Kitabı oku: «Темный город. Тайное становится явным»
Глава 1
Вокруг были изъеденные временем и природными катастрофами остатки стен, испещренные давно забытыми многими рунами, частично обрушенный свод потолка и каменные колонны, когда-то гордо устремленные вверх. Из множества прорех в крыше отовсюду струились тоненькие потоки света, в лучах которых кружились тысячи песчинок песка. Казалось, сверху сыплется золотой песок.
Наверное, давным-давно в Темном городе и было все в золоте, когда здесь жили и веками правили древние жестокие короли.
Я сидела в дальнем, самом сумрачном углу и пыталась разглядеть один из иероглифов. Тщательно перед этим очистив его щеточкой. Однако света явно не хватало.
– Так, Виратар ужасный жил в Темном городе и встретил здесь свою смерть… Хм-м… А может, этот иероглиф означает любовь? Принципиальная разница, знаете ли, – пробормотала я, прищурившись, затем проворчав: – Символ стерся, сложно прочитать. Надо подать свет под другим углом!
Обернувшись к своему помощнику, потомку местного коренного населения, который проживал в поселке недалеко от лагеря экспедиции, я увидела, что он спит, обнявшись с зеркалом.
– Мизур!
Заспанно встрепенувшись, пожилой мужчина едва не разбил свой инвентарь, но вовремя спохватился.
В древних храмах свет падал неравномерно. И чтобы подсвечивать определенные участки, мы использовали множество зеркал, меняя угол их поверхности, направляли в нужное место поток света. К сожалению, от магического освещения повреждались древние реликвии, ведь энергетический фон в здешних местах крайне насыщенный и нельзя его еще больше усиливать, чтобы не навредить найденным артефактам. Однако мой помощник часто уставал, да и возраст сказывался…
– Нам нужно изменить угол освещения настенных текстов. Давайте я вам помогу, – мягко, но непреклонно предложила я.
Взяв по два зеркала, мы начали перемещаться по большому залу в поисках лучшего варианта. Пришлось повозиться, лавируя между огромными каменными глыбами медленно, но неуклонно разрушающегося под гнетом времени древнего сооружения. Хорошо, солнце находилось в зените, благодаря его свету сейчас лучшее время для работы.
Впервые я попала в Темный город совсем маленькой, вместе с отцом. Он обладал редким даром: способностью понимать и толковать самые разные языки. Когда мне было десять, он погиб. Такую же магию и схожие способности унаследовала и я. И со временем тоже увлеклась переводами, историческими изысканиями и раскопками, взяв на себя дело отца. Тем более, что опекунство надо мной, десятилетней сиротой, оформил папин друг и руководитель экспедиции, господин Этур Кар. Мы продолжили жить в Темном городе, в этом прекрасном месте, где много зелени, тепла и добрых людей.
Темный город – это древняя столица огромного таинственного острова, который из-за внушительных размеров признали континентом. На юге он граничил с нашей империей и являлся колыбелью нынешней цивилизации. Как гласили легенды, именно отсюда мы потом расселились по разным континентам.
Над головой пролетела маленькая разноцветная птичка, чирикнув что-то на своем. Мне показалось, она разделила со мной восхищение усыпальницей восемнадцатого правителя династии Антопоретеров, где я переводила текст.
Я даже залюбовалась на миг, разглядывая полустертое изображение высокого мускулистого мужчины с темными зачесанными назад волосами, жутковатым свирепым лицом, который в одной руке держал топор, а в другой – окровавленную голову.
Эх, какой был мужчина и полководец! Сейчас таких уже нет.
Задумавшись, я добралась до саркофага с приоткрытой каменной крышкой. Внутри лежал скелет с почти белоснежными костями, прикрытыми ветхим тряпьем, в тяжелых драгоценных ожерельях и с тем самым топором в до сих пор сомкнутых на окаменевшем древке пальцах. Все внутренности саркофага тоже были покрыты древними рунами, что вызвало мой сильный интерес. Забывшись под влиянием неистребимого любопытства и сильно наклонившись, я не рассчитала своих сил.
Слишком поздно, а может и зря, с громким предупреждением крикнул Мизур:
– Дона!
Вздрогнув, я вскрикнула и, взмахнув руками, полетела прямо в каменный гроб, в объятия незаурядного мужчины. Неудачно зацепив подпорку крышки ногой, я выбила одну, следом за ней рухнула и вторая, и меня замуровало. Хорошо бы не навечно.
Как бы я ни восхищалась биографией восемнадцатого правителя, но лежать на мертвом мужчине – это перебор даже для меня. Отверстия для воздуха в гробу есть, но воды и еды здесь не имелось. А поднять каменную махину могут только боевые маги, работающие со стихиями. Они сегодня отправились с моим опекуном вдоль по реке. Что же делать?
– Помогите! – сперва растерянно стыдливо крикнула я. Но, осознав всю глубину своего «падения», во всю силу легких: – Помогите-е!
* * *
– Аделин! Как ты могла быть столь безответственно неосторожной?
– Прости! Я случайно. Нужен был свет…
– Ты понимаешь, что тебе невероятно повезло? Подобная случайность могла стоить тебе жизни! – отчитывал меня Этур Кар, пока метался от волнения по гостиной.
Он был старше моего отца, и седина уже щедро серебрила его темные волосы. А вот карие глаза, сколько себя помню, всегда были добрыми, как и его улыбка. У него пошаливало сердце, и таких волнений, которые я причинила ему сегодня, лучше избегать. Чувство вины грызло, поэтому, как только лекари осмотрели и отпустили меня восвояси, приготовила вкусный ужин.
– Я больше так не буду, – примирительно повинилась я.
– Ты каждый раз это говоришь, – устало вздохнул опекун, опускаясь в любимое кресло у окна.
Так как Этур Кар, знаменитый и талантливый ученый, большую часть жизни провел в изысканиях на Темном континенте, в свое время он приобрел небольшой особнячок и окружающие его земли на границе с Темным городом. Удобно добираться до места работы и участка, где разместили большой полевой лагерь для ученых, некоторые из которых жили здесь постоянно, а кто-то бывал наездами.
Я считаю, мой опекун очень много делал для своей страны, ведь и большую часть своего капитала он потратил не только для приобретения земли и недвижимости, но и для осуществления деятельности всей экспедиции и ее научных изысканий.
Хотя я догадывалась, что этот особняк Этур купил из-за меня, чтобы у ребенка, которую он считал дочерью и воспитывал как дочь, был дом, а не полевая палатка. Место, где много света, окна в пол постоянно открыты и свежий воздух проникает во все комнаты. Добротная мебель радует глаз, а на бежевых каменных стенах висят различные артефакты, экспонаты и ковры. У нашего дома есть душа, и мы здесь оба счастливы.
– Ты устало выглядишь… Тяжелый день? – я принялась накрывать для ужина в гостиной.
– Да, некоторые сложности в работе. Прошу, будь аккуратнее, чтобы я не волновался еще и из-за тебя.
– Тебе тоже надо быть осторожнее. Годы идут, а работаешь ты больше, чем молодые ребята из селения, – попеняла я, не скрывая своего беспокойства.
– Ничего не поделать. Я руководитель, многое нужно решать на месте. А время… его не остановить. Оно безжалостно ко всем. Помни, когда придет мой час, ты должна многое сделать и передать кое-какие вещи моим друзьям. Например, герцогу Даушену…
– Только не начинай снова. Я все равно не смогу запомнить все, что ты мне говоришь насчет своих посмертных распоряжений. Лучше записывай, – отмахнулась я. – К тому же ты знаешь, как меня расстраивают такие разговоры.
Закончив сервировку, я отправилась на кухню за блюдами, опекун пошел следом, чтобы помочь.
– Аделин, ты должна понимать неизбежность бытия. В конце концов, его изучение – наша работа.
– Ну, я бы не сказала, что именно это, но… Сегодня я уже имела счастье на протяжении нескольких часов пролежать в объятиях импозантного мертвого мужчины и пришла к выводу: хочу, чтобы меня окружали только живые. Давай договоримся больше не общаться на тему смерти, лучше о любви.
– Тебе есть что мне рассказать? – заинтригованно вскинул брови Этур.
С трудом сдержав смешок, я почти до конца смогла выдержать серьезный тон:
– Да! Сегодня я узнала, что Эмилия таки купила приворотное зелье у знахарки туземцев. Женщина, чтобы привлечь твое внимание, пошла на крайние меры. Сколько еще ты будешь ее мучить?
Опекун с досадой вздохнул, не разделив моего веселья:
– Ты очень романтичная натура. Тебе нужно прекращать читать любовные романы.
– Уходишь от ответа, как всегда. Знаешь же, что я не против, чтобы вы жили здесь вместе.
– Зато я против. Я не могу дать Эмилии то, что она хочет.
– Ты еще подумай. Вы же завтра вместе отправляетесь вниз по реке? Вокруг много прекрасных цветов, тенистой зелени, вы в лодке… – поиграла я бровями.
– С кучей команды в придачу, – мрачно добавил он.
– Я могу с ними договориться, – намекнула я.
– Аделин!
Посмеиваясь над Этуром, я уселась за стол и принялась накладывать еду. А опекун вздохнул, с укором посматривая на меня. В этот раз мы опять ни к чему не пришли, но я попробую снова. Ведь любовь и счастье нужны всем, а он их как никто заслужил!
* * *
Теплый ветер овевал лицо и, прикрыв глаза, я наслаждалась перерывом в работе, любуясь древней архитектурой. Все стены храма были украшены завитушками надписей, которые люди в прошлом ценой неимоверных усилий старательно выбивали, желая увековечить важное для них. Блики солнца по мере передвижения светила освещали разные участки храма и создавали удивительную магию. Игра теней делала рисунки более объемными, гордые профили людей будто оживали…
Чувствуя себя виноватой, я сегодня весь день старалась устранить весь вред, который нанесла своим падением. Никто в экспедиции ничего не сказал, но я же понимала, что повредила экспонат. И полностью его восстановить не могла.
Посмотрев с сожалением в сторону останков уважаемого давно почившего дона, я откусила еще кусок бутерброда. А может, сегодня на ужин запечь рыбу на углях?
– Дона Роуп! – послышался тревожный крик.
И мое сердце упало в пятки. В экспедиции меня часто звали, но почему-то именно сейчас стало страшно. Вскинув глаза на вбежавшего в храм мальчишку, я услышала:
– Дон Кар погиб ниже по реке. Все, кто был с ним в лодке, тоже. Их тела сейчас пытаются выловить из воды.
В голове образовалась пустота. Я понимала, что мне говорят, но… Как это возможно?! Уже второй раз… Сначала отец, теперь Этур… Нет, наверное, ошибка. Встав, я покачнулась, не сделав даже шага, а потом полетела лицом вниз. Сознание покинуло меня.
Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в палатке в лагере. А снаружи слышались голоса. И все возбужденно обсуждали гибель руководителя экспедиции и сразу нескольких ее членов. Столь масштабная потеря вызвала испуганный ажиотаж, самые жуткие предположения и кучу вопросов: что теперь будет со всей экспедицией?
Голоса, шум, топот, – все это создавало хаос снаружи и в моей голове. Сознание вернулось, только от этого стало лишь хуже. Страшнее. А еще дико больно. И хотелось кричать, биться в истерике, топать ногами от безысходности, непонимания и отчаяния. А за стенкой все говорили и говорили о том, во что я не хотела верить. Как он посмел бросить меня? Оставить? Сперва ушел отец, теперь Этур… Почему они все бросают меня?
Рыдания сотрясали тело, в груди образовался комок боли, который все рос и рос, не позволяя дышать. А я уже не понимала, где я, мой мир разлетелся на куски, и я не могла собрать его обратно. Огромная черная дыра разверзлась и поглотила с головой.
Кто-то вошел в палатку, позвал меня по имени, показалось, что и потряс за руку, но в голове лишь вязкий туман. Губ коснулось что-то прохладное, затем в меня буквально влили густую, терпкую жидкость, заставили проглотить. Я слышала тревогу в голосах людей, ощущала ее, но мне было все равно. Ничего не хотелось, только закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Постепенно я начала уплывать в спасительный сон и не стала сопротивляться.
Очередное пробуждение, голова ватная, а глаза слепят лучи из приоткрытой полотняной двери, откинутой в сторону. Рядом со мной на табурете сидел доктор Сивтон, смотрел с сочувствием, но устало и мрачно. Стоило ему убедиться, что я очнулась, в меня снова что-то влили. И это что-то заставило ускориться пульс, вырвать сознание из мути и тумана. Только вернуло воспоминание о потери и позволило ощутить, как запекло глаза от подступивших слез. Доктор Сивтон попробовал до меня достучаться:
– Дона Роуп, придите в себя. Вы должны позаботиться о вашем опекуне. Будьте же сильной!
А я не хотела. Хотелось только спать и забыться, но слова о долге помогли, перед глазами всплыло лицо Этура, и по щекам заструились слезы.
– Аделин! – грозно рыкнул доктор.
– Дайте мне успокоительное на травах, – попросила я, и свой хриплый, скрипучий голос показался чужим.
Доктор, обрадовавшись первым словам от меня за все время с того момента, как мне сообщили о смерти, засуетился. Пара глотков, этого было достаточно. С трудом встав, я отерла вспотевшие ладони о юбку и, пошатываясь, поддерживаемая Сивтоном, пошла… Не знаю куда, но очень скоро меня усадили на стул, и передо мной на корточки опустился заместитель моего опекуна, дон Шерос.
– Мы все понимаем и разделяем вашу боль, дона Роуп, но необходимо действовать. Я не могу здесь все бросить, доктор у нас один и отвечает за здоровье всех в лагере, поэтому тоже не может его покинуть. Однако погибших так много, пятнадцать человек! Мы обязаны… Вы должны доставить всех погибших и тело вашего опекуна, дона Кара, в столицу. Дирижабль уже ждет. Вы же понимаете, тела ждут в столице родные и близкие, и дона Кара необходимо похоронить с положенными ему почестями. К тому же мы обязаны передать отчет о делах экспедиции в совет исследовательского корпуса, который должен назначить нового руководителя. И правильнее – вам стоит уладить дела с наследством Этура. Здесь вы единственная его родственница. И это ваш долг!
– Хорошо.
Собственный голос звучал глухо, но твердо. Я уцепилась за слово «долг». Этур заботился обо мне после смерти отца, неужели я не позабочусь о нем сейчас, когда он отправился в свой последний путь? Не знаю, как там у него с делами, но я обязана все уладить, похоронить его как подобает, насколько у меня хватит денег. Чтобы этот великий человек и ученый покинул нас достойно, со всеми почестями.
А потом… Какая разница, что будет потом. Сжав кулаки, я встала.
– Сколько у меня есть времени на сборы в поездку?
– Боюсь, совсем немного, всего пара часов…
– Тогда поспешим, – невежливо перебила я. – Жду от вас документы с письменным указанием, кому я должна их передать.
– Хорошо. Я рад, что вы пришли в себя…
На это я лишь поморщилась и покинула административную палатку, где так часто собирались научные мужи на планерку с Этуром. Из лагеря я ушла, не оглядываясь на настил, где под тентом в стазисе лежали несколько накрытых тел. Не могу смотреть, иначе сойду с ума.
До дома меня довезли на повозке, все же лагерь располагался гораздо ближе к раскопкам, чем скромное поместье Этура. А вот оказавшись в родной гостиной, я снова чуть не потеряла с таким трудом обретенное спокойствие. Ведь пришлось заняться сборами в дорогу.
Мне двадцать три, и под опекой Этура я прожила почти тринадцать лет. На Темном же континенте, по настоянию опекуна, закончила местную академию, под его чутким руководством изучила этикет и все, что, по его мнению, может пригодиться в жизни приличной образованной девушке из хорошей семьи.
Однако, в силу специфического и довольно замкнутого образа жизни в среде ученых, накопила немного вещей. И все они легко влезли в пару сундуков и один чемодан, с которым частенько ездил Этур по делам. В общем, я собрала все свои вещи, ведь дом наверняка отойдет наследникам Этура, которые у него наверняка имеются в столице. И неизвестно, смогу ли я вернуться сюда. Опекун мало что рассказывал о своей молодости, был скрытным, но на центральном континенте периодически бывал. Пару раз брал и меня с собой, правда, когда я была еще маленькой, сразу после смерти моего отца. Я плохо помню то время.
В итоге эта пара сундуков были всем, что у меня есть, и в точно назначенное время дирижабль со мной, командой и пятнадцатью телами на борту отправился в путешествие. А я, оказавшись в воздухе и в замкнутом пространстве одноместной каюты, эмоционально сдулась. Да, у меня все еще была цель, но теперь я могла снова предаться своей печали, что и сделала.
Доктор, тревожась обо мне, напихал в сумку успокоительного. Я со всеми тепло попрощалась, а вот они с тревогой проводили меня. Ни их, ни мое будущее не было определено, вместе мы смотрели в неизвестность. И только мне было все равно.
Глава 2
Все три дня путешествия меня беспокоили лишь затем, чтобы накормить. Причем по просьбе доктора тщательно следили, чтобы я принимала еду, а не голодала. Затем я снова впадала в апатию, которая сменялась слезами, усталостью и сном. Дорога прошла в состоянии забытья. Последний бутылек успокоительного я израсходовала перед прибытием.
Пришло время покинуть дирижабль, ведь мы прибыли в столицу империи. Меня предупредили, что будут журналисты, ведь компетентным службам сообщили о случившемся. Пусть снимают…
Я взглянула в зеркало. Среднего роста стройная шатенка с голубыми глазами, овальным лицом и с прямым аккуратным носом. Немного пухлые губы сейчас нездорово алели, покусанные и сухие. А вот кожа лица, наоборот, выглядела слишком бледной. Члены экспедиции и Этур считали, что я красива и выгляжу даже более юной, чем есть.
Сегодня на мне вишневое траурное платье, свои темные прямые волосы я убрала в тяжелый узел на затылке, а почти серую бледность и круги под глазами скрыла магической мазью. Однако темное платье и волосы излишне подчеркнули болезненную белизну моего осунувшегося лица. А голубые глаза смотрели на меня из зеркала пустым безразличным взглядом.
Я подождала пока спустят все тела, которые поместили в магический кокон, чтобы сохранить до похорон, а потом, неспешно ступая, сошла на землю сама. Крик при виде меня поднялся невероятный. Все что-то спрашивали, отовсюду доносилось мое имя. Кто-то меня даже встречал, имени я не запомнила.
Когда тела привезли в морг, я заполнила необходимые документы, передала погибших специалистам. Насчет Этура попросила сделать все по высшему разряду, на что мне ответили, что все готово и оплачено. Страна, для которой он так много сделал, обо всем позаботилась.
Сначала я расстроилась, сама же хотела все сделать, но потом вялой вспышкой возникла разумная мысль… А хватило бы у меня средств на все? Что я знаю о расценках столицы?
– Дона, куда вас доставить? – спросил тот, кто сопровождал меня все это время – неулыбчивый темноволосый мужчина со шрамом на щеке.
– В банк, – глухо ответила я.
Сомневаюсь, что в столице меня поселят в гостинице просто так. Пока жила с опекуном, я переводила тексты не только для экспедиции, но и брала частные заказы на континенте. Все это осуществлялось через Этура, но деньги за работу переводились на мой счет. На Темном континенте особо негде тратить, всем необходимым меня обеспечивал опекун, и я не интересовалась, сколько там скопилось. Но на несколько дней проживания в хорошем месте должно хватить точно.
Пока мы ехали, я обратила внимание на город. В груди все тревожно сжалось: как он отличался от того места, где я жила. Серый, грязный, с неулыбчивыми людьми. А еще тут холодно, и я поежилась от сквозняков, которые проникали через щели кареты. Как я хочу вернуться обратно, в те дни, когда было тепло и хорошо!
На глаза вновь навернулись слезы, но я вздохнула, взяв себя в руки. Сейчас не время… да и не место горевать.
– С вами все хорошо?
– Да, – обманула я и вновь отвернулась к окну, давая понять, что не хочу общаться.
До банка мы добирались недолго. На его пороге я попросила провожатых посоветовать хорошую гостиницу и отпустила их. Надо учиться передвигаться самой, без посторонней помощи. Какое-то время мне придется здесь прожить.
Внутри здание банка было шикарно отделано. Мрамор с позолотой на колоннах, яркое освещение. Помпезно. Растерявшись на входе, я не знала куда двигаться дальше, но ко мне сразу подошли. Вежливый клерк, узнав цель моего визита, проводил к нужному столу.
Его занимал мужчина средних лет в очках, с совершенно обыкновенной внешностью. Его цепкий взгляд бегло меня осмотрел, и он пригласил присесть. Опустившись на стул и передав документы, подтверждающие мою личность, я сообщила, что хочу снять деньги со своего счета.
– Всю сумму? – уточнил мужчина, все тщательно проверив.
– Нет. Необходимую для проживания в городе, в гостинице. Примерно на пару недель.
Мысленно поморщилась. Я даже не знаю, сколько здесь стоит пирожок.
– А где вы хотели поселиться? – уточнил мужчина.
– В Цетере.
– Не лучшее место для девушки в вашем положении. Лучше выберите Интурию.
Вопросительно посмотрев на мужчину, я увидела его кивок на дальнюю часть стола, где увидела номер газеты с моей фотографией на первой полосе. Быстро они, не прошло и четырех часов.
– Это срочный вестник с горячими новостями.
– Благодарю, я последую вашему совету.
Кивнув, мужчина начал работать и заполнять бумаги, велев мне по окончании все прочесть и подписать. Хороший банк, Этур не зря для меня его выбрал.
– На остальные деньги будут какие-то распоряжения? – уточнил мужчина, когда выдал необходимую сумму.
– А сколько осталось?
Мне невозмутимо сообщили цифру. Быстро подсчитав сумму на несколько дней за отель в центре города и сравнив ее с моими накоплениями, я впечатлилась. Скопилось у меня немало. Конечно, не богатая женщина, но довольно состоятельная.
– Пока оставим как есть. Но я еще зайду.
Распрощавшись, я вышла из банка и глубоко вздохнула. Только сейчас начала замечать, как косятся проходящие мимо люди. Буквально за пару часов я стала знаменитой. Какая ирония.
– Дона, вам нужна повозка? Куда вас доставить?
– В Интурию.
– В один момент. Просим! – передо мной открыли дверцу наемной повозки.
– Сколько по оплате? – тут же спросила я.
Мне назвали сумму.
– Нет, – мотнула я головой и пошла вдоль по улице.
Остановив прохожего, я спросила, не знает ли он, где мне найти нужный отель. Он знал, тот был недалеко. Все-таки отличный банк!
Не обращая внимания на косые взгляды, я дошла до нужного места и, войдя внутрь, осмотрелась. Отель показался тихим и спокойным, я бы даже сказала, респектабельным, но без шика. Очень уютно, чисто, и мне вежливо улыбнулись со стойки регистрации. Не сомневаюсь, они тоже читали этот вестник, но виду не подали, что узнали меня.
– Приветствую. Можно ли мне снять у вас номер?
– Конечно. Прошу вас, выбирайте, – и ко мне подвинули буклет с картинками.
Просматривая интерьеры и цены, я вспомнила выданную в банке сумму, денег действительно хватит впритык. На такие деньги, на которые здесь можно было снять номер, мы с Этуром жили в экспедиции месяц! Действительность вогнала меня в ступор, и, помешкав пару минут, я выбрала простой вариант, без всяких изысков. Оплатив проживание на три дня вперед, попросила ужин.
Ближайшие дни будут непростыми. Нужно выяснить состояние дел опекуна и постараться все уладить, а потом думать, что делать дальше. Печаль, которая немного отступила под гнетом дел и проблем, снова вернулась, захватывая мою душу.
Ужин я съела нехотя, а забравшись в горячую ванну, прикрыла глаза, больше не сдерживая слезы. Интересно, от отеля далеко до аптеки? Успокоительное у меня уже закончилось.
* * *
Похороны опекуна проходили помпезно. Было огромное количество людей. Кто-то приходил, кто-то уходил, не дожидаясь окончания мероприятия. Рядом со мной стоял доктор, поддерживая меня и физически, под локоток, и медицински, периодически давая микстуры. Накануне казалось, что я взяла себя в руки и горе отошло на второй план, но, как только увидела Этура в гробу, меня накрыла истерика.
Плотная вуаль не позволяла хорошо разглядеть мое опухшее лицо, по которому, не переставая, текли слезы. Успокоительное помогало не скатиться в рыдание, но три часа, проведенные на кладбище, фактически истощили мой лимит терпения.
Мне не было дело до людей, которые выражали соболезнования. В их словах слышалось равнодушие и отчужденность, а некоторые откровенно скучали. Хотелось выгнать всех, кто пришел сюда по долгу или по необходимости. Лишь у немногих я читала на лицах искреннюю скорбь. Устроить скандал – это не то, что я могла себе позволить и утешилась тем, что великого ученого и прекрасного человека достойно проводили.
Были ли родственники опекуна на похоронах, я не знаю. Не обращала внимания на окружение. Рядом стояли люди от исследовательского корпуса, они помогали мне с оформлением документов в день прибытия. Были и незнакомые мужчины и женщины. Я не стремилась узнать, кто есть кто, не до того было.
Не нужно быть большого ума, чтобы понять: иметь со мной какие-то отношения родственники Этура не станут, иначе они завязали бы их еще при жизни опекуна. Да и я взрослая женщина, больше не нуждающаяся в опеке. Что им до меня, посторонней в их семье? Это нормально. Сейчас, смотря на то, как бросают на гроб землю, я особенно остро ощутила одиночество. У меня больше никого нет в этом мире. Даже друзей. И с этим предстояло жить дальше.
В гостиницу меня доставил казенный экипаж. От ужина я отказалась и, словно во сне, поднялась в свой номер. Снова забралась в ванну и лежала там, пока вода не остыла. А потом упала на кровать и долго-долго смотрела в темный потолок, пока не заснула. Мыслей не было, чувств тоже, внутри воцарилась пугающая пустота.
Смерть последнего близкого человека разделила мою жизнь на до и после. Раньше я думала, что детство ушло со смертью отца, теперь поняла – взрослой стала сейчас. Этур меня защищал и поддерживал, позволяя жить легкой жизнью. Тогда я этого не понимала, а сейчас пришлось.
* * *
Герцог Даушен
Войдя в кабинет, я увидел его величество сидящим около камина и распивавшим вино. Монарх явно устал, сейчас в империи непростое время и у него полно забот. А дальше может быть хуже.
Кое-кто начал поднимать голову и зариться на трон. Скоро его величество будет отходить от дел и передавать империю сыну. Очень удачное время для переворота. Ведь власть передавалась не только потомку, в чьих жилах течет кровь правителей, а самому достойному представителю рода.
– Что-то ты долго, – попенял мне Азур первый.
– Выяснял все обстоятельства, чтобы картина была полной.
– И что?
– Наши подозрения подтвердились, – со вздохом признался я, наливая себе выпить.
Слуг отпустил, важный разговор требовал приватности. А еще беседа предстояла быть тяжелой. У нас была большая проблема, которая уже унесла жизни людей и, возможно, повлечет за собой еще больше жертв.
Опустившись в кресло, я пригубил вино, а хотелось напиться вдрызг.
– Прими мои соболезнования в связи с гибелью друга, – покосился император.
– Спасибо. Разгребая эти проблемы, я даже не успел на похороны, – горечью было пропитано каждое мое слово.
– Ты отомстишь за него. Как ситуация в целом?
– Этур мне еще пару лет назад писал о своих подозрениях. Они стоили ему жизни. Это был не несчастный случай на раскопках, а убийство. Остальные погибли заодно. Невероятная безжалостность, унесшая безвинные жизни.
– А что его подопечная?
– Будем наблюдать. Этур очень ее любил, она стала ему дочерью, и девушка, на первый взгляд, убита горем. Лекари, наблюдавшие ее, диагностируют серьезное эмоциональное потрясение. Такое сложно сыграть, особенно ей, той, которая половину жизни прожила на раскопках.
– И все же мы не знаем, с кем она там общалась и какие навыки могла приобрести, – задумчиво заметил его величество.
– Не знаем, – подтвердил я. – С ней поговорят опытные люди, и я сам пообщаюсь. Надо проследить, чтобы она хорошо устроилась и ни в чем не нуждалась.
– Ты не веришь в ее причастность, – не спрашивал, утверждал император.
– Не верю. Но мое мнение не играет роли. Пока будем разбираться, спешка может дорого стоить. Завтра в корпусе мне предстоит настоящее сражение, заодно посмотрим на поведение Роуп. А в остальном… Я был плохим другом всю жизнь, но после смерти Этура реабилитируюсь. Это все, что я могу сделать.
Его величество сочувственно взглянул и сам налил выпить. Сегодня мне даруют неслыханную милость, напиться в присутствии монарха. В этот вечер его величество не будет императором, он будет моим двоюродным братом.
