Kitabı oku: «Сказки темного города. Яд», sayfa 4

– Вот теперь правда, – он едва заметно улыбнулся, осторожно сжав мои пальцы. – И запомните, кем бы не были ваши родители, они у вас самое дорогое, что может быть. Куртизанка, королева, или же она шила платья…какая разница. Для вас она просто мама. Помните об этом, – он отпустил мою руку, и я облегченно вздохнула. – А теперь идите. Я хочу побыть один.

– Но я же вам ничем так и не помогала! – воскликнула я.

– На данный момент я в вас не нуждаюсь и хочу побыть один, – строго проговорил мужчина. – Селена, вы здесь не привязаны ко мне. Если мне нужна будет ваша помощь, я вам скажу об этом. А сейчас идите, до завтрашнего вечера можете быть свободны. Освоитесь, отдохнете и начнете тогда уже работать.

– Хорошо. Простите, – я сделала реверанс и вышла из кабинета, направившись в свою комнату.

Глава 4

– Да что же это такое, – из пелены сна меня вырвал громкий крик, который слышался вперемешку с судорожным кашлем из коридора.

Быстро вскочив с кровати, я выглянула за дверь и увидела ужасную картину. Женщина средних лет, схватившись за горло, кашляла и едва могла сделать хотя бы вдох, прислонившись к стене. Рядом с ней стоял тот малыш-фэйри, испуганно смотря на нее и хлопая своими длинными ресницами.

– Господи, что с вами такое? – сонное состояние вмиг как рукой сняло. – Да говорите же! – подбежав к женщине я с ужасом уставилась на ее синеющее лицо.

Женщина, не в силах что-то сказать, только прохрипела:

– Цветы!

Я подняла голову к потолку и поняла, что малыш специально подвесил туда букетик, зная, что его нянька так среагирует на них.

– Быстро сними их и выброси! – закричала я на него, дернув мальчишку за рукав.

Мальчик в мгновение ока был уже у потолка, отрывая букет ядовитых цветов оттуда, куда он так мастерски их прикрепил, затем быстро подлетел к открытому окну и швырнул их в него, захлопнув ставни.

– Ах ты проказник такой! – закричала я на него. – Что ты натворил? – кивнула я в сторону женщины, которая уже могла дышать полной грудью, постепенно приходя в себя.

– Не надо, – махнула женщина рукой. – Не кричите на него.

– Что значит не кричите! – возмутилась я. – Он же вас чуть не убил.

– Что здесь происходит? – услышала я за спиной строгий голос графа.

– Этот мальчишка вчера утром прицепил здесь цветы, а у его няни, оказывается, такая тяжелая реакция организма на них. Расскажи сам, для чего ты это сделал, – я ухватила ребенка за плечо и подтолкнула к мужчине.

– Дядя Драган, я просто хотел пошутить. Услышал, как мадам Таурина говорила о том, что не переносит их запах, ну и просто подвесил здесь. Я не думал, что так выйдет, – сопя носом проговорил мальчик, злобно покосившись на меня.

– Хорошо, я понял. Иди играй, – спокойно ответил мужчина.

– Что значит иди играй? – не удержалась я и вспылила. – Пусть извинится перед своей няней. Как так можно? Она же едва не задохнулась!

Малыш фэйри удивленно посмотрел на меня, граф же в свою очередь как обычно нахмурив недовольно брови отчеканил:

– Мадмуазель Селена, вы вмешиваетесь в то, во что вмешиваться вам не позволено.

– А ребенку значит позволено вот такое выкидывать безнаказанно? – не унималась я.

– Мадмуазель Селена, правда, не нужно никаких извинений. Простите, ваша светлость, я не доглядела сама. Больше такое не повторится, – извиняющимся тоном проговорила нянька, склонив виновато голову перед мужчиной.

– Вы смеетесь что ли! – я в недоумении наблюдала за этой картиной. – Да его выпороть за такое надо!

Мужчина подошел вплотную ко мне и проговорил недовольным тоном:

– Мы не бьем своих детей, мадмуазель. И впредь держите при себе свое мнение насчет всего этого. У вас свой круг обязанностей и сунуть нос туда, куда не следует, вам не позволено, – с этими словами он взял за руку мальчика и направился с ним на первый этаж.

Ребенок оглянулся и показав мне язык с гордо вскинутой головой пошел следом за графом. Я же повернулась к женщине и удивленно посмотрела на нее.

– Вам правда не стоит вмешиваться в дела воспитания племянника его светлости, – назидательным тоном проговорила та, введя меня еще в больший ступор этой репликой, – мы, фэйри, воспитываем своих детей несколько иначе, чем вы, люди.

– Это как иначе? – непонимающе спросила я.

– Мы не бьем, не наказываем и никогда не кричим на них.

– Почему? – моему удивлению не было предела. Я хоть и не была сторонницей порки, но то, что такой проступок оставили без внимания, совсем не одобряла, по крайней мере мальчика нужно было заставить извиниться, но и этого сделано не было.

– Потому, что только так из них могут вырасти неподавленные личности, – женщина недовольно на меня посмотрела и у меня в голове промелькнула мысль, что мальчишка просто не мог вести себя иначе среди такого попустительства.

– Хорошо, – я елейно улыбнулась, – в следующий раз дам вам задохнуться, – развернувшись я направилась тоже на первый этаж, поскольку оттуда слышался строгий голос зовущей меня Авитэль.

Пройдя на кухню, я встретилась еще с одним недовольным взглядом, только теперь уже экономки.

– Вы что себе позволяете? – практически гаркнула она на меня. – Не смейте больше даже произносить слово «порка» в этом доме! Вы малыша Раэля до истерики довели этой репликой.

Прислушавшись, я услышала надрывающийся плач мальчика, доносящийся из какой-то комнаты.

– А он чуть не довел свою няньку до смерти, – спокойно проговорила я, переведя взгляд на экономку.

– Но не довел же! – гневно воскликнула она.

– Ну и его же не выпороли, – пожала я плечами.

– Какая дерзкая, – возмущению Авитэль явно не было предела. – Смотрите, я вас предупредила, – она окинула меня недовольным взглядом, – а теперь пойдемте в гостиную, сейчас его светлость ужинать будет. Поможете ему.

– А что я должна делать? – спросила я, в душе радуясь тому, что тема воспитания детей в этой семье была сменена на другую.

– Идите за мной, – кивнула она мне и повела в гостиную, за дверьми которой слышался размеренный стук приборов и тихие голоса служанок, накрывающих ужин.

– Это место его светлости, – указала Авитэль на стул во главе стола, – будете стоять по правую сторону от него. Подавать блюда будет служанка. Ваша же задача смотреть, чтобы граф ненароком что-то не перелил или не разбил. Упаси бог от такого. Поэтому смотрите в оба. И еще напитки. Кофе, чай или вино. Следите, чтобы бокал или чашка не оставались пустыми. Эта часть трапезы на вас, – она кивнула в сторону стоящего неподалеку столика, на котором был приготовлен уже красивый чайник, из носа которого шел пар, и несколько откупоренных бутылок вина.

– А какое вино он пьет? – спросила неуверенно я.

– Обычно красное, – экономка указала на одну из бутылок. – Но может попросить и другое. На ужине будет его сестра и друг, с которым они после застолья идут обычно в кабинет его светлости. Вы в это время идете тоже ужинать и потом готовите графу комнату ко сну. Одежду, кровать, обязательно графин с водой свежей на столе. Ну вот, собственно, и все. Да, и еще одно, – произнесла строго женщина, – он среди ночи бывает кричит иногда. Ему сны снятся неприятные и боли мучают. Если услышите, не вздумайте заходить к нему в комнату в такой момент. Иначе вылетите в два счета отсюда. Вам ясно?

– Ясно, вылечу в два счета, – пробурчала я в ответ и стала на свое место около стола.

Спустя несколько минут, когда служанки закончили сервировать стол и на нем красовались очень красиво оформленные блюда, в коридоре послышались шаги и веселое щебетание.

– И тишина, открывать рот, только если вас о чем-то спросят, – прошипела мне тихо экономка и вышла из комнаты.

В этот момент дверь отворилась и в комнату прошли граф с красивой молодой женщиной под руку, двое детишек, одним из которых был тот крылатый сорванец, а второй же была девочка, на год старше него, позади них шел высокий молодой мужчина в темно-синем камзоле, который выгодно оттенял его светлые волосы и голубые глаза. Я едва сдерживала свой интерес, пытаясь их пристально не разглядывать, как того от меня требовал этикет, но все же мой любопытный взгляд не ускользнул от женщины, которая, сев за стол, усмехнулась и сказала, обращаясь к графу:

– Драган, как это среди твоей прислуги появилась эта девушка? Ты же никогда не одобрял людей в своем доме.

– Это Авитэль ее наняла. Я указаний четких не давал, поэтому, когда прислали девушку из пансиона, решил ее оставить, раз уж так получилось, – безразличным тоном проговорил мужчина, жестом дав понять мне, чтобы я налила ему чай.

– Эта девушка сказала, что меня надо выпороть. Представляешь, мама! Меня, ребенка и вдруг выпороть! – сразу же ввязался в разговор Раэль, обиженно посмотрев на меня и надув губы.

Женщина удивленно перевела на меня взгляд, потом посмотрела на своего сына и сказала с улыбкой:

– Ну, мой хороший, ты же знаешь, что и я порой готова взять в руки розги за твои проделки.

Услышав это, я едва сдержала вздох облегчения, мысленно поблагодарив бога, что хоть кто-то в этой семье здраво мыслит.

– Но это не значит, что я приветствую такие реплики со стороны прислуги, – все так же улыбаясь добавила она, переведя свой взгляд на меня.

– Да, мадам, простите. Такое больше повторится, – спокойно ответила я, едва не хмыкнув возмущенно в ответ.

– Говорите одно, а думаете совсем другое, – проговорила красавица, не сводя с меня своего пристального взгляда. – Люди, вечно с вами какие-то проблемы. Возьмешь вот так в служанки, а потом греха не оберешься, – вздохнула она и опустила взгляд в свою тарелку.

Мне эта реплика так не понравилась, поскольку эти сущности проговаривали это с такой интонацией, словно мы были какими-то собаками, живущими с ними рядом. Раньше я над этим не задумывалась, но теперь, столкнувшись с ними лицом к лицу, мне это открытие очень и очень не понравилось.

– Можно спросить? – я поставила чайник на столик так, что он звонко загремел.

– Спрашивайте, – пожала плечами женщина.

– Почему вы тогда живете бок о бок с нами, если мы для вас третий сорт? – проговорила я осторожно, не зная, как эти трое отреагируют на мои слова.

– Почему третий сорт? Я такого не говорила, да и Драган, я думаю, тоже не мог такого сказать, – женщина прищурила недовольно глаза.

– Порой это можно услышать не в прямом тексте, а между строк. Вы сами знаете это. Так почему вы живете бок о бок с нами? Ваше государство процветает, а военный союз мог бы быть просто военным союзом, без надобности переезда львиной доли фэйри на наши земли. Нет, я ничего против не хочу сказать, но все же. Мне просто интересно, – выпалила я и прикусила язык, увидев, как граф небрежно отбросил салфетку в сторону, явно не радый тому, что я произнесла слово «фэйри».

– Боюсь у меня нет ответа на ваш вопрос, – пожала плечами женщина. – Это государственные дела и решение нашего короля, поэтому многие из нас и переехали сюда.

– Ну так если уж так сложилось, может нужно с уважением относиться друг к другу, а не говорить, что с людьми всегда проблемы? – не унималась я.

– Дерзкая у тебя служанка, Драган, – усмехнулся друг графа. – Вот я за что и люблю людей…некоторых из них, – уточнил он, поведя бровью, – уж очень занятные личности есть среди вас. Особенно женщины.

– Не дерзкая, просто не обученная вести себя согласно ее положению, – недовольно произнес мужчина.

– А какое у меня положение? Я просто работаю у вас и не считаю, что вы со своими титулами кричащими чем-то отличаетесь от нас. Так же, как и вы мне указываете на мое положение, кто-то выше вас может точно так же указать и вам на ваше место. Так что все это относительно. С уважением нужно относиться ко всем, даже к тем, кто зарабатывает себе на хлеб поднося стакан воды тому, кто сам взять его не может, – сказала я, совсем не подумавши.

За столом воцарилась тишина, а спустя мгновение сестра графа проговорила строго:

– Впредь думайте, что говорите и кому.

– Извините, – я опустила глаза. – Я ничего плохого не хотела сказать.

– Все настроение испортила, – сухо кинула женщина и щелкнув пальцами подозвала служанку, – накройте мне в нашей комнате, будем ужинать там, – с этими словами она встала из-за стола и увела за собой детей.

Я стояла ни жива, ни мертва в эту минуту, поняв, что наговорила с три короба ненужных вещей, хоть и правдивых. На удивление граф сидел молча, лишь потягивая вино. Его друг тоже только едва улыбнулся, окинув меня взглядом.

– Я вчера в «Яд» ходил, – перевел тему разговора он, закурив сигару. – Видел Марису, она передала, что очень скучает по тебе.

Услышав название кабаре, в которое была отправлена Кристина, я напряглась.

– Варис, ты знаешь, мне пока не до развлечений, – ответил граф, закуривая тоже сигару.

– Зря, – недовольно проговорил тот в ответ. – Тебя давно никто не видел в обществе. Вервольфы даже поговаривают, есть такая информация, что ты все-таки не пережил ту стычку. Надо что-то с этим делать, Драган. Ты сам знаешь, чем такие слухи чреваты. Надо развеять эти небылицы. Пойдем завтра со мной хотя бы в «Яд» сходишь, мелькнешь перед всеми, кто-то из доносчиков там точно будет, и разговоры утихнут. Да и развлечешься. Там девушек столько молоденьких новых. Румелия знает толк в подборе красавиц, всегда направляет туда только особенных. Я с одной ночь сегодняшнюю провел, едва смог оторваться от нее, настолько хороша чертовка, хоть и до жути боялась меня. Глаза такие, волосы, кожа, запах, не передать, идеальная просто. Кристина, – протянул он задумчиво с улыбкой на губах, гася сигарету о пепельницу.

Я же, услышав это, едва не уронила чашку, разбрызгав при этом горячий напиток себе на платье.

– Что-то не так? – перевел Варис на меня взгляд, видя, как я едва могу сдержать дрожь в руках, вытирая разлитый кофе.

– Н..нет, – пролепетала я.

– Селена, у вас голос дрожит. Что такое? – теперь уже граф едва ли не гаркнул на меня.

– Просто…Кристина, вы сказали. Это такая русоволосая девушка с серыми глазами, около правой брови у нее родинка небольшая? – пытаясь сдержать эмоции спросила я.

– Да, она, – усмехнулся Варис. – Вы знакомы с ней?

– Знакома…, – протянула я с ужасом понимая, что Кристина стала на ту же тропу, что и моя мать. – Не просто знакома. Мы с ней столько лет рядом росли. Мы же из одного пансиона. Она тоже должница. Когда пансион перешел под крыло этой леди Румелии, она предложила нам выбрать место работы. Кристина выбрала «Яд», я же пошла сюда. Но Румелия говорила, что она там будет помогать убирать, столы накрывать и прочее. Максимум петь и танцевать, а получается. Господи, Кристина, – тихо простонала я, закрыв глаза.

– Девочка захотела не такой тяжелой работы, так ведь? Она ее имеет. Лежать с раздвинутыми ногами не так трудно, как если бы пришлось пахать в статусе служанки на кого-то. Графиня Шанайра Рондэр, владелица заведения, всегда предлагает сразу лучшие условия самым красивым девушкам. Ваша подружка решила, что мыть полы-не достойное занятие для ее красоты. А вот ублажать мужчину – в самый раз, – презрительная улыбка не сходила с губ Вариса, пока он это говорил.

– Что вы такое несете! – вспылила я. – Ее обманула Румелия, а владелица кабаре воспользовалась ее наивностью и вы это знаете! Мало того, еще и пользуетесь этим! Как вам не стыдно, вы же взрослый мужчина, а пользуетесь беззащитными молоденькими девушками, – я вся кипела от возмущения, смотря на холеного аристократа-фэйри.

– Нет, подождите, мадмуазель, – погрозил он пальцем. – В кабаре дают выбор всем, так что не нужно лить грязь раньше времени. Я точно знаю, что графиня Рондэр всегда рассказывает сначала, кто чем там может заниматься, сколько за это платят и прочее. И если ваша подруга пошла по более легкой дорожке, желая носить красивые платья и благоухать дорогими духами, а не драить полы, то это исключительно ее выбор. И когда девственность она продавала вчера на аукционе, стоя перед десятком мужчин, это тоже исключительно ее выбор…

– Варис, прекрати! – строго оборвал речь друга граф, явно не желая, чтобы я все это слышала.

– Нет, пусть говорит, – с ненавистью глядя в глаза мужчины проговорила я.

– Ну так вот…В чем вина владелицы кабаре? Или в чем моя вина? В том, что я просто заплатил за то, что она продавала? Почему всегда вы вините того, кто берет, а не того, кто отдает? – продолжил мужчина, с насмешкой глядя на меня. – Да и, кроме того, каждая из ваших женщин – продажна, вопрос только в цене, – усмехнулся он. – Вот за какие деньги вы согласитесь лечь в постель Драгана?

– Что вы такое говорите? – воскликнула испуганно я.

– Просто спрашиваю, Селена, не более. За какие деньги вы готовы сменить статус служанки на статус любовницы мужчины такого уровня, как мой друг? Это он вас сейчас не видит, а видел бы, этот вопрос не я вам бы задавал, а он. Такие женщины всегда ему нравились. Глаза зеленые, как изумруды, волосы длинные русые, талия тонкая, грудь какая. Даже через ваше монашеское одеяние можно различить то, что тело у вас более чем соблазнительное. Ну так как? Какова у вас цена, мадмуазель?

– Господи, вы чудовище какое-то! Ваша светлость, можно мне уйти? Я не хочу слышать все это, – хриплым голосом спросила я, чувствуя, как пылают мои щеки от услышанного.

– Да, идите Селена, – спокойно проговорил мужчина. – На сегодня вы свободны.

– Благодарю! – сделав реверанс, я просто пулей вылетела из комнаты, услышав, как за моей спиной раздался смешок Вариса и строгий голос графа.

– Зачем девчонку обидел? – сказал он.

– Я обидел? Да бог с тобой, Драган! Не делай вид, что не считаешь так же, как и я. У каждой из них есть цена, они не фэйри. Да и, кроме того, девка невесть как хороша, как думаешь, долго она в девственницах ходить будет? Да ее скоро кто-то возьмет под свое крыло. Такая за кого зря замуж не пойдет, с таким-то гонором и взглядами на жизнь, а приданого нет, чтобы выйти замуж за кого-то достойного. Найдет кого-то из наших, кто на ноги поможет ей встать, и дело с концом. Поэтому я на твоем месте бы сам озвучил ей то, что я только что сказал. Сколько можно такой образ жизни вести, может пора уже хотя бы содержанку завести постоянную? Столько лет прошло, может нужно в себя уже приходить?

Я не дослушала разговор и направилась к себе в комнату, где содрала с себя платье и приняв ванную укуталась в халат, затем залезла под одеяло, пребывая в некотором ступоре от всего услышанного. Меня не столько задели слова Вариса, сколько мучили мысли о Кристине и о том, как она могла пойти на такое. Нет, она конечно была достаточно свободных взглядов девушкой, хоть и воспитывалась в такой же строгости, что и все в пансионе. Она и правда всегда с умилением смотрела на разнаряженных женщин, которые приходили на службу в церковь, а потом могла часами обсуждать фасон платья и зонтика той или иной леди. Она всегда с восхищением смотрела на мужчин-фэйри и даже порой подмигивала кому-то из проходящих мимо в то время, когда мы направлялись в воскресный день в церковь. Даже мадам Дизар пару раз отчитала ее за столь неподобающее поведение. Но чтобы так, за деньги…Я не могла поверить, что она добровольно на это пошла. И еще не менее меня поразила фраза Вариса о леди Румелии, ведь получалось, что именно она пользовалась беззащитностью девушек, и, скорее всего, не просто так пришла управлять пансионом, ведь где, как не там, можно было найти такую легкую добычу, которую потом без проблем можно было сплавить в цепкие лапы владелицы заведения, которое только своим названием говорило о том, что оно отравляло нравственны принципы молоденьких барышень, попавших в непростую ситуацию. С такими нерадужными мыслями заснула я беспокойным сном.

Следующие несколько дней я практически машинально выполняла все, что от меня требовал граф – читала, писала какие-то письма, наводила порядок в его бумагах, убирала в кабинете, помогала во время застолья и прочее, и прочее, что входило в обязанности помощницы мужчины, который не мог видеть. Ближе к обеду одного из дней, когда я читала ему какую-то книгу, сидя в кабинете у камина, витая где-то в облаках и просто машинально озвучивая написанные строчки, он вдруг резко сказал:

– Семнадцатый век…

– Что простите? – я испуганно подняла на него глаза.

– Вы читаете и делаете ошибки, – строго проговорил он.

– Прошу прощения, это не повторится, – я снова опустила голову и начала читать.

– Что с вами такое? – снова остановил он меня.

– Со мной? Ничего, – пожала я плечами.

– Ничего? Вы за прошедшие несколько дней и слова не проронили. Ходите как тень здесь. Даже шагов ваших не слышно.

– Мадам Авитэль привезет новые туфли только завтра, а пока я надеваю носки и так хожу, дабы не раздражать вас стуком своих каблуков, – проговорила я дрогнувшим голосом, поскольку мне почему-то до жути не хотелось с ним разговаривать.

– Да я не о туфлях сейчас говорю, а спрашиваю, что с вами такое? Если вы расстроены словами Вариса, так не обращайте на него внимание. Нетактичность – его обычное поведение. Я более чем уверен, что знай он о том, что та девушка была вашей подругой, он бы ни за что не обмолвился о том, что провел с ней ночь. У каждого свой путь, Селена, и то, что она выбрала такой, вам брать это близко к сердцу не стоит, – строго проговорил он, откидываясь на спинку стула.

– Она моя подруга, понимаете? У нас кровати стояли рядом в спальне в пансионе. В холодное время года мы забирались в одну постель и прижимаясь грелись под одеялом, поскольку мадам Дизар вечно экономила на дровах и в особняке было очень и очень холодно. А по выходным, если кто вдруг из нас попадал в опалу перед ней и не получал сладости, то вторая всегда делилась ними с первой. И косы мы друг другу плели по утрам. А по вечерам, глядя в окно на звезды, мечтали о том, как откроем свою маленькую кофейню, где будем продавать вкусные ванильные кексы и душистый горячий шоколад. Она мне как сестра, а вы мне про то, что я не должна брать все близко к сердцу, – тихо закончила я, едва сумев сдержать набегающие на глаза слезы.

Мужчина молчал пару минут, затем спросил уже более мягким тоном:

– Вы бы хотели ее увидеть?

– Очень, – горько проговорила я. – Мне надо знать, как так могло произойти, что она…вот так, – я даже вслух произнести не могла то, во что вляпалась Кристина.

– Хорошо, составьте тогда мне компанию во время прогулки. Мне правда нужно показаться в обществе, чтобы пресечь те разговоры вокруг моей выдуманной гибели. Сначала съездим в «Яд», потом прогуляемся в парке, – сказал он, вставая из-за стола.

– Можно? Правда? – осторожно спросила я, окинув взглядом мужчину.

– Правда, идите, переоденьтесь во что-то более подходящее для прогулки, – кивнул он.

– Спасибо, – взвизгнула радостно я и, швырнув книгу на стол, помчалась к двери, но уже в дверном проеме повернулась к нему и спросила, – вам тоже нужно приготовить другой костюм?

– Нет, я пойду в этом. Идите, Селена, – усмехнулся он и спустя мгновение меня и след простыл.

Быстро забежав в комнату, я едва не застонала, поняв, что переодеваться во что-то подходящее было для меня громко сказано, поскольку из такого рода одежды у меня было только простое белое платье, которое нам шили еще в пансионе для выхода на праздничные мессы в церкви. Но потом, махнув рукой, я быстро стянула с себя форменное платье и надела сие чудо чопорности гимназисток, которое, несмотря на довольно-таки грубую ткань, красиво облегало мою фигуру. Соорудив на голове незатейливую прическу, я окинула взглядом свое отражение в зеркале, отметив про себя, что хорошо, что граф не мог видеть, поскольку такого уровня аристократ ни за что бы не пошел гулять в парк под руку с девушкой, так просто одетой, пусть даже эта девушка и была его служанкой.

Спустившись вприпрыжку по ступеням, я выскочила на улицу, где меня уже ждал граф, стоя у экипажа и разговаривая с извозчиком.

– Я готова, – весело прощебетала я, подойдя к нему.

– Хорошо, садитесь в экипаж, – проговорил мужчина и спустя какое-то время мы уже не спеша ехали по мощеной дороге города под размеренный цокот копыт лошадей.

Граф молчал, а я с изумлением рассматривала улицы города, которые никогда не видела, поскольку жила здесь одна аристократия и мадам Дизар не разрешала нам сюда ходить, считая, что молоденьким девушкам не стоит смотреть на тот уровень роскоши, которым окружали себя те, кто мог себе это позволить.

– Это кофейня? – внезапно спросил мужчина в тот момент, когда мы проезжали мимо симпатичного здания, всего утопающего в цветах, с милыми столиками около него, за которыми сидели мужчины и женщины, одетые в красивые платья и попивающие шоколад из маленьких белоснежных чашек.

– Да, откуда вы узнали? – удивленно спросила я.

– Когда перестаешь видеть, другие органы чувств пытаются компенсировать отсутствие зрения. Я просто учуял запах ванильных кексов, – усмехнулся он. – Давайте остановимся и съедим чего-то.

Он постучал тростью о дверцу экипажа и когда тот остановился, вышел из него и подал мне руку.

– У вас не только нос хорошо работает, но и ориентируетесь вы очень хорошо, – улыбнувшись заметила я. – Вы так ходите, что я бы никогда не подумала, что вы не видите.

– Мы все ощущаем намного лучше, чем вы, люди. Поэтому я и передвигаюсь так. И, кроме того, нас, темных охотников, с детства приучают двигаться в темноте, специально завязывая глаза, благодаря чему мы каким-то шестым чувством ощущаем, где заканчиваются ступени, или же где нужно пригнуться, ну или еще что. Мелочи, конечно, напрягают сейчас, а так, передвигаться, мне привычно, – спокойно ответил он, помогая сесть за стол.

Спустя мгновение к нам подошла пухленькая, невысокого роста девушка в симпатичном платье с белым передником и в накрахмаленном чепце.

– Что желаете отведать? – улыбнулась она и на ее щеках появились симпатичные ямочки.

– Можно мне ванильные кексы и горячий шоколад с лавандовым вареньем? – я неуверенно посмотрела на графа.

– Да, кексы, варенье и шоколад для леди, – усмехнулся он. – Мне ничего не надо.

– Почему? – удивилась я.

– Я не ем вне дома, – ответил он, ставя трость в сторону.

Я только плечами пожала на такой ответ, не представляя себе, как можно сидеть в таком шикарном месте, где витали такие вкусные запахи, и ничего не попробовать. Когда женщина принесла на небольшом подносе свежеиспеченные, щедро посыпанные сахарной пудрой сладости, а в придачу к ним чашку с парующим шоколадом и тарелку с вареньем, то совсем подумала, насколько странным нужно быть, чтобы не хотеть такую вкуснятину. Прищурив глаза, я разломала кекс на две половинки. Намазав одну из них вареньем, приподнялась и поднесла это чудо-творение кондитерского искусства к носу мужчины.

– Селена, я же вам сказал, – мужчина враз нахмурил брови.

– Ну что вы такой всегда злобный, ну правда. Давайте хоть сегодня побудьте не тем холеным аристократом-фэйри с нахмуренными бровями, которого я созерцаю каждый день в особняке, – у меня было прекрасное настроение, поэтому, наверное, я и осмелела так, говоря ему такие вещи. – Попробуйте, очень вкусно.

Мужчина, покачав головой, откусил кусочек кекса и повел бровью, я же, не подумав, провела по его губам пальцем, убирая с них каплю варенья, затем быстро облизнула его и хитро прошептала:

– Ну как? Говорите! Я никому не скажу о том, что вы, мужчина-фэйри голубых кровей, сидели здесь и ели кексы в простой уличной кофейне. Вкусно?

– Вы какая-то другая, – сказал он, проигнорировав мой вопрос. – Не такая, как в доме. Почему вдруг такая резкая перемена?

– Не знаю, – засмеялась я. – Может потому, что здесь я не чувствую себя нищей служанкой, которой указывают на то, что у нее жутко пахнущая дешевая туалетная вода и что стук ее грубых туфель ужас как звучит во время ходьбы по белоснежному мрамору вашего дорогущего особняка. Здесь я чувствую себя просто молодой девушки в компании красивого мужчины и не более того. Стены не давят, следить за каждым словом не нужно…Нет, нужно, конечно, – спохватилась я, – но не хочется, – хитро прошептав я поднесла ему еще кусочек кекса ко рту, который он уже съел без возмущения.

– В компании красивого мужчины,– задумчиво проговорил граф и меж его бровей враз образовалась морщина, свидетельствующая о том, что настроение у него начало портиться.

– А что так сразу посерьезнели? – спросила я.

– Ничего. Просто некоторое время назад я воспринял бы это как комплимент, а теперь…теперь как насмешку, – мужчина едва улыбнулся грустной улыбкой.

– Вы серьезно, что ли? – моему удивлению не было предела. – С чего такие мысли?

– Селена, я не могу видеть, у меня нет крыльев. О какой красоте может идти речь?

– Ну вы даете, ваша светлость! – воскликнула я. – Зрение? Так насколько я понимаю, что оно вернется к вам скоро, больше чем уверена. Жемчужная пыль на всю жизнь его не отнимает у вас, это все знают. Крылья? Это так вообще…не понимаю. Не летаете вы, ну и что с того. На вас как посмотришь, то сразу понятно, что такой сильный мужчина даст фору любому летуну из вашего клана, вы ведь не просто так их лидер. Не крылья ведь вам обеспечили такое положение среди своих. Так ведь? Я вот тоже не летаю и меня это ни капельки не беспокоит. Придумали себе проблему, – хмыкнула я, окинув взглядом графа, который задумчиво слушал мое щебетание.

– Удивительное создание, – после непродолжительного молчания проговорил он. – Столько легкости в такой непростой судьбе. Как вы сохраняете весь этот позитив?

– Ну, как сказать…позитив. Тоже всякое бывает, – уже более спокойно проговорила я, держа чашку с шоколадом двумя руками и с наслаждением вдыхая аромат, исходящий от нее. – Просто смысла горевать нет, если ты не можешь исправить ситуацию. Нужно научиться с ней жить и все. Так и вы, учитесь жить, ваша светлость. Жить без крыльев, жить в ожидании того момента, когда ваши глаза снова увидят солнце. Нет крыльев? Ничего, будете ездить на лошадях, эка ли невидаль. Будете ближе к людям, – сказала я с подтекстом.

– Может вы и правы, – ответил мужчина.

– Не может, а права, – засмеялась я, вставая из-за стола. – А теперь поедемте к Кристине, пожалуйста, – попросила я, все еще боясь, что он передумает.

– Конечно, – взяв трость он направился за мной к экипажу.

Спустя где-то час наш экипаж притормозил около того вычурного здания, куда не так давно направилась Кристина, неся в руках свой чемоданчик и с грустью помахав мне рукой.

– Подождите здесь, – сказал мужчина, едва только я собралась зайти за ним внутрь дома. – Я позову вашу подругу и можете прогуляться с ней в парке.

– А вы? – удивилась я.

– Мне нужно кое-кого увидеть, – ответил он и скрылся за резной дубовой дверью, которую ему открыл дворецкий.

Раздосадовано выдохнув, поскольку уж очень хотелось поглядеть на это заведение изнутри, я отошла в сторону и нервно притопывая каблуком стала ждать Кристину. Не прошло и нескольких минут, как из заведения ко мне выпорхнула девушка, в которой я едва смогла узнать свою подругу, настолько ее новый яркий, кричащий образ шел вразрез с тем милым девичьим образом, который я хранила в памяти. Это уже была не бывшая ученица пансиона в простеньком платье из дешевой ткани, передо мной стояла разнаряженная, разукрашенная девица в откровенном платье черного цвета, отделанного красными оборками. На лице у Кристины было столько красок – румян, помады, пудры, что я едва могла разглядеть под этими всеми атрибутами косметики настоящий цвет лица девушки.