Kitabı oku: «Лидия. Головная боль академии. Книга 2»
Лидия. Головная боль академии.
Книга 2
Аннотация:
Моё счастье и взаимная любовь вновь накрылись ночным горшком. На этот раз судьба решила удивить нас и обошлась без банальных измен, предательств, недопонимания и ревности. Не-е-ет! Она поиздевалась изощрённо!
Скажите, какова была вероятность, что мой возлюбленный окажется моим братом? Тысячная доля процента! И я, как лохушка из лохушек, угодила в эту жалкую долю!
Глава 1. Разборки
Лидия
В голове набатом била больная, почти убийственная мысль: «Мы не сможем быть вместе! Мы не сможем быть вместе!»
Утром мне придётся обо всём рассказать Лессару. Каким будет его шок, когда он узнает, что его отец жив и здоров, а вся отеческая любовь досталась мне? Да, мы конкуренты не только в зельевом бизнесе, но и в плане родительской любви. Я побеждаю с большим отрывом, и мне впервые горько это признавать.
Мой папа всегда любил только мою маму, но в юности их насильно разлучили. Мама провела пять лет в обители, а папа в это время скитался, где только мог. И результатом стал Лессар. Затем папу снова понесло к маме, и он бросил жену с сыном. Жену ли? Но это отдельный вопрос.
Меня больше волнует, как можно было обречь на нищенское существование людей, которые зависели от тебя, и тупо свалить?
И по датам всё сходится. Лессару было меньше года, когда он остался без отца.
Чёрт… Мой мир рухнул. Я всегда знала папу как человека вдумчивого, благородного и сострадательного, а оказалось… М-да.
Кажется, наша семья доживает последние дни. Мама, как бы ни любила папу, не простит ему. А я… А мне так больно, что я всё не могу перестать плакать.
Поговорить с папой нужно было срочно, поэтому я отправила ему магвестник с пометкой, чтобы он открыл портал для меня, так как у нас дело жизни и смерти!
Пофиг, что ночь. Пофиг, что я, возможно, обламываю ему жаркое рандеву.
Я не готова изводить себя неведением до утра! Я должна узнать, почему мой родитель так поступил! Причины, заставившие его подло бросить женщину с ребёнком. Женщину, которая любит его до сих пор!
На удивление, портал в нашей с Кэт комнате открылся спустя минут десять после моего запроса, и я, сверкая покрасневшими от истерики глазами, решительно шагнула в него.
К войне готова! Даже если сейчас поломается моя, мамина и папина жизнь, это лучше, чем лживая картинка семейной идиллии. Я не стану врать! Не смогу.
Папа ждал меня в рабочем кабинете, уставший, но внимательно вглядывающийся в меня.
Я сразу перешла к делу:
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – требовательно спросила я у папули, который ещё только начал убирать писчие принадлежности после долгого рабочего дня.
Всегда удивлялась его аккуратности: на его светлом кремово-сером камзоле за весь рабочий день не появилось ни одной потёртости, ни единого чернильного пятнышка! Вот уж кто виртуозно владеет искусством аккуратности.
…и умением бросать любящих его людей без сожаления.
– Что за тон? – папа тут же попытался осадить меня.
– Как ты мог бросить своего ребёнка?
– Лия, ну что за блажь опять залезла тебе в голову? – на меня посмотрели, как на глупышку. – Ничего я тебя не бросал!
Он не понял, о ком я. Не понял, чёрт подери, или мастерски сделал вид!
– Я не про себя!
Тут папулечка переменился в лице, поднялся из-за стола и с крайне возмущённым лицом подошёл вплотную ко мне:
– У меня только один ребёнок. И это ты.
– Тогда как же получилось, что Лессар – мой брат? Он сказал, что его дед по отцу носил фамилию аль Азакорнесс. Удивительное совпадение, да, пап?
– Ничего удивительного. У моего отца, до того, как он встретил мою мать, могли быть другие женщины и дети от них.
– То есть ты хочешь сказать, что Лессар не твой сын?
– Конечно, нет. Мне было четырнадцать, когда я запечатлелся на твоей маме. Тебе ли не знать, что любовь-судьба делает невозможным выбор другого партнёра?
– Точно-точно нет?
– Точно! – прорычал он. – А теперь потрудись объяснить мне, кто такой Лессар, и почему ты в неподобающем для герцогини виде?
Видок у меня действительно ещё тот: не снятая куртка нараспашку и штаны, кофта, мокрая от снега, спутавшиеся волосы, свисающие сосульками. Общую картину дополнял густой запах талого снега и прения, исходящий от меня. Забег по снегам не прошёл даром.
– Мы с Лессаром начали встречаться три недели назад… – охрипшим голосом ответила я. – Я хотела чем-то перекрыть чувства к незнакомцу из моих снов, но и в самом деле влюбилась в Лессара. Он замечательный, мы очень похожи… – начала говорить сбивчиво. – Сначала я не придала значения нашему сходству, а сегодня он сказал, что у его отца была фамилия аль Азакорнесс.
Папа вздохнул.
– И ты всерьёз думала, что я смог бы бросить своего ребёнка, пусть даже от нелюбимой женщины?
– А что мне ещё было думать? Я чуть с ума не сошла, когда услышала эту проклятую фамилию!
– Лидия, запомни раз и навсегда: я никогда и ни при каких обстоятельствах не поступил бы подобным образом. Ты меня услышала?
– Угу, – уныло кивнула я.
– Что ж, с этим разобрались. Теперь дальше. Я не буду вытаскивать из тебя артефакт, скрывающий ауру, поэтому скажи мне максимально честно: насколько серьёзны твои чувства?
– Я влюбилась, – поникла головой.
Мне снова захотелось плакать: отчасти от облегчения, что моя семья останется целой, и зря я плохо думала о папе, а отчасти потому, что придётся сделать больно Лессару. Ведь:
– Если у вас заметное внешнее сходство, ты знаешь, что это значит: совпадающие доминантные гены, – озвучил папа.
Увы, знаю, да. Даже если родство не самое близкое, велик шанс появления нежизнеспособного потомства в перспективе. Ибо чем сильнее разнится генетический код, тем лучше.
Я не удержала слёзы, и они снова покатились по уставшим от соли щекам.
– Иди ко мне, – папа обнял меня, и я почувствовала себя шестилетней девочкой, ободравшей колено при падении с велосипеда. – Предлагаю провести экспертизу на вашу совместимость. Вдруг не всё так страшно?
– Я не знаю, как она проводится…
– И я не знаю. Но я слышал, что в эльфийской культуре этот ритуал используется по сей день перед вступлением пары в брак. Я поговорю с твоим дедушкой.
– Что мне сказать Лессару?
– Правду. Только возьми с него клятву хранить наши тайны.
– Ладно, сделаю, – пообещала ему.
– Вот и разобрались. Теперь иди спать, – папа улыбнулся и погладил меня по волосам.
– Не усну…
– Уснёшь. Хочешь, помогу?
– Не надо. У меня в сумке есть снотворное. Маме будем рассказывать?
– Обязательно расскажем, когда со всем разберёмся. Думаю, если она увидит тебя с заплаканным личиком, для неё это будет стресс, и она примется крушить твоих обидчиков.
Я фыркнула. Очень смешно. И так по-маминому.
Мама у нас этакая бизнесвумен. Под её надзором в герцогстве не потеряется ни одна тонна зерна, все преступники и нарушители будут наказаны. Папулечка же в основном занят выращиванием творения рук своих (точнее, совсем не рук) – меня, поэтому привык к моим проявлениям крайних эмоций.
Как вдруг дверь в кабинет резко распахнулась и ударилась о пяту, являя нам злую маму.
– Значит, вы опять собрались оставить меня в неведении?!
______________
***
Лидия
Меня принудительно отправили в академию – спать. Как я упала на постель, уже не помню. Зато утренняя побудка застала меня, упревшую в тёплом зимнем костюме.
Жизнь не удалась. Однозначно.
Папуля настолько переключился на разборки с мамой, что не подумал о раздевании моей сонной тушки. Не до мелочей ему было.
– Лия, а ты почему… – Катарина, как обычно, проспавшая все страсти, стояла надо мной белёсой тенью и удивлённо моргала.
– Я разбита… Я никуда не пойду… – простонала ей, вяло пытаясь стянуть с себя прилипшую к телу одежду. А если вспомнить о предстоящем разговоре с Лессаром, то вообще хочется зарыться в землю.
– Ты меня пугаешь, – подруга помогла мне стянуть с себя куртку и штаны. – Что случилось-то?
– Сядь, а то упадёшь, – предупредила её.
Катарина послушно села.
– Лессар мой брат. Двоюродный, но у нас одинаковые доминантные гены, поэтому…
– Ох, Лия, мне так жаль… О, богиня, это просто… просто кошмар! – Кэт, вечно принимающая всё близко к сердцу, засверкала слезами в светло-серых глазах и обняла меня.
И мне стало чуточку легче.
– До построения десять минут, – вскоре отстранилась она, так как знала, что телячьи нежности не в моей натуре. – Ты уже не успеешь в душ.
Да. Бытовая магия мне в помощь. Я, конечно, не очень-то владею ею, но формулировки заклинаний помню.
Надо ли говорить, что после просушки моя одежда встала колом? Хорошо хоть волосы я расчесала вручную, а не магией.
Так, преодолевая сопротивление огрубевшей одежды, я неслась на построение, но была ловко перехвачена сильными мужскими руками.
– Теперь не убежишь! – Лессар крепко обнял меня сзади, прижал к себе и щекотно поцеловал в шею. – Поговорим. Прямо сейчас.
– Но…
– Пропустим тренировку, – перебил он меня и крикнул ждущей меня неподалёку Катарине: – Беги одна! Скажи Грейтону, что у Лидии недомогания.
Кэт вопросительно посмотрела на меня, и я вынуждена была кивнуть ей.
Лессар прав: лучше поговорить сейчас. Чем дольше откладывать – тем сильнее накручу себя.
Пока я собирала по крупицам моральные силы для решающего разговора, Лессар уверенно вёл меня к себе в комнату.
– Тебя уже допустили к тренировкам? – спросила я, потому что было как-то неловко идти молча.
– Да. Утром меня выпнули из лазарета. Сказали, здоров.
– Что нам будет за пропуск тренировки?
– Отработка после занятий. Но я поговорю с твоим куратором, чтобы отмазал тебя.
– А он прислушается?
– Альфред мой постоянный клиент. И в целом он неплохой парень. Так что тебе не о чем волноваться.
Парень-то он, может, и неплохой где-то глубоко в душе, но гоняет нас так, будто жаждет нашей мучительной смерти. Ну, или своей – от рук доведённых до исступления адептов. В остальном Альфред Грейтон душка.
Но думалось сейчас вовсе не о кураторе. Потому что коридор перед глазами летел, и дверь в комнату Лессара приближалась.
А у меня всё нутро перевернулось и застыло вверх тормашками.
Ещё несколько шагов… И меня, как на убой, заводят внутрь.
– Лия, ну, что с тобой такое? – Лессар снова прижался ко мне, поглаживая талию и спину, желая расслабить моё напряжение. – Ты так боишься первой близости?
О, боюсь! Но не близости, а рассказать тебе правду.
– Лессар, мы… – и тут мой голос предательски осип.
– Глупышка моя, это совсем не то, чего стоит бояться, – улыбнулся он и потянулся к моим губам. – Тебе понравится. Обещаю.
– Мы расстаёмся! – я рывком высвободилась из его объятий.
Теперь уже замер статуей Лессар. И меня корёжило от осознания, что сейчас я сделаю больно ему.
– Почему? – и тяжёлый, как айсберг, взгляд на меня.
– Мой отец тоже носил фамилию аль Азакорнесс… – тихо призналась ему.
– Ты шутишь? – Лессар отмер, заметался туда-сюда по комнате, затем сел на кровать и схватился за голову. – Как такое возможно? Я точно знаю, что мой отец погиб. Матери принесли похоронку с фронта и компенсацию. Тела военных сжигались на месте гибели, чтобы те не превратились в гулей, но… если бы выжил, он вернулся бы к нам. Он погиб до того, как тебя зачали.
– Наши отцы братья. Поэтому мы с тобой так похожи. Сам понимаешь, что это значит. Я… Я и подумать не могла, что такое может быть, – и тут моя истерика снова прорвалась сквозь толщу самоконтроля.
Лессар сжал меня в объятиях, теперь уже без намёка на интимную близость. Сколько мы просидели вот так в обнимку в не слишком удобных позах, я не знаю, но у меня успела затечь левая нога.
– Знаешь, за ночь я перебрал всевозможные причины твоего бегства. Ни на минуту не сомкнул глаз, всё разбирал в уме сказанные тебе слова и не мог понять, чем же тебя обидел. Но мне и в голову не пришло, что мы родственники, – он процитировал Лессар слова гадалки из Нортмора: – «Счастье к тебе пришло! Родственная душа, что за тобой и в огонь, и в воду! Любовь, чистая и верная. Да только это не то, что ты думаешь, а другое!»
– Да уж. Такое «счастье», что хочется плакать, – горько усмехнулась я. – Как звали твоего отца?
– Делиас. А твоего?
– Э-эм… Прежде чем рассказать тебе о папе, я обязана взять с тебя клятву о неразглашении.
Лессар кивнул, достал из голенища кинжал, полоснул им себе по ладони и произнёс:
– Клянусь, что ни словом, ни знаком, ни намёком не выдам вашу тайну, пока она является таковой. Буду молчать о ней под страхом смерти.
Порез засветился и зажил. Лорена приняла клятву.
– Моего отца зовут Лиссабиниэль. Сейчас он носит фамилию де Фиарби.
Теперь настала очередь Лессара подскакивать, будто его ошпарили.
– Так ты… Ты… Вот почему…
Что «ты» и «почему», я не поняла, но постаралась ответить просто и без высокопарных речей:
– Я наследная герцогиня Лидия де Фиарби. Но я не пользуюсь своим положением и материальными возможностями моих родителей.
– Даже не знаю, что сказать, – Лессар снова сел на кровать, ссутулился и невидящим взглядом уставился в пол.
– Вчера я сказала тебе правду: я люблю тебя. Не сердись, но мне пришлось рассказать о нашей ситуации папе. Сначала я решила, что ты его сын, но, к счастью, это оказалось не так. Но суть в другом: папа предложил провести ритуал, определяющий степень родства. Вдруг всё не так печально?
– Слышал про такой ритуал. Насколько знаю, его проводят только чистокровные эльфы.
– Мой папа полукровка, как и твой. Поэтому ритуал проведёт дедушка.
– Так, погоди… – Лессар, растерянный и взволнованный, повернулся ко мне, – Мой дед жив?
– Нет, – я покачала головой. – Тиллатариэля (так звали нашего общего деда) и его жену прилюдно казнили лет тридцать назад. Но мой дедушка Тернариэль, бабушкин муж, – тоже чистокровный эльф.
– Принц?! – тут самообладание Лессара окончательно рассыпалось на осколки.
– О, не переживай. Дедулечка у меня замечательный!
– Значит, ты моя кузина, – подытожил он, хотя, судя по растерянному голосу, в голове у него это не укладывалось.
– Да. Но никто в академии не должен об этом знать. Даже в ректорате не в курсе, – предупредила его.
– А твоя подруга?
– Мы вместе росли. Она посвящена в тайну.
Лессар покивал и снова склонил голову.
– У-у-у… Какие вкусные эмоции! Какая драма! – из шкафа бесцеремонно выплыл сэр Гамильтон.
– Кыш пошёл! – отмахнулся Лессар.
– Подожди, не прогоняй, – вступилась я за призрака и обратилась к нежданному гостю: – Я так поняла, вы питаетесь эмоциями?
– Да, – подтвердило привидение. – Также я способен впитывать магические следы и даже ощущать эманации смерти!
И тут мне стало ясно: сэра Гамильтона надо хватать! В смысле, активно сотрудничать с ним.
– Это потрясающе! – огнём в моих глазах можно было осветить комнату. Переживания по поводу разбитого сердца отступили на второй план. – Представляю, какую кладезь историй вы храните в уме!
– Немало, да, – приосанился призрак.
– Как же так получилось, что вы стали призраком? Наверное, нелегко существовать без телесной оболочки?
– Увы, я погиб во цвете лет, – на вид ему можно было дать лет пятьдесят-шестьдесят, так что по поводу «цвета» он явно преувеличил. – Меня убил сам Хаос. Эту битву я проиграл, но… Моя душа ему не досталась! И иногда моя жизнь даже похожа на настоящую: в последний день лета я пугаю адептов, и поглощённая энергия позволяет мне управлять материальными предметами. Эх! Самый счастливый день в году… Я всегда его так жду… Так жду…
– Что же в остальное время?
– А, – он печально отмахнулся. – Скудные крохи, которых не хватит даже чтобы пошалить.
– Сочувствую. И уверена, мы обязательно придумаем, как вам помочь! Скажите, вы умеете становиться невидимым?
– Ну, разумеется. Какой же призрак это не умеет?
В моей голове уже начал вырисовываться коварный и крайне рискованный план…
Глава 2. На грани
Эдриан Дарс
Ни девчонка, ни этот выскочка Мейо не явились на утреннюю тренировку, что, по мнению ректора, было верхом разнузданности. А когда страдает дисциплина, приходит время её ужесточить. Горе адептам, когда у господина Дарса болит голова.
А голова болела. Не до чёртиков перед глазами, но всё же…
Всю ночь к нему приставала адептка Ферб, и Эдриан уже скучал по загадочной Дарси и её скандальному ругливому фантому.
Вообще всё это выглядело странно: откуда появились эти фантомы? Если появление Дарси ещё можно списать на игру сбрендившего от одиночества разума (подсознание не нашло лучшей идеи, как назвать виртуальную возлюбленную созвучно его фамилии), то как понять домогательства адептки Ферб? При этом фигуры у обеих примерно одинаковые, и даже на ощупь они…
Нет, до интима с наглой голубоглазой девицей (пусть даже не с ней, а с её фантомом) не дошло. Эдриан не скомпрометирует себя даже во сне.
Однако вопросов в больной голове скопилось достаточно.
Первый: чьих это рук дело? Кто подкинул ему фантомов, учитывая, что он употребляет только одно зелье, получаемое через доверенного человека? Тут совершенно не удаётся нащупать верный ответ. Конечно, личность Лии Ферб вызывает сомнения, и можно было бы предположить, что это её проделки, но весной девчонки не было в Северной академии – она жила в Зоте.
Да, протекция профессора Талисы де Грасс, возможно, неспроста, но Эдриан уверен, что там, в магакадемии Зота, Лия об Эдриане и не слыхивала. Зачем она стала бы вредить незнакомому человеку? Тем более, она будущий целитель-зельевар.
Признаться, Эдриан сотню раз пожалел, что купился на уговоры крёстной и принял на учёбу Лию Ферб. Чует его сердце (и не только оно), что девчонка доставит хлопот.
Уже доставила. Получите – распишитесь.
Вот если бы настоящая Дарси была где-то поблизости… Он запрещает себе мечтать о встрече с ней, но мечты – что подснежники по весне – пробиваются сквозь корку наста.
Дарси… О, Лорена, как же хочется, чтобы эта девушка была настоящей, а не плодом воображения! С другой стороны, если Дарси существует, её любовь столь же мучительна, как и его.
Второй: какого чёрта Эдриана тянет к этой взбалмошной девчонке? При этом чувства к Дарси в нём не угасают. Сознание разрывают противоречия.
Вчера был странный день. Сначала господин ректор через систему наблюдения следил за перемещениями Лии, а потом помешал её свиданию. И неясно, что взбесило Эдриана больше: адепт Мейо, считающий девчонку своей, или Лия, млеющая в его объятиях?
А ещё вчера ей исполнилось восемнадцать, и жаркие поцелуи парочки явно готовились перерасти в нечто большее.
Эдриан вмешался жёстко. Притянул за уши какое-то правило из устава академии и проучил мальчишку, хотя это больше походило на избиение младенца. Однако цели обломать адептам свидание он явно достиг.
Позже случилось нечто ещё более странное: из лазарета Лия в истерике прибежала на полигон. Она кричала так, будто её корчит от душевной боли, но вот удивительно: её аура оставалась ровной, без малейших вкраплений боли, злости или влюблённости. А стало быть, адептка зачем-то носит на себе артефакт, скрывающий ауру. Неплохо бы узнать, зачем, и откуда у неё эта дорогостоящая мощная вещица. Одной загадкой станет меньше. Возможно, хоть тогда интерес Эдриана к сопливой девчонке угаснет? Потому что это явно нездоровая тяга.
А пока адептка Ферб выводит его из иллюзорного равновесия, достигнутого с большим трудом.
Мысли снова вернулись к бесячему: глазами Эдриан почему-то искал среди выстроившихся на полигоне адептов Лию, но её не было! И что-то подсказывало, что пропадает она вместе с…
Тьма непокорной лавой заклокотала в груди. Если так пойдёт и дальше, снова случится приступ беспамятства.
И Эдриан, оборвав тренировку в самом начале, побежал прочь, вниз по склону, к гарнизонам. Там он выпьет тройную дозу кошмарного, но уже такого привычного на вкус зелья, и ему станет легче.
В последнее время господин Дарс ночует в защищённой подвальной камере гарнизона, ощущая, что близок к грани. Душевный раздрай даёт о себе знать. И разбушевавшийся Хаос тоже не даёт расслабиться. Поэтому Эдриан временно передал управление академией своему предшественнику, Бартоломью де Уолшу.
А хотелось вернуться в свои апартаменты в академии. Туда Эдриан заходит лишь чтобы поменять одежду.
Такая жизнь уже осточертела. Сознание упрямо отказывается верить, что эта чёрно-серая полоса продлится до самой смерти.
_________________
***
Лидия
Сэр Гамильтон, осознав, что накал эмоций в комнате поутих, плавно ретировался, обещав вечером заглянуть ко мне, чтобы «без хамья» (это про Лессара) обсудить взаимовыгодное сотрудничество.
И мы с Лессаром остались наедине.
– Мы ведь оба догадываемся, какой будет итог ритуала, да? – тихо, глядя себе под ноги, спросил он.
– Да, – я кивнула и села рядом, вплотную.
– Неверное, мне потребуется какое-то время, чтобы справиться с этим. Мне будет тяжело видеть тебя.
– Хочешь отдалиться?
– Я хочу, чтобы это всё оказалось глупой шуткой Лорены, – он говорил, и каждое его слово было обильно пропитано горечью.
– А если мне понадобится лаборатория?
– Она в твоём распоряжении, – Лессар повернул голову ко мне и даже выдал подобие улыбки.
Атмосфера в комнате стала чрезмерно тяжёлой, будто мы пытаемся дышать водой. И я поняла, что пора уходить. Ибо я-то проревелась и прооралась вчера, а мой собрат по несчастью ещё нет.
Итог у нас неутешительный: вместо первого секса мы расстались. И если искать в этом что-то хорошее, то вот оно: мы не смешали близкородственные гены, а финансовые трудности Лессара скоро разрешатся.
***
К обеду от папы прилетела весточка, что дедушка проведёт ритуал завтра вечером. Для этого нам с Лессаром нужно будет перейти порталом в мой родовой замок.
Что ж, не удастся моему дорогому кузену упиться болью в одиночестве. Мы-таки пройдём этот чёртов ритуал.
– Адептка Ферб? – ко мне подошёл мой куратор Альфред Грейтон.
В ответ я просто кивнула, так как в неформальной обстановке не принято использовать официальное приветствие.
– Вы сегодня пропустили тренировку. Я с пониманием отношусь к женским недомоганиям, однако мне не удалось скрыть ваше отсутствие, поэтому сегодня после занятий полигон ждёт вас, – и он вручил мне артефакт-трекер. – После тренировки отдадите устройство мне, чтобы я засвидетельствовал закрытый долг.
– Почему нельзя было отнестись к моим недомоганиям по-человечески? – у меня и без того настроение было не радужное, а сейчас вообще – хоть на войну. Всех порву!
– Потому что ваше с адептом Мейо отсутствие заметил ректор. Увы, я тут бессилен помочь.
Я только вздохнула. И чего этот психованный громила прицепился ко мне? Будто специально за мной следит, гадёныш!
На последнюю пару, которая стояла как раз после обеда, я шла нетрудно догадаться, с каким настроением. И ведь никак не откосить от тренировки. Трекер записывает всё. Если я пробегу меньше двадцати пяти кругов и «забуду» какой-нибудь блок упражнений, то заработаю себе штрафную серию ежедневных тренировок. Двое парней из нашей группы уже схлопотали подобное наказание, хотя обычно адепты усваивают этот урок ещё с первого курса.
Классическое целительство вела профессор Ингрид де Вундерстар – женщина, совершенно не соответствующая своей фамилии. Она больше походила на смиренную монашку неопределённого возраста, чем на гениальную суперзвезду науки.
А сидела я на парах угадайте с кем? С Гарри де Тиммерсом, тем самым, чью «дубинку» видела вся академия.
Как же мне так повезло? Да очень просто! Ко второму курсу Гарри оформился в группе в роли изгоя, поэтому сидел один, а тут с сентября в их коллектив залетела я и была посажена в пару с ним.
Сосед мне достался скромный и молчаливый, в противовес своей массивной мускулистой фигуре.
Сегодня Гарри молчал как-то по-особенному тяжко, а надеты на нём были наспех заштопанные, видно, уже не по первому разу, брюки.
– Гарри? – шепнула я ему. – У тебя что-то случилось?
– Всё как обычно, – пожал он плечами.
– Я бы хотела тебе помочь.
– Я должен справиться сам. Спасибо, Лия. Ты очень добра.
Профессор де Вундерстар срочно прервала лекцию и покинула нас, велев читать параграф в учебнике, и я воспользовалась её отлучкой не по назначению.
– Гарри, я серьёзно. Хочешь, сварю тебе снотворное или мы с тобой посидим в библиотеке и поищем способ, как тебе избавиться от проклятья?
– Снотворное помогает только ночью, и в эти дни приступы одолевают меня днём, что ещё хуже, – ответил он мне уже более развёрнуто. – О проклятии я знаю всё, что можно наскрести в стенах академии и центральной библиотеки Ороса. Снять его может только проклявший и я сам, но для заклинаний подобного уровня я недостаточно силён. Вариантов два: либо я каким-то чудом снимаю проклятье и начисто выгораю, либо живу с ним и, может быть, меня возьмут на службу.
И тут я поняла, что не зря оказалась здесь. Хотя бы одну поломанную судьбу я спасу.
Хоть какой-то лучик света проникнет в наше тёмное царство, и Гарри перестанет бегать по ночным коридорам голышом.
Есть у меня одна идея, но сперва я должна побывать дома и забрать кое-что из своего тайника!
***
Бестолковая пара по классическому зельеварению кончилась, а я, вернувшись в нашу с Кэт комнату, мстительно швырнула сумку на кровать, яростно переоделась и потрусила на полигон.
Что сказать… Была бы я ведьмой, чернявый бугай уже помер бы в муках от моих «благих» пожеланий.
Отпахала я всю тренировочную программу и даже больше. Ибо кто их знает: может, придерутся к какой-нибудь мелочи и впаяют мне штрафные занятия. Знаю я эту администрацию от слова «ад».
Под конец руки у меня извело тремором, а ноги словно кривые ходули – так и норовили подкоситься и согнуться не в ту сторону, в какую надо.
Хорошо, что в темноте никто не видел, как я ковыляю с полигона, и не попытался напасть. Кольцо, подаренное мне вчера Лессаром, я не надела, чтобы оно не мешало мне проходить турники. Да и что может случиться на общей территории?
А вот под землёй…
Впрочем, об этом позже. Сперва я должна обсудить это с сэром Гамильтоном. Надеюсь, он не забудет о нашей деловой беседе. Мне ведь действительно есть что ему предложить.
Привидение не забыло. Появилось прямо из живота моей подруги, вызвав у той панику и волну лютой ненависти. А ненависть Катарине свойственна так же, как мне всепрощение.
– Ах, наивная впечатлительная юность… Вы с такой лёгкостью и беспечностью расточаете свои эмоции и жизненную энергию! – поучал мою подругу призрак. – Вам сегодня повезло… Чудесно повезло, что вам попался я, а не вампирическая сущность из Хаоса!
«Откуда бы ей взяться, этой сказочной вампирической сущности?» – подумалось мне, но мне важнее сейчас была другая тема.
– Кстати, о Хаосе… – вмешалась я в его речь. – Я хочу попасть в подземелье, где находится разлом.
Мой вездесущий во всех смыслах котопёс Дарси неодобрительно заурчал.
– О, безумная! И ты, подобно мотыльку, летишь на погибель! – преувеличенно трагическим тоном взвыл сэр Гамильтон.
– Я не безумная – я учёный.
– А, ну, тогда другое дело, – разом повеселело лицо призрака.
Мне наш диалог напомнил театр абсурда, где герои спонтанно и без видимых причин меняют амплуа.
Тут сэр Гамильтон, подтверждая мою «абсурдную» теорию, добавил:
– Надоели мне пустоголовые дурочки, влюблённые в Эдриана.
– В ректора? – вот, совершенно не поняла, причём тут этот парнокопытный.
– Эх! – призрак не счёл нужным отвечать на мой вопрос. – Всем невероятно интересно, чем таким он занимается в этих подземельях.
– А чем он там занимается?
Возможное присутствие ректора меня напрягло, но решимости спуститься к разлому не убавило.
– Защиту ставит! – старчески рявкнул призрак. – Или ты думала, что он там растлевает потусторонних дев?
– Я вообще о нём не думала, – ответила ему в тон. – Просто мне не хотелось бы, чтобы о моей вылазке кто-то узнал.
– Знал, что не ошибся в тебе, – ярче новой монеты просиял сэр Гамильтон и развернулся к выходу из комнаты. – Ну, чего встала? Идём! Не будем терять времени!
«Р-р-р Мяф! Р-р-р Мяф!» – требовательно возопил Дарси и запрыгал вокруг меня, не давая ступить и шагу.
– Ох уж эти фамильяры… – призрачно изобразил вздох, собственно, призрак. Можно подумать, он часто сталкивается с ними. – Ладно. Так уж и быть. Бери его с собой.
– А вдруг там опасно? – я посмотрела на своего мелкокалиберного зверя, едва более опасного, чем домашний хомячок, и не понимала, зачем его брать в подземелья.
– О, девонька моя, сегодня тебя ждут удивительные открытия. Именно поэтому твой фамильяр должен быть с тобой.
Как в воду глядел старый пройдоха. Как в воду…
