«Феминиум» kitabından alıntılar
Есть такая порода людей, что незаменимы на войне, но невыносимы в мирных условиях. Ибо понятия о дисциплине имеют весьма смутные. Если вообще имеют.
Этим мы сильно отличаемся от священников. Священник укоряет человека в пороках, а мы гладим по головке. Нравятся тебе мальчики-малолеточки – ничего страшного. Мы тебе откроем глаза: всем нравятся, только они боятся себе в этом признаться. Мы убеждаем, что надо себе в этом признаться – и станет легче. И внутренний тиран скажет себе: «Ба! а стоит ли себя бояться, зачем себя пугаю? Не нужно мне себя бояться!»
– Когда человек приходит на настоящую исповедь, в церковь, – иной исповеди, вне церкви, быть не может, – речь идет именно о нашем скорбном Я, о нашем тиране. Поэтому грех и называется грехом, что исходит от тирана, а не ангела.
Индеец-ренегат и губернатор провинции ненавидели друг друга, но были прочно связаны узами крепче кровных. Оружие и золото – вот имя этих уз.
Оказалось, что бороться вот так, в одиночку, без соперников и публики, гораздо труднее.
– Что с нею, Дан? Да сотни девушек на ее месте умерли бы от счастья.
– Видишь ли, Тиль, на ее месте сейчас – она, а не сотни.
Знаете, в какую эпоху мы живем? В эпоху безличного. Нет личностей, нет. Нет индивидуальностей. Так что нечего раскрывать. Современному человеку бремя личности не по плечу. Даже гении, за которыми мы должны признать индивидуальность, выдерживают ее ношу с превеликим трудом
– Так это же русский был, – махнул рукой эксперт. – Они вечно задают ненужные вопросы и всех ими мучают. Загадочная русская душа.
В чужих руках и золото ярче.
Откуда, ты думаешь, возьмется сила у мужчин, если они в нас ее не увидят?
