Kitabı oku: «Теорема любви»

Глава 1

Иван Раевский посмотрел на часы, вышел из дома и направился к своему месты силы: спустился по крутому склону и через узкую тропинку побежал к пляжу.

Картина открывалась невероятная: белоснежный песок, длинные неспокойные волны, голубое небо в облаках и – горы!

Нет, не этот пляж был его местом силы. Еще метров триста надо пройти, перелезть через два огромных валуна, и вот тогда можно встать во весь рост, расправить плечи, развести руки в стороны и крикнуть:

– Да-а-а-а-а!

Как же он любил это делать! И самое интересное было в том, что его тело действительно наполнялось диким количеством энергии. Он чувствовал нарастающую силу в теле. Эта сжатая мощь притягивала, очаровывала, обещая приобщение к некому таинству, только ему, Ивану, ведомому. Эта красота завораживала, из головы моментально уходили все проблемы и сомнения, и было такое ощущение, что погружаешься в транс.

Иван глубоко вдохнул морской воздух и краем глаза заметил шевеление справа. Повернув голову, он увидел мужчину, забирающегося на камень. Это был обычный парень, лет двадцати семи – тридцати, но у Ивана по телу пробежал миллион мурашек и, кажется, кровь вовсе прекратила свое движение по венам. Парень был полной копией его, тридцатилетнего. Как будто перед ним установили зеркало, и он смотрится в него: слегка вьющиеся темные волосы, подбородок с ямочкой, тот же нос, серые глаза и тонкие губы.

Парень встал во весь рост и только сейчас заметил Ивана:

– Sorry, – проговорил он виновато и потупил взгляд.

Иван все никак не мог отмереть. Неужели только он видит это нереальное, просто сумасшедшее сходство между ними?

Но нет, вот и парень насторожился, рассматривая его.

В голове у Ивана возник миллион вопросов и идей. Как это возможно? Может, это его брат? Сын? Кто он? Это подстава? Что вообще происходит? Но вместо того, чтобы задать ему хоть один из этих вопросов, Иван только коротко поздоровался:

– Hi! It’s… ok.

Суматошные мысли продолжали его преследовать! Может, это его сын? Нет, Раевского сейчас никак нельзя было обвинить в беспорядочных половых связях, но это сейчас! А лет двадцать семь назад… Он стал вспоминать, где был двадцать пять или тридцать лет назад. Это девяносто пятый – девяносто восьмой год! Он уже переехал в Южную Африку, встречался с будущей женой. Гулял? Нет, к тому времени он остепенился, и даже случайных связей у него не было.

Парень виновато посмотрел и ответил:

– I don’t speak English.

Раевский, прислушавшись к его акценту и подумав всего пару секунд, спросил:

– Ты русский?

Парень обрадовался:

– Да! Вы тоже?

Мужчина кивнул. Значит, парень родился в России?

– Иван, – протянул ему руку мужчина.

– Егор, – парень пожал её и искренне улыбнулся.

– Сколько тебе лет, Егор? – мужчина засунул руки в карманы и отвел взгляд.

– Тридцать три. Возраст Христа, – тот, довольный, запрокинул голову к небу и расставил в сторону руки.

В точности, как Иван пять минут назад.

Посчитать было легко. Выходил тысяча девятьсот девяностый год, и Иван уже даже знал, как зовут мать этого парня!

Глава 2

1988 год

Полина прошла мимо преподавательской кафедры, нашла глазами свободное место и присела рядом с какой-то девушкой, холодно кивнув ей.

– Привет, – отозвалась незнакомка, – кажется, мы с тобой самые глупые курицы на свете! Приперлись первого сентября сюда, ну не идиотки? Посмотри, нас всего-то шесть человек на весь поток.

Полина пожала плечами, развязала шелковый платок с головы, сложила его красиво треугольником и положила на край парты. Какая ей разница, сколько студентов пожаловало? Главное – она тут, преподаватель уже тут, раскладывает книги, а остальное не важно. Полина пришла сюда учиться, а не следить за посещением других студентов.

– Ну что, дорогие друзья, начнем? – седоволосый лектор в очках встал за кафедру. – Меня зовут Георгий Васильевич, и я буду преподавать у вас экономический анализ.

– Жесть какая, – произнесла соседка шепотом.

Полина открыла тетрадь, взяла ручку и приготовилась слушать учителя. Незнакомка не удержалась:

– Я в шоке от тебя! Иди сразу в старосты класса, с такой прилежностью.

– Обязательно предложу свою кандидатуру, – еле заметно улыбнулась Полина и сосредоточила внимание на лекции.

Больше ее соседка не отвлекала. Хотя Полина давно привыкла, что не все придерживаются ее строгих взглядов на все. Можно сказать, на всю жизнь. Возможно, это в ней воспитали любимые бабушка с дедушкой, а может, и условия, в которых она выросла.

Все же, наверное, в том, что Полина выглядела старомодной и придерживалась строгих взглядов, виноваты были и те, и другие. Девочке практически с рождения приходилось зарабатывать на пропитание.

Ей было всего пять лет, когда дедушка слег – его сбил мотоциклист на пешеходном переходе, и с тех пор он был прикован к постели. Бабушка работала на швейной фабрике, и единственное, что она могла принести с работы – кусочек фланели. Денег катастрофически не хватало, и бабушка дополнительно устраивалась мыть подъезды, работала ночной сиделкой в больницах, пару лет подрабатывала горничной в семье министра. И Полина, где могла, всегда помогала ей. Вдвоем-то быстрей! И для девочки это было лучше, чем сидеть с вечно ноющим дедом, который днями напролет проклинал власть, того, кто сбил его, и всю свою жизнь. Бабушка по-настоящему любила его, жалела и не воспринимала слова мужа близко к сердцу, хотя он частенько проходился и по ней: обвинял, что женился не на той, и дочку они родили дуру и идиотку, всю в мать.

Бабушка вытирала слезы платком, гладила по голове Полину и объясняла ей:

– Плохо ему, ты бы полежала так на кровати, походила бы под себя, и не то бы говорила. Пусть болтает, – махала она рукой и приступала к работе.

Баба Матрона никогда не сидела просто так, вечно что-то делала, не умела отдыхать. Даже чай пила стоя, готовая в любую секунду сорваться и побежать делать работу. Любую, лишь выручить копейку.

Воспитанием Полины никто не занимался, но постоянные упреки деда Василия сделали свое дело: девушка выросла замкнутой, не верила в чудеса и добро, ненавидела мужчин и не имела подруг. Вернее, ей просто не удавалось подружиться ни с кем, потому что ее не понимали. Как это говорят: сытый голодному не товарищ? А Полина в прямом смысле слова почти всегда была голодна.

Она даже бутерброд ела странно: сначала съедала все по краям, где корочка, а то, что было сверху, колбаса или сыр, если очень повезет, но в основном – варенье, отодвигала языком на серединку, чтобы в самом конце было вкусно-вкусно. И ела медленно, наслаждаясь каждым кусочком.

Красота Полины скорей ей мешала, чем помогала.

Она была броской, такой, по-настоящему русской: толстая коса, брови вразлет, голубые глаза, ямочки на щечках. С виду очень скромная, но она так грозно смотрела на парней, что моментально их отпугивала, и знакомиться с ней боялись. Одевалась она не просто скромно, но и старомодно: длинные, до пят юбки, бесформенные кофты, часто на голове была косынка. Делала это специально, чтобы меньше зевак на нее пялились и не приставали! На лекции она косынку снимала, аккуратно складывала в треугольник и клала рядом с учебниками.

Вторая пара была в другой аудитории, и Полина направилась туда, выбрала свободный стол в первом ряду у окна и присела.

В помещение тут же вошел парень, внимательно осмотрелся и плюхнулся на стул в соседнем ряду.

Полина облегченно выдохнула, но радовалась она рано. Парень не сводил с нее глаз, даже когда началась лекция. Полтора часа она просидела как на иголках.

Когда пара окончилась, девушка приготовилась давать отпор наглому глазастику, но тот не подошел, только проводил взглядом.

Так продолжалось несколько недель! Может, его напугали другие однокурсники, которые неделя за неделей пытались «подъехать» к Полине и приглашали сходить куда-нибудь, а может, он просто трусил. Девушке было все равно, он ей не нравился, и его жадные, словно раздевающие взгляды раздражали.

Правда, через пару месяц он все же осмелел и на перемене подошел:

– Пойдем вместе пообедаем? – произнес сокурсник тихо, сглатывая страх.

Девушка одарила его хмурым взглядом и сказала:

– Не трать время. Меня не интересуют отношения.

– В монашки пойдешь? – решил пошутить парень.

– Я пойду, куда я захочу, а вот ты иди к черту, понял?

К черту он не пошел, но следующую попытку познакомиться поближе сделал только через месяц. Наткнувшись на такую же стену и повторное пожелание идти к черту, он оставил свои намерения, тем более что после весеннего призыва его ждала армия.

Звали парня Михаил Огинский: симпатичный, невысокий, зато плечистый, коренастый. Внешность у него была обычной, ничем не примечательной: русый, умные карие глаза, черты лица с претензией на аристократичность, но картину немного портил нос картошкой. В целом, парень был приятным, не хамил, не подкалывал ее, но все равно Полина не спешила с ним ближе знакомиться и тем более – завязывать какие-то отношения.

Не до этого ей было: учеба, затем работа уборщицей в двух офисах неподалеку от университета, да и больной дед и бабушка, которой надо было помогать, не располагали к амурам.

В общем, даже помечтать о том, что у нее когда-то будет любимый человек, она не могла. Не представляла себе, как это может случиться.

Но все же однажды это случилось…

Глава 3

– А вы тут живете? – спросил Егор и поднял голову к небу.

– Да, совсем неподалеку, а ты? – Иван жадно рассматривал парня. Как же он похож на него тридцатилетнего! Странно, что тот этого не заметил, хотя… Конечно, Раевский с тех пор изменился: теперь он полностью седой, коротко пострижен, цвет глаз уже не такой насыщенный. Постарел, что уж тут говорить, вот парень и не видит сходства.

– Я уже второй раз в Кейптауне. Был тут с мамой год назад, влюбился в эту страну, в этот город и вот сейчас уже с девушкой прилетел.

– А чем занимаешься?

– Айтишник, – улыбнулся Егор и снова развел руки в стороны, – как же тут красиво! Мы с мамой случайно забрели в прошлый раз на это место. Ездили на машине, гуляли весь день, остановились на том пляже, – он указал рукой, – а потом пошли гулять и наткнулись на эти красоты. Вот я и решил еще раз сюда прийти, чтобы насладиться видом!

– Да, тут красиво, – только и смог добавить Раевский.

Значит, мама его сюда привела… Мистика какая-то, не меньше!

– Мне почему-то кажется, что я вас где-то видел. Вы не знаменитость? Лицо очень знакомое, правда, – спросил Егор и

Иван помотал головой:

– Нет, я веду спокойный и размеренный образ жизни: работаю, гуляю один, живу на горе возле того пляжа, откуда ты пришел.

– Ух ты! Представляю, какой у вас шикарный вид из окна!

– Приглашаю вечером на брай, – натянуто улыбнулся Иван, – брай – с южноафриканского в переводе это барбекю или жареное мясо. Приходи вечером вместе со своей девушкой.

Да, он должен был пригласить парня и аккуратно разведать, кто его родители. Конечно, была вероятность, что мальчишка просто похож на него, но нет, сердце Раевского ещё никогда не подводило!

– Вы серьезно? – удивился Егор. – Знаете, я поражаюсь местным жителям! Вы не первый, кто со мной заговорил, и даже не первый, кто пригласил к себе. В России спустя год знакомства вас никто на шашлык не пригласит, а тут! – он, довольный, закивал: – С удовольствием придем!

– Тогда пойдем, я покажу тебе, где живу. Чтобы не плутать вечером.

Иван спрыгнул с камня на песок, перелез через второй валун и медленно пошел по пляжу. Егор его догнал:

– Жалко, что вода тут даже летом холодная. Но я купаюсь!

– Я тоже, – признался Иван и заметил, что они с парнем одного роста.

– Часто?

– Каждый день с утра. Вон мой дом, – Раевский показал пальцем на здание на самой горе.

– Вау! – восхитился парень. – Это не дом, а крепость какая-то! Чем вы занимаетесь?

– У меня свой бизнес. Много разных бизнесов. Чем я только в жизни не занимался, но сейчас уже успокоился и просто наслаждаюсь жизнью, – признался мужчина и еще раз посмотрел на парня.

Ему было неудобно рассматривать того во все глаза, но так хотелось! Еще обнять очень хотелось, по-мужски похлопать по спине. Неужели это его сын? Иван так сильно был уверен, что не ошибается, что даже не хотел думать о другой версии. Конечно, легче всего было спросить, как зовут его мать, но он почему-то тянул. Боялся. Вдруг сейчас все окажется не так, как он себе придумал и намечтал? Что тогда ему делать?

Нет, его жизнь была вполне прекрасна! Вполне – это ключевое слово. Хотя нет. Ну кому он врет? У Раевского был хорошо отлаженный бизнес, несколько дорогих домов в Кейптауне, две новостройки в Москве и приличная сумма денег на счетах.

А вот личная жизнь? Когда-то была и она.

Раевский женился в середине девяностых на женщине, у которой уже была дочь. Много лет, больше десяти, они мечтали о большой семье, но жена заболела. Рак груди. Боролись семь лет, и все эти годы Иван пытался смириться с тем, что ее не станет. И даже смирился, но только когда она умерла, понял, как любил ее.

Да, не так, как ту, которая является, скорей всего, мамой Егора, но жена за двадцать лет совместной жизни стала ему больше, чем супругой. Родным человеком, женщиной, которой он дорожил, которой доверял и верил. Она стала ему лучшим другом.

Иван долго приходил в себя. Иногда ему казалось, что он никогда не сможет больше иметь семью, но в душе, конечно, очень надеялся на обратное.

– Ты на машине? – спросил Раевский парня, когда они прошли через узкую тропинку к стоянке на пляже.

– Да, вот моя малышка, – показал пальцем Егор на маленький скромный автомобиль, – вернее, не моя, а друга. Мы у него остановились, и эта машина у него запасная в гараже.

– Знаешь, как тут называют Toyota Tazz? – спросил Иван, поправляя солнечные очки.

– Как?

– ТТ.

Егор рассмеялся:

– Как ауди ТТ? Почему? Потому что эту тойоту уже давно не выпускают, и она заходит как раритет?

– Нет, это вообще забавная история. Эту модель очень любили раньше коренные жители страны из-за доступности, но признаваться в том, что у них нет денег на хорошую машину, им было стыдно, и тогда они хвастались, что купили ТТ. При этом не уточняя, что это не спортивная Ауди, а маленькая, но шустренькая Тойота, – объяснил Раевский.

– Буду знать и всем говорить, что гонял по Кейптауну на Тэтэшке! Ну что, поехали?

– Да, заодно покажу дорогу.

Отпускать Егора было даже немного страшно. А вдруг парень пошутил и не приедет на ужин? Но у Раевского уже был план! У него в Москве был лучший друг детства – и не только детства. Они дружили со школы и сейчас постоянно были на связи. Недавно Андрей Топазов с женой и детьми гостил у него целых две недели. Друг был очень крут: занимался золотодобычей, был владельцем огромного рудника и компании “Золотой век” и имел более двухсот ювелирных салонов в России, Европе, Южной Америки и Африке.

Раевский зашел в дом, вышел на огромную двухсотметровую веранду с видом на Атлантический океан и набрал друга:

– Привет, есть срочное дело! – начал он без лишних слов.

Его даже потряхивало от того, что где-то есть его сын, что он целых тридцать три года есть, а сам Иван об этом даже не знал.

– Салют, Вань. Слушаю тебя внимательно, – отозвался Топазов.

– Мне надо найти человека. Вернее, узнать про него. Прости, просто мне нужно срочно…

Андрей его перебил:

– Ближе к телу, как говорил Мопассан. ФИО, дата рождения – и через час у тебя будет вся инфа.

– Кувылкина Полина. Отчество не знаю… Не помню. У нее не было отца. Семьдесят первого года рождения.

– Знакомая фамилия… сети пробивал?

– Лет пять назад. Тогда ничего не нашел. Может, шифруется, может, просто ей это не интересно.

– Дату рождения помнишь?

– Конечно. Первое декабря.

Как не помнить этот день, к тому же она легкая – первый день зимы.

– Понял. Вернусь через полчаса-час, – ответил Андрей и отключился.

А Раевский уселся на деревянную скамью и уставился на океан: смотрел в одну точку, как загипнотизированный, а затем схватил телефон и быстро ввел в поисковике имя и фамилию женщины, которую когда-то любил.

Глава 4

1989 год

Весна все никак не хотела приходить, пряталась за холодными дождями и хмурым небом.

Полина после занятий в университете убирала неподалеку в офисе, а затем бежала на квартиру к одной даме, которая вдруг стала богачкой. Ее муж открыл какой-то кооператив, в семье появились деньги, и женщина решила, что ей пора перестать скрести полы самой и стоит нанять домработницу – Полину. Объявление о работе девушка сорвала со столба, позвонила и в этот же день уже убирала трехкомнатную квартиру той самой дамы, которую звали Анна Петровна. Платила женщина немного, деньгами не сорила, но иногда отдавала продукты, которые считала уже непригодными. Часто именно это и становилось ужином, когда девушка возвращалась домой, к бабушке с дедушкой.

Один раз пачку пельменей, которую Анна Петровна отдала Полине потому, что посчитала, что они несколько слиплись, семья Кувылкиных ела два дня как суп. Баба Матрона приправила его солью, перцем и лавровым листом, и получился ароматнейший суп с кусочками теста и мясными кругляшками – импровизированными клецками и фрикадельками. Другой раз Анна Петровна подарила пачку сливочного масла, потому что заметила, что то обветрилось. Целую неделю по утрам Кувылкины завтракали хлебом с маслом и благодарили щедрую хозяйку.

С едой после объявления перестройки и гласности стало совсем туго. На что только не шли люди, пытаясь победить дефицит и бедность. Проблемы были во всем! Ту же туалетную бумагу выдавали по два рулона в руки. Про нее ходили разные анекдоты. Полина слышала всякие, но запоминала самые приличные, вроде такого:

– Нравится ли вам эта книга?

– Нет.

– Ну что вы! Чертовски мягкая бумага!

Если в начале восьмого десятилетия двадцатого века занимали очередь за квартирой, машиной и импортной мебелью, к середине восьмидесятых – стояли за мясом, обувью и алкоголем, то сейчас, в самом конце десятилетия, в дефиците было уже самое необходимое: масло, сахар, мука.

Баба Матрона потеряла работу и сначала мыла подъезды, но очень скоро поняла, что если продать место в очереди, можно заработать больше. Возле универсамов собирались целые подразделения бабушек, у которых было много времени и они могли спокойно встать в трехчасовую очередь, простоять и уже рядом с кассой – продать свое место.

За три рубля, которые она получала вечером, на следующий день рано утром она скупала продукты в московском универсаме – и потом продавала у метро в разы дороже.

Но жили Кувылкины все равно бедно. Львиная доля всех заработанных денег уходила на лекарства деду, за коммуналку, которую баба Матрона платила с чопорной регулярностью, на спецсчет в банке, типа вклада, где ей пообещали через пять лет приличную сумму. Спорить с ней было бесполезно, да и Полина была не таким человеком, чтобы вмешиваться.

Сегодня сумочку девушки грели два яблока и один экзотический фрукт – банан. Анна Петровна с барского плеча осчастливила семью Кувылкиных, и Полина предвкушала, как придет домой, разрежет неведомый банан на три части и впервые попробует его.

В этот день, а вернее, уже вечер, дождь лил как из ведра. Полина вышла из подъезда, и стоя под козырьком, сначала подумала переждать, но поняла, что тогда вернется домой слишком поздно. Ей до метро пятнадцать минут идти, а затем на другой конец Москвы ехать.

Она еще раз посмотрела на маленькие часики и решительно шагнула под холодный поток воды с неба.

Когда она вышла на проспект, от ветра ее кожа покрылась мурашками, но девушка только втянула плечи и ускорила шаг. Через пару минут над ее головой возник большой черный зонт. Она удивленно посмотрела на парня, который держал его и так же быстро передвигал ногами.

– Все равно ведь в одном направлении идем, да? – вроде бы как спросил он, но ответа точно не ждал.

Полина и не собиралась с ним вести беседу. Она уже так продрогла, что зуб на зуб не попадал!

Когда нырнули в метро, и парень закрыл зонт, девушка, наконец, его рассмотрела. Какой же он высокий и красивый! – единственное, что пронеслось в ее голове.

Они вместе зашли в полный вагон и оказались прижатыми друг к другу.

– Замерзла? – ласково спросил незнакомец с зонтом.

Полина кивнула и опустила голову.

– Курточка у тебя совсем не по сезону, – заметил он. – Ты до какой станции едешь?

– До кольцевой, потом на сиреневую пересаживаюсь.

– О, нам по пути! – как бы между прочим заявил парень.

На следующей остановке людей прибавилось, и расстояние между новыми знакомыми еще больше сократилось. Они стояли так близко, что Полина слышала его дыхание и почувствовала запах одеколона. Приятный, немного цитрусовый. Ей нравилось то, что парень не старался прижаться к ней еще сильней, а наоборот выставил руку, держась за поручень и так создавая между ними небольшой просвет.

Они вместе вышли из вагона и зашагали через переход на другую ветку. Незнакомец держался рядом, и ему даже удавалось отгораживать Полину от наглых встречных прохожих, которые шли против течения.

В вагоне на сиреневой ветке места было побольше, но свободных сидений не оказалось, и они встали напротив входа.

– Меня Иваном зовут, – представился парень.

– Я – Полина.

– Чем занимаешься по жизни? Учишься где-то?

– Да, в педе. А ты? – девушка немного осмелела и посмотрела ему прямо в глаза.

Бесподобные, серые глаза с черными точечками на ободке роговицы. Он явно заметил, что она его рассматривает, и улыбнулся. Тепло. Так тепло, что по телу разлилась горячая истома и сразу стало жарко.

– Я в медицинском. Уже на четвертом курсе.

– Какой ты молодец! – непроизвольно восхитилась Полина.

– Чем это? – не понял Иван.

– Ну как чем? Для меня медики – это самые настоящие воины. Когда к дедушке приезжает скорая, я все время любуюсь врачами. Каждый день спасают жизни! Разве это не герои?

Иван как-то неопределенно пожал плечами и сказал:

– Это просто профессия. Так можно из тебя сделать героя – ты будешь учить детей считать и писать…

Полина его перебила:

– Нет, этому они и сами могут научиться…

Тут пришла его очередь ее перебивать:

– Некоторым людям тоже доктора не нужны. Мой отец, например, никогда по врачам не ходит. Он сам себя лечит.

Полина замолчала, обдумывая его слова, но все равно несогласно замотала головой:

– Таких единицы, – а потом посмотрела на него и спросила: – Ты пошел в медицинский, чтобы его лечить, да?

Иван засмеялся:

– Ну, пусть будет так!

На следующей остановке вышло много людей, и освободились сидения:

– Пойдем сядем?

Они плюхнулись на свободные места, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Ты что завтра вечером делаешь? – спросил Иван.

Полина пожала плечами, вспоминая свое расписание. Завтра у нее до трех часов занятия, а потом уборка офиса. У госпожи Анны Петровны она работает через день, так что после шести будет свободна.

– Я завтра играю в баскетбол в дворовой команде, – продолжил Иван, – но у нас хороший уровень, три наших игрока в высшей лиге играют. Придешь?

– С удовольствием! Никогда не была на баскетболе.

– Давай тогда встретимся на Белорусской и вместе поедем. Оттуда недалеко.

Девушка, улыбаясь, закивала головой, но потом грустно сказала:

– Мне на следующей выходить. А тебе?

Иван хмыкнул:

– А мне назад до кольцевой, две станции до красной и пять до Проспекта Вернадского.

Полина захлопала глазами и еле слышно спросила, немного заикаясь:

– А з…зачем ты такой крюк сделал?

– Как зачем? Чтобы тебя проводить, – ответил он удивленно и добавил: – У тебя же зонта нет. Кстати, нам пора.

Они вышли, поднялись на эскалаторе и зашагали к дому Полины. По дороге Иван рассказывал ей истории, веселил и развлекал.

У подъезда попрощались сухо. Полине хотелось поскорей оказаться дома и поразмышлять над тем, что с ней случилось. Этот парень произвел на нее неизгладимое впечатление и запал в душу. Она это уже поняла. Просто до нее еще не доходило, почему это случилось так быстро – и как ей дальше жить.