Kitabı oku: «Шоу в затерянном городе», sayfa 4
Замедленное время
(Быль)
В середине октября 201.. года в Сибири наступила пора бабьего лета. В предчувствии недалёких зимних холодов природа словно затихла, наслаждаясь золотым осенним солнышком и тишиной, разлитой повсюду в прозрачном воздухе. Медленно увядали растения, отдавая последние силы семенам, чтобы на следующий год возродиться в своих детях. Сочные одуванчики выбрасывали жёлтые пушистые головки, радуясь, что ещё успеют пожить и понежиться.
Порхали яркие бабочки, бесстрашно садясь на человека и доверяя ему свою хрупкую жизнь. В дрожащем воздухе летали на почти невидимых паутинках крошечные паучки – путешественники.
Небесной благодатью дышала вся природа. И на душе у меня было такое же умиротворение и тихая благодарностью за то, что живу и наслаждаюсь этим райским великолепием.
Именно в такой погожий денёк я решила убрать на огороде высохшую картофельную ботву, чтобы заранее приготовить землю под весеннюю пахоту. И кроме того, мне очень нравилось, когда в доме и огороде был порядок. Чистота – это красиво.
Сейчас я жила одна. Год назад выгнала мужа – пьяницу. И можно с уверенностью сказать после этого, что это настоящее блаженство – наслаждаться свободной жизнью! Непосильный груз в виде огромного объёма работы и нервов спал с плеч. И всякий труд теперь приносил удовольствие!
Легко двигаясь, я собирала ботву вилами и складывала её в кучи, чтобы сжечь. Но через какое-то время почувствовала спиной на себе чей-то недобрый взгляд, который заметно сковывал мои движения. Ещё подумала, что ненависть обладает реальной физической силой. Захотелось бросить всё и уйти с огорода. Но привычка заканчивать начатое дело одержала верх над плохим предчувствием. Работы оставалось максимум на полчаса – поджечь кучки и проследить, когда они сгорят.
А потом я осознала, что движения мои стали слишком плавными и появилась странная тягучая мысль о самой себе.
– Я стараюсь двигаться красиво, чтобы не думали, что уже начинаю стареть.
Одновременно усмехнулась над собой.
– Какие глупости у тебя в башке! Кому интересно, как ты работаешь?
Но почему-то взбодриться не смогла. И вместо этого сделала ещё одну глупость, как мне тогда показалось. Очень плавно, как балерина, грациозно присела своими восьмидесятью килограммами возле одной кучи и поправила сухую ботвинку, словно прихорашивая её.
В этот момент в воздухе со стороны заброшенного ветхого дома раздался странный завывающий свист. Я ещё успела подумать, причём очень медленно, словно во сне проговаривая слова.
– Как в кино. Там тоже пули так свистят!
Подняла голову, по-прежнему сидя на корточках, и увидела, как ко мне летит большая пуля размером с полмизинца. И звук у неё тягучий и страшный, как у военного самолёта. Но испуга не было и всё происходило так, словно я попала внутрь кино. Пуля пролетела по прямой траектории надо мной, которую я тоже успела отследить. Через несколько метров она как будто наткнулась на невидимую непробиваемую преграду и под прямым углом упала на землю.
Тогда я встала и подошла к ней, сделав всего несколько шагов и двигаясь, как лунатик. Маленький цилиндрик с округлыми раскрывшимися лепестками, как у цветка. Повертела её перед глазами и слабо удивилась.
– До чего только технический прогресс дошёл! Создали специальное ружьё с медленно летящими пульками, которые в конце своего полёта превращаются в цветок. Для сюрприза?
А следом сформировалась другая мысль – уверенность, что это стрелял мой бывший муж, чтобы убить, а дом и всё имущество забрать себе.
И в голове словно щёлкнуло. На шифоньере однажды я видела мешочек со старыми ключами, которые я туда не клала. И мне показалось, что там была медная пулька, одна из тех, что мы находили в земле, раскапывая целину во дворе. Некоторые из этих пуль времён гражданской войны, носивших ещё царское клеймо, были боевыми.
Резкий выброс адреналина окончательно прогнал моё полусонное состояние. Стараясь не выдать своего беспокойства, я медленно пошла к своему дому. Вилы сжимала очень крепко в руке, опасаясь, что обиженный неудачным выстрелом, бывший муженёк с каким-нибудь ещё оружием кинется добивать меня.
Добравшись, наконец, до своего двора, я поставила вилы в сарай и закрыла его на замок. Там хранились все орудия труда, которые злоумышленник мог использовать в качестве оружия. После этого завела собаку в баню и тоже заперла её. Пёсик был очень маленький и справиться с ним вражине не составит никакого труда.
В качестве своей защиты я выбрала тяжёлую деревянную толкушку на длинной ручке, похожую на биту. Я прекрасно знала, что по нашим сверхмудрым законам, если даже при обороне в своём собственном доме нанесу бандитам смерть или увечье, то засудят меня же. Право почему-то было на их стороне.
Вариант звонка в полицию я отбросила. Один участковый на три деревни не сможет мгновенно появиться перед моим домом. И даже случись такое чудо, мой придурок не полезет при нём совершать намеченное злодейство. Не совсем же он идиот?
Дом изнутри закрывать не стала, как будто не подозреваю опасности в собственных стенах. Несмотря на то, что физической силой природа меня не обделила, я была всего лишь женщина. Любой мужчина сильнее, будь он даже ростом метр с кепкой, если только женщина не является мастером спорта по боевым искусствам.
Я по своей непредусмотрительности таковой не была. К тому же мой муженёк выдурил под метр восемьдесят.
Поставив перед высоким шифоньером крепкий стул, забралась на него и сразу увидела в самом дальнем углу нужный пакет с ключами. Взяла его и перевернула здесь же. Из – под большое связки ключей выкатились целые пять пуль, тяжёлых, с острыми концами с одной стороны и неповреждёнными капсюлями с другой. Ключи я бросила обратно в кулёк и положила на прежнее место. Потом уберу! А пули зажала в кулаке и собралась выйти из дома, чтобы выкинуть их в речку.
Но, глянув в окно, увидела, как открывает калитку и вбегает в мой двор с искажённом от бешенства рожей бывший супруг. Времени почти не было. Окинув быстрым взглядом помещение, я убрала стул, а пули утопила в земле цветочного кашпо под раскидистым с широкими листьями комнатного цветка.
Враг влетел, как пуля, с криком.
– Ты заговорённая, что ли?
Подлетел в обуви к шифоньеру и, протянув свою длинную руку, схватил мешочек с ключами. Затем, вытаращив в удивлении глаза без ресниц, покрутил заначку перед собой.
– Где пули? – Зарычал он.
– Откуда я знаю? Ты вообще по какому праву ворвался в мой дом? Мне ментов вызвать?
Я разозлилась. Сомнения в том, что он задумал убийство, улетучились. Осатаневшее от ненависти это исчадие ада бросило в меня связку ключей, которую я отбила приготовленной дубинкой. Ключи врезались в печку, отколов с неё кусок штукатурки. А бандит метнулся в двери и выскочил через сени на улицу. Я последовала за ним, решив, что он выбежит на улицу, а я закрою дверь на щеколду и тогда позвоню в полицию. Грязные следы от сапог на полу, ключи и пакет с его отпечатками пальцев послужат в качестве доказательств его проникновения в дом. Потом цветок – пуля, которую я подобрала. Жаль, что свидетелей нет. Но может быть, выстрел всё же кто-то услышал и мою персону видели на огороде? Все эти мысли со скоростью курьерского поезда промчались у меня в голове.
Но я просчиталась. Недооценила упорства маньяка, с которым тот добивается своей цели. Мне показалось, что он убежал, оставив дверь нараспашку. Водилась за ним такая привычка – двери за собой не закрывать. Я поставила биту в угол, чтобы освободить руки. Переступила за порог на крылечко, чтобы взяться за ручку двери и захлопнуть её. И тут мой лютый враг выскочил из-за неё с ножом в согнутой у пояса руке, который был направлен остриём на меня. Я растерялась, настолько всё произошло быстро и неожиданно. Нож остановился в двух сантиметрах от моего живота. А монстр разявил в улыбке свою вонючую пасть и кому-то сказал.
– Разговариваем тут. Нож с собой взял, чтобы лопухи резать!
Я повернула бледное лицо с расширенными от ужаса глазами и увидела соседку, стоявшую возле угла.
– Эмма, он пытался меня убить! Сейчас ножом, а до этого стрелял, когда я в огороде чистила.
Она кивнула, что поняла, но опасалась подходить близко.
Второй раз за день мне удалось избежать смерти от моего суженого – ряженого. Дальше тянуть и искушать судьбу было бы полнейшим безрассудством. С Эммой, которая совершенно случайно зашла ко мне, чтобы посмотреть на чабрец, который я вырастила для чая, мы обговорили и написали заявление в полицию.
На следующий день я отнесла его участковому и устно рассказала все подробности неудавшегося покушения с целью убийства. В народе полиция не пользуется уважением. Но мне эти молодые ребята очень помогли. Они не только пересекли дальнейшее поползновение со стороны моего бывшего супруга, но и в течении ещё трёх лет контролировали.
С тех пор прошло много лет. Жизнь ещё не раз давала мне возможность убедиться, насколько слаб и глуп бывает человек. И если бы не великая милость Божья и не помощь нашего Ангела – Хранителя, люди в большинстве своём погибали, не дожив до старости. Они наши единственные защитники, которые нас любят и никогда не предают!
Наказанье божье
(Быль)
– Ты знаешь, Лариса, странный вкус у твоего Генки! – На эмоциях говорила мне подруга за чаем, когда я зашла к ней в гости.
– Видела сегодня его любовницу на пляже. Ужас! Не приведи Господь её ночью голую увидеть! Поседеть от страха можно. Лицо плоское, бледное. Губы длинные, синюшные. Лоб ненормально велик, как у идиотов. Глаза навыкате, почти белые. Зомби из голливудских фильмов!
Но это ещё цветочки! Сейчас я тебе фигуру этой сексдевочки опишу. Мало сказать, что сложена она безобразно, на редкость непропорционально; туловище длинное, ноги короткие с дряблыми – дряблыми ягодицами и ляжками. Плечи и бёдра абсолютно одинаковые по ширине и такие же плоские. Но самая большая изюмина в её животе! Представь себе на худом плоском теле объёмистый живот, весь покрытый синими жилами. Мерзость полная! Кстати и ноги такие же синие с узлами. И висячие груди, которые тонкая ткань раздельного купальника удержать просто не в состоянии!
– Видимо, в постели класс показывает! – Вздохнула я.
Наш брак давно трещал по швам. Вот уже около полугода мы спали в разных комнатах. Справедливости ради надо сказать, что ушла на другую кровать я сама после того, как однажды во сне он назвал меня Олей, нежно обнимая среди ночи. Я, услышав такое величанье, сползла с дивана и, прихватив одеяло, бодро промаршировала в другую комнату.
Муженёк тут же проснулся и сел на супружеском ложе, свесив тощие волосатые ноги с лапищами 44 размера на пол.
– Ларис, что случилось? – Преувеличенно удивлённым голосом спросил он, для большей убедительности вытаращив свои маленькие голубенькие глазки под неровными белёсыми бровями.
– Не притворяйся, что не понял, бабник! Жену уже не помнишь, как зовут! Олю вспоминаешь. – С омерзением ответила я, накрывшись одеялом по самые плечи.
– Мне мужик знакомый снился. Коля его зовут! – Быстро придумал, как оправдаться, Генка.
– Ха – ха! Ещё смешнее! И Колю ты полез обнимать! Уйди отсюда, кобелина! Я давно слышала про твои похождения, но тут уже все границы перешло!
Генка нервно расхаживал по комнате. Полная луна светила в окно и хорошо была видна вся мебель, стоявшая здесь и его долговязая фигура с тонкими ногами и такими же тонкими руками, лишённые всяких намёков на мускулатуру мужчины. Меня даже начала подташнивать от отвращения, которое вызывало это ничтожество с мужским именем Геннадий. В работе он был ленив, в постели слаб, с разговоре глуп, но в еде небывало силён и разборчив. За сутки муж поглощал продуктов столько, что впору было прокормить семью из пяти человек.
У меня складывалось такое впечатление, что и любовниц такие «мужчины» заводят на стороне единственно потому, чтобы лишний раз утвердиться в собственном мнении, что он почти «сексгигант». Как в том анекдоте.
«Муж прислал из командировки очередную телеграмму: Дорогая, я вчера снова убедился, что лучше тебя женщин не бывает!»
Мысленно отругав себя за то, что давно надо было выставить такую находку за дверь, а не надеяться на его клятвы, когда он стоя на коленях передо мной, вымаливал прощение за свою очередную пакость. И на этот раз я его не простила. Видимо, окончательно поняла, что надеяться на лучшее уже нечего. Всё терпение моё кончилось, истощилось, исчезло, накрылось медным тазом.
Каждой женщине даётся определённый запас прочности, а также свой лимит глупости для семейной жизни. Некоторые понимают, что это не её половинка на второй месяц совместного проживания. Другие же тянут эту лямку до самой смерти, терпя бесконечные попрёки, унижения и вечные придирки мужа. Мне лично хватило сил на целых пять лет, что тоже не является хорошим показателем моего ума. Имей я его побольше, разрывать все отношения следовало в первый год брака, а не надеяться на то, что оценит, поймёт и исправится! Ещё в школе, в десятом классе, наша учительница по литературе спросила.
– Чем же грёза отличается от мечты?
Предположений было море, но никто не сумел чётко провести грань между этими понятиями, так похожих на первый взгляд.
– Мечта может воплотиться в реальность. Например, мечтаете вы купить хорошую квартиру, получить престижную профессию, переехать жить в другую страну. Всего этого можно добиться в настоящей жизни, если упорно работать и идти к своей цели. А грёза – это несбыточная мечта, которая, несмотря на всё огромное желание, не сможет исполниться никогда! Например стать английской королевой. Или попасть под небесный золотой дождь и вмиг разбогатеть. Или воскресить умершего.
По сути, жизнь всё время учит нас отделять мечту от грёзы – эфемерного сказочного чуда. Но почему мы часто от трусливого ждём защиты и подвигов? От жёсткого человека благородных поступков? От конченного негодяя не надеемся разве получить милость и жалость к живым существам? От глупца, обиженного от природы интеллектом или потерявшего разума от алкоголя или наркотиков – умных и трезвых решений и даже научных достижений?
Я поняла на все 100 %, что Генку надо отпустить на все четыре стороны. Пусть летит, общипанный орёл молодой в 45 лет, куда хочет и к кому желает. И отпустила!
Поехала в «Загс» и подала на развод. Детей у нас, к счастью, не было. Поэтому и психику травмировать некому. Конечно, очень обидно, что целых пять лет выброшены на ветер. Но за свои ошибки, за недальновидность и тупость оставалось винить только себя, любимую!
Моя подруга Светлана была в курсе всех этих событий и не отговаривала меня. Сказано – сделано. Через месяц нас развели, невзирая на его явное несогласие, мольбы и угрозы. Я, как хозяйка дома, приобретённого ещё до замужества, выписала бывшего супруга и выставила его за дверь.
После насыщенного трудового летнего дня я, наконец – то, добралась до кровати уже в половине двенадцатого. Погружение в сон больше минуты не заняло.
Проснулась я от того, что почувствовала неясную молчаливую угрозу для своей жизни, настолько плотную от ненависти, что каждая клеточка моего тела словно окаменела. И с удивлением обнаружила, что мои глаза уже были открыты и смотрят прямо перед собой в проём двери следующей комнаты. А в ней застыл силуэт женщины в длинной, до пят, ночной рубашке. Черты лица в ночной темноте я рассмотреть не могла, так как до призрака было около четырёх метров. Но знала, что шёл он к моей кровати и остановился только потому, что я проснулась.
Глухой крик вырвался из моей груди, переходящий всё на более низкие ноты, больше напоминающий звериный рык. Разум поразился, что моё горло способно издавать такие звуки. Вместе с этим проснулась самая настоящая ярость. Страх мгновенно испарился, оставив только предельное возмущение, которое выразилось в словах.
– Что ты здесь делаешь, тварь? Пошла прочь из моего дома, уродина, к своей хозяйке. А за твоё вторжение в мой дом ты ответишь! Пусть тебя на части разорвёт, чтобы не смела шляться по ночам, куда тебя не звали! И любовнику твоему по башке достанется!
Призрак попятился, плывя над полом и… пропал. Не растворился, а именно пропал! С минуту я ещё смотрела в ставшую пустотой комнату, а затем повернулась на бок и с чувством уверенности, что в доме посторонних нет, уснула.
Потом, вспоминая этот случай появления астрального двойника любовницы моего бывшего супруга, я много удивлялась, почему я не встала с кровати и не включила свет, чтобы осмотреть весь дом. Почему я не прошла ко входной двери и не исследовала запоры за ней?
Я просто знала, что это не человек, а фантом, как знала и то, что им обоим нужен был мой дом и имущество.
Тот, кто способен на такие злые умыслы забрать на халяву не им нажитое, это уже не человек, а кровный родственник грязному чёрту. Я не собиралась трогать эту «сладкую парочку». Но постоять за свою жизнь и за свою собственность, нажитую тяжким трудом – это законное право каждого человека!
Но на этом история не закончилась. Она имела самое неожиданное продолжение, в котором последующие события развивались по сценарию, написанному не человеком, а высшими силами, которые способны наказать злодеев по своим законам.
* * *
Что-то долго я не встречала на улице прекрасную, как кикимору, возлюбленную моего бывшего. Белые рыбьи, словно обмороженные, глаза – отличительная её способность, давно не попадали в поле моего зрения. Заметила это не сразу, а лишь месяца три – четыре спустя после той памятной мне ночи – встречи с её фантомом.
Хлеб с местной пекарни в этот день задерживали. Время ожидания машины несколько женщин решили использовать для себя с максимальной пользой. А именно – обсуждением новостей посёлка, что в простонародье именуется «сплетнями». Мне возвращаться домой, а потом тут же бежать обратно за хлебом как-то не хотелось. Поэтому, выбрав место у стены магазина, защищающей от холодного ветра, я приготовилась слушать любопытную информацию.
В отличие от бесстрастных телеведущих наши доморощенные «звёзды» обладали гораздо большей артистичностью. Они очень красочно и эмоционально излагают новости по «сарафанному радио». А некоторые, входя в образ, талантливо изображали голоса и повадки героев рассказа.
– Нашу-то «простигосподи» Ольгу удар хватил! Сели они завтракать втроём с любовничком Генкой и сынулькой Сергунькой, а у неё речь внезапно отнялась и упала на пол без сознания. Генка вместо того, чтобы «Скорую» по телефону вызвать, скорее оделся и выскочил на улицу. Побежал за тридевять земель в магазин, купил пачку сигарет и уж потом рассказал продавщице о том, как Ольша сознание потеряла. Ленка – продавец в сердцах обругала его дураком и «Скорую» по телефону сама вызвала. Его потом спрашивали, почему он сразу не позвонил.
– А он что ответил? – С живым интересом спросила другая женщина.
– А что ему, идиоту? Он говорит, что испугался. Вдруг скажут на него, что он толкнул? Засудят ещё! Сыночек у Ольги на голову больной, по ней и пенсию получает. Какой с него свидетель?
– Ну и подлечили её в больнице?
– Подремонтировали маленько. Долго лежала. Медсёстры с нянечками измучились, дождаться её выписки не могли! Вредничает. На утку не всегда просится.
– А сейчас как живёт?
– Говорят, никуда не выходит. Ноги плохо слушаются, руки делать ничего не могут.
– А Генка так и живёт с этой шалавой? – Спросила старая бабка, покосившись на меня.
– А где ему ещё жить? Жена его выгнала. А другой такой дуры не нашёл до сих пор.
– Наверное, обеспечивает любовницу свою деньгами, ухаживает за ней?
– Счас! Ольга жаловалась подружке, что и денег от него не видит и почёта никакого. Так, по малости, что-то делает дома, но не перетрудится. Воду из колонки приносит, да суп сварит. Картошку, правда, выкопал. Зато эта бедная картошка так долго в куче на огороде лежала, что позеленела.
– Хорошая пара; гусь да гагара?
– И долго Ольга терпеть такого будет?
– Терпит пока. Она без мужика не может.
– Заканчивайте политинформацию! Машина с хлебом едет!
* * *
А Генку в итоге меньше, чем через год любовница всё же выгнала. Хотя и была она теперь инвалидкой, а всё же есть, пить надо и ей. Пенсий, которые она с сыном получала, с горем пополам им самим едва хватало. А вот кормить на эти деньги жоркого сожителя в её планы не входило.
Огород садить и обрабатывать он напрочь отказался, объясняя Ольге, что это является сугубо женским занятием. В лес ходить за вениками, грибами и ягодами он тоже был не любитель. Сидеть на рыбалке в ожидании поклёвки у Генки с детства не доставало терпения. Словом, это был не мужчина, а редкий «уникум», не способный ровным счётом ни к каким занятиям, кроме как чисто к мужским:
– Жрать в три горла.
– Пить безмерно, а в перерывах курить до одури.
Устроился он жить по очереди то у одного такого же товарища, то у другого. Но и там его долго никто не терпел. Тогда он вынужден был пойти работать на лесопилораму, поскольку таких «избранных» на работу больше нигде не брали. Там же и жил, питаясь в основном «бичпакетами» с лапшой.
Стояла поздняя осень. Тёплые деньки «бабьего лета» остались в прошлом. Утеплённые куртки и осенние шапки стали повседневной одеждой рабочих на пилораме. Ранним утром они, миновав высокие железные ворота лесопилки, увидели такую картину.
Посередине двора стояла круглая сосновая чурка. На ней большая пустая сковорода с деревянной ручкой. А возле сидел на корточках абсолютно голый Генка без обуви, но в носках. Он сосредоточенно глядел на сковородку, поворачивая её иногда.
– Гена, ты что делаешь? – Осторожно спросила учётчица.
– Не видишь, что ли? Картошку жарю!
– А где огонь в твоей печке?
Генка встал и посмотрел на рабочих, в молчании созерцавших эту живописную картину.
– Что ждёте? Картошки мало. На всех не хватит! – Он нагнулся над своей сковородкой.
– Друг, ты бы сходил и оделся! – Посоветовал кто – то.
– Тебя завидки берут? Тебе такая кожаная куртка и брюки не по карману! Сейчас позавтракаю и в рабочую одежду переоденусь! – Высокомерным тоном отозвался повар.
Вскоре подъехала жёлтая «Скорая» и два дюжих санитара одели на Генку добротную рубашку с длинными рукавами и под белы рученьки усадили в персональное авто с должным почётом.
Спустя месяц принудительного лечения его выпустили за ворота психбольницы, основательно накачав аминазином. Это лекарство, конечно, не лечит и мозги от плесени не очищает. Но оно имеет магическое свойство успокаивать, а вернее, тормозить нервную систему опасного для общества агрессора. Около месяца он продержался в относительном равновесии. Работал, потом на эти деньги пил, гулял с собутыльниками и проститутками.
* * *
Меня, как и многих других людей, удивляет – откуда у алкоголиков столько денег, что они запоями пьют, практически не просыхая? И, наверное, ещё что-то едят, раз не помирают массово от голода? А многие сторонние наблюдатели говорят, что они почти не болеют. Должно быть, проспиртованы настолько, что все микробы, попав в их кровь, делают себе харакири!
Но только ли белой горячкой можно объяснить метаморфозы, происходящие с такими опустившимися на самое дно субъектами? Или в их грязные вонючие тела поселяются реальные жители нижних, подземных миров?
На второе лето после развода ранним утром, едва солнце осветило землю, раздался громкий стук в окно моего дома. Благо, что я уже встала и успела одеться. Неумытая, выскочила в сени.
– Кто там?
– Ларис, дай мне таблеток! – Раздался трезвый голос Генки.
На всякий непредвиденный случай я взяла дубинку и осторожно отодвинула засов.
– Каких тебе ещё таблеток надо? Ты же знаешь, что у меня выбор лекарств невелик?
– Из меня черви сыпятся и огромные вши из-под кожи лезут! Я честно говорю. Хочешь, покажу?
– Очумел совсем? У меня нет желания разглядывать твою голую задницу! Иди отсюда, а то милицию вызову! – Испугалась я. Кто его знает, этого полудурка, на что он сейчас способен? Недаром побывал в дурке и стал дипломированным психом! И покрепче сжала в руке дубинку.
А то создание, что когда-то именовалось моим супругом, продолжало демонстрацию своих трюков. Он поднял футболку на своём тощем животе и нагнув голову, стал напряжённо разглядывать бледную кожу, всю в красных крапинках. Их у него раньше точно не было.
Я ждала, когда это всё кончится, мысленно ругая себя на чём свет стоит свои слепые глазоньки и прямую извилину в собственной башке. И дождалась.
На моих глазах из-под кожи медленно появилось здоровенное насекомое, по размерам в 2–3 раза крупнее обыкновенной воши. Где он их подцепил, до сих пор понятия не имею. Но испугалась очень сильно. Поверила и про червей без доказательств. Та ночь с появлением призрака была ничто по сравнению с тем ужасом, который пришлось испытать сейчас.
– Генка, иди к себе домой, где сейчас живёшь! Я вызову врачей. У меня нет ни знаний, ни лекарств!
Врачам по телефону объяснила об опасности, которая их поджидает.
Ещё через несколько лет Генка перерезал себе вены на руках. Видимо, опостылела ему разгульная «весёлая жизнь, раз он сам приговорил себя к смерти. Как жил не по-человечески, так и умер. А самоубийцы и на том свете не обретают долгожданного покоя. Они веками скитаются в кромешной тьме.
Так не будет ли правильнее – просто жить по человечески и по Божьим законам? Для себя же будет лучше!
