Kitabı oku: «Тяжело больная книга»

Здание это трудно было найти в зарослях огромных ив, окружающих клинику по всему периметру. К главным воротам вела неприметная дорожка, выложенная старым булыжником, в местах уже разрушенным до основания.

Свет неяркого вечернего солнца проникал сквозь шторы в комнату, оставляя на предметах оранжевый цвет.

Адриан открыл глаза.

– Что вы чувствуете?

– Не знаю. Какое-то странное ощущение, будто меня вывернули наизнанку.

Мистер Хелоуин откинулся на спинку кресла.

– Ничего страшного не произошло. Наконец мне стали понятны причины ваших страхов. А зная причину, легче…

– А зная причину, легче лечить последствия,– вы это уже говорили, мистер Хелоуин.

– Вы очень внимательны, Адриан. Итак, вернёмся к нашей истории.

Мистер Хелоуин поправил сползшие на нос очки.

– Филемафобия могла появиться у вас лишь по одной причине.

– Какой же? Да не томите меня, мне же нужно как-то объяснить своё поведение девушке. Бедняжка, она слишком долго терпела. А это может выдержать не каждая женщина!

– Я вас прекрасно понимаю, и ваша девушка – поистине чуткий человек. Не каждая поймёт такое отклонение в поведении любимого мужчины.

– Так что же со мной?

– Причиной вашей фобии мог послужить случай, произошедший с вами в юном возрасте. Вы были совсем ребёнок и сразу такое… – он не договорил, от чего Адриан в волнении привстал с кушетки.

– Какое такое?

– Не волнуйтесь.

Доктор встал с места и уложил Адриана обратно.

– Вам было пять лет. В то лето вы гостили у своей тётки в летнем домике у моря.

– Да, всё это вам рассказывал я сам во время наших разговоров о моём детстве.

– Но в процессе работы мне удалось узнать подробности одного дня, который уже стёрся из вашей памяти.

– Вот как?

– В тот день в гости к вашей родственнице приехала её близкая подруга. Вы это помните?

– Смутно. Кажется, ей было уже под шестьдесят.

– Не столь важно, как она выглядела, и сколько ей было лет, важно её поведение.

– О, Господи. Что она со мной сделала? – волновался Адриан.

Он снова вскочил с кушетки и уставился на доктора.

– О нет, вы не правильно поняли меня. Простите, это моя вина. Ничего страшного не произошло.

– Тогда что? Давайте закончим с этим поскорее.

– Да, ещё раз прошу прощения. Итак, в тот день подруга вашей тётки, увидев вас – маленького хорошенького мальчика, не смогла удержаться от нахлынувшей на неё сентиментальности. Она подхватила вас и, прижав к себе, стала осыпать ваше лицо поцелуями.

– О, нет.

– Да. Вы не могли высвободиться из её объятий, и у вас развился страх, с которым мы теперь вынуждены бороться. Именно это мне и удалось узнать из сегодняшнего сеанса.

– Я это сам рассказал?

– Да. Возможно, в этом происшествии и кроется причина вашей фобии. Ваше подсознание вызывает события того дня и, следовательно, появляются все те неприятные ощущения, которые вы испытали в тот день.

– Именно поэтому меня начинает трясти, когда возникает ситуация, в которой неизбежен поцелуй.

– Вы неосознанно начинаете подготовку к защите от неизбежной паники. Вы чувствуете онемение и как следствие – отталкиваете партнёршу. Травмы и переживания, пережитые в детстве, не редко становятся причиной проблем во взрослой жизни. Ваш организм, предчувствуя панику, включает режим самообороны. Ваше сердцебиение усиливается, вы на время утрачиваете остроту слуха и испытываете затруднение дыхания. Я рад, что мы выяснили вашу проблему и разобрались в ситуации. Думаю, на сегодня достаточно, вы можете возвращаться в свою палату. Вы останетесь сегодня на ночь?

– Да, пожалуй. Меня страшно клонит в сон.

– Что же, я предупрежу сестру, отдыхайте.

Адриан поблагодарил доктора и отправился к себе в палату. Он прилёг на свою кровать, но никак не мог отвлечься от многочисленных мыслей. Он закрыл глаза, но в тот же момент в палату вошёл Дольф.

– Привет, старик. Ты сегодня остаешься?

– Да. Решил ночевать здесь. У меня сегодня праздник. Доктор Хелоуин разобрался в причине моей фобии.

– Вот как? И что же с тобой приключилось?

– Старая подруга моей тётки. Она зацеловала меня до полусмерти, когда мне было совсем немного лет.

– О, твоя травма страшнее, чем моя. Но теперь всё будет хорошо. Здесь каждый резко идёт на поправку после установления причины страха. Несколько дней в кабинете у миссис Трюпс и ты осчастливишь свою девушку. Она звонила тебе?

– Нет. Мне кажется, я её теряю. Телефоны Глории не отвечают, она избегает меня.

– Не отчаивайся, старик, всё наладится.

В этот момент они услышали странные звуки, доносившиеся из внутреннего дворика клиники. Адриан и Дольф выглянули в окно.

На скамейке сидел молодой человек и во всё горло выкрикивал ругательства.

– Новенький?

– Вчера привезли. У него трудный случай, – Дольф закурил.

– Что с ним?

– У него нозоку…Нет. Нозоке…Нозокомефобия, кажется, это называется именно так. Он боится больниц. И, как назло, у него обнаружили опухоль. Если в ближайшее время не проведут операцию, то парню конец.

– Но если он боится больниц, то как же его обследовали?

– Страх у него появился после обследования. Теперь он и на метр не подпускает к себе врачей.

– Что он делает?

– Он сказал, что войдёт в здание только в том случае, если все врачи снимут с себя халаты. Он здесь с утра.

– Как думаешь, сколько он продержится?

– Не знаю, этот тип упёртый.

– А это кто? Тоже новенький?

Адриан обратил внимание на худого лысого человека, одиноко сидевшего на ступеньках у входа в клинику.

– Лысый? Он странный. Говорят уже больше двух лет здесь. Изолофоб. Его враг – это одиночество. Он жутко не любит бывать один. Но кто из нас не страдает от этого врага?

На мгновение Адриан задержал взгляд на Дольфе. Ему показалось, что друг в своих мыслях находится где-то далеко. Дольф откинул голову назад и внимательно смотрел куда-то за горизонт.

– Я рассказывал, что мой отец до болезни работал в маленьком отеле в Рапалло? – наконец обратился он к Адриану.

– Нет.

– К тому времени мы с матерью уже жили отдельно от него, но я часто приезжал к отцу в гости. Я обожал приходить с ним на работу. Из окон отеля открывался потрясающий вид на залив Тигуллио. Более спокойного места я не знаю, но, возможно, это лишь особенность детской памяти.

До сих пор помню свой маленький стульчик, сидя на котором рассматривал посетителей отеля. Столько разных лиц проходило за день мимо нас с отцом. Дамы в шляпах с широкими полями, мужчины в элегантных костюмах, лёгкие цветные платки и загорелая кожа официантов. Всё кругом сияло от свежих цветов.

Но больше всего я любил библиотеку своего отца.

– У него была своя библиотека?

– Да. Она находилась там же – в отеле. Иностранцы берут с собой в поездки книги и журналы на родном языке. Уезжая, они часто оставляют их на полочках в ванных комнатах, на прикроватных тумбочках и на обеденных столах. Отцу было жалко выбрасывать эти сокровища – он всегда очень уважительно относился к книгам. Так в скором времени у него набралось приличное количество книг на различных языках. По ним можно было изучать географию туристов, посещавших отель. Отец отвёл для книг сначала небольшой уголок в своём столе, но после того, как книгами заинтересовался хозяин отеля, для библиотеки отвели маленькую комнатку в конце холла. Даже сейчас помню тот запах бумаги, который чувствовался уже на входе.

– У тебя было хорошее детство.

Адриан вздохнул и присел на диван для гостей. Дольф закрыл окно и подошёл к своему столу.

– Иногда мне кажется, что я повторяю жизнь отца. Та же работа, то же хобби.

Он извлёк из ящика тонкую тетрадь с надписью на французском языке.

– Здесь как в отеле отца, только литература специфическая.

Он протянул тетрадь Адриану.

– Взгляни, это французский? Я с детства не слышал этот язык.

Адриан взял в руки тетрадь и провёл по обложке пальцами.

– Да, здесь написано "La joie de vivre".

– И что это значит?

– "Радость жизни". Это чей-то дневник?

– Скорее всего. Думаю, его забыл пациент, некогда находившийся на лечении в нашей клинике.

– Думаешь, стоит это читать?

– Как хочешь, возможно, для того человека дневник стал чем-то вроде терапии?

– В любом случае, название настраивает на положительный лад.

– Сколько уже времени?

– Пора ложиться. Скоро обход.

Адриан лёг на свою кровать и поджал под себя ноги. В этот момент в их палату постучали.

– Кто? – спросил Дольф, укладываясь на своё место.

В дверь просунулась седая голова.

– Я в последний раз.

– Мистер Трэггис, вчерашней ночью вы говорили то же самое, – недовольно сказал Адриан.

– Ну, пожалуйста! – умолял старик.

– Миссис Трюпс уже делала нам замечание. Её терапия проходит впустую. Вам же купили ночник!

– Но от него совсем мало света. Мне страшно.

– Вы нас подставляете!

Старик выглядел совсем жалко.

– Ну ладно, сегодня в последний раз!

Седая голова мелькнула белым пятном в темноте комнаты и скрылась под одеялом на диване для гостей.

– Завтра у меня, наконец, появится сосед. Миссис Трюпс решила поселить вместе со мной чудака, который боится пустых комнат. Та ещё получится парочка.

Старик усмехнулся и заснул так быстро, как это умеют делать только пожилые люди. А Адриан ещё долго лежал и размышлял над причиной того, почему мистер Трэггис, дожив до семидесяти лет, так и не смог избавиться от страха темноты.

***

Эшли опаздывала уже на пять минут. Это было немыслимо, чтобы из-за сломавшегося фена, она пропустила встречу с Ним. Она быстро собрала в сумку все нужные вещи – маленькую компактную пудру, блеск для губ, расчёску-раскладушку, мятные конфеты, записную книжку, авторучку, диктофон и маленький флакон духов.

Она выбежала из дома, на ходу борясь с застёжками на босоножках. Затем обогнула дом и пошла в направлении парка. Выйдя на хорошо знакомую улицу, она всё ещё находилась в беспокойном состоянии. Но когда вдалеке показался хорошо знакомый силуэт, она широко улыбнулась и, успокоившись, пошла дальше. Поравнявшись с мужчиной, она взмахнула ресницами и подняла на него глаза.

Они снова прошли мимо друг друга.

Каждый день Эшли ждала встречи с Ним, и каждый раз её сердце замирало, когда она встречала его на отрезке дороги между второй скамейкой с отсутствующей перекладиной на спинке и уличным фонарем с перегоревшей лампочкой. Для неё этот отрезок был самым приятным по дороге на работу. Она точно знала, что когда-нибудь он всё же решится познакомиться с ней. Ведь по её глубочайшему убеждению, первый шаг – это всё же прерогатива мужчины. Она ждала. Ждала долгих два месяца, с тех самых пор, как впервые увидела Его, она ждала и продолжала надеяться, что в один прекрасный день он все же… Он решится.

***

Проснувшись рано утром, Адриан увидел, что остался в палате совершенно один. Дольф уже ушёл на терапию, а мистер Трэггис вернулся в свою комнату. Адриан любил эти часы утренней тишины. Вся клиника только начинала просыпаться и по коридорам, то и дело, были слышны неторопливые шаги персонала.

Адриан медленно собрал свою сумку и вышел из палаты. Спустившись по узкой лестнице на первый этаж, он прошёл в главные двери и оказался на улице. Проходя мимо дворика клиники, где в это время уже успели распуститься цветы петунии, Адриан увидел, что скамейка, на которой вчера сидел новый пациент, пуста. Тут же он встретил миссис Трюпс, в серой блузке и чёрной юбке до колен.

– Добрый день! – поздоровался с ней Адриан,– Вам очень идёт этот цвет. Неужели всё ради нового пациента?

– Добрый день, Адриан,– она поправила старомодные очки.– Да, главный врач разрешил пойти на уступки. Всё-таки спокойствие пациента для нас важнее заведённого порядка.

Она мило улыбнулась и скрылась за дверьми клиники.

Адриан добрался домой на такси, быстро приняв душ и переодевшись, он отправился на работу.

***

Изолофоб подошёл к миссис Трюпс и шепнул ей что-то на ухо. Бедная женщина, собравшись с духом, ласково предложила ему ночевать следующую ночь в общем зале, и тут же пообещала, что с новой недели у него появится сосед по палате.

***

В офисе редакции уже кипела жизнь. Адриан быстро прошмыгнул на своё рабочее место и, перегнувшись через низкую стеклянную перегородку, отделявшую его от подруги, поздоровался за руку с Эшли.

– Как жизнь? – обратилась она к нему, оторвав взгляд от монитора компьютера.

– Отлично. Ты чувствуешь уже весну?

– Что?

– Услышал эту песню в такси. Там были такие странные слова…

– Ты ночевал в клинике?

– Да.

– Думаю, это пустая трата времени, поцелуй меня, Адриан?

– Эшли, твои шутки уже потеряли актуальность. Надеюсь со временем, ты научишься понимать слабости своих друзей.