Kitabı oku: «Лучшая на свете сваха», sayfa 5
Снова взяв Сергея за руку, Наташа тихонько погладила его по плечу, пытаясь унять душевные муки, ярко отразившиеся в усталых глазах.
– Ничего, ей просто нужно время. Она всё поймёт. Раз любит – поймёт и вернётся к тебе, вот увидишь. Надо только изо всех сил верить в это. Слышишь, Серёжка?
Он благодарно посмотрел в яркие, полные убеждённой решимости глаза своей «бывшей» и поцеловал длинные красивые пальцы.
Расходились после ужина гости в сильном смятении. Но бывшие супруги видели, что никто до конца не принял решения Сергея, и явно жалеют Наташу.
Закончилась осень, завьюжила, засыпала колким злым снегом зима. От Светланы никаких известий не было. Наташа отправила на её электронный адрес короткое письмо, но ответ пришёл от имени коллег. Они сообщали, что Светлана Халикова больше с ними не работает, уехала из Владивостока совсем. Получив такие новости, Наташа решилась вновь набрать номер Светкиных родителей. Её самой дома не было, но мама рассказала, что дочь никуда не уезжала от них. С тех пор, как приехала из Москвы, постоянно живёт дома, и даже заявление об уходе отправляла факсом. Получив приглашение приехать к ним в гости, явно продиктованное более вежливостью, чем желанием видеть с некоторых пор «злейшую подругу» дочери в своём доме, Наташа попросила передать Светлане, что она ждёт её звонка и дала номер телефона своей квартиры на тот случай, если неудобно звонить на мобильный. Ни в тот день, ни неделю спустя, ни после Светлана не перезвонила.
Для Сергея жизнь без любимой женщины лишилась красок, у него будто кто-то выключил некий рычажок, отвечавший за интерес к миру. Он часами смотрел на единственное фото Светланы в своём телефоне, которое сделал, когда любимая уснула в ту их единственную ночь. Она спала как дитя, и сумерки неосвещённой комнаты окутывали её черты на снимке таинственной дымкой. Тоска о потерянной возлюбленной не могла заставить его просить у Наташи адрес Светланы, ему оставалось лишь ждать. Непонятно, правда, чего, и сколько ещё придётся терпеть, но… Насильно сделать человека счастливым никто не в силах, а по доброй воле шаг вперёд могла сделать только она сама.
Мало-помалу шла жизнь, в которой судьбы троих людей сплелись в причудливую смесь перекрёстных разлук. Видя состояние бывшего мужа, граничащее с затяжной болезнью, Наташа даже предложила переехать обратно, чтобы по вечерам Сергея меньше грызло одиночество, но этот дружеский жест был отклонён. Так постепенно прошла зима, начался традиционный весенний сплин большинства живущих по стандартной схеме «дом – работа – дом» россиян, а Наташе пришло время съездить на родину получить документы на наследство от тётушки.
Первой, кого Наталия встретила, выйдя из автобуса, доставившего прилетевших московским рейсом пассажиров в город, неожиданно оказалась одноклассница Светланы, с которой раньше Наташа жила в соседних подъездах и поддерживала вполне приятельские отношения.
– Олька! Это ты? Боже мой, вот так встреча!
Бывшая соседка находилась на большом сроке беременности, и просторное пальто не скрывало интересного положения.
– Какие люди, и в нашем захолустье! – не меньше обрадовалась Оля. – К родителям?
– Да, соскучилась вот. И заодно кое-какие дела надо уладить. Кого ждёшь?
Молодая женщина замялась.
– Вообще-то я никому не говорю. Свекровь считает, что примета плохая. А раз мы с мужем столько лет не могли родить, я теперь во все подряд приметы готова верить, лишь бы всё нормально было.
– И не говори, – кивнула Наташа, – сама такая была. Моей принцессе уже девять.
– Да ты что! Большая девочка. Кстати, я в консультации знаешь кого постоянно встречаю? Ни за что не угадаешь! Халикову!
В глазах у Наташи помутилось на миг, она прижала пальцы к виску и быстро изобразила приподнятой бровью сдержанное удивление, чтобы не акцентировать внимание Ольги на том эффекте, который произвела её новость.
– Но Светка почему-то делает вид, что меня не знает. Проходит мимо и не здоровается, – продолжала тем временем щебетать старая знакомая. – Неужели я настолько изменилась со школьных лет, что она даже не ответила, когда я сама с ней поздоровалась, представляешь, Нат?
– Что ты, нисколько, – с трудом следя за болтовнёй Оли, ответила она на автомате.
– Ладно, побегу. А то муж волнуется, стоит мне хоть на пять минут задержаться. Ты звони, поболтаем как-нибудь.
– Конечно, Оленька, я позвоню потом. До свидания. – Наташа пошла прочь, даже не подумав узнать новый номер телефона приятельницы.
Сразу отказавшись от мысли тратить драгоценное время на то, чтобы завозить свою дорожную сумку родителям, она сдала её в камеру хранения, позвонила домой сообщить, что доехала благополучно, извинилась за невольный вираж прочь от родных Пенатов и поехала к Халиковым.
Первым порывом Светланы, открывшей дверь на звонок, было желание захлопнуть её перед носом незваной и нежданной, а главное, нежеланной гостьи. Сама не сознавая того, в стенах родного дома она пряталась не столько от Сергея, сколько от неё, Наталии.
– Не надо! – Без труда поняв подругу, прочтя в её глазах мелькнувший страх, граничащий с отчаянием, Наташа сделала решительный шаг через порог, отсекая саму возможность оттянуть объяснение. – Не волнуйся, тебе нельзя. Я с миром. Только поговорить. Правда. Я не буду тебя ни к чему принуждать. Я хочу только поговорить, совсем недолго, всего несколько минут. – Отвечая на невысказанный вопрос хозяйки, отрицательно покачала головой: – Сергей ничего не знает. Пригласи меня, пожалуйста, в дом. Я только что с самолёта, даже дома ещё не была, вещи на вокзале в камере хранения.
– Входи, – убитым тоном приговорённого к казни выдохнула Светлана и пошла в гостиную, не оглядываясь на визитёршу.
Заняв выгодную позицию лицом к окну, чтобы все оттенки её чувств были понятны собеседнице, Наташа решила быстро, но чётко и сдержанно изложить то, что могло повлиять на подругу. Но тут её взгляд упал на небольшой столик, весь уставленный таблетками, микстурами и прочими снадобьями, говорившими о проблемах со здоровьем хозяйки. Быстро захлопнув рот, уже готовая было излить на подругу длинную убедительную речь, Наташа теперь изменила намерения. Подойдя к столику, она присела на подлокотник стоящего рядом кресла, стала изучать «ассортимент» выстроенных рядами медикаментов. Кое-что помнилось ещё со времён собственной беременности, некоторые препараты не так давно принимала Тася, родившая второго сына, а предназначение парочки последних фармацевтических разработок было ей известно из навязчивой телерекламы.
– Да, нехилый арсенал. Всё так мрачно?
Светлана не сочла нужным реагировать, отрешённо разглядывая узоры на диванном пледе.
– Где наблюдаешься? В районной консультации, упаси господи?
Вяло, но с явным вызовом в голосе подруга отозвалась:
– А что же мне, в московский институт репродукции на консультации летать, что ли? Я не дочь Рокфеллера. Поликлиникой обхожусь.
– Оно и видно. – Наташа взяла в руки один из флаконов с таблетками. – Вот эту дрянь Таисии ещё несколько лет назад посоветовали выбросить и название забыть, если не хочет родить дебила. Давай я тебя в нормальную клинику на приём запишу. Я теперь у себя дома живу, у меня остановишься, если не захочешь, то с Сергеем даже не столкнёшься. Твои амбиции и комплексы – это одно, но почему из-за них должно страдать здоровье будущего ребёнка? Светка, не артачься, приезжай ко мне. Пожалуйста!
Упрямо покачав головой, подруга вернулась к созерцанию пледа, не прерывая упорного молчания.
– Да как можно так рисковать! Вот эту штуку прописывают тем, у кого угроза выкидыша. Я правильно понимаю? – Не дождавшись ответа, Наташа взяла следующую упаковку. – А это рекламируют по телеку от позднего токсикоза. Так, что тут у тебя ещё? Даже на мой дилетантский взгляд, на нескольких беременных с патологиями хватит. А у тебя это всё вместе! Короче, слушай сюда: будешь ты с Серёгой отношения выяснять или нет, мне это в данный момент параллельно. Сами разберётесь. Потом, когда я тебя в нормальный перинатальный центр определю.
– Никуда меня определять не надо, – подала наконец Светлана голос.
– Так, тебя уже никто не спрашивает. Родители где? На дачу уехали? – Получив в ответ кивок, Наташа продолжила самодеятельный допрос: – А тебя чего на природу не взяли?
– Не доеду. Токсикоз.
– А, ясно. Вот вернутся, я им ещё скажу, что нельзя на поводу у дочериной блажи идти, если от этого их будущий внук страдает. А пока собирай чемодан. Обратно послезавтра вместе поедем.
– Я никуда не поеду, – ровным, бесцветным голосом ответила Светлана, снова отворачиваясь.
– Куда ты денешься с подводной лодки, Склифосовский? – мгновенно вспомнилась ей их школьная шутка. – В общем, я поеду домой, своими делами заниматься, я завтра снова приду. Маме с папой привет передай.
– Передам, – без особого энтузиазма кивнула Света и стала с трудом подниматься с дивана, чтобы проводить гостью.
– Паспорт давай.
– Никуда я с тобой не поеду, даже не придумывай.
– Посмотрим! Завтра я напущу на твоих предков такого страху, что они мне тебя вместе с чемоданом сами на вокзал приволокут, перевязанную розовой лентой с бантом. Так что имей в виду! – Погрозив напоследок пальцем, Наташа чмокнула подругу в щёку и легко выпорхнула из квартиры, процокала по подъезду на тонких каблучках.
Хлопнула внизу дверь подъезда, выпуская нечаянную гостью в солнечный воздух ранней сибирской весны, а Светлана всё стояла, прижавшись лбом к дверному косяку, улыбаясь непонятно чему.
6. ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА!
Весь день в душе Наталии ни на секунду не прекращалась жестокая борьба между желанием немедленно позвонить Сергею с умопомрачительной новостью и осознанием того, что это может убить его единственный шанс на взаимопонимание с любимой женщиной. Теперь ей придётся действовать с предельной осторожностью, на свой страх и риск, подобно сапёру, без права на ошибку и второй шанс плавно, медленно подводя подругу к пониманию того, что единственное, что ей нужно и возможно сделать для счастья – позволить Сергею быть рядом и воспитывать с ней их общего ребёнка. Можно, конечно, сделать ставку на природу, материнский инстинкт никто не отменял: родится малыш, у Светланы может произойти переоценка ценностей, она задумается над тем, что ребёнку нужен отец и примет любовь Сергея. Но этот расчёт может оказаться неверным, нет никакой уверенности в том, что с наступлением материнства система её ценностей перестроится именно таким образом. Так что пускать ситуацию на полный самотёк слишком рискованно, нужно иметь в голове хотя бы приблизительный план, как прочистить мозги упрямице и внушить, что без любимого рядом у неё будет не жизнь, а отбывание подённой повинности существования.
Предварительно созвонившись с подругой, Наташа приехала к ней после обеда, из угощения согласившись только на чай. Родители Светланы были дома, это упрощало задачу, она очень сильно рассчитывала на их помощь, что они найдут слова, которые убедят будущую мать поехать в Москву на обследование к серьёзным квалифицированным врачам. Разговор отчего-то не складывался, супруги Халиковы вели себя настороженно. Когда Наташа решилась прямо спросить, что происходит, мать поглядела на неё долгим изучающим взглядом, а потом, как бы решившись, заговорила:
– Наташа, мы тебя с детства знаем, ты нам как родная. Но, понимаешь, мы волнуемся. Мы, разумеется, не имеем оснований тебя в чём-нибудь подозревать, но… Согласись, всё это слишком, слишком странно! Ты пытаешься свести Свету со своим мужем. Это как-то…
– Бывшим мужем, – автоматически поправила Наташа, – мы разведены и живём отдельно.
– Но ведь когда Светочка познакомилась с ним, он был твоим мужем! И ситуация сложилась двусмысленная. И я, как женщина, совершенно не понимаю ни твоего отношения к их чувствам, ни весьма странного желания во что бы то ни было их свести.
– Разве Светка вам не сказала, что мы состояли в фиктивном браке?
Лица родителей вытянулись, было понятно, что об этом они слышат впервые, а Света в сердцах воскликнула:
– Конечно, и в одной постели спали фиктивно! Он же не отрицал, что вы спали вместе! Не будешь же ты утверждать, что он врал? Зачем ему это?
Поставленная в довольно щекотливое положение, Наташа тяжело вздохнула и поправила выбившийся из причёски локон.
– Разумеется, он не врал. Сергей вообще очень честный человек, иногда даже чересчур. Не в том дело, спали мы вместе или нет, а в том, что мы не любили друг друга. А вы любите, это же слепому понятно. Вы имеете полное право быть вместе, быть счастливыми, воспитывать своих детей. Господи, да нужно сейчас видеть Серёгу, он просто болеет без тебя! На него же смотреть жутко. Уж насколько наши семейные отношения были построены на голом расчёте, но я живой человек, мне страдания ближнего видеть равнодушно больше невозможно. Он похудел, постарел лет на пять минимум, у него интерес к жизни пропал. Да неужели же тебе так трудно понять, что чувствует человек в разлуке с тем, кто нужнее всего, ты ведь сама от тоски по нему сохнешь!
Губы у Светланы задрожали, глаза налились солёной влагой. Наташа взяла подругу за руку, доверчиво заглянула в глаза, заставляя проникнуться своей искренностью.
– Ещё и мелкий вон ни за что страдает, он ведь чувствует твоё состояние, отсюда и сложности с беременностью. Ну почему я должна тебе, взрослой умной образованной бабе, вещать прописные истины? Тебе плохо, ему плохо, вашему ребёнку плохо, и всё почему? Вот можешь ты мне сейчас, простым русским устным языком объяснить, кому помешает ваше счастье? Мне, что ли?
– Тебе, – пробурчала Света, отнимая руку, свободной ладонью отирая слёзы тыльной стороной.
– Да я сама первая рада за вас, прямо не знаю как! – в старании быть убедительной Наташа прижала растопыренную пятерню в область сердца. – Ведь не всем так везёт, как вам. Тысячи, миллионы людей проживают всю жизнь рутинно, им не суждено пережить такое сильное чувство, какое вам дано! Мне свою жизнь уже не исправить, мой любимый погиб, мы даже пожениться не успели. Не устаю благодарить Господа, что Дима успел подарить мне Катерину. Так разве это мешает мне понять вас и порадоваться, что людям посчастливилось получить в подарок от небес такую любовь, что порознь жизнь не в радость? Да, я была Сережиной женой, но это ведь не лишает меня права желать ему счастья, а не того суррогата, которым мы утешали наше обоюдное одиночество. И поверь мне, женщине, которая провела возле него больше четырёх лет, а знакомы мы все десять, – я как никто понимаю, что именно такая женщина, как ты, может сделать его счастливым. Ведь жена, пусть и не любит, но день за днём потихоньку узнаёт много чего разного про человека, с которым изо дня в день живёт рядом. Поверь, вы будете счастливы.
До сих пор молчавший отец удивлённо хмыкнул и откомментировал Наташину проникновенную речь:
– Да уж, впервые вижу, чтоб так своего собственного мужика другой сватали.
– А что, бывшая жена, по-моему, самая что ни на есть лучшая на свете сваха, она же своего «клиента», что называется, как облупленного знает, так сказать, изнутри изучила материал, – приняла Наташа ехидный пас. – Кому ещё досконально известны все сильные и слабые стороны человека, его склонности, потребности, возможности? Правильно, тому, кто жил рядом, то есть – бывшему супругу! – Озорно подмигнула она Светланиному отцу, доливая себе чая. – Ладно, товарищи, это всё лирика. В конце концов, дозреют – сами разберутся. Есть более насущные проблемы. Помогите мне уговорить вашу упёртую до невозможности доченьку поехать со мной и показаться хорошим московским врачам. Я бы по своим знакомствам нашла хорошего специалиста, если надо, в центр репродукции поискала бы выходы. В общем, надо что-то делать, пока местные эскулапы не залечили их обоих насмерть.
– Ох, сколько мы уже говорили ей, – махнула мама рукой, – а ей всё одно: меня мой врач устраивает, я ему доверяю. А самой всё хуже.
– Ничего мне не хуже, – буркнула Светлана и тут же схватилась за низ живота. – Ох, тянет. Не доставайте меня, от ваших заморочек мне хуже, а не от врача.
– Светка, ну чего ты боишься? Я же не в плен тебя забираю, просто показаться хорошему специалисту, пройти современное обследование. А результаты можешь сюда везти, своему врачу, это наверняка поможет лучше вести беременность. Никто насильно не будет тебя оставлять там до самых родов.
Посмотрев на подругу взглядом неисправимого скептика, Светлана выдвинула решающий, по её мнению, аргумент:
– Твои столичные светила не за спасибо работают. У меня нет таких денег. Так что нечего и обсуждать.
– Ерунда, – беззаботно махнула рукой гостья. – Договоримся. Всегда найдутся люди, которые кому-нибудь за что-нибудь обязаны. И можно с этими людьми за какие-то ответные услуги с нашей стороны поговорить, чтобы свели со знакомыми врачами. Словом, принцип «ты – мне, я – тебе» редко подводит русского человека. Найдём, через кого попасть к классному врачу за недорого. Не переживай, деньги не всегда определяют возможности.
– Ох, ты не меняешься! – покачала головой Света. – Если что задумала, тебя невозможно остановить. Только не надо считать меня полной дурой. Думаешь, я не понимаю, что ты стараешься притащить меня в Москву не на консультацию. Так и вижу в красках, как Сергей встречает нас с широкой улыбкой прямо на вокзале. Не получится. – Упрямая складка залегла на лбу, в глазах загорелись злые огоньки.
– Светка, Светка, у тебя сейчас, как у большинства беременных, с логикой полный аут. Если бы мне были безразличны твои чувства и желания, я ещё вчера позвонила бы Сергею и рассказала всё. Он уж с утра был бы у твоей двери. Как видишь, его здесь нет. Я ничего Серёжке не рассказываю, хотя очень хочется. Ты всё должна сделать сама.
– Послушайте, почему все вокруг решают, что я должна! – взвилась Светлана. – Я никому ничего не должна, я живу так, как я считаю правильным! И хватит на меня давить!
– Да кто на тебя давит, – махнула рукой Наташа. – А единственный человек, которому ты должна, он вот здесь, – дотронулась ладонью до круглого живота. – И он когда-нибудь спросит: мама, а почему я вырос неудачником? Почему у меня не было в детстве любящего папы, счастливой мамы, которая радовалась бы жизни, своей любви, распространяла на всех вокруг свою радость, а не затаённую тоску и обиду на жизнь за добровольное одиночество и нереализованную женственность? Почему у меня нет братиков и сестричек? Почему я вырос в ауре маминого несчастья неуверенным в себе, равнодушный к противоположному полу, не умеющий найти себя в этой жизни? И придётся тебе ответить ему: а потому, ребёночек мой единственный, что мама твоя не смогла в своё время перешагнуть через характерец свой несговорчивый, преграды переступить, самой собой придуманные, ни о чём и ни о ком подумать не захотела, кроме своей гордости.
– Хватит меня воспитывать!
– Ладно, закончили. – Наташа встала, собираясь уходить. – Твоя жизнь, конечно. Не хочешь быть счастливой – твоё дело. Но если тебе не наплевать на здоровье твоего собственного ребёнка, жду завтра с паспортом и чемоданом в три часа в автовокзале.
Проводить гостью вышел лишь хозяин. Женская часть семьи осталась за столом, растерянными взглядами безмолвно спрашивая друг друга, как быть.
Ежеминутно поглядывая на асфальтовую дорожку, ведущую к автовокзалу, Наташа мерила шагами зал ожидания. До отправления автобуса к аэропорту оставалось чуть более пяти минут. Чтобы успеть на посадку, нужно было уже иметь билет, стоять очередь в кассу времени не осталось. На свой риск пришлось купить на Светлану билет самой, невелики затраты, чуть больше сотни. Посадку объявили, контролёр неодобрительно поглядывал на нервную дамочку с дорожной сумкой и двумя посадочными талонами в руке, а Наташа всё оглядывалась на выход из вокзала на перрон, до последнего мгновения не веря, что Светка не передумала. Села в автобус, достала телефон. И домашний, и мобильный отключены. Подруга отрезала все пути.
Так и не придумав, что будет говорить Сергею, Наташа в крайне расстроенных чувствах вернулась в Москву. Подождав неделю, она отправила на родину смс из одного вопроса: «Как самочувствие?» Ответ пришёл незамедлительно: «ок». Что ж, пусть так, сам по себе ответ уже был сигналом, что связь не утрачена. Значит, хоть один шанс для них с Сергеем ещё есть. Она показала сообщение Сергею, с превеликим трудом удержавшись от сообщения о беременности Светланы. С тех пор между сторонами этого нетипичного «треугольника» установился стандартный режим обмена новостями: каждую пятницу в ответ на свою смс Наташа получала очередную «оку», о чём в субботу сообщала Сергею.
