Kitabı oku: «Фиктивный отбор для лорда-чернокнижника», sayfa 2
2.1. Женихи
– Это платье или торт из ткани? – уточнила я на всякий случай
– Ой, мизи Амелия, – добродушно рассмеялась наша семейная портниха Августина, – это ты в этом наряде как торт, согласно моей задумке. Лакомый кусочек, который достанется только самому смелому.
– Перспективка так себе, – скривилась я.
– Да только папеньку своего ты не переспоришь, – вздохнула Августина, – он у тебя несовременных взглядов.
– Точно, – я продолжала гипнотизировать отраженное в зеркале нежно-лимонное воздушное нечто, украшенное взбитыми сливками кружев и моей головой.
Хотя нет, моя голова его как раз не очень украшала, поскольку была лохматая и злая.
– Можешь вылезать из тор… то есть платья, – разрешила портниха, – мне тут все уже понятно, завтра будешь красавица. В паре мест ушить осталось.
Наряд был красивый. Но не в моем стиле. Я рискую запутаться завтра в этом ворохе нижних юбок и юбочек. Их было так много, что на верхнюю часть ткани почти не осталось, видимо. Плечи очень уж открытые, хоть на них и кружевная накидка предполагается.
Поблагодарив Августину, я отправилась смиряться с незбежным, то есть рассматривать портреты и карточки с характеристиками женихов.
Мама утащила меня в библиотеку, и глаза ее сияли нетерпением, словно она себе сумочку выбирала, а не мужа для дочки.
– Вот это – Вольфганг Метте, сын графа Метте. Из семьи драконов. Ох, как они мне раньше нравились. Но не будем об этом.
Выдающейся особенностью Вольфганга Метте была нижняя челюсть. Затмить ее могли разве что чрезмерно развитые надбровные дуги. Абсолютно черные глаза посажены так глубоко, что их и заметить можно не сразу.
– Он и в человеческом облике – вылитый дракон, – поразилась я.
– Ага, хорош, правда? – захлопала в ладоши мама. – Смотри, тут написано, что он увлекается фехтованием, плаванием и умеет играть на скрипке. Какая прелесть!
– На скрипке? Однако! Наверное, он без труда придерживает инструмент челюстью, ему и руки для этого не нужны.
– Что, не нравится? – огорчилась мама. – Смотри, какой дальше красавец. Потомственный маркиз Делефель, эльф, наследник даже нескольких титулов!
Она протянула мне изображение эфемерного юноши с огромными лучистыми глазами.
– Мам, муж в семье не должен быть красивее жены, – запротестовала я.
– Тогда бери Метте и не капризничай, – резонно предложила мама.
– Я подумаю. Давай остальных посмотрим.
– Огни Кумер, – прочитала родительница, – владелец небольшого поместья на Севере Бельвейта, наследник древней магии ирлингов.
– Ирлингов? Он что, с крылышками? – испугалась я. – Это ж перья по всему дому.
– Это от неправильного питания только бывает, – не согласилась мама, – уверена, у него сбалансированный рацион. Тут написано, Огни приветствует соблюдение режима, четкий график дня и мечтает вместе с будущей женой проводить вечера за чтением вслух поучительной литературы.
– Азбуки что ли? – насторожилась я. – Мам, он зануда! Я таких за половину улицы чую. Показывай последнего.
– Ой, а это большая честь, – кажется, она слегка испугалась. Или не слегка. – Сдается мне, доченька, всю эту суету с четырьмя женихами наш папа придумал ради этого красавца.
Мама протянула жесткую карточку с портретом. С него на меня требовательно смотрел немолодой мужчина черными с бородой и усами, чуть подернутыми серебром.
– Это Людвиг, – сказала она, и слегка покраснела, – Хеммель. Темный маг, высокопоставленный вельможа при дворе короля Рейна. Хорош, даже столько лет спустя.
– Ты с ним была знакома в молодости?
– Я и сейчас не старуха! – обиделась мама.
– Ну, в той другой молодости, до замужества, – попыталась исправить я ошибку.
– Да, мы вместе заканчивали академию магии Бельвейта. Он очень интересный, только его магия… ну она очень темная. Совсем. И характер жесткий.
– Даже по сравнению с папиным? – не поверила я.
– О чем ты, деточка! – засмеялась мама. – Людвиг совершенно не воспринимает чужого мнения. Но оно у него всегда самое верное, так что соглашаться с ним не только безопасно, но и благоразумно.
Все понятно. Родители видят меня женой этого властного старика. А остальных женихов за компанию позвали. Папа будет подталкивать меня к “верному” выбору.
– Я бы хотела выспаться перед завтрашним важным событием, – мне надо было хорошенько обдумать, что делать дальше.
– Но ведь только шесть вечера! – удивилась мама.
– Вот и замечательно! – чрезмерно бодро ответила я. – Значит, очень хорошо высплюсь.
Я закрылась в своей комнате и села на кровать, держась за голову. Сказать, что ни один из предлагаемых кандидатов мне не понравился – мало. Все они показались очень неприятными, особенно тот самый Хеммель, которого в итоге меня вынудят выбрать.
Сказаться больной?
Запереться и никого не пускать? Всё это не подходит.
Заявить, что мне не по вкусу не один из женихов? Я слишком хорошо знала своего отца. На такой случай у него было универсальное решение: не можешь выбрать сама, я тебе помогу. И передаст меня в жесткие руки Хеммеля.
Наверняка, на это он и рассчитывал.
Почему знатный вельможа согласился принять участие в борьбе за мою руку? Тут тоже все просто. У нас запрещены браки по принуждению среди лиц высшего сословия. Поэтому распространены балы невест и женихов, а для тех кто рангом посолиднее – целые отборы. Но если девушка никак не может определиться, с кем же ей остаться, отец решает за нее.
Что ж, если я не могу отказаться от жениха, сделаю так, чтобы он отказался от меня.
2.2 Колдовство
Как симпатичная, молодая наследница богатой губернаторской семьи, дочка герцога с безупречным воспитанием…ладно, образованием, может стать резко непривлекательной для охотников за приличными невестами?
Ответ прост – с помощью магии!
Превратить себя в дурнушку на сутки?
Может не сработать. Даже если обожаемый матушкой Хеммель отвернет от меня свой породистый нос, тот же дракон Метте или небогатый, но благородный любитель режима дня Огни с удовольствием подберут отвергнутую барышню. А папа из вредности меня кому-то из них сдаст.
Я задумчиво перелистывала страницы колдовской книги, в поисках решения своей довольно щекотливой задачки.
Как оттолкнуть от себя всех сразу? Какую придумать ложь, чтобы убедить их в своей непригодности к роли супруги?
Ложь… а что если зайти с другого конца? Помнится, папа всегда считал, что неприкрытая правда сгубила больше судеб, чем грамотно доработанная реальность.
Время было глубоко за полночь, когда мне пришла в голову эта восхитительная мысль. Не уверена, правда, что здравая. Но обдумывать я ее долго не стала, а кинулась воплощать, используя свое собственное, не книжное, волшебство.
Водному магу ничего не стоит выполнить ряд интересных и зрелищных фокусов: запустить фонтаном воду из озера, а потом заставить эту переливающуюся самоцветами в солнечных лучах струю вращаться вокруг себя, как обруч. Я даже шарфик себе могу из воды сделать! И она будет держать форму, при этом постоянно двигаясь.
Но это все так, баловство. Главное же мое мастерство скрыто от посторонних глаз. Я умею договариваться с этой чудесной прозрачной субстанцией. Правда, когда она в жидком виде. С кубиками льда в беседу вступить не получится. Но заговорить стакан компота запросто смогу. Или ведро. Да что там, хоть бочку.
Всю ночь я провела за чародейством. Ни одна емкость с водой и прочей жидкостью не осталась без моего внимания. Нас ожидает удивительный бал, где все будут говорить друг другу одну лишь правду! И посмотрим, к чему это приведет.
Уже под утро я улеглась спать, довольная собой и уверенная, что нашла шикарный выход из затруднительной ситуации.
– Мизи, – кажется, уже через несколько минут меня разбудил голос служанки, – время близко к полудню, а вы еще из кровати не вылезали. Вот-вот к нам начнут прибывать важные господа, которых дома видно обедом не кормят, вот они и являются раньше времени.
Я села в кровати, соображая, какой сегодня день.
– Что-то вы помятая такая, радость моя! – продолжала горничная, женщина средних лет, чуть постарше моей мамы. – Сами из кровати выбраться в состоянии, или мне еще и за ноги вас вытаскивать? Современные девицы считают доблестью, когда им доводится палец о палец ударить.
– Я вообще-то много работаю, Митти, – оборонялась я, еще толком не проснувшись.
– Работаете? Эта вот мазня, которой матушка ваша увешивает стену своего кабинета, по-вашему, работа? Раньше благородных мизи хоть вышивать учили. В случае чего, мужу носки потом заштопать можно. А сейчас?
– Митти! Что на тебя нашло? – я наконец сообразила, что обычно тихая и скромная служанка как-то слишком разошлась.
– Что, правда глаза колет? – с вызовом спросила. – Сами-то пигалица еще малолетняя, а ко мне со снисхождением вечно каким-то!
Правда глаза колет… Правда!
– Митти, пила ли ты что-нибудь с утра? – выпалила я, холодея от своей догадки.
– Совсем я что ли, по-вашему, непутящая? Чтобы с утра заливать как портовый грузчик? Скажите еще, в кабак бегала.
– Нет, не в кабак, – я соскочила с кровати, – чай, морс, воду?
– Ишь, заботливая какая, чай я пила, да, – служанка смягчилась, – извините, лишнего я на вас что-то завелась, сама не пойму, что нашло такого, мизи. Не серчайте. Но картины ваши все же отвратные.
Значит, действует моя водица! Легкомысленно порадовалась и побежала готовиться дальше, тем более меня уже пришли наряжать. Августина всегда отличалась правдивым и крутым нравом, так что особой разницы в ее поведении я не заметила, поэтому вскоре даже забыла о своем ночном колдовстве. Тем более, что и сама не особенно верила, что оно не выветрится хотя бы до обеда. Не такой я еще сильный и опытный маг. Повеселилась и будет.
Наш бальный зал сиял сегодня особенным великолепием. Тысячи свечей заполняли ровным светом огромное пространство, и сумрак, который уже начал сгущаться за высоким панорамным окном, казался чуть ли не ночной тьмой. Столики были расставлены у стен, освобождая место для танцев и разговоров. Музыканты выводили что-то прекрасное, расположившись на невысоком подиуме напротив окна.
Я вошла последней, как и положено украшению праздника. И с порога меня огорошили фразой:
– Ох, хороша девчоночка! Чисто пирожное, хоть сразу десертную ложку доставай!
Повертев головой, я увидела говорящего. Крылатый-пернатый зануда Огни! Какая ему сдоба, он же за режим и диету!
– Да твой черпак о такую погнется! Не твоего полета лебедушка!
Да это же…Вольфганг Метте, драконий графинчик. Стоит, сжимает бокал в своих словно вырубленных из куска дерева пальцах, смотрит на меня, отвесив свою гранитную челюсть.
– Сегодня все какие-то странные, – сзади подошел папа, промакивая лоб белоснежным платком, – нервничают от значимости события, вероятно, несут не пойми что.
А заварушка только начиналась.
– Может, вы еще и битву на своих ложках устроите? – подал голос третий соперник, капризного вида маркиз Делефель. Его острые уши нацелились в потолок, кончики побледнели, должно быть от гнева.
– Угораздило же попасть в такое плебейское место! Сальные шуточки, потные подмышки! Фу! Даже большое приданое и дополнительный вес в обществе не окупит сегодняшних мучений. Да и невеста не в моем вкусе. Терпеть не могу желтый.
Я беспомощно озиралась. В зале были, конечно же не только мои потенциальные женихи. Друзья семейства, родня, просто любители вечеринок… и все сейчас с интересом следили за многообещающей словесной дуэлью, отвешивая не менее колкие замечания.
А где же главный претендент на мою руку без сердца? Уж не с ним ли воркует у дальнего столика моя матушка?
ГЛАВА 3. Проклятие и бегство
– Позор на мою седую голову, – пробормотал отец, ошарашенно глядя на чуть ли не флиртующую парочку.
Широким шагом он преодолел добрую половину зала за несколько секунд. Я семенила следом, стараясь не отставать. Мы даже успели услышать кусочек беседы. Людвиг Хеммель и моя мама попивали какой-то изысканный напиток. Их руки лежали на столе, и пусть до соприкосновения пальцев было еще приличное расстояние, на словах эта пара не была столь же скромной.
– Приезжая сюда, я надеялся, что твоя дочь хотя бы наполовину так же хороша, как ты в юности, Медея… и настолько же горяча!
Мама смущенно захихикала:
– Ах, Людвиг, какие же мы глупые с тобой были! Но моя жизнь сложилась все же неплохо, надо признать.
Тут она заметила нас с папой.
– А вот и моя девочка! Так хочется, чтобы она обрела свое женское счастье рядом с подходящим мужчиной.
Хеммель с интересом окинул меня взглядом, отпил из бокала и выдал:
– Что ж, это не просто возможность подобраться ближе к тебе, Медея, но и сам по себе неплохой вариант.
– Да что здесь происходит, гракханы возьми вас за ногу! – папа вышел из себя и говорил так громко, что к столику начали подтягиваться зрители. – Ваши высказывания о моей семье непозволительны, лорд Хеммель! Я требую покинуть мой дом!
– Жаль, – искренне огорчился Людвиг, – дочка у вас и правда прелестная. Как и жена. Вы счастливчик.
Желваки на папиных скулах заходили так, будто сейчас отлетят от лица и заживут собственной жизнью.
Я думала, он бросится на Хеммеля с кулаками, и уже прикидывала, как его остановить, но тут папа пристально посмотрел на бокал в руке лорда.
А потом на меня. Ничего не сказав, подошел к столу ближе и взял графин, из которого наливались напитки, поднес к носу, затем погладил круглый бок сосуда, задержав ладонь и прикрыв глаза.
И закричал на весь зал:
– Амелия!
– Я здесь, отец, – мне стало понятно, что впереди буря. Но я и не подозревала, насколько мощная.
– С вашего позволения, я вас оставлю, – обратился папа ко всем присутствующим сразу.
Схватив меня за руку, потащил вон из зала, рывком открыл дверь в свой кабинет. Когда мы закрылись, наконец, дал себе волю.
– Амелия! – его лицо приобрело багровый оттенок, глаза полыхали настоящим огнем. – О чем ты думала, когда навела чары на все напитки в доме?
– О том, как славно, когда все честны друг с другом, – попыталась я как-то сгладить обстановку.
– На мое счастье, я не пил ничего домашнего сегодня, – отец заходил по кабинету, – только воду, которую для меня доставили из минерального источника.
Точно, у папы несколько дней наблюдались небольшие проблемы со здоровьем и он действительно пил лишь свою целебную водичку.
– Ты хоть понимаешь, что натворила? – перестав бегать, он посмотрел мне в глаза так, что стало жутко.
– Отец, скоро волшебство выветрится, и они почти все забудут. По крайней мере, должны.
– Зато я буду это помнить, – буркнул папа, – почему ты такая упрямая? Сегодня наступил предел моему терпению! Использовать свой дар, чтобы отца своего позорить?
– Я не хотела…
– Не хотела? – он распалялся все больше, казалось, сейчас ударит. – Ты стала причиной этой унизительной сцены между твоей матерью и Хеммелем! Я не смогу с ним после этого породниться! Что, довольна?
На самом деле, меня это устраивало. А вот отца окончательно привело в бешенство.
– Амелия Вирджиния Ронн! Проклинаю тебя своим отцовским словом! – прорычал он. – Ты лишишься своей магии до последней капли… И вернешь ее только когда сама искренне захочешь выйти замуж!
Между нами появилась небольшая ярко-желтая молния. Сверкнув, она рассыпалась мелкими точками, распылившись по комнате.
– Да будет так! – торжественно закончил отец.
– Ты… ты проклял меня? – я не могла поверить в случившееся. Над головой моей заполошенно носилась мелкая лимонного цвета птичка, голося, как будто и ее тоже прокляли. Откуда она взялась?
– И это еще великодушно по отношению к тебе!
– Великодушно? Теперь у меня никогда, никогда не будет магии! – по моим щекам катились слезы. – Я никогда не пожелаю выйти ни за кого из этих твоих напыщенных маркизов и глуповатых графских сынков!
– Тогда – наслаждайся жизнью обычного человека, – отец пожал плечами, – вечер ты все равно испортила, так что можешь идти в свою комнату. Тебе есть, о чем подумать.
О, да! Пищи для размышлений было предостаточно. Но сейчас мне совсем не хотелось делать выводы. Возможно, зря. Я вылетела из кабинета, машинально отметив, что странная птаха сделала то же самое. Куда она дальше подастся? Впрочем, неважно.
Действительно, мое поведение по меркам общества совершенно возмутительно. Я ведь и сама не верила, что магия окажется настолько действенной и ощущала вину и стыд за все произошедшее. Но… как еще мне себя защитить, отстоять право вступать или не вступать в брак? Ведь я человек! Разумное создание с собственной волей. Разве можно со мной так было поступать?
Ворвавшись к себе, я принялась собирать вещи.
Ноги моей тут больше не будет. Лучше столкнуться с трудностями самостоятельной жизни, чем подчиняться отцовским требованиям.
Сейчас, пока отец улаживает неловкость с гостями или, возможно, расколдовывает их, самое время бежать. Даже можно через окно не вылезать.
Побросав все, что мне казалось самым необходимым, в небольшой чемодан, я переоделась в удобное дорожное платье и практичную обувь и покинула родительский дом через черный вход для прислуги.
3.1 Дирижабль
Сначала я собиралась сбежать на Лавви, моем коне. Но поразмыслив, поняла, что так меня быстро заметят. Мизи Амелия Ронн на своем скакуне – один из символов нашей округи. Пока я доеду хоть куда-нибудь, со мной успеет поздороваться половина местного населения, справиться о здоровье папеньки и маменьки, попросить кланяться губернатору и прочее-прочее. А Лавви объестся яблок и морковки, которыми его будут угощать щедрые граждане. Мне кажется, они на улицу не выходят, не захватив лакомство на случай встречи со мной.
Я не оговорилась – именно со мной, не с Лавви. Несколько раз, когда я прогуливалась на своих двоих, а не верхом, мне и то нет-нет да и совали в карманы кто яблочко, кто подсушенный хлебушек.
Так что прости, милый конек, в этот путь я отправлюсь без тебя. На мне была накидка с капюшоном, прикрывавшим лицо. На улице совсем стемнело и редкие прохожие от меня шарахались. Очень зловеще я выглядела, особенно под рассеянными лучами подслеповатых фонарей.
Один раз правда, ко мне пытался подкатить подвыпивший любитель ночных приставаний, но он еле держался на ногах.
– Юная прекрасная мизи, – начал он заплетающимся языком, вглядываясь под капюшон, – в такое позднее время опасно гулять одной. Давайте я вас провожу. Чемодан помогу понесть.
– Понесть? – переспросила я, – очень щедрое предложение, но я тороплюсь.
– К-куда? – заинтересовался он и икнул.
– На вокзал, на свой рейс опаздываю, – сказала я первое, что пришло в голову, – сейчас мои братья должны подойти, если они меня не найдут, устроят переполох.
Оттолкнув своего кавалера так, что он чуть не упал, я с решительным видом пошла со своим чемоданом дальше, действительно беря курс на вокзал.
– А, так вы в Фестон! – почему-то счастливо закричал пьянчужка позади меня.
– Почему в Фестон? – я притормозила и обернулась к нему.
– Да я же сам с вокзала иду… ик… Там дирижабль в Фестон отправляется с минуты на минуту, так что поспешайте.
– Спасибо, – сказала я, воодушевленная новой идеей. И бегом понеслась к вокзалу.
Дирижабль! На этом величавом воздушном судне я еще не путешествовала. Фестон находится очень далеко от нас и довольно близко к столице Бельвейта. Деньги на билет у меня с собой были, я все-таки девушка из зажиточной семьи. Отец лишил меня магии, а не карманных финансов.
Огромного летающего кита я увидела издали. Какое же завораживающее зрелище! Безумно захотелось залезть в длинную корзину, пока еще чуть приподнятую над землей. Как это символично! Обрести свободу от диктатора-отца и взмыть в небо птицей.
Мои мечты прервались криком:
– Эй, мы сейчас взлетаем! Проверьте, все пассажиры на борту?
Служащие уже начинали отвязывать веревки, удерживающие корзину с людьми на земле!
Я бросилась к высокому лысоватому мужчине в синей униформе.
– Уважаемый, где тут касса… билеты… Фестон… – выдохнула я, запыхавшись от быстрого бега.
– Билеты продаются на фестонский дирижабль, что отбывает через три дня, – степенно ответил служащий, подкрутив длинный ус песочного цвета, – а на этот вот все билеты проданы. Да и касса закрыта.
Кивнув мужчине, я побежала дальше, не в силах расстаться со своими надеждами. Ждать три дня я не могла.
– Луира! Луира Клемен! Срочно пройдите на борт дирижабля! – зычный голос почти меня оглушил.
Кричал толстяк в такой же синей униформе, как и усач, но в шапке с кокардой. Он стоял вплотную к покорителю небес, и я почти до него добежала. Стояла, глупо пялилась и трясла чемоданом.
– Луира? – строго обратился ко мне крикун.
Я машинально тряхнула головой, чтобы поправить совсем закрывший глаза капюшон.
– Что же вы так опаздываете, дорогая? – кондуктор или кто он там, покачал головой с осуждением. – Мы должны уже быть в воздухе, ждем только вас. Поднимайтесь скорее на борт.
Не чуя ног, я взлетела чуть ли не выше корпуса воздушного корабля. Луира, должно быть, передумала отправляться в Фестон, иначе уже была бы здесь.
Ее место я нашла без труда – оно единственное было свободно. Широкая, длинная корзина дирижабля была оборудована мягкими сиденьями с подлокотниками и ремнями безопасности.
Бухнувшись на свое, я пристегнулась, а наше судно уже поднималось в небеса.
Какой восторг! Это было страшно и прекрасно одновременно. Небо становилось все ближе к нам, хоть его и закрывал огромный продолговатый корпус дирижабля. Домики становились меньше и меньше, облака проплывали мимо. Испуганные птички проносились стаями, заглядывая к нам с некоторым возмущением.
А одна повела себя как-то странно, откололась от стаи, или вообще одна прилетела, независимая, как я. Лимонные перышки, озорные глазки. Малышка чирикала, облетая вокруг меня, словно что-то хотела сказать.
– Мизи, угомоните вашу птичку, ее сейчас сдует, корабль скорость набирает, – укоризненно прокричал мужчина по соседству.
Голос повышать ему приходилось, потому что корзина была открытая, по ней гулял ветер и вообще очень шумный выдался полет.
– Какой невоспитанный питомец, – вторила другая соседка.
Птичка выдохлась и отстала.
Через несколько часов, когда у меня окончательно замерзли уши и нос, служащий прокричал:
– Снижаемся! Снижаемся! Впереди Фестон.
Мой побег удался!
