Kitabı oku: «Я хочу быть с тобой», sayfa 2

Чистый лист много обещает

На ресепшен Светлану встретил сам Константин Владимирович.

– Волнуетесь?

– Да.

– По вам, как обычно, не скажешь, выглядите великолепно.

О да, в этом плотно облегающем костюме цвета слоновой кости, она выглядела потрясающе. И вроде бы обыкновенный брючный костюм, но замечательно подчеркивающий ее идеальную фигуру.

– Спасибо.

– Я в прошлый раз забыл вам сказать, что Сергея вы не увидите до последней сцены, когда зеркальная перегородка между вами отъедет и вам нужно будет решить, нажимать или нет на кнопку «Я хочу быть с тобой».

– Я просмотрела несколько эфиров, Константин, и в курсе.

– Ну вы же понимаете, что не все то, что показывают по ящику, правда?

– Надеюсь, что в вашей передаче все честно, а что там с остальными, мне не важно.

– Верно.

Они поднялись на лифте, и почти сразу Константин Владимирович открыл перед Светланой дверь и пропустил в просторную комнату с теплым освещением. У большого диванчика с множеством подушек возле огромного панорамного окна находился журнальный столик, на котором стояла ваза с цветами, на стене напротив висело огромное зеркало, а рядом высокий стул. Светлана сразу догадалась, что это и гримерная, и комната, где она будет проходить полиграф, так как у другой стены находились большой круглый стол с компьютером и три кресла.

Светлана обвела глазами комнату и нахмурилась.

– Жутковато все это. Честно говоря, я все не так себе представляла…

– Это только так кажется. На самом деле все будет честно, просто поверьте мне на слово. У нас есть три часа, чтобы эксперты научились считывать ваши эмоции. Именно ваши, так как каждый человек по-разному реагирует на полиграф. Некоторым и скрывать нечего, а они нервничают. У нас работают настоящие профессионалы, которые это сразу определят и успокоят. Во время съемок к вам будет подсоединен только пульсометр, а выводить на общий экран они будут ту информацию, которую подсчитают нужной.

– То есть если я буду говорить правду, а они посчитают это ложью, то на большой экран выведут ее?

– Мои люди никогда не ошибаются, – по-доброму улыбнулся Константин Владимирович.

– Придется поверить вам на слово.

У мужчины зазвонил телефон, он взглянул на экран и виновато произнес:

– Нужно бежать. Встретимся в студии?

Светлана кивнула и подошла к панорамному окну.

Когда за Константином закрылась дверь, она увидела, как на парковку подъехал автомобиль Сергея. Все тот же синий «BMW».

Ее сердце бешено забилось, а в ушах даже появился неприятный шум. Она не видела бывшего мужа три года. Передачи, которые он вел на ютубе, не в счет. Хотя когда она их включала, первые несколько минут ей тоже дышалось тяжело.

Светлана сглотнула и отошла от окна. Ей нужно успокоиться. Она сжала руки в кулаки и закрыла глаза, глубоко вдохнув и медленно выдохнув.

Хорошо, что она его не будет видеть. Да. Это отлично. Смотреть в его глаза будет очень больно…

В дверь постучались, и показалась голова девушки:

– Позволите войти?

Света кивнула и подошла к зеркалу поправить макияж.

– Если вы не возражаете, то я приглашу своих коллег, и мы начнем? – спросила девушка и протянула руку. – Я – Лена.

– Света.

Девушка улыбалась и, не скрывая эмоций, держала гостью за руку и рассматривала.

– Вы такая!!! – восторженно затараторила она. – И в жизни намного красивей! А ваши песни – просто отвал башки! Я была на вашем концерте в Нью-Йорке!

В дверь опять постучали и сразу вошли еще две девушки и мужчина лет сорока, в руках которого был черный небольшой чемоданчик. Новые девушки знакомиться не спешили, хотя во все глаза рассматривали героиню сегодняшней передачи, а мужчина холодно кивнул, присел на кресло и принялся подсоединять к компьютеру аппарат.

– Если вы не против, то сначала Андрей Васильевич проведет с вами проверку на полиграфе, а потом уже сделают макияж, – затрещала Лена. – Присаживайтесь, надо подсоединить датчики.

Датчиков было много, Светлана даже немного растерялась, когда Леночка начала поправлять на ней блузку и обвивать грудную клетку черным шнуром.

– Это датчики дыхания, измеряют колебания диафрагмы, – прокомментировала она, – первый мы устанавливаем в центре грудной клетки, а второй на четыре пальца выше пупка. Пьезокерамические нужно закрепить в подмышечной впадине, а на пальцах правой руки датчики считывают реакцию периферийной нервной системы. А вот эта манжета, похожая на аппарат для измерения давления, выводит на экран ваше сердцебиение.

Леночка закончила и, довольная, посмотрела на мужчину:

– Все, Андрей Васильич, мы можем идти? – и когда тот кивнул, быстро вместе с двумя другими девушками вышла из комнаты.

– Давайте знакомиться, – мужчина приятно улыбнулся, – я ваш полиграфолог и психолог в одном лице. Зовут меня Андрей Васильевич.

– Светлана.

– А отчество?

– Просто Светлана.

– Хорошо. Наше тестирование будет происходить в несколько этапов. Сначала я вам задам около тридцати вопросов, мы сделаем перерыв, потом еще два раза повторим. А может, и не надо будет, посмотрим. Мы все это сделаем не спеша, без нервов. Во время процедуры желательно не дергаться, не закидывать ногу на ногу. Отвечать лучше не задумываясь.

– Детектор можно обмануть? – Светлана улыбнулась, чтобы разрядить официальную обстановку.

– Детектор можно. Меня – нет.

– А если человек верит в то, что говорит?

– Аппарат все равно покажет изменение давления, потоотделения и дыхания. Его трудно обмануть с помощью силы воли или внушения. Ложь – это противоестественное состояние для человека, которое вводит его в стресс. Вы не сможете сознательно влиять на него. Ну, или этому нужно долго учиться.

– Лучше говорить правду, да?

– Конечно.

– И вы сразу определите, вру ли я?

– Графика ответов будет перед глазами. А вот результат – это совокупность реакций, и на их обработку нужно немного времени и моих знаний психологии.

– Ладно, давайте уже начнем! – предложила Светлана.

Она даже не представляла себе, что вопросы будут такими простыми и отвечать на них будет легко. Слишком легко.

– Вы готовы?

– Да.

– Раздражают ли вас датчики?

– Да.

– Вы сидите на стуле?

– Да.

– Мы сейчас в Москве?

– Да.

– Вы употребляете наркотики?

– Нет.

– Вы пьете воду?

– Да.

– Вы пьете алкоголь?

– Нет.

– Вы ходили в школу?

– Да.

– Вы любите своего мужа.

– Да.

– Вас зовут Лена?

– Нет.

– Вы изменяли мужу?

– Нет.

– Вы любите свою мать?

– Да.

– Вы любите своего отца?

– Нет.

– Вы предавали своего мужа?

– Да.

– Сегодня пятнадцатое мая?

– Нет.

– Вас бил кто-то когда-то?

– Да.

– Вы били кого-то когда-то?

– Нет.

– Вы всегда говорите правду?

– Да.

Андрей Васильевич замолчал и облокотился на спинку кресла:

– Вы крепкий орешек, Светлана.

– Потому что ни разу не соврала?

– Потому что нет на свете людей, которые говорят только правду.

– Есть. Просто есть вопросы, на которые я не отвечу, если не захочу, чтобы правда раскрылась. А на все остальные я буду отвечать честно, так что можете расслабиться, ваш анализ тут будет минимальным.

– Это хорошо. Тогда отдохнем пару минут и продолжим.

– Как скажете.

В студию, где проходили съемки программы «Я хочу быть с тобой», Светлану провела Леночка. Она усадила ее на удобное кресло и подсоединила пульсометр на запястье. Когда девушка отошла и встала неподалеку, Светлана осмотрелась: невысокий подиум, на котором она находилась, был похож на сцену, а большой зрительный зал располагался напротив. Прожекторы были направлены на зрителей, а часть подиума оставалась в темноте и поэтому, скорее всего, гости, пришедшие на передачу, ее еще не заметили. Вокруг сновали сотрудники, что-то поправляли, устанавливали камеры, тестировали оборудование. Слева была зеркальная перегородка, которая разделяла ее с бывшим мужем. Один огромный экран разделен на две части, на одном график частоты пульса, а на втором их с Сергеем фотографии. Светлана задумалась, не ее ли пульс так частит, и дотронулась свободной рукой до артерии на шее. Нет, ее частота была почти в два раза меньше. Хотя когда она взглянула на фотографию, которая мелькнула на экране, под ее пальцами пульс участился. Это был один из ее любых снимков: она, Сергей и их четверо детей.

Светлана резко отвела взгляд и опустила голову. Ей срочно надо было успокоиться! К зрителям подошел мужчина, что-то им сказал, и через мгновение раздались аплодисменты.

Самая большая потеря для человека – несчастное детство

Раздались позывные программы «Я хочу быть с тобой», и в центре зала спиной к героям передачи появился Константин Владимирович.

– Вчера я обедал в ресторане неподалеку от студии, и ко мне подошла женщина за автографом. Мы перекинулись с ней парой слов о погоде и о моих героях, и она вдруг сказала: Вы такой молодец! Людям всегда нужно хлеба и зрелищ, им нравится смотреть на конфликты, и если раньше это были гладиаторские бои, то сейчас это семейные ссоры по телевизору.

Он сделал небольшую паузу и, чуть склонив голову, продолжил:

– Мне было очень обидно слышать это. Потому что моя передача не про ссоры, а про примирение. Не про разрушение, а про созидание. Сегодня ко мне в гости пришли мужчина и женщина, которые мне очень дороги, и пусть я сейчас преждевременно делаю выводы, но я скажу то, что чувствую – эта пара любит друг друга. До сих пор. Несмотря ни на что. Вопреки всему. Любит.

Они прожили в счастливом браке двадцать пять лет. И уже три года находятся в разводе. Причину знает вся страна – измена мужа, – Константин Владимирович помотал головой, чуть помолчал и продолжил: – Когда пара появляется в кабинете психотерапевта с запросом на супружескую терапию, на самом деле причиной не всегда является измена. Скажу больше – она тут совсем не при чем. Так ли это? Мы попытаемся сегодня разобраться.

Итак, прошу вас поприветствовать аплодисментами: Светлана Успенская и Сергей Ланской!

Константин Владимирович повернулся к героям и поднял правую руку в знак приветствия.

Снова заиграла музыка и раздались громкие овации зрителей. На цифровом экране, поделенном на две части, с одной стороны появилось растерянное лицо Сергея, а с другой – хмурые глаза Светланы.

Константин Владимирович подошел к ним ближе, и зал затих.

– Сначала хочу поблагодарить вас за то, что поверили мне и пришли на мою передачу. На такое непросто решиться, но вы тут, а значит, готовы обсуждать и решать трудные задачи. Чтобы нам легче было это сделать, я расскажу, как это будет проходить. Итак, моя терапия разделена на блоки. Я буду задавать вам вопросы по определенным темам, делать пометки, выводы и, возможно, объяснять вам ваши поступки. В итоге к концу передачи вы должны сделать свое заключение и решить: хотите вы быть вместе или нет. Все просто и понятно, правда.

И Светлана, и Сергей кивнули.

– Отлично. Тогда я начну?

Константин Владимирович подошел к Светлане, и на большом экране, поделенном на две части, справа крупным планом появилось ее лицо, а слева график частоты ее пульса и такой же похожий график, который имел посредине границу «Ложь».

– Когда вы будете говорить неправду, эта кривая будет выходить за рамки и даже, возможно, зашкаливать. Нет, я не буду вас останавливать и просить поменять свое мнение или рассказать правду. Я просто буду делать выводы.

Ведущий посмотрел на карточки, которые держал в руках, и спросил:

– Вы знаете, как вас называют за глаза?

Справа на экране замелькали фотографии Светланы: она молодая, она на сцене, она с детьми.

Не дождавшись ответа, Константин Владимирович ответил:

– Крашеная стерва.

Светлана громко рассмеялась, оголяя идеально белые зубы.

– Я вам не нравлюсь, да? – спросила она.

– Почему вы так решили?

– Хотя бы потому, что вы могли начать нашу беседу с другого вопроса. Например, знаете ли вы, Светлана, что вы много лет входили в двадцатку самых сексуальных женщин в России? А последние три года – в десятку самых красивых женщин мира.

– Спасибо за предоставленные факты, но я не просто интервьюер. Я психолог. Чтобы помочь своему пациенту, а сегодня вы у меня на программе именно как пациент, мне нужно узнать, что вы за человек, какая у вас самооценка и есть ли у вас расстройство личности. После этого я выйду на другой уровень, где вопросы будут более провокационные.

– Понятно. Хорошо. Отвечу. Насколько я помню определение стервы, это сварливая, любящая скандалить и не терпящая возражений женщина.

– Ух! Вы прям наизусть выучили это определение! – воскликнул Константин Владимирович.

– Пришлось. Потому что очень часто меня действительно так называли. Согласитесь, что это определение несколько однобоко? И сейчас стервой называют любую женщину, сделавшую успешную карьеру, имеющую четкую жизненную позицию, конкретные цели и создавшую благополучную семью, подчинив себе мужа, его родителей и своих детей.

– Вы такая?

– Нет. Я никогда не пыталась подчинить себе мужа. Мне этого не просто не надо было, мне бы на следующий день стало с ним скучно. Сергей привлек меня именно тем, что не прогибался под меня, как другие мужчины, которые пытались меня заполучить, а своим сильным характером, упорством и мужской хваткой. Да и его родителей подчинять было глупо, его мать приняла меня сразу, а отец через пару лет.

– Вы считаете, что стерва – это комплимент?

– Я не считаю себя стервой. Женщина, которая умеет четко очерчивать границы и не позволяет другим унижать себя, – просто нормальная… и только у нас ее называют стервой. Почему так? Возможно, вы как психолог знаете на это ответ.

Константин Владимирович задумался, но на вопрос не ответил, а задал свой:

– Когда вы в последний раз плакали?

– В седьмом классе.

– Вы помните причину?

– Какая-то ерунда. То ли оценку плохую получила, то ли кто-то из мальчишек дернул за косичку.

График пульса на экране подскочил вверх и Константин Владимирович кивнул, что принял ответ, и уже сделал шаг к Сергею, как вдруг резко обернулся и спросил у Светланы:

– А почему тот раз был последний? Что случилось в тот день?

Светлана опустила взгляд и сжала руки в кулаки. Возможно, зрители не заметили ее растерянность и даже какой-то испуг, но мимо Константина Владимировича эта реакция не прошла. Да и пульс на экране графика поднялся вверх почти до критической отметки.

– Мне кажется, в тот день у меня поломался краник, который отвечает за слезливую жидкость.

– Как это произошло? Кто его закрыл?

– Мой отец.

– Расскажите, пожалуйста. Я уверен, что это очень важно.

Родители Светы не жили вместе. Вернее, постоянно не жили вместе, но отец иногда оставался ночевать. Мама работала учителем пения в школе, отец был военным. Как узнала девочка позже, родители все же были расписаны. Свидетельство о браке она нашла, когда мама уже умерла. Где и как познакомились родители, Света тоже не знала. Пока она была маленькой, ее эта тема не волновала и девочка не интересовалась историей их любви. А была ли любовь? Этот вопрос она уже задала себе, когда чуть подросла, только вот спрашивать было не у кого.

У девочки было обычное советское детство: детский садик в будни, музыкальная школа три раза в неделю, и на каждые выходные мама отвозила Свету к бабушке. Вот там было здорово! Баба Вера разрешала ей делать что хочешь, специально пекла блинчики и пирожки с картошкой, да и вообще сидеть у бабушки на коленках, заправлять ей за ухо седые волосы было самым любимым занятием. Ну, еще и слушать сказки и разные истории из жизни. Жаль, что ничего Светлана не запомнила, кроме сказки о Спящей красавице-принцессе, которой мечтала стать.

Мама погибла внезапно, когда Свете было десять лет, и с того времени жизнь девочки превратилась в ад.

Бабушка не выдержала смерти дочки и ушла за ней через месяц. И Света осталась с папой. Она была слишком маленькой, чтобы понять, почему ее отец начал пить. Она вообще знала его очень плохо: приходил, когда вздумается, иногда оставался ночевать на диване с мамой, но со Светой почти никогда не разговаривал.

В начале восьмидесятого года его отправили в Афганистан на войну, через полгода он получил контузию и вернулся в город. С военной службы его уволили, а через пару месяцев погибла мама. Девочка осталась один на один практически с незнакомым ей мужчиной, который постоянно кричал на нее и бил.

Светочка была невероятной плаксой с самого рождения. У мамы всегда хватало терпения, и она никогда не обижала дочь, только успокаивала или отвлекала. Но отец ненавидел слезы, и самое безобидное оскорбление из его уст было «Плакса».

Он бил дочь по любому поводу, но только спустя много лет, девочка поняла, что его выводили из себя не ее поступки, а слезы.

– Он хотел не дочь, а сына. Поэтому воспитывал меня как мальчика. Мне нельзя было плакать. И жаловаться тоже.

– Он запрещал?

– Да. Кричал: «Закрой рот, прекращай реветь, за что мне такое наказание? Почему ты не родилась мальчиком, я бы из тебя сделал человека, а так даже не знаю, что выйдет. Дворы будешь подметать, или ноги раздвигать».

– На вашу мать он тоже кричал?

– Нет. Я ни разу не слышала.

– Кроме слез, что еще его раздражало?

– Почти все. С десяти лет я полностью занималась домом. У меня было много обязанностей, которые я выполняла четко по часам, а иногда по минутам. Как робот.

– Это были домашние дела?

– В основном. Он ненавидел музыку и когда видел меня с гитарой, или просто гитару на диване, приходил в бешенство. Чтобы у меня не было времени на музыку, он заставлял читать книги по истории и про войну, а потом расспрашивал и, если я не отвечала на его вопросы, кричал. Я сразу начинала плакать, и тогда он… – Светлана замолчала.

– Бил вас?

Женщина еле заметно кивнула.

– Он использовал ремень? Или что-то другое?

– Руку. Бил с размаха, в основном по лицу, по губам. Если мне удавалось увернуться, то попадало в плечо или спину. Уже не так больно… Я не понимала, что меня в основном бьют из-за моих слез, которых он по какой-то причине не мог видеть… да и не думаю, что я смогла бы тогда их остановить. Я была еще совсем ребенком и, конечно, мне было обидно, когда я просто в силу своего возраста не могла понять, что именно сделал Рокоссовский для укрепления армии, а меня за это с размаху… Я заучивала новые неизвестные слова, но их определения не знала, поэтому забывала и не могла объяснить.

– Что же произошло в тот день? Постарайтесь вспомнить.

Светлана громко выдохнула.

– Я пришла домой в порванных колготках, отца не было. Я села плакать. Не помню, то ли я упала, то ли меня толкнули, но обида во мне кипела и, пока отца дома не было, я решила пожалеть себя и вдоволь выплакаться.

– Погодите. Получается, что он вас наказывал только за слезы?

– Да.

– Понятно. Идем дальше. Он пришел с работы и увидел, что вы рыдаете?

– Да. И влепил мне пощечину. У меня пошла кровь носом, я побежала в ванную, приложила мокрое полотенце и остановила ее. И после этого случая я больше не могла плакать.

– Я знаю, что на свете есть люди, которые страдают от расстройства «сухого глаза», и у них слезы образуются намного тяжелей, чем у большинства, или они вообще не выделяются, но у таких людей огромные проблемы не только со зрением, но и с коммуникацией. Слезы – это возможность выплеснуть стресс в психологическом плане. Причем очень важная! Удерживание накопившегося в себе приводит к ухудшению самочувствия, начинает страдать психика, нервная и сердечно-сосудистая системы. Вы не думали, что он мог повредить вам слезные железы?

– Возможно, поначалу я так и подумала, но нет. У меня слезятся глаза от солнца и на морозе и до сих пор хорошее зрение. Никаких повреждений тоже нет. Его последний удар повлиял на меня психологически. Я наконец-то поняла, что его раздражают только мои слезы, и стала подавлять в себе любые эмоции. Почему именно в тот день это произошло – я не знаю.

– Как вы их подавляли?

– Останавливалась на десять-двадцать секунд, сжимала руки в кулаки и мысленно заставляла себя успокоиться.

– И получалось?

– Да. С каждым разом все лучше и лучше. Самообладание и выдержка мне потом в жизни очень пригодились.

– Какие у вас сейчас отношения с отцом?

– Он умер, когда мне исполнилось шестнадцать, и, чтобы меня не забрали в детский дом, я сбежала в Москву.

– Вы его простили?

– Наверное, нет. Чтобы простить – нужно понять, почему он так поступал. А у меня только одно объяснение – он хотел сына вместо дочери и поэтому воспитывал меня как мальчика. Но это не аргумент, согласитесь?

– Да, конечно.

– А вы как врач можете объяснить его поведение?

– Картину желательно смотреть целиком. Послушать про детство, травмы, первую любовь… Если брать отдельным куском эту проблему, то предположу, что вашему отцу не нравилось, когда другие плачут, потому что он сам очень глубоко и сильно подавлял свои чувства и до паники боялся показать свою слабость. Хотя слезы – это не слабость, это простые, я бы сказал нормальные эмоции для человека.

Светлана кивком поблагодарила ведущего.

– Подскажите, пожалуйста, а ваш муж, – Константин Владимирович запнулся, посмотрев на Сергея, и поправил себя, – бывший муж знал об этом?

Светлана опустила глаза и помотала головой.

– Он не интересовался вашим детством? Не расспрашивал вас про родителей? – не сдавался ведущий.

– Расспрашивал. Но для меня это была такая неприятная тема, что я просила его поменять ее, и однажды он перестал меня допытывать. Наверное, когда понял, что я все равно не признаюсь.

– А к себе на родину вы ездили? Хоть раз после того, как сбежали в Москву?

– Да, один раз, когда мне исполнилось восемнадцать и надо было выписаться и прописаться в своей новой кооперативной квартире, которую я купила в столице.

– Что стало с квартирой ваших родителей?

– Понятия не имею. Мне она не нужна была. Помню, что там надо было заниматься приватизацией, а я ненавидела каждую секунду пребывания в этом городе, поэтому за день выписалась и уехала.

– Благодарю, Светлана, сейчас я бы хотел задать несколько вопросов Сергею.

Константин Владимирович сделал три шага к Ланскому, а на большом экране появилось лицо Сергея и его данные пульса с графиком «Правда» и «Ложь».

– Вы были когда-нибудь в городе, где родилась Светлана?

– Да, – ответил тот хриплым голосом и кашлянул.

Светлана сразу взглянула на экран, ее бывший муж заметно нервничал и прятал взгляд и от ведущего, и от камер.

– Когда это было?

– Через три года, как мы поженились.

– Зачем вы это сделали?

– Жена ничего не хотела говорить ни про родителей, ни про родственников. Я знал только, что ее мама умерла, когда она была в третьем классе, отец – когда была в девятом. Все! Кроме того, что мне хотелось знать хоть что-то про них и про ее детство, я загорелся идеей пригласить на ее день рождения хоть какую-то родню. Я поехал, нашел дом и квартиру, в которой она жила, поговорил с соседями и в общем-то узнал то, что хотел.

Сергей нашел тетю по папиной линии, совершенно безразличную ко всему, и ее сына, двоюродного брата Светланы. Брат выглядел ужасно: худой, бледный, неряшливый, с нездоровым цветом лица и расширенными зрачками. Нетрудно было догадаться, что перед Сергеем был наркозависимый человек. Парень стал выпрашивать у него деньги и за небольшую сумму рассказал, что Светка – настоящая сука, разбогатела, а им не помогает. Жаловался, что им даже на хлеб с мамой не хватает, а когда Сергей снова достал кошелек и отдал ему все содержимое, разоткровенничался еще больше и рассказал про рано ушедшую мать Светланы и отца, который избивал девчонку, и та вечно ходила в синяках, и как этот ублюдок умер под забором.

– Что же вы узнали? – спросил ведущий.

– Я не уверен, что эти сведения нужно обсуждать сейчас и на всю страну.

Отец Светланы был военным и послан офицером в Афганистан. Вернулся он почти сразу с контузией, и через пару месяцев погибла его жена. Что произошло с ним на войне, никто не знал, но из армии его то ли уволили, то ли он сам ушел – этого никто не знал. Он устроился сторожем на завод. Был молчаливым, почти ни с кем не общался. Это все сведения, которые Сергей раздобыл про тестя. Про тещу были две версии. Одна от тети: пока тесть пару месяцев служил в Афганистане, она нашла себе любовника. С ним и погибла на машине, возвращаясь по скользкой дороге домой. Вторая версия от двоюродного брата:

– Нормальная была баба, не слушай мою мать, у той все шлюхи. Не гуляла она. Просто не повезло. Со станции ее подвез наш общий знакомый, он не справился с управлением, и они разбились.

– Когда вы в последний раз плакали? – спросил ведущий.

Пульс Сергея на экране метнулся вверх, а он попросил:

– Могу я не отвечать на этот вопрос? Правду все равно не скажу, а врать не хочу.

– Да, конечно… Расскажите про ваше детство.

Ланской пожал плечами:

– У меня было прекрасное московское детство и замечательные родители, которые меня любили и заботились.

– Они живы?

– Нет. Мамы не стало четыре года назад, отца нет уже более семи лет.

Родители Сергея познакомились на улице. Ее звали Анна, и она шла в компании подружек, его – Семен, и он был в компании друзей. Их взгляды встретились, и вспыхнула искра. Она пошла дальше, но он вернулся, догнал и предложил встретиться вечером у кинотеатра «Метрополь». Но в тот вечер у Анны заболела мама и ей пришлось остаться с ней дома. Всю ночь девушка не спала, думала о том, что упустила свою любовь. Ведь именно так она ее и представляла – с первого взгляда и навсегда. На следующий вечер она все же собралась и поехала к «Метрополю». Какое же было удивление, когда она увидела Семена у входа с букетом цветов.

– Интересно, вы меня ждете? Или вы новенькую девушку встретили сегодня и пригласили? – с кокетством спросила она, заправляя локон за ушко.

– Откуда взяться новенькой? Я тут со вчерашнего вечера стою! Смотри, брюки все мятые, да и рубашка несвежая, – Семен посмотрел на часы. – Ты опоздала ровно на двадцать четыре часа, даже не знаю, как мы с тобой будем жить, раз ты такая непунктуальная?

Анна испуганно рассматривала идеально выглаженные брюки парня и не хотела верить его словам. Но на всякий случай пролепетала:

– Прости…те.

– Ладно, пошли в кино, на последнем ряду разберемся.

Он вручил ей букет и завел в здание.

Через полгода они поженились, а еще через год родился единственный сын Сергей, которого обожали и любили просто за то, что он у них есть.

– Родители одобряли ваш брак?

– Да. Им главное было видеть меня счастливым.

– Они считали, что вы счастливы со Светланой?

– Да. Потому что я действительно был счастлив со своей женой.

– Спасибо, Сергей, перейдем ко второму блоку.