть на этих уродцев, что уже вовсю хлопотали в моей комнате.
– Как тебе спалось на новом месте? – заговорил Федор на отвлеченную тему. – Что снилось?
Наверное, что-то снилось, только вот я в упор не помню. Кажется, только закрыла глаза, как уже проснулась.
– Ну и ладно, жених, значит, не приснился, – хохотнул черт, но тут же прикусил язык, встретившись с моим хмурым взглядом. – Так! – нарочито бодро потер он руки. – Сейчас ты позавтракаешь, а потом я тебе покажу наш сад. Идет? Только сначала прими ванну, – кивнул он на лохань, источающую приятный аромат, и возле которой выстроились в ряд коренастые уродцы. К слову, все они были мужского пола, как успела заметить.
Пообещав зайти позже, Федор деликатно удалился, оставив меня в экзотической компании.
Я плотно сжала челюсти, стараясь не кричать, когда горгульи стали приближаться ко мне, обступая со всех сторон. Они без разговоров протягивали свои перепончатые лапы, пытаясь сорвать с меня сорочку. В какой-то момент я устала от них отбиваться и отскакивать, не выдержала и крикнула:
– Оставьте меня в покое!
Они вмиг притихли и исподлобья глядели на меня. Один из них, самый крупный, выступил вперед и хорошо поставленным баритоном произнес:
– Госпожа должна помыться, – и поклонился, низко так, в пол.
Госпожа никому и ничего не должна, – упиралась я про себя, хоть вода и манила как не знаю что. Госпожа! Меня начал разбирать смех. Скажет тоже…
– Но я не могу мыться при вас, – нашлась я с ответом, тоже стараясь выглядеть учтивой.
– Мы должны помогать госпоже во всем, – все тот же горгулья, или как их там, отвечал за всех. – Я – Лемех, – наконец-то представился он, – ваш личный слуга и их начальник. Все мы ваши слуги. Нас не нужно стесняться. Господин нас накажет, если узнает, что мы не помогали госпоже.
Ну что мне с ними делать? Я даже растерялась, сразу же поверив словам Лемеха. Вспомнила рассказ Федора об Асмодее… Такой, и правда, может наказать, мало не покажется. Делать нечего, пришлось мне стягивать сорочку под пристальным наблюдением четырех пар глаз.
Оголилась я очень быстро и сразу же нырнула в ванну. Прозрачная вода хоть и не скрывала моих прелестей, но все же я чувствовала в ней себя намного увереннее.
Откуда-то, как по волшебству, появились мочалки и душистое мыло. Оно пахло, как французские духи. Из чего его тут делают? Горгульи вспенили мыло и принялись тереть меня, невзирая на слабое сопротивление. Они действовали настолько профессионально, что я быстро забыла про стыд и просто наслаждалась обалденным купанием. Двое моих личных слуг сбегали за ведром чистой воды. Когда я была вся покрыта пеной, меня подняли на ноги и окатили водой из ведра. Я отплевывалась, но чувствовала себя почти счастливой, когда горгульи заворачивали меня в огромное пушистое полотенце и вели к кровати.
То, что дальше последовало, понравилось мне гораздо меньше хоть и было куда как более чувственным. Меня распластали на покрывале, и четыре пары рук принялись умащивать мое распаренное тело чем-то пахнущим цветами. Их руки были везде, даже в самых интимных местах. Они вертели меня, как хотели, не замечая, что я уже красная, как рак, и тщетно пытаюсь от них отбиваться. В какой-то момент взгляд мой упал на гениталии одного из самцов. Вот тут мне стало совсем плохо. Я даже забыла о стыде – переводила взгляд с пениса на пенис. Все они были в боевой готовности. Мое тело их явно возбуждало и нешуточно. Но нужно отдать им должное – не один из них не переступил допустимую грань. Через несколько минут меня уже облачали в пышное платье, туго затягивая шнуровку на спине.
Успокоиться окончательно я смогла только тогда, когда уже была при полном параде, и горгульи торжественно уносили лохань с остывшей водой из моей комнаты. И ничего, что чувствовала я себя новенькой наложницей в гареме какого-нибудь султана. Но оказаться настолько чистой и благоухающей было чертовски приятно!
Вернулся Лемех и церемонно, с кучей поклонов, пригласил меня на завтрак. Шурша накрахмаленными юбками, я проследовала за ним в соседнюю комнату, где уже был сервирован небольшой стол. Блюд на столе я насчитала не меньше десяти. Каково же было мое удивление, когда поняла, что все это предназначено мне одной. Да они тут все чревоугодники, причем в такой стадии, когда это уже считается грехом!
Мои горгульи теперь выстроились возле стола, глядя на него голодными глазами. Прислуживала мне горгулья-девочка, как я мимоходом определила, не заметив у нее огромной мужской принадлежности. Даже стало немного легче и захотелось ей улыбнуться. На свою попытку сделать это я получила такой недоуменный взгляд, что больше решила этого не предпринимать. Уж больно они все суровые.
Мара, как представил мне ее Лемех, подносила мне блюда по одному. Торжественно снимала крышку и настаивала, чтобы я его отведала. Пришлось попробовать мясо, запеченное с овощами, что-то типа наших бобов, приготовленных с добавлением большого количества специй, фаршированную чем-то утку… Примерно на пятом блюде я перестала чувствовать вкус того, что пробую. Шнуровка трещала на мне и дышать становилось нечем. Пришлось проявить твердость и от последних трех-четырех блюд категорически отказаться. Кроме того, я больше не могла смотреть, как усиленно сглатывают горгульи. Они разве что не пускали слюни, глядя на изобилующий стол. Наверное, тут так заведено, и стоит мне только уйти, как к трапезе приступят они, поглощая все, что не смогла съесть я. Странные обычаи…
В комнату я возвращалась одна, пошатываясь от обжорства. Там меня уже дожидался Федор, вальяжно развалившись в кресле и вытянув вперед мохнатые ноги, увенчанные солидными копытами. Я даже кокетливые подковы, отливающие серебром, успела разглядеть, прежде чем он вскочил и подлетел ко мне.
– Алина-малина… – протянул он, с восхищением разглядывая меня, – да ты настоящая принцесса! Кто бы мог подумать, что замухрышка… Ой, что это я, – спохватился он, щелкнув себя по носу. – Не обращай внимания. Это все мой чертов язык. Ты выглядишь очень соблазнительно.
С этими словами он приблизился ко мне и заглянул в более чем откровенное декольте. Очень некстати я снова бросила взгляд на его готовое к бою оружие. Невольно попятилась от него, чем заслужила недоуменный взгляд, который, впрочем, сразу же сменила лукавая улыбка.
– Ты что это подумала, девушка? – прищурился он. – Что я запал на тебя? – мне даже стало неловко от такого вопроса. – Не-не-не… Я по другой части. Мы, черти, знаешь ли самые ярые расисты. Предпочитаем иметь дело со своими…
– Хочешь сказать, что ты делаешь это с чертом? – не удержалась я от вопроса.
– Обижаешь, – изогнул он красиво очерченные губы, – с чертихой. Я, к твоему сведению, не голубой. И в партнершах у меня недостатка нет. Но говорю все это я тебе, чтобы не волновалась – с моей стороны посягательств не будет.
А с чьей будет? Вопрос готов был сорваться с губ, но ответ на него я услышать боялась. Поэтому предпочла промолчать.
– Пойдем, красавица, покажу тебе королевский сад, – приобнял меня Федор за талию и вывел через ту дверь, через которую привел вчера.
Глазам своим не поверила, оказавшись на улице. Здесь все утопало в зелени! Да еще в какой! Я таких деревьев и кустов сроду не видела. И повсюду царило буйство красок. Кругом были разбиты клумбы с экзотическим цветами. Между ними вели извилистые дорожки. Под кронами деревьев журчали небольшие фонтаны. Все выглядело таким великолепным, но чего-то не хватало. Не было слышно птичьего щебета. И небо!.. Эту серую поволоку, что простиралась у нас над головами даже небом нельзя было назвать. Создавалось впечатление, что кто-то натянул сверху мутную пленку. Сразу же все очарование от красоты сада стиралось, оставляя горький привкус.
– Почему тут нет птиц? – спросила я у Федора.
– Эх, деточка… Божьим тварям тут не место, – ответ его прозвучал настолько грустно, что мне сразу же захотелось плакать.
Божьим тварям… А кто же я тогда, если место тут мне нашлось.
Федор организовал мне настоящую экскурсию, особенно обращая мое внимание на ядовитые растения.
– Вот эти цветы ни за что не нюхай, – показал он на большой оранжевый цветок, чем-то напоминающий подсолнух. – Его пыльца парализует. В овощ превратишься на несколько дней.
Были тут еще угнетающие цветы, лишающие воли. Одна лиана, усыпанная мелкими яркими крупинками, лишала рассудка, причем навсегда. Федор и про вивинтию мне напомнил, показав то место, где я вчера скулила с разбитой коленкой.
Сад был поистине огромных размеров. Весь его мы обойти не смогли. Время близилось к обеду, и я жутко проголодалась, хоть и думала, что после столь плотного завтрака есть не захочу больше никогда.
– Ты потом сама тут все разведаешь, – проговорил Федор, беря меня под руку и разворачивая в обратную сторону. – Сейчас у меня дела, да и тебе нужно передохнуть…
Глава 4
После обеда я снова отправилась в сад. Что меня больше всего удивляло, так это то, что сад по-прежнему пустовал, словно здесь все резко вымерли. Что с утра мы с Федором не встретили ни единой живой души, что вторую половину дня я бродила по саду в полном одиночестве. С одной стороны, меня это вполне устраивало, с другой – выглядело странно, даже подозрительно, словно все они, сама не знаю кто, притаились и только и ждут подходящего момента, чтобы выскочить из засады.
На этот раз я решила исследовать размеры сада и что начинается за ним. Шла все время по прямой, чтобы не заблудиться. Я-то шла, а вот сад не заканчивался. Разве что становился гуще, постепенно превращаясь в экзотический лес. И еще ощутимо темнело по мере моего углубления в этот самый лес.
В какой-то момент я до такой степени накрутила себя всякими чудовищами, притаившимися за деревьями, что испугалась и повернула назад. И надо же было случиться такому, что я растерла в кровь ноги. Они у меня уже давно побаливали в тесных туфлях, а последние несколько сот метров я уже преодолела с трудом, скрипя зубами от боли и сильно припадая на обе ноги.
Домой вернулась практически ползком. Как назло, горгульи куда-то запропастились. Скинув неудобные туфли, я босиком отправилась их искать. Из столовой я прошла точно в такую же столовую, дальше следовала еще одна и еще одна… Открывая дверь за дверью я попадала точь-в-точь такую же, как моя, столовую. Все они пустовали и блестели одинаковыми столами. Сама себе я уже казалась Алисой, той самой, что из зазеркалья. Ситуация уже раздражала до такой степени, что хотелось закричать во все горло, а еще лучше, что-нибудь разбить, разгромить.
На мое счастье, столовые закончились раньше, чем у меня начался нервный срыв. Открыв очередную дверь, я оказалась в огромной зале с колоннами в виде обнаженных женщин и высокими, украшенными помпезной лепниной, потолками. Паркетный пол блестел так, что даже узоры с потолка в нем отражались. Я тут же поняла почему – как мухи по нему ползали горгульи и натирали, натирали… По всей видимости, зал этот имел какое-то особенное значение, раз бедняги так старательно его прибирали.
Весь периметр зала был уставлен обитыми бархатом диванами, а центральную, судя по золоченой драпировке, стену украшал массивный трон с множеством золотых набалдашников. Интересно, кто и когда на нем восседает?
А еще тут было много чертей. Именно этот факт в первый момент заставил меня замереть в испуге, едва я переступила порог зала.
На первый взгляд все эти рогато-копытные показались мне совершенно одинаковыми. Но, приглядевшись, я поняла, что половина из них одеты в женскую одежду и двигаются они намного плавнее, сильно виляя бедрами. Вот, значит, как выглядят у них самки? Но все равно, все представители самцов казались мне братьями-близнецами. Интересно, есть ли среди них мой верный друг Федор?
Стоило мне только подумать, как он материализовался прямо передо мной.
– Алина-малина, что ты тут делаешь? – впрочем, недовольства или любопытства в его голосе не было. Напротив, по тону я поняла, что он рад меня видеть.
– Ищу медпункт, – пожаловалась я, показывая ему стертые ступни.
– Вот же угораздило тебя! – посетовал он и подхватил меня под руку. В этот момент я поймала на себе недовольный взгляд пары черных глаз-бусинок.
– Твоя подружка? – спросила я Федора, украдкой кивая на чертиху.
– Одна из… – лаконично не закончил он.
Мы проходили через какие-то комнаты и залы поменьше того, в котором я оказалась первом. Везде суетились горгульи и черти. У меня уже складывалось впечатление, что только они и населяют это место, громко называемое дворцом. Правда, пару раз нам навстречу попались люди, я в этом была уверена. И мужчины, и женщины. Все они куда-то торопились, не обращая на нас внимания. А в одной из комнат мы наткнулись на целую толпу старух, одетых в лохмотья и сидящих несколькими кругами на полу.
– Это кто? – не выдержала и спросила я, до такой степени страшно выглядели все эти женщины.
– А это ведьмы… – равнодушно махнул рукой Федор. – Собрались на совещание перед ночным шабашем.
Ведьмы? Шабаш? В этот момент мне стало так дурно, что я невольно остановилась, ухватившись за Федора.
– Ты чего? Потерпи, скоро уже придем, – неверно истолковал он мою бледность.
Одна из ведьм на меня так зыркнула, что в голове пронеслась мысль: «Ну все! Прокляла!» Хотя, прокляли меня еще раньше, тут же «успокоило» подсознание. А иначе разве попала бы я сюда?
Наконец, мы добрались до медпункта, не встретив больше никого экзотического. Но самое большое потрясение за сегодня ожидало меня именно в стерильной комнате.
Едва Федор распахнул передо мной дверь, как из горла моего вылетел вопль ужаса, и я попятилась, задрожав всем телом. В комнате находились два чудовища, в прямом смысле слова. Совершенно голые, с огромными куриными лапами вместо ног, с узловатыми пальцами на руках, увенчанными длинными когтями, с крыльями, как у огромных летучих мышей, растущими прямо из ключиц, на меня смотрели два существа, в которых только по цвету волос можно было узнать вчерашних Лили и Джуди. Глаза на их уродливых лицах полыхали злобой, а рты ощерились, открывая мелкие острые зубы с двумя парами клыков, как у вампиров.
Одна из гарпий, та что была Лили, с громким шипением метнулась в нашу сторону, отталкивая Федора. Она вцепилась в мою ледяную руку и приблизила ко мне свое мерзкое лицо.
– Что, не нравлюсь я тебе такой? – прошипела она, обдавая меня запахом свежей крови, вызывающим мгновенную дурноту. – Мне тоже больше по вкусу человеческий облик. Но… – тут она шумно втянула своим приплюснутым носом воздух и выдохнула: – М-м-м… какой чудный аромат. Хочу попробовать тебя на вкус…
Все это время я стояла ни жива, ни мертва, удивляясь, что вообще еще до сих пор в сознании.
– Эй-эй… – оттолкнул от меня Лили Федор и загородил собой. – Тут тебе ничего не перепадет. Забыла, чья она?
Гарпию я не видела, но слышала злобное шипение и тяжелое сопение.
– Зачем привел ее?
По всей видимости, это заговорила Джуди. Судя по голосу, из них двоих она обладала большей выдержкой, но точно не была более дружелюбной. Разве что не шипела.
– Ноги она изранила, – с вызовом ответил Федор и отошел в сторону.
– Раззява! – выплюнула Лили и указала на кресло: – Садись.
Стоило мне только приблизиться, как она сама толкнула меня в кресло, пройдясь по оголенным плечам своими когтями и оставляя белые борозды. А потом, не церемонясь, подкинула вверх подол моего платья. А под ним-то у меня ничего и не было. Как я не просила своих горгулий, белья они мне так и не принесли. Лемех ответил лишь, что не положено. Но особо переживать я тогда не стала, поскольку в таком платье чувствовала себя защищенной. Зато сейчас, увидев свое срамное место, я покраснела, как рак, и потянула вниз платье, чем вызвала противный смешок у Джуди.
Не прошло и пяти минут, как мои раны на ногах затянулись, так же как и на колене вчера. Работу свою Лили знала отлично, но это не делало ее симпатичнее в моих глазах. Все же я смогла выдавить из себя «спасибо», поднимаясь с кресла. В следующий момент распахнулась дверь, и вбежал запыхавшийся черт. Тут я невольно подметила, что на Федора он вовсе не похож. Этот был какой-то приземистый, коренастый… В общем, мой Федор на его фоне выглядел красавцем.
– Джуди, срочно лети на нулевой уровень! Бафомет разбушевался!..
– Дьявол! – отозвалась Джуди, группируясь всем телом и высвобождая крылья. – Только этого нам и не хватало…
В следующий миг она взлетела и помчалась вон из комнаты. Да так стремительно, что меня чуть не отбросило порывом ветра.
Когда к моему плечу прикоснулась рука Федора, и я услышала его голос: «Пойдем. Отведу тебя назад», я уже практически ничего не соображала. Лишь титаническим усилием воли подтянула нижнюю челюсть, закрывая рот.
Как мы добрались до моей комнаты, я даже не заметила. Очнулась, когда Федор собрался уходить, пожелав мне спокойной ночи.
– Стой! – вцепилась я в его руку. – Подожди… Кто такой Бафомет и почему он разбушевался?
Федор вздохнул и не хотя уселся в кресло.
– Бафомет – это просто демон, – растягивая слова, заговорил он. Становилось понятно, что ничего объяснять ему не хочется. Но и я решила стоять на своем, пока хоть что-то не узнаю. – Он, ну… В общем, неуравновешенный он по натуре. Как взбредет ему что-то в голову, начинает скакать, как козел. В прочем, он и есть полукозел, – хохотнул Федор. – Но на его сатанинских играх, которые он устраивает раз в полгода, бывает даже очень весело. Я тебя свожу как-нибудь. Хотя… – он с сомнением разглядывал меня какое-то время. – Может и не стоит. Ну, в общем, там решим, – он встал с кресла, собираясь уйти, но я снова его задержала:
– А что такое нулевой уровень?
– А вот этого тебе знать не обязательно, – строго, я бы даже сказала нравоучительно произнес Федор. – Забудь. Просто, забудь. Ты меня поняла?
Он явно дожидался моего ответа, уже забыв, что собирался уходить. И настырно так заглядывал в глаза, как я их ни отводила. Пришлось пообещать ему, что забуду. На всякий случай скрестила за спиной пальцы, потому что забывать я не собиралась. Напротив, решила все выяснить и не позднее завтрашнего дня. Но Федору об этом знать было необязательно.
Засыпала я в растрепанных чувствах. Да еще и объелась на ночь, как тузик на помойке. Если мои сердобольные горгульи и дальше тут так меня будут пичкать, разве что в рот не заталкивать, то через пару дней мою стройную фигуру разнесет, как на дрожжах. А с другой стороны, может это и к лучшему – не понравлюсь Асмодею, или как его там?.. Если, конечно, вообще увижу его когда-нибудь, козла этого.
Тут я, опять же некстати, задумалась о дальнейших перспективах, что могут ожидать меня здесь. И настроение совершенно испортилось, а сон испарился напрочь. Сколько я тут пробуду? Месяц, два? Федор на этот вопрос старательно не отвечал. Он вообще намного хитрее и умнее, чем кажется. Только прикидывается эдаким чертиком-простачком. Может, полгода, год?.. Или мне суждено застрять тут на всю оставшуюся жизнь?
Как там мама, папа? Особенно мама?.. Как она там без меня? Кто поддержит ее, успокоит? Она же у меня такая беспомощная, ранимая. Да и папа – добряк по жизни. Бедные мои родители! Эти мысли окончательно лишили меня самообладания, и я разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. Так, вся в слезах, я и уснула.
Проснулась от нестерпимой жары. Сразу же поняла, что происходит. Меня буквально облепляли горячие тела. Когтистые пальцы гладили тело. Они его гладили все, о ужас! Какая там сорочка – ее уже и в помине на мне не было. Ноги мои раздвинули, и кто-то карабкался между ними, приближаясь к моему лобку, который уже тоже вовсю гладили.
Вот тут я заорала, как резанная. Горгулий моментально отбросило с кровати, словно ударом электрического тока. Лишь Лемех остался сидеть рядом со мной орущей, гордо выпрямив спину и согнув ноги по-турецки.
– Брысь, брысь, брысь… – как заведенная повторяла я, стряхивая с себя невидимую грязь и пытаясь облачиться в сорочку. Я умудрилась до такой степени запутаться в куске ткани, что беспомощно повалилась на кровать, не переставая бормотать: – Брысь, брысь…
– У нее шок, – донесся до меня спокойный голос Лемеха и распоряжение: – Воды! Быстро!
Все это время я билась в истерике и в сорочке.
– Держите ее!
Несколько пар рук, подняли меня с кровати и заставили сидеть спокойно. Ну, спокойно – это громко сказано. Меня колотила крупная дрожь и сотрясала безостановочная икота.
По приказу того же Лемеха, отданного самым что ни на есть будничным тоном, на меня натянули сорочку и к губам прижали стакан. Только когда я выглотала всю жидкость до дна, разум мой слегка прояснился, и икота перестала мучить тело.
– Что это было? – нашла я в себе силы спросить у Лемеха, который все в такой же безмятежной позе проминал мою кровать. К слову сказать, он даже развлекался в данный момент – теребил свою огромную гениталию.
– Мы хотели тебя приласкать.
– Но Федор обещал, что вы меня не тронете!
– Мы только хотели приласкать, доставить тебе удовольствие, – заглянул горгулья мне в глаза, как самый преданный в мире щенок. – Это наш долг, работа…
Я потеряла дар речи. А что тут у них понимается под словом «тронуть»? Напасть и изнасиловать? Грубо и извращенно?! В растерянности я оглянулась на других моих горгулий, чьих даже имен не запомнила, да и не хотела. Они выстроились в рядок и так же преданно, как их начальник, смотрели на меня. Похоже, они, действительно, не считают ночные события чем-то из ряда вон выходящим.
– Обещай, что больше этого не повториться, – снова обратилась я к Лемеху.
– Но хозяин нас накажет, если узнает, что ты оставалась одна по ночам. Он…
– Обещай! – заорала я, что та иерихонская труба.
Лемех аж подпрыгнул от неожиданности. Наконец-то ему изменила чертова выдержка!
– Как скажешь, – замахал он руками, отодвигаясь от меня.
– Никогда, – вкрадчиво говорила я, придвигаясь к нему ближе. – Никогда, слышишь, вы больше не заберетесь в мою постель. Понял? – сделала я резкий выпад в его сторону, и он с грохотом повалился на пол. – Брысь отсюда все! – отвернулась я от горгулий, забралась под одеяло и накрылась с головой. – Брысь!
